Рацлава Зарецкая
Дракон и Феникс
Я не знала, что ей ответить. Минчжу все верно сказала, вот только я не могла пойти на поводу у своих чувств. Да, мне безумно хочется кинуться Юньвэню на шею, крепко прижаться к нему, уткнуться в шею и сказать, что ни на миг не хочу покидать его. Все мои чувства к другим мужчинам теперь казались мне настолько слабыми, что это даже влюбленностью сложно назвать. Страсть или желание быть с кем-то – вот, что двигало мной, когда я начинала отношения с мужчинами. Я думала, это любовь с первого взгляда. Та самая, настоящая, истинная.
Вот уж нет.
Юньвэнь мне вначале совсем не понравился. Ничего не дрогнуло у меня внутри при виде женственного мальчишки с кукольной внешностью.
А потом что-то случилось. Что-то, что помогло мне увидеть в мальчишке настоящего мужчину, содержащего в себе все самые лучшие качества. Он один нес на себе тяжкое бремя правления, умудряясь сочетать его с бременем воина, мужа и друга. Император Чжу Юньвэнь, однозначно, один из лучших людей в мире, и такого человека я терзаю своей напускной холодностью уже несколько лет подряд…
– Нет, так нельзя! – объявила я, ударив кулаками по столу.
Бедная Минчжу от неожиданности подпрыгнула и мило икнула.
– Ты чего? – спросила она.
– Решила. Пойду к Юну и все ему скажу. Будь, что будет! Возьму с собой сластей, мол, пришла чай попить, – тараторила я, собирая в тарелку разные пирожные. – А сама скажу, что на самом деле к нему чувствую. И плевать на все! На будущее, на сферу, на Чжу Ди. Сгорел сарай – гори и хата, черт возьми!
Минчжу смотрела на меня с выражением, которое одновременно сочетало в себе удивление и восхищение.
Собрав пирожные, я выскочила из-за стола, помахала подруге рукой и полетела по мощеной дорожке в сторону Дворца Собранного Превосходства.
Глава 13
Летящей походкой я шагала к человеку, любовь к которому с каждой минутой становилась все сильнее и сильнее. Если, конечно, такое вообще возможно. В груди все трепетало от переполняющих меня чувств. Каждая клеточка моего тела отчаянно рвалось к Юньвэню.
– Даже если откажешься меня принимать, я к тебе через окно залезу! – грозилась я. – Так просто ты от меня теперь не отделаешься. Я буду с тобой несмотря ни на что!
Рядом с гаремом я невольно замедлилась. От моей стремительной походки пара рисовых пирожков выскочила из тарелки и покатилась по мощеной дорожке. Пирожки эти мне очень понравились, поэтому неосознанно я ринулась за ними, но не успела за шустрыми колобками. Вкусняшка свернула с дорожки и резво укатилась в небольшой прудик напротив гарема.
– Вот бли-и-ин! – простонала я, провожая взглядом тонущие в воде шарики.
Развернулась и чуть не врезалась в евнуха Пана, притаившегося у меня за спиной.
– Божечки! Напугал! Чуть оставшиеся сласти не выронила! – упрекнула его я.
Евнух даже бровью не повел. Не извинился, не поклонился. Просто стоял и смотрел на меня каким-то странным, не своим взглядом. Более уверенным, не подобострастным.
– Император в своем кабинете? – спросила я, не сводя с Пана подозрительного взгляда.
Евнух помотал головой.
– Значит, в своих покоях, – вздохнула я. Придется теперь идти назад…
Евнух снова помотал головой.
– А где он тогда? На совете?
– Не ходи к нему, – подал голос евнух. – Не говори ему ничего из того, что хочешь сказать.
От его внезапной фамильярности у меня глаза чуть на лоб не вылезли.
– Эй, что с тобой? – удивленно спросила я. – Ты…
– Не совершай ошибку, Майя. Жди своего часа. Не вмешивайся в историю.
В историю?..
– Ты из будущего, – поняла я.
Евнух кивнул.
– Черт!.. Черт, черт, черт! – зашептала я, глупо хлопая глазами. – Но почему ты ничего не сказал мне раньше? Почему именно сейчас?
– Потому что нам нельзя выдавать себя, – сказал Пан, строго глядя на меня. – До нынешнего момента ты не совершала ничего глупого и опасного, но сейчас твой поступок грозит изменить историю.
– Какой поступок? – нахмурилась я.
– Не придуривайся. Я слышал твой разговор с госпожой Фан. Знаю, что ты любишь императора и хочешь ему признаться.
Я недовольно засопела и хотела было возмутиться, но Пан не дал мне и слова сказать.
– Вам не суждено быть вместе. Вы оба из разного времени, и ваша любовь – ошибка, которая будет стоить жизни вам обоим. Проглоти свои чувства, не говори ему ничего. Твоя жизнь еще не прошла, ты можешь ее изменить, а его уже давно запечатлена в истории. Ты должна спокойно дождаться своего часа и вернуться домой, а его участь – сгореть в пожаре вместе со своей семьей.
От его слов все радостные чувства, что переполняли меня до этого, разом исчезли. На их место пришли злость и возмущение. Почему? Почему он появился на моем пути? Почему говорит, что Юньвэнь не имеет права на счастье? Почему такой прекрасный человек непременно должен умереть, а сволочи Чжу Ди суждено жить?
– Это несправедливо, – тихо заметила я, шмыгнув носом. Слезы уже начали подступать к глазам, но я упорно сдерживала их.
– Не ходи, – еще раз повторил евнух.
– Почему предупреждаешь меня? Кто ты вообще такой? – спросила я, с вызовом глядя на него. Мне нужны ответы. Нужны весомые причины, по которым я не должна поступать так, как мне велит мое сердце.
– Потому что мне жаль вас.
– Кого?
– Тех, кто погибает или застревает здесь из-за любви. Тех, кто уже никогда не вернется домой, к своим родным и близким.
Я сразу же вспомнила Мейли и вздрогнула. Любовь к принцу привела ее к смерти, и теперь никто из близких не дождется ее возвращения.
– А ты? Что здесь делаешь ты? – с вызовом спросила я. – Кто ты такой, ответишь?
Евнух Пан холодно улыбнулся, взглянул на небо, которое уже начинало темнеть, и тихо ответил:
– Я никто.
– Не ври.
– Я не вру. Сейчас я никто, но до этого был вполне успешным человеком. Все изменилось, когда меня отправили в Париж 1830 года. Моей задачей было стать свидетелем свержения династии Бурбонов, но я так и не смог увидеть народное восстание, потому что был занят тем, что пытался спасти жизнь своей возлюбленной, страдающей от чахотки. Когда за мной пришли и узнали, что я провалил миссию, то отказались помогать Каролине. Меня насильно вернули назад, а затем в наказание отправили сюда на 10 лет. Любовь в чужом времени плохо заканчивается, Майя.
Ни один мускул не дрогнул на лице Пана, пока он рассказывал свою историю. От этого могло сложиться впечатление, что он все выдумал, чтобы запугать меня, но по его глазам я видела, что это не так. Передо мной стоял человек, который прошел через многое, хлебнул много боли и научился справляться с ней, говорить о ней без всяких эмоций. Вот только болезненный блеск в глазах выдавал его истинные чувства.
– Мне жаль… – это все, что я смогла сказать.
Пан полностью проигнорировал мои слова.
– Скоро истечет срок моего наказания, – сказал он. – 21 сентября за мной вернутся, но я не пойду с ними. Не спрашивай, почему. Я уже все решил. Так что это будет твой шанс. Тебя отправят в тот день, когда ты сюда попала. Никто не заметит твоего отсутствия.
– Но…
– Я же просил не спрашивать, – как маленькую упрекнул меня Пан.
Закрыв рот, я виновато уставилась на него. Сейчас передо мной стоял абсолютно незнакомый мне человек. Он не был евнухом Паном, верным слугой императора Юньвэня. Он был загадочным путешественником во времени, который выглядел молодо, но что-то подсказывало мне, что лет ему куда больше, чем кажется на вид. Может, он из далекого-далекого будущего, где люди победили старость?
– Из какого ты года? – спросила я, вовсе не надеясь на то, что он мне ответит.
Однако он ответил:
– 2123.
– Ого! – вырвалось у меня. – И за тобой придут люди из 2123?
Пан кивнул.
– Не бойся, они ничего тебе не сделают. Они живут по строгим правилам, которые запрещают вмешиваться в историю. Тебя просто допросят и вернут в свое время, а затем заберут у принца Чжу Ди сферу и уничтожат ее.
– Вот как…
– Повторяю, не бойся. Они строги только к тем, кто нарушает закон. Ты же еще ничего плохого не сделала.
– Но я лечила людей, продавала местным медикаменты из будущего! – воскликнула я. Интересно, сколько людей я спасла от смерти? А ведь это тоже изменение истории…
Наверно, испуг отразился на моем лице. Евнух Пан внезапно слабо улыбнулся и сказал:
– От того, что судьба нескольких крестьян и дворян изменилась, история не пострадает. Я проверил, все они незначительны.
Это, конечно, хорошо, но спокойствия мне его заявление не прибавило. Терзающих меня вопросов все еще была целая куча.
Мою задумчивость Пан расценил как конец разговора.
– 21 сентября на рассвете у подножия горы Цзыцзиньшань, запомни. Надеюсь, ты поступишь правильно и не повторишь моей судьбы, – сказал он, подводя итог нашей беседе.
Развернувшись, Пан сделал пару шагов вперед, но я его остановила вопросом:
– Так кто же ты?
Некоторое время он молчал, а потом повернул голову и ухмыльнулся:
– Никто, сказал же.
***
Ребенок уснул, когда небо начало темнеть. Измученная Цюань вытерла рукавом своего темно-красного ханьфу взмокший от напряжения лоб и тихо вздохнула. Быть матерью не так-то просто.
Конечно, она могла бы полностью поручить заботу о ребенке придворной даме и слугам, но Цюань не решилась на это. Юнан считался наследным принцем, а значит, что как только он встанет на ноги, его отберут у Цюань. Переселят в отдельный дворец, окружат личными слугами и будут день и ночь обучать. Сейчас же, полностью зависимый от матери, Юнан всецело принадлежал только ей одной.
– Какой же ты капризный, – тихо прошептала Цюань, разглядывая мирно спящего сына. – Красивый и капризный. Весь в отца.
Юнан сладко причмокнул во сне и мило пошевелил носиком. Постояв еще немного над кроваткой сына, Цюань кликнула придворную даму и поспешила в купальню.
Горячая вода, цитрусовое масло и лепестки роз вернули императрице энергию и хорошее настроение. Она вышла из купальни полностью обновленной и жаждущей встречи с Ланьлином.
Из-за комендантского часа и усиленной охраны они перестали встречаться на территории Запретного города, благоразумно предпочитая не рисковать. Их убежищем стал «Алый пион», куда Цюань приходила несколько раз в неделю, переодевшись мужчиной.
Вот и сейчас, надев одеяния знатного господина и взяв поддельную именную табличку, Цюань бесшумно покинула свой дворец и направилась к южному выходу.
Чтобы лишний раз не попадаться на глаза стражникам, императрица шла обходными путями, один из которых пролегал через гарем. Там-то она и услышала странный разговор Мей и императорского евнуха.
Поначалу, заприметив вдалеке этих двоих, Цюань хотела невозмутимо пройти мимо, но потом решила, что лишние вопросы ей ни к чему, и поэтому, зайдя за низкий заборчик у гарема, пригнулась и медленно пошла дальше.
–…его участь – сгореть в пожаре вместе со своей семьей, – донеслись до Цюань странные слова евнуха.
Императрица невольно остановилась и вслушалась в разговор.
– Это несправедливо, – тихо сказала Мей. По ее голосу казалось, что она вот-вот заплачет.
– Не ходи, – евнух Пан говорил с гуйфэй иначе: жестко, холодно и неуважительно.
– Почему предупреждаешь меня? Кто ты вообще такой?
От любопытства Цюань даже замедлила дыхание. Стояла, не шевелясь, и впитывала все, что говорил евнух Пан, который, как оказалось позже, вовсе не был евнухом Паном. Да и Мей была не той, за кого себя выдавала.
– Что за сказки они тут друг другу рассказывали? – удивленно произнесла Цюань, когда Мей и евнух Пан разошлись в разные стороны. – Будущее? 2123 год?
Размышляя над услышанным, Цюань добралась до южный ворот, показала страже свою табличку и благополучно покинула Запретный город.
До «Алого пиона» она добралась, когда на улице уже полностью стемнело. Девушка, которая заранее была предупреждена о приходе Цюань, встретила ее ласковой улыбкой и проводила в свободные покои.
Ланьлин не заставил себя долго ждать. Видимо, сегодня он освободился пораньше, так как успел сменить фиолетовую форму летающих драконов на нежно-бежевый халат, который как всегда сидел на нем небрежно и изящно одновременно.
– Я страшно скучал, – промурлыкал он, с ходу накидываясь на Цюань и прижимаясь губами к ее шее.
– Я тоже, – шепнула императрица, с наслаждением вдыхая сладкий запах, исходящий от кожи любимого.
Почувствовав, как губы Ланьлина изогнулись в улыбке, Цюань впилась пальцами в его сильные плечи и сдернула с них халат. Ей не нравилось, когда на любимом было слишком много одежды.
Ланьлин полностью разделял ее вкусы, поэтому тоже потянулся к ее одежде. Пока он раздевал ее, Цюань хихикала как маленькая девочка. Пальцы Ланьлина походили на стайку паучков, которые бегали по всему ее телу и приятно щекотали чувствительную кожу. Интересно, как долго продлится это счастье?..
Когда час Крысы сменил час Свиньи, Цюань решила заговорить.
– Сегодня я невольно подслушала разговор Мей и императорского евнуха, – начала она, рисуя невидимые узоры на груди Ланьлина.
– Невольно ли? – ухмыльнулся дракон.
– Ты сомневаешься в своей императрице?! – шутливо возмутилась Цюань.
– Ни капли, – заверил ее Ланьлин.– Продолжай.
– Они говорили о будущем. Так, словно оба пришли оттуда. Говорили о пожаре, о гибели чьей-то семьи и о побеге Мей.
– Мей хочет сбежать? – изогнул одну бровь Ланьлин. – Это странно. Какой смысл убегать, когда пользуешься столькими привилегиями?
– Я тоже об этом подумала. Странный разговор я услышала. Очень странный.
Ланьлин повернулся на бок и прижал Цюань к себе. Его тонкие музыкальные пальцы забегали по ее позвоночнику так, словно он играл на своей лунной лютне.
– Не думай об этом всерьез, – шепнул он ей в волосы. – Возможно, они были пьяны.
– Евнух Пан и Мей? Да быть не может, – фыркнула императрица. – Эта девица странная, конечно, но не настолько, чтобы пить с евнухом.
– Ну, с драконами она очень даже выпивает.
Цюань задумалась. Мей была очень и очень странной. Собственно, именно поэтому императрица всерьез начала было задумываться, что эта девушка пришла из будущего. Иначе как еще объяснить все ее странности? Однако теперь чутье подсказывало ей, что все куда проще. Возможно, Мей и правда напилась так, что начала нести бред, а евнух Пан вторил ей, потому что боялся разозлить ее и императора. Либо тоже был под пагубным влиянием выпитого вина.
– Да, пустое все… – сказала себе под нос императрица.
– Ммм? – не расслышал ее Ланьлин.
– Ты сделал то, что я просила? – резко сменила тему Цюань.
– Ключ?
– Да.
– Сделал.
Ланьлин нехотя поднялся, пошарил по своему халату и выудил из рукава маленький шелковый мешочек синего цвета.
– Забрал у мастера прямо перед нашей встречей.
Цюань приняла мешочек, раскрыла его и полюбовалась на небольшой блестящий ключ с причудливой резьбой.
– Мастер сказал, что замок непростой. – Ланьлин откинул в сторону длинные волосы и положил подбородок на плечо Цюань. – На слепке могли не отобразиться все звенья, так что не злись, если замок не откроется.
– Спасибо. Я проверю и сообщу тебе о результате.
Ланьлин кивнул и широко зевнул.
– Ложись спать, милый, – проворковала Цюань, прекрасно зная, что он уже давно не высыпался.
– Тогда я не смогу видеть тебя, – недовольно заметил Ланьлин.
Цюань повернулась к нему и нежно провела ладонью по красивому лицу возлюбленного.
– Засыпай. Это приказ.
– Слушаюсь, моя императрица. – Ланьлин отстранился, заглянул в глаза Цюань и с томным видом поцеловал ее руку. – Ты точно уверена насчет подземного хода? Пока нас еще никто не заметил.
– Это продолжалось бы до поры до времени, – ответила Цюань. – А если я буду покидать дворец через потайной ход, то нас не заметят никогда.
Ланьлин понимающе кивнул и откинулся на подушки. Спустя некоторое время он уже мирно посапывал, периодически шевеля носом в точности как его сын.
– Открою я принцу проход или нет, будет зависеть от обстоятельств, – задумчиво прошептала Цюань, глядя на ключ в мешочке. – А вот мне этот ход точно не помешает.
Глава 14
После разговора с Паном я находилась в такой прострации, что даже не заметила, как вернулась в свои покои с пустыми руками. Миска со сладостями, вероятно, осталась где-то около пруда.
Разумеется, в эту ночь я не уснула. И к Юну не пошла. Просто лежала на своей шелковой постели прямо в верхней одежде, пялясь в резной потолок. Стая назойливых мыслей крутилась у меня в голове, не давая покоя.
– Господи, что мне делать? – простонала я, в кои-то веки обращаясь к божеству.
Видимо, совсем уже отчаялась…
Утром я так и не смогла ответить на свой вопрос. И Господь, разумеется, тоже не соблаговолил мне помочь. Зато помог Лунсин.
Едва дождавшись разрешения войти, молодой дракон влетел в мои покои с восторженными глазами.
– Это правда, что ты теперь в немилости у императора?! – радостно вопросил он.
– Чего-о-о??? – ошалела я от такой вести.
Какая еще немилость???
Лунсин косо посмотрел на дверь, за которой стояли слуги, подошел ко мне поближе и заговорщицки прошептал:
– По всему Запретному городу ходит слух, что император отдалился от тебя из-за твоего бесплодия. Все ждут, что в скором времени он будет набирать себе гарем или же одарит своей милостью другую жену.
От возмущения я даже икнула. Видимо, Лунсин воспринял это как испуг, поэтому не замедлил сообщить:
– Не переживай, Мей! Мне не важно, что ты бесплодна. Ты нравишься мне такой, какая есть. И я буду просить императора о том, чтобы он разрешил тебе сложить титул гуйфэй и отправиться в изгнание со мной.
– К-какое еще изгнание? – Теперь я уже действительно начала бояться.
Лунсин принялся подробно описывать мне бракоразводный процесс с императором, от которого у меня волоски по всему телу встали дыбом. В какой-то момент в голове даже пробежала мысль: «а какого, собственно, хрена я согласилась на этот чертов брак?». И только потом, когда Лунсин умолк, я взяла себя в руки и решительно направилась к выходу из своих покоев.
– Мей, ты куда?! – воскликнул Лунсин, догоняя меня.
– К императору. За объяснениями, – буркнула я, деловито приподнимая подол нежно-розового ханьфу.
Лунсин что-то жужжал мне на ухо, но я его не слушала. Подобно быку, который видит перед собой бесячую тряпку, я на всех парах летела к Юньвэню требовать объяснений. Обещал мне, знаете ли, безопасность, а теперь дискредитирует меня своим поведением!
На резком повороте я, не притормозив, немного отвлеклась и столкнулась нос к носу ни с кем иным, как с императором. Вернее, нос к плечу.
– Ай, блин! – вскрикнула я, хватаясь за нос.
На самом деле, ушиблась я несильно. Просто это была спонтанная попытка спрятаться от взгляда императора. Хоть я и стремилась увидеть Юньвэня, но не прямо здесь и сейчас…
– Больно? – тут же услышала я голос, по которому так скучала. – Прости, я слишком спешил и не заметил тебя…
Говорил Юньвэнь мягко, с заботой и лаской в голосе. Он не сердился и вроде не намеревался игнорировать меня, но почему-то я все никак не могла взглянуть на него.
– К-куда ты спешил? – неуверенно поинтересовалась я, держась за нос.
– К тебе, куда же еще.
К щекам тут же прилил румянец. Теперь придется прятать не только глаза, но и все лицо…
Тряхнув головой так, чтобы распущенные волосы прикрыли щеки, я неоднозначно хмыкнула.
– А ты куда так бежала? – в ответ поинтересовался Юньвэнь.
– Тоже к тебе, – не стала скрывать правды я.
– Как интересно. – По звуку его голоса я поняла, что он улыбается.
Воцарилось молчание, нарушаемое лишь щебетом ранней пташки, которая устроилась в кроне шелковой акации и радостно встречала новый день.
Я недовольно покосилась на своих слуг и Лунсина, которые выбежали следом за мной и сейчас тихонечко стояли рядом и с плохо скрываемым любопытством наблюдали за мной и Юньвэнем.
Мой многозначительный взгляд поймал Лунсин. Быстро сообразив, что я хочу, парнишка кивнул мне и, шикнув на слуг, отогнал их подальше от меня. Глядя на это, Юньвэнь тоже прогнал свою свиту, и мы остались вдвоем.
– Я шел к тебе, чтобы развеять глупые сплетни, – начал он.
Теперь его голос звучал не так уверенно, словно наедине со мной ему было некомфортно.
– До меня тоже дошли эти мерзкие слухи. И я тоже пошла к тебе, чтобы возмутиться, – сказала я, пялясь на носки своих туфель.
– Возмутиться? – искренне удивился Юньвэнь.
– Да, возмутиться! – повысила голос я. – Ты обещал меня защищать! Обещал, что я буду в безопасности, если стану твоей женой, однако теперь ты сам противоречишь своим словам. Зачем меня дискредитируешь?
– Дис…что?..
– ДИСКРЕДИТИРУЕШЬ! – крикнула я, подняв наконец голову и взглянув Юньвэню в лицо.
Мой император выглядел совершенно обескураженным, а когда он обескуражен, то становится похож на сущего ребенка – невинного ангелочка, на которого обижаться совершенно невозможно.
Черт, и зачем я только на него взглянула…
Злость и обида сразу же куда-то ушли. Я смотрела на Юна, а Юн смотрел на меня, и не было вокруг больше никого и ничего, кроме нас двоих.
– Я и правда подумала, что больше не нужна тебе, – пробормотала я и вдруг заплакала.
Большие для китайца глаза Юньвэня стали еще больше. Он потянулся было ко мне, но почему-то остановился и застыл на месте.
– Понимала ведь, что ты замкнулся в себе из-за смерти Пёна. Положил все силы на поиски преступника, не хотел отвлекаться от работы. Я же тебя знаю и понимаю, но почему?.. Почему в голову приходили дурацкие, глупые мысли?
Видимо, усталость, нервы и недосып сыграли свою роль. Мои ноги подогнулись, и я упала бы на землю, но Юньвэнь вовремя меня подхватил.
Мне хотелось так много ему сказать, хотелось крепко обнять, но я не смогла. Силы окончательно покинули меня, и я провалилась в забытье.
***
Снова мне снилась земляничная поляна. Маленький мальчик с копной густых черных волос заливисто смеялся, поедая ягоды. Я сделала шаг к ребенку, но внезапно земляничную поляну охватило пламя. Оно надвигалось на мальчика, а я не могла сдвинуться с места, чтобы кинуться спасать ребенка.
– Беги! Беги!!! – истошно закричала я. – Беги!
– Майя, проснись! Майя!..
Я открыла глаза и увидела перед собой Юньвэня. Он обеспокоенно всматривался в мое лицо, морща идеально гладкий лоб.
– Не хмурься, морщины будут, – упрекнула его я.
Кажется, кошмары Юна заразны. Может, мне тоже попить какого-нибудь лечебного пойла на ночь?
– Ты так громко кричала, – потер лоб император. – Что тебе снилось?
– Клоуны, – буркнула я.
Юньвэнь прищурил левый глаз. Весь его вид говорил о том, что в его голове происходит «обработка информации». Не хватало только крутящегося колечка на лбу.
– Может, поговорим? – спросил Юн.
– О клоунах? – Я уже готова была поведать ему о том, что это за существа такие и с чем их едят.
– Нет, – мотнул головой Юн. – О недоразумении, из-за которого мы столкнулись на пути друг к другу.
– А-а-а, ты об этом, – протянула я. Если честно, затрагивать эту тему уже не хотелось. Все негативные чувства исчезли в тот самый миг, когда я заглянула в бездонные глаза Юньвэня.
– Я не собираюсь долго говорить об этом, – сказал Юн, словно прочтя мои мысли. – Просто запомни раз и навсегда: никогда не настанет день, когда я перестану нуждаться в тебе.
В свете солнечных лучей, проникающих в покои из открытого окна, обычно темные глаза Юньвэня приобрели карий оттенок. Не моргая, император смотрел на меня, взглядом стараясь передать искренность своих слов.
– Я запомню, – прошептала я, не в силах отвести взгляда от его лица.
– Вот и умница. – Его лицо озарила счастливая улыбка, от которой, как мне показалось, лучи солнца стали ярче в несколько раз. – Больше не злишься?
Я помотала головой.
– Тогда у меня есть для тебя миссия. Вернее, для нас с тобой.
Заинтригованная, я перевернулась на бок и придвинулась к Юньвэню чуть ближе. Встать пока что не было сил.
– Что надо сделать? – спросила я.
Радостная улыбка императора превратилась в хитрую ухмылку. Видимо, затевалось что-то коварное…
– Приближается праздник Цисицзе, – начал он и многозначительно поиграл бровями. Этому жесту он научился от меня.
– И-и-и? – протянула я.
Цисицзе – это китайский аналог Дня Святого Валентина. Его празднование связано с трогательной легендой о любви пастуха к небожительнице. В этот день молодые девушки гадают на суженого, а уже сформировавшиеся пары гуляют по украшенным гирляндами и фонарями улицам.
– В этом году я планирую устроить пышное торжество, – объявил Юньвэнь. – Люди устали от войны, голода и прочих напастей. Я хочу порадовать их торжеством и бесплатной едой.
– Мысль неплохая, – согласилась я. – Это и есть наша миссия? Устроить праздник?
Юньвэнь помотал головой.
– Это моя миссия. Моя, моих министров и драконов. А вот наша с тобой миссия – сделать так, чтобы Минчжу и Фанг провели этот праздник вместе.
– У-у-у-у! – протянула я, выпучив глаза. – Флаг тебе в руки! Я не берусь за заведомо провальные миссии.
– Почему сразу провальные? – надул губы Юньвэнь.
– Потому что Фанг ни за что не пойдет на какой-то праздник. Только если в качестве телохранителя или шпиона.
Глаза Юньвэня азартно загорелись.
– А это же прекрасная мысль! – воскликнул он, хлопнув в ладоши.
– О, боги, – прошептала я, драматично закатив глаза к потолку.
Чувствую, что романтический праздник превратится в балаган…
Подскочив с места от распирающей его безудержности, Юньвэнь начал бегать по комнате и тараторить о приготовлениях к празднику. От его мельтешения у меня разболелась голова, и я несколько раз попросила его умерить пыл, но все было без толку. Поглощенный своими идеями, Юн не мог остановиться. Тогда я, тяжело вздохнув, перевернулась на другой бок и, закрыв глаза, попыталась абстрагироваться от шумного императора.
Но не тут-то было…
– Ты меня слушаешь? – раздалось прямо надо мной.
– Слушаю-слушаю, – пробубнила я в подушку, не открывая глаз.
– Тогда почему делаешь вид, что спишь?
– Я не сплю, а лежу с закрытыми глазами и представляю твои идеи. – Уснешь тут, как же.
– А, ну представляй-представляй, – одобрил Юньвэнь мою отмазку и продолжил тараторить о предстоящем празднике.
