Михаль Шалев
Тихая ложь
– Машалла[22]!
Вернувшийся оттуда
Раковина в кухне была полна грязной посуды, перила балкона покрыты голубиным пометом, зеркало в ванной комнате заляпано мыльными пятнами, а пол в спальне усеян разбросанной одеждой. Сиван позвонила Ритишу и попросила его прийти как можно скорее, а потом сложила в полиэтиленовый пакет трусы, спортивные штаны и свитер, которые лежали на полке в шкафу. Возле раковины стояли мужской дезодорант и два пустых флакона из-под таблеток. Сиван добавила дезодорант, зубную щетку и пасту в пакет с одеждой. В этот момент у входной двери раздался какой-то шум.
– Есть кто дома? – услышала Сиван женский голос. – Можно войти?
Вслед за голосом в дверях возникла худенькая девушка с огромными янтарными глазами, длинными ресницами и ангельской улыбкой. От нее просто невозможно было отвести взгляд.
– Привет, – произнесла она.
– Привет, – ответила Сиван.
– Я хотела спросить, что случилось с Яалем. Я слышала, что он потерял сознание, и его увезли в больницу.
– Кто вы?
– Соседка с верхнего этажа. Карни. Я случайно столкнулась с Яалем на лестнице, и мы как-то нечаянно разговорились. С тех пор почти каждое утро мы вместе пьем кофе у Нормы. Он приятный человек, и я забочусь о нем. А вы, наверное, Сиван, сестра Бамби, которая умерла. Он все мне о ней рассказал. Как он ее любил! Просто как в кино!
Этой девушке, которая должна была быть известной женой не менее известного Пелега, который по словам Михаль «занимался этим» с Мааян, было никак не больше тридцати. Сиван вспомнила об интересе, проявленном Лайлой к Маю. С какой же легкостью взрослые мужчины, пользуясь своим положением и жизненным опытом, могут найти путь к сердцу женщины, моложе них на двадцать с лишним лет! Но поскольку беспокойство девушки звучало искренне, Сиван ответила:
– У него случилась остановка сердца, но я верю, что с ним все будет хорошо. Мааян, врач из соседней квартиры, оказала ему первую помощь.
– Эта красномордая толстуха – врач? – удивилась Карни. – Кто бы мог подумать? А я-то всегда ее жалела. Думала «Вот бедняжка. До чего ее довела жизнь». Иногда, когда я сидела по утрам у Нормы, я видела, как она приезжала домой на такси. Такая уставшая! Еле волокла ноги. Вы не поверите, я думала, что она уборщица.
– Она хирург-ортопед, а ее муж тоже врач – кардиолог.
– Ну надо же! – Карни разочарованно покачала головой. – Так я, выходит, полная дура.
Сиван постеснялась сказать, что и она сама, встретив Мааян в первый раз, прежде всего обратила внимание на ее толщину и непривлекательность, а потом корила себя за это.
– Так она его спасла?
– Да. Еще как!
– Ну что ж, молодец, ничего не скажешь. Я рада, что он остался жив. А куда его положили?
– В «Ихилов».
– Передайте ему, что Карни спрашивала, как у него дела.
– Передам. Вы ведь жена Пелега, верно? Я встретилась с ним несколько недель назад.
– Правда? Он мне ничего не сказал. Он мне не муж, а партнер. Мы сейчас из-за «короны» вообще очень редко видимся.
– Из-за «короны»? – удивилась Сиван. – Сейчас как раз все должно быть наоборот, раз все остановилось.
– Он уехал на север к своим родителям. Его мама уже очень пожилая, у нее куча всяких проблем, и он поехал, чтобы быть с ней. А теперь у нее положительный тест, и он не может вернуться, потому, что должен сидеть в карантине, а кроме того, он опасается осложнений.
– Печально. С кем же вы будете встречать праздники? Одна? Сказали, что ехать никуда нельзя.
– Увы. Думала пригласить Яаля, но он теперь в больнице, так что одна. Ничего страшного.
Расставшись с Карни, Сиван поспешила в больницу. Яаль все еще находился на обследовании. Сиван опасалась, что ее не пропустят к нему из-за «короны», но медсестра в кардиологическом отделении не попросила ее немедленно уйти, лишь велела посидеть в комнате ожидания. Сиван хотела позвонить Лайле, но решила повременить пока не увидится с Яалем и не узнает, как обстоят дела. Вместо этого она позвонила отцу, рассказала о том, что случилось и попросила никому в кибуце не сообщать об этом. У него она узнала телефон сестры Яаля Мор, которая была старшее нее на семь лет. Она не была знакома с Мор, но они росли в одном кибуце, а кроме того, поскольку отец Яаля давно уже умер, Сиван подумала, что будет правильным рассказать обо всем его сестре, и пусть сама решает, надо ли сообщать об этом престарелой матери. Мор задала ей несколько вопросов, касающихся состояния Яаля, на которые у Сиван все еще не было ответов, и сказала, что постарается приехать в больницу так быстро, как только сможет.
Сиван спустилась в лобби и купила в автомате кофе. Прождав еще час, она не выдержала и позвонила Лайле.
– Ой, ма, ты думаешь, он может умереть?
– Нет. Мааян спасла его. Но надо узнать почему это случилось.
– Я сейчас приеду, – объявила Лайла.
– Я не уверена, что тебя пропустят, а кроме того, надо носить маску, перчатки, защитный костюм и все время протирать руки гелем.
– Ну так я надену костюм и маску и буду протирать руки, в чем проблема? Я зайду только на минутку, чтобы поздороваться.
– Я боюсь, чтобы ты не заразилась и сама кого-нибудь не заразила.
– Мам, эта «корона» так же далека от меня, как Марс. Ты что, не знаешь, что молодым она не причиняет вреда? Я не хочу, чтобы он оставался один. И потом, мне все равно нечем заняться.
– Ну ладно, приезжай, – все-таки, подумала Сиван, речь ведь шла о Яале.
Лайла появилась в комнате ожидания, облаченная с головы до ног в защитный костюм, и как раз в это время туда вошли Мааян и дежурный врач. Сиван представила свою дочь и вкратце рассказала ей о той роли, которую сыграла Мааян в спасении Яаля, а врач сообщил, что Яаль, хоть и находится под воздействием лекарств, чувствует себя бодро, и что они не нашли у него в сердце никаких проблем, и добавил, что заведующий отделением позже все объяснит им подробно.
– А мы можем зайти к нему? – спросила Сиван.
– Только не вдвоем, – ответил врач. – Инструкции разрешают только одного посетителя.
– Спасибо, доктор, – отпустила его Мааян. – Я ими займусь.
– Я открою вам дверь, – сказала она, когда врач удалился. – Заходите вдвоем, мы никому не расскажем. Для того и существует протекция.
– Вы уверены? – спросила Сиван.
– Если в родильном отделении допускается два посетителя, – подмигнула им Мааян, – то почему тут нельзя? Только не сидите долго. Ну, Сиван, буду ждать ваших сообщений.
Яаль лежал в большой отдельной палате, оснащенной современным оборудованием. Он был бледен, но выглядел вполне обычно.
– Бамби?
– Это я, Сиван. И Лайла тоже тут.
– Яни! Как хорошо, что ты пришла. Я тебя ждал.
– Я пришла.
– А кто это с тобой?
Сиван посмотрела на Лайлу, которая стояла позади нее, и снова перевела взгляд на Яаля.
– Ты не видишь, кто это?
– Я плохо вижу. Все как в тумане. Ваня, ты здесь одна, или есть кто-то еще?
– Лайла, моя дочь.
– Здорово. Лайла… Я рад, что она пришла. А что со мной произошло? Почему я здесь?
– Ты пошел утром побегать. Когда вернулся, мы встретились на бульваре, а потом, когда мы поднимались по лестнице, ты упал. Тебя спасла наша соседка Мааян. Она делала тебе искусственное дыхание, а потом воспользовалась дефибриллятором.
– Она не сломала мне ребра? У меня так все болит!
– Все может быть, ей некогда было церемониться. Но зато она спасла тебя! – снова повторила Сиван.
– А Бамби тоже тут?
– Нет. Бамби умерла двадцать лет назад.
– Правда? А я был уверен, что она здесь. Я ее недавно видел. Я тебе не говорил?
– Нет.
– Почему я здесь? Что случилось?
Сиван терпеливо повторила свой рассказ.
– Не могу поверить! Как стыдно! Вот так просто взял и упал?
– Главное, что тебя спасли.
– Я видел, как кто-то упал и лежал на полу.
– Где?
– Это случилось посреди лестницы, правда? Под окном.
– Правда.
– Я видел, как ты и какой-то мужчина наклонились над кем-то. С ним было не все в порядке. Надо было позвать врача.
– Тот человек, который лежал на полу, и был ты. Это тебя мы пытались привести в чувство.
– Я так не думаю. Со мной все в порядке, я прекрасно себя чувствую. Но кто-то упал. Я видел, как он падал. Он так там и лежит. Надо ему помочь. Черт, ребра. Кто-то сломал мне ребра. Кто это тут, Ваня? Кто с тобой?! – закричал Яаль.
– Со мной Лайла, – ответила Сиван.
– Лайла! Как здорово!
– Скоро должна приехать твоя сестра Мор.
– Мор? – удивился Яаль. – Зачем? Что ей здесь надо? Что случилось? Почему я здесь?
Сиван рассказала все в третий раз.
– Послушай, Ваня. Я как раз хотел рассказать тебе, что встретил Бамби.
– Когда ты ее встретил?
– Только что. Несколько минут назад.
– Где?
– Я шел по тоннелю, залитому ярким светом. Нет, не шел, а парил, и в конце него я встретил Бамби. Она летела мне навстречу. Вначале мне показалось, что на ней надето свадебное платье ее матери, но потом оказалось, что ее платье было соткано из света. Все вокруг было пронизано светом. Мы обнялись, – лицо Яаля выражало сильную тоску, – и долго стояли, обнявшись. А потом она взяла меня за руку и потянула за собой. Но я сказал ей, что у меня есть несколько вопросов, потому что, не буду тебе врать, все выглядело довольно заманчиво, но я не совсем понимал, как я туда попал, и в голову мне лезли всякие мысли. Я хотел спросить ее, жив я или мертв, но тут она улыбнулась, и это было так здорово…
– И что случилось потом? – спросила Сиван.
– Она ответила, что это ничего, если каждый из нас пойдет своим путем, что она любит меня и всегда будет любить меня. А потом, прежде, чем мы расстались, она напомнила мне про ту ночь, о которой мы с тобой говорили. Я не помнил ее, но она помнила.
В голове у Сиван зазвенел сигнал тревоги, и она сделала отчаянную попытку остановить Яаля.
– Бамби не с нами. Это был сон. Сейчас я принесу тебе стакан воды, – произнесла она, надеясь отвлечь его.
– Дай ему сказать, мама, – вмешалась Лайла. – Что за ночь, Яаль?
– Я сказал тебе, что встретил Бамби в тоннеле полном света? – счастливо улыбнулся Яаль. – Мы о многом с ней поговорили, и она напомнила мне про ту ночь, о которой мы с тобой вспоминали. Когда я был пьян, и мы лежали вдвоем. Ты думала, что я вру, правда, Ваня? Я знаю, что ты так думала.
– Никогда я не думала, что ты врешь, – с усилием произнесла Сиван.
– Бамби сказала, что я причинил боль ей и тебе, но, клянусь, я ничего не помнил! Ничего! Клянусь!
– С кем ты лежал? – спросила Лайла.
– Бамби сказала, что с ней.
В висках у Сиван стучало.
– Я говорил тебе, что встретил Бамби? – снова спросил Яаль. – Она и сейчас самая красивая. Даже красивее, чем Карни. Ты знакома с Карни? – он говорил быстро и громко, словно принял возбуждающее. – Она живет на третьем этаже. Я думаю, она ко мне клеится, но я сказал ей, что женат на Бамби. Я не собираюсь ее предавать.
– Бамби всегда будет любовью всей твоей жизни, – сказала Сиван хриплым голосом, обрадовавшись внезапному повороту разговора, больше всего боясь, что Лайла узнает правду. – Я рада, что ты встретил ее. Я так скучаю по ней.
– Это действительно был чудесный момент, – голос Яаля становился все более тихим и медленным, будто у него сели батарейки.
– Что здесь происходит? – Ран, муж Мааян или, как было написано на его халате, доктор Шва, зашел в палату и сразу заметил, что что-то не так.
– Меня зовут Сиван. Я его свояченица. А это моя дочь, – поспешила извиниться Сиван.
– Кто вам разрешил сюда войти? Одна из вас должна немедленно покинуть палату!
– Мы… – начала Сиван, смущенная таким напором.
– Хорошо, мам, я выйду и подожду тебя внизу, – Лайла вышла из палаты, даже не взглянув на доктора Шва.
– Как вы себя чувствуете? – обратился Ран к Яалю.
– Чудесно, доктор. Все прекрасно. А что со мной было? Почему я здесь?
Ран повторил то, что раньше рассказывала Сиван, и добавил:
– Вы побывали на том свете и вернулись. Вам повезло.
– Ого! – воскликнул Яаль. – Неужели! Я все это натворил? Какой ужас! А вы знаете, доктор, что раньше я был пловцом и даже входил в сборную Израиля?
– Вы мне это уже говорили.
– Это нормально, доктор, что он так? – спросила Сиван, все еще чувствующая себя, как девчонка, которую отругали взрослые. – Каждые пять минут он забывает, что случилось и почему он здесь, а кроме того, у него что-то со зрением.
– Это никак не связано с сердцем, – ответил Ран. – Иногда это случается из-за лекарств. Все должно пройти в течение трех дней. Скорее всего, он не запомнит, что происходило в первые дни.
Сиван отошла подальше от Яаля и повернулась к нему спиной.
– Он как-то странно себя ведет, – сказала она тихим голосом. – Обычно он довольно спокоен, а сейчас все время кричит, и очень возбужден.
– Это все из-за лекарств, – уверенно повторил Ран. – Мне пора идти, но я зайду еще раз после обеда. Надо будет обсудить имплантацию кардиовертера[23].
– Что такое кардиовертер?
– Поищите в интернете. Там есть вся информация.
Сиван хотела задать еще один вопрос, но Ран уже вышел из палаты, никак не прореагировав на ее лихорадочно произнесенное ему вдогонку: «Спасибо, доктор».
– Что-то я немного устал, – произнес Яаль. – Вздремну-ка я пару минут.
– Давай ты лучше поспишь как следует.
– Нет, я не буду спать. Только капельку вздремну.
– Кого он имел в виду, мам? Ты спала с Яалем? – спросила Лайла, когда они уселись на скамейку неподалеку от кардиологического отделения.
– Он имел в виду ее, Бамби.
– Тогда почему он пытался перед тобой извиниться?
– Откуда мне знать, что у него в голове? Ты же не думаешь, что он и в самом деле встретился с Бамби? Это то, что человеку кажется, когда он находится между жизнью и смертью. Я видела про это передачу по телевизору. Он говорил, что видел все сверху, будто парил над нами. Откуда мне знать, что с ним, и как его мозг реагирует на все это.
– Он пытался что-то тебе сказать, но ты его не слушала. Иногда ты ничего вокруг не слышишь.
– А мне кажется, что я всегда все слышу, – Сиван гневно отклонила критику.
– Тогда почему я чувствую, что ты что-то от меня скрываешь? – Лайла наклонилась к Сиван и уставилась на нее немигающим взглядом.
– Ты права, Лали. Есть вещи, о которых я тебе не рассказывала. Я расскажу, но только не сейчас. Теперь не место и не время говорить об этом.
– Так, значит, ты спала с ним?
Сиван вздохнула.
– Он мой отец?
Удивление, которое отразилось на лице Сиван, было настолько неподдельным, что ее словам невозможно было не поверить.
– Твой отец? Абсолютно нет. С чего это вдруг? Твой отец – Родриго. Я тебя не обманывала.
– Хорошо, хорошо. Я тебе верю, – Лайла успокоилась и откинулась на спинку.
– Здравствуйте, девочки!
– Мор! – Сиван встала и, как всегда забыв о «короне», хотела обнять сестру Яаля, но маска на ее лице и ее явное нежелание напомнили Сиван, что времена изменились. Мор от рождения была рыжей, и хотя ее волосы теперь были пепельно-серыми, весь лоб покрывали веснушки.
– Это Лайла? – спросила Мор. – Ну надо же! Когда я видела тебя в последний раз, тебе было годика три или четыре.
– Правда? – широко улыбнулась Лайла. – Надо же как бежит время!
– Какая красавица! И как две капли воды похожа на маму. Ну и на Бамби тоже. Тебе никто этого не говорит?
– Говорят, что я похожа на маму. Про Бамби я ничего не могу сказать, я тогда была маленькая.
– Твоя мама и ее сестра были совсем как близнецы, их с трудом можно было различить. Все сестры Ньюман славились своей красотой. Первые красавицы кибуца!.. Как поживает мой братец? – повернулась она к Сиван.
– Немного не в себе от лекарств, болтает всякую чепуху, но в целом неплохо. Они пока не нашли причину остановки сердца. Как я поняла, его оставят в больнице еще на несколько дней чтобы провести дополнительные обследования.
– Надо же какие проблемы он нам создает. Вот я ему сейчас задам! Ну что, пошли к нему?
– Можно заходить только по одному.
– Тогда идите домой, – распорядилась Мор. – Я вам все расскажу.
Они проводили ее до дверей отделения, где наткнулись на доктора Шва.
– Вы сказали, что поговорите с нами после обеда, – напомнила ему Сиван.
– Сейчас я тороплюсь. Давайте встретимся завтра после утреннего обхода. Он пока останется в отделении, – и он повернулся, чтобы уйти.
– Минуточку, доктор, – остановила его Мор. – Я сестра Яаля. Не знаю, сказал ли он вам, но у него аллергия на пенициллин. У всех в нашей семье есть эта аллергия. Вот, например, мой отец, он умер от рака, но однажды ему вкололи пенициллин и он почти…
– Скажите это медсестрам, – прервал ее Ран. – Они запишут в истории болезни.
И не сказав больше ни слова и не попрощавшись, он повернулся к ним спиной.
– Что это еще за социопат? – спросила Мор.
– Муж нашей соседки Мааян, которая спасла Яаля. Она тоже врач, но при этом самая дружелюбная на свете.
– Как он себя ведет? В следующий раз я дам ему оплеуху.
Лайла принялась хохотать.
– Эти врачи думают, что они боги, – хитро подмигнула ей Мор.
– Иногда это так и есть, – сказала Сиван.
– Ну ладно. Но пусть ведет себя прилично. Пусть поучится чему-нибудь у своей жены.
– Ее одной на двоих хватит, – согласилась Сиван.
– Вечером поговрим, – сказала Мор. – Надо заполнить пробелы, а то Яаль время от времени приезжает в кибуц, да и сестру твою Долев с отцом я иногда встречаю, а вот тебя я ни разу не видела.
– Я приезжаю тихонько. Не хочу вмешиваться в чужую жизнь.
– Да, я помню. Ты всегда от всех пряталась. Это Бамби была душой компании. А как ты? – повернулась она к Лайле. – Ты навещаешь своего дедушку?
– А как же! – ответила Лайла. – По выходным и на каникулах. А еще катаюсь там на волнах. Только я делаю это рано утром, а потом пью с дедушкой кофе и возвращаюсь в Тель Авив. Я, как и мама, не очень контактная.
– Если захочешь остаться, можешь ночевать у нас, – сказала Сиван.
– Посмотрим, – ответила Мор. – Я завтра работаю. Пока планировала вечером вернуться домой.
– Все так обожают эту Бамби, – сказала Лайла, когда они сели в машину, – будто она какая-нибудь королева. Это мне мешает.
– Чем тебе это мешает?
– Я хочу знать, какой она была на самом деле. Не ее блестящую внешность. У каждого есть свои плюсы и минусы, и иногда плюсы могут стать минусами, а минусы превратиться в большие плюсы. Ты все время это повторяешь. Я хочу понять все оттенки ее души. До вчерашнего дня я вовсе о ней не думала, но теперь, когда она вдруг проникла в мою жизнь, я хочу все о ней узнать.
Взрослеет, подумала Сиван.
– Бамби была сложным человеком, – сказала она. – И далеко не все в ней сияло. Давай выберем тихую минутку, и я расскажу тебе о ней поподробнее. Некоторые вещи не такие простые, как кажется.
– Ты боишься?
– Чего?
– Раскрыться.
Глаза Сиван наполнились слезами. Она была рада, что несмотря на пасмурную погоду, надела темные очки.
– Да, – сказала она, подождав чтобы голос ее не дрожал. – Но я преодолею страх.
Плюсы и минусы
Придя в офис, Сиван зашла в Гугл и, поискав информацию о вживлении кардиовертера, обнаружила, что в девяноста процентах случаев остановка сердца случается в результате инфаркта, сердечной недостаточности, ишемической болезни сердца, врожденного порока или вследствие генетических причин. Однако доктор Шва сказал, что у Яаля не было инфаркта, и они не обнаружили никаких проблем с сердцем. На сайте «Шахаля»[24] было написано, что некоторые лекарства при определенных условиях могут увеличивать вероятность сбоев сердечного ритма вплоть до полной остановки сердца. Мысленным взором Сиван увидела стоящий на раковине пустой флакон из-под «Аугментина». Она набрала в поиске слово «аугментин» и обнаружила, что этот антибиотик является производным пенициллина. Могло ли случиться так, что он, учитывая чувствительность Яаля к пенициллину, вызвал нарушение сердечной деятельности? Из глубокой задумчивости Сиван вывел телефонный звонок. На экране высветилось имя профессора Бахара.
– Как дела, Сиван?
Нив Бахар, заведующий отделением сердечной терапии больницы «Асута» в Ашдоде. Как она могла забыть о нем?
– Все хорошо, профессор. А как у вас? Суды пока еще закрыты, но как только они откроются я сообщу вам о дате слушания вашего дела.
– Спасибо, дорогая, но уже не надо.
– То есть…
– Я решил расстаться с Ошер и вернуться к Гили.
– Поздравляю и желаю вам любви и… благополучия.
– Спасибо.
– А что привело вас к такому решению? Что-то произошло?
– Вы, наверное, думаете, что после всего, что я наговорил вам про Гили, я не мог этого сделать. Что я ошибаюсь.
– Отнюдь нет. Ваши претензии друг к другу оставьте психологу. Я же всегда желаю своим клиентам лишь добра и по мере возможности стараюсь помочь им.
– Я хочу поговорить с вами как с другом. Можно?
– Конечно.
– Мы с Гили были вместе с четырнадцати лет. Я не скажу, что она такой уж образец совершенства, но ведь и я тоже нет. Часть ее претензий ко мне вполне оправдана: я не всегда был лучшим мужем и отцом. Но и она начала относиться ко мне так, словно я стал частью домашних вещей, и это сильно меня задело. Я был предан ей и ни разу за все это время не посмотрел ни на одну женщину, хотя, поверьте мне, и до Ошер у меня было немало возможностей. В конце концов, в течение сорока лет я содержал семью, спал по пять часов в сутки и с утра до вечера работал. Да, я люблю свою работу, так разве я должен этого стесняться?
– Конечно нет.
– Я мужчина, а она женщина. У нас разная ментальность. Но я люблю ее, хоть и не могу этого объяснить. Все эти годы пока я был с Ошер, мне было хорошо, я чувствовал себя желанным, но у меня словно удалили сердце.
– Если верить тому, что мне сказала Гили, она чувствовала себя точно так же.
– Вы же знаете, что такую любовь невозможно погасить. Ее пламя может стать не таким ярким, не таким жарким, но оно не может совсем исчезнуть. И когда она сказала, что поняла свою роль в том, что произошло, я вернулся домой. Да не просто вернулся, а побежал вприпрыжку. Я хочу быть дома, а мой дом там, где Гили.
Увы, сейчас было не время для того, чтобы обсуждать с ним здоровье Яаля.
– Мне кажется, вы приняли правильное решение. Это замечательно, Нив. Передайте Гили от меня привет. Я позабочусь о закрытии вашего дела.
Сиван откинулась на спинку стула и положила руки за голову. Так, одно дело закрыто. Но открыто другое, ее собственное, клиентом которого является ее единственная дочь. Начало конца. Невинное детство закончилось, началась юность со всеми ее потерями и разочарованиями. Вскоре Лайла потребует подробных объяснений, и ей ничего не остается, кроме как хорошенько подготовиться к перекрестному допросу. Хотела ли она выиграть это дело? Иногда поражение равносильно победе. Она прекрасно умела пользоваться оружием лжи, но и правда представляла собой не менее опасное оружие. А самым убийственным было ничтожное различие между ними, которое могло разрушить целые семьи. Люди лгут, потому что они напуганы, сбиты с толку и боятся показать себя такими, какие они есть на самом деле, стараясь представить все в выгодном для себя свете. Но всегда находится тот, кто знает правду, и тогда лгунам приходится решать: либо продолжать врать, либо найти в себе силы преодолеть страх и посмотреть правде в глаза, какой бы неудобной она ни была. И только пойдя по этому пути можно все исправить. Все это Сиван знала давно, но все равно продолжала бояться. Чем больше проходит времени, тем труднее освободиться от лжи, которая становится частью тебя, как тот кардиовертер, для замены которого требуется операция на открытом сердце. А иногда, когда ложь пронизала весь организм и отравила его, путь назад оказывается закрыт. И тогда дети подают в суд на своих родителей, родители – на детей, брат перестает говорить с братом, а мать с дочерью. Абсурд заключается в том, что если бы все говорили только правду и признавались в своих слабостях и ошибках, подавляющего большинства конфликтов можно было избежать. Но почти все продолжают лгать, отрицать очевидное и бояться заглянуть внутрь себя. Почти все, но все-таки не все. В Лайле, например, нет ни грамма фальши. Она согласна со всеми своими достоинствами и недостатками, и ей незачем лгать. Надо у нее этому научиться. Надо поговорить с ней, рассказать ей всю правду и понадеяться на лучшее. Надо хорошенько подготовиться к этому процессу и выиграть его. Даже если Лайла начнет ее ненавидеть, она сможет гордиться хотя бы тем, что ее мать не какая-нибудь там бедная трусиха.
– Тук-тук! Есть кто дома?
– Май!
– Я не мешаю?
Май держал в руках мотоциклетный шлем, а его лицо прикрывала красная бандана.
– Наоборот. Вы спасли меня от себя самой, – Сиван была ужасно рада видеть его. Ей даже показалось, что повеяло весенним ветерком. – Какие ограничения у вас на работе из-за «короны»?
– Самые минимальные, – Май убрал с лица бандану. – Хотел пригласить вас на ужин в ресторан, но все закрыто. Я могу подскочить в кафе напротив, взять что-нибудь с собой, и мы пойдем ко мне или к вам.
– Что значит к вам? Во Флорентин?
– Нет. К своему собственному удивлению я купил тот пентхауз в вашем районе. Хотите посмотреть?
Сиван посмотрела на часы. Было почти шесть.
– Лири рассказала мне, что ваш приятель упал на лестнице, а Мааян его спасла.
– Он не мой приятель. Он свояк.
Сиван позвонила Мор и услышала, что в ее приходе нет никакой необходимости. Мор и ее муж останутся в больнице на всю ночь, а завтра пойдут вместе с Яалем на дополнительные проверки.
– Тогда, если ты не возражаешь, я приеду завтра.
– Конечно, дорогая, ведь ты же член семьи. Спокойной ночи. Передавай привет дочке.
– Как дела у Лайлы? – спросил Май, будто услышав слова Мор.
– Как всегда. Все великолепно.
– Вам повезло! Я всегда хотел, чтобы у меня была дочь, но Лири решила остановиться на двух детях.
– Как Лири узнала у себя в Германии или во Франции, или где там она еще про Яаля? Кто ей это сказал?
– Она вернулась в Израиль и сидит дома на карантине.
– А как обстоят дела у вашего сына и его француженки?
– Им придется провести праздники по отдельности. Поскольку занятия продолжаются через Zoom, Саар решил закончить семестр как следует, а у нее тоже есть работа, и хотя во Франции сейчас все закрыто, она опасается, что не сможет выехать из Израиля, если понадобится.
– Как прошла встреча с Лири?
– Классно. С ней всегда классно. Вы ее скоро узнаете. Я уверен, что вы с ней сойдетесь. С ней все сходятся.
Ну прямо Бамби номер два, подумала Сиван. Да, есть люди, с которыми всем легко.
– Так что вы решили? У вас или у меня?
– Пойдемте к вам. Голова все равно не работает.
Несмотря на то, что кафе находилось прямо напротив офиса, им пришлось заказать еду по телефону. Когда заказ был готов, Май пошел забирать его, а Сиван осталась закрывать офис.
– У меня нет второго шлема, – сказал Май, вернувшись, – но это не страшно. Садитесь. До моего дома всего метров сто.
– Нет, без шлема я не поеду, – возразила она. – А вдруг нас остановит полиция?
– Когда я был молод, мы какое-то время жили на съемной квартире. Ее хозяин, в прошлом капитан торгового флота, жил там же на верхнем этаже. Это был грузный мужчина лет под девяносто с ногами, распухшими от диабета. Передвигался он с трудом, но все-таки иногда спускался во двор и потом сам поднимался на свой этаж. Однажды он увидел во дворе меня на мотоцикле и сказал, что ему надо на улицу Дизенгоф. Я ответил, что взял бы его, но у меня нет второго шлема. Знаете, что он мне ответил? «Правила пишутся для дураков». Так как вы думаете, взял я его или нет?
– Ну хорошо, – засмеялась она. – Рискнем.
Он протянул ей шлем.
– Мне? – удивилась она.
– А вы как думали?
– Мне нравится ехать на мотоцикле с развевающимися волосами. Как в молодости в кибуце.
Он завел мотор.
– Делайте, что хотите.
Сиван все-таки надела шлем.
– У вас нет куртки?
– Мне не холодно.
Май взъерошил пальцами волосы и привел их в привычный для него дикий вид. Потом он снял с себя куртку и протянул ее Сиван, которая не стала протестовать против такого проявления рыцарства. Она уселась позади, обхватив его талию, не вплотную, но достаточно близко, чтобы почувствовать влечение. На его мускулистом теле не было ни грамма жира. Несмотря на то, что Май ехал медленно, через три минуты они уже были на месте. Застегивая цепь на колесе, он посмотрел на нее снизу вверх, и их взгляды встретились. По его лицу пробежала быстрая улыбка. Сердце Сиван забилось чаще, и его удары стали отдаваться у нее сначала в животе, а потом в ногах. Просто день сердечной аритмии, подумала она. Уже много лет, а точнее целых двадцать, ее тело не отзывалось подобным образом на близость мужчины. Даже если между ней и Маем больше ничего не произойдет, это было убедительным доказательством того, что она окончательно освободилась от Яаля. Долгожданное освобождение, которое принесло ей облегчение. Тело невозможно обмануть. Вот так вдруг, без всякого предупреждения, как по волшебству, ее тело пробудилось и заговорило. Сиван чуть не рассмеялась от удовольствия.
– Что смешного? – спросил Май. – Почему вы так на меня смотрите?
– Ничего. Так, вспомнилось кое-что.
– Не хотите рассказать?
– Может попозже.
– Когда вам захочется.
Лифт довез их до одиннадцатого этажа, а оттуда по короткой лестнице они поднялись еще выше. Единственная на этом этаже квартира оказалась в прекрасном состоянии. Уютная светлая кухня со шкафчиками в стиле девяностых, огромные окна, открывающие великолепный вид на три стороны, пол покрытый плиткой из хевронского камня. Немногочисленная мебель – диван, стол и два кресла без подлокотников в гостиной и широкая кровать в спальне – была подобрана человеком с хорошим вкусом. По видимому, и здесь не обошлось без Лири. Недалеко от входа высилась гора картонных коробок, все еще заклеенных липкой лентой.
– С новосельем.
– Я включу отопление, – сказал Май, поставив еду на стол.
Сиван сняла кожаную куртку и положила на одно из кресел.
– Расскажите, что случилось с вашим свояком, – попросил Май.
По мере того, как Сиван излагала события, Май выражал то сочувствие, то беспокойство, то восхищение.
– Вы, наверное, устали, а я притащил вас сюда вместо того, чтобы дать вам отдохнуть.
– Я не пошла бы, если бы не хотела. Мне было любопытно.
– Я хочу ее отремонтировать. То есть это Лири хочет ее отремонтировать. Мне хотелось оставить все так, как есть, но Лири против.
– Почему?
– В спальне слишком тонкие стены, на крыше собирается вода, в трубах кое-где есть течь. А еще она считает, что полы ужасные, а шкафчики, как она сама выразилась, просто шокирующие. Она считает, что раз уж мы потратили деньги, стоит потратить еще немного, но зато потом долго получать удовольствие.
– В ее словах есть доля правды.
– Она обычно бывает права. Не всегда, – он слегка улыбнулся, – но почти всегда. Как все женщины.
– Как человек с опытом, могу сказать вам, что это не совсем так. Женщина далеко не всегда учитывает желания второй стороны, ее правота может оказаться односторонней.