Рацлава Зарецкая
Дракон и Феникс
Глава 37
Фанг и Лунсин вместе с небольшим отрядом Летающих драконов обыскали половину Нанкина, но ни Чжу Ди, ни шеньши, ни Мей так и не нашли. С ними порывался и Юньвэнь, но Фанг строго настрого запретил ему выходить из Запретного города. Кто бы ни похитил Мей, он желает зла императору. Если Юньвэнь погибнет в стычке, трон торжественно и без проблем займет Чжу Ди, а этого допустить никак нельзя. Кроме того, после заявления императрицы, Юну лучше всего сейчас быть с Цюань, а не бегать по столице в поисках своей второй жены.
– Мы уже обыскали все публичные и игорные дома, постоялые дворы и заброшенные поместья, и все безрезультатно! – в отчаянии воскликнул Лунсин. – Куда, ну куда ее утащили??
Фанг остановился и взглянул на встревоженного дракона. Похоже, девушка из будущего дорога Лунсину. И когда они успели сблизиться?
– Мне сказать императору, что у него появился соперник? – поинтересовался Фанг как бы невзначай.
Глаза Лунсина округлились, а щеки слегка порозовели. Как и ожидалось, дракон начал отрицать свою привязанность к Мей, но Фанг прекрасно понимал, что девушка ему нравится. Может быть, для всех капитан дворцовой стражи казался сдержанным и бесчувственным, но это было далеко не так. Только высшие силы видели и понимали, как тяжело порой дается Фангу сохранять спокойствие и ясность ума.
Особенно в случае с Минчжу.
Скорее бы Юн нашел ей подходящего мужа, и девушка забыла бы Фанга. Слишком тяжело смотреть на то, как она мучается от безответной любви к нему. Наверно, для Фанга было бы даже лучше, если бы Минчжу постоянно докучала ему своими чувствами. Однако девушка не выражала свою любовь так, как выражала ее Цюань перед Юном. Минчжу просто тихо заботилась о Фанге и общалась с ним так, словно они были братом и сестрой. Она думала, что Фанг все еще влюблен в Цюань, поэтому не пыталась навязать ему своих чувств. Хоть это и было заблуждением с ее стороны, Фанг не стал разубеждать ее. Если Минчжу будет думать, что его сердце свободно, то начнет питать надежды, а это со временем ранит ее еще больнее, ведь он не может ответить ей взаимностью, так как уже давно забыл, что такое нежная любовь к женщине.
В момент, когда Цюань объявила о своей беременности, Фанг ждал, что его сердце ёкнет, но ничего не произошло. Чувства, которые он когда-то испытывал к ней, исчезли безвозвратно, и вместо ревности и боли было только любопытство: кто же отец ребенка?
Постепенно смеркалось. Один из солдат предложил прекратить поиски, но Лунсин наотрез отказался.
– Вернемся за факелами и продолжим поиски. Мы еще осмотрели не весь город.
Летающие драконы подчинились словам главного. Фанг тоже полагал, что лучше продолжить поиски завтра, но тогда Юн им головы снесет, если они вернутся без Мей.
На обратном пути, вооружившись ярко горящими факелами, от которых исходил согревающий в вечерний мороз жар, Мужчины увидели на пустой дороге одинокую тоненькую фигурку.
– Это женщина? – вглядываясь в полумрак, спросил Фанг.
– Это Мей! – воскликнул остроглазый Лунсин.
Откинув в сторону факел, он рванулся к девушке. Фанг же такого энтузиазма при виде Мей не испытал и шага не прибавил.
Сняв с себя верхнюю одежду, Лунсин накинул ее на девушку и плотно запахнул.
– Ты как? Цела? Замерзла? – закидал он ее вопросами.
Мей только кивала и сдавленно улыбалась. Когда Фанг приблизился к ним, Мей подняла на него взгляд и, не дожидаясь его вопроса, сказала:
– Это был Чжу Ди. Он и несколько его людей принесли меня в какой-то сарай. В конце дороги, рядом с мясной лавкой.
– Почему он тебя отпустил? – не то, чтобы Фанг не доверял Мей, просто ему было интересно.
– Дал время подумать: останусь ли я с Юном или вернусь к нему.
– И что ты решила?
Светло-карие глаза Мей весело сверкнули, а уголки губ изогнулись в коварной ухмылке. Впервые за все время их знакомства Фангу стало немного не по себе в ее присутствии.
– Я пообещала, что заберу из его мертвых рук вещицу, что он украл у меня, – мило улыбаясь, произнесла Мей. – Кстати, Чжу Ди сказал, что еще три дня будет в столице, а потом уедет в Пекин готовиться к войне.
– Понял, – кивнул Фанг. – Отведи ее к императору. Он уже весь извелся, – сказал он Лунсину.
– А ты? – спросил юноша.
– А я проверю сарай. Может, что и найду.
– Сомневаюсь, – хрипло заметила Мей. – Чжу Ди слишком осторожен. Там, скорее всего, уже пусто. Если, конечно, он не хотел, чтобы вы туда пришли.
Ничего не ответив, Фанг махнул рукой солдатам, веля им следовать за собой, и двинулся туда, откуда пришла Мей.
***
Помню, как в тринадцать лет я заблудилась в чужом городе. Мы с мамой приехали на какой-то семинар, где одна должна была выступать. Заселились в гостиницу, заказали обед, немного отдохнули, а потом мама пошла на семинар, а меня ставила в номере, строго настрого наказав не выходить.
В подростковом возрасте у меня была бунтарская натура. Я делала все наперекор, и в этот раз, разумеется, не осталась в стороне. Я гуляла по городу почти три часа, изучая новые улицы, здания и скверы. Когда же подумала, что пора вернуться, то вдруг осознала, что не знаю, где находится моя гостиница. Телефона в то время у меня еще не было, да и мамин номер я наизусть не знала. Бродила до темноты, плакала и шугалась каждого подозрительного прохожего.
В итоге я додумалась зайти в полицейский участок и рассказать все дежурным. Буквально через полчаса за мной приехала мама. Ее испуганного лица я никогда не забуду. Казалось, что у нее отобрали часть ее самой, ее жизнь, ее плоть. Она кинулась ко мне, сдавила в объятиях и заплакала – так она испугалась, что больше никогда меня не увидит. Позже, конечно, она меня отчитала и посадила на недельный домашний арест без сладкого и телевизора, но я не разозлилась на нее, потому что перед глазами у меня навсегда застыл образ ее испуганного лица.
Впоследствии я больше ни у кого из близких не видела такого выражения, хоть и частенько доводила до того, что пропадала с радаров на несколько дней. Особенно в дни моих путешествий в прошлое. Однако для мамы я была уже взрослой, папа был в курсе всех моих путешествий, друзья зачастую просто забывали обо мне, а мои мужчины, видимо, не видели смысла в том, чтобы поднимать панику, если их девушка сутки не отвечает на звонки и нигде не появляется.
Когда Лунсин привел меня к Юну, лицо императора было таким же, как и у моей мамы, когда она нашла меня в полицейском участке. Он мгновенно оказался рядом, схватил меня за ледяные руки и крепко прижал к своему теплому телу.
– Слава Небесам, ты вернулась, – прошептал он мне на ухо, щекоча кожу. – Если бы ты знала, как я переживал, что больше тебя не увижу.
Стоящий рядом Лунсин деликатно кашлянул, но Юньвэнь не обратил на него внимания.
– Майя… – дрожащим, наполненным нежностью и теплом голосом прошептал Юн, едва касаясь губами моего виска.
Внутри меня что-то сжалось. По всему телу пробежали мурашки. Стало вдруг тепло, захотелось закрыть глаза и уснуть. Руки поднялись сами по себе и обвили талию императора. Прижавшись к нему теснее, я положила голову на его плечо и прикрыла глаза. Не знаю, сколько мы стояли вот так, в полной тишине. Лунсин давно ушел – никто больше не кашлял, не шуршал и не шаркал ногами. Полная тишина, покой и тепло.
– Ты цела? – нарушил идиллию Юньвэнь.
Он слегка отстранился от меня, и я протестующее заворчала – не хотелось, чтобы тепло уходило.
Оглядев меня с головы до ног, император удостоверился, что со мной все в порядке и, кивнув самому себе, вдруг коснулся тыльной стороной ладони моего носа, который, к слову сказать, еще не отогрелся.
– Ты такая холодная! – спохватился Юн. – Тебе нужна горячая ванна!
Я помотала головой, но он этого уже не заметил. Отпустив меня, Юн начал бегать по покоям, доставая из сундуков всякие тряпки.
– Пан! – громко заорал он. – Пан!!!
Евнух молнией влетел в покои и склонился перед нами.
– Чего изволите, Ваше Величество?
– Ванну! Горячую! Немедленно! – отдал приказ Юньвэнь.
Надо ли говорить, что никакие отговорки на Юна не подействовали. Он был твердо намерен отправить меня в свою шикарную императорскую купальню, а мне было так неловко, что я даже предприняла попытку сбежать, но была сразу же поймана. Прижав меня к себе, Юн коварно улыбнулся и, взяв меня на руки, направился в купальню.
От того, что он нес меня на руках, я засмущалась еще больше. Не зная, куда спрятать взгляд, я нервно сжала плечи императора и старалась не смотреть на его лицо.
– Тебе не тяжело? – спросила я, опасаясь, что он может меня уронить.
– Нет, ты легкая, – помотал головой Юн. – А я не такой хилый, как многие думают.
Моя рука невольно соскользнула с его плеча и спустилась вниз, по напряженным мышцам левой руки. В голове мелькнула шальная мысль: «Какое расточительство прятать под этими длинными и широкими халатами такое сексуальное тело».
Что? Сексуальное? Когда это я начала считать Юна сексуальным?!
– Не ерзай, я скоро тебя отпущу, – сказал император, неверно расценив мои действия. – Мы почти пришли.
Я закусила губу и замерла. Юньвэнь поднялся по ступенькам и, толкнув плечом дверь, вошел в купальню, которая целиком и полностью состояла из великолепного мрамора песочного цвета.
Пара служанок, возившихся у воды, повернулись к нам и поклонились. Юн опустил меня на пол и приказал девушкам покинуть помещение.
– Зачем ты их прогнал? – спросила я, глядя в след уходящим служанкам.
– Подумал, что тебе будет неуютно с посторонними, – пожал плечами Юн.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я и тут же пожалела о своих словах.
Император действительно не хотел смущать меня слугами, зато остался сам, наивно полагая, что его присутствие меня совершенно не смутит.
– А ты сам уходить не собираешься? – поинтересовалась я.
Юньвэнь помотал головой и, опустившись на пол возле ванны, сказал:
– Я буду тебя охранять. Не волнуйся, подглядывать не стану.
– Еще бы ты стал. Сразу бы получил в лоб.
Устало усмехнувшись, император откинул голову назад и прикрыл глаза.
– Голова болит? – спросила я, сунув руку за пазуху и нащупав там завернутую в тряпочку таблетку.
Император кивнул.
Достав сверток, я подошла к Юну и вложила таблетку в его расслабленную на коленях ладонь. Открыв глаза, император уставился на таблетку.
– Воды нет, но ты можешь ее разгрызть и проглотить.
– Спасибо. Так и сделаю, – кивнул он. – Забирайся в ванну, а то вода остынет. Я не смотрю, не волнуйся.
Я и не волновалась. Знала, что он не посмотрит, даже если очень захочет.
Дождавшись, пока он с закрытыми глазами разгрызет таблетку, даже не поморщившись, я быстро разделась, аккуратно сложила вещи и зашла в горячую воду, на поверхности которой плавали засушенные лепестки роз.
– Как же хорошо, – блаженно произнесла я, расслабляясь в ароматной воде. – Всю жизнь бы принимала императорскую ванну.
– Ну, так в чем же дело? – спросил Юн.
– Это не мой мир, не моя жизнь, – ответила я, переливая воду из одной ладони в другую. – Мне надо домой, ты же знаешь.
– Угу. Знаю.
Он снова откинул голову назад, к бортам ванны, открыв моему взгляду белоснежную шею с ярко выделяющимся кадыком. Черные волосы Юна были завязаны в небрежный хвост, а выбившиеся пряди спадали на лоб и щеки. Я потянулась, чтобы убрать их в сторону и открыть его красивое лицо, но в последний момент отдернула руку и спрятала ее в воде, под слоем лепестков роз.
С каждым днем Юньвэнь становился мне все ближе и дороже. Если я проведу с ним слишком много времени, то непременно влюблюсь. Я чествую, как у меня в груди растет привязанность к нему, как мне хочется проводить с ним все больше и больше времени. Если я вовремя не вернусь домой, то захочу остаться здесь, с ним, вопреки всему на свете.
Нельзя этого допустить. Надо изо всех сил сопротивляться и больше не приближать его к себе ни при каких обстоятельствах.
– Зачем ты издал указ об упразднении ванов? – сменила тему я. – Ты же этого не хотел.
– Я изменил свое решение, – произнес Юн сквозь зубы.
– Врешь, – сразу же поняла я. – Ты даже с Фангом спорил на эту тему. Тебе не хотелось развязывать войну с дядей.
– Войны не будет. Просто еще один бунт, который мои войска смогут подавить. Вот только после твоего похищения трон я ему уступать уже не хочу. Ходит слух, что шеньши прячут наследника Юань. Возможно, стоит поискать его?..
– Мятежная организация, наследник Юань, Чжу Ди – у тебя слишком много врагов, и с каждым надо разбираться последовательно, иначе ничего не получится, – осторожно заметила я.
– Мне кажется, у меня уже ничего не получится, – вздохнул Юньвэнь, крепко зажмурив прикрытые глаза. – Я так устал, Майя. Все идет наперекосяк, и я ничего не могу с этим поделать. Дядя, шеньши, министры, Цюань…
– А что Цюань? – спросила я, положив руки на бортики ванны.
– Она беременна.
– Вот блин! Неужели так сложно было потерпеть! – возмутилась я, ударив кулаком по воде. – Ты там случайно Ланьлина не прибил?
Несколько капель попали на лицо Юньвэня. Не открывая глаз, он стер капли рукой и задумчиво хмыкнул.
– Что? – спросила я.
– Ты даже не засомневалась, чей это ребенок. Так мне доверяешь?
Я замерла, раздумывая о его словах. А ведь и правда, я сразу же подумала о Ланьлине, а не о Юне. Кажется, я уже доверяла ему как маме и папе, ни разу не сомневаясь в его словах. Никогда не думала, что смогу так верить чужому человеку. Хотя, какой он мне чужой? Мы уже через столько прошли вместе.
– Доверяю, – честно призналась я после недолгих размышлений. – Кому мне еще тут доверять, кроме тебя?
Юньвэнь ничего не ответил, но я уловила слабую улыбку на его губах.
Вода постепенно остывала, и я понимала, что скоро нам придется уйти из императорской купальни, но как же не хотелось. Это небольшое светлое помещение, наполненное теплом и расслабляющими запахами, толкало нас с Юном на искренность. Решив, что надо воспользоваться обстоятельствами, я собралась с духом и заговорила:
– Чжу Ди рассказал мне о еще одной девушке из будущего, которая любила его и выполняла его поручения. Также она была подругой Чун. Ее звали Мейли.
Император вздрогнул и открыл глаза. Часто задышал, сжал кулаки и снова прикрыл глаза.
– Еще твой дядя сказал, что якобы была попытка покушения на твоего деда, в которой обвинили Чжу Ди. Мейли, служившая тогда при дворе, взяла вину на себя, чтобы защитить принца. Ты же свидетельствовал в том, что именно она пыталась осуществить покушение. В итоге девушку казнили. Чун пыталась отомстить династии Мин за это, но тоже потерпела поражение.
Некоторое время Юн молчал, а потом, не открывая глаз, тихо спросил:
– Ты этому веришь?
– Я поверю в то, что скажешь ты, – честно ответила я.
Мне казалось, что внутри у меня был радар, настроенный на Юньвэня и определяющий, говорит ли он правду или лжет. Наша связь сама по себе с каждым прожитым днем становилась все крепче, и я не могла объяснить, почему это происходило. Возможно, это все моя фантазия, но мне начинало казаться, что я должна была попасть сюда, в это время. Наверно, когда уже все кажется совершенно бессмысленным и непонятным, где-то глубоко внутри надежда нашептывает, что все, что с тобой происходит, не случайно. Судьба назначила тебе испытание, и от твоего выбора будет зависеть его исход.
– Мой дед всегда по утрам и вечерам пил чаи, – начал рассказывать Юн тихим, задумчивым голосом. – Я часто присоединялся к нему, мы много разговаривали, и он многому меня учил. Чаепитие умиротворяло его вечером, а утром бодрило и настраивало на работу.
Однажды слуги долго не несли нам чай. Дед нервничал, кричал евнуху Бо, но того не было на месте. Тогда я лично отправился проверить, почему нам не приносят чай. В кухне никого не было, кроме симпатичной служанки, которая запомнилась мне тем, что всегда выполняла свою работу с улыбкой, будь то приготовление еды или мытье грязных полов. Я хотел было окликнуть ее, как вдруг увидел, что она достает из рукава маленький пузырек и выливает его содержимое в чайник, в котором всегда заваривают чай для императора.
Оказавшись рядом с ней, я стянул серебряное кольцо с пальца и бросил его в чайник. Кольцо потемнело, и я понял, что девушка добавила яд. Помню, как позвал стражу, как они схватили ее. Позже состоялся суд, а затем и казнь. Она так и не сказала, кто приказал ей отравить императора. Дед считал виновными почти половину дворца. В последнее время он был очень подозрительным, и во всем видел заговоры. Хочешь – верь, а хочешь – нет, но так все и было.
Слушая Юна и наблюдая за его выражением на лице, я думала о том, как сложно ему было жить во дворце. Наконец-то я полностью поняла его чувства и его желание отдать трон мирным способом и удалиться от политических дел. Во мне появилось сильное желание прижаться к нему, погладить его по голове, коснуться губами его шелковой кожи, провести пальцами по его шее, по обнаженным плечам и переплести его пальцы со своими…
Спохватившись, я тихо погрузилась с головой в воду и быстро вынырнула. Убрала с лица мокрые волосы, фыркнула и сказала:
– Я тебе верю. А теперь поплотнее зажмурь глаза, потому что я собираюсь выходить. Вода уже остыла.
Усмехнувшись, Юн выполнил мою просьбу. Я шумно встала и замерла, ища глазами что-то, похожее на полотенце. Не вытираться же мне своей одеждой…
Верно расценив мое замешательство, Юньвэнь тихо хохотнул и, не оборачиваясь, протянул мне хлопковое полотенце, расшитое золотыми нитями.
– Откуда ты… – начала было я, но замолчала и взяла полотенце. – Ладо, не важно. Фокусник хренов.
– Помочь? – хитро улыбаясь, спросил Юн.
– Иди лесом! – нарочито грубо ответила я.
Улыбка императора сделалась еще шире. Он вообще на меня когда-нибудь обижается? Даже, когда я сказала, что не люблю его, он скорее обиделся на этот факт, чем на меня. Он либо невероятно благородный, либо просто идиот.
Вытершись, я обмотала полотенце вокруг себя и осторожно начала выбираться из внушительной ванны. В последний момент моя нога поскользнулась, и я разбила бы себе голову о края долбаного императорского корыта, но Юн вовремя подхватил меня на руки, и я, таким образом, избежала страшного падения.
– Больше я в твое корыто не полезу, – пообещала я, крепко схватившись за плечи императора.
Его глаза, очаровательные темные глаза, были широко распахнуты и глядели на меня немигающим взглядом.
– Так, полегче давай, – возмутилась я, плавясь под его взглядом. – Мне кажется, твоя рука на моей заднице…
– Вот поэтому я и остался с тобой, – не сводя с меня своих бездонных глаз, сказал Юньвэнь. – Чтобы поймать тебя, если ты оступишься. А не чтобы трогать твои ягодицы.
Я открыла рот, чтобы возмутиться, но император вдруг опустил меня на пол, протянул мою одежду и, отойдя в сторону, закрыл глаза и отвернулся.
Бубня себе под нос всякие обзывательства в его адрес, я быстро переоделась и поспешила к выходу из купальни. Юн тихо ступал следом за мной, не сказав по пути к покоям ни слова. Я же была вся на взводе. Пятая точка все еще чувствовала на себе прикосновение его горячей ладони, а ноги подкашивались от одной только мысли о том, что в момент, когда Юн прижимал меня к себе, на мне было только тонкое хлопковое полотенце.
Майя Ли, кажется, ты попала…
В покоях нас ожидал скромный, но сытный ужин, на который я налетела как коршун. Юн же к еде не притронулся. Лишь выпил чашу вина, задумчиво глядя на то, как я, наплевав на этикет, набиваю себе рот.
– Ты же понимаешь, что ничего мне не должна? – внезапно спросил он, глядя на меня странным взглядом.
От такого вопроса кусок куриной грудки застрял у меня в горле. Откашлявшись, я непонимающе взглянула на императора.
– Возможно, ты считаешь, что просто так ничего не дается. И что рано или поздно я потребую от тебя что-то взамен тому, что делаю для тебя, – пояснил Юньвэнь, все еще странно глядя на меня.
– Например? – сдавленно спросила я.
– Успокойся, – вдруг ласково улыбнулся Юн. – Я просто хочу сказать, чтобы ты ни о чем подобном не думала. Я никогда не потребую от тебя ничего взамен. Запомни это.
– Да, но…
– Я знаю, что ты не можешь остаться со мной, потому что хочешь вернуться домой, – перебил меня Юн. – И понимаю, что, несмотря на мою любовь к тебе, ты меня полюбить не можешь. Глупо было бы требовать от тебя того, что ты мне не можешь дать. Поэтому не переживай и спокойно пользуйся всем тем, что я имею. Никто не потребует от тебя платы.
К глазам подступили непрошеные слезы. Говоря такие слова, он выглядел настолько милым и искренним, что я еле сдерживала себя от того, чтобы кинуться в его объятия.
– Юн… – хрипло прошептала я.
– Мне достаточно и того, что ты позволяешь мне любить тебя.
К черту! К черту все! Я больше не могу себя сдерживать! Не могу! Я…
– Ваше Величество!!!
– Юн!!!
Два громких крика разнеслись по коридору, и, спустя мгновение, двери распахнулись, впуская Фанга и Яо Линя.
– Что случилось? – спросил Юньвэнь, вскочив со стула.
Вид у обоих мужчин был встревоженный. В левой руке Фанг держал стрелу.
– Я отправил Мей к тебе вместе с Лунсином, а сам решил осмотреть место, где Чжу Ди ее держал, – начал пояснять Фанг. – Разумеется, принца там уже не было. Мы облазили все вдоль и поперек, но не нашли ничего подозрительного, однако на выходе мимо нас пролетела стрела и вонзилась в ворота. – Он продемонстрировал зажатую в кулаке стрелу из красного дерева.
– Такими стрелами пользуется мой дядя, – констатировал Юн, беглым взглядом осмотрев стрелу. – Тисовые, с перьями черного коршуна.
– На ней была записка, – добавил Фанг.
Яо Линь ступил вперед и молча протянул императору сложенную в длинный узкий прямоугольник бумагу.
Развернув записку, Юн уставился на ее содержимое расширенными глазами. Скользнув к императору, я сунула нос в записку и вслух прочитала:
– Война.
