Ольга Даро
Я и ты
Часть 4. 4 августа 2009 года.
Я задремала вместе с Мирославом в обеденный час, хотя я надеялась подняться и приготовить ужин, пока он спит, но пасмурная погода и дождливый день за окном призывали окунуться в сон. Но нет, я поборола сон и осторожно поднялась, переложила сына в кроватку и тихо вышла из комнаты, прихватив с собой дремлющего Съюткейcа. Как хорошо, что родные Дани пожертвовали нам кроватку, коляску, много всяких детских принадлежностей, включая игрушки, бутылочки, одежду, оставшиеся от троих или четверых подросших племянников Дани. А осталось очень много всего в довольно приличном виде, поскольку сестры и братья Дани были людьми далеко не бедными, и многое отдавалось даже с этикетками. Конечно, тут не обошлось без тебя, это ты попросила помощи у мамы Дани, которая быстро всех подняла на уши и собрала нам несколько больших пакетов с детскими вещами, да и до сих пор нет-нет да что-то подкидывала. Родители Дани поистине великодушные люди, они не отказали в твоей просьбе помочь мне, кто, чем может. А вот мне было слишком стыдно кого-то что-то просить, даже не смотря на сложную финансовую ситуацию. К тому же до сих пор не наладилось грудное кормление и приходилось докармливать смесями. Из-за любого волнения и переживаний, усталости и недосыпов молоко почти полностью пропадало, все же первый ребенок и все как-то страшно было впервой. Ты и так много работала, чтобы нам всем прокормиться и поэтому помощи твоей я не просила, но ты все равно пыталась помогать, потому что я почти ничего не успевала делать по дому и даже сама поесть, Мирослав был очень беспокойный и требовал много внимания.
Я вышла на кухню и подошла к окну, дождь вгонял в тоску и навевал на меня прошлогодние воспоминания. Как хорошо, что ты скоро придешь, одиночество для меня было невыносимым, мне нельзя было подолгу быть одной, иначе в голову начинали приходить гнетущие мысли. Я часто думала о Тимуре, изо дня в день, я зачем-то представляла, как бы мы могли быть сейчас счастливы, втроем, не поступив я так с ним. Еще я думала, как это ужасно, что сын не увидит своего отца, или увидит когда-нибудь, но он не будет рядом. Постепенно образ Тимура для меня становился каким-то туманным, он всё ускользал от меня, я уже не представляла его так ясно перед собой, как раньше. Иногда мне казалось, что его нет на свете, он был просто моим сном. Но всё равно, в глубине души что-то еще заставляло меня надеяться, что он помнит обо мне, даже если у него уже кто-то есть. Я втайне верила в то, что когда-нибудь он придёт ко мне.
Чтобы заглушить душевную боль, я нашла себе хобби еще во время беременности – занялась лепкой из соленого теста настенных панно в русском народном стиле, а потом относила их в наш маленький музей декоративно-прикладного творчества, иногда мои работы покупали, а еще я понемногу занималась вязанием и шитьем игрушек. Эти занятия давали мне некоторое спокойствие и усмиряли мысли. Но как только родился Мирослав, мне стало не до занятий творчеством, тут бы найти время приготовить еду и постирать вещи, а вечерами я уже, как правило, валилась с ног. Так что, даже имея пару часов сводного времени, мне хватило бы разве что на подготовку и задумку идеи, а потом так сложно было все оставить и отрываться на другие более важные вещи. Поэтому хобби мое было отложено, и я потихоньку выгорала.
Жизнь перестала быть прежней для нас после рождения Мирослава. И мы уже не были прежними, ни ты, ни я, тем более. Повзрослеть пришлось быстро, пришлось стать ответственной, рассудительной, терпеливой, серьезной и немного замкнутой. Наша квартира стала прибежищем для меня, добровольным заточением. Я никуда не выходила без надобности, прогулки у дома с ребенком и собакой, поход в ближайший магазин, в детскую поликлинику и раз в месяц ты меня вытаскивала к семейству Дани. Его мама примерно раз в неделю звонила тебе, чтобы узнать, как у нас дела и приглашала в гости. Одна ты туда ходить не любила, а так и мне внимание доставалось, но особенно маленькому Мирославу.
По-прежнему меня обуревал страх, страх неизвестности и финансовой нестабильности. Выплаты от работы были не настолько большими, какими они могли быть, если бы я отработала хотя бы год. Но всё же, это были неплохие деньги, которые, правда, не покрывали даже аренду за квартиру. Так что, если бы не ты и Даня, ежемесячно подкидывающий нам немного денег, мне пришлось бы уехать к моей маме, чего я категорически не хотела делать, поскольку новость о моей незапланированной беременности не очень обрадовала её и как она не уговаривала избавиться от ребенка, я не соглашалась. Не могла я ей рассказать всю эту любовную историю, не могла объяснить, кто отец моего ребенка и куда он делся. И после всего того приезжать к ней мне было просто нельзя. Она видела внука только раз, когда меня выписывали из роддома.
Мирослав родился 10 апреля. Беременность протекала непросто и я четыре раза лежала на сохранении в больнице из-за угрозы прерывания беременности. Этот период дался мне с трудом, особенно нахождение в больнице с будущими, а потом и состоявшимися мамочками в роддоме, к которым приходили заботливые мужья, приносили им какую-то домашнюю еду, опекали их и жалели. В душе я рыдала, но ты делала всё, чтобы я не чувствовала себя хуже их. Ты словно соревновалась с ними и старалась делать все намного лучше: ты приходила раньше их и уходила позже, ты звонила чаще и приносила мне только свежую и горячую еду, тебе всегда было, что мне рассказать и часто ты делала мне сюрпризы – то пряжу новую принесешь, то журнал по вязанию. Я казалась спокойной и терпеливой, но на самом деле смиренной, огонь в моих глазах стал каким-то блеклым. Я сначала всё ждала, что он придет, он меня найдет, мне так хотелось в это верить. Но он долгое время не выходил на связь даже с лучшим другом, и я поняла, что мне придется самой со всем этим жить, мне неоткуда ждать помощи, мне нужно научиться справляться самой со своей жизнью, ведь скоро нас будет двое. Впервые Тимур связался с Даней в середине февраля, но он ни слова не спросил обо мне, и вообще их разговор сложно было назвать душевным, со слов Дани Тимур стал отстраненным и замкнутым. Тогда Даня со мной поделился через тебя контактами Тимура. Но едва я могла отважиться связаться с ним. Следующий их разговор состоялся только в середине лета, он был коротким и формальным, друзья не трогали личных тем, только сугубо разговоры по работе и тогда я потеряла надежду. Я уже перестала ждать, и не смела надеяться.
А ты тем временем работала там же и неплохо справлялась со своей работой, она не доставляла особых хлопот и приносила средний доход. По большей части ты была кормилицей нашей семьи, почти вся твоя зарплата уходила на пропитание и непредвиденные расходы. Ты старалась никогда не задерживаться после работы, заходила в магазин, если надо и помогала мне со своим крестником. Ты знала, что я страдаю в одиночестве и занимаюсь самобичеванием. Тебя и саму безумно злила вся эта неразрешенная ситуация и то, что обещанные полгода Дани растянулись уже почти на год. Каждый раз, когда вы выходили на связь, ты его пытала, когда он уже вернется и каждый раз он не мог сказать ничего определенного. Я же в глубине души хотела, чтобы он как можно дольше не возвращался, потому что понимала, он заберет тебя, и я останусь тут одна с Мирославом и Съюткейсом, а я не представляла жизни без тебя, я не знала, как мне жить одной без твоей моральной и финансовой поддержки. Конечно, мне пришлось бы выйти на работу и искать где-то няню. Возможно, мне помогла бы мама Дани, она не раз предлагала приносить Мирошу, если мне куда-то понадобится. Но конечно, я понимала, что наша с тобой совместная жизнь не вечна и рано или поздно она закончится.
Но вот незаметно наступил август и со следующей недели, с 10 августа у тебя должен был начаться отпуск, который предполагалось провести совершенно обыденно, не покидая город.
Ты вернулась около шести часов вечера с работы, принеся пакет с продуктами, а я уже покормила самых маленьких в нашей семье и таскала Мирослава на руках, пытаясь его развлечь.
– Ну как вы тут?
– Да мы как всегда, – слегка улыбаясь, проговорила я по пути на кухню. – Ужин только приготовила. А ты как отработала?
– Хорошо, как обычно. Эй, малыш, как дела?
Ты помыла руки, переоделась и переключилась на Мирослава.
За ужином ты мне сказала:
– Сегодня мы с Даней свяжемся, надеюсь, он точно уже ответит, когда приедет.
– О… здорово, – наигранно обрадовалась я.
Вообще, вечера у нас проходили однообразно, разные дела по дому до часов девяти вечера, потом я готовила ко сну сына, ты ходила гулять с Кейсом. В десять, в начале одиннадцатого часа мы пили чай, болтали и смотрели сериал «Секс в большом городе», очень редко бывало, что я лепила или вязала, а ты читала какой-нибудь роман, иногда мне вслух. Чтобы бы мы не делали, мы были рядом. В день, когда ты общалась с Даней, я уходила на кухню, дав вам возможность выговорить друг другу всё, что у вас накопилось. Обычно это были признания в любви, мучительной тоске друг по другу и неясности по приезду. Работы у Дани было много, первый свой маленький отпуск и денежные средства он потратил на обустройство арендованного дома. Теперь ты ждала, когда он возьмет второй отпуск, чтобы приехать за тобой.
Ближе к одиннадцати мы попили чай, и ты с ноутбуком осталась в зале, а я на кухне уселась немного полепить.
Даня вышел в Скайп даже раньше, чем вы договаривались и вы созвонились.
– Привет, моя родная, как я рад тебя видеть! – первое, что воскликнул Даня, как только увидел тебя через камеру.
– Привет, как ты? Когда ты уже приедешь? – залепетала ты, увидев своего возлюбленного.
– Всё, я уже купил билеты! Наконец, мы скоро увидимся! И тогда тебе не поздоровится!! – радостно прокричал Даня, улыбаясь во весь рот.
– Правда?! Ты не шутишь? Когда же, когда рейс?
– 15 августа!!
– Господи, как я счастлива! Во сколько ты прилетаешь?
– Я вылетаю вечером и у меня еще пересадка в Москве, если все будет удачно с погодой, я прилечу в 10:30 утра в воскресенье, 16-го.
– Я обязательно тебя встречу! Я буду в отпуске с 10 числа на две недели! Боже, неужели это случится? Даже страшно, лишь бы всё сложилось хорошо! – обуреваемая эмоциями, воскликнула ты.
– Тише, тише, успокойся, – улыбался Даня, – ты главное, напиши заявление на увольнение перед отпуском, меня до конца августа отпускают, потом мы поедем домой. Но сначала, нам надо расписаться. Ты же еще не передумала за меня замуж выходить?
Ты рассмеялась.
– Не передумала.
– Тебе надо определиться с нарядом и свидетельницей.
– Со свидетельницей проблем не будет. А что у тебя со свидетелем?
– Всегда хотел, чтобы свидетелем был Тимур, но до него не дозвониться, в последний раз он выходил на связь еще в начале лета, сухо ответив мне на майское письмо. Кажется, он решил перечеркнуть всё своё прошлое и меня тоже, – задето проговорил Даня. – Но я напишу ему еще раз. Если не ответит, тогда придется кого-то другого просить.
– Понятно, то есть он и про Олю никогда не спрашивал? И он не знает, что у него сын?
– Ты хочешь сказать, что он не знает до сих пор?
– Я думала, ты ему скажешь!
– Я к этому отношения не имею, я же передал его контакты для Оли, почему она ему не написала еще в феврале?
– Ну, наверное, это не так просто оказалось сделать.
– Ну и кашу мы заварили с этой историей. Да уж… – Даня озадаченно потер подбородок. – Он ни разу не спрашивал про Олю, ни про тебя со мной, никаких личных разговоров, весь наш разговор длился не дольше пяти-восьми минут и касался только жизни за границей и работы. Он тогда был отстранен и я не хотел напоминать ему о прошлом. А теперь, похоже, действительно пора вмешаться и открыть ему глаза на происходящее. Как думаешь?
– Да, да! – ты смотрела на него во все глаза, как ты была счастлива, что он решился на этот шаг, – Оля точно не станет ему писать, да и нет гарантий, что он прочтет письмо от нее, если больше знать ее не хочет, но их сын ни в чем не виноват.
– Ладно, я попробую с ним связаться или напишу ему. Только пока не говори ничего Оле. До последнего, пока я не узнаю каких-нибудь новостей. Хорошо?
– Да, да! Хорошо…
– Настеныш, я люблю тебя, ужасно соскучился, но мне надо тут доделать последнее по работе, чтобы сдать проект и меня не трогали месяц. Весь день на телефоне! Я выйду еще на связь перед отъездом. Не знаю, будет ли работать моя старая симка, когда окажусь в России, но знай, я к тебе скоро приеду! Целую, моя любимая! Скоро я сделаю это по правде!
– Целую, – прошептала ты, всё еще не придя в себя от его новости, и помахала ему рукой.
Как только звонок завершился, ты понеслась ко мне так, что перепуганный Съюткейс вбежал с бешеными глазами вперед тебя ко мне на кухню, чуть не свалив меня с табуретки.
– Мамочки! – испугалась я. – Что случилось! Потише! Мирошу разбудите.
А ты накинулась на меня обниматься:
– Он приедет! Он приедет 16-го числа! Это всего 12 деньков подождать!! Оля!!! Ты понимаешь?! Он приедет! Это уже в конце следующей недели!
Я ошарашено смотрела на тебя, приоткрыв рот, слегка растянув его в улыбке. Не смотря на мой страх потерять тебя, я была искренне рада.
– Ох, это так неожиданно, это так потрясающе, – ответила я тебе. – А про Тимура ничего не слышно?
– Ой, я и забыла спросить, он так торопился, ему надо было срочно доделать свою работу. Я думаю, он сказал бы, если бы узнал что-то важное, – растеряно сказала ты.
– Ммм, ну да…, – я грустно улыбнулась, – ты как мне сказала, что Даня приезжает, мне так страшно стало, у меня прямо всю душу перевернуло, как будто, если бы ты сказала, что Тимур приезжает. Я бы так хотела этого, но в тоже время я боюсь с ним встретиться…
– Если судьба вам встретиться, это случится, а мы уж как-нибудь повлияем на это.
– Может пусть останется как есть. Может меня полюбит еще кто-то? Или с детьми сейчас не очень берут?
– Оля, не сей панику. Тебе не за сорок лет с большим хвостиком. Ты ведь до сих пор любишь его?
– Люблю.
– Еще немного терпения.
– Ты что-то задумала что ли? – заподозрила я.
– Нет, – ты хитро улыбнулась и снова счастливо затараторила, – он приедет, он приедет…
В эту ночь ты не могла нормально спать, эмоции тебя обуревали. Ты была на взводе. Я тоже, я понимала, что нашей тихой мирной жизни скоро придёт конец, и я уже придумывала план, как мне дальше выкручиваться. Теперь мне придётся искать новое место для жилья, одна эту квартиру я не потяну, да и зачем мне двухкомнатная квартира. Однокомнатную квартиру в спальном районе в старом доме за 10-ку можно вполне найти. Выйду на работу, попрошу маму Дани присмотреть за сыном хоть с пару недель, а потом какие ясли, может, найдутся или няня. А пока своими мыслями по поводу жилищного вопроса я с тобой не делилась, да и не до этого тебе было.
Пока ты была на работе последнюю неделю, я подыскивала себе однокомнатную квартиру в спальном районе с минимальными удобствами, рассчитывая на свои средства, и в принципе, мне подвернулась удача. Я нашла квартиру за восемь тысяч в месяц, что меня вполне устраивало, если выйти на работу. Я уже все продумала и решила для своей семьи. Я рассчитывала на твою помощь с переездом и первым месяцем аренды, пока я не отработаю месяц и не получу зарплату. Мне осталось только определиться с датой, для этого мне надо было посоветоваться с тобой. Я взволнованно ждала вечера, когда ты вернешься домой.
– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила ты и села на стул, когда вечером я попросила тебя поговорить со мной.
– Поделись со мной последними новостями. Какие у вас планы с Даней? Когда вы уезжаете? – обеспокоенно спросила я.
– Когда Даня приедет, мы тут же подадим заявление в загс, а точной даты нашего отъезда пока нет, но вроде как отпуск у него до конца августа, – как бы виновато, но в тоже время счастливо произнесла ты, скромно опустив глаза.
– Ох, ну это же круто, – как можно радостнее отреагировала я, хоть в душе мне хотелось плакать.
– Ты же будешь моей свидетельницей?
– Что? Я? – опешила я.
– Ну конечно, а кто еще? У меня нет никого больше! Ты даже не думай отказываться!
– Но у меня нет ничего приличного, чтобы надеть, – попыталась я найти отговорку. – А денег лишних нет.
– Не переживай за это.
– Ох, а Мирослава я с кем оставлю?
– Оля! – строго сказала ты.
– Хорошо, ладно, – смирилась я и печально вздохнула. – Хорошо, что у нас еще есть время побыть вместе.
Вдруг я не выдержала и расплакалась. Ты подскочила ко мне и обняла. Я постаралась поскорее успокоиться.
– Не плачь. Ты чего… Я тебя не бросаю, я буду тебе звонить по скайпу каждый день, слышишь? – принялась ты меня успокаивать, а у самой тоже слезы навернулись. – Боже, но почему все так шиворот навыворот получается? У меня всё хорошо и поверь мне, у тебя всё наладится. Я сама найду этого Тимура и привезу сюда!
– Нет, нет, не надо, – я утерла слезы, вздохнула и сказала, – я справлюсь, просто… почему я всех теряю? Всех близких для меня людей?
– Ты не теряешь, мы будем каждый день зависать в скайпе, общаться как сейчас.
– Да, – печально подтвердила я. – Ты мне поможешь с переездом? Я не потяну эту квартиру одна. Я нашла себе однокомнатную квартиру, она, конечно, маленькая и далеко от центра, но зато в полтора раза дешевле.
– Давай я тебе буду оплачивать первое время эту квартиру? Ну, хотя бы пока на работу не выйдешь. Куда тебе сейчас? Мироша, он ещё совсем малыш.
– Спасибо тебе, моя хорошая, моя родная. Но я не могу так, это неправильно. Я должна сама с этим справиться, иначе я никогда не научусь самостоятельности, я никогда не окрепну, пора самой брать ответственность за свою жизнь.
– Какая ты упертая. Но обещай мне, если будут сложности, ты сразу обратишься ко мне. Я все равно буду тебе подкидывать на памперсы, смесь и баночки, даже не упирайся, это для Мирослава и я его крестная мама, как-никак. А еще я знаю номер твоей карты, – строго сказала ты.
– Я знаю, – согласилась я и слабо улыбнулась.
– Когда ты хочешь переезжать? – спросила ты.
– Я подумала, что после вашей свадьбы, наверное. Сложно пока с датами точно определиться. Да и вам хочется вместе побыть, не хочу вам мешать.
– Оля, брось ты говорить ерунду, мы теперь с ним всегда будем вместе, а с тобой нам остался этот один месяц! Так что ты и не думай, что я тебя брошу на произвол судьбы.
– Хорошо, спасибо… Я так люблю тебя, мне очень сложно отпускать тебя. Мы были с тобой вместе столько лет… Но я так рада, что ты счастлива.
– У тебя тоже всё будет хорошо, вот увидишь! Счастье не за горами! А ну не вешай нос. Ты лучше покажи, что новенького ты тут налепила.
– Да так, ничего особенного, не хочется ничего.
– Так, мне осталось отработать два дня и мы непременно с тобой куда-нибудь выберемся! На время моего отпуска, пока не приехал Даня, мы напрочь забудем обо всем, и будем только втроем, – ты глянула на пса и добавила, – вчетвером, ладно. И никаких разговоров о твоем переезде и о моем отъезде.
Ты пыталась меня приободрить, как могла, хоть сердце твоё уже тосковало по мне.
На следующий день мне поступил неожиданный звонок от незнакомого номера. Я его пропустила, пока укладывала спать Мирошу. Внутри меня всё похолодело, когда я осмелилась предположить, что это мог быть звонок от Тимура, но страх так сковал меня, что я не рискнула бы перезвонить. И когда этот же номер перезвонил мне снова, я, едва дыша, ответила в телефон:
– Да…
– Оля, Оленька, это вы? – спросил меня добрый голос взрослой женщины.
– Я… – недоуменно ответила я, пытаясь понять, кто это.
– Здравствуй, это я, Софья Ярославна, как ты, дитя моё?
– Ой, здравствуйте, я вас не узнала, – я удивилась ее звонку. – У меня…да все ничего…потихоньку… Как вы?
– Ну, слава богу, а у меня всё хорошо, не переживай. Я звоню тебе не просто так, я обзваниваю бывших участников и хотела пригласить тебя к нам в реконструированное поселение Древлян до конца лета. В этот раз многие разъехались, людей у нас стало поменьше, так что тут уже потише и поспокойнее.
Меня ошарашило ее неожиданное предложение, и я даже и не знала, как вежливо отказаться от него.
– Ой, Софья Ярославна, спасибо вам за предложение, но я, наверное, не смогу… Понимаете, дело в том, что у меня малыш на руках, не управлюсь я там без благ цивилизации, он и так беспокойный, плохо спит и с молоком у меня плохо, так что лишний стресс и заботы мне явно не принесут пользы…
– Ну что ты, что ты! Наоборот, все наладится, тут природа, спокойствие, а я тебе помогу, одну не оставлю, у нас тут места полно, участников мало, раздолье такое. Приезжай, а будет плохо – уедешь.
– Не знаю, сомневаюсь я… Дадут ли мне там спокойствия ваши порядки.
– Не переживай, ты же уже замужняя и дитё у тебя.
– Да уж, замужняя – тяжело вздохнула я.
– Ну, подумай, подумай, а как решишь, приезжай, – не стала на меня давить Софья Ярославна.
– Хорошо, спасибо вам большое!
После разговора я села на табуретку за кухонным столом и задумалась. Душой меня как будто бы тянуло туда, потому что там все напоминало мне о Тимуре, там остались теплые воспоминания, там началась наша история любви, там мы все еще были вместе. И мне, правда, хотелось там оказаться, сесть у реки и выплакать всю тоску из себя. Но с таким маленьким сыном на руках без привычных памперсов… Конечно, можно и потерпеть неделю-другую и использовать многоразовые подгузники, но тогда что это за отдых такой будет с бесконечными стирками. Хотя ведь Софья Ярославна обещала помогать. И потом твой отпуск на носу и ты хотела сменить обстановку и возможно согласишься. Чем больше я думала, тем больше понимала, что хочу выбраться из этой квартиры, где все напоминало о последней ссоре с Тимуром. И, напротив – там, в поселении Древлян – все, о чем бы я не подумала, наполняло меня теплотой и любовью изнутри, я надеялась найти там душевное исцеление. Поэтому я приняла решение и ждала тебя.
– Настя, я придумала, где нам провести отпуск, – сказала я тебе сразу, как ты зашла на порог.
– Ого, – удивилась ты, заметив, что я даже немного озарилась загадочной улыбкой. – И где же?
– В поселении Древлян.
– Я не ослышалась?
– Нет-нет! Представляешь, сегодня мне позвонила Софья Ярославна из моего поселения, ну, Древлян то есть, она предложила приехать к ним пожить.
– Ммм, – ты удрученно призадумалась, не ожидая такой новости, – и как ты себе это представляешь? С грудным ребенком и собакой? Ты справишься? Даже физически это сложнее, чем сейчас.
– Ну, во-первых, Софья Ярославна обещала помогать с малышом, а во-вторых, Насть, я больше не могу сидеть в этой квартире, мне нужен глоток свежего воздуха, там все по-другому, там мы все еще счастливы, понимаешь?
Ты понимающе вздохнула и сказала:
– Ну, предположим, с тобой все понятно, ты там уже замужем и с ребенком, к тебе вопросов нет, а я там, если ты помнишь, замужем за этим идиотом Егором, не уж то ты думаешь, я стану с ним жить?
– Ну, нет, конечно, я попрошу Софью Ярославну уладить этот вопрос и чтобы тебя не трогали, и вообще, ты же будешь со мной жить в моем племени, никто и не узнает о тебе.
– Только на таких условиях я соглашусь, ты же понимаешь, мне не до приключений там. И только одну неделю, до приезда Дани.
– Хорошо, спасибо, – я подскочила к тебе и обняла.
На следующий день я позвонила Софье Ярославне и рассказала, что согласна приехать на определенных условиях, что со мной еще будет подруга, но она тоже замужем и чтобы ее тоже никто не трогал и нам дали больше свободы и спокойной жизни. Софья Ярославна обрадовалась, сказала, что всё будет улажено и ждала наше прибытие в поселение уже в субботу, готовая предоставить все необходимые атрибуты для надлежащего перевоплощения. Я лишь взяла с собой многоразовые подгузники и муслиновые однотонные распашонки с ползунками, да пеленки. Припрятала на всякий случай телефон, смесь с бутылочкой, детское жаропонижающее, детское мыло, детский крем, зубную щетку и зубной порошок, оставшийся еще с прошлого раза. Ты также оставила при себе телефон, пообещав его доставать сугубо по важным делам и так, чтобы никто этого не видел, все же Даниил должен был связаться с тобой еще раз до отъезда, и он не знал, что ты теперь находишься в племени Древлян. Да и я тоже ждала новостей от Дани, все еще ждала.
Родной брат Дани согласился нас довезти до поселения, что было нам на руку, на тот на случай, если Даня не сможет связаться с тобой из-за плохой связи, то брат расскажет, где ты находишься, и если потребуется, передаст через него тебе новости.
Когда мы вышли из машины рядом с входом в поселение, из домика охранного поста нас вышла встречать Софья Ярославна, внутри там остался еще один хлопец при мече и в кольчуге, он глянул на нас и скрылся обратно.
Мы обнялись.
– Ох, какое дитя прекрасное, каким именем нарекли? – сразу обратила она внимание на копошащийся комочек в моих руках, который уже начал недовольно кряхтеть, что его тут разбудили.
– Мирослав, – прошептала я, смущенно опустив глаза, надеясь, что сейчас больше не будет расспросов.
Старушка увидела моё смущение и сказала:
– Ну, пойдемте, пойдемте, сейчас переоденетесь, да в избу пойдем, надо вам отдохнуть с дороги.
Ты вздохнула, что ничего не поделать, придется преображаться, но теперь-то мы научены жизнью.
Скоро я оказалась в знакомой местности, в знакомой избе, но для тебя все здесь было ново, хоть и очень похоже на племя Кривичей. Воспоминания освежились, словно легкий теплый ветерок сдул всю пыль с минувших дней, и я снова оказалась той дерзкой напуганной девчушкой, что и год назад. На миг почудилось, что из княжеских хором вот-вот выйдет Тамерлан, и сердце моё сжалось в невидимых тисках тоскующей любви.
В этот раз милая старушка обо всем позаботилась и в избе появилась люлька для малыша, подвешенная к потолку. В помещении уже было все подготовлено к нашему приезду. Воспоминания стремительно накрыли меня, и от нахлынувших эмоций я изрядно переволновалась и малыш начал капризничать и плакать, хотя я его хорошенько покормила перед самым прибытием. Я не могла с ним справиться, и уже было пожалела, что приехала сюда. Софья Ярославна, однако, держалась спокойно и доброжелательно и, видя мою растерянность, попыталась мне помочь. Она взяла на руки Мирослава с моего позволения, и стала с ним гулить и веселить его, и он вдруг успокоился и заулыбался ей. Я немного выдохнула.
На столе уже был подготовлен котелок с едой, а в кувшине свежее козье молоко.
– Вы не стесняйтесь, голубушки, располагайтесь, присаживайтесь, угощайтесь. Да отдохните, сходите прогуляться, пока держатся солнечные деньки.
Мы неловко стали хозяйничать, помыли руки и, наконец, уселись за стол.
– А как же нам теперь, можно не опасаться ухажеров? – спросила ты.
– Не переживайте, теперь вы с покрытой головой, это значит, что вы замужние, а то что мужей рядом нет, так это легко объяснить.
Мы вопросительно переглянулись.
– Мужья ваши уплыли на другую сторону, в чужие земли, а вернуться не ранее, чем через год.
– Как это близко к правде, однако, – заметила ты.
– А может и не вернуться и их там настигнет погибель, – грустно сказала я.
– Оля, – возмутилась ты, – что ты такое говоришь.
Я пожала плечами.
Мы поели и немного обвыклись, Мирослав задремал на руках у старушки, и она его положила в люльку.
– Как он у вас быстро успокоился и заснул, – удивилась я.
– Дети чувствуют, если мать что-то беспокоит, вот у тебя на душе, видать, неспокойно, и он тоже нервничает.
– Не могу ничего с собой поделать, – сразу поникла я, мне вдруг так захотелось поделиться с ней своей историей, рассказать, отчего мне так плохо на душе.
– Вижу я, будто передо мной не та Оля сидит, какую я знала… По кому же сердце у тебя тоскует, не давая покоя, что же изводит тебя так? – спросила она, словно прочитав мои мысли и, присев рядом со мной, обняла меня за плечи и я, почувствовав ее поддержку и сочувствие, не выдержала и расплакалась.
Ты поняла, что нам надо побыть вдвоем и тихонечко вышла, под предлогом покормить Съюти.
– Что тебя тревожит, расскажи мне, не уж то любимый твой тебя обидел?
– Скорее, это я его… Это так больно, потому что я до сих пор люблю его, а он… навряд ли. Мне кажется, я больше никогда его не увижу, только это место напоминает мне о нем, когда еще все было хорошо.
– Тамерлан? Ты плачешь по Тамерлану? Ох… Если любит, он вернется. Его сердце не даст ему покоя, как и тебе. А ради сына непременно должен простить тебя.
– Он не знает о нем даже…
– Ох, дети мои, что же вы наделали, в мир вас выпустить нельзя.
– Наделали вот… никак не слушали друг друга, а я упрямилась все время… Сейчас бы я многое иначе сделала…
– Горький опыт нас многому учит, но теперь я вижу, что ты изменилась и только теперь ты по-настоящему готова быть женой, быть опорой своему мужу, послушаться его и поддерживать, как и он тебя.
– Только я так и не стала ему женой.
– Только не здесь. Я помолюсь за вас, больно мне слушать вашу историю, не должно было все так случиться.
Я успокоилась и Софья Ярославна вскоре настояла, чтобы мы с тобой сходили погулять и ни о чем не беспокоились, а она тем временем присмотрит за безмятежным сном Мирослава Тамерлановича.
Я вышла из избы, а ты в этот момент сидела на лавочке рядом с домом и кидала песику палочку, чтобы он ее приносил тебе, но он ее находил и грыз.
Ты тут же встала и подошла ко мне.
– Ну как ты? – обеспокоенно спросила ты.
– Ничего, – ответила я и, немного улыбнувшись, протянула тебе руку. – Побежали?
Ты ответила мне улыбкой и, взяв мою руку в свою, покрепче ее сжала и тогда я побежала, потянув тебя за собой. Мы неслись по тропинке вниз, к закатному солнцу, к блестящей реке, через пастбище и дикий луг, мы неслись, не жалея ног и смеялись так, как год назад, когда упали с лошади в мягкое покрывало из луговых трав. Мы уже и забыли, как звучит этот смех, как разливается он в широком просторе, забыли, как ощущается свобода и где прячется счастья уголок. А он вот тут, совсем рядом, в зарослях древнего вереска и запахе горькой полыни, в сладости ягод черники и прохладе бегущей реки. Для меня как будто все изменилось в тот момент, словно я вернулась к себе домой, и силы природы наполняли меня с каждой минутой все больше. Наконец, я так свободно задышала, так полно, так ровно.
Мы присели на берегу реки на большой коряге и молчаливо любовались закатным солнцем и балующимся с водой Съюти.
– До сих пор не верится, что ты уже мама, – сказала ты.
– Не думаю, что тебе тоже осталось долго блаженствовать, – подтрунила я тебя.
Ты улыбнулась.
– Тебе не кажется, что имя Съюткейс тут вообще не к месту? – спросила я.
