Рацлава Зарецкая
Дракон и Феникс
Глава 15
Мелкий дождик глухо барабанил по покатой крыше веранды, которая располагалась под старым деревом сливы на территории поместья семьи Лю. Солнце то и дело пробивалось сквозь тучи, что делало погоду не такой уж унылой.
Фанг еще не знал, зачем отец пригласил его на чай в свое поместье. По общеизвестным правилам говорить сразу о делах было дурным тоном, поэтому отец и сын сначала обсудили погоду, а затем поинтересовались здоровьем друг друга.
Пока генерал Лю жаловался на боли в коленях, Фанг покорно выслушивал его, подставив тыльную сторону ладони под дождь. Он всегда любил воду. Любил моря и реки и даже мечтал в юношестве стать пиратом или, на худой конец, адмиралом. Но судьба распорядилась иначе.
– Как дела во дворце? – спросил генерал Лю, ставя на стол опустевшую в пятый раз чашу.
– Все по-прежнему, – сказал Фанг, убирая руку от дождя.
– Император все еще зациклен на поимке убийцы?
– Он уделяет одинаковое внимание всем проблемам Империи Мин, – уклончиво ответил Фанг.
При каждой встречи с отцом он боялся, что генерал Лю догадается, на чьей все же стороне его сын. Фанг понимал, что ему следует говорить больше, чтобы развеять подозрения. Например, о чем-то менее важном. Вот только у капитана дворцовой стражи язык не поворачивался сказать что-то против Юньвэня, даже если это ни сколько ему не навредит.
– Ты заметил, что военная мощь императора значительно ослабла? – Генерал Лю обратил свой взгляд на чайник, немного подумал и решил налить себе еще чая.
– Это из-за войны с принцем, – осторожно заметил Фанг.
Армия Юньвэня действительно редела. Все меньше добровольцев удавалось завербовать и все больше солдат погибало на поле боя. Недавно Юньвэнь тайно отправил на передовую последний гарнизон солдат, базировавшийся в Нанкине. Никто, кроме императора, Фанга и Яо Линя не знал, что столица сейчас находится практически без защиты. Остались лишь стражники и Летающие драконы.
– Так и есть, так и есть, – медленно покивал генерал. – Поэтому я считаю, что нам пора выступить.
– Куда? – не понял Фанг.
– Вперед и только вперед, – загадочно ответил генерал Лю, сделав глоток чая. Помолчав немного, он добавил: – Пора готовить переворот. И возглавишь его ты.
От неожиданности Фанг вздрогнул и с подозрением уставился на отца.
– Вы же хотели подождать, пока одна из враждующих сторон не одержит верх, – осторожно напомнил он.
– Хотел, но теперь передумал. Чжу Ди – слишком сильный противник. Когда он захватит трон…
– Если, – поправил его Фанг.
Генерал Лю прикрыл глаза и медленно помотал головой.
– Когда он захватит трон, свергнуть его будет еще сложнее, чем Юньвэня. Не стоит терять время. Пора вернуть на трон законного правителя – тебя.
Некоторое время Фанг тупо смотрел на отца, хлопая глазами. Редко что могло удивить или вывести из себя капитана дворцовой стражи, но сейчас слова отца полностью выбили его из колеи.
– Понимаю, ты боишься. Думаешь, что не готов, – по-своему расценил замешательство сына генерал Лю. – А я вот считаю, что ты станешь прекрасным правителем. Вместе мы возродим былую мощь династии Юань.
– Разве у нас достаточно воинов для переворота? – немного придя в себя, спросил Фанг.
– Более чем. В последнее время количество желающих вступить в наши ряды заметно увеличилось. Думаю, это связано с затянувшейся гражданской войной. Люди устали ждать перемен, которые обещал им Чжу Ди несколько лет назад. Они хотят смены власти прямо сейчас, а шеньши, находясь буквально за спиной своего врага, могут организовать это в любой момент.
Видимо, шпионы Юна плохо работают, раз не доложили, что последователей шеньши стало намного больше. Либо эти шпионы сами примкнули к мятежникам…
– На днях я созову совет, и мы составим подробный план мятежа, – продолжил генерал Лю. – Если Небеса будут нам благоволить, у нас все получится. Да, прольется много крови, особенно крови чиновников, но это будет лишь нам на пользу. Показательные казни всегда имеют положительные результаты. Народ будет бояться и уважать тебя.
Фанг молча слушал отца и с каждым его словом все больше удивлялся, насколько он фанатичен. И как только он раньше не замечал этого? Как позволил ему приблизиться так близко к Юньвэню?
Изо дня в день Фанг боролся с желанием разоблачить отца, но каждый раз болезненная привязанность мешала ему сделать это. Пусть он и перестал считать генерала Лю своим отцом, но от сыновьей любви нельзя так просто избавиться.
Раньше эта любовь была теплой, робкой и благоговейной. Фанг был преисполнен огромной благодарностью к отцу за то, что он растил его, как своего законного наследника. Часто ему хотелось обнять этого сурового мужчину и сказать, как сильно он его боготворит.
А теперь…
Теперь та любовь стала совсем иной. Теплый костер чувств угас, оставив лишь угли, которые все никак не могли потухнуть. Это чувство было похоже на жжение в глотке после жареной и жирной пищи, которое Мей называет «изжогой». Вроде не больно, но неприятно настолько, что хочется вспороть шею мечом и залить ледяной водой это мерзкое жжение.
– Ты согласен со мной? – донеслось до Фанга.
– А? – очнулся он от своих мыслей. – Д-да. Да, отец.
– Славно, – улыбнулся генерал Лю, потирая бороду.
С чем согласился Фанг, осталось тайной. Поделом, надо было лучше слушать, а не витать в облаках.
– Тогда ты можешь идти. Я пришлю к тебе человека с вестями о собрании. Не опаздывай.
Фанг поднялся и поклонился генералу.
– Слушаюсь отец.
На ступенях Фанг помедлил и, повернувшись к отцу, задал вопрос, который мучал его на протяжении всего разговора:
– Могу я узнать, когда вы планируете устроить переворот?
Генерал Лю допил чай, задумчиво уставился на прекращающийся дождь и сказал:
– Во время празднования Цисицзе.
***
Фанг бродил по улицам столицы до самой ночи. Лишь когда небо полностью потемнело, и ночь вступила в свои права, капитан дворцовой стражи очнулся от тягостных дум и поспешил в Запретный город. Комендантский час давно был нарушен, но Фанга, разумеется, никто в этом не упрекнул.
Кивнув стражникам у ворот, Фанг вошел на территорию Запретного города и сразу же поспешил к Юньвэню с твердым намерением все ему рассказать.
Луна на ясном небе освещала своим спокойным серебристым светом дорожки и темные сады Запретного города. Слуги еще не успели зажечь все фонари, и поэтому большая часть территории пребывала в завораживающе спокойном полумраке.
Спеша к императору, Фанг успевал краем глаза осматривать места, где по его приказу должна была стоять дополнительная стража. Не понравилась капитану лишь территория дворца императрицы, где было совершенно безлюдно.
От возмущения Фанг даже остановился и, нахмурившись, собрался было наведаться в казармы, чтобы узнать имена солдат, закрепленных за этой территорий, но шорох в темных кустах его остановил. Рука Фанга сама потянулась к рукоятке меча.
– Кто здесь? – хрипло бросил он в темноту.
Снова послышался шорох, и из темноты выплыла тонкая женская фигура в светлом ханьфу.
– Ты хотел меня заколоть? – услышал Фанг голос императрицы.
– Ваше Величество. – Он тут же убрал руку от меча, выпрямился по струнке и низко склонил голову. – Прошу прощения, я не знал, что это вы.
– Разумеется, – хмыкнула Цюань. Ведь императрицы обычно не сидят ночью в кустах.
Повисла давящая тишина, сквозь которую Фанг отчетливо слышал биение своего сердца. Почему встреча с императрицей так его взволновала? Ведь от его чувств к ней почти ничего не осталось…
– Ваше Величество, куда делась стража? – развеял неловкое молчание Фанг.
Императрица откинула назад распущенные волосы, спрятала руки в длинные рукава ханьфу и сделала пару шагов к Фангу.
– Я их отослала. Мне не нравится, когда вокруг много чужих мужчин, – ответила она.
Теперь Фанг отчетливо видел ее лицо. Так близко к императрице он давно не стоял. Вопреки всем правилам приличия, он пристально уставился в ее лицо, с удивлением отмечая про себя, что Цюань похорошела. Раньше она была худее и бледнее, а сейчас прямо таки лучилась здоровьем. И глаза у нее давно так не блестели. С тех самых пор, как она поняла, что Юньвэнь ее не полюбит.
– Ты так изменилась, – невольно вырвалось у Фанга.
Губы Цюань растянулись в самодовольной улыбке.
– Хотелось бы сказать, что ты просто давно не смотрел на меня так пристально, но я и правда изменилась. Все говорят, что это из-за родов, но думаю, причина все же иная.
– И какая?
– Любовь, Фанг. Женщина расцветает, когда знает, что ее любят. Запомни это.
– Я не верю, что чужие чувства могут как-то влиять на здоровье человека, – снисходительно улыбнулся Фанг.
– Ну да, конечно, – фыркнула Цюань. – Я и забыла, что твое сердце сделано из камня. Куда тебе, такому холодному и надменному, понимать тонкие душевные чувства.
Слова императрицы сочились ядом. Фанг хотел было заметить, что не его ей надо упрекать в бесчувствии, но решил, что лучше промолчать. Настроение Цюань с детства было нестабильным.
– Прошу прощения, что напугал Вас, Ваше Величество, – отчеканил он, склонив голову. – Не смею более Вас отвлекать.
Развернувшись на пятках, Фанг стремительно зашагал прочь от дворца.
– Трус, – донеслось до него.
Фанг резко остановился, но не обернулся.
– Может, на поле боя ты и герой, но в остальном ты трус. Ты боишься выразить свои чувства, боишься сказать правду, боишься оказаться никому ненужным.
Послышалось шуршание одежды – Цюань медленно подходила к Фангу. Ее шагов не было слышно, и капитан дворцовой стражи на мгновение подумал, что из нее вышел бы неплохой разведчик.
– А еще ты боишься себя и своих чувств. – Теплое дыхание императрицы коснулось его шеи.
Фанг вздрогнул и обернулся. Цюань стояла совсем рядом и дьявольски улыбалась. Раньше ее улыбка не была столь ужасной. Раньше эта девушка не знала, что такое обида, злость и коварство. Раньше она была нежной и воздушной, как цветок сливы, который она так любила. Фанг восхищался ею с самого детства, мечтал жениться на ней, но прекрасно осознавал, что с его положением это невозможно. Хоть генерал Лю и растил Фанга, как своего наследника, он все же оставался незаконнорожденным.
Отчасти Цюань была права – Фанг боялся своих чувств. Боялся, что столь пламенная любовь к ней может разрушить ее будущее. Боялся, что непозволительно близкая дружба с Юном может стать угрозой его правлению. А еще боялся, что привязанность к отцу не даст ему предать императора.
От этих мыслей в груди Фанга что-то сжалось. Он взглянул в освещенное лунным светом лицо Цюань и устало положил голову на ее плечо, как делал это много лет назад, будучи ребенком.
Императрица вздрогнула от неожиданности, но не оттолкнула Фанга. Она медленно подняла руки, с которых, шурша, скатилась гладкая шелковая ткань, и положила их на плечо и голову Фанга.
– Я так устал, Принцесса, – прошептал он.
– Ты еще помнишь мое детское прозвище? – удивилась Цюань.
– Тебя так вся твоя семья звала. И моя. Забудешь тут.
Цюань тихо усмехнулась и погладила Фанга по спине.
В детстве, когда у него выдавался плохой день, он приходил жаловаться Цюань. Девочка, которую все в округе звали Принцессой из-за ее красоты и изящности, внимательно выслушивала соседского мальчика, а потом принималась утешать его. Наверно, тогда-то Фанг в нее и влюбился, но ни словом об этом не обмолвился, потому что знал, что принцессы должны выйти замуж за принцев.
Не заметив как, Фанг вдруг рассказал Цюань все то, что собирался сказать Юньвэню. Императрица внимательно выслушала его, ни разу не перебив и не выказав удивление. Как будто она всегда знала, что ее друг детства, рожденный от рабыни, на самом деле наследник династии Юань.
Закончив свой рассказ, Фанг заглянул в загадочные глаза Цюань, в отчаянии пытаясь понять, о чем она думает.
– Расскажем все императору, – сказала она, немного подумав.
– Расскажем?
– Да, – кивнула Цюань, глядя в сторону и задумчиво касаясь указательным пальцам подбородка. – Мне тоже надо кое-что ему сказать. Я долго думала, стоит ли, но теперь поняла, что да. Определенно стоит.
Вздох облегчения вырвался из груди Фанга. От того, что он разделил свой секрет с другим человеком, даже дышать стало проще. Откуда-то сразу взялись энергия и стремление к действиям.
– Тогда идем! – воскликнул он, с благодарностью глядя на императрицу.
В этот момент Фанг остро ощутил, что все-таки любит ее, но уже не той пламенной любовью. Его чувства изменились, стали спокойными и теплыми, родными. Цюань он теперь воспринимал как свою младшую сестру.
– Нет, – мотнула головой императрица и указала на небо.
Низкая, слабо-фиолетовая полоса зари постепенно поднималась вверх, поглощая тьму. Вдалеке тихо запели пробудившиеся ранние птицы. Ночь пролетела незаметно.
– Сходим к нему позднее. Пусть выспится, насколько это возможно, – сказала Цюань, любуясь рассветом вместе с Фангом.
Глава 16
– То есть, наш план-капкан срывается?! – воскликнула я, от огорчения даже уронив наброски украшений к празднику Цисицзе.
– Увы, – удрученно кивнул Юньвэнь.
– Но почему? Что случилось? – я опустилась на корточки и принялась собирать разлетевшиеся листочки.
Юньвэнь подошел и начал мне помогать.
– Красота какая, – заметил он, рассматривая эскизы фонариков.
– Толку-то теперь от этого. – Я выдернула из его рук листочек.
– Провалился лишь план по сближению Минчжу и Фанга, – пояснил Юн, одарив меня упрекающим взглядом. – Праздник остается в силе. Я обязательно отдам твои рисунки мастерам, и они сделают сотни таких фонариков.
Я сдержано улыбнулась и, собрав все листки, передала их Юньвэню.
– Так почему план сорвался? – повторила я свой вопрос.
Император выровнял стопку листков и положил ее на стол. Скрестив руки на груди, он привалился бедром к столешнице и сказал:
– Потому что у Фанга в этот день будет важное задание.
– Какое? – сразу же заинтересовалась я.
– Важное, – улыбнулся Юньвэнь.
– В этом я не сомневаюсь. Что ты ему поручил?
– Дело.
Стол явное уклонение от ответа меня немного разозлило.
– Я думала, мы друг другу доверяем, – упрекнула я императора.
– Так и есть, но это тайное задание.
– Ясно. Надеюсь, ничего опасного, – заметила я.
Где-то отдаленно я понимала, что раз Юньвэнь не хочет говорить об этом, значит, так и надо. Возможно, он расскажет об этом позже, когда посчитает нужным. Однако сидящая во мне истеричная женщина всем своим существом вопила о недоверии. Нет, ну что со мной не так, а? Неужели, лечить психику пора?
Большие и темные глаза Юньвэня некоторое время изучающе смотрели на меня в упор, а потом сузились, придав лицу императора хитрое выражение.
– Это будет совсем не опасно, уверяю тебя, – не моргнув, ответил он.
Так, этот его взгляд мне определенно не нравится! Ну точно они с Фангом что-то задумали. Что-то опасное и неразумное, от чего я могла бы их отговорить. Вот только переспрашивать Юна было совершенно бесполезно. Если он решил ничего мне об этом не рассказывать, значит, не расскажет. Хоть пытай. Тем более, я ему не жена, чтобы выпытывать. В смысле, жена, но не такая, которая имеет на это право.
– Что ж, – вздохнула я. – Раз план сорвался, о задании Фанга ты мне ничего не расскажешь, а рисунки моих фонариков передашь мастеру сам, то в моем присутствии здесь больше нет надобности. Пойду я.
– Угу, – кивнул Юньвэнь, возвращаясь на свое место за столом.
Блин, мог бы и задержать меня! Сказать, что хочет просто побыть со мной, поговорить. Между прочим, я именно на это и намекала! Тупоголовый император!
Кинув на уткнувшегося в бумаги Юна испепеляющий взгляд, я толкнула ногой дверь и, кипя негодованием, покинула императорский кабинет.
На пути в свои покои мне попалась Минчжу. Она самозабвенно прогуливалась по дорожке, нюхая какой-то неизвестный мне малиновый цветок.
– О, Мей! – увидев меня, воскликнула девушка.
От ее лучащейся улыбки я слегка подобрела. Какой Фанг все же идиот, что не замечает перед собой такого ангела!
– Гуляешь? – спросила я, подходя ближе к девушке.
За ее спиной не было привычной свиты. Из-за усиленной охраны Юньвэнь разрешил нам днем не водить за собой вереницу слуг, от чего я прямо таки вздохнула с облегчением. Честно признаюсь, что привыкла уже ко всем местным неудобствам, но вот с табуном сзади меня смириться так и не смогла. Зато теперь, наконец-то, я могу ходить она. И пусть все косо на меня смотрят. Певать я хотела на них с высокой колокольни. Все равно меня в скором времени здесь не будет. Осенью появятся друзья Пана и вернут меня домой. Сейчас уже я твердо решила, что пора отсюда сваливать.
На некоторое время я забыла о возвращении домой, сосредоточившись на подготовке к празднику, но теперь вспомнила и захотела обратно, в свое время. И пусть здесь все катится к черту. Юньвэнь знает об опасности. Он большой и умный мальчик, справится. Не удивлюсь, что по возвращении в свое время прочитаю в Википедии, что император Чжу Юньвэнь правил долго и справедливо, наплодив много хороших реформ и наследников. И пусть планирует там со своим Фангом тайные миссии!
– Ау, Мей! – донесся до меня звенящий голос Минчжу.
– А, что? – очнулась я от размышлений.
– Ты немного задумалась, – улыбнулась девушка. – О чем?
– Об одном придурке, – буркнула я.
Минчжу уже знала, что значит слово «придурок». Ее глаза озарились пониманием, и она весело заметила:
– Снова Юньвэнь что-то не то сделал?
– Ты проницательна, как и всегда, – сказал я, беря подругу под руку. – Готова выслушать мое нытье?
Минчжу активно закивала, а я довольно ухмыльнулась. Сейчас мне, как никогда, хотелось высказаться.
Минчжу повела меня в сторону Императорского сада, а я принялась изливать ей свою душу. Когда мы подошли к западному крылу сада, я уже почти закончила жаловаться. Около павильона мы остановились, Минчжу заглянула внутрь и, убедившись, что там пусто, махнула мне рукой.
– Нет, ну он совсем намеков не понимает! – завершила я свое нытье, усаживаясь на мягкие шелковые подушки на полу.
– Почти все мужчины не понимают намеков. Не ты ли мне это говорила? – сказала Минчжу, грациозно опустившись напротив меня.
– Да, но… – подняла я вверх указательный палец, но тут же его опустила. Спорить бессмысленно, когда противоречишь своим же словам.
– Тебе самой надо было проявить инициативу. Если хотела остаться с ним, то так бы и сказала. Вряд ли бы он тебе отказал. – Она вдруг замерла и с любопытством уставилась на меня. – Подожди-ка. Ты же хотела рассказать Юну о своих чувствах. Неужели так этого и не сделала?
– Не сделала, – пробубнила я, стыдливо опустив голову.
– Почему?
– Не дошла.
– Вернее, не смогла, – поправила меня Минчжу.
– Сначала не дошла, а потом уже не смогла, – призналась я, не поднимая головы.
Всего час назад я злилась на тупость Юньвэня и на его тайны, приняла решение свалить отсюда, бросив его на произвол судьбы, а сейчас переживала, что в тот раз так и не смогла дойти до него и рассказать о своих чувствах. Никогда в жизни я еще так себе не противоречила! Боже, да что со мной творится?!
– Я не понимаю себя, Минчжу, – пожаловалась я подруге. – То одного хочу, то другого, а то вообще ничего! У меня как будто второй переходный возраст. Хочется психануть и сбежать куда-нибудь далеко-далеко. Например, на Мальдивы.
Минчжу, скорее всего, и половины не поняла из того, что я сказала, но объяснять ей не было сил. Хотелось рассказать ей о Пане и его предложении, но я не могла. Вдруг она передаст все Юньвэню? Как он отреагирует на то, что я возможно в скором времени покину его?
Вот, я уже думаю, что «возможно», а раньше была уверена, что уйду отсюда осенью. Одни противоречия у тебя, Майя…
– Знаешь, – заговорила вдруг Минчжу, беря меня за руки. – Я не знаю, что творится в твоей голове и никак не смогу помочь тебе понять себя. Но в одном я полностью уверена: ты любишь Юна. А из-за того, что не говоришь ему об этом, ты мучаешься. Думаю, если расскажешь ему об этом, то почувствуешь себя намного лучше.
Я заглянула в ее добрые и невинные глаза, печально улыбнулась и сказала:
– Я попробую.
Сейчас у меня уже не было той уверенности, с которой я бежала к Юньвэню в тот день, твердо намереваясь открыть ему свои чувства. Но кое-что я все же должна была сделать.
Мы еще немного посидели с Минчжу в павильоне, а потом она отправилась на чай к отцу, а я поспешила обратно к Юньвэню. Он очень удивился, когда я, запыхавшаяся, вломилась в его кабинет.
– Что случилось? – спросил он, глядя на меня широко распахнутыми глазами.
Переведя дыхание, я подошла к императору поближе и, опершись ладонями о столешницу, спросила, глядя ему в лицо:
– Давай проведем праздник Цисицзе вместе?
