Олег Викторович Попов
Муха на стекле 1
Глава одиннадцатая. Спасательная операция
Мы вернулись в дом, продолжая по дороге обсуждать нюансы предстоящего сложного и опасного дела. Увидев нас на пороге, Августин облегчённо вздохнул… Неужели мастер боялся, что мы с Алиной сбежим, даже не попрощавшись с ним?
Он уже успел нарисовать углём на куске старой холстины подробный план замка, отметив крестиками местонахождение караульных постов и темницу с Якобеттой. Мы тут же, без лишних слов, склонились, голова к голове, над примитивным чертежом…
– У нас остался только вечер и ночь, – сказал я, адресуя свои слова, в первую очередь, Августину – с подругой всё уже, в общих чертах, было обговорено. – Времени совсем мало. Нам с Алиной нужно как-то незаметно проникнуть в замок…
Мастер задумался и, размышляя вслух, произнёс:
– Мост стража поднимает с наступлением темноты… После того, как будет разгружена и выпущена из крепости последняя крестьянская телега. Обратно мост опустится, лишь когда достаточно рассветёт… Чтобы впустить в замок повозку со свежим молоком из деревни, проснувшимся господам на завтрак.
– Утром уже поздно! – нетерпеливо перебил я. – А что привозит в крепость эта последняя вечерняя телега?
– Сено для лошадей. А вывозит из замка, по темноте уже, мешки с навозом и грязной соломенной подстилкой… Собранные слугами за день в хлеву и в конюшне.
– А вот это, пожалуй, интересно… – произнёс я, переглянувшись многозначительно с Алиной. – Мы с сестрой сможем на последней повозке тайно проникнуть за стены крепости?
– Сено вечером, обычно, развозит Франциск… Если я возьмусь вместо него доставить эту телегу в замок, думаю, он не будет против. И вопросов лишних задавать не станет… Его семья мне обязана. Я за раненого на войне брата Франциска сражался на судебном поединке… Спас его от серьёзного наказания.
– Отлично! – кивнул я. – Займись этим. Ещё нам надо продумать пути вечернего отхода из замка… И как потом ночью, всем вместе, незаметно покинуть деревню. Если, конечно, всё сложится удачно…
***
Несколько часов мы втроём прорабатывали и обсуждали мельчайшие детали предстоящей операции. А после полудня субботы приступили к осуществлению задуманного…
Августин и правда, без особых проблем договорился с Франциском поработать ближайшим вечером вместо него возницей. Более того – мастер меча выкупил у зажиточного крестьянина саму эту телегу с сеном… И приобрёл, у него же, двух запасных лошадей в дальнюю дорогу. В обмен на оставляемый дом.
Ошеломлённый столь выгодной внезапной сделкой, прижимистый Франциск на радостях добавил к проданной телеге ещё два новеньких колеса на замену… И комплект деревянных дуг с полотняным пологом, позволявший быстро натянуть над повозкой надёжную защиту в пути, от неожиданного дождя или палящего солнца.
…Взвесив все возможные варианты, мы пришли к единодушному выводу, что в случае успеха нашей операции, уходить беглецам ночью следует только через лес. По северной дороге.
Тогда стража с высоких башен замка точно не сможет их обнаружить на рассвете, под кронами деревьев. Да и догнать конную повозку на узкой и единственной просеке в дремучей лесной чаще преследователям будет непросто… Если предпринять заранее кой-какие меры.
А для этого, уже во второй половине субботнего дня, Августин ушёл в лес… И основательно подрубил несколько толстых деревьев в глубине чащи, по обоим краям тесной просеки. Теперь, ему достаточно было произвести с десяток точных ударов топором, чтобы на пути возможной погони вырос завал из мощных и ветвистых стволов… Непреодолимый для всадников.
Время до конца светового дня пролетело в хлопотах и суете быстро… А когда над деревней стали сгущаться летние сумерки, к дому Августина подъехала телега, гружённая огромным стогом душистого сена. Франциск, передал поводья мастеру, обошёл вокруг повозки в последний раз… Посопел. И удалился, наконец… Так и не решившись задать вертевшийся на языке вопрос – и зачем это соседу приспичило вдруг лично отвозить сено в крепость?
А мы с Алиной, выскользнув тенями из дома, сделали себе тут же глубокую выемку в стогу… И забрались внутрь. Августин аккуратно заложил и замаскировал душистой пробкой из ароматной травы отверстие снаружи.
Едва мы удобно устроились в стогу, мастер взобрался на козлы, присвистнул, дёрнул за поводья… И телега, влекомая вперёд парой сильных, сытых лошадей поскрипывая, двинулась со двора.
…Я молча сидел в тёмном и тесном травяном мешке, покачиваясь на ходу, приобняв притихшую под боком девушку. Глаза мои были закрыты… Что, впрочем, совершенно не мешало мне разглядывать себя и Алину внутри стога. И в целом – наблюдать со стороны за местностью и нашей телегой, ползущей к замку по склону холма вверх.
Я смотрел на этот иллюзорный средневековый мир вблизи… Изучая его, одновременно, отдалённо, с высоты птичьего полёта. И совсем не глазами.
Это были трудно передаваемые словами, ни на что не похожие потрясающие ощущения… Переживаемые в осознанном сне каждым слипером.
***
В замок мы проникли на удивление легко… Стражник на воротах заворчал было, что, мол, разъездились тут всякие, на ночь глядя! Но, присмотревшись в сумраке к вознице, узнал Августина. И махнул ему рукой – проезжай давай!
Мастера меча служилые люди уважали… Он многих воинов в крепости успел обучить премудростям своего искусства фехтования.
А ещё, Августину стражники искренне сочувствовали… В замке все были в курсе, насчёт едва не состоявшейся свадьбы мастера с разоблачённой ведьмой, прикидывавшейся невинной овечкой. Вот ведь дьявольское отродье – чуть-чуть не погубила такого выдающегося воина!
Все знали и о намерении мастера навсегда покинуть деревню после завтрашней, публичной казни… И с пониманием относились к этому решению Августина. Избавиться от колдовских чар не так-то просто… Тем более в местах, где всё будет напоминать мастеру о ведьмином коварстве! Старший стражник только крикнул вслед вознице:
– Смотри, Августин, долго не задерживайся! Я до следующей смены караульных должен обязательно мост поднять… И цитадель запереть до утра.
…Когда мы въехали на безлюдную крепостную площадь, ночь уже зажгла свои яркие звёзды над тёмными силуэтами башен и зубчатых стен. Внутри замка царили тишина и покой…
В центре пустынной площади всё было готово к завтрашней экзекуции. Свежеструганные ступеньки перед эшафотом вели на высокий, почти в человеческий рост, прочный деревянный помост. А на нём возвышалась одинокая плаха…
Несчастную Якобетту держали в каземате для особо опасных преступников. Темница располагалась в дальнем закутке замка. Отдельное помещение с толстыми каменными стенами и дубовой дверью, оббитой кованным железом, охраняли сразу два стражника, вооружённые алебардами.
Сумрак стремительно сгущался… Однако полагавшийся факел для ночного освещения входа в острог, слуги тут ещё принести и закрепить над дверью не успели.
Безмолвные фигуры часовых чернели на фоне серой стены… Мощная дверь, которую они стерегли, запиралась на целых два навесных замка. Стражники хранили по одному ключу на груди, поверх панцирей, на прочных верёвках.
Караульные зорко следили не только за целостностью замков, но и друг за другом… Отпирать запоры своими ключами они имели право только с разрешения и в присутствии начальника караула.
Августин, по пути к месту разгрузки телеги, сделал небольшой крюк… И остановился у глубокой ниши в крепостной стене, недалеко от темницы.
Мастер спрыгнул с козел и стал, громко ругаясь, поправлять колесо у своей повозки. Кроме двух молчаливых часовых, охраняющих Якобетту, вокруг никого видно не было… Да и тех уже в темноте обычный глаз мог рассмотреть с трудом.
За слюдяными витражами узких окон башен, носились тенями с горящими факелами слуги… До нашего слуха долетали лишь дробный топот деревянных башмаков, да приглушённые голоса.
Было самое удачное время для спасения Якобетты… Наступление ночи в замке всегда сопровождала ежевечерняя, всеобщая суматоха, связанная с организацией факельного освещения основных жилых помещений и обширной территории под открытым небом.
Часовые у темницы напряжённо следили за невесть откуда появившейся в поле их зрения гружённой телегой и действиями слабо различимой во мраке фигуры бранящегося Августина. В этом уединённом месте повозки, обычно, не ездили…
Мастер меча, улучив момент и зайдя за стог сена, скрывшись от глаз таращащихся в темноту стражников, быстро и незаметно выпустил нас с Алиной на свободу. Мы с девушкой скользнули бесшумно в чёрную нишу в каменной стене и затаились…
Две человеческие фигуры в этом месте, укрытые длинными тёмными балахонами, с надвинутыми на лица капюшонами, не всякий бы теперь заметил и вблизи. Зато нам с Алиной притихших стражников с поблёскивающими в темноте алебардами, видно было прекрасно… Караульные стояли всего в метрах тридцати пяти.
Я шепнул мастеру, заторопившемуся к лошадям:
– Поставишь телегу на разгрузку и быстро возвращайся сюда!
Августин кивнул мне, стеганул лошадок и отъехал… Стук копыт и колёс стих. Наступила тишина… А вскоре, по донёсшимся отдалённым голосам, со стороны хозяйственных построек замка, я понял, что слуги приступили к разгрузке привезённого мастером сена.
Часовые у дверей темницы, наконец-то, успокоились… Пора было начинать действовать и нам с Алиной. Времени до смены караульных оставалось в обрез…
Моя рука сжала локоть девушки:
– Я беру правого стражника… Левый спрайт – твой. Начали!
Мы, сомкнув веки, разом сосредоточились на мысленных командах часовым… Если б кто-то из обитателей замка, в эту минуту, наблюдал за караульными у темницы, он бы сильно удивился происходящему.
В то время, как левый стражник вдруг безвольно обмяк, обхватив свою алебарду двумя руками и повиснув на ней, его товарищ с остекленевшим взглядом аккуратно прислонил оружие к стене… Часовой снял с шеи ключ и открыл верхний запор. Потом, активный караульный с невозмутимым видом взял свою алебарду и застыл истуканом на посту… А аналогичную операцию с отпиранием нижнего замка повторил другой стражник.
Теперь оба часовых с остановившимися, не моргающими глазами и отвисшими челюстями, охраняли незапертую дверь… Даже не замечая этого.
…Моего плеча осторожно коснулась рука тихо подошедшего сзади Августина. Не открывая глаз и мысленно держа под контролем своего спрайта, я шёпотом приказал мастеру:
– Иди к темнице и приведи сюда Якобетту… Только ради бога, поторопись!
– Как? А стражники?
– Они тебя не остановят… Не обращай на часовых внимания. Оба замка уже открыты… Иди же, дорога каждая минута!
Августин секунду помедлил… И всё-таки, он был настоящим воином – бесстрашным и отчаянным! Мастер меча решительно шагнул из чернильной тени, быстро преодолел под светом вынырнувшей из-за ночных облаков луны тридцать пять метров каменной брусчатки… Караульные молча, не шевелясь, смотрели перед собой.
Августин остановился у дубовой двери темницы… И стараясь не коситься на бесстрастные лица окаменевших часовых, снял с кованных дужек отомкнутые замки. Тихо скрипнули железные петли… Мастер скрылся за дверью, аккуратно притворив её за собой.
Несколько томительных минут показались нам с Алиной вечностью… Наконец, Августин вышел из темницы. На руках у него была закутанная в мужской плащ Якобетта. Руки и ноги девушки сковывали тяжёлые кандалы…
– Вот сволочи! – не раскрывая сомкнутых глаз, прошептала Алина.
– Не отвлекайся… – отозвался я тихо. – Теперь запираем быстренько замки обратно!
Августин со своей драгоценной ношей, позвякивая свисающими с оков цепями, ещё спешил к нам, когда стражники, не произнося ни слова, уже начали по очереди закрывать темницу… Послушные нашим с Алиной мысленным командам.
Прошло всего пять минут – и висевшая над крепостью луна уже вновь освещала привычную картину… В тёмном закутке цитадели тускло поблёскивала кованным железом запертая дубовая дверь в острог и начищенные алебарды двоих грозных стражников.
Правда, выглядели теперь караульные какими-то растерянными. Даже напуганными… Медленно приходящие в чувство стражники судорожно сжимали древки своих алебард, тискали, время от времени, ключи на груди. Оба часовых молча, с недоумением поглядывали на запертые замки… И подозрительно косились друг на друга.
Августин оставил Якобетту на наше попечение в чёрной, непроглядной нише… А сам помчался стремглав за телегой.
К этому времени шустрые слуги уже успели освободить повозку от сена. И заканчивали грузить её большими, кожаными мешками с отходами.
Пока караульные продолжали пребывать в прострации, мы с Алиной шёпотом объяснили Якобетте ситуацию… И план наших дальнейших действий.
Вызволенная из темницы особо опасная преступница испуганно смотрела на нас глазами затравленной лани и только тихо всхлипывала… Господи, она была совсем ещё девчонка!
Мы помогли ей, обессиленной и измученной пытками, бесшумно забраться в специально приготовленный для неё мешок… К темнице, между тем, подошли слуги с горящими факелами. Один источник ночного освещения, под придирчивым взором стражников, был помещён в специальный держатель над запертой дверью…
Караульные заметно повеселели. Впрочем, они быстро убрали с лиц ухмылки и подтянулись, когда вслед за растворившейся в темноте обслугой показался в круге света начальник караула со сменой.
Часовые с явным облегчением передали свои нагрудные ключи заступившим на пост товарищам… Начальник караула подёргал, проверил для порядка – заперты ли навесные замки, стукнул кулаком по дубовой двери:
– Эй, бесовское племя! Ты там? Ну-ка, отзовись!
Я похолодел… Вот и всё. Этой досадной мелочи мы не предусмотрели! Сейчас выяснится, что в темнице никого нет. В крепости начнётся тревога, мост охрана сразу поднимет, отрезая нам пути отхода… Мы пропали!
Но Алина, спасая положение, уже зажмурилась изо всех сил. Она вновь посылала мысленные приказы… На этот раз – главному стражнику. И тот незамедлительно отреагировал на телепатическое воздействие моей подруги…
Начальник караула забыл напрочь про свой вопрос. Главный стражник постоял ещё с минуту, переминаясь с ноги на ногу перед запертой дверью темницы, безуспешно вспоминая, что же он хотел предпринять? Потом смачно сплюнул на землю и злорадно произнёс:
– Завтра, когда палач укоротит тебя на голову, я лично сожгу за деревней твои поганые останки… А пепел развею по лесу!
С чувством выполненного долга, начальник караула повернулся к своему маленькому отряду и хриплым голосом рявкнул отрывистую воинскую команду… Стражники, громыхая доспехами, растворился во мраке. А у дверей запертой темницы застыла пара новых часовых… Я облегчённо выдохнул.
…Поскрипывая и издавая специфические ароматы, показалась из темноты, наконец, знакомая телега с горой мешков, наполненных навозом и всяким мусором. Стражники закрутили брезгливо носами, уставившись подозрительно на повозку… Впрочем, расстояние и мрак, за пределами освещённого факелом пятачка, не позволяли караульным что-либо подробно разглядеть в ночи. А отходить даже на шаг от охраняемого объекта часовым строго-настрого запрещалось…
Поравнявшись с нашей нишей и прикрыв её гружённой телегой от бдительных глаз напрягшихся стражников, Августин спихнул локтем ближайший к себе мешок наземь. Тот упал прямо под ноги нам с Алиной.
Часовые, услышав смачный звук свалившейся поклажи, язвительно принялись критиковать издали возницу-растяпу. А Августин, громко ругаясь на своенравных лошадей, слез с козел и поспешил к упавшему грузу.
Оставаясь невидимым для стражников, я помог мастеру осторожно уложить вонючий мешок обратно на повозку… А следом – и кожаный куль с притихшей Якобеттой внутри.
Запах, конечно, витал над телегой ещё тот! Не для чувствительных натур и нежных женских носиков… Но мы с Августином, да и обе девушки, пребывая в сильнейшем нервном напряжении, на зловоние внимание не обращали. Наши органы обоняния и не то готовы были сейчас вытерпеть, лишь бы поскорее вырваться из замка!
Потом, я и Алина, бесшумно и незаметно для стражников, сами забрались в телегу. И спрятались там, в принесённых с собой пустых мешках…
Августин обошёл ещё раз повозку. Осмотрел, поправил и закрепил груз. Взгромоздился на козлы, хладнокровно пропуская мимо ушей ехидные комментарии стражников… Лошади всхрапнули и, цокая подковами по камням, потащили, наконец, нашу телегу к подъёмному мосту.
…У ворот замка стояли трое вооружённых алебардами воинов. Ещё пара арбалетчиков наблюдала за ситуацией сверху, с широкого гребня зубчатой, каменной стены.
По узкому мосту, в нервном нетерпении, прохаживался часовой с мечом на поясе… Языки пламени от горящих факелов, закреплённых в стене, по краям больших ворот, освещали сгустившуюся ночную тьму, отражаясь в начищенных доспехах воинов.
Едва наша телега показалась в круге света, старший стражник на мосту, просивший Августина при въезде в крепость не задерживаться, заторопился навстречу припозднившейся повозке. Воин с мечом произнёс с укоризной, обращаясь к мастеру:
– Что так долго? Сейчас уже начальник караула со сменой подойдёт… А у меня ещё мост не поднят и ворота не заперты! Всё тебя ждём… Давай, проезжай быстрее!
Августин, виновато помалкивая, тут же нервно стеганул лошадей. Телега резко дёрнулась… И оковы Якобетты громко звякнули в ночи, среди горы мешков.
Старший стражник сейчас же схватил лошадей под уздцы:
– А ну-ка стой! Это что ещё там у тебя за звуки?
Августин, уже взявший себя в руки, хладнокровно ответил:
– Разве не слышишь? Дерьмо в мешках звенит… Будешь осматривать и перебирать?
Арбалетчики на стене прыснули от смеха… А стражники с алебардами, стоявшие у ворот, морщась от зловония взмолились, обращаясь к своему бдительному командиру поста:
– Иоахим! Да пропусти ты уже его, бога ради… Давай мост поднимать! Нам сейчас начальник караула форменный разнос устроит…
Старший стражник потоптался нерешительно, помедлил. И махнул, наконец, рукой:
– Проезжай, чёрт с тобой! Навонял тут, дьявол…
Не успела наша телега съехать с деревянного помоста на утоптанную землю, как зашевелились сзади, скрежеща, железные цепи. Мост медленно пополз вверх… Закрывая собой на ночь спешно запираемые главные ворота в замок.
***
Через полчаса мы уже въезжали во двор Августина… Тишина вокруг стояла полная. Даже деревенские собаки не утруждали себя пустым лаем. Только тянули свою бесконечную песню сверчки в придорожной траве… Да носились над нашими головами бесшумными тенями летучие мыши.
Как и во всякой деревне, крестьяне здесь ложились спать рано. И вставали, едва рассветёт… Впрочем, для нас сейчас это было только к лучшему.
Августин развязал верёвки на мешках и выпустил на волю меня с Алиной. Потом, он бережно освободил из кожаного плена притихшую Якобетту… Поднял осторожно девушку на руки.
Недавняя узница, доверчиво-смущённо прижалась бескровной щекой к широкой мужской груди. Два бледных лица, как две свечи, сияли тихим счастьем во тьме.
Старуха-знахарка в накидке-балахоне, вышедшая на шум во двор, приблизилась к телеге вплотную… А разглядев Якобетту рядом с Августином, сдавленно охнула.
Она неловко кинулась, спотыкаясь, к дочери. И прижалась к ней всем телом… Так эти трое и застыли в полной тишине, крепко обнявшись и заливаясь безмолвно слезами.
Алина тоже подозрительно зашмыгала носом… Да и у меня самого вдруг что-то запершило в горле от столь душераздирающей, молчаливой сцены.
…Когда первые эмоции улеглись, ко всем нам пришло лихорадочное осознание необходимости срочных действий. Всё протекало на удивление удачно… Но не время сейчас было почивать на лаврах.
Пока отсутствие узницы в замке обнаружится, беглецы должны оказаться, как можно дальше отсюда… Там, где их уже никто не достанет.
…Августин осторожно перенёс на руках свою невесту в дом. Зубилом и молотком он сбил железные заклёпки с оков, освободив девушку от тяжёлых кандалов… Старуха-знахарка тут же умело покрыла целебными мазями раны на руках, ногах и истерзанном теле дочери. И принялась отпаивать её лечебным отваром… Алина всё это время суетилась рядом, помогая деревенской врачевательнице.
Мы же с Августином, поспешили разгрузить нашу телегу от вонючих мешков в дальнем углу двора… Хорошенько почистили её и застелили свежим, душистым сеном.
На толстую, мягкую подстилку уложили уже робко улыбающуюся нам Якобетту, нехитрый домашний скарб, собранный в узлы, запас пищи в долгую дорогу… А когда время перевалило далеко за полночь, мы тронулись в путь.
Правил нагруженной повозкой Августин. Свой боевой меч мастер сразу же пристроил рядом, на козлах… Под рукой. Всё было понятно и без слов – невесту Августин отдаст теперь кому бы то ни было только вместе с собственной жизнью.
Две запасных лошади бодро шагали на привязи за повозкой… Эта свежая тягловая сила в любую минуту готова была подменить в дороге утомившуюся запряжённую пару.
Старуха с дочерью, обложившись тюками, ехали на телеге… Мы с Алиной молча шли рядом, держась за край покачивавшейся повозки.
До края леса нам удалось добраться, не встретив по пути ни единой живой души… А под сенью вековых дубов и вязов, Августин остановил лошадей.
…Слабо шелестела листва над нашими головами. Вскрикивали изредка в ночи какие-то птицы.
Лунный свет, пробившись сквозь кроны деревьев, упал на бледное лицо Якобетты… И я впервые смог внимательно, без суеты, рассмотреть невесту мастера. Меня поразила и удивила её естественная женская красота. Рождаются же на свет люди со столь совершенной внешностью!
Длинные чёрные волосы девушки обрамляли худощавое лицо с правильными чертами. Высокий лоб, большие карие глаза, изящные брови, симпатичные ямочки на щеках, припухлые губы – всё это запросто могло свести с ума любого мужчину. И, вероятно, было причиной зависти и ненависти у деревенских женщин… Неудивительно, что с обвинениями в колдовстве на неё дружно обрушились, в первую очередь, соседки – уж слишком яркая соперница им подросла!
Августин, между тем, спрыгнул с козел, поправил лошадиную упряжь и подошёл к нам с Алиной. Наступала пора прощаться… Предвосхищая слова мастера, я улыбнулся:
– Ну, вот и всё… Здесь мы, пожалуй, и расстанемся. Я с сестрой прикрою вас, если вдруг начнётся погоня сейчас… Не забудь оставить завал за собой на лесной дороге. Прощай… Живите со своей Якобеттой долго и счастливо!
Августин грустно произнёс:
– А ведь я даже не знаю, как тебя зовут, странник…
Я протянул мужчине ладонь:
– Захар! А сестру мою – Алина. Куда вы теперь?
– Мир велик, – уклончиво ответил мастер. – Пока отправимся подальше на север… А там – видно будет!
– Езжайте в Россию, – посоветовал я. – У нас, конечно, тоже не сахар, есть свои заморочки… Татаро-монголы, нет да нет, всё ещё набеги свои устраивают. Жадные князья друг у дружки норовят лишний кусок земли оттяпать! Ну, так и у вас тут постоянно воюют… Зато у нас почём зря женщинам головы на площадях не рубят! И на кострах девушек не сжигают за подозрение в колдовстве. Там вас точно никто не достанет!
– Россия? – повторил с недоумением Августин. – Не слышал… Это в какой стороне?
Я спохватился:
– У вас её называют Московией. Или пока только – Московским княжеством? Не помню… Короче, держите курс на Москву! Есть такой христианский город на северо-востоке… Хороших воинов и лекарей там ценят!
Мы помолчали… Августин бросил тёплый взгляд на Якобетту и с нежностью, необычной для этого сурового мужчины, произнёс:
– Мы обязательно отыщем себе место в этом божьем мире. У нас с Якобеттой ещё будет много детей… Десять, или даже больше! Сильных сыновей и красивых дочерей. А первых мальчика и девочку я назову Захаром и Алиной… Ты не против?
Я был не против… Мы обнялись почти по-родственному. Августин забрался обратно на козлы и кивнул нам с Алиной на прощанье. Для мастера мы так и остались загадочными, непонятными личностями со сверхъестественными способностями, странным образом появившиеся столь своевременно в его жизни.
Телега, скрипя и покачиваясь, покатила по лесной дороге дальше… Надеюсь – теперь в счастливое для мастера меча и его невесты будущее.
А минут через пятнадцать из чащи донеслись глухие удары топора… Ночную тишину разорвал треск и шум падающих деревьев. Я опустился на траву, у обочины лесной дороги, опёрся спиной о шершавый ствол могучего вяза и задумчиво произнёс:
– Интересно, а скоро ли в замке обнаружат, что Якобетты в темнице уже нет? И как быстро там сумеют организовать погоню в правильном направлении?
– Чем позже спохватятся, тем лучше! – ответила, покусывая длинную травинку, Алина. – У наших беглецов будет больше шансов ускользнуть безнаказанно… И не забывай – мы тоже пока остаёмся действующими игроками средневековой драмы с неизвестным финалом. То, как надолго застрянет погоня на краю леса, благодаря нам – и будет, похоже, решающим фактором во всей этой истории!
Девушка вышла из тени под лучи лунного света, сбросила с плеч верхний балахон с капюшоном… И внимательно осмотрела свой оставшийся средневековый наряд. Алина приподняла пальчиками тяжёлые длинные юбки и деловито поинтересовалась:
– Ножик при тебе? Дай-ка мне!
Я отстегнул от пояса маленький кинжал, служивший в средневековье больше столовым прибором или декоративным элементом мужского костюма, нежели оружием… Вытащил острый клинок из ножен и протянул его Алине.
Девушка решительно проткнула им толстый слой юбок выше колен… И энергичными пилящими движениями отточенного с двух сторон лезвия принялась кардинальным образом менять свой имидж. Я с неподдельным интересом наблюдал за её действиями…
Через считанные минуты всё было закончено. Теперь Алина стояла передо мной в многослойной мини-юбке, сверкая под луной голыми коленками… Целая гора тряпок осталась лежать на траве.
Туда же полетели и чепец с длинными завязками, и тесный жакет со шнуровкой, туго стягивавший девичью грудь и талию… В итоге, подруга осталась с непокрытыми волосами и в свободной нижней рубашке на полуобнажённых плечах.
– Теперь мой наряд в прежнем виде мне будет только мешать, – небрежно бросила Алина, возвращая кинжал.
– Смело! – сказал я, любуясь решительной и бесстрашной подругой. – Боюсь только деревенские жители подобную моду не поймут… Ты же, как Леонардо да Винчи – опережаешь эту эпоху на целые века! А монахи – доминиканцы, если доберутся до тебя – обязательно теперь прилюдно казнят за подобный внешний вид. Как явную, обнаружившую свою истинную сущность, ведьму… Тем более, что у них там, в замке, и место в темнице для особо опасных преступников освободилось!
***
…Рассветает летом рано. Не успели мы оглянуться, как на смену короткой и душной ночи уже пришло прохладное, бодрящее утро… Поблёкли звёзды на небосклоне, исчезла луна.
Сквозь наметившиеся просветы между стволами деревьев на краю леса, мы с Алиной со своего места могли спокойно наблюдать за деревней и крепостью вдали, сами при этом оставаясь незамеченными. А обитатели крестьянского поселения у подножья холма и замка на господствующей высоте, между тем, просыпались… Во дворах и на улочках уже хлопотали, громко переговариваясь, люди. Кричали деревенские петухи, блеяли козы, мычали коровы… На зубчатых каменных стенах крепости утреннюю перекличку проводили часовые.
Тревогой в замке пока не пахло… А значит, нам с девушкой можно было наслаждаться покоем и дальше.
Алина устроилась на траве рядом со мной, подстелив под себя обрезки собственных юбок и накрывшись ими же. В какой-то момент девушка даже начала безмятежно посапывать.
Я же взял на себя обязанности часового. Внимательно всматривался в тёмный силуэт крепости, разглядывал деревню, вслушивался напряжённо в долетавшие звуки…
Вдруг меня посетила очередная парадоксальная мысль. Мы ведь с Алиной попали в этот иллюзорный средневековый мир через двойной сон… Наверное, и возвращаться в реальность нам предстоит также, в два приёма. Но сейчас «Эльфочка» явно спит… Уже находясь в двойной иллюзии!
Не исключено, что мозг Алины опять переживает какое-нибудь увлекательное видение… Возможно даже – и осознанное. Подруга просматривает сон уже третьего уровня погружения в иллюзорные миры!
С ума сойти… А в этом своём очередном видении она тоже может задремать и пережить очередную контролируемую галлюцинацию. И так – без конца!
Выходит, что информационное поле Земли – настоящая параллельная вселенная… С многочисленными уровнями погружения.
Интересно, а сколько всего слоёв у этого "пирога?" И насколько глубоко может проникнуть слипер в нереал, отправляя своё сознание усилием воли с уровня на уровень? Есть ли вообще дно у такого погружения?!
И вновь страх холодной змеёй сдавил моё сердце… Как тогда, в тёмном подземелье замка, когда я понял, что эксперимент с двойным погружением в осознанный сон получился. А так ли просто будет вернуться обратно в реальность из многоуровневого видения? Не заблудиться бы, не пропасть в этих бесконечных иллюзорных мирах навсегда… Что тогда ждёт дремлющего слипера наяву? Кома? Остановка сердца во сне? Реальное безумие?! Брр…
Надо бы всё это подробно обсудить с Алиной. Интересно, что она думает на сей счёт? Кстати, не забыть бы сразу после пробуждения девушки подробно расспросить подругу – какие сны ей привиделись только что?
Однако наше совместное видение, по-прежнему, оставалось непредсказуемым… И дальнейшие события заставили меня отложить все прочие разговоры с «Эльфочкой» до лучших времён.
***
Едва рассвело, в замке, как и положено, с грохотом опустили подъемный мост через ров… Открыв, тем самым, доступ в крепость первым крестьянским телегам с провизией и товарами. Утро воскресного дня обещало проснувшимся людям прекрасную погоду и долгожданное зрелище на площади. Средневековый народ без устали курсировал между замком и деревней.
Однако спустя, примерно, час за высокими каменными стенами произошло явно что-то из ряда вон выходящее… Вдруг забегали с громкими, яростными криками стражники. Замерли, как вкопанные, гружённые повозки перед крепостными воротами, образовав сразу шумный и бестолковый затор из людей, телег и лошадей.
А потом случилось и вовсе невероятное… Опущенный подъёмный мост, скрежеща цепями, встал на дыбы, прерывая всякую связь обитателей замка с внешним миром. Фигурки людей с алебардами заметались в панике по зубчатым стенам крепости с удвоенной энергией.
– Поздно пить боржоми! – не удержался я от злорадной ухмылки. – Давайте, ройте теперь землю… Прочёсывайте свой замок вдоль и поперёк! Всё. Улетела птичка!
Алина встрепенулась от моих слов. Протёрла кулачками заспанные глаза. Глянув в сторону замка, сразу всё поняла… И напряжённо произнесла:
– Похоже, началось…