Олег Викторович Попов
Муха на стекле 1
Закусывали же подруги свой эликсир принесёнными бабушкой шоколадными пирожными с заварным кремом… В общем, не скучали старушки. "Отрывались" по полной программе. На всю свою изощрённую фантазию. А про деда и приближающуюся ночь, мы с бабушкой, в продолжительном телефонном разговоре, даже не обмолвились…
Закончив беседу, я отключил мобильник и положил его рядом с пустой тарелкой. Задумчиво взял стакан с компотом… И сделал большой глоток.
В сознании назойливой мухой кружилась одна, только что возникшая мысль. Удивительно, почему она раньше меня совсем не беспокоила?
С Алиной мы знакомы уже довольно давно. Лет пять, наверное… Однако никогда у меня не появлялось желания позвонить девушке по телефону наяву, услышать в трубке её реальный, живой голос.
Не стремился пообщаться с Алиной я и по скайпу… Не было никакой тяги познакомиться с «Эльфочкой» по-настоящему. Взглянуть на неё вживую, не во сне, и не на фото.
Интересно, что ничего подобного никогда не предлагала мне и девушка. Поразительно, но мы ни разу не заикались с ней о встрече в реальной жизни! Даже теоретически, когда-нибудь в будущем.
Нет, мы с Алиной, всё-таки, какие-то ненормальные… В этом трудно было признаваться сейчас самому себе, но возможная встреча с девушкой наяву меня даже слегка пугала. Наверное, подсознательно я очень боялся разрушить уже сложившийся по нашим совместным сновидениям любимый женский образ. И разочароваться в подруге, которую, может быть, сам себе и нафантазировал.
Настоящий мой мир во многом проигрывал иллюзорному. Мне, почему-то, казалось, что реальная Алина будет обязательно уступать девушке из осознанных снов. По всем параметрам!
А я не хотел ничего менять. Опасался спугнуть красивую сказку… Мне было и так хорошо. Существующий порядок вещей меня полностью устраивал. По крайней мере – в настоящий момент.
Похоже, что подобные чувства испытывала и моя девушка в своём далёком Подмосковье. Мы оба жили комфортными иллюзиями. Плыли себе по течению, наслаждаясь каждым днём… Точнее – ночью.
И не собирались смешивать свои волшебные сны с обыденной реальностью. Это были два наших параллельных, самодостаточных мира. И удобных существования.
…После обеда, я принялся за ремонт доспехов и чистку меча. Дальше тянуть с этим было никак нельзя.
Завтра – очередная тренировка… А зацикленный на армейской дисциплине и непреклонный до безобразия предводитель реконструкторов Вадим мог вполне отстранить меня от поединков за неопрятный внешний вид воина и неухоженное оружие. Дважды этот фанатик средневекового уклада жизни предупреждать не будет…
Паста ГОИ, лоскут фланели, и несколько часов самоотверженного физического труда сотворили, с потемневшим, поцарапанным в учебных боях железом, настоящее чудо. Шлем, полумаска, пластины нагрудника и клинок бастарда сияли так, что в них можно было смотреться, как в зеркало. Теперь Вадик точно не придерётся!
***
Бабушка заявилась домой только в седьмом часу вечера – полностью расслабленная, тихая, даже какая-то заторможенная. Похоже, они с Зоей Сергеевной, всё-таки, слегка переборщили с успокоительными травками…
Первым делом, старушка наведалась в мою комнату. Свалившись без сил на заправленное ложе внука, она с явным удовольствием вытянула поверх одеяла ноги. Полежала молча, отдыхая и разглядывая потолок. А потом, придя в себя, принялась пересказывать мне последние городские новости, услышанные от Зои Сергеевны.
Я всё ещё чинил свой нагрудный доспех за письменным столом, сдвинув к выключенному монитору клавиатуру и коврик с мышкой. Внимая вполуха негромкому голосу старушки, вставлял иногда и собственные скупые комментарии в её монолог.
Исчерпав все местные сплетни, бабушка помолчала с пару минут… Потом встрепенулась, словно вспомнила что-то важное. И вкрадчивым голосом поинтересовалась:
– Давно хочу у тебя спросить… А прочему ты с девушками не встречаешься? Столько красавиц вокруг скучает! Они тебе, что, совсем-совсем не интересны?
Я напрягся, хотя внешне постарался это ничем не проявить. Похоже, началось…
За последние пару лет, примерно раз в полгода, бдительная старушка считала просто своим святым долгом регулярно ставить сей животрепещущий вопрос на повестку дня, в наших с ней задушевных беседах "за жизнь". Наверняка они и с Зоей Сергеевной, за целый день беспрестанных разговоров, здорово перемыли и мои косточки! Представляю, что там себе нафантазировали бабушки…
Все свои познания о современной молодёжи подружки-пенсионерки черпали, в основном, из дурацких телевизионных сериалов и ток-шоу, имеющих такое же отношение к жизненным реалиям, как и мои удивительные сны. Обе часами торчали у своих зомби-ящиков, а потом ещё и обсуждали по телефону взахлёб увиденное.
Я же телевизор вообще не смотрел… Чем приводил в недоумение старшее поколение, всецело и наивно доверявшее любому средству массовой информации. Мой непонятный образ жизни, наверняка, старушек напрягал и настораживал.
Хотя, если взглянуть на меня их глазами… Что бабушки должны были думать?
Я, взрослый, здоровый лоб, нигде официально не работаю. Денег в семью не приношу… Хотя уже давно пора бы!
Играюсь в каких-то древних рыцарей, словно малое дитя. Бегаю, с конца весны до середины осени, полуголый, в компании таких же парней, в городском парке. С девушками не встречаюсь вообще!
Допоздна просиживаю, почти каждый вечер, за экраном компьютера. Учусь в невидимом, виртуальном институте, по совершенно непонятному бабушкам интернету.
Представляю, насколько всё это смущало и беспокоило старушек… Как им уразуметь, выросшим в прошлом веке, что такое современный виртуальный вуз, если они ещё перьевыми ручками в школе диктанты писали? И чернильницы-непроливайки помнят.
А реальной девчонки у меня, ведь, и, правда, нет… Не буду же я рассказывать бабушке про зеленоглазую Алину из своих снов!
Интересно, а как мне самому относиться к «Эльфочке»? Считать её реальной своей девушкой, или, всё-таки, нет?
Вроде бы она существует не только в моих иллюзиях… Но и где-то в осязаемом мире. Да только увидеть Алину наяву, прикоснуться к ней руками, мне нельзя. Впрочем, что я несу?! Почему это нельзя? Можно, конечно! Теоретически.
Собраться однажды с духом, поехать к "Эльфочке" в гости, в её Подмосковье… Но – зачем? Обрадуется ли моему реальному появлению сама девушка? Соизволит ли она продолжать наши близкие отношения наяву? Не знаю.
Что я мог вспомнить о своих любовных контактах с женским полом за прошедшие годы реальной жизни? Самый минимальный опыт… Это только во сне я вёл себя с девушками решительно и дерзко. В действительности же всё обстояло несколько иначе.
Заговорить первым на улице с понравившейся незнакомкой для меня всегда было целой проблемой. Вроде бы не трус, и за словом в карман никогда не лез. Но это с парнями. А вот с девушками, особенно, с симпатичными и притягательными для меня… Тут всё было не так просто.
От проклятой стеснительности враз деревенел язык. И в жар бросало, как на экзамене. А ещё щёки мои покрывались невольно предательским румянцем при разговоре с понравившейся красоткой… Что страшно забавляло бойких и острых на язычок ехидных ровесниц.
Мой реальный и единственный сексуальный контакт с девушкой произошёл три года назад, когда я ещё учился в строительном колледже. Да и то – это была случайная, глупая связь, порождённая больше обоюдным любопытством, чем внезапно вспыхнувшей страстью между парнем и юной особой. И произошёл сей факт в месте, явно не предназначенном для любви – в каком-то заброшенном сарае, на краю казачьей станицы.
Девушка отдалась мне на большой охапке сена… Под отдалённый лай собак и едва слышные звуки чужой весёлой свадьбы. На этом многолюдном, зажигательном празднестве мы, с малознакомой мне юной особой, присутствовали в качестве гостей.
Впечатления от первого сексуального опыта остались в душе самые противоречивые. Не знаю, как партнёрше, но мне, в целом, заниматься любовью, очень даже понравилось. Я, наконец-то, стал мужчиной наяву, а не только в своих эротических снах. И страшно гордился этим тогда… Сжимая в темноте притихшую девушку в жарких объятиях.
Однако меня в том сарае не покидало всё время и чувство какой-то нечистоты произошедшего. Ощущение внутреннего дискомфорта.
В сердце моём царила странная смесь из ликования и стыда… Радостного удовлетворения плоти, вкусившей, наконец-то, запретный плод. И одновременное чувство душевной неловкости.
А ещё запомнился вкус чужих влажных губ, с ароматом только что съеденных за праздничным столом голубцов. Ощущение сладковатой женской помады на языке, кислый запах силосной ямы за хлипкой стеной сарая, неслабое амбре от сытного свадебного пиршества из уст не совсем трезвой девчонки – всё смешалось в возбуждённом сознании.
Этот своеобразный букет из столь разных привкусов и слабо сочетаемых друг с другом ароматов навсегда врезался в память, как некий обонятельный символ моего вхождения в полноценную, взрослую жизнь. И смех, и грех!
Мы с девушкой оба оказались девственниками. Хотя я в этом неопытной партнёрше, конечно же, не признался.
Было лето, время самых продолжительных каникул в колледже. Мы с девушкой приехали из райцентра в эту казачью станицу на одной маршрутке. По дороге и познакомились – места оказались рядом.
Семья жениха была далеко небедная, по местным меркам. И свадебное торжество организаторы гуляния обставили поистине с купеческим размахом.
Во дворе двухэтажной усадьбы была накрыта брезентовая армейская палатка… Огромных размеров, человек на двести с лишним. Длинные столы под ней ломились от разнообразных яств и напитков.
Мы со случайной попутчицей, которую звали Даша, если мне не изменяет память, и тут разместились рядышком на скамейке, под тенистым пологом. Кокетничали друг с другом, пока шло застолье, танцевали и снова объедались разными вкусностями под хмельные тосты.
Осушили по паре стаканов вина, хотя я вообще-то не пью. Но обаятельная соседка по скамейке так душевно и настойчиво просила меня поддержать её трогательный тост с места за молодых… Я не мог не присоединиться.
Потом, мы почти до рассвета гуляли с девушкой по незнакомой нам ночной станице. Обнимались и целовались.
Наткнулись случайно на какой-то покосившийся, пустой и незапертый сарай на самой окраине… Тут всё и произошло.
…Уже на следующий день мы вернулись в город. Почти не разговаривали в маршрутке друг с другом. И, окончательно протрезвев после случившегося, всю дорогу боялись встретиться взглядами.
Перед тем, как расстаться в городе, обменялись, конечно же, номерами телефонов. Но, с тех пор, так ни разу друг другу не позвонили.
Я не искал встречи, потому что кроме секса мне от девушки, честно говоря, ничего и не надо было… О чём говорить с ней по телефону? Вешать лапшу на уши про несуществующую любовь, звать на новое свидание, чтобы только ещё раз уболтать Дашу на секс? Нечестно и противно как-то…
Почему она сама не позвонила? Да кто же их знает, таких эмоциональных, непредсказуемых девушек!
Возможно, она так и не смогла побороть своё женское смущение. А скорей всего – никаких особых чувств ко мне, в том сарае, захмелевшая и потерявшая над собой контроль барышня, тоже не испытывала.
…Мысли мои отвлеклись от эротических воспоминаний и вернулись к теме нашего с бабушкой разговора. Старушка внимательно, испытующе смотрела на меня. И всё ждала конкретного ответа на свой прямой вопрос.
– Бабуля, не начинай, – миролюбиво отреагировал я на её очередной всплеск тревожного любопытства. – И не волнуйся… Девушки меня очень даже интересуют! Только я пока её не встретил, свою единственную и неповторимую. Но ведь мне всего двадцать два года! Успею ещё найти себе хорошую жену.
Я чуть было не привёл в пример бабушке её собственный семейный опыт. Она сама вышла замуж в двадцать три года! А деду тогда было двадцать шесть… У меня ещё куча времени.
Но я, в самый последний момент, прикусил язык. Стоп… Не стоило на ночь глядя напоминать старушке о покойном муже! А то ведь мысли её тотчас устремятся в ненужном нам обоим направлении.
Бабушка опять зациклится на своём навязчивом ночном видении. Разволнуется, расплачется… Того и гляди, ещё и глаз не сомкнёт в постели, от страха перед приближающимся сном! А этот приступ её бессонницы мне, в нынешнюю ночь, был совсем ни к чему…
– Чтобы найти себе хорошую жену на всю жизнь, нужно начинать поиски уже сейчас, – проворчала наставительно старушка. – А ты, так и проведёшь свои лучшие годы, пялясь в экран компьютера, да размахивая мечом в парке, как застрявший в детстве пацан! Вон, Вовчик Алхазов из твоего класса уже женился… Да и многие ваши девчонки давно успели замуж повыскакивать.
Я безмолвствовал… И лишь ещё энергичней орудовал шилом и пассатижами, согнувшись над поцарапанным, помятом в учебном бою, нагрудным доспехом. Бабушка, вольготно развалившаяся на моей кровати, между тем, встрепенулась, словно бы вспомнила, только что, нечто важное:
– Ах да… Совсем забыла! К Зойке внучатая племянница приехала погостить на недельку из Туапсе. Хорошая девочка, тоже студентка. Девятнадцать лет. Красавица! Порядочная, скромная, уважительная… А как готовит – пальчики оближешь!
Я едва сумел скрыть улыбку. Ну старушка, ну актриса… Решила бить по самому больному, на её взгляд, мужскому месту!
– Оксана её зовут, – осторожно прощупывала, между тем, почву бабушка. – Может быть, пригласить девушку к нам в гости? Познакомился бы с ней, показал Оксане Моздок. Она первый раз в нашем городе, никого здесь не знает… Боится одна на улицу выйти! Опасается заблудиться в незнакомом месте.
Я хмыкнул. Потеряться в нашем городке? Ну, это надо сильно постараться…
Чтобы закрыть неловкую тему и развеять все тайные сомнения старушки по поводу моей сексуальной ориентации, я задумчиво сказал, не отрываясь от работы:
– Красавица, говоришь? Это хорошо… Можешь приводить её на смотрины. Только, как бы вам потом, с Зоей Сергеевной, не пожалеть о своих своднических планах! Я ведь не какой-нибудь пай-мальчик… Весь такой деликатный и тактичный. За себя ручаюсь не всегда… Могу и испортить вам столь приличную девушку. Причём – в самом широком смысле этого слова.
– Дурак! – вздохнула бабушка…
Глава двадцать восьмая. Сила шахмат
Наскоро поужинав и побродив неприкаянной тенью по квартире, старушка облачилась, наконец, в свою длинную, до пят, розовую ночную рубашку с голубыми цветочками, разложила тахту и включила в зале телевизор… Я, продолжая заниматься починкой доспехов в своей комнате, слушал вполуха всё, что происходило за стенкой.
Вот, закончилась очередная серия бесконечного бабушкиного кино с поцелуями, мордобоем и криминальной стрельбой… Старушка вооружившись пультом, традиционно пробежалась по любимым каналам. Прослушала новости, прогноз погоды на завтра, посмотрела отрывок популярного шоу… А я глянул мельком на циферблат своего настенного хронометра.
Было уже девять часов вечера. Самое время бабушке ложиться спать.
И, словно выполняя мой телепатический приказ, она, кряхтя и что-то бормоча по-стариковски себе под нос, покинула свою скрипучую тахту, направившись неспешной, шаркающей походкой по привычному маршруту перед отбоем. Коридор, туалет, ванная комната… Вернулась бабушка обратно в зал минут через десять.
Я внимательно вслушивался в знакомые, привычные звуки за тонкой перегородкой. Вот сейчас старушка выключит телевизор… Пройдётся по комнатам, проверит, везде ли потушен свет. Непременно заглянет ещё раз ко мне, чтобы пожелать внуку спокойной ночи. За годы совместной жизни я мог предсказать наперёд каждый её шаг перед сном.
…Едва слышно приоткрылась дверь. Бабушка просунула голову в мою комнату и заразительно зевая, произнесла:
– Пошла-ка я спать… Утомилась. Что-то день сегодня у меня был больно насыщенный. Ты тоже, давай, не сиди допоздна… Спокойной ночи!
– И тебе сладких снов, – эхом откликнулся я, демонстративно убирая все лишние железки с письменного стола… Показывая бабушке, что не собираюсь долго засиживаться.
…Дверь бесшумно закрылась. Опять скрипнула тахта за стенкой. Старушка поворочалась в тишине с боку на бок, устраиваясь поудобнее… И в нашем доме воцарился долгожданный полный покой.
Так… Теперь у меня есть часа полтора для подготовки к погружению в управляемый сон. Надеюсь, этой ночью получится, наконец, прояснить ситуацию с навязчивым бабушкиным видением.
Я разложил на освободившемся столе с десяток заранее отобранных фотографий из нашего семейного альбома. С ярких цветных снимков смотрели на меня два улыбающихся и таких родных лица…
Фотографиям было не больше десяти лет. Бабушка с дедушкой на снимках присутствовали вместе и по отдельности. Седые волосы, глубокие морщины вокруг губ и глаз, мудрые лица, много чего повидавших на своём веку и переживших людей… Если у меня всё получится, то уже совсем скоро мы, все трое, должны будем встретиться в одном сне.
Я неторопливо перебирал и внимательно разглядывал фотографии со стариками. Запоминал весёлый прищур деда, бабушкину стеснительную улыбку… Их натруженные, мозолистые ладони с набухшими венами. Все те яркие мелочи и визуальные штрихи, которые перед засыпанием помогут моему сознанию зацепиться за мысленные картинки-образы… И перенесут его в нужное мне сновидение.
Закончив со своей специфической подготовкой к ночи, перед тем, как разобрать собственную кровать, я осторожно заглянул к бабушке в зал. Старушка уже мирно спала на своей тахте, едва слышно похрапывая в темноте.
Я аккуратно затворил дверь к себе в комнату, выключил свет, нырнул под лёгкое одеяло. Сомкнул веки и привычно расслабил тело. Пора было уже и мне присоединяться к бабушкиному сну.
***
Спустя какое-то время я увидел себя со стороны… Лежащим на спине в собственной кровати. Почему-то безо всякого одеяла и с широко раскрытыми в полумраке глазами.
Осознание того, что моё сновидение уже началось, пришло не сразу… Поняв, наконец, что сплю, я ещё несколько минут, не шевелясь, рассматривал обстановку в своей комнате, косясь по сторонам.
Из-за задвинутых плотных гардин пробивался тусклый свет. А ведь когда я погружался в свою дрёму, за окном царила кромешная темень. И было это всего пять минут назад. А во сне, выходит, – уже утро?
Откуда-то издалека доносилось приглушённое громыхание кастрюль… Это бабушка, как всегда, возилась спозаранку на кухне. Ну что ж, пусть наш совместный сон будет про наступившее утро.
Я соскочил с кровати, быстро оделся… И широко раздвинул гардины.
Солнечный свет залил комнату. На улице царила весна. Из осеннего увядания реального мира, я за считанные минуты перенёсся во сне прямо в конец апреля! Судя по цветущим абрикосовым деревьям внизу. Время в моих ночных галлюцинациях, как всегда, текло по своим законам.
Весенняя травка перед многоквартирным домом радовала глаз ярким зелёным цветом. На дачных участках, начинавшихся сразу за нашей пятиэтажкой, ковырялись в чёрной, унавоженной земле сгорбленные человеческие фигурки с граблями и лопатами. Судя по количеству людей на грядках, сегодня был явно выходной день.
…Я вышел на кухню. Бабушка с сосредоточенным лицом хлопотала у плиты. В воздухе витал аромат жаренного мяса и лука. Мельком бросив взгляд на меня, старушка проворчала:
– Проснулся, наконец, лежебока? День уже в самом разгаре. А ты всё дрыхнешь… Иди, зови деда, обедать будем.
Я вздрогнул. Опа! Вот и главный герой нашего совместного с бабушкой видения нарисовался… Я осторожно поинтересовался у старушки:
– А где он?
Бабушка удивлённо вскинула брови:
– А ты разве не знаешь? Как всегда, в свои шахматы во дворе с мужиками сражается. Он же все три наших соседних пятиэтажки на этот настольный спорт подсадил!
– Ладно, – сказал я, – сейчас схожу…
***
Улица встретила меня оглушительным птичьим гвалтом. Тёплые солнечные лучи ласкали лицо, а безоблачное небо сияло такой чистой голубизной, словно его только что помыли.
Недалеко от нашего подъезда, под развесистым, зацветающим каштаном, стоял деревянный стол, с парой скамеек. Раньше это была точка сбора всех окрестных алкашей и хулиганья. Нехорошее место, к которому порядочные люди старались лишний раз не приближаться. По ночам, отсюда, на весь двор, летела нецензурная брань, тренькала расстроенная гитара… И частенько доносились звуки мордобоя.
Одно время, жильцы трёх близлежащих пятиэтажек всерьёз обсуждали на общем собрании двора – а не лучше ли будет вообще ликвидировать эту точку «культурного отдыха»? Спилить, к чёртовой матери, стол со скамейками. И разбить вокруг раскидистого каштана ещё один палисадник с цветочками, радующими глаз. И уже было приняли радикальное решение…
Но тут на пенсию вышел мой дед, человек весьма авторитетный во дворе. Постоянно избираемый соседями в правление нашего жилищного кооператива. И решительно взял эту запущенную ситуацию под свой личный контроль.
На заслуженный отдых мой знаменитый дед ушёл с должности начальника крупного строительно-монтажного управления. За свою славную и долгую жизнь старик много чего успел возвести в Моздоке. Пожалуй, не существовало улицы в городе, где бы дед, что-нибудь, да не построил.
Он начинал когда-то свою карьеру рядовым каменщиком, будучи совсем молодым человеком. Осваивая виды кирпичной кладки и таская целыми днями вёдра с раствором, умудрялся по вечерам, после работы, ещё и учиться в местном техникуме. На прораба.
Это среднее специальное заведение, кстати, закончил и я, не так давно, перед самым призывом в армию. Правда, теперь наш техникум называется строительным колледжем, на иностранный манер.
Пройдя, последовательно, все карьерные ступеньки в своей самой мирной профессии – от каменщика, звеньевого, бригадира, до мастера участка, – дед, в конце концов, возглавил и само СМУ. Он успешно командовал родным стройуправлением двадцать с лишним лет! До самой своей пенсии.
Сидеть без дела на заслуженном отдыхе мой старик не захотел. Да и не умел дед тихо почивать на лаврах! Он ведь был вожак по характеру. И боец по духу. Да и со здоровьем тогда у него ещё всё было в относительном порядке.
Эта ненормальная ситуация с некогда уютным, тенистым уголком коллективного двора, под раскидистым каштаном, нагло экспроприированным местным хулиганьём у жителей трёх пятиэтажек, возмущала моего старика до крайности. Дед не привык отсиживаться в окопах и мириться с подобным безобразием. Да только вот руки раньше у него всё никак не доходили до решения этой проблемы.
Когда же у моего старика, вечно занятого своими строительными объектами, вдруг появилась на пенсии куча свободного времени, то первым делом он и взялся за наведение порядка в общем дворе. Причём, дед задумал решить проблему кардинально…
Для начала, он лично, своими руками, провёл электричество к «нехорошему» месту. И повесил над столом со скамейками небьющийся плафон из полипропилена с яркой лампочкой внутри. Убрал и облагородил территорию вокруг многолетнего, раскидистого каштана.
Потом, собственноручно отремонтировал, выкрасил в весёленькие цвета деревянный стол и обе скамейки. А приведя уголок отдыха в приличный вид, притащил сюда из нашей квартиры шахматы.
Расставил фигуры на клетчатой доске. И принялся обзванивать по мобильному телефону своих друзей-пенсионеров из ближайших пятиэтажек… Приглашая всех выйти во двор и померяться с ним интеллектуальной силой. А играл дед в шахматы очень даже неплохо. На уровне перворазрядника.
Из трёх пятиэтажек, обступавших двор, на вызов моего старика в тот, первый раз, откликнулись всего два ветерана… Но зато это были настоящие фанаты шахмат, страстные поклонники древней игры. И – понеслось!
С самого утра и до позднего вечера, пенсионеры, сойдясь на свои посиделки под каштаном, самозабвенно, с азартом, двигали деревянные фигуры по чёрно-белой клетчатой доске. Травя при этом смешные анекдоты и обсуждая жарко последние политические новости в стране и мире.
Свободного времени у ветеранов было – немерено! И вскоре к малой группе пожилых шахматистов-балагуров, несмотря на недавнюю ещё недобрую репутацию злачного местечка, потянулась скучающая, дворовая публика. Здесь быстро сложился свой постоянный круг общения из любителей древней игры, их болельщиков, людей, желающих просто поболтать и послушать других.
Вчерашний дворовой гадюшник постепенно стал напоминать маленький мужской клуб… Объединённый общим интересом к шахматам. Ну, а душой и мотором его был, естественно, мой авторитетный дед.
Месяц за месяцем росло число членов дворового клуба… И получалось так, что пенсионеры и пожилые люди теперь постоянно пребывали под сенью могучего каштана. Они вечно занимали стол. И все сидячие места за ним.
Уходили на обед одни шахматисты, со своими болельщиками и зрителями, их тут же сменяли за клетчатой доской другие разговорчивые старички, уже успевшие перекусить… И опять поторопившиеся во двор, для продолжения приятного времяпрепровождения.
Старшее поколение хороводилось под каштаном, чуть ли не сутками! Место культурного отдыха любителей шахмат пустовало очень редко. А днём, с апреля по октябрь, в солнечную погоду, здесь было особенно многолюдно.
Азартные шахматные баталии пенсионеров шли с утра и, иногда – до самой полуночи! У местных алкашей и шпаны просто не было теперь никакой возможности посидеть своей буйной кампанией в привычном уютном месте. Переброситься в картишки, потренькать на гитаре, побаловать себя винишком… Здесь вечно торчали эти старики со своими проклятыми шахматами!
И главное всё было по справедливости, не придерёшься… Как там дети говорят – птичка улетела, место сгорело! Вот так культурно, безо всякого скандала, ветераны, во главе с моим дедом, и вытеснили с территории нашего двора нежелательный континент.
По старой памяти, не всегда трезвое хулиганьё всё ещё продолжало, нет-нет, упрямо наведываться под сень каштана… Но вместо своих неблагополучных приятелей они каждый раз сталкивались с дружной компанией пожилых мужчин, увлечённо играющих в шахматы и обсуждающих политику. Сидевших плечом к плечу…
У нас, на Северном Кавказе, отношение к старшим, а уж тем более к седым старикам, самое, что ни на есть уважительное. Никому и в голову не придёт ругаться с ветеранами, материться в их присутствии, «качать права» перед пенсионерами… Даже если ты и пьян, как свинья! Свои же товарищи сурово за это накажут… И унесут под белые рученьки с глаз долой.
Поэтому, потоптавшись неловко вокруг пожилых шахматистов, понаблюдав с тоской за неспешным перемещением чёрно-белых фигур на доске, былые хозяева некогда злачного места, тихо и незаметно исчезали… А ещё через месяц хулиганы вообще забыли сюда дорогу.
Тишь и благодать вернулись под раскидистую, тенистую крону каштана. Дворовый шахматный кружок, к тому времени, разросся уже до семи постоянных игроков, каждый божий день выходивших на бой друг с другом. И на крашенном столе появилась вторая клетчатая доска.
Вот теперь дед мог позволить себе и расслабиться. Всего за один год он со своими престарелыми приятелями навёл должный порядок во дворе. На радость почти сотне семейств, соскучившихся по спокойной жизни. Да так ловко всё сделал, что алкаши сами не поняли, как их технично вышвырнули с оккупированной общественной территории.
Дети разного возраста и молодые мамы с колясками могли отныне безбоязненно гулять во дворе допоздна. Но… Тут случился развод моих родителей. Переживания по этому поводу, видимо, и спровоцировали обширный инфаркт у старика. И его скоропостижную, неожиданную для всех, смерть.
Выпавшее шахматное знамя из рук лидера подхватил верный соратник, друг и постоянный партнёр деда по игре, Лев Борисович Шпунт, пенсионер из второго подъезда соседней пятиэтажки. Теперь уже этот ветеран, вместо моего старика, третий год подряд, выносил спозаранку в общий двор свою деревянную клетчатую доску, с громыхающими внутри коробки чёрно-белыми фигурами. После смерти деда Лев Борисович считался главным и самым сильным шахматистом в округе.
Под раскидистым каштаном, по-прежнему, сражались и балагурили дотемна каждый день любители древней игры. Число их ничуть не уменьшилось. Дед умер, но организованный им дворовой шахматный кружок уже самостоятельно и достаточно крепко стоял на ногах.
***
…Тёплые весенние лучи, суматошное воробьиное чирикание, ворвавшиеся в сознание разнообразные уличные шумы наполнили мою душу какой-то детской, беспричинной радостью. Выйдя из своего подъезда я сейчас же обратил взор к цветущему посреди двора могучему каштану. Под ним, как всегда, сидела и стояла группа пенсионеров.
Вокруг стола с разложенной шахматной доской и фигурами на ней, кроме самих двух сражающихся, сгрудилось ещё человек десять, комментировавших игру. Это были все хорошо знакомые мне люди.
Лёгкие, ажурные тени от листьев и веток покрывали затейливым узором широкую столешницу, плечи, седые головы и блестящие лысины ветеранов. Над ними жужжали натружено мохнатые пчёлы, неспешно делая свою извечную работу. Насекомые медленно переползали с одного белого каштанового цветка на другой…
Рядом с шахматистами дрались отчаянно на асфальте воробьи. Да так, что перья летели от разбуянившихся птах во все стороны. Сигналили, где-то вдалеке, за пятиэтажками, машины. Надрывный женский голос звал кого-то из распахнутого настежь окна на четвёртом этаже.
Но игроки и их болельщики под цветущим каштаном ничего этого не замечали… Они были всецело погружены в жаркий поединок. За доской сражались мой дед и Лев Борисович. Два самых сильных шахматиста нашего двора.
Дело на клетчатой доске уже шло к концу. Лев Борисович ещё упрямо сопротивлялся… Но с первого взгляда на поле боя было понятно, что партия им, увы, проиграна. У деда имелся и явный позиционный перевес, и даже целая лишняя ладья!
Ветераны сражались "на вылет". Поэтому зрители и болельщики, а по совместительству ещё и участники этого дворового чемпионата, жаждали побыстрее занять место побеждённого. И испытать собственную шахматную удачу.
Неравнодушные наблюдатели уговаривали Льва Борисовича не тянуть резину и сдаваться. Чего уж упираться до последнего! И так, мол, уже всё ясно с партией. Стопроцентное поражение!
Но Лев Борисович угрюмо молчал… И совсем не собирался выбрасывать белый флаг.
А мой довольный дед благодушно щурился под лучами весеннего солнышка. Он едко подкалывал соперника, не сводившего пристального, остановившегося взгляда с шахматной доски и бесконечно долго обдумывавшего каждый свой ответ на уверенный ход противника. Мой старик с гордым видом скучающего триумфатора посматривал по сторонам…
Что-то меня в его внешнем облике смутило. Однако, причину этого я понял не сразу. Но потом дошло.