bannerbannerbanner
полная версияАгент таурель-класса

Селина Катрин
Агент таурель-класса

Полная версия

Глава 10. Тонкая грань между красотой и уродством

Лейла Виланта. Планета Ларк. Дикие Земли

Источником оказалось фантастическое по чистоте и цвету озеро, в которое впадал водопад. Широкий поток полноводной реки с шумом срывался с многоступенчатого холма, полупрозрачной вуалью распадался на менее стремительные каскады, а у самой бирюзовой глади вспенивался до состояния плотного молочно-белого воздушного мусса.

Терекх, как только довёл нас до берега озера, сухо сообщил, что оно неопасно, и скрылся. Я чувствовала лёгкую вину перед ним, хотя толком не могла объяснить, что именно сделала не так. Как только испещрённая письменами спина ларка исчезла из поля зрения, Моник тут же разделась догола и, взвизгнув от восторга, бросилась в прозрачную воду. Танита от неё не отставала. Девушки голосили так, что наверняка распугали всех птиц и зверей в округе.

Я же с сомнением покосилась на толстые стволы и разделась всего лишь до нижнего белья, решив, что лучше всего приду сюда и тщательно помоюсь вечером, когда никого не будет. Быстро ополоснула стопы, обтёрла прихваченной тряпкой живот, бёдра и шею и, плюнув на мытьё головы, оделась всё в те же брюки и рубашку. В конце я махнула таноржкам, показывая, что закончила с омовением, и двинулась в сторону лагеря.

Лес в этой части тоже оказался смешанным, хотя исполинов, на мой взгляд, было больше. Шершавая чёрно-коричневая, как горький шоколад, кора влажно блестела в редких лучах солнца, пробивающихся через пышные кроны. Глубокие борозды напоминали сморщенные руки умудрённых опытом старцев. Логан несколько раз упомянул, что, судя по обхвату исполинов, у них, должно быть, просто фантастическая по качеству древесина, а Моник лелеяла мечту привести именно такой сорт на Танорг. Почему-то затаив дыхание, я потрогала ствол. Там, выше, на высоте десяти или двадцать метров над землёй, росли первые толстые ветки с наклёвывающимися листочками и перламутрово-розовыми почками.

Неужели именно таким деревьям поклоняются ларки? Странная раса… Я понимаю ещё, когда верят во что-то абстрактное – в единую силу, которая управляет Мирами, или Многорукое божество, как у пиксиянок… но деревья?

– Ракхаши.

Я отдёрнула руки, как школьница, которую застали за подделкой оценок в журнале, и резко обернулась.

Терекх стоял позади, угрюмо сложив руки на обнажённой груди. Он очень сильно одновременно походил и не походил на Арх-хана. Выпуклые, как у всех ларков, грудные мышцы, узкая талия, чёткий рельеф пресса и ног, едва прикрытый короткой кожаной юбкой пах… Черты лица тоже походили, но при этом карий глаз заставлял воспринимать Терекха по-иному. Неужели братья?

– Да, именно этим деревьям мы поклоняемся, такова наша религия. Они называются ракхаши.

Я почувствовала, что краска заливает щёки, ведь, оказывается, последние мысли я пробормотала вслух. Терекх неожиданно повёл носом, сузил разноцветные глаза и склонил голову к плечу.

– Ты быстро помылась.

– Да, я… просто ополоснулась.

– От тебя вкусно пахнет.

Я невольно смутилась и опустила взгляд. Тщательно помыться-то не вышло… Ещё вспомнился диалог с Танитой днём, и стало совсем неудобно: мы обсуждали его шрам через весь глаз, а он в ответ делает мне комплимент.

– Спасибо, – произнесла на автомате.

– За что ты благодаришь?

Я так удивилась просквозившему недоумению в вопросе, что невольно подняла взгляд на ларка.

– За комплимент. Ты сказал, что я вкусно пахну.

– Но это же правда. Как можно благодарить за правду?

Я замерла, не зная, что на это ответить. Терекх продолжал всё так же внимательно меня рассматривать.

– Это называется простой вежливостью… Ты сделал дежурный комплимент. Я ответила «спасибо». У нас так принято.

– Дежурный комплимент? – переспросил мужчина, растягивая слоги.

– Ну да. Это то, что люди говорят, чтобы сделать приятное друг другу.

– То есть вы говорите то, что не считаете правдой, и благодарите за ложь?

– Почему сразу «ложь»?

– Ты же сама сказала, что цель – сделать приятное. То есть подразумевается, что слова неискренние.

Я опешила от такой логики, а Терекх продолжил:

– Или тебе кто-то что-то говорит искренне, и за это не надо благодарить, или неискренне, но тогда это оскорбление, и благодарить вдвойне глупо.

Я промолчала, так как, прокрутив слова собеседника и так, и эдак, не смогла найти, что на них возразить. Немного помявшись, я всё-таки решила заговорить о том, что меня волновало.

– Терекх, послушай, я знаю, что ты слышал, о чём я сегодня говорила с Танитой…

Я бросила косой взгляд на мужчину, ожидая, что он будет отрицать, что понятия не имеет, о чём я говорю, но он лишь молча кивнул. К сожалению, уверенности мне этот жест не придал.

– Прошу прощения, что обсуждала твою внешность.

Он пожал плечами.

– Ничего страшного, это не запрещено.

Я облегчённо выдохнула, чувствуя, что самую сложную часть озвучила. Ларк на меня не обижается, а это главное. Терекх присел на корточки у одного из ракхаши, подхватил палку и принялся рисовать. Линии получались разные: глубокие и не очень, что-то покрывалось частой короткой штриховкой. Было непонятно, что именно рисует ларк – конкретную картинку, руны или просто что-то абстрактное, – но чувствовалось, что делает он это не впервые – так уверенно его запястье вращалось и выводило линии одну за другой. Он рисовал, прикрыв веки, а в движениях сквозило столько печали и меланхолии, что в голову сама собой просочилась мысль: вероятно, это его ежедневное занятие, ведь сородичи его избегают. Захотелось как-то поддержать.

– Терекх, у тебя очень интересная особенность, и я уверена, что рано или поздно найдётся девушка, которой понравятся твои глаза. В конце концов, здорово, что ты видишь, а это же ведь главное. А что касается шрама, то его можно свести.

Рука мужчины остановилась, и он посмотрел на меня снизу вверх, но ощущение сложилось, что сверху вниз.

– А вот теперь ты меня обидела, – произнёс он так чётко и жёстко, что по спине поползли мурашки.

– Я… я не понимаю.

– Ты сказала, что шрам можно свести.

Он отбросил ветку, одним слитым движением грациозно поднялся с корточек, вновь демонстрируя себя во весь рост, и приблизился. На меня внимательно посмотрели два глаза – серо-оливковый и карий. Левая бровь разделялась шрамом на два участка, а судя по белёсой линии, нижнее веко тоже было когда-то задето. Танита определённо была права, что док хорошо поработал, но я даже представить себе не могла, сколько боли вытерпел этот мужчина.

– Шрам – это символ того, что я выиграл бой и победил противника. Почему ты хочешь, чтобы я его свёл?

Я почувствовала, что вновь попала в зыбкие пески недопонимания.

– Хм-м-м… мне показалось, что из-за этого рубца твои сородичи хуже к тебе относятся.

Мужчина отрицательно покачал головой.

– Нет, это не так. Шрамы не могут испортить.

– Тогда… дело в разном цвете глаз? – изумилась я.

Неужели ларки верят, что гуманоиды с разноцветными глазами чем-то хуже? Ерунда какая-то… Ведь не родился он с гетерохромией, а значит, наследственного заболевания, даже если они к этому так относятся, не будет.

– В том, что левый глаз искусственный. – Терекх прервал мои размышления, неожиданно устало и глубоко вздохнув. – Если бы я только знал, что всё так обернётся… Три года назад у нас гостили таноржцы. Один из них был очень рассеянным, постоянно всё везде забывал. У нас был запланирован переход в тот день, но спустя два часа, как мы снялись с лагеря, человек вспомнил, что забыл вещи. Люди очень беспечны…

Он бросил косой взгляд на меня, но, не встретив возражений, продолжил:

– Этот мужчина, никого не предупредив, сказал, что ему надо по зову природы, а сам направился обратно. Уж не знаю, почему он соврал, но, когда я нашёл его по следу, за ним как раз по пятам следовал бахрун…

– Бахрун? Что это?

Ларк вновь вздохнул, но уже не столько печально, сколько с оттенком: «О, Вселенная, женщина! Как можно не знать таких элементарных вещей?». Он подхватил палку и быстро накидал линии на земле. По очертаниям животное напоминало медведя, но на тонких, как у тигра, лапах, с длинным тяжёлым хвостом и внушительными когтями и клыками.

– Хозяины леса. Бахруны лазают по деревьям, охотятся поодиночке и очень любят сладкое. С ними можно разойтись мирно, если не спорить и дать то, что они хотят, но ни в коем случае нельзя их злить. В ярость они впадают практически мгновенно, а их когти способны прорезать листы металла… впрочем, почти всё, кроме чешуи хтэрра. – Он указал на наручи с мелкой, почти змеиной кожей.

Я вздрогнула, представив себе силу бахруна, задалась вопросом, кто такие хтэрры, почти сразу же решила, что не хочу этого знать, и кивнула.

– На того человека напал бахрун?

– Человек ел шоколадный батончик, и, видимо, запах привлёк хищника. Я не успел крикнуть, чтобы он отдал еду. Таноржец ошибочно подумал, что перед ним неопасное животное, и дал тому по морде, когда бахрун полез за шоколадкой. Я еле-еле успел откинуть глупого человека с пути и принять удар хищника на себя.

Терекх приподнял левую руку, оголяя рёбра. Четыре параллельных белёсых шрама пересекали бок от талии до подмышки, а пятый прятался под чёрно-коричневой вязью татуировки. Я невольно охнула, приложив руку ко рту.

– Всё это следы нашей драки. Разумеется, я победил, но лишился глаза. Было очень больно. Человек сказал, что сможет вернуть мне зрение. Он что-то кричал и страшно побледнел. Несколько раз спросил меня, хочу ли я вновь видеть. Я согласился, лишь бы только он не орал. Тогда он добежал до своего чемоданчика, который он, оказывается, забыл на предыдущем месте, достал оттуда пластиковую иглу, ткнул меня, и… я уснул. А когда проснулся – был уже вот с этим.

Я ошеломлённо смотрела на Терекха, который вот так просто рассказал, как потерял глаз.

 

«Было очень больно».

Вот и всё, как он охарактеризовал схватку с хищником. Никакого бахвальства, никакого напускного геройства. Простота ларка оглушила и невольно заставила сглотнуть образовавшийся ком горечи во рту. Очевидно, тот «глупый человек» оказался первоклассным хирургом, а «забытые вещи» – переносной ультрасовременной аптечкой, в которую таноржец перестраховки ради сложил даже парочку запасных имплантов.

Ларк затих, а где-то там, на фоне, я слышала полные радости и беззаботности крики девушек. Похоже, они уже накупались и теперь решили просто брызгаться. Это резко резонировало с тем, что я ощущала в нескольких десятках метров от них.

– Но тебе же вернули глаз, – пробормотала я всё же спустя какое-то время. – Подумаешь, он другого цвета, это же ерунда.

– Искусственный. – Терекх поджал губы.

– Ну и что? У тебя хорошо и красиво всё сделано. Я даже не поняла, что он ненастоящий.

– Странные вы, люди: за правду благодарите, на ложь не оскорбляетесь, а искусственные вещи называете красивыми.

Я растерянно хлопала ресницами, не ожидая, что ларк так легко уйдёт в философию. Минуту назад мы говорили о его изъяне, а сейчас он пытается собрать общее мнение о другой расе.

– Скажи, – тем временем продолжил Терекх, склонив голову к плечу, – если человек заменит себе часть органов, ты будешь его считать красивым?

– Да-а, наверное, – протянула я удивлённо.

– А если создать полностью искусственную машину, похожую на человека? Вот до мелочей.

Я мысленно содрогнулась, представив себе такую картину. Совершенно точно знаю, что на Танорге такие вещи запрещены.

– Это будет жутко, – ответила, немного подумав.

– Тогда я не понимаю вашей логики. – Ларк пожал плечами. – Но для моей расы это, – он махнул рукой на левую сторону лица, – уродство и свидетельство малодушия. Нет и не может быть ничего прекрасного в синтетике. Лучше бы я остался с одним глазом.

Я не нашлась с ответом и просто молча развернулась. Почему-то мне казалось, что это самое правильное, что я могу сделать в данной ситуации. Терекху не нужна поддержка, он поймёт её превратно, а уверения в том, что разноцветные глаза могут кому-то понравиться, – сочтёт враньём. Интуиция подсказывала, что промолчать – это лучшее, что я могу сделать.

– Погоди, – донеслось мне еле слышное в спину. – А Танита правда не обиделась за то, что я взял её вещи до лагеря?

– Правда. – Я замерла и оглянулась через плечо. – Почему ты так решил?

Ларк замялся.

– Ты сама объяснила, что люди могут говорить не то, что думают. Как с этим дежурным комплиментом… чтобы сделать приятно. Она же назвала меня красивым, когда я отошёл. Это же тоже было вранье, верно? Не могла же она действительно так посчитать. Это просто смешно. Я так понял, что твоя подруга обиделась на мою помощь.

Я медленно покачала головой.

– Я уверена, что она была рада, что ей не придётся нести тяжёлый рюкзак самостоятельно, и не хотела тебя оскорбить. Почему бы тебе просто не подойти и не спросить у неё всё напрямую?

– Спасибо, я подумаю.

***

Арх-хан Шаррше Варкхарий Вакхаш. Планета Ларк. Дикие Земли

После длинного изматывающего дня на границе с Сухими Песками, где я снова и снова пытался докричаться до Духов Предков, чтобы понять, за что они нас наказывают уходом, я собирался поесть впервые за последние сутки. Куски косули плавали в чашке с наваристым бульоном и дразнили аппетитным ароматом, когда понял, что уже несколько минут стою и принюхиваюсь совсем к другим нотам. Среди привычных запахов влажного травяного дёрна, полного корешков и тонких ниточек грибниц, молодого папоротника, крапивы и кислицы, густого пряного дыма от костра и мясного бульона из котелка, многочисленных смешанных запахов пота ларков и людей, я услышал его. Взгляд сам собой заскользил по серебристому переливу крон над головами шумного отряда. Ветки, ветки, листочки, набухшие перламутрово-розовые почки, которые неизвестно когда раскроются… где же он? Где же первый цветок ракхаши?!

Едва уловимый свежий и сладкий аромат без единого намёка на дерзость щекотал ноздри, когда я бросил ужин и слепо двинулся по следу. Волнение обхватило плотным кольцом грудь, крепко сжало рёбра, сдавило что-то внутри… Я шёл как беспечный мальчишка-идиот, едва прошедший инициацию, не смотря, куда наступаю, лишь запрокинув голову и выискивая тот самый цветок.

«Неужели ракхаши расцвёл?! Где, покажите мне, где? О, Духи Предков, умоляю, хоть бы в этом году образовалась завязь и пошли семена!»

Стук собственного сердца заглушал все звуки. Я понял, что вышел к водопаду, лишь когда наступил в воду, и сразу же очнулся как от наваждения.

Ракхаши росли поодаль, и все ветки, какие я смог рассмотреть в сгустившихся сумерках, несли на себе лишь бледные почки. Ни одного раскрытого цветка… Однако запах от озера самый плотный. Как такое может быть?..

Не успел я додумать эту мысль, как слух уловил тонкий мелодичный женский голос. Одна из таноржек мылась под струями воды… та самая, которая жаловалась на холод среди ночи. Она напевала какой-то приятный мотив на неизвестном языке и полоскала жидкий чёрный шёлк волос под плотной занавесью воды. Я даже не представлял, что у неё настолько длинные и густые волосы – до сих пор Лейла закручивала их в плотный невзрачный пучок на затылке. Зачем? Любая ларчанка гордилась бы такой длиной и обязательно вплетала бы цветные бусины…

Элегантная шея девушки переходила в тонкие ключицы, позвонки чётко выделялись на идеальной спине. Стройная фигурка в свете первых звёзд казалась особенно хрупкой и красивой, но отнюдь не хилой.

Я со вздохом покачал головой, мысленно насмехаясь над самим собой:

«Да-а-а, Арх-хан, совсем ты стал стар, раз спутал запах человеческой девушки с первыми цветами ракхаши… Смотри, Шонхорну не скажи, а то он усомнится в твоих способностях».

Тихо ступая, чтобы Лейла меня не заметила, я вернулся обратно в густую тень исполинов и замер, издалека наблюдая, как тонкие руки скользят по прекрасному телу, в ритм мелодии колыхается высокая мягкая грудь с острыми навершиями, вода лижет обнажённые бёдра. Тогда, у костра, эта девушка показалась мне смешной, неуклюжей и зажатой, а сейчас я пожирал взглядом совершенно другую Лейлу. С роскошным телом развитой женщины, с прекрасным голосом и умопомрачительным ароматом.

До сих пор про себя я называл её «смешная девочка», а сейчас мне стало вообще не до смеха.

Она переступила с ноги на ногу, а в голове вспышкой воспоминаний из детства пронеслась картинка, как точно так же молодая грациозная кобылица айера переступала в лунном свете в поле, когда отец впервые решил показать мне их. Тогда я решил, что когда-нибудь обязательно приручу своего айера, но годы шли, а у меня ничего так и не получилось. У брата – да, а у меня нет.

Длинные чёрные волосы Лейлы в струях водопада блестели словно масло и лишь придавали фантастическое сходство с чёрной мастью самых удивительных животных. На миг представилось, как её волосы струятся между моими пальцами. Разум напрочь отказывался воспринимать Лейлу как человека, и это пугало. Ведь люди не выживают на Ларке, а я никогда не смогу покинуть планету и улететь на Танорг, на человеческих женщин должно стоять строгое табу. Но мозг отчаянно искал лазейки… Вначале запах как у ракхаши, теперь ноги как у айера.

«Какого шварха я на неё так реагирую?»

«Мы поженимся и будем принадлежать друг другу», – всплыли в голове слова девушки с иссиня-чёрными глазами, как ночное небо над Ларком.

Я повторно тряхнул гривой, пытаясь прийти в себя.

«Арх-хан, она не для тебя, вы из разных Миров», – мысленно сказал себе, что теряю время, и удалился в лагерь доедать ужин. Правда, жалеть о том, что придётся теперь есть остывшую косулю, как-то совсем не получалось.

Глава 11. Самообман – худший из всех видов лжи

Лейла Виланта. Планета Ларк. Дикие Земли

Следующие несколько дней прошли тихо. Свежий воздух с непривычной палитрой самых разных лесных оттенков наполнял лёгкие, тонкие переливчатые трели местных птиц окутывали уютным одеялом и баюкали вечерами, а также будили по утрам лучше всяких электронных устройств. На ветках огромных исполинов с чёрно-коричневой корой набухли первые перламутровые бутоны с нежными розовыми прожилками.

Деревья были так величественны и прекрасны, что я не могла себе представить, как лес преобразится, когда цветы наконец распустятся. Моник без конца трещала о том, как бы она хотела получить семена исполинов и, вздыхая, с упоением и вроде как тайно собирала образцы местной флоры. Танита ей помогала. Джереми и Януш просто с восторгом всё рассматривали, ходили с диктофонами и наговаривали аудиозаметки. Логан слонялся то тут, то там с постной миной на лице и постоянно что-то недовольно бурчал себе под нос о том, как ему скучно и всё надоело. От меня не укрылось, что абсолютно перед всеми приёмами пищи Логан проглатывал абсорбирующие пастилки, а иногда и вовсе тыкал еду мудрёным прибором со множеством диодов, перед тем как пробовать её на вкус. Ларки делали вид, что не замечают, но каждое такое действие таноржца вызывало минимум у нескольких коренных жителей неприятные чувства.

На второй день стоянки в новом лагере Терекх неожиданно позвал всех людей, вручил необычные плетёные бидоны с ручками из потёртой кожи и велел следовать за ним. Я украдкой глянула в коммуникатор и с лёгким волнением обнаружила, что он завёл нас глубже в лес, однако мои переживания отошли на второй план, стоило осознать, куда привёл нас ларк. Оглушительные и полные искренней радости восторги таноржцев подтвердили, что Терекх хочет показать нечто хорошее.

– Всю жизнь мечтала такую попробовать. – Танита прямо с куста ела крупные синие ягоды асаи и разве что не стонала от удовольствия. – Такие на Танорг завозят крайне редко, и стоят они безумно дорого.

– А я всё никак не могу понять, чего им не хватает в нашей почве, – бормотала Моник, тоже, впрочем, уплетая лакомство.

Я потихоньку стала привыкать к необычной жизни в лесу. Большую часть дня мы с таноржцами проводили за сборами ягод или грибов, – ларки ловко переключили деятельность людей в полезное русло, – я максимально быстро завтракала, обедала и ужинала у костра ларков, стараясь не встречаться взглядами с Шонхорном. После его предложения показать источник и моего отказа мне всё время чудилось, что он сверлит спину взглядом, но стоило повернуться – и выяснялось, что Шонхорн с кем-то разговаривает или его вовсе нет позади. Я даже заподозрила у себя начинающуюся паранойю – ларк мне ничего не сделал, а я каких только намерений ему мысленно ни приписала.

Терекх старался всё это время держаться от людей подальше, но при этом он и был нашим связующим с ларками. В то время как большинство воинов игнорировали вопросы таноржцев вида: «А из чего суп?», «А как у вас называется это животное?», «А почему вы носите наручи, но не закрываете животы?» и прочие глупости, – Терекх терпеливо отвечал. Иногда односложно и совсем непонятно, но среди всех ларков он мне казался самым терпеливым, если это слово вообще применимо к ларкам. А может быть, это я стала его таким видеть после нашего откровенного разговора о его внешности? Не знаю.

Арх-хан где-то пропадал, впрочем, как и небольшая часть отряда, которая ежедневно приносила то кроликов, то косуль, то более диковинных зверей. Я понятия не имела, чем занимается вождь клана, но спросить не осмеливалась.

Несколько раз я включала коммуникатор и, соединяясь с истребителем Аарона, проверяла почту. Писала, в основном, мама. Спрашивала, как я обустроилась на Танорге, как долго продлится командировка и присмотрелась ли я к Лоуталье. И тут же, не обращая внимания на неотвеченные письма, она продолжала писать, как невероятно рада за меня, что Аарон отличный цварг, ведь она наводила о нём справки «на фирме», и мне «очень повезло». Поток счастливых эмоций буквально лился через крошечный экран коммуникатора, а внутри меня медленно разрасталась чёрная дыра безысходности. На Ларке мне нравилось, но это же ведь не навсегда… Читая очередное сообщение от матери, я понимала, что надо что-то написать-возразить-ответить, но пальцы замирали над виртуальной клавиатурой, а в голове становилось пусто и гулко. Заканчивались письма неизменными тёплыми пожеланиями и напутствиями «дорогая, я же старше, и у меня больше опыта, поверь, я знаю, как лучше».

Это истощало морально…

Память, как назло, так и прокручивала одни и те же слова матери: «Лейла, глупенькая, ты же потом благодарить ещё будешь меня. Стерпится-слюбится. У вас двоих феноменальная вероятность завести детей, а он приятный мужчина, что тебе ещё нужно?».

Так хотелось возразить: «А ведь нужно ещё что-то. Не знаю что, но точно нужно».

 

Были и видеописьма от братьев, но так как приходилось экономить заряд батареи, открывать их не стала. Просто разок отписалась, что занята и посмотрю позднее.

Вечерами я сбегала на показанный водопад. Это стало моим любимым местом… Терекх просил оповещать, когда кто-то из девушек соберётся на источник, чтобы он назначил воинов сторожить или посторожил сам, но я этого не делала… Может, это было и глупо, но в одиночестве я чувствовала себя куда лучше, могла себе позволить полностью расслабиться и снять бельё, вдоволь поплавать, пока тело не станет прихватывать от холода.

Жизнь в лесу оказалась не без эксцессов. Януш, погрузившись однажды вечером в наблюдения за звёздами, подвернул ногу, но, к моему удивлению, ничуть этому не расстроился. Моник и Танита выпотрошили аптечку, чтобы найти снимающие отёк самофиксирующиеся бинты для астрофизика. На следующий день в женский шатёр ворвался Логан.

– Моник, скажи, что это за мерзость такая?! – рявкнул он с порога и ткнул таноржке под нос голубоватый с коричневыми прожилками лопух размером с пару ладоней в тонком целлофановом пакете.

Блондинка прищурилась и взяла у свекольно-красного от недовольства Логана целлофан.

– Ты присаживайся пока на спальный мешок, я сейчас посмотрю.

Таноржец скривился.

– Я постою. Так что там?

– Хм… это похоже на иглицу. – Моник осторожно приоткрыла пакет и заглянула туда, не дотрагиваясь до листа. – Да, точно она! Если присмотреться, то лист покрыт тонкими волосками с острыми концами, на каждом из которых есть мешочек с муравьиной кислотой. При соприкосновении с кожей волоски проникают под неё, а кислота выливается и попадает внутрь эпидермиса, что вызывает неприятные ощущения, зуд, иногда даже волдыри и сильную аллергическую реакцию. Сродни крапиве.

Лицо Логана исказила гримаса ярости, а у правого уголка надулся и лопнул пузырь слюны.

– Я так и думал, что эти убогие дикари выбирали место, чтобы унизить и поиздеваться над нами. Вот же низшие формы гуманоидной жизни! Чем можно помазать? Я пробовал спрей от ожогов, но не помогло…

Я выскочила из шатра, не желая дальше слушать эти потоки желчи в адрес ларков. Ноги понесли куда глаза глядят. Я мысленно поражалась тому, что красотка-биолог встречается с неотёсанным и грубым Логаном, который считает, что весь мир должен вращаться вокруг него. Ко всему, Аарон просил связаться с ним. Так как в лагере ничего не происходило за последние дни, я отделывалась короткими сообщениями, но он настаивал на видеозвонке…

***

Арх-хан Шаррше Варкхарий Вакхаш. Планета Ларк. Дикие Земли

Я вновь ни с чем возвращался с границы с Сухими Песками. Ещё один исполин умирал. Злость, отчаяние и чувство собственного бессилия змеиными кольцами опоясывали грудь, сдавливали рёбра и мешали дышать. Что же я за вождь такой, от которого отвернулись Духи Предков?!

Чуя взвинченное состояние своего вождя, Шонхорн, как, впрочем, и другие воины, больше не подходил с идиотскими требованиями и вопросами. Каждый делал дела в стае, чётко подчиняясь иерархии. Разумеется, здесь в Диких Землях, в отличие от Шарршеорона, ларки чувствовали доносящийся с границы знойный ветер и запах наступающих песков, но молчали. Лишь младший брат однажды осмелился подойти и сообщить, что занял людей и организовал инициацию мальчишек из соседней деревни, где проживает стая. Ещё пара дней – и будет у воинов праздник. Я рассеянно кивнул и разрешил ему делать всё, что он посчитает нужным.

Все мои мысли занимали Сухие Пески и умирающие ракхаши. Как назло, любые размышления о священных деревьях так или иначе скатывались к воспоминаниям о Лейле в струях ночного водопада. На территории лагеря меня везде преследовал запах человеческой девушки, так похожий на запах ракхаши, поэтому я старался покидать шатёр рано утром и возвращаться затемно. Аромат её кожи чудился и утром, и днём, и вечером, и даже ночью, а сетчатка глаза хранила потрясающий обнажённый образ…

Она оказалась не такой крупной, как наши ларчанки, мышцы не бугрились на спине и руках, как на сильнейших самках стаи, но определённо Лейлу нельзя было назвать хилой, какими я привык считать людей. Она вообще была какая-то другая. Лейла не суетилась и не дёргалась, как обычно это делают люди, а скорее наоборот, двигалась настолько плавно, что в её теле чувствовались скрытая сила и достоинство.

Длинная шея и ноги, идеальные пропорции, чёрные как уголь волосы, чистая ровная кожа и неожиданно нежный голос. Привыкнув к галдежу и крикам человеческих самок, – да что там! Даже к визгам одного из их мужчин, – я удивился, что у кого-то из них может быть настолько прекрасный голос. Но всякий раз, когда я ловил себя на том, что ищу взглядом Лейлу, мысленно отчитывал себя и убирался из лагеря подальше.

«Она гостья на Ларке. У неё есть постоянный защитник, а у тебя – проблемы клана».

Я решил сделать обход по широкой дуге вокруг шатров, чтобы убедиться, что никакие хищники не подошли близко. Цветение ракхаши влияет на всех обитателей Вечного Леса без исключения, и на животных тоже. За последние дни почки на ветках заметно набухли, розовые чешуйки в любой момент могли превратиться в тончайшие лепестки и раскрыться самыми удивительными цветами во Вселенной. Вот только в таком состоянии бутоны могли находиться месяцами, а затем и вовсе распуститься пустоцветами – так происходило последние годы.

Внезапно слух уловил странные звуки, похожие на всхлипы, со стороны, противоположной лагерю. Я замер, прислушиваясь. Да нет, действительно человеческие всхлипы… Редкие, тихие, совсем не рыдания, но такие настоящие. Шаг, другой, третий – и я вышел к источнику звука. Передо мной открылась странная картина: Лейла сидела на земле, прижимаясь спиной к трухлявому пню и уткнувшись лбом в колени, а всё её тело мелко содрогалось.

«Проблемы людей – не твоё дело», – подумал и, противореча себе, шагнул вперёд.

– Лейла?

Девушка быстро утёрла слёзы и подняла удивлённо-испуганный взгляд тёмно-синих глаз.

– Арх-хан? Ты что тут делаешь? – спросила она и стремительно покраснела. – В смысле… я думала, что ты передал дела Шонхорну, а сам куда-то удалился…

Я склонил голову к плечу, внимательно её рассматривая: красные капилляры белков, припухшие щёки и нос, спутанные тёмные волосы у лица. От неё пахло приятным цветочным ароматом, влажным дёрном, в котором она успела где-то перепачкаться, и солёными слезами. Определённо, Лейла плакала здесь в одиночестве уже довольно долгое время, вот так подобрав руками коленки. В голову полезли дурацкие мысли… а вдруг Шонхорн всё же нарушил мой приказ?

– Тебя кто-то обидел? – спросил чуть резче, чем хотелось.

– Нет. – Лейла прикусила губу и отрицательно покачала головой, а затем сбивчиво добавила: – Да я сама… Ну просто… это личное. С мамой поссорилась.

Я кивнул, давая понять, что слушаю. У людей очень трепетное отношение к матерям. С точки зрения других рас, ларки взрослеют рано, ведь любой мальчишка от двенадцати до пятнадцати вёсен может пройти инициацию и стать воином. Совершеннолетние же ларки поступают, руководствуясь исключительно собственными решениями. Даже молодые ларчанки предпочитают жить отдельно. В стае, конечно, но не с матерями, если те физически здоровы. Может, дело в этом?

– Ты её расстроила тем, что улетела на другую планету? У неё разве нет защитника или членов стаи, которые бы о ней позаботились?

– Что? – Лейла удивлённо моргнула, фокусируя зрение на мне. Несколько секунд она пыталась осознать вопрос, а затем неожиданно улыбнулась. – Ах, нет, у неё и супруг есть, и родственники, и она сама может о себе прекрасно позаботиться. Дело не в этом.

– Тогда в чём же?

– Просто у нас с ней не сходятся взгляды на мою жизнь.

– Как это? Не понимаю.

***

Лейла Виланта. Планета Ларк. Дикие Земли

Арх-хан стоял передо мной, неожиданно элегантно вздёрнув левую бровь. В его мире было всё так просто и понятно, а я же окончательно запуталась. Мысли роились в голове, сталкивались на полной скорости, как притянутые гравитацией метеориты, распадались на осколки… Я так устала от давления, которое чувствовала даже на расстоянии сотен миллионов километров, что захотелось выговориться.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27 
Рейтинг@Mail.ru