Селина Катрин
Агент таурель-класса
Глава 27. Игры в политику
Лейла Виланта. Цварг. Серебряный Дом
Я буквально летела над мраморным полом Серебряного Дома, рассматривая таблички на дверях. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…
Крупный цварг в деловом костюме показался из-за поворота и заставил меня вздрогнуть всем телом. Оберан? Слава космосу, нет, не он…
Аарон связывался с начальником департамента по голоканалу, и было логично предположить, что последний сейчас тоже находится где-то в Серебряном Доме. Именно поэтому я сказала водителю, чтобы пропуск выписали как гостье Оберана Мёрфи. Счёт снова шёл на минуты. Вряд ли такой прожжённый манипулятор поверит, что я действительно приехала в Серебряный Дом ради того, чтобы добровольно сдаться в его руки. Если Аарон уже разобрался, что я их подслушивала, – а я в этом уверена, – то он также и сообщил о своих наблюдениях начальнику. Обмануть последнего же будет сложно…
Восемнадцать!
Дверь с нужной табличкой показалась в нескольких метрах, и одновременно с тем, как я её увидела, в конце коридора появилась ещё одна компания цваргов в деловых костюмах. Не теряя ни секунды, я рванула ручку двери.
Фабриса Робера я увидела сразу.
Как и полсотни репортёров.
Вспышки голокамер и обычных камер, жужжание переносного оборудования, гвалт толпы, множество цваргов, одетых в самые разные одежды, от простой футболки и джинсов до пёстрых нарядов – всё это обрушилось на меня как потоп. На секунду я опешила от собрания, так как думала, что помещение будет таким же пустым и просторным кабинетом, как у Оберана Мёрфи… Признаться, когда Фабрис начал говорить «только я немного занят…», я почему-то подумала, что у него спортивный час на беговой дорожке в кабинете или вот прямо сейчас красавица-секретарша на столешнице с раздвинутыми ножками – после известия о ночных бабочках Тур-Рина и не так фантазия разыгралась. Я была готова практически ко всему, кроме огромной толпы репортёров.
– Почему строительство аэротрассы длится так долго?
– Это правда, что предыдущая тюрьма на астероиде была плохо укреплена и из неё похитили наших граждан?
– Что собирается сделать Служба Безопасности Цварга в связи с пропажей граждан на рейсе КР-328?
– Какова политика Аппарата Управления в отношении императора Кейтера?
«Вот это у него работа… филиал ада в чистом виде», – мысленно присвистнула я, сопоставив со своими спокойными и однообразными буднями в Бункере. Но, так как Мёрфи мог в любой момент заявиться, я начала медленно пробираться к Фабрису. Мелькали назойливые вспышки, в помещении стояла жара и духота.
– А как вы прокомментируете…
– А почему…
Я слышала, что Робер что-то спокойно отвечает корреспондентам, и прямо-таки всей кожей ощущала, как его пытаются продавить, найти тонкие места, вытрясти сенсацию… Да за те несколько минут, что я пробиралась в первые ряды и пыталась попасться на глаза мужчине, меня несколько раз толкнули и отпихнули не глядя с такой силой, что я сама возненавидела журналистов как класс.
– Эй, куда прёте, дамочка?
– Сейчас наш голоканал интервью брать будет, подождите снаружи.
– Поздно, наша очередь!
– Фабрис! – мой выкрик наложился на последнее возмущение репортёра, одетого в штаны, которые ему были велики на три размера, и растянутую футболку. Он, хоть и прекрасно понимал, что я женщина, всячески старался меня не пустить в первый ряд, считая конкуренткой.
Фабрис Робер повернул голову, и на миг наши взгляды встретились. На его лице не промелькнуло ни тени эмоции, ни улыбки от радости встречи, ни удивления, ни огорчения… Ничего. Стерильно чистые эмоции. Он ждал моей реакции, чтобы правильно подстроиться. Всё-таки Аарон набрехал с три короба, рассказывая, какой Фабрис неудачник, потому что вот так может вести себя только высокоуровневый профессионал. Если Фабрис ушёл из агентурной сети, то это было его собственным решением. Все эти мысли промелькнули одна за другой, собственно, как и то, что, кажется, я нащупала единственную ниточку к спасению. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и рискнула всем:
– Милый, я так соскучилась! Я наконец-то вернулась из этой ужасно скучной командировки.
«Прости меня, умоляю, прости-и-и-и…» – подумала я, каким-то седьмым чувством ощущая, что Оберан Мёрфи в эту самую секунду зашёл в зал. Понятия не имею, как он так быстро меня нашёл… видимо, просчитал знакомство. А может, тут скрытые камеры в коридорах? Впрочем, какая разница?
***
Фабрис Робер. Серебряный Дом
Пресс-конференция, которая рано или поздно всё-таки должна была состояться, хотя лучше бы позднее, чем раньше, – состоялась. Я терпеть не мог всех этих журналистов, которые ждали любого мало-мальски удобного момента, чтобы выудить информацию и переиначить слова ради громкого заголовка, но профессия эмиссара высшего звена обязывала. Когда-то, когда я работал на агентуру, я мог позволить себе не общаться с публикой и репортёрами, но то была прошлая жизнь, от которой я отказался.
Разумеется, я хорошо помнил Лейлу Виланту. Да и как не запомнить такую энергичную брюнетку из аналитического отдела, которая была помешана на работе так же, как и я. Пожалуй, именно эта черта её характера – дотошность и профессионализм – заставили меня обратить на неё внимание ещё задолго до того, как столкнулся с ней в коридоре Серебряного Дома и увидел выпавшую анкету с результатами теста на совместимость. Меня настолько поразило, что цваргиня носила анкету при себе, что я предложил обращаться за помощью. Сиюминутный глупый порыв, случайно брошенная фраза – скорее дань вежливости, ведь очевидно, что я её не заинтересовал нисколечко.
По Лейле сразу было видно, что такие, как она, помощи никогда не просят, потому что сами привыкли решать все возникающие проблемы. Да и какие проблемы могут быть у молодой, красивой, образованной и яркой цваргини? Разве что агентурный департамент Службы Безопасности Цварга – не самая лучшая стезя для девушки, но ведь она в таурель-отделе, так что внутренние подковёрные игры и змеиный клубок не должны её касаться.
Неожиданный звонок спустя два месяца после той короткой встречи удивил, но она сама оборвала связь, и я не исключил того, что Лейла, как и все женщины, могла передумать в процессе разговора. Как показывал жизненный опыт, женщины вообще весьма непостоянные и взбалмошные существа, а уж если говорить о чистокровных цваргинях, то надо в любую секунду быть готовым к тому, что она «передумала», «расхотела», «ей внезапно надоело»… Понятия не имею, как сородичи решаются на женитьбу, но я искренне сочувствовал двоюродному брату, который сообщил, что какая-то цваргиня, с которой ему пришлось встретиться по настоянию Планетарной Лаборатории, с непонятного перепугу выбрала его в мужья и теперь спускает все доходы от бизнеса на тряпки и туфли.
В тот момент, когда я увидел Лейлу в зале для пресс-конференций, я ожидал от неё всего, чего угодно. Ну… практически всего.
***
Лейла Виланта. Серебряный Дом
Я постаралась запрятать страх так глубоко, как только могла, сосредоточилась на радостных эмоциях – а я нашла среди этого хаоса Фабриса, и это определённо достижение! – и постаралась их распространить, чтобы цварги почувствовали мою искренность.
– Фабрис, я так рада! – язык продолжал нести полную чушь, и поскольку все разом обернулись на меня, только я заметила, как резко сузились, а затем расширились зрачки господина Робера. На меня обрушился водопад ослепительных вспышек фото- и голокамер.
Робер же принял эстафету, как говорят в наших кругах, «бесшовно» – ни вопросом, ни жестом, ни мимикой не показав замешательства. Одна фраза «милый, я так соскучилась!» – это признание на весь мир, что у нас серьёзные отношения. Да ни одна цваргиня в жизни не скажет такого, если не будет рассматривать мужчину как кандидата в супруги.
– Уважаемые господа, время пресс-конференции вышло, прошу всех покинуть зал, – произнёс эмиссар таким тоном, будто я сейчас на весь зал не его девушкой представилась, а курьером с пиццей.
– Господин Робер, а кто ваша леди?
– Господин Робер, можно узнать, как давно вы состоите в отношениях?
– Всё потом, господа, спасибо за уделённое время, – произнёс он холодным тоном, давая понять, что больше не намерен общаться с прессой ни единой лишней секунды.
Я, чувствуя облегчение, шагнула к Фабрису, понимая, что надо объясниться, но в этот момент меня достаточно жёстко поймали за плечо.
– Какой сюрприз, Лейла! А я почему-то был уверен, что вы решили посетить Серебряный Дом ради того, чтобы лично рассказать о результатах командировки.
– Я… нет…
Я на секунду растерялась, увидев не только начальника департамента, но и маячивших за его спиной охранников. Он определённо вознамерился ввести мне сыворотку если не хитростью, то силой. Вокруг сновали репортёры, у кого-то упала камера, кто-то слишком шумно сложил штатив… Накатило ощущение, что я тону и мне никто не поможет.
– Хотите прежде пройти в медпункт? Давайте я вас проведу, – произнёс Мёрфи, дёргая меня в сторону двери, но спасение всё же пришло.
Фабрис пробился через толпу назойливых журналистов.
– Оберан, какой сюрприз, а я думал, что ты из своего кабинета не вылезаешь. Отпусти, пожалуйста, мою… девушку. Я что-то не слышал, чтобы ты спросил разрешения взять её за руку.
– Девушку?
Мёрфи ничего не оставалось, как демонстративно отпустить меня. Однако он сузил глаза и продолжил испепелять меня взглядом. Я тут же отпрыгнула в сторону Фабриса и спиной впечаталась в его грудь. Не самое приличное прикосновение на публике Цварга, но сейчас мне было вообще плевать, как это смотрится.
– Да, разумеется, девушку.
Фабрис не стал меня обнимать, однако я чувствовала спиной, как он напрягся.
– И позвольте узнать, как давно вы встречаетесь? – произнёс Оберан настолько слащавым тоном, что даже у меня зубы свело. – Неужели ты между посещением очередной помоечной планеты и тюремного астероида нашёл время очаровать моего сотрудника?
Репортёры оглядывались на нас, но охрана Серебряного Дома, явившаяся вместе с Мёрфи, неожиданно вспомнила о своих обязанностях и стала стремительно подгонять гостей на выход.
– Не позволю, – легко отозвался Фабрис. – Я больше не работаю в твоём департаменте, а следовательно, не обязан перед тобой отчитываться.
– Зато она, – кивок в мою сторону, – работает. И я бы хотел получить полный отчёт о командировке на Танорг.
Я стояла и слушала этих двух типов, понимая, что ничегошеньки не понимаю. Определённо Робер имел какие-то рабочие отношения с Мёрфи, и совершенно точно они не закончились ничем хорошим. Сам Оберан продолжал называть мою поездку «командировкой», но при этом не скрывал, что я работаю на него, хотя в помещении ещё оставались репортёры, развесившие уши… Голова буквально взрывалась, я не успевала обработать информацию, а потому просто молчала, предоставляя право Роберу меня защищать. Внутри зрела уверенность, что он сможет.
– Да, отчёт будет непременно, но рабочий день уже закончился. – Фабрис подчёркнуто манерно встряхнул правой рукой и посмотрел на коммуникатор, который, к слову, выглядел настолько странно, что я даже не сразу поняла, что это такое. – Двадцать три минуты назад. Ты не имеешь права удерживать сотрудника после окончания рабочего дня без его согласия. А теперь прошу дать нам выйти.
Начальник департамента полевых и теневых агентов скрипнул зубами, но всё-таки шагнул в сторону.
– Разумеется, проходите.
Робер, не дожидаясь больше ни слова, подтолкнул меня в спину.
– Идём, пока здесь свидетели, он не сможет тебя насильно удерживать, – шепнул Фабрис на ухо и нарочито вежливо уточнил: – Дорогая, я могу тебя взять за руку?
В полном ошеломлении, что, кажется, у Робера получилось выцарапать моё тело из сетей руководителя агентурной сети, я протянула ладонь Фабрису. Он скрестил наши пальцы, как если бы мы действительно состояли в отношениях, и молча повёл к выходу. Уже когда замаячила дверь, в спину нам донеслось злое:
– Госпожа Виланта, я жду вас завтра в офисе с докладом. Не опаздывайте, пожалуйста.
Я вздрогнула, поняв, что экзекуция не отменена, а лишь отложена, но Фабрис неуловимо крепче сжал мою ладонь и ответил за меня:
– Да-да, разумеется, моя девушка придёт на работу вовремя.
Я плохо ориентировалась в лабиринтах Серебряного Дома и все силы прикладывала к тому, чтобы сосредоточиться на эмоциях и не выдать, как сильно напугана. Робер же уверенно вёл нас на выход. Кажется, кто-то удивлённо его окрикнул по пути, кажется, кто-то неприлично громко присвистнул справа и протянул «быть такого не может», но всё это пролетело лишь фоном. Пульс так часто и громко стучал в ушах, что я старалась просто идти за Фабрисом и ни на что не обращать внимания.
Мы вышли на парковку, в нескольких метрах от нас приветливо моргнул невероятно быстрый флаер тёмно-серого цвета, и я машинально села внутрь, не дожидаясь, пока передо мной откроют дверцу. Просто дёрнула её на себя и села. Неприлично, невоспитанно, но желание свалить отсюда как можно скорее и как можно дальше накрывало почти ощутимым удушливым покрывалом. Фабрис никак не прокомментировал моё поведение, просто обошёл флаер и сел на водительское сиденье. Прежде чем завести мотор, он неожиданно мягко сказал:
– Лейла, дай, пожалуйста, руку. Позволь мне на тебя слегка воздействовать на уровне бета-колебаний, чтобы успокоить.
– От меня так сильно фонит? – разочарованно протянула, уже вкладывая ладонь в мужскую руку. – А я-то думала, что у меня получается держать себя в руках…
– Получается, – Фабрис серьёзно кивнул, – очень хорошо получается. Я чувствую твоё волнение только при физическом контакте, хотя у меня развитые резонаторы. Просто мне кажется, что ты на самом деле нервничаешь куда сильнее и прикладываешь все силы, чтобы эмоции не просочились вовне. Так я могу слегка на тебя воздействовать? Это будет как медицинское вмешательство. Обычно это не больно, и я до сих пор думал, что цваргини его не ощущают, но на практике столкнулся со случаем, когда одна женщина ощущала даже малейшие колебания в свой адрес крайне остро12.
При слове «медицинское» я вздрогнула, но всё же неохотно кивнула. Спокойствие мне сейчас не повредит. Совсем не повредит. Стоило согласиться, как мягкая тёплая волна коснулась сознания. Собственный пульс перестал так бить по барабанным перепонкам, да и железные тиски, сковывающие всё это время грудную клетку, как будто бы ослабли. Я глубоко вздохнула и откинулась на сиденье. Ещё какое-то время Фабрис держал меня за руку с выражением сосредоточенности, а затем отпустил, щёлкнул тумблерами зажигания и поднял флаер в воздух.
Я набрала полные лёгкие воздуха, чтобы наконец начать объясняться, но Фабрис будто прочитал моим мысли и жестом остановил:
– Не здесь.
«Почему? Это же его машина. Неужели он подозревает здесь наличие жучков?» – удивилась я мысленно, а заем вспомнила, как подслушала разговор Лоуталье и Мёрфи. А ведь Аарон тоже находился в своём личном кабинете и был уверен, что связывается по защищённому каналу с начальником… Я вновь посмотрела на профиль мужчины за рулём, но уже с глубоким уважением. «А вот его прослушать по невидимому каналу точно не получилось бы, Фабрис предусмотрел бы и это», – подумала невольно.
Всю дорогу в итоге я провела с закрытыми глазами, пытаясь продлить чувство умиротворения, которым со мной щедро поделился цварг, а распахнула ресницы лишь тогда, когда флаер начал снижаться на крышу самого обыкновенного, ничем не примечательного здания в спальном районе Цварга. Обычная парковка, обычный лифт. Какая-то часть меня ожидала, что Фабрис будет жить в роскошной стеклянной высотке бизнес-класса, но нет. Пожалуй, единственное, что было необычным – это кодовый замок на двери квартиры. Цварг вначале приложил ладонь к биосканеру, потом наклонился и дал лучу считать сетчатку глаза, а после ещё и ввёл буквенно-цифровой код. Я нервно дёрнула плечом, глядя на эту трёхфакторную аутентификацию личности.
– Ты точно квартиру открываешь, а не сейф с муассанитами? – пошутила неловко, когда замок на входной двери всё же щёлкнул.
– Я люблю безопасность. – Мужчина пожал плечами и жестом предложил войти первой. – Не вижу в этом ничего плохого.
Я смущённо кивнула и прошла. Не знаю, что подсознательно ожидала увидеть, но совершенно точно не крошечную холостяцкую берлогу без единого намёка на то, что её хозяин баснословно богат.
«Может, это запасная квартира для каких-нибудь временных любовниц с Тур-Рина? У него же даже флаер дороже, чем эта жилплощадь», – подумала я, оглядывая небольшую гостиную и единственную дверь из неё – надо полагать, в спальню. Я совершенно точно помнила про домик на экваторе и оценку финансового состояния Планетарной Лабораторией моего знакомого. Да апартаменты Арх-хана по сравнению с этой квартирой – просто дворец! Но Фабрис меня и тут огорошил:
– Добро пожаловать, Лейла, в мой дом. Я здесь живу. Прости, здесь немного тесновато, но я обычно не вожу сюда гостей. И… дворецкого или личного уборщика у меня тоже нет.
Теперь уже я под внимательным тёмным взглядом пожала плечами. Ну нет и нет. В конце концов, каждый сам решает, как ему жить и на что тратить деньги. У меня проблемы куда как серьёзнее.
– Не волнуйся, всё отлично. Я пару недель спала в спальнике на жёсткой земле, а ела из котелка, так что меня мало чем можно удивить. – И на изумлённо взметнувшиеся на лоб брови мужчины добавила: – Где у тебя руки помыть можно?
– Там, дверь слева. Проходи, а я чайник пока поставлю и что-нибудь соображу покушать. Ты же голодная, да? Заодно, пока будешь есть, всё мне и расскажешь.
Глава 28. Фабрис Робер
Я закончила свой рассказ, который, к слову, оказался длиннее, чем я предполагала, и уставилась на кусок заветренного сыра поверх одинокой печеньки. Не то чтобы я рассчитывала на плотный и вкусный ужин, но отсутствие еды в квартире Робера слегка удивило. Впрочем, это было несущественно. У меня остались считанные часы, чтобы определиться, что же делать дальше.
Цварг молча сидел и смотрел в окно, помешивая длинными, тонкими, как у пианиста, пальцами ложкой чай.
– Фабрис, – позвала я мужчину, немного опасаясь реакции, и попыталась разрядить атмосферу: – Ты даже сахар не клал, зачем тебе ложка?
– А? – Он перевёл рассеянный взгляд на руки. – На самом деле я даже чай не люблю, это просто привычка размешивать сахар, когда думаю. Итого, резюмируя историю: ты беременна от ларка, об этом знает начальник департамента теневой и полевой агентурной сети, и он хочет сделать тебе экспериментальный укол, меняющий гены ребёнка. Спрятаться на планете от Оберана Мёрфи практически нереально.
Я кивнула, испытывая лёгкое замешательство. Фабрис чётко обрисовал ситуацию, но в его устах она не выглядела той катастрофой, которой представлялась мне…
– Я люблю отца ребёнка и не хочу что-либо менять в принципе. Ко всему, это же какие-то нелегальные эксперименты…
Сама не знаю, как уловила тень на лице Фабриса при слове «нелегальные», и вдруг с пугающей ясностью осознала, что Робер не выглядит потрясённым. У него в принципе мимика небогатая, но если бы эта информация была для него хоть сколько-то в новинку, то наверняка последовали бы уточняющие вопросы… Неужели он тоже имеет отношение к опытам? Неужели я попала из одной ловушки в другую?
– Погоди, а ты знал про сыворотку, подавляющую гены другой расы? Про ларчанок?! Фабрис, почему ты так легко воспринял всё это?!
Мужчина едва заметно поморщился, прикрыл глаза, а затем чётко посмотрел на меня блестящими тёмными глазами.
– Да, я знал. Не обо всём, о чём ты рассказала, но о многом. Собственно, все грязные дела департамента и стали причиной, по которой я уволился с должности агента алеф-класса. Мёрфи извалял моё резюме в сточных канавах как мог, когда я заявил, что ухожу, но нарисовать ничего хуже, чем раскрытие личности, он не смог.
– Так ты обо всём… знал? – повторила я напряжённо.
В Серебряном Доме мне казалось, что если я найду честного цварга и всё расскажу как есть, то он обязательно мне поможет в силу своих возможностей. Хотя бы просто потому, что такие эксперименты с насильственным изменением генов – это негуманно! В случае с эксплуатацией религии ларков это вообще выливается в масштабное паразитирование на расе! Но если Фабрис и раньше обо всём знал…
Мужчина отложил чайную ложку и потёр ладонями лицо.
– Лейла, повторяю, я знал лишь о частичных экспериментах с этой сывороткой… ну и догадывался, что они не закончились, так как периодически СБЦ требует сделать документы на новорождённых чистокровных цваргов. Понятное дело, что кто-то же их рожает. Тур-Рин – планета со смешанными расами, у них свои законы, и, если женщины соглашаются вынашивать детей от наших мужчин за деньги – меня это не касается. Какое-то время я даже был уверен, что в качестве суррогатных матерей находят захухрей или таноржек, потому что человеческий геном почти всегда автоматически подавляется цваргским естественным путём. Но когда узнал о ночных бабочках и исследованиях сыворотки… ушёл из департамента. О ситуации с хайдой слышу впервые, но если те тесты прошли успешно, то оно и логично. Лейла, пойми, на Цварге всё очень плохо с рождаемостью. Ты даже представить себе не можешь, до какой степени. – Он посмотрел на меня с лёгким укором. – Ты, между прочим, аналитик, а многие числа лежат в инфосети в открытом доступе, могла бы и свести кое-какие вещи. Раса действительно на грани вымирания.
– И что? – Я резко напряглась, не ожидая таких слов от Фабриса. – Ты хочешь сказать, что если уж те женщины подписали договор, что отдадут ребёнка, и готовы были обколоть себя какой-то дрянью, то и я должна? Ради сохранения расы?!
– Нет, Лейла, ты снова меня неправильно поняла, – мягко возразил он и, видимо, интуитивно потянулся к моей ладони, чтобы успокоить.
Я моментально убрала руки под стол. Мужчина замер, осознав, что на этот раз я не хочу воздействий, сжал губы и осуждающе покачал головой.
– Тебе вредно сейчас волноваться, а я чувствую твой эмоциональный фон. Выпей хотя бы чай, он на травах. Я уже дал тебе слово, что помогу.
Я нервно отпила не самый вкусный чай, поставила кружку на стол и вопросительно посмотрела на мужчину. Фабрис сдался:
– Я лишь пытаюсь донести до тебя, что беременная чистокровная цваргиня от ларка – это беспрецедентный случай, Лейла. Аппарат Управления Планетой знал про сыворотку, но делал вид, что это их не касается. Формально всё это происходит даже не на Цварге, а на Тур-Рине, то есть эта ситуация полностью в ведомстве СБЦ. Если вдруг поступит какая-то жалоба или Тур-Рин поднимет шумиху, то члены правления АУЦ сделают круглые глаза и скажут, что ни о чём не знали. Опять же, помножить ситуацию на секретность всего предприятия, и я допускаю, что большинство сенаторов действительно не в курсе экспериментов Мёрфи. Но ты, Лейла, станешь вызовом, когда родишь полукровку, это раз. Два – ты чистокровная цваргиня, и если сыворотка сейчас пройдёт официальную регистрацию, то тебя могут принудить сделать укол, так как ты гражданка Цварга. А ещё, пока у тебя крошечный срок и пол плода окончательно не сформировался, сыворотка многократно повышает вероятность рождения девочки. Понимаешь?
Я понимала, что у меня голова лопается от обрушившихся проблем. И то, что я ни при каких условиях не разрешу ставить геномодифицрующие эксперименты на собственном сыне или дочери.
– Препарат разрабатывался не для цваргинь, а для ларчанок, – проговорила я медленно. – Что будет, если он подействует неправильно?
Фабрис Робер промолчал, но молчание это было красноречивее любых слов.
«Всё что угодно, вплоть до летального исхода, но в последнем случае СБЦ точно ещё всё и обставит так, что ты сама, Лейла, виновата во всём… не сознаваться же им в своём преступлении».
– Бескрайний космос… что же делать… – пробормотала я в сотый раз за день, в отчаянии прикусив нижнюю губу. – А как же то, что цваргини – высшая ценность расы? Что ничего и никогда не сделают против воли женщины на Цварге? Как же все эти правила и законы, где в первую очередь всё решает цваргиня?!
Последний вопрос у меня получилось выкрикнуть почти истерично, на что Фабрис всё-таки накрыл мою ладонь своей и успокаивающе погладил пальцы.
– Я не отказываюсь тебе помочь, Лейла, и не забираю свои слова обратно. Обещаю, мы всё решим. Касательно высшей ценности, ты и сама должна понимать… потенциальная выгода перевешивает риск. Если выяснится, что сыворотка идеально тебе подойдёт, то Цварг вообще может начать выпускать женщин на другие планеты просто под роспись о том, что они сделают этот укол в случае беременности. А если медицина шагнёт ещё дальше, то уколы будут ставить до возможного зачатия. С точки зрения Цварга, это колоссальные возможности пополнения населения.
– Цель оправдывает средства, – пробормотала я машинально и обхватила себя за плечи. – Но я не хочу становиться подопытным кроликом.
В душе взметнулась волна протеста, стоило даже подумать о том, что хотят со мной сделать. Становилось мерзко от одной только мысли, что Оберан Мёрфи пытался вновь меня использовать. Но если первый раз я полетела на Ларк сама, наивно веря, что он ценит мои способности аналитика, то сейчас не собиралась сдаваться без боя.
– Не хочешь – не станешь, – вздохнул Фабрис.
Он поднялся со стула, сходил куда-то за электронной бумагой и пером и сунул их мне под нос.
– Пиши.
– Что писать? – не сразу сообразила я.
– Отчёт о поездке на Ларк, всё, что посчитаешь нужным, на одном листе и заявление на увольнение на втором. Я передам это завтра Оберану лично в руки со словами, что ты заболела. Болеть ты будешь аккурат три недели. У него не должно быть ни повода, ни возможности вызвать тебя в офис.
– Поняла… – пробормотала я немного шокированно.
Не то чтобы после всего случившегося я мечтала остаться на службе в таурель-отделе, просто удивилась самой себе. Я думала, что буду отвоёвывать право работать на государственную организацию у будущего супруга, а в итоге сейчас сама готова подписать любое заявление, лишь бы только не трогали меня и моего ребёнка. Как же быстро меняются приоритеты и желания…
– Твои вещи в офисе остались?
– Да, там рюкзак, но это не обязательно…
– Принесу. Ещё что-то?
– Нет. – Я отрицательно покачала головой и неожиданно спохватилась: – Погоди, а если Мёрфи разозлится, что я не пришла на работу лично, и вызовет кого-то, чтобы меня отсюда забрали силой?
Впервые за всё время я увидела промелькнувшую улыбку на лице эмиссара.
– Ну пускай попробует, даже интересно, как это будет выглядеть. Начиная с того, что никто не знает, где я живу, и заканчивая тем, что взломать эту квартиру очень сложно. Дверь и окна сделаны из ударопрочного материала. Стрелять надо минимум из лазерной пушки.
– Перемолотая чешуя хтэрров, что ли? – Улыбнулась в ответ, вспомнив Сухие Пески.
Фабрис покачал головой.
– Нет, с этим зверьём не встречался и твоему вождю, конечно, не завидую.
А я загрустила. Из уст Робера «твоему вождю» прозвучало так естественно, как будто бы он был действительно моим. Из-за чего именно мы поссорились с Арх-ханом, я не стала вдаваться в подробности, чтобы подсократить рассказ. Упомянула, что не сошлись взглядами, и на этом всё. Удивительное дело, но Фабрис не стал ни ехидничать, ни язвить на тему дикарей, лишь сухо кивнул, принимая такое объяснение.
– Также мне придётся всем сообщить, что ты моя невеста, Лейла. Я надеюсь, ты понимаешь, что всё серьёзно и в ином случае Оберан надавит на Аарона, чтобы тот распустил слухи, что на Танорге вы познакомились ближе, чем следует, а ребёнок его?
Я махнула рукой. Удивительно, каких-то два месяца назад меня волновало столько вещей, а сейчас было откровенно плевать даже на собственную репутацию. Ну переспала с мужчиной, который даже считался не женихом до свадьбы, и что с того? Кому какая разница до моей личной жизни? Почему все должны это обсуждать?
– Думаешь, Аарон не станет настаивать на тесте на отцовство? – уточнила на всякий случай.
Фабрис усмехнулся и подхватил свою чашку. Так и не отпив из неё чай, он вылил коричневую жидкость в раковину и принялся собственноручно мыть посуду.
– Насколько я знаю Оберана, тот ему не даст. Мёрфи привык плести интриги, но в этот раз заигрался в высшие силы и считает, что у него всё получится, а честный тест на отцовство лишь пошатнёт выдуманную небылицу. Оберан не захочет до последнего открывать информацию, что твой ребёнок полуларк, ведь он уверен, что в ближайшее время даст геномодифицирующую сыворотку, а в случае успеха – и только в этом случае – всё можно будет рассказать Аппарату Управления. Твоя задача – пересидеть в этой квартире до тех пор, пока Мёрфи не откажется от введения подавителя генов по медицинским показаниям. Насколько я себе представляю, ещё две-три недели, и препарат уже колоть опасно для жизни плода. Им придётся отказаться от этой затеи.
Я кивнула с тяжёлым вздохом и посмотрела на коммуникатор. Если уж мне здесь предстоит жить какое-то время, то как минимум надо заказать еды. Не представляю, как выживает Фабрис здесь в одиночку, но одной печенькой я точно не наемся… На свежую и натуральную еду, как на Ларке, не претендую, но хоть что-то питательное хотелось бы съесть, тем более мне теперь надо заботиться не только о себе… Я ткнула несколько кнопок и почти сразу же обнаружила, что браслет не работает.
– Фабрис, а как мне выйти в инфосеть? Что-то с моим коммуникатором… тут связь не ловит.
– Здесь подавитель сигнала, чтобы нельзя было отследить переносные электронные устройства, если на них жучки. В прихожей стоит роутер на выделенной зашифрованной линии. Выйти в инфосеть можно только через него. А тебе зачем?
– Так еду хотела заказать… пиццу или бургеры.
– Никаких доставок еды на дом! – Цварг гаркнул так, что я невольно вытянулась по струнке, а затем понял, что переборщил, и смягчил тон. – Я закуплю всё что надо, напиши список, но адрес сообщать в рестораны и заведения общепита не разрешаю. Оплату чипом можно отследить через банковскую систему, а базу данных таких заведений – взломать. Если сделать всё в течение суток, то адрес для курьера сохранится у последних – и вуаля, спецслужбы уже знают, где ты живёшь и чем ужинала.
Я несколько секунд хлопала ресницами, прежде чем сообразила, о чём говорит эмиссар.
– Фабрис, тебе не говорили, что ты немного…
Я даже растерялась, не зная, как охарактеризовать его отношение к безопасности, но он опередил меня сам:
– Параноик. Да, говорили. Но я считаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Давай пиши список, что купить, отчёт и заявление на увольнение.
***
Лейла Виланта. Цварг
Фабрис Робер старался вести себя так деликатно, как только мог любой воспитанный цварг. Он предложил занять спальню, в то время как сам устроился на диване в гостиной, и в тот же вечер привёз глухую женскую пижаму и, что меня поразило, весьма дорогостоящее обручальное платиновое кольцо с россыпью муассанитов, идеально угадав размер моего пальца.
