Олег Викторович Попов
Муха на стекле 1
Глава восемнадцатая. Утро воина
– Доброе утро! – заглянул я на клубящуюся аппетитными запахами кухню. – О-о, чую у нас сегодня жаренная картошечка на гарнир!
Бабушка оторвалась от своих кастрюль и улыбнулась мне:
– Ага… К мясной подливке. Вкуснятина! Картошку пожарила со шкварками… Помнишь, как ты в детстве всё время меня просил? Иди, одевай штаны, будем завтракать… Я тебе ещё гренки с яйцом к чаю приготовила. Небось, опять на целый день убежишь из дома!
За завтраком я обратил внимание на бабушкины покрасневшие, увлажнённые глаза. За годы совместной жизни, особенно после того, как умер дед и разошлись мои родители, мы с ней научились тонко чувствовать друг друга… Иногда, нам даже и слов не требовалось для взаимопонимания.
Вот и сейчас, за натянутой улыбкой старушки и её повышенной суетливостью на кухне, я ощутил какую-то подспудную тревогу, тяготившую бабушку. Затаённую боль, которую от меня старательно пытались скрыть… Нет, так не пойдёт!
Я отодвинул в сторону тарелку:
– У нас что-то случилось? Ты плакала? Давай, колись…
Бабушка присела на край табурета, тяжело вздохнула:
– Даже не знаю, как сказать… Может глупости всё это, маразм возрастной! Мне Гришаня уже третью ночь подряд снится, представляешь? Будто хочет рассказать что-то очень важное… И не может никак! Только смотрит на меня печально, бедненький… Хлопает своими серыми глазками и всё молчит, сердешный. И такая у него невысказанная тоска!
Надо бы мне в церковь сходить, свечки поставить под иконами… Причаститься и исповедоваться. Да молитву заупокойную Гришане заказать… Третье утро уже просыпаюсь, вся в слезах! Не пойму, что происходит… И чем я его так обидела на том свете?
Гришаня – это мой дедушка… Он умер от инфаркта, в самый разгар родительских скандалов, перед разводом отца с матерью. Ещё когда я учился в строительном колледже.
Григорий Тимофеевич Векшин, заслуженный зодчий Северной Осетии, орденоносец… Знаменитый и уважаемый в наших краях человек. Был…
Я осторожно взял полную кружку с горячим чаем и задумчиво отхлебнул. Ничего себе… Где были мои глаза всё это время? Три ночи подряд дед является бедной старушке во снах… Да так ярко, что та потом свои пережитые видения целыми днями забыть не может! Непонятная ситуация… Надо бы заглянуть в бабушкины сны. Что там у неё происходит?
Старушка, между тем, продолжала, старательно расправляя морщинистыми руками складки цветастого фартука на коленках:
– В понедельник за пенсией в банк пойду… Заодно и накопившиеся деньги с карточки сниму. Настя сегодня звонила из Армении, ни свет, ни заря… Сообщила, что перевела нам немного на пропитание со своей зарплаты. Ещё Никита на прошлой неделе обещал подбросить тысяч десять… Я, пожалуй, всё сниму, что набежало. Сил нет часто в банк за наличкой таскаться… Ноги болят и голова кружится. И Гришаня ещё теперь постоянно перед глазами стоит! Тебе ничего не надо подкупить?
– Да пока, вроде, всё есть, – сказал я. – Вот на работу устроюсь, тогда вообще в банк за пенсией ходить не будешь. На мою зарплату жить станем. И на дотации родителей… А твои денежки пускай себе капают на счёт.
Настя и Никита – это мои мама и папа… Вот уже долгое время, как мы не вместе. Живём порознь, вдалеке друг от друга. Разлетевшиеся по миру осколки некогда единого целого…
Папа, нефтяник, находился теперь где-то в холодной Тюмени на заработках, за тысячи километров от Моздока. Мама, военный врач, служила за границей, в Армении, на российской базе в Гюмри. Ну, а мы, с бабушкой, по-прежнему, пребывали на своём Северном Кавказе, в опустевшей трёхкомнатной квартире.
Когда-то здесь хватало места всем… И даже вечно неунывающему деду, с почётом отправленному по возрасту на заслуженный отдых с возглавляемого им продолжительное время строительного участка. Несколько последних лет жизни на пенсии неугомонный старик постоянно тусовался со своими великовозрастными приятелями, зачастившими в наш гостеприимный дом.
А дружков и знакомцев, любителей поболтать и выпить «по маленькой» за компанию с моим авторитетным дедом было немало… Хоть и тесновато порой приходилось трём поколениям под одной крышей, зато как весело и дружно мы жили! До злополучного развода моих родителей.
…После завтрака, я облачился в привычный спортивный костюм. Собрал рюкзак, снял со стены и спрятал в жёсткий, гитарный кофр свой тяжёлый меч-бастард…
Музыкальный инструмент под этот футляр у меня, кстати, тоже имелся… Шестиструнная гитара с приятными глазу, плавными обводами, поблёскивающими лаком. Красивая и дорогая, между прочим!
Она тоже висела на стене в моей комнате… Как раз напротив кровати и поцарапанного в тренировочных боях меча, украшавшего старомодный ковёр.
Подобно большинству людей без музыкального слуха и голоса, я обожал петь. Постоянно что-то мурлыкал и подвывал себе под нос. И всегда мечтал прилично научиться играть на гитаре.
Ещё в школьные годы уговорил родителей купить мне этот популярный у молодёжи шестиструнный инструмент. Ну, а три первых, простеньких гитарных аккорда показал пацану, стремящемуся к высокому музыкальному искусству, знакомый гопник из подворотни… Мой первый и единственный преподаватель по игре и вокалу, полтора месяца бескорыстно передававший мне свои знания. Он же подсказал и соответствующий блатной репертуар.
К счастью, у меня хватило ума вовремя понять, что лучше не демонстрировать на публике свой вокал и примитивное владение профессиональным инструментом… То, что доставляет удовольствие тебе, не всегда радует окружающих.
А попеть от души и всласть побренчать по струнам – ну очень уж хотелось порой! Даже осознавая, что всё это – не моё.
В такие моменты я закрывался один в своей комнате и "отрывался" по полной… До хрипоты, до боли в подушечках пальцев, до полного расстройства струн на бедном инструменте.
Мой самодеятельный репертуар со временем претерпел большие изменения. От блатных песен я отказался. Зато завёл себе специальную толстую тетрадь, в которую записывал понравившиеся стихи Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого, Виктора Цоя, с подстрочными аккордами… И потрясшие юную душу песни других исполнителей.
Правда, родные почему-то, заслышав первые куплеты в моём исполнении, спешили покинуть нашу квартиру… Деликатно никак не комментируя душераздирающие звуки, доносящиеся из-за закрытой двери комнаты самозабвенно голосящего чада.
Мама с бабушкой, обычно, убегали в эти часы за продуктами по магазинам… А дед (когда ещё был жив!), на пару с отцом, тут же спешили во двор, общий для жителей трёх, состыкованных пятиэтажек. Здесь всегда можно было сразиться в шахматы или в нарды с достойным соперником… Или в не очень любимые обоими карты, на худой конец.
Постепенно, эти музыкальные приступы случались со мной всё реже и реже… А ещё через пару лет одиноких песнопений в закрытом помещении, гитара потихоньку была забыта.
Снимался шестиструнный дорогой инструмент с гвоздя на стене теперь крайне редко. Так и не освоенная мною сложная игрушка, незаметно превратилась в безмолвный, покрытый налётом пыли в труднодоступных местах, элемент комнатного декора… Зато неожиданно, вот, пригодился в хозяйстве гитарный кофр!
Жёсткий футляр с ручкой оказался очень удобным контейнером для переноски меча по людным улицам. Он почти соответствовал размерам моего тренировочного оружия… Ну, не таскать же мне бастард на поясе по городу!
Моздок – поселение относительно небольшое и тихое. Достаточно озеленённое, хотя и раскинулось в степной зоне, на левом берегу известной кавказской реки – Терека. Название городка всегда удивляло приезжих своим необычным звучанием… Хотя в переводе с кабардинского языка, слово «Моздок» обозначало простой топоним – "дремучий лес". В старину эти места считались труднопроходимыми и опасными.
Теперь же, мой город – сонная провинция. С высоты птичьего полёта архитектурная застройка поселения отдалённо напоминала большую подкову, лежащую на левом берегу Терека. Внутри которой шумел листвой, прямо в городской черте, обширный зелёный массив с озерцом.
Прославленная бурная река, воспетая ещё классиками русской литературы, здесь, на равнине, уже не выглядела такой буйной и своенравной… Наш Терек был относительно широк, глубок и спокоен. Хотя во время ежегодных сезонных разливов, бешеный кавказский нрав реки проявлялся в полной мере, испытывая дамбы и мосты на прочность.
Всегда холодный, мутный Терек, вблизи Моздока, окружал по обоим берегам подступающий к самой воде лес, тянущийся вдоль потока на многие километры. Участок некогда дикой чащи, примыкающий к реке и вклинившийся теперь в городскую застройку быстро сделался любимым местом отдыха у моих земляков.
Много лет назад, местные власти облагородили, как смогли, этот лесок, окружённые с трёх сторон новыми и старыми зданиями… И дали ему гордое название "Парк Победы".
Со временем, между высокими деревьями и непролазными кустами появились ухоженные пешеходные дорожки, кое-где даже заасфальтированные… Оборудованные резными лавочками и электрическим освещением в вечернее время. Вот сюда-то я и спешил сентябрьским утром, нацепив на плечи свой рюкзак… Сжимая в ладони ручку гитарного кофра с укрытым от посторонних глаз тренировочным оружием.
Расстояния у нас в городке небольшие, провинциальные. За сорок минут можно пересечь Моздок пешком из конца в конец… В любом направлении! И минут через пятнадцать бодрой, энергичной ходьбы, я был уже на месте. В самом сердце парка Победы…
С давних пор, через этот лесной массив протекал один из малых рукавов Терека, отделившийся от реки на крутом повороте и вновь втекающий в основной поток ниже по течению. Задумав сделать благоустроенную зелёную зону отдыха для горожан в центре Моздока, местные власти расчистили эту мелкую водяную артерию, заваленную ветками и разным лесным мусором… Углубили и расширили русло. Превратив протоку в красивое овальное озеро с почти неподвижной поверхностью, прогреваемой с конца мая и по середину сентября южным солнцем до самой комфортной купальной температуры.
На одном из берегов этого искусственного водоёма был насыпан песчаный пляж с тремя железными грибками и парой тесных кабинок для переодевания… Так, фактически в городской черте, рядом с холодным Тереком, появилось относительно тёплое лесное озерцо – место для купания и романтичных лодочных прогулок.
Позже, на той стороне водоёма, где находился пляж, власти возвели аккуратный двухэтажный домик из белого кирпича. Он стал одновременно и спасательной станцией, и медпунктом, и местом проката пяти вёсельных лодок… И даже опорным пунктом полиции, следившей отныне отсюда за порядком на всей территории парка Победы.
А вот на противоположном от пляжа берегу никакого завозного песка и железных грибков не было. Здесь деревья и кусты почти вплотную подступали к самой воде… Лишь небольшая полянка издалека просматривалась на лесном бережку озерца. На ней стояла одинокая бревенчатая избушка. Красивая и загадочная, словно из волшебной сказки.
Это и был штаб клуба исторической реконструкции "Дружина". Место наших собраний и регулярных тренировок на свежем воздухе.
Деревянную избушку с резными крыльцом и ставнями, городская администрация возвела на собственные средства. И торжественно преподнесла в дар неформальному молодёжному объединению, когда окончательно решила взять Вадима Королькова и его реконструкторов под своё крыло.
Бревенчатый штаб «Дружины» состоял всего из двух разновеликих помещений – крохотной «оружейки», где за железной решёткой хранилась пара тупых мечей, несколько копий, щиты и луки со стрелами… И главной комнаты, служившей рабочим кабинетом руководителю клуба. А заодно – и местом секретных совещаний нашего предводителя с приближёнными соратниками.
Подобно легендарному королю Артуру с его рыцарями, в бревенчатой избушке имелся свой большой круглый стол… И стояли на равном отдалении друг от друга десяток деревянных стульев с высокими, резными спинками.
За этим почётным столом собирались, время от времени, самые опытные воины клуба… Лучшие из лучших. Когда нашему лидеру требовалось проконсультироваться с единомышленниками по важнейшим вопросам. Это называлось Советом дружины.
Я в число избранных рыцарей "Круглого стола", понятное дело, не входил… Моего авторитета среди реконструкторов и воинского мастерства было слишком маловато, чтобы иметь право голоса в штабе клуба.
На поляну в парке я честно приходил тренироваться вместе с дружинниками три раза в неделю, вот уже на протяжении многих месяцев… Впрочем, и в остальные дни народу здесь хватало.
Вадик находился теперь на твёрдом окладе и обязан был высиживать положенные часы в своей избушке. В свободное от тренировок и реконструкторских хлопот время, он занимался с детьми. Показывал школьникам, приводимым ему на поляну целыми классами, как следует выживать в лесу и в горах, демонстрировал простейшие приёмы самообороны, рассказывал всякие исторические байки из средневековой жизни…
В необычном одеянии древнерусского витязя, благодаря свободной манере общения с детьми, достаточной эрудиции и подвешенному языку, Корольков со своими факультативными занятиями пользовался бешеной популярностью у городских мальчишек и девчонок. Вадим легко разводил огонь, без всяких спичек и зажигалок, угощал детвору ароматным чаем из лесных трав, ягод и корешков.
Этот кумир младших школьников лично готовил свой душистый напиток каждый день в закопчённом, железном котелке на костре, разбавляя кипятком до нужных объёмов… И уверял доверчивых детей, что это и есть настоящий древний эликсир, помогавший некогда славянским воинам восстанавливать силы после битв.
Длиннополая рубаха с красной вышивкой, плетённая кольчуга поверх, сапоги с остроконечными, чуть загнутыми кверху носками и кривой меч в ножнах, болтающийся на поясе, давно стали для Королькова, чем-то вроде повседневной униформы. Вадим играл при своей избушке роль этакого массовика – затейника для детей и праздношатающейся молодёжи. А число юнцов, ошивающихся в парке Победы с ранней весны и до поздней осени, не знающих, порой, чем себя занять, постоянно росло…
Чудаковатого здоровяка с мечом, вечно торчащего на своей поляне, шпана уважала. Она часто наведывалась к Королькову, даже помогала по доброй воле поддерживать чистоту и порядок вокруг избушки, таскала ему сухостой и хворост для розжига ежедневного костерка со всего парка… И слушала увлекательный трёп Вадима, открыв рот. Эта разношёрстная публика тоже охотно попивала "фирменный" травяной чаёк у открытого малого огня, когда радушный хозяин избушки угощал.
Но главным делом для моего одноклассника оставалось, конечно, развитие и процветание клуба реконструкторов… Его любимого детища, его неугасимой страсти, его комфортной жизни в этой несовершенной реальности. Каждый убегал в свой прекрасный мир по-разному…
За прошедшие месяцы, я успел хорошо познакомиться и даже подружиться с некоторыми реконструкторами. На наши тренировки приходили десятки крепких, искренне увлечённых средневековой историей парней… Но только человек пятнадцать-двадцать из них составляли истинное ядро клуба.
Зато какие это были ребята! Все – умелые бойцы, постоянно поддерживавшие себя в прекрасной физической форме. Многие начинали вместе с Корольковым. Они мастерски владели не одним видом старинного оружия и достаточно профессионально обращались с мечом, боевым топором, копьём, метко стреляли из лука…
Были в клубе и девушки. Они, обычно, приходили к предводителю «Дружины» вслед за своими молодыми людьми. Совершеннолетних, созревших и крепких особ, желающим изведать экстрима, Корольков даже допускал до тренировок. Редкие в столь специфическом мужском коллективе юные прелестницы украшали и облагораживали суровую и грубоватую компанию парней одним своим присутствием.
В зависимости от собственных талантов и интересов, девчонки вносили посильную лепту в жизнь клуба… Шили себе и членам "Дружины" вручную старинную одежду из кожи и льна, мастерили всевозможные обереги, перевязи, пояса и плетёные ремешки. Ну и, конечно же, готовили на костре простую и здоровую пищу для нашей оравы в дни тренировок.
Общая трапеза на свежем воздухе, по окончанию занятий, стала обязательным элементом коллективного времяпрепровождения собиравшихся на поляне реконструкторов. Эту традицию придумал и внедрил сам Корольков. Она вносила особую атмосферу воинского братства в неформальную жизнь нашего клуба.
Таким образом, трижды в неделю я становился участником занимательного действа на поляне… Напоминающего одновременно и занятия в спортивной секции, и пикник, и приятельское общение с разными, интересными друг другу людьми.
Хотя девушек в клубе всегда было раз, два и обчёлся (что и понятно – воинское искусство, всё-таки, дело не женское!), и среди них нашлись верные единомышленницы Королькова, беззаветно преданные реконструкторскому движению. Яркими активистками «Дружины», например, являлись наши миловидные амазонки – Фёкла и Наташа. При мне, редкая тренировка на поляне проходила без этих дам, зацикленных, как и все в команде Вадима, на средневековом прошлом.
Девушка, которую звали Фёклой, слыла у реконструкторов за меткую лучницу… А Наташа была искусной рукодельницей и специалистом по старинным амулетам и оберегам. Обе охотно кашеварили на костре и отвечали в клубе за кухню.
Фёкла и Наташа хозяйничали в «Дружине» ещё до моего первого появления у реконструкторов… Но в действительности всем в нашем спортивном полувоенном коллективе заправлял, конечно же, Вадим Корольков. Он пользовался непререкаемым авторитетом.
Правда, иногда во взгляде бывшего одноклассника я замечал затаённую тоску. Составление бесконечных отчётов, подготовка нужных справок в разные инстанции и прочие свалившиеся на голову молодого руководителя чиновничьи обязанности, после назначения его на должность, явно напрягали Вадима… По-настоящему глаза Королькова загорались, а накаченные плечи молодецки расправлялись, лишь когда наступала пора взяться с соратниками за оружие, изготовленное, как правило, своими руками, по старинным технологиям.
Это было долгожданное время, так любимых им военных игрищ под открытым небом! Благодаря своему фанатичному увлечению, заражающему и людей вокруг, Вадик, забывая обо всём, погружался с головой в идеализируемое средневековое прошлое… Туда, где по мнению Королькова, деньги и карьера были не главными в жизни мужчины. А слова «честь» и «долг» – не абстрактными понятиями.
Вот только обременённый теперь постоянной бюрократической рутиной, да ещё и обязанный в нагрузку заниматься со школьниками-шалопаями краеведением и основами безопасности жизнедеятельности, Корольков мог позволить себе самозабвенно отдаться реконструкторству лишь три раза в неделю. И это время, надо сказать, наш неформальный лидер использовал со всей страстью… Выкладываясь на коллективных тренировках без остатка.
Не жалея ни себя, ни других! Не испытывая к собратьям-реконструкторам ни капли снисхождения… Гоняя людей до седьмого пота. Словно спешил подготовить, гад, доверившийся ему отряд бойцов к началу самой настоящей средневековой войны!
И сегодня меня ждал именно такой нелёгкий день…
Глава девятнадцатая. Чудес не бывает
В это солнечное, сентябрьское утро у бревенчатой избушки с надписью старинными кириллическими буквами над резным крыльцом – "Штаб клуба исторической реконструкции "Дружина", собралось человек тридцать. Народ выстроился в две шеренги и уже приготовился было к традиционной пробежке вокруг озера. С этой лёгкой разминки и начиналась наша тренировка.
– Долго спим! – ехидно прокомментировал появление ещё одного бойца на поляне Вадим. – А мы уже чуть было без тебя не убежали… Разоблачайся и присоединяйся!
И тут же забыв про меня, повернулся к строю переминавшихся с ноги на ногу реконструкторов.
– Вперёд, парни! – отходя, услышал я за спиной команду предводителя «Дружины». – Нам тут всяких опоздунов ждать некогда! Три раза вокруг озера, в разминочном темпе, как обычно…
И обнажённые по пояс, загорелые реконструкторы, побежали неспешной трусцой вдоль береговой линии. А через несколько минут и я, оставив у крыльца штаба свою спортивную куртку и кофр с набитым рюкзаком, под приглядом разжигающих костёр Фёклы и Наташи, догнал группу полуголых парней. Дружинники трусили молча, сосредоточенно пыхтя.
Во главе отряда бежал сам Вадик, как и все – с обнажённым, бронзовым торсом. Здоровый и неутомимый, словно лось. Тренированного, умелого бойца выдавала рельефная мускулатура, лишённая всякого подкожного жирка.
Вот сейчас Корольков находился в своей излюбленной стихии… Забывший, хотя бы на время, о ненавистных бумажных планах и отчётах, ожидающих его в штабе на столе. Глаза нашего командира сияли, а весь мужественный облик излучал энергию, буквально переполнявшую Вадима… И невольно заряжающую остальных парней.
Три круга по бережку заняли, примерно, минут сорок… Потом, мы ополоснули свои разгорячённые, поблёскивавшие от пота тела холодной водой из озера. Восстановили дыхание, массируя мышцы и связки… Готовя их к более серьёзным нагрузкам.
Несколько человек даже рискнули поплавать и понырять в осеннем озерце. Хотя сентябрьская вода уже обжигала кожу.
Впрочем, показавшееся с утра в безоблачном небе тёплое солнышко начавшегося бабьего лета быстро согревало тела купальщиков… Едва обсохнув и отдохнув, дружинники кинулись облачаться в принесённые с собой доспехи. Главная и самая увлекательная часть тренировки ждала всех впереди.
Каждый боец клуба мастерил себе оружие, поножи, наручи, нагрудники, шлемы и прочую экипировку, обычно сам, исходя из собственного вкуса, исторических знаний, способностей и содержимого кошелька. Для защиты от случайных травм в жарких реконструкторских схватках, в изготовлении личных доспехов дружинники, как правило, использовали дублённую бычью кожу в несколько слоёв, кольчужное плетение, накладки из медных и стальных пластин на верхнюю одежду…
Понятно, что весил на воине полный набор кустарной брони, плюс само оружие, немало. Зато всё на тренировках было по-честному, без бутафории.
– Оружие к осмотру! – выйдя на середину поляны, коротко скомандовал Корольков, едва только реконструкторы закончили облачаться в доспехи. Участники тренировки опять послушно выстроились перед командиром в пёструю шеренгу. Каждый молча выставил перед собой меч, саблю, боевой топор на длинной рукояти, копьё…
Вадим, как и я, уже успел отслужить в армии. Пожалуй, самым первым из всего нашего класса. Едва парню стукнуло восемнадцать лет.
Срочную Корольков проходил в престижной десантной части. Среди выпускников нашей школы ходили слухи, что он сам настойчиво упрашивал офицеров районного военкомата направить его сразу после одиннадцатого класса служить… И непременно – в «голубые береты»! Настырный призывник нахально убеждал командиров, что готов физически и морально к любым нагрузкам. Не подведёт.
И добился-таки своего! Желание Вадима сотрудники военкомата удовлетворили. Тем более, что инициативный парень и правда был здоров по всем параметрам, ни в каких правонарушениях засветился не успел… Да и характеристику от директора школы принёс военным самую подходящую.
Восемнадцатилетнего Королькова забрили в десантники. И всего за двенадцать месяцев пребывания в армейских рядах он, зараза, умудрился получить на погоны три лычки. Сержант!
Служба Вадима давно осталась в прошлом. Но дисциплину в организованной им «Дружине» бывший десантник всё ещё продолжал строить и поддерживать по усвоенным в армии суровым правилам. Однако жёстким единоначалием Королькова в клубе никто из реконструкторов при мне особо не возмущался. Хотя парни здесь собирались разные – и постарше нашего командира летами, и горячие представители местных народностей, и личности, склонные к анархии…
Только вся эта публика объединилась вокруг Вадима по доброй воле, уважала лидера за его специфические знания и умения, и была спаяна общим страстным интересом к средневековой истории. Члены клуба воспринимали «Дружину», как полувоенную молодёжную организацию. Подобно старинному ратному подразделению, здесь всё держалось на строгом подчинении командиру и Совету, на обязательных и нелёгких тренировках круглый год… И, в последнюю очередь, реконструкторы позиционировали своё сообщество, как игру. Для многих из них это был уже образ жизни.
…Медленно проходя вдоль строя, наш командир придирчиво осматривал выставленное бойцами оружие, проверял прочность и крепление доспехов, остроту и заточку клинков. Я не раз был свидетелем, когда Вадим отлучал от поединков реконструкторов, чья экипировка ему чем-то не понравилась. Выгонял Корольков соратников из строя безо всяких скидок – жёстко и холодно. И новичков отстранял от дальнейших упражнений с оружием, и даже, случалось, ветеранов клуба.
Впрочем, все всё понимали и сильно права не качали, коли попали под раздачу. Да и спорить с Вадимом было бесполезно! Он отвечал за "Дружину" своей головой, а не только официально вручённой городскими властями руководящей должностью.
Заявившись на тренировку с опасно заточенным клинком, нарушитель законов клуба рисковал покалечиться сам и ранить товарищей. И разговор с таким дружинником у Королькова был один – бери, друг, своё замечательное оружие и катись с поляны к чёртовой бабушке! Шлифуй боевое мастерство в другом месте, не подставляя клуб и соратников.
Ну, или срочно приводи оружие в должный вид… Если ещё желаешь успеть принять участие в тренировке!
Проштрафившиеся парни скрипели зубами, сверкали гневно глазами на командира, но… Никуда не денешься! И нарушителям жёстких правил клуба приходилось, прервав тренировку, тупить о специальный камень на берегу заточенные клинки и острые пики.
Также безжалостно отлучались Корольковым от поединков обладатели оружия и лат с заметными следами ржавчины… Эти бойцы отправлялись командиром к берегу озера чистить неухоженное воинское снаряжение влажным песочком, а потом ещё надраивать и специальной пастой до блеска.
Ветераны клуба, были экипированы в нашем строю заметно лучше новичков… Это сразу бросалось в глаза. И неудивительно – оружие и доспехи изготавливались реконструкторами долго, не один год… Парни месяцами плели себе вручную кольчуги из мелких стальных колец, мастерили шлемы и забрала к ним, ладили сложные составные латы, даже шили боевые сапоги с металлическими накладками!
Увлечение исторической реконструкцией требовало от члена клуба не только крепкого физического здоровья, но и определённых знаний и навыков, в самых разных областях средневековой жизни. Это позволяло со временем обзавестись целеустремлённому дружиннику полным набором доспехов и качественным оружием.
Однако таких бойцов в клубе насчитывалось совсем немного. В их числе, естественно, был и сам Корольков.
Новички, которых на поляне в это утро насчитывалось, примерно, треть от всех дружинников, с завистью поглядывали на начищенные до блеска латы ветеранов. Пластинчатые нагрудники, стальные щитки на предплечьях и голенях, разнообразные шлемы и, конечно же, лучшие образцы самодельного оружия – наглядно демонстрировали начинающим реконструкторам, что им есть куда стремиться в своём увлечении средневековым воинским искусством…
В магазине подобную экипировку не купишь! Хотя многие из новичков клуба и готовы были приобрести чужие доспехи за немалую цену… Да только кто из уважающих себя бойцов «Дружины» променяет свой многомесячный, кропотливый труд на презренные денежные знаки?!
Увы, целый год регулярных занятий в клубе реконструкторов, так пока и не сделал меня умелым воином-мечником в реальности… Как я честно и не потел на тренировках, заставляя себя выкладываться по максимуму.
Настоящая жизнь – не сон… Это в нём можно запросто играть со временем и заметно пришпоривать собственные физические возможности при надобности!
Впрочем, и зелёным новичком в общем строю я сейчас уже тоже не выглядел. Хотя и успел обзавестись пока лишь самым необходимым из воинской экипировки…
У меня был меч. Правда, тяжеловатый и неказистый. Имелся простенький шлем на голове, без забрала, но с металлической полоской, прикрывающей переносицу… И самая минимальная защита на теле, позволявшая принимать участие в учебных поединках реконструкторов.
Консультируясь с опытными бойцами клуба, я сумел изготовить себе пока лишь несложные латы, спасавшие меня от случайных травм. Мою грудь и живот защищал составной, сочленённый доспех из стали и бычьей кожи, а колени, локти, предплечья – лёгкие металлические щитки на амортизирующих прокладках. Вся эта самодельная броня пристёгивалась к туловищу, рукам и ногам ремнями.
В сочетании с современным спортивным костюмом под латами и модными китайскими кроссовками, подобный наряд на мне выглядел со стороны, наверное, нелепо… Но я не комплексовал: так были экипированы на обычную тренировку едва ли не половина дружинников вокруг.
Самое главное, что в подобном непритязательном виде, после индивидуальной отработки приёмов владения личным оружием, Корольков милостиво допускал нас до жёстких и жарких поединков друг с другом. А это была кульминация всей тренировки, её самый ожидаемый и захватывающий момент.
Около меня Вадим задержал шаг… И строго заметил:
– За бастардом своим надо следить! Смотри, клинок у тебя почернел вот здесь и здесь… И на крестовине пятнышко ржавчины! После тренировки возьмёшь в штабе пасту ГОИ, если своё средство закончилось… Ратнику к личному оружию следует относиться с любовью и холить! Оно в бою – твой единственный верный друг. Воины в древности, вон, даже имена своим клинкам давали, как людям…
– Знаю, – кивнул я. – У моего меча тоже есть имя.
Вадик удивлённо вскинул брови:
– Вот как? Это правильно… Интересно, какое? Или секрет?
– Да нет… – пожал я плечами. – "Защитник спящих".
Корольков недоумённо повторил:
– "Защитник спящих"? Неожиданно… Хотя каждый воин вкладывает свой сакральный смысл в имя для собственного оружия. И не обязан никому ничего объяснять. Тебе видней!
Однако переходя к следующему бойцу, Вадик не забыл сухо меня предупредить:
– К следующей тренировке, чтобы весь клинок твоего бастарда блестел, как яйца у кота! Иначе с таким мечом, к поединкам больше не допущу.
Вот так… И никакого снисхождения к бывшему однокласснику. А я ему ещё по русскому языку в школе давал списывать!
…Наконец, Корольков завершил осмотр оружия и доспехов у дружинников. Прозвучало долгожданное добро на продолжение тренировки…
После серии подтягиваний, приседаний, отжиманий в полной боевой выкладке и последовавших за тем индивидуальных упражнений с личным оружием, мы перешли к поединкам. Народ, по команде нашего предводителя, сейчас же разбился на пары… И – понеслось!