Селина Катрин
Агент таурель-класса
Глава 15. Тайна Сухих Песков
Лейла Виланта. Планета Ларк. Дикие Земли
– Лейла, Лейла, проснись!
Кто-то теребил меня за плечи и шёпотом ругался.
– М-м-м? – Я с трудом разлепила глаза. – Что случилось?
Одетая в джинсы и рубашку Моник нависала над моим спальным мешком. Светлые волосы были стянуты в низкий хвостик, за правым плечом висела торба. Стоило мне подать голос, как она обрадованно зашептала:
– Вставай давай! Ты же одетая спишь, да? Ну и отлично. Пойдём.
– Что? Куда? Сколько времени?
Я заозиралась, пытаясь прикинуть: неужели я вновь проспала до двух часов дня? Нет, вроде. Судя по мирно спящим таноржцам и отсутствию птичьих трелей, ещё очень рано.
– До рассвета ещё полчаса, – ответила Моник, бодро поднимаясь с колен. – У меня зов природы, мне очень надо. Пойдём, составишь мне компанию.
– Что? Я-то тебе зачем? – не поняла, но машинально расстегнула мешок и кое-как причесала растрёпанные волосы.
Блондинка со вздохом закатила глаза.
– Ну а кого мне ещё просить? Танита вчера спать легла поздно, а даже по таноржским правилам походов, если отправляешься куда-то из палатки, да ещё и в тёмное время суток, ходить надо парами. А тут Ларк! Вот провалюсь в очередную охотничью яму, и кто мне помощь приведёт? – неловко пошутила она.
Я вяло кивнула, натянула кроссовки и, оглушительно зевая, выползла из шатра. Все спали. Разве что два воина на охране лагеря бросили хмурый взгляд и спросили «куда?», когда мы приблизились. Моник прощебетала, что ей «очень надо, и срочно», ослепительно улыбнулась, и мы пошли дальше. Стоило отойти на небольшое расстояние, как таноржка проворчала что-то вроде «пойдём вон туда, а то у ларков слишком хороший нюх». Ещё метров через двести она заявила, что здесь растёт слишком много иглицы, а ещё через триста я даже спрашивать не стала, что не так. Я молча шла, потирая глаза и стараясь не наступить на корни, чтобы не споткнуться. В какой-то момент Моник ускорилась, её светлый хвостик стал покачиваться чаще, как и пустая торба за плечом.
– Мы же идём не по твоему зову природы, да? – спросила я в узкую спину энергичной блондинки.
– Что? А, да, ну разумеется, – легко ответила Моник. – Это была отмазка для ларков, вдруг нас кто-то слышал.
К этому моменту я уже окончательно проснулась. Резко рассвело, в спину подул жаркий ветер, а кора на ракхаши вокруг заметно посветлела. Если в том месте, где проводили инициацию мальчиков, деревья имели тёмно-коричневый, почти чёрный оттенок, то здесь исполины были терракотовыми и с более растрескавшейся корой.
– А куда мы идём? – пробормотала я, озираясь по сторонам.
Бурелома, как если бы мы заходили вглубь, не наблюдалось, да и в принципе ничто не предвещало беды, но почему-то начало терзать смутное беспокойство. Желудок свернулся в клубок.
– Ох, Лейла, ну я же говорила, что на семена мы не успеваем… – сказала таноржка, притормаживая и оглядывая ракхаши вокруг. – Я очень рассчитывала незаметно взять несколько и увезти на Танорг, но эти деревья не то что завязь ещё не образовали – не зацвели даже! Посмотри…
Я машинально запрокинула голову. Крупные каплевидные перламутрово-розовые бутоны украшали тонкие ветки и робким застывшим пламенем свечи тянулись к небу. Основание набухло и чуть потемнело, зато кончики нежных лепестков почти что светились. Красивые…
– …Они как будто заснули, хотя по всем правилам природы должны были зацвести, – тем временем говорила Моник, снимая торбу с плеча. – Я хочу попробовать сделать несколько черенков и размножить ракхаши на родине…
– Ты хочешь сломать ветки деревьев?! – До меня вдруг дошло, что намеревалась сделать таноржка.
– Не сломать. Я же не браконьер какой-нибудь. – Она поморщилась. – Так, взять несколько черенков, спрятать незаметно, – хлопок по торбе, – пронести на корабль. Делов-то…
– Ты оскорбишь ларков! Они верят, что в стволах исполинов живут Духи Предков. Для них они священны. Неужели ты не понимаешь?
– Да у них тут целый лес этих ракхаши! Подумаешь, веточкой больше, веточкой меньше, они даже ничего не заметят. Я специально от лагеря вон как далеко отошла.
Моник принялась искать взглядом наиболее удачные для черенкования ветки, на её взгляд, продолжая рассказывать, что всё это на благо природы, а я отвернулась и отошла подальше. Внутри что-то сопротивлялось решению таноржки. И вроде бы всё логично, возразить сложно, а всё равно ощущение будто соучастник преступления. Неприятные чувства так поглотили, что я не сразу обратила внимание на внезапное молчание Моник.
– Что случилось? – спросила я достаточно громко, видя, что блондинка замерла и не двигается.
Доктор биологических наук, не глядя, замахала руками и медленно стала пятиться, хотя уже по тому, как задрожали её пальцы, стало очевидно, что что-то не так. Там, за кустом, около которого она стояла, очень медленно и лениво потягивался крупный зверь. Тёмная лоснящаяся шкура, длинный хвост, нервно хлещущий себя по бокам, огромные белоснежные клыки, маленькие круглые уши, острые когти… Не надо было быть специалистом по флоре и фауне Ларка, чтобы понять, что перед нами опасный хищник.
В голове сама собой всплыла нарисованная веткой на земле картинка Терекха. Бахрун! Моник продолжала пятиться в мою сторону, а зверь, зевая и демонстрируя идеальный набор зубов, следовал за ней.
«С ними можно разойтись мирно, если не спорить и дать то, что они хотят, но ни в коем случае нельзя их злить…» – промелькнуло наставление ларка в голове.
Только я хотела шёпотом попросить Моник не делать резких движений, как блондинка внезапно смяла торбу, которую до сих пор держала в руках, и в качестве снаряда швырнула в голову животного. Глупо было ожидать, что это хоть как-то задержит зверя. Не дожидаясь, как быстро разозлится бахрун, я с силой дёрнула Моник и крикнула:
– Бежим!
Сзади раздались негодующий рёв. Мы с таноржкой, не сговариваясь, рванули в ту сторону, откуда дул жаркий ветер. Не знаю, что это было – простое совпадение, инстинкт или удача… Зверь не нападал, а просто вёл. Может, играл, как кошки играют с мышками?
Ветки хрустели под ногами, шкура бахруна мелькала между деревьями, то левее, то чуть правее. Моник громко визжала, спотыкалась, поднималась и неслась дальше, а у меня молнией озарения сверкнула мысль, что нас ведут, словно дичь на охоте. Но не успела оформить ощущения в чёткую фразу и решить, что делать дальше, как внезапно мы выбежали на открытое пространство. Ноги по щиколотку утонули в раскалённом песке, горячий сухой воздух ворвался в лёгкие, а Моник закашлялась.
Густой лесной массив удивительно резко оборвался, переходя в мелкий белоснежный песок. Внезапный контрастный переход из полного жизни зацветающего леса с чириканьем диких птиц и полянами ягод в безмолвную и бесплодную пустыню потряс до глубины души.
Перед нами, насколько мог охватить взгляд, лежала самая настоящая бескрайняя пустыня – океан белой массы простирался до горизонта, над которым показалась тонкая полоска бледно-жёлтого светила. Ни травинки, ни листочка, ни жалкой пальмы или хотя бы кактуса. Лишь одинокий обожжённый солнцем серый валун, казалось, вросший в этот песок, возвышался в отдалении. Я схватила таноржку за запястье:
– Скорее! Побежали туда, там ему будет сложнее нас достать!
Конечно, с учётом того, что бахруны умеют лазить по деревьям, укрытие это спорное, но хоть какое-то. Моник кивнула. Я сделала ещё несколько шагов, с усилием вынимая вязнущие в мелком песке, как в киселе, стопы и переставляя их дальше, обернулась и заметила, что пара звериных глаз блеснула между бежевыми стволами ракхаши. Хищник остановился на границе леса, внимательно за нами наблюдая.
– Это не похоже на поведение хищников… Почему он прекратил преследование? – встревоженно пробормотала Моник, явно разговаривая сама с собой. Живя в том же шатре, я уже несколько раз замечала за соседкой такую привычку.
Гнетуще-сосущее предчувствие, что мы делаем что-то неправильное, зарождалось глубоко внутри и тугими змеиными кольцами скручивалось вокруг желудка. Оно появилось ещё тогда, когда биолог объявила, что хочет забрать на Танорг несколько веток ракхаши, но сейчас буквально било в набат. Я постаралась заглушить его, нащупав коммуникатор. В конце концов, Аарон просил выйти на пустошь, чтобы маяк сработал как можно точнее и кораблю было где приземлиться. Пятнадцать минут – и истребитель страхующего агента будет на месте. Да, инкогнито полетит к шварховой матери, здесь же Моник… Но что может случиться за четверть часа? Бахрун отстал и больше нам не угрожает.
Мы не прошли и половины пути, как таноржка начала отставать. С каждым шагом отвоёвывать собственные стопы у пустыни было физически всё сложнее и сложнее. Как будто кто-то привязал свинцовые гири или вовсе включил гравитоны на полную мощность. У меня за плечами маячила хоть какая-никакая подготовка таурель-агента, а Моник вряд ли даже в тренажёрный зал на Танорге ходила… Дурацкое песчаное море засасывало, а если я останавливалась, чтобы перевести дыхание, то ноги предательски проваливались ещё глубже – уже не по щиколотку, а по середину икры. Песок, хоть и был белым, ужасно жёгся, засыпался в кроссовки, носки и под штанины, противно царапал кожу.
– Ух, как же печёт! И ноги устали… Кошмар! И это солнце только встаёт! – захныкала таноржка где-то позади. – Что же будет в полдень?
– Возвращаться в лес нельзя, – ответила, машинально следя за дыханием. – В тени того валуна мы можем временно укрыться от солнца. Мы ушли до рассвета, даже если ларки не поняли, что наша прогулка затянулась, или после выходки Логана держат обиду на всех людей, команда вот-вот поймёт, что нас нет. Они поднимут шум и потребуют организовать поиски.
Моник вытерла рукавом струящийся пот со лба и согласно кивнула.
– Скорей бы всё закончилось… пить хочется ужасно.
Я растерянно пожала плечами, размышляя, сколько времени может понадобиться, чтобы нас нашли ларки. С каждой минутой становилось всё жарче и жарче, а голая безмолвная пустыня совсем не радовала. Я гипнотизировала взглядом валун, считая до него шаги. В какой-то момент взгляд соскользнул в сторону. В отдалении показалась внушительная гора песка.
«Странно, по-моему, её раньше не было… Неужели песок так быстро движется?».
Я вновь бросила взгляд на серый камень и ускорила шаг. Сзади запыхтела Моник.
– Лейла, куда ты? Мы же уже не спешим… погоди…
Я прикрыла веки, мысленно визуализируя предыдущую картинку, затем прищурилась и снова посмотрела в сторону загадочной дюны.
«Движется!»
Ростом со взрослого цварга песчаная волна двигалась в нашу сторону, несмотря на ветер, дующий перпендикулярно вбок. Пока что она всё ещё была в отдалении, но теперь я уже точно могла сказать, что мне это не кажется. И двигалось оно быстро. Очень быстро.
– Моник, – хрипло произнесла я, не узнавая в каркающе-осипших звуках собственный голос. – А ты не в курсе, в этих… песках кто-то водится?
– Последний раз, когда местные разрешали сфотографировать Ларк из космоса, территории пустынь были крайне малы. Сомнительно, чтобы здесь водился кто-то опасный, разве что скорпионы или змейки…
В этот момент специалист по флоре и фауне увидела то, что я заметила ещё пару минут назад. Её зрачки расширились, а лицо исказилось в гримасе неподдельного ужаса. Мы обе прекрасно понимали, что к нам на невероятной скорости под песком движется нечто огромное. Не сговариваясь, мы бросились к камню как к единственному спасению. Нечто, словно уловив, о чём мы думали, ускорилось и слегка поменяло траекторию. Теперь оно уже неслось нам наперерез.
– Но я не понимаю… Я не понимаю… Здесь не должно быть никаких животных крупнее собаки, – твердила Моник, плача и заламывая руки.
Время практически остановилось. Как песчинки в древних стеклянных часах, где каждая – стоимостью в муассанит чистейшей пробы. В висках бешено пульсировало: «Скорее! Скорее…». Вдоль позвоночника струился пот. Ноги неистово жалил раскалённый песок, и не менее жгучий ветер пробирался в лёгкие, безжалостно сушил горло, стремительно выпивал из нас влагу. Мы бежали – дюна ползла к нам.
Я первой достигла огромного, обтёсанного ветром и песком валуна. Попыталась подпрыгнуть и ухватиться за край, но пальцы предательски соскользнули с гладкой поверхности. Пришлось потратить несколько драгоценных секунд, чтобы разбежаться и прыгнуть на камень.
Прыжок – и в груди всё обмерло от страха.
«Если не допрыгну, то это, чем бы оно ни было, не оставит нас в живых…»
Резкий удар о глыбу пришёлся на грудь и солнечное сплетение. Боль пронзила тело, воздух с хлопком вылетел из лёгких, в глазах потемнело, и запрыгали цветные мушки, пальцы ослабли. Исключительно на голом упрямстве я перекинула ногу и подтянулась. Нагретая солнцем порода жглась похлеще, чем раскалённое сопло истребителя. Прямо на глазах ладони стали покрываться волдырями от ожогов.
«Что за ерунда? Так не бывает! Камень не может так сильно жечься лишь из-за солнца! Сейчас только утро…»
«Нет времени об этом думать!» – обрывает внутренний аналитик.
– Моник, дай руку!
Я подползла на четвереньках к краю и свесилась корпусом, чтобы помочь девушке. Моник рыдала и что-то бормотала, впав в шок. До дюны оставались какие-то десятки метров.
– Зачем? Оно не должно быть опасно… Это явно какая-то ошибка…
Двадцать метров.
– Я не умею лазить…
– Руку, Моник, дай руку!
Десять метров. Или пять?
Я сумела схватить кисть девушки и изо всех сил рванула её на себя. Цваргини во многом уступают мужчинам, и по силе в том числе, но, тем не менее, у всех представителей моей расы мышцы и сухожилия существенно плотнее, чем у людей – отсюда мышцы крепче, а регенерация тканей в разы быстрее. И по этой же причине в условиях стресса и напряжения любая цваргиня способна на многое. Я сама толком не осознала, как за доли секунды затянула Моник на валун.
Удар сердца – и огромное чудовище словно из воды выпрыгнуло и клацнуло челюстями там, где ещё недавно находились ноги таноржки. Всего на несколько мгновений жуткий монстр показался из песка целиком, но этих мгновений хватило с лихвой, чтобы его рассмотреть и от всей души пожелать больше никогда с ним не встречаться. Уродливая морда с тремя рядами острых зубов, продолговатые жёлтые глаза без зрачков, длинное чешуйчатое тело, костяной гребень на голове, переходящий в позвоночный столб с острыми шипами, и узкий хвост с тяжёлым навершием. Больше всего это походило не то на змею, не то на гигантского оскалившегося червя, способного за раз проглотить взрослого гуманоида.
На несколько секунд я забыла, как дышать. Щупальца ледяного ужаса сковали по рукам и ногам мощнее, чем инъекция парализатора. Кровь в жилах застыла, несмотря на царящий зной.
Надо было дотянуться до коммуникатора, наплевать на задание и вызвать Аарона. Так поступил бы любой алеф- или бета-агент со специальной подготовкой на моём месте. В любой нестандартной ситуации надо доложить о случившемся, вызвать подмогу, просить страхующего напарника помочь… Но я оцепенела от страха и не могла найти в себе сил пошевелиться. Я никогда не видела ничего даже отдалённо напоминающего этого монстра.
Длинное склизкое тело нырнуло в песок. Песочная дюна замерла под нашим валуном.
«Как теперь быть? Что делать?»
Удушливая паника накатила волной и болезненными спазмами скрутила внутренности.
Как через ватный туман я услышала далёкие крики и осмотрелась. Моник сидела на горячем камне, обхватив колени руками, и раскачивалась из стороны в сторону. Она громко всхлипывала, бубнила под нос что-то несвязанное, отдалённо похожее на «так не бывает, я сплю, это просто дурной сон», и сотрясалась всем телом от пережитого стресса.
Из леса на песок выбежала вся наша команда. Логан первым, за ним Януш и Джереми, а последней – лаборантка Танита.
– Вот вы где! Моник, я не буду удивлён, если выясню, что это всё ты придумала, чтобы меня напугать… – донёс до меня жаркий порыв ветра отрывок фразы Логана.
Его ноги тонули по щиколотку, а местами и по колено в белом песочном море, но он на удивление упрямо шёл, если не бежал, к нам.
– Не надо!
Я с трудом нашла в себе силы произнести эти два слова вслух. Хриплый голос колючим репейником оцарапал горло. Как бы мне ни хотелось убраться подальше с этого валуна, я отдавала себе отчёт, что чудовище никуда не делось.
– Лейла, ну а ты что с ней пошла-то? Весь лагерь переполошили…
На моих глазах замерший холм песка дрогнул и задумчиво шевельнулся в сторону приближающейся группы людей. Несколько секунд червь словно раздумывал, стоят ли эти гуманоиды его внимания, а затем медленно, но верно дюна поползла.
– Не надо! Стойте, где стоите! Не надо!
Я отчаянно набрала полные лёгкие воздуха, чтобы докричаться до спешащих таноржцев, и замахала руками.
«Остановитесь, Вселенная, пускай они остановятся! Остановитесь…»
– Вернитесь в лес! – крикнула я снова от отчаяния, наблюдая, как люди не только не хотят повернуть обратно, но и ускоряются.
Подлый ветер уносил мои слова в противоположную сторону. Логан настолько отвлёкся, глядя на меня и Моник, что совершенно не замечал приближающейся опасности. Песчаный червь явно набирал скорость. Я в ужасе поднесла руку ко рту, понимая, что уже ничего не успеваю сделать.
«Это сон, жуткий сон, я хочу проснуться…»
Чудовище атаковало внезапно. За несколько метров до спешащего Логана оно стремительным прыжком напало прямо из песка. Мелкая чешуя, словно жидкое масло, заблестела на солнце, ослепляя всех, кто находился поблизости. Удар сердца – и таноржца уже нет. Ни крови, ни одежды, ни частей тела. Монстр просто поглотил его целиком.
Раздался пронзительный визг Моник. Джереми и Януш резко остановились, Танита почти сразу же попятилась назад, вначале спиной, а потом и вовсе бросилась наутёк. К сожалению, она запнулась и упала на песок. Джереми схватил её за руку и потянул в сторону леса, Януш же замер, впав в шоковое состояние.
Песчаный червь вновь появился над поверхностью. На этот раз он выползал неторопливо, словно заранее наслаждался беспомощностью своих жертв. Отвратительное чешуйчатое тело метр за метром появлялось над поверхностью, демонстрируя всю свою мощь. Монстр открыл пасть и… замер.
За секунду до того, как ларки выбежали из леса, до меня донеслись характерные звуки: «Тщ-тщ-тщ». Бронзовые фигурки мчались, едва касаясь песка. Они так быстро перемещались, что движения казались текучими, словно вода. Как мираж в пустыне. Ларки не утопали, не вязли, не спотыкались… песок был их стихией, как идеальная прорезиненная беговая дорожка для алеф- и бета-агентов. Никогда бы не подумала, что можно вот так перемещаться, практически не касаясь поверхности, буквально летя над ней. Бесшумная поступь ларков в лесу меркла перед тем, что я видела сейчас.
Воины не кричали и не стучали в наплечники. Единственный звук, который от них исходил, был похож на тихий шипящий перестук маракасов…
«Наручи».
«Тщ-тщ-тщ», – донёс ветер до меня снова.
Звук не успокоил монстра, но заставил потерять интерес к Янушу. Песчаный червь вначале прислушался, а затем в гневе затряс головой, словно услышал что-то жутко неприятное. Мощный шипастый хвост задел Януша и отбросил несчастного в сторону как пушинку. Алая кровь брызнула на белый песок. К рыданиям Моник добавился истошный крик таноржца, и у меня заложило барабанные перепонки…
Я очнулась от ужасного кошмара и дрожащими руками набрала вызов страхующего агента.
– Лейла, что случилось?
Зачастивший пульс в висках и крики на фоне не давали сосредоточиться.
– Аарон, скорее! Лети сюда.
– Разворачиваюсь и запускаю поиск геолокации… Ты в пустыне?
– Да! Скорее…
Я облизала пересохшие от волнения губы и вновь посмотрела на поле боя. Полуобнажённые мускулистые ларки достигли червя, оттеснили истекающего кровью Януша, Таниту и Джереми к кромке леса и заключили беснующегося песчаного монстра в кольцо. Тычки ларков клинками не наносили чудовищу травм, зато изрядно злили, и оно полностью выползло на поверхность.
– Лейла, объясни, что случилось.
«Да тут часа не хватит, чтобы объяснить всё…»
– Не могу… не сейчас… Аарон, прогрей лазеры. Вероятно, придётся стрелять на поражение с воздуха.
– Понял.
Агент отключил связь, а я вновь сконцентрировалась на ларках.
Песчаный червь мотнул хвостом, сотрясая землю, но ларки, в отличие от Януша, явно ожидали такого манёвра и с лёгкостью увернулись, успев пригнуться. Я закусила губу. Отчаянно хотелось что-то сделать, но я прекрасно понимала, что самое большее, что я могу – это просто не дать сожрать себя и Моник. Сердце колотилось как бешеное, рискуя протаранить грудную клетку. Таноржка после убийства Логана стала совершенно невменяемой. Я боялась, что она вот-вот слезет с камня и с голыми руками бросится на червя.
– Ну же, Аарон, давай… что же ты так долго?
Секунды превратились в минуты. Минуты – в часы. Пятнадцать минут… За это время можно прожить несколько жизней и с десяток раз умереть. Вот гигант заметил Таниту и нацелился на неё. Если бы Терекх не отвлёк его ударом по морде – от таноржки ничего бы не осталось. Червь взвился от ярости и попытался отомстить ларку. Удар хвостом плашмя – если бы воин не увернулся – это тоже обернулось бы смертью. Вот монстр разувает пасть и кидается на другого ларка. Удар сердца. Мимо. Повезло.
Я во все глаза смотрела на них, пытаясь понять, что происходит, и непроизвольно вскрикнула, когда острые шипы пронеслись в нескольких сантиметрах от груди Шонхорна. Последний выделялся среди сородичей короткими волосами и чуть посветлевшими татуировками, но даже несмотря на то, что его остригли, он сражался со всеми против пустынного монстра. Шонхорн увернулся от червя и, видимо услышав мой вскрик, повернулся и насмешливо отсалютовал клинком. Мол, я таких ежедневно десятками выкашиваю. Я облегчённо перевела дыхание.
«Жив – это главное».
Арх-хан повернулся на мой вскрик. Цепкий взгляд серо-зелёных глаз моментально нашёл меня даже на таком значительном расстоянии. Мужчина прищурился, покачал головой, явно не разделяя веселья Шонхорна, а затем сделал кувырок, подставляясь под морду песчаного червя. Сердце в очередной раз пропустило удар, когда монстр раскрыл клыкастую пасть и бросился на жертву, но Арх-хан опередил его и стремительным броском вонзил дентайр прямо в глотку. Чудовище взвилось, издало высокий протяжный предсмертный стон и безжизненно рухнуло рядом с вождём огромной тушей, поднимая многометровую пылевую волну. Ларков затянуло песчаным маревом.
Я подняла взгляд на небо и увидела очертания истребителя. Очевидно, пока ларки боролись, они не обращали корабль внимания, но сейчас, как только пыль осядет, появятся вопросы. Лихорадочно нажав комбинацию клавиш на коммуникаторе, я тихо выдохнула:
– Аарон, всё закончилось. Твоя помощь больше не нужна. Улетай.
– Лейла, ты мне объяснишь, что это было?! – гневно прорычал напарник. – То ты звонишь, напуганная, с истеричными криками на фоне, и просишь помочь как можно скорее, то…
– Потом, Аарон, всё потом. Улетай, – коротко перебила.
Песчаная занавесь медленно оседала.
– Нет, я хочу сейчас!
– Аарон, ты забываешься. На этом задании я ведущий агент, а ты страхующий.
Цварг скрипнул зубами и несколько секунд молчал. Затем он глухо произнёс:
– А ты, Лейла, не забывай, что ты моя невеста. Жду звонка.
Он сам оборвал связь. Я проследила за тем, чтобы тёмная точка на небе стала меньше, и лишь только после этого позволила рвотному спазму скрутить желудок.
