Ольга Даро
Я и ты
– Пошли я тебя довезу, Настя с Даней уехали.
– Уехали, значит, предатели, – со смертельной обидой проговорила я. – Хорошо. Нет, не стоит утруждать себя, я на такси доеду. Я могу о себе позаботиться. В эскорт услугах хорошо платят! И отдай мне мой телефон.
Я с оскорбленным видом встала к нему спиной и смотрела в сторону, но при этом гордо задрав нос.
– Не отдам, – как будто потешался Тимур надо мной и ждал моей дальнейшей реакции.
– Хорошо, забирай его себе, только оставь меня в покое! Тебе вообще должно быть неприятно рядом со мной находиться.
– Это почему, обоснуй.
– Ну, я же не доросла до таких, как ты. Я же птица не высокого полёта. Так что не стойте тут рядом со мной, а то еще свою ауру загрязните, не дай боже.
– Вот как с такой птицей можно серьезно разговаривать, ума не приложу, – Тимур еще пока держался спокойно и терпеливо выслушивал меня, но терпение его перегорало на глазах.
– И я не советую зря тратить тут своё время, годы-то идут, а вам уже не 25, скоро сыпаться начнёте.
Тимур выругался себе под нос и, подойдя ко мне сзади вплотную, пылко и строго сказал мне:
– Когда ты так себя ведешь, мне хочется только одного, как следует тебя проучить, помнится мне, тебе не сильно это понравилось. Так что не искушай судьбу. И если сейчас ты не замолчишь, я сделаю это прямо здесь. Не сомневайся.
Я округлила глаза от таких слов и возмущенно выпалила, повернувшись к нему лицом:
– Не посмеешь!
В его лице читалось твердое намерение.
– Ты хочешь в этом удостовериться?
– Ты совсем идиот? – буркнула я и пожалела.
Он шумно выдохнул и, сверля меня взглядом, взял меня за руку и потащил за ресторан к машине.
– Отпусти меня, немедленно! – сопротивлялась я, но это было совершенно невозможно делать в туфлях, которые я все равно растеряла по пути к машине.
– Твою мать, Оля! – выругался Тимур.
– Туфли!
– К черту!!
Он запихнул меня в машину на заднее сиденье и сев рядом, стал настойчиво и даже грубовато приставать ко мне. Я отпиралась и кричала, пока совсем не выбилась из сил и не остановила сопротивление, и только тогда он прекратил меня нарочно домогаться, хотя это скорее было похоже на борьбу понарошку.
– Теперь так будет всегда, если ты будешь вредничать, – удовлетворенно заявил он и, поправив на себе рубашку, отклонился на спинку сидения.
Я расправила на себе платье, пытаясь понять, не порвалось ли оно. Волосы растрепались, и я безуспешно пыталась спрятать выбившиеся локоны из косички.
– Так нечестно, ты сильнее! Ты же мужчина!
– Вот именно! Рад, что ты это заметила.
Я промолчала.
– А теперь поговорим серьезно, – сказал он строго, глядя перед собой. – Мне надоело играть в детский сад.
Я подумала, что он клонит к тому, что он хочет порвать наши отношения, которые-то пока и отношениями сложно назвать и мне вдруг стало страшно, я сидела, затаившись, а он продолжал:
– Ты можешь сказать мне, что ты хочешь от жизни? Ты должна принять решение, поставить цель. Мне, кажется, ты его еще не приняла. Какого мужчину ты видишь рядом с собой? Что касается меня, я могу тебе обещать, что со мной твоя жизнь не будет скучной, она будет наполненной и обеспеченной, может не роскошной, но голодать мы не будем. Я могу обещать, что я буду заботливым мужем, может резким где-то, бескомпромиссным. Я могу обещать, что я буду ответственным и небезразличным отцом, я дам хорошее образование детям и поставлю их на ноги, но иногда я могу быть слишком строг с ними и даже жесток, если понадобиться. Тебе не всё может понравиться из этого списка, я далёк от идеала, я понимаю, в чем моя слабость.
– Минуточку, – прервала его речь я, недоумевая, – к чему это долгое вступление? Это выглядит так, словно, ты собираешься мне сделать предложение. Остановись.
Тимур серьезно посмотрел на меня и сказал:
– Испугалась что ли? Вообще-то можно сказать, что мы уже женаты неформально.
– Прекрати, это была игра.
– Теперь это будет по-настоящему, если согласишься.
– Тимур, давай мы, просто узнаем друг друга получше.
– Мы и узнаем. Вот я и рассказываю, какой я, чтобы облегчить тебе задачу. И я хотел извиниться ещё. Я был очень груб с тобой в прошлый раз, на эмоциях наговорил лишнего, меня задело, что ты не посоветовалась со мной.
– Вообще-то мы были в ссоре.
– Да, верно, ты меня послала искать женщину-прокурора, я это запомнил.
– А ты был вроде не против.
– Так, тихо… мы ушли от темы.
– Не просто общаться, когда мы еще не помирились с предыдущей ссоры, не находишь? – с иронией произнесла я.
– Это затягивает – сплошные ссоры, скандалы, выяснения отношений и секс. Мы когда-нибудь сможем вести мирную жизнь? – посмеялся Тимур.
– Может по выходным?
– Может нам просто нравится ссориться друг с другом? Это несколько заводит, когда ты злишься.
– Так ты специально меня выводишь из себя?
– Нет, честное слово! И подожди… Я не закончил просить прощения с прошлого раза.
– Проси уже за все сразу, а то это никогда не закончится, и я прошу у тебя прощения. Давай просто забудем все. И начнем сначала.
– Ссориться?
– Нет, ну хватит на сегодня одной ссоры, надо лимит установить, не больше одной разборки в день.
– Хорошо. Я просто скажу, что я был не прав. Ты свободный человек и можешь поступать, как ты хочешь, даже если твои решения мне не нравятся. Я хотел для тебя лучшего, чем то, чем ты занималась на своей работе. Прости меня. Я унизил тебя.
– Да, ты жалишь в самое сердце! И яд твой потом долго еще блуждает по венам, – подтвердила я.
Тимур усмехнулся.
– Ну не такой уж я и ужасный. Простишь меня?
– Со временем. Знаешь, я довольно обидчива.
– А я довольно не сдержан. И тебе придется с этим смириться, ну или променять меня на кого – то попроще, если я тебе не по зубам. На кого-то бесперспективного.
– Ну, так прям бесперспективного? Ты один такой необыкновенный?
– Единственный в своем роде.
– Я принимаю твои извинения. Но будь немного помягче со мной.
– А ты снисходительнее к моим придиркам и властному характеру. И пожалуйста, никаких недомолвок, как тогда с первым нашим разом.
– Я постараюсь. Ну, всё мы выяснили, наконец?
– По ходу разберемся.
– Ну, поехали, только туфли, принеси мои, пожалуйста, на место.
Тимур вернулся за туфлями, а потом пересел за руль, и я рядом с ним села на переднее сиденье.
– Так, а куда мы поедем? К Дане с Настей или к вам домой? – спросил он.
– Я не знаю, хоть куда-нибудь.
– В зависимости от того, чего ты хочешь. Повеселиться еще в узкой компании или побыть наедине со мной?
– Не знаю.
– Начнем с меня, – решил Тимур и завел машину.
Впервые я немного расслабилась за все время общения с Тимуром, я была рада, что мы немного прояснили отношения, извинились друг перед другом. Он знал, какой он и что он хочет от жизни, но я пока не готова была принять решение, хотела ли я быть с таким человеком? Да, я была влюблена в него, но пока ещё я не представляла жизни с ним, как нам уживаться вдвоем.
Вы приехали к дому Дани, который находился почти в центре города, припарковались и вышли, он взял тебя за руку и повел знакомить тебя со своей квартирой. Ты мечтала поскорее сбросить эти туфли, поскольку каждый шаг по ухабистой, давно не ремонтированной дороге во дворе, давался тебе с великим трудом.
– Может, ты хочешь чего-то особенного? Просто у меня холодильник пустой. Тимур давно не готовил, – спросил тебя Даня, когда вы уже подошли к подъезду.
– Да, хочу, хочу выкинуть эти туфли в мусорку! – напряженно ответила ты. – А что, Тимур тебе готовит что ли?
– В основном он готовит. Я не очень люблю, а если готовлю, то что-то быстрое, то, что обычно не любит Тимур. Да я и не возражаю, пусть готовит. Заодно хоть как-то окупит проживание в моей квартире, – шутливо заметил Даня и слегка улыбнулся.
Вы зашли в квартиру, она хоть и была двухкомнатной, но она была гораздо больше нашей с высокими потолками, от входной двери длинный коридор упирался в дверь с туалетом, а рядом справа находилась дверь в ванную, от туалета и ванны коридор поворачивал налево на кухню. Первую комнату с коридором разделяла широкая арка, там был зал, а вот другая дверь по этой же стороне коридора вела в спальню. Кухня была не очень большая, но уютная со светлыми фасадами и таким же кафелем, столешницей и плитой, темным полом и стильным столом, все было скрыто от глаз по закрытым полочкам, что создавало впечатление стерильности. Похоже, для Дани, который не любит готовить, такой дизайн самое то. Везде у него было продуманно, никаких недоделок, оборванных обоев или потертостей, все бережно и с любовью сделано, а что касается ванной, там всё блестело в прямом смысле этого слова. Создавалось впечатление, что сюда каждый день приходит уборщица и натирает всю сантехнику до блеска.
– Ты пользуешься всем этим? – сомнительно спросила ты, разглядывая это жилище.
– То есть?
– Мне кажется, – сказала ты, подозрительно рассматривая сверкающий от блеска рычажок крана в ванной, когда вы зашли помыть руки, – что здесь даже нет твоих отпечатков пальцев.
– Прости меня, я зануда, я просто не люблю беспорядок.
– И это слабо сказано…
– Да ты не подумай, я не фанатик какой-то, но когда беспорядок, меня это выводит из колеи, и я не могу сосредоточиться на работе… и пыль, и грязь тоже…
– Почему же Тимур до сих пор жив?
– Ну, мы просто стараемся поддерживать чистоту, пару раз в месяц к нам приходят из клининговой компании, ну и раз в неделю мы сами наводим порядок. И раз в день просто пыль протереть. Ну, это ж так не сложно, идешь такой с тряпочкой мимо, раз – заодно пыль вытер.
– Бедный Тимур… бедная я.
– Насть, Насть, я ведь не заставляю никого, я сам всё делаю. Насть, не переживай. Вот если ты будешь готовить, это будет просто потрясающе, а я на себя всё остальное возьму…
Ты смотрела, как он старается угодить тебе и ни в коем случае не напугать своим фетишем чистоты.
– А если я насорю печенькой на постель? – шутливо спросила ты – Ты меня убьешь?
– Не, я только покусаю тебя! – отшутился Даня, – Нет, я вытряхну постель. И у меня, между прочим, есть робот – пылесос, я заказал его из штатов. И кстати, у нас не будет животных, у меня аллергия на шерсть.
– Так подожди, а как же Чарлик?
– Чарлик будет жить у Оли с Тимуром, Тимур любит собак, пусть воспитывает, а мы будет навещать его, когда в гости приезжать будем.
– А если дети захотят животинку?
Даня свел брови вместе, призадумался, а потом сказал:
– Я, пожалуй, на черепаху вполне соглашусь.
– Угу, какие еще у вас в шкафу скелеты, страшно спросить?
– У меня есть электрогитара.
– О…круто!
– Играю я на ней плохо. Но играть я на ней люблю.
– Ммм, это не очень круто.
– Каждый день у меня должна быть свежая рубашка и вообще все свежее. Рубашки я стираю на деликатной стирке шампунем для деликатных вещей, потому что они, ну не дешевые.
– Эй-эй, притормози на секунду. Думаю, на сегодня мне хватит правды о тебе, давай вторую часть этих откровений отложим на завтра, а то я могу всерьез напугаться. Вдруг у тебя есть плюшевый мишка, с которым ты спишь по ночам в обнимку.
– Кстати! Как же я мог забыть о плюшевом мишке! – озарился Даня, разыгрывая тебя.
– Да ну тебя!
Даня рассмеялся, а тебе было не смешно. Ты подождала, пока он успокоится и тогда спросила:
– Кофе-то есть у тебя? А то, если честно я умираю, как спать хочу, за всю неделю я не высыпалась и, кажется, заснула бы стоя.
– Так, пойдем, я тебе спальню покажу, ты бы лучше поспала часик – другой, а потом я сделаю для тебя кофе.
– Спальню? А можно касаться простыней, если на мне нет домашней одежды? Или, боюсь даже предположить, лечь на постель, не посетив душ перед этим?
– Конечно, нет! Ты что, это ведь осквернит мои египетские простыни, сотканные золотыми нитками на спине у верблюда. Но чтобы их спасти от случайного надругательства, я их накрываю бабушкиным пледом.
– Ох, Даняяя, – ты рассмеялась.
Он открыл дверь в спальню. Это было уютное пристанище для сна и отдыха с расслабляющей обстановкой, которая настраивает на приятные сновидения. Освещение здесь было мягким боковым, никаких люстр, теплые пастельные тона цвета кофе с молоком и беж были во всем – стенах, мебели, простынях. Пол темный и светлый круглый ковер с крупным ворсом, шторы плотные темные под цвет интерьера и главный атрибут большая пухлая кровать, так и зовущая упасть на неё. На другой стороне вдоль стены стоял простой шкаф, где должно быть хранятся такие же бежевые и кофейные простыни и одеяла, пододеяльники и пледы и какая-нибудь безупречно чистая одежда. Прикроватные тумбочки и настенные часы завершали весь этот образ.
– Как изысканно… – прошептала ты.
– Спасибо. Заходи, не бойся. Тебе может дать, во что переодеться? В платье, думаю, не очень удобно спать…
– Мечтаю его снять с самого утра…
– Давай расстегну молнию.
Ты повернулась к нему спиной и предупредила:
– Только аккуратно, мне его вернуть надо.
– Оно не твоё?
– На прокат взяла.
– Я думал, ты купила.
– Хорошие платья мне не по карману и потом, что мне потом с ним делать? Только ради одного вечера.
– Я тебе куплю много платьев, – сказал он и, медленно расстегнув молнию на спине, легонько спустил платье с одного твоего плеча и поцеловал тебя в шею, потом еще раз ниже и еще в плечо, пока не снял с тебя это платье и всё, что было под ним. А потом он отнес тебя на свою «египетскую» кровать и еще как минимум полчаса не давал спать. Простыни были и, правда, какими-то особенными, и приятно пахли им.
Ты проснулась от звонка телефона в твоей сумочке, которая валялась на полу рядом с платьем.
– Боже, сколько времени? – сонно прошептала ты и подскочила на кровати.
Даня проснулся следом за тобой и, прищурившись, посмотрел на время.
– Почти пять.
Он шустро вылез из-под одеяла, подал тебе сумочку, потом достал из шкафа свои аккуратно сложенные хлопковые спортивные штаны и футболку, оделся в две секунды и вышел.
Ты никак не могла окончательно проснуться, шпильки из прически больно впились в кожу головы. Ты их достала и распустила волосы, постанывая от блаженства. И уж только потом достала телефон – три пропущенных от меня. Ты забеспокоилась, что же могло опять случиться? Опять поругались с Тимуром? Ты сонно сидела с закрытыми глазами, склонившись над телефоном, лежащим перед тобой, и поняла, что опять засыпаешь. Чёрт подери, это какая-то магическая кровать, не вылезать бы из неё до следующего утра.
Даня вернулся с кухни в комнату и нарушил твою дремоту:
– Кофе варится. Мне Тимур два раза звонил. Что у них там уже стряслось?
– Вот… ты звони и узнавай, – обрадовалась ты, что можешь избежать неприятного разговора со мной.
Даня открыл шкаф, достал что-то и, положив на кровать, смущенно проговорил:
– Надень, это я вчера купил, не удержался. Просто в паре шли женская и мужская футболки, только женская длиннее, как платье. Мне принт понравился, вот и купил.
Даня вышел из комнаты, набирая номер телефона Тимура. Ты потянулась за бережно сложенной футболкой, разложила ее, она была приятной на ощупь, мягкой, из плотного хлопка, цвета темного шоколада с желтой небольшой надписью на груди « Queen». Точно такую футболку он надел только что, с надписью «King». Принт ему понравился, врёт и не краснеет. Просто искал предлог, чтобы купить что-то для тебя на всякий случай. Но чтобы это было, как будто случайно. Ты улыбнулась и надела футболку, она была точно по размеру, слегка свободная и этот цвет очень тебе шёл. Ты встала, расправила простыни и придирчиво застелила постель, расправив все складочки. Потом вышла на кухню.
– Ну что, созвонился? – спросила ты Даню, который разливал кофе по паре кофейных чашек.
– Да.
– И? Все живы?
– Как ни странно. Они нас в гости зовут, к шести.
– В гости? Хм… да, пора и об ужине подумать, так что это очень кстати, – ты села за стол. – Оля на заднем фоне не ругалась?
– Нет, Тимур не допустит этого, – шутливо ответил Даня и поставил на стол две чашки ароматного кофе и маленький аутентичный кувшинчик со сливками из холодильника, который Тимур прихватил из своего поселения в Киевской Руси.
Когда мы подъехали к нашему дому, я вдруг поняла, что у нас в квартире кавардак и мне стало очень неловко, я начала напряженно вспоминать, вытащила ли я волосы из расчески и убрали ли мы своё нижнее бельё, которое лихорадочно подбирали под платье.
– Что-то не так? – спросил Тимур, увидев моё озабоченное лицо.
– Да, нет, – я сначала хотела соврать, а потом вспомнила его слова и добавила, – ты прости, но, кажется, у нас дома остался беспорядок. И Чарлик тоже внес там свою лепту.
– Меня этим не напугать, хотя Даня повлиял на моё представление о чистоте.
– Прости?
– Он же заядлый чистюля. А вообще, не важно, пошли, можешь не переживать, я толерантен к беспорядку. Как-никак 7 лет в общаге жил.
Мы зашли к нам в квартиру. А там просто встать негде, Чарлик с большим азартом разнес всю квартиру, одежда валялась скомканной по полу, на кухне валялась пластиковая посуда, из которой ел пёс, лужа посреди прихожей, рассыпанные рожки и развороченные пакеты для мусора.
Я стояла в ступоре.
– Добро пожаловать домой! – сказал Тимур.
Чарлик кинулся к нему, уже довольно уверенно наступая на больную лапу, и стал подпрыгивать от радости, тявкая и скуля.
Тимур поднял его на вытянутых руках до уровня глаз и сказал строго, но наигранно:
– Парень, так нельзя! Ты знаешь, что это не – пра – виль – но?? Нельзя так делать. Плохо!
Чарлик радостно заверещал и пытался облизать Тимура, тогда он его опустил на пол и сказал удрученно:
– С тобой не намного легче договориться, чем с Олей.
– Прошу, сходи с ним на улицу минут на 20, а я приберу хоть тут немного.
– Самое то, в костюме идти со щенком гулять.
– Ты только не драконь его и всё будет хорошо.
– Да он сам как дракон.
Я выгнала недовольного Тимура вместе с Чарликом и принялась со скоростью света все прибирать вокруг. Вытерла лужу, собрала с пола всё бельё в стирку, слюнявый обглоданный кроссовок с кровати и всё по мелочам. Тимур вернулся почти через час. Я даже уже успела переодеться и основательно довести порядок до конца.
– Я съездил домой переодеться, Чарли составил мне компанию, после того как справил свою нужду. Он даже у меня в квартире за 15 минут успел устроить разгром.
Тимур был в джинсах и футболке. Он казался таким простым и милым.
– А я чай заварила, пошли пить, – позвала я ласково, выглядывая на него из кухни. – Малыш, а тебе тоже обед готов.
– Думаешь, это подходящее выражение для мужчины тяжелее тебя почти в 2 раза? – иронично спросил Тимур.
– Ох, это я не про тебя, – рассмеялась я. – Но ради прикола звучит неплохо. А как же тебя звать?
Тимур прошел на кухню, уселся на табуретку и гордо произнёс:
– Мой князь – достаточно будет.
Я положила Чарли поесть и поставила ему на пол тарелку.
– Хотя этот малыш съедает как нормальный мужик, – заметил Тимур.
– Да, с аппетитом у него проблем нет.
– Ну, где твой чай?
– Сейчас.
Я налила в чашки заварки, кипятка и поставила на стол, принесла с полки печенья и села рядом с Тимуром за стол.
– Значит ты 7 лет в общежитии жил? – завела я разговор, желая узнать о нем чуточку больше.
– Да.
Тимур был не разговорчив, он не особо хотел рассказывать о прошлом.
– А откуда ты родом? – стала я задавать ему нейтральные вопросы.
– Из Ярославля, потом переехали сюда.
– Ммм… ясно. У тебя есть сестра или брат?
– Сестра.
– Старшая или младшая?
– Старшая.
– Ммм, круто. А сколько ей лет?
– Тридцать пять.
– А дети есть?
– Да.
– Она замужем?
– Угу, – Тимур уставился в стенку и невозмутимо пил чай.
Я вздохнула, но не сдавалась, так мне было интересно его пытать.
– А родители твои тоже тут живут?
– Слушай, что ты за допрос устроила? – вдруг резко отреагировал он и нервно отставил допитую чашку чая в сторону.
– А что в этом криминального?– обиделась я. – Должна же я хоть что-то знать о тебе. Мне всё интересно, это как бы нормальный интерес.
– Я должен именно сейчас изложить всё своё досье? – немного раздраженно спросил он.
– Ну и пожалуйста, Мистер большой секрет, можете мне вообще ничего не рассказывать, больно надо.
Я обижено встала со стула и демонстративно вышла из кухни к себе в комнату, закрыв за собой дверь. Я подошла к окну, отодвинула тюль, открыла форточку, и села на подоконник рядом с горшком своей орхидеи, болтая ногами. Чарлик скребся ко мне в двери, и скулил. Я не открывала:
– Чарли, уходи, – обиженно прокричала я.
Через пару минут дверь открылась, и вошёл Тимур.
– Почему ты ушла? – спросил он недовольно.
– Ты ведь не хочешь разговаривать.
– Я не хочу о себе разговаривать.
– Тебе есть что скрывать?
– Есть вещи, о которых я никому не рассказываю.
– Хорошо, не надо. Я не заставляю, – как можно равнодушнее ответила я.
Тимур подошел ко мне и оперся руками на подоконник, так что я оказалась между его рук. Я обвела взглядом его сильные крепкие руки с рельефными венами и потом подняла взгляд на его лицо, он смотрел в окно. Выглядел он хмурым и озабоченным, он словно собирался с мыслями и, наконец, сказал:
– Можешь считать, что у меня нет родителей.
– Ну… ты ведь как-то родился? – осторожно спросила его я.
– Я родился в семье военных. Мама умерла, когда мне было десять.
– Ох, какой ужас… – вырвалось у меня. – Не продолжай, если не хочешь, прости, что я начала всё это…
– Меня воспитывал отец. Знаешь, у военных свои представления о воспитании, – несколько задето продолжил Тимур.
– А сестра?
– Ей повезло больше, она осталась с бабушкой.
– Понятно… Не рассказывай мне больше ничего, если тебе больно это вспоминать.
Тимур молчал, на лице его было и презрение, и горечь, и боль.
– Кажется, за всю свою жизнь я больше никого так сильно не любил и не был привязан, как к ней. Она была очень ласковой и доброй, можно сказать святой.
– Почему она ушла так рано? – робко спросила я, не справившись с любопытством.
– У неё был аппендицит. Какой-то хренов аппендицит.
У Тимура участилось дыхание от переполнявших его чувств обиды и злости. Он весь напрягся. Он хотел еще что-то сказать, но остановился.
– Тимуля, – прошептала я и, протянув руки к его лицу, легонько коснулась его скул ладошками и, подавшись к нему, стала целовать его в губы.
Я не хотела, чтобы он продолжал вспоминать. Мне было больно смотреть на него. Даже это маленькое признание открыло мне на многое глаза. Он не виноват, что он стал таким. Внутри он ждал ласки и понимания.
Он убрал мои руки со своего лица и стал целовать их.
– Знаешь, только она меня называла так ласково.
Он как-то печально усмехнулся, вдруг вспомнив, что его так называли когда-то очень давно, и он даже забыл про это. После смерти мамы он больше никогда не был Тимулей. Он просто стал сразу взрослым пацаном, который никогда не плачет и не ноет.
Я поняла, что тему родителей с ним не стоит поднимать, потому что в его сердце не осталось для них места, только маленький кусочек для мамы.
– Я люблю тебя, – вдруг на эмоциях сказала я ему и прижалась к его груди.
– Пойдем, поженимся! И вместе уедем! – серьезно предложил Тимур.
– Что? Нет-нет! – засмеялась я. – Ты у нас самый рассудительный, прекрати себя вести легкомысленно. Это моя прерогатива!
– А я серьезно! – сказал Тимур. – Уж я-то отвечаю за свои слова.
– Сейчас в тебе говорят эмоции, принимать решение надо на трезвую голову.
– Ну и что, что эмоции? Эмоций только нет у тех, кто жениться по расчету.
– Я тебе не отказываю, просто время не пришло.
– Спрашивать я тебя еще буду, вот затащу в ЗАГС и всё.
– Заставишь подпись поставить?
– Ты и сама поставишь, – уверенно произнес Тимур.
– Вообще-то мы хотели в гости звать Настю и Даню.
– Тему переводишь? Хорошо, но мы вернемся к ней. Только сначала я бы сделал с тобой кое-что, – заговорчески сказал Тимур.
И он вдруг стащил с себя футболку и расстегнул ремень, при этом бросая на меня вожделенный взгляд. Я смущенно закрыла лицо ладошкой. Как и прежде, его страсть рушила все границы и не поддавалась контролю, как бы он не старался сдерживаться. Секс с ним был безумный, жгучий и опасный. Но мне нравились его властные захватывающие прикосновения и требовательные поцелуи, словно штормовые волны они обрушивались на меня, чтобы вытолкнуть на вершину наслаждения.
После бурного времяпрепровождения, мы просто лежали вместе на кровати. Потом я задремала, а Тимур полежал немного рядом, затем тихонько поднялся и вышел из комнаты.
Я проснулась через какое-то время, потянулась и поняла, что на кухне что-то происходит. Какая-то суматоха. Мне показалось, что ты с Даней уже пришли. Я поспешно встала, накинула на себя длинную футболку и прокралась на кухню, а там Тимур во всю что-то готовит. Столько хаоса на нашей мизерной кухне я еще не видела, на столе он что-то не дорезал, на плите что-то жарится, в кастрюле что-то варится, в раковине уже собрана грязная посуда и льется вода. При этом Тимур дразнит Чарли на полу Настиным тапком, и ржёт во весь голос, а тот лает и рычит. И на телефоне играет Scorpions.
– У вас тут ничего не пригорит?!– рискнула я вмешаться, перекрикивая хохот, лай и музыку.
Тимур обернулся, обрадовался, увидев меня, и подскочил с пола, наконец, отдав раззадоренному псу тапок, который он от счастья стал нещадно трепать.
– Маленькая моя, наконец, ты проснулась, кажется, я не справляюсь, – со всей нежностью, что в нем была, произнёс он и подошёл обнять меня.
Я улыбнулась.
– Конечно, столько дел совмещать-то. Сначала, расскажи мне, что ты тут задумал. У тебя там уже горит что-то, – в душе полыхая от счастья, пролепетала я.
– У меня никогда ничего не горит.
– Значит, это будет первый раз, если ты сейчас не перемешаешь то, что у тебя там шкварчит.
Я с силой его отстранила от себя и развернув в сторону плиты, дотолкала до неё. Он, проказник, упирался.
– Хватит уже прикидываться беспомощным. Я пошла в душ.
– Нет, не уходи. На вот порежь перец.
– Откуда перец? Что-то не помню, чтобы он был у нас.
– А я в магазин сходил.
– Молодец. Так что ты готовишь?
– Блюдо от Тимура.
– Алексеевича.
– Нестер. И если ты внесешь свою лепту, то будет и блюдо от Ольги.
– Сергеевны.
– Нестер.
– Странная у тебя фамилия какая-то, – заметила я шутливо, принявшись все-таки резать перец.
– Для заграницы самое то, никто и не догадается, что мы из России.
– А важно чтобы не догадались?
– Важно, чтобы не доставали разговорами о самоварах и варениках.
– А я ничего против самоваров и вареников не имею.
– Ты хоть знаешь, как на английском самовар и вареники?
– Самоувиарь энд виариениг, – улыбаясь, продекламировала я.
– Кстати, тебе надо на курсы английского пойти и я тебе помогу устроиться на нормальную работу, есть у меня кое-что на примете, – слову «нормальную» он придал особый эмоциональный окрас.
– Я ведь совсем ничего не умею.
– Я это учитываю, не переживай. Но тебе придется многому научиться. Там за тобой присмотрят, пока меня не будет.
– Знаешь, я не хочу быть экономистом.
– Почему же ты решила учиться на него?
– За компанию. Тогда я не знала, кем я хочу стать. Я и до сих пор не знаю, – печально призналась я.
– У тебя ещё вся жизнь впереди, чтобы определиться, но не тяни с этим слишком. А пока тебе придется работать тем, на кого ты выучилась, потому что мир не станет ждать, пока ты решишь по какому идти пути, он будет присылать тебе счета. Их придется оплачивать. Конечно, я мог бы полностью обеспечить тебя, но я не стану этого делать, только при крайней необходимости. Надеюсь, ты понимаешь почему. Ты не должна чувствовать себя беззащитной, если я не смогу быть рядом. Ты, конечно, не обязана обеспечивать себя полностью, но уметь это должна. Пусть у тебя будет подушка безопасности, мне так будет спокойнее. Я тебя поддержу в твоих начинаниях.
– Ох… это так мило… спасибо тебе за понимание, – я была польщена тем, как он отреагировал на моё признание.
Я оставила порезанный перец на столе, повернулась к нему, он стоял у плиты и деловито мешал лопаткой по сковороде, подошла к нему со спины и обняла за талию, прижавшись. – С тобой ни капельки не страшно, с тобой спокойно и надежно.
Он сжал своей свободной рукой мои руки и ответил:
– Я сделаю из тебя сильную женщину, ты ничего не будешь бояться, даже когда одна.
Я посмеялась.
– Чего ты смеешься? Не смейся. Вот вспомнишь мои слова лет через десять. А пока твоя задача маленькая – бросай перец в сковороду к мясу. И позвони Насте, пусть они через час приходят.
Я послушно всё сделала, позвонила тебе несколько раз, но ты не отвечала. Тогда Тимур начал звонить Дане, но и тот молчал.
– Перезвонят. Сейчас может быть они заняты более важными делами, – сказал Тимур и заварил рисовую лапшу кипятком.
– Что это будет? – спросила я, с интересом наблюдая за действиями Тимура.
– Сейчас мясо с перцем и стручковой фасолью приготовится, и я туда добавлю рисовую лапшу и немного соевого соуса.
– Ты ведь готовил уже это? – заглянула с сомнением я ему в глаза.
Он был сосредоточен и уверен в себе.
– Не бойся, тебе понравится.
И он за пять минут закончил с этим блюдом. Накрыл крышкой и сказал:
– А теперь десерт, – скомандовал Тимур, открывая плитку шоколада, он стал её ломать и бросать в стеклянную миску.
– О, еще и десерт будет? Ты не перестаешь меня удивлять!
– Что не сделаешь, чтобы затащить тебя в ЗАГС, – пошутил Тимур, – и не на такое пойдешь!
– А ты хитрый стратег! – посмеялась я. – Я люблю десерты, но десерты, сделанные моим мужчиной, я ещё никогда не пробовала.
Я соблазнительно закусила нижнюю губу и игриво поглядела на него.
Тимура мой чувственный флирт и слова «мой мужчина» завели в два счета, в его взгляде читалось нескрываемое желание наброситься на меня. А я как будто еще больше хотела пощекотать ему нервишки и томно спросила:
– Что же за десерт? Я люблю легкие… нежные…тающие во рту…
– Именно таким он и будет, шоколадный с клубникой, – игриво ответил Тимур, поглядывая на меня.
Я облизала губы, пожирая его взглядом, и промычала:
– Ммммм.
Последнее, что он сделал, это резко откинул в сторону оставшуюся плитку шоколада и, звеня посудой, отодвинул всё с края стола к стенке, а потом, усадив меня без лишних слов на столешницу, встал между моих бедер, придвинул меня к себе вплотную и стал пламенно целовать. Только он забрался мне под футболку, как зазвонил телефон.
Тимур досадно прорычал, но пошёл отвечать и весь наш настрой сбился.
Через пять минут он вернулся, а я уже невозмутимо прибирала на столешнице все, что рассыпалось и опрокинулось.
– Через минут сорок они приедут. Надо поторопиться. Но ты не думай, я так этого не оставлю! Чёрт… что так саднит? – он схватился за плечо и сморщил нос.
– Прости…, – прошептала я робко, – в прошлый раз ты был временами резок, и я хотела тебя немного присмирить.
– Ну, ты и …, – Тимур сдержал порыв некультурно выразиться по поводу моего темперамента, и принялся быстро доставать из холодильника яйца и сливочное масло.
