Роман Сергеевич Тимохин
Приключение Арчибальда Д'энуре: проклятье камня и пепла
– [Ледяное Копье]! [Ветряной Разрез]! [Кандалы]!
– [Каменная Глыба]!
– [Плетущиеся Лозы]!
Группа применяла те не многие заклинания, что знала и что могли бы помочь найти его слабое место, но результат был одинаков. Попадая в «Марцелла» заклинания истощались, словно бы их и не применяли вовсе.
– Глупый, глупый Арчибальд! Я же уже говорил, что защитился от всех видов магии, – Туша медленно приближалась, смакуя каждый шаг, что все больше и больше вселял отчаяние в членов группы.
Арчибальд единственный, кто сохранял хладнокровность. У него будет еще один шанс. Один, последний. Сейчас ему нужно найти слабое место этой твари, и тогда они смогут прийти сюда подготовленными и победить его.
– Ты не можешь быть Марцеллом! – Арчибальд выступил чуть вперед, отчего туша остановилась.
– Почему нет?! Хотя, если быть честным до конца, то я уже устал ломать эту комедию.
– Кто ты такой? Откуда ты так много знаешь?
– Я есть он…
– Кто?! «Марцелл»?! Ты сам сказал, что им не являешься.
– Не могу точно объяснить, как это, – тварь попыталась пожать дрожащими плечами, – но я знаю все, что знал он, я чувствую все, что когда-то чувствовал он и жажду то, чего когда-то жаждал он. Во мне есть и его частичка, его кровь.
– Его кровь?! Я чья еще?
– Крыс, в основном. Ты же знаешь, что последний месяц своей жизни он провел в темнице, где единственными его сокамерниками были только крысы. Большая ошибка, – тварь сокрушенно покачала головой, – вы забыли, КЕМ он был. Его жажды жить, навыков талантливого алхимика и немного времени хватило, чтобы появился я – лучшее из его творений, союз крови отчаявшегося и крови тех, кто видел и ощущал муки сотен заключенных.
– Кровь… – Арчибальд услышал позади себя тихий голос Юиль. Девушка выскочила из-за его спины и направив на тварь свою ладонь произнесла, – [Проклятье Крови]!
Алый сгусток сорвался с ее руки и липким шлепком растекся по морде «Марцелла». Бледная и дряблая кожа пошла волнами, но почти сразу же успокоилась.
– Ху-ху-ху! Глупая девчонка! Неужели ты подумала, что если я был создан из крови, я не подумаю, как защитить себя от темной магии крови?! И это твоя лучшая ученица, Арчибальд?! Я разочарован.
– Мне нет дела до твоего разочарования! Если ты не «Марцелл», зачем тебе охотиться на нас? На меня!?
– Я должен завершить его великий труд. Пусть мое тело и не полностью состоит из его крови, но ее голос слишком силен. К слову, мы кажется отвлеклись.
Тварь сделал шаг вперед, и вся группа синхронно отступила. Ольдра схватила за шиворот Арчибальда и оттащила себе за спину.
– Есть еще идеи? – спросил Ульз, так же бесцеремонно оттащивший Юиль.
– Подумайте хорошенько, – усмехнулась тварь, – у меня не так часто бывают столь высокие гости. Порадуйте меня напоследок.
«Думай. Думай, Арчибальд». Группа отступала, прижимаясь к стене, пока Арчибальд выдумывал варианты. «Ни одного слабого места. Неужели действительно он смог защититься ото всего?!» Арчибальд посмотрел внимательно на тварь еще раз. «Твою мать! А ведь и в самом деле мог! Думай, думай! Что у нас есть кроме собственных сил? Пара никчемных эликсиров, да магические предметы, что слабее нас самих. Самое мощное что есть, так это перстень герцога, но его время почти пришло. Зараза! Будь еще хотя бы один заряд… Так, сейчас не время для сожалений… время… время… ТОЧНО! Время!»
– Мда… пару лишних минут нам сейчас не хватает, – прошептала Юиль; видимо Арчибальд произнес последние слова в слух.
«Время… перстень… В нем запечатана старая и забытая магия, что наврятли будет этому монстру известна.
Так, еще раз. Этот монстр – химера, а значит ему нужна постоянная подпитка кровью, иначе тело начнет разлагаться. Можно ускорить процесс, с помощью подарка герцога. Я видел магический круг перстня два раза и некоторые глифы смогу разобрать. Глифы на самой песчинке изменить не выйдет: больно тонкая работа – на это нет времени. А вот перстень… перстень запускает магию, а значит можно попытаться заставить его работать как мне нужно. Вот только тогда, мы лишимся последнего шанса. Черт! Если не получиться, то мы все тут умрем.
… или все-таки прыгнуть назад во времени? Можно будет вернуться в Темные земли и обсудить увиденное. Если у герцога есть еще песчинки, то можно было бы подготовить оружие против него. А если их нет, то придется всю Великую пустыню облазить, чтобы найти их, и то, наврятли у получится.
Нет! Так нельзя! Пока мы будем их искать эта тварь может начать кошмарить других! Решить нужно все здесь и сейчас!» Арчибальд уперся в стену, что своим холодом подтолкнула его к принятию решения.
Пока они отступали Ульз бросил пару заклинаний, а Ольдра неуверенно попыталась нанести пару ударов даордом, но все было тщетно: «Марцелл» все так же неуклонно наступал.
– Есть идеи? – кряхтела цвержка.
– Есть! – голос Арчибальда звучал неожиданно приподнятым. – Мы прорвемся! Всех он поймать не сможет; кто-нибудь и спасется!
На секунду даже «Марцелл» удивился такому плану, но не сказал ни слова. Не сговариваясь группа бросила пару взглядов на эльфийку. Не сразу, но почти до всех дошло, что именно ей и предстоит стать этим «кто-нибудь». Арчибальд слишком лакомый трофей для твари, Ульз неповоротлив, а Ольдра, со своими переломами, сейчас не смогла бы убежать далеко. Юиль была шустрой, скрытной и сообразительной, а значит, ее кандидатура выглядела самой оптимальной. Ульз и Ольдра переглянулись и синхронно кивнули, согласившись с таким планом.
– По моей команде! [Усиление способностей]! – Арчибальд знал, что монстра нужно отвлечь своим самым эффектным заклинанием. Рядом с его ладонью возник большой магический круг белого цвета, круг заклинания [Ледяной Взрыв]. Он не питал иллюзий о способности данного заклинания нанести монстру вред – ему нужно было лишь пара мгновений времени, чтобы перестроить магический круг перстня.
Маленький магический круг, переливающийся всеми цветами радуги, вспыхнул позади большого.
«Где ты, где… А! Вот! Нашел!»
Переплетение глифов и символов, скрепляющих магическую энергию перстня с золотой песчинкой, сплетались в потрясающий узор, говоривший о невероятном мастерстве и гигантском количестве вложенного времени, восхищая тонкостью и изящностью заклинателя. Арчибальд еще раз мысленно поблагодарил герцога Крайнэ, и принялся переплетать узоры, наспех, ломая и коверкая ювелирную работу.
У него запульсировал мозг, от тяжести поддержания двух магических кругов и плетения глифов, но ему было все равно: если все удастся, то эта более чем равноценная жертва.
– Вперед! – скомандовал Арчибальд.
Ольдра метнулась к «Марцеллу» и нанесла первый удар поперек его тела, словно прорубая проход для остальных. После цвержка пробежала сквозь тварь и резко повернувшись и шипя от боли, стала наносить удары в его конечности, но безрезультатно. Ульз, прорвавшись сквозь тварь применил заклинание [Каменная Стена], сразу как за его спину забежала Юиль. Эльфийка не остановилась и, оглядываясь через плечо, бросилась к выходу.
«Умная девочка!» – подумал Арчибальд и «спустил» с поводка [Ледяной Шар]. Белая сфера пролетела над головами цвергов и эльфийки и направилась куда-то в зал, чтобы спустя три вздоха, взорваться с противным скрежетом трущегося льда.
Но Д’Энуре не стоял и не ждал итогов своего заклинания – он метнулся к смыкающейся туше твари и погрузил в нее руку по локоть.
– Ты серьезно?! Вот так банально и грубо?! – «Марцелл» смотрел на старика сверху вниз с явным изумлением. – По мне, и кулаком?! Ох, Арчибальд, Арчибальд… Я же тебе говорил – эти животные делают тебя менее культурным. Или ты серьезно думаешь, что позволю этой остроухой сбежать?!
– Не думаю, – усмехнулся Д’Энуре, видя, как дымка, являющаяся телом «Марцелла» сомкнулась вокруг его руки. – Она – лишь запасной план. «Песок, солнце и небеса, молю я вас о последнем шансе!»
Магический круг вспыхнул внутри тела химеры, и Арчибальд почувствовал, как магическая энергия перетекает из его тела в перстень.
– О! А это что-то нов…
«Марцелл» не успел договорить, как его тело ощутимо содрогнулось, будто волна прошла по всей массивной туше твари. Арчибальд поднял на него удивленные глаза и встретил такой же недоуменный взгляд химеры. Секунду спустя, мощнейший силы удар отбросил обоих в разные стороны. Арчибальд летел, будто бы утягиваемый невидимой рукой, пока его спина не встретилась со стеной, выбивая из легких весь воздух.
«Марцелл» летел, не менее красиво размахивая конечностями и крыльями. По пути он отшвырнул в сторону Ольдру, что, ругаясь самыми изощренными цвержскими ругательствами, «бабочкой» упорхнула в сторону. Досталось и Ульзу: монстр полоснул его когтистой лапой по лицу, и, врезавшись в созданную цвергом каменную стену, разрушил ее, разметав щебень на много шагов вокруг.
Арчибальд стоял на четвереньках глотая ртом воздух.
– Что… что, ты наделал!?
Крик «Марцелла» перестал напоминать человеческую речь и превратился в рев безумного зверя.
– Тварь! Почему ты не можешь принять такую простую истину! – Монстр поднялся из-под обломков стены, но стоял неуверенно, заметно пошатываясь. В том самом месте его тела где находилась рука Арчибальда появилось черное пятно, медленно расползавшееся по телу.
– Я убью тебя! Нет, я оторву твои руки и ноги и заставлю смотреть, как я убиваю твоих недоразвитых дружков!
Рев «Марцелла» содержал ничем не прикрываемую ярость, но кроме нее слышались тонкие нотки страха. От надменности и спеси не осталось и следа.
Монстр расправил крылья, чтобы одним прыжком преодолеть расстояние до Арчибальда, но тут же согнулся, издав рык боли, хватаясь за разрастающееся черное пятно. Химера поползла к Д’Энуре, перешагнув через еще ошарашенного Ульза, но тут же упала на четвереньки. То место, где чернота уже опоясала его тело, послышался хруст, а после, чернота рассыпалась пеплом, деля ревущего «Марцелла» пополам. Попытка поглотить нижнюю половину дала слабый результат: тело чуть вернуло свою форму, но чернота, с беспощадностью хищника, пожирала тварь.
Арчибальд бы порадовался своей победе, если бы не боль, пронзившая его руку, на которой был надет перстень. Палец стал покрываться ровно такой же чернотой, что и тело «Марцелла», вводя в ужас.
Отвлекшись на себя, Д’Энуре на мгновение забыл про химеру, в отличии от нее самой. Тварь ползла, с неизбежностью смерти, желая убить старика своими руками. Даже видя, что Арчибальд подвержен той же черноте, «Марцелл» жаждал забрать его жизнь лично. Ольдра попыталась встать на пути ползущего монстра, и тот вновь с легкость ее отбросил.
Ему не успеть – чернота пожирает тело быстрее. Но та наглость и нахальство, с которым старик разрушил его планы и чаянья его создателя, на которые ушли сотни лет долгих опытов и экспериментов, не должны остаться безнаказанными. Зарычав, отдавая себя на откуп зверю внутри себя, «Марцелл» выиграл себе пару метров. Как сильно он жаждал получить такой экземпляр! Схватить и притащить его силой было бы тяжело; нужно было действовать хитрее. И вот, когда язык ощутил вкус триумфа, он снова проигрывает и снова этому проклятому старику. Нет! Ни за что!
Расстояние между тварью и Арчибальдом сокращалось, но шансов убить Арчибальда у химеры было не много. Чернота, что пожирала руку самому старику, остановилась ровно на том месте, покуда она была в теле твари и осыпалась пеплом. Странно, но боль тут же прошла, а на месте локтя торчала обожженная культя. Морда химеры выплевывала слюну и грозные рыки, но с каждой осыпающейся с его тела частью выглядела все менее и менее пугающей.
«Марцелл» сократил расстояние между ними до пяти шагов. Тварь остановилась и втянула в себя свои безобразные крылья, а после, приподнялась на одной руке, выстрелила второй конечностью в сторону Арчибальда. Скорость с которой был произведен удар, был быстрее удара сердца. Старика пришпилило к стене словно бабочку. Арчибальд почувствовал лишь удар и с удивлением опустил глаза на торчащую из его груди вытянутую руку твари.
Боли не было. Лишь удивление, тому факту, что из его груди торчит лапа умирающего монстра.
Тварь продолжала рассыпаться, но теперь на ее морде читалась не безумная ярость, а злорадное удовольствие. Чернота ползла по голове химеры и последнее, что Арчибальд увидел на нем, так это хищная и злорадная улыбка. Как только голова твари осыпалась, ее рука упала на пол, импульсивно дергаясь. Арчибальд осел, окрашивая стену своей кровью. В его груди зияла дыра, но боль так и не приходила. Он попытался прикрыть дыру руками совсем забыв, что вместо одной из них у него культя.
– Учитель! – звонкий, срывающийся на истерику, голос эльфийки заставил его поднять голову.
Девушка бежала спотыкаясь, но первым к нему подбежали цверги.
– Господин Д’Энуре… – Ульз упал на колени, растерянный.
– А я, тут… это… вот… – Арчибальд еле выдавил пару звуков, как накатила боль. Было ли это удивление, или может быть шок, но Арчибальд, ощущая боль и как жизнь его покидает, оставался равнодушным.
Юиль с разбега втиснулась между двумя цвергами, упав на колени. Ее учитель лежал, опершись на стену, прикрывая дыру ладонью и обожженной культей. Его глаза стекленели, а голова опускалась.
– Учитель, держитесь!
Девушка применила пару лечащих заклинаний, но на большее ее сил не хватило. Кончики ее пальцев похолодели и закружилась голова, но выдавить из себя хоть еще каплю магической энергии она уже не могла.
– Мне не хватает сил, – жалобно пропищала эльфийка.
– Может, я что-то смогу? – протянул дрожащую ладонь Ульз.
– Только нужен нож
– Нож?! Зачем?! – недоуменно спросил цверг. Его сестра сообразила быстрее и протянула эльфийке свой походный нож.
Юиль быстро полоснула по своей ладони и точно также немилосердно порезала ладонь цвергу. Положив на его ладонь свою, она стала произнесла слова, что много лет назад поклялась забыть. Цверг ойкнул, но ладонь не убрал. Он почувствовал, как его сила перетекает из него в маленькую девушку, высасывая те не многие магические силы, что у него еще оставались.
Эльфийка применила еще пару заклинаний, но эффект был минимален. Голова старика упала на грудь, а его руки повисли безжизненными тряпками. Юиль выглядела потерянной и от бессилия заплакала. Ольдра, чувствуя свою вину за неудачное падение, положила ей руку на плечо, но девушка продолжала хныкать, сидя на полу брошенной куклой.
Как же так?! Почему?! Она оказалась столь слабой, что не может спасти даже своего учителя. Она была готова отдать все, чтобы дать старику еще один шанс. Точнее, почти все. И чем реже пульсировала кровь, выталкиваемая из сквозной дыры в груди Д’Энуре, тем сильнее ей хотелось забыть данные ей когда-то клятвы. Когда остывающее тело старика издало свой последний вздох, она все-таки решилась.
Ее плачь прекратился внезапно настолько, что удивил и цвергов. Девушка подняла окровавленную ладонь на уровень груди и стала произносить слова, что проникали в душу, коверкая ее.
– Юиль, – тихо позвал Ульз, испытывающий неприятное и липкое ощущение запретной магии.
– Заткнись! – рявкнула девушка и продолжила свой ритуал. Кровь, что ранее стекала с ее ладони начала собираться и вспучиваться, устремляясь вверх. Спустя пару мгновений, в ее руках оказался алый кинжал искусной работы, что пульсировал в унисон с ее сердцебиением. Сделав пару глубоких вздохов, Юиль направила этот клинок себе в грудь и пронзила свое сердце.
Глава 18.
Юиль стояла на четвереньках и отхаркивала забившуюся в легкие кровь. Не в силах стоять даже так, она опустилась на локти. Ей хотелось упасть, распластавшись на полу, но кровь заливавшая весь пол примерно на три пальца, навевала слишком плохие воспоминания.
Откашлявшись, девушка села на коленях. Она вся была в крови; кровь стекала по телу, лицу и волосам. Запах крови и окружение погружал ее в липкую, как сама кровь, глубину воспоминаний.
– А вот и ты, – этот голос всегда встречал Юиль первым, за что она так его и стала называть – «Первый».
Юиль отрыла глаза. Девушка сидела совершенно голой, в месте, что описать никак было нельзя: там не было ничего. Ничего, кроме кровавого пола и восьми фигур эльфов, облаченных в темно-бордовые одеяния, полностью скрывавшие их фигуры и лица, и лишь голос помогал распознать в них мужчин и женщин.
– И ты снова с нами, дитя, – теплый женский голос мог бы растопить множество сердец, но не сердце Юиль: она чувствовала за тоном «Второй» укор и насмешку.
– И что же тебе вдруг от нас понадобилось? – голос «Пятого» был издевательским всегда.
– Вы… кхе-кхе… вы и сами… сами это знаете.
– Знаем. И все же хотим это услышать, – «Третий» обладал голосом что Юиль так и не смогла причислить ни к мужскому, ни к женскому.
– Помогите… помогите мне, – ей было до тошноты противно просить их о чем-то, но сейчас ей не смог помочь бы никто, кроме них. – Помогите мне спасти его.
– Хммм… помочь… хммм, – процедил «Первый».
– Он не нашего рода, дитя, – четко, словно удар молотом, произнес «Восьмой». – Ты знаешь, в чем состоит наш долг, раз обратилась к нам.
– Да, я помню, – кивнула девушка. – Оберегать народ эльфов, быть скрытым оружием, что защитит их от Старшей расы и всех, кто посягает на выживание нашего народа.
– Верно. И мы пожертвовали всем, чтобы иметь такое оружие, как ты. Мы положили на это свои жизни, лишили многих других твоих предшественников радости свободы выбора жизненного пути. А ты эгоистично плюнула в наш многовековой труд! Каждая капля крови в твоем теле, это труд и жертвы многих поколений твоих предшественников, – голос «Шестого» был хрипловат, будто бы ему повредили голосовые связки.
– Молю вас! – Юиль снова упала на четвереньки. – Я готова вернуться и снова стать той, кем была рождена!
– Ты искренна, как никогда. Но годы, прошедшие вне обучения, а также перерождение, отбросили труд Восьми Кровных на много шагов назад, – «Вторая» распростерла руки указывая на всех присутствующих.
– Что вы хотите?
– То, что мы хотим, ты дать не можешь, – «Пятый» снова был резок. Но Первый поднял руку и тот замолчал. На памяти Юиль такое случалось впервые.
– Хоть он и не одной с нами расы, но кое-что сделать для эльфов ему удалось, – «кое-что»… Юиль сжала кулаки и хотела закричать, что он сделал больше, чем каждый из Восьми Кровных, но сейчас так поступать было нельзя.
– Хммм, – «Первый» поворачивал голову и другие пересматривались с ним сквозь алую вуаль, будто бы ведя мысленный диалог. – Хорошо. Но мы не уверены готова ли ты спустя столько лет принять нашу силу.
– Готова! – с жаром ответила девушка.
– Не спеши, – укорила девушку «Четвертая». – Твой настрой понятен, но готова ли ты разумом и телом.
– Магия крови требует в первую очередь сильной воли, дабы не поглотить заклинателя, – вспомнила Юиль один из первых выученных уроков, что преподали ей Кровные.
– Похвально. Похвально, что ты еще это помнишь, – с удовлетворением кивнул «Седьмой». – Но помнишь ли ты третье из восьми правил?
– Тело, воля и разум. Все должно готово к тому, чтобы подчинить себе темное искусство…
– … иначе оно поглотит тебя, – закончил «Первый». Но готово ли твое тело и твой разум?
– Да, безусловно, да! – с твердостью в голосе произнесла Юиль.
Восемь Кровных вновь переглянулись.
– Хорошо. Мы дадим тебе эти знания, хоть и сомневаемся в твоей готовности. Но в качестве платы потребуем кое-что…
… и он назвал свою цену.
Ее тело чувствовало холод и дрожь, сидя промокшим в луже крови, но сейчас озноб проник глубоко, заставляя содрогаться не только тело, но и разум, и душу.
– Такова наша цена, – тон «Первого» четко указывал, что милосердия ей не дождаться.
Юиль тяжело задышала, все больше осознавая, что стоит за этим решением.
– Так каков будет твой ответ, Юилия Хааман, дитя Восьми Кровных?
***
Он проснулся и повернулся на бок. Кровать под ним заскрипела, и этот звук он узнал бы из тысячи. Арчибальд улыбнулся от накативших воспоминаний: он лежал в своей кровати на мансарде, в доме своей бабушки.
Его старенькая потрепанная, но столь любимая кровать стояла все так же у окна. Шкаф стоял в углу, с чуть покосившейся, и поэтому не закрывающейся, дверью. Простой деревянный стол и такой же простенький стул. На тумбе стоял старый ламповый японский телевизор, купленный еще его дедом, которого уже семь лет, как не было. К телевизору была подключена его игровая приставка. У стола лежал грязный футбольный мяч, а значит, взбучки ему точно не избежать. На тумбе стояли три чашки из-под чая, забытые им и его друзьями вчера.
Он встал с кровати и осмотрел комнату еще раз. Расписание уроков на завтра; постер с героем фильма про киборга-убийцу и несколько фотографий в рамках, все так же украшали наклоненные стены.
В его комнате все было точно так же как в его детстве; все, кроме него самого. Он посмотрел на свои руки и понял, что это, руки старика точно такие же как он и помнил. Арчибальд взял кружки и спустился не таясь. Лестница под его ногами заскрипела, пробуждая воспоминания.
– Уже проснулся, – теплый голос бабушки окатил его заботой и любовью.
Д’Энуре ответил Ей улыбкой. Он знал, что эта женщина хоть и была похожей на его бабушку, в действительности ей не являлась.
Чайник, стоящий на подставке, парил свежезаваренным чаем. Разнообразие сладкой выпечки и печений наполняло дом сладостным ароматом.
Он прошел на кухню и помыл чашки, а после, протерев полотенцем, поставил их на свое место в шкафу. Вытерев руки, он сел напротив, и Она заботливо налила кружку пышущего напитка. К удивлению Арчибальда, это был не чай, а тизан.
– Так ты ведь уже привык к нему, – вновь прочитала мысли Мать-Богиня. И, увидев недовольное лицо Д’Энуре, улыбнулась. – Ладно, ладно, больше не буду, – Ее серые глаза лукаво заискрились.
– Все снова по твоему плану?
– Почти.
– А эта тварь? Она тоже была частью плана?
– Не совсем.
– Ты могла остановить эту тварь Сама.
– Могла, но в дела смертных Я не вмешиваюсь.
– Он устраивал геноцид! Мог погубить целую расу…
–… и Я послала тебя.
– Хм… я понимаю, что Вы не могли вмешаться, но все же. Когда стоит вопрос о целой расе, можно попытаться что-то сделать.
– И дать надежду на чудо?
– Это плохо?
– Само по себе, конечно же, нет. Но разве ты не будешь вечно на него уповать, если чудеса будут исполняться постоянно?
– Думаю, тут исключительный случай.
– Я не согласна. Пока проблемы создаются смертными, то и решать предстоит смертным. Видишь ли, в чем штука, божественное вмешательство очень сложный инструмент. Стоит чуть-чуть, на пол волоска, ошибиться и последствий не избежать.
Арчибальд задумался.
– Но есть же другие способы. Могли вмешаться Жизнь, или Смерть или, на худой конец, Безымянный.
– А что, я-то?! – третий голос ворвался в разговор.
Арчибальд повернул голову и увидел худощавого оборванца с лангалейком за спиной и яркими светящимися глазами, точно такими же, как и у Нее: одним светло-серым, вторым темно-серым.
– Милое местечко, – улыбнулся Безымянный и подошел к столу. Он взял одну печенку и с удовольствием съел. – Неплохо, неплохо.
– Вот, – Мать-Богиня достала из-под стола небольшую шкатулку. Шкатулка была старой потертой, а по всей ее поверхности расползались старинные узоры, источавшие магию. Безымянный достал из-за пазухи небольшой перстень, чернильного цвета, положил перед Матерью-Богиней и без стеснения забрал шкатулку.
– Благодарю. Ну, давай, Арч, бывай, – и, помахав рукой, вышел в дверь. Мать-Богиня положила свою ладонь на перстень и тот исчез.
– Значит, никакого божественного вмешательства? – ухмыльнулся Арчибальд, бросив взгляд в закрытую Безымянным дверь.
– Почти. Видишь ли, Безымянный тоже часть замысла. Жизнь и Смерть никогда не смогут оторваться от самих себя и взглянуть на мир по-другому. Я думала, что, создав их парой, Я решу эту проблему, но даже Мне все не предвидеть. Потому нужен инструмент балансировки, чтобы вся система не закостенела, делясь лишь на черное и белое.
– Смерть говорил, что Безымянный его дитя.
– Да, так и есть. Но решение создать его, не пришло к ним в голову просто так. И, если вдруг, ты его встретишь, то постарайся не говорить ему об этом. Пусть это останется маленьким секретом.
Они выпили горячего тизана и съели по паре пирожных.
– Спрашивай, если хочешь.
– Вы говорили, что не станете читать мои мысли.
– Я и не читала; ты своего лица просто не видишь.
– С Марцеллом покончено?
– Уже давно – два с половиной века назад. Та тварь, что ты убил, уже не являлась Марцеллом.
– Тогда, что это было?
– Последний вызов талантливого алхимика. Жажда реализации собственных идей любой ценой.
– Звучит проще, чем кажется.
– Да. Но это обычное желание людей подчинить то, чего они не понимают и замахнуться на искру божественного созидания. Само по себе, это не преступление; Мы и сами не совсем понимаем, а Боги ли Мы. Вопрос, что за этим стоит. Не стоит давать острый меч малому ребенку. Теперь же, последнее воспоминание об идеях покойного алхимика исчезнет из этого мира.
– Прозвучало грустно. А Юиль? И Ульз с Ольдрой? С ними все будет хорошо?
– Тебя успокоит ответ, что все будет хорошо?
– Прозвучало сомнительно.
Лицо Матери-Богини озарила улыбка:
– Тогда может сам убедиться.
– Так, я же… – он положил руку на грудь, на которой не было огромной дыры, что была проделана химерой. И только тут он осознал, что на месте обожженной культи была уже привычная ему рука с одним отсутствующим пальцем.
– Протяни свою руку.
Арчибальд положил в Ее ладонь свою, но едва успев почувствовать прикосновение, тут же резко ее отдернул.
– Ой! – невольно вырвалось у него, когда по его телу прокатился удар током. Это было резкое и неприятное действо, что омрачило теплую атмосферу заливающейся теплым светом кухни.
– Ничего страшного: так бывает, когда тебя возрождают.
– ЧТО?!
Эпилог.
Арчибальд дернулся и задышал резкими рывками.
– Учитель! – заулыбалась Юиль.
– Кха-кха… кхе… уф… ох… – Арчибальд огляделся. Он лежал на полу, распластавшись у той самой стены, к которой был пришпилен. Его голова покоилась на коленях эльфийки. Он рефлекторно положил руку себе на грудь. На том месте, где должна была красоваться дыра, ладонь наткнулась лишь на собственное тело. О тяжелом ранении напоминала лишь дыра, да неприятно прилипавшие к телу окровавленные одежды. Арчибальд попытался подняться, но резкая боль и чудовищная слабость не дали это сделать.
– Лежите, лежите, учитель. Вы еще слабы – вам нужно немного времени.
Арчибальд огляделся. Юиль выглядела плохо: осунувшееся лицо, мешки под глазами, и побледневшая кожа, делал ее старше на несколько десятков лет. Ольдра сидела чуть поодаль, держа в руках свой даорд, улыбаясь, но и ее лицо было изможденным. Ульз сидел на коленях рядом с Д’Энуре и выглядел свежее всех, если не считать четырех шрамов, что пересекали левую половину его головы. Его глаз уцелел, в отличии от уха что было почти полностью оторвано. Шрамы еще кровоточили, но смертельными не выглядели.
– Мар… Марцелл… – едва прошептал Арчибальд, пересохшим горлом.
– Все в порядке, учитель. Эта тварь умерла, – девушка, будто прочитав его мысли, поднесла к его губам бурдюк с водой. Холодная вода обжигала, перемещаясь по пищеводу комком, будто бы он пил первый раз в жизни.
– Хорошо, – его голос не стал громче, но разговаривать стало легче. – А твари?
– Как только этот ублюдок помер, – заговорила Ольдра, – наверху начался такой раздрай, что и представить себе невозможно. Но думаю это нам на пользу: чем больше они поубивают друг друга, тем легче нам будет выбраться с этого поганого острова. Осталось только решит, что с этим делать, – цвержка кивнула куда-то в сторону.
Арчибальд повернул голову в направлении указанным Ольдрой. Там располагались библиотека и лаборатория.
– Все… все унич… уничтожить.
– Я тоже так думаю, – пожала плечами цвержка. – Но вдруг вы захотите что-то изучить.
Арчибальд отрицательно покачал головой:
– Это плохие знания. Пусть… пусть пропадут навсегда. Уничтожим все и домой.
– Домой, – кивнул Ульз. Возможно Арчибальду показалось, что голос цверга стал более хриплым, а возможно тварь поранила ему горло; из-за бороды не было понятно.
– Да, домой, – Арчибальд с наслаждением произнес это слово и закрыл глаза улыбаясь. – И ни одна сила больше не сможет вытащить меня из него. Клянусь, всеми богами.
… и как покажет время, эта клятва так и останется не исполненной.
