Марина Лаврук
Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым
– Я ведь еще не подарил вам подарок.
– Вы приготовили мне подарок? – едва слышно произнесла Мира все еще упираясь лицом в торс Ясуо.
Она лениво оторвалась, сев напротив в ожидании.
– Я долго не знал, что же выбрать. Возможно вам не он не понравится и стоило купить что-то другое…
– Да, да, да, давайте оставим это, я сгораю от нетерпения!
Ясуо ухмыльнулся и достал из внутреннего кармана одеяний маленький свиток золотого цвета. Раскрыл его и под пристальным взглядом Миры ткнул в еще слегка сочившуюся кровью рану над бровью, а затем окровавленным пальцем принялся вырисовывать заклинание.
Финальным ингредиентом стала его собственная капля крови, которую он получил, подняв с пола один из незамеченных прислугой осколков.
– Вы решили проклясть меня в мой день рождения? – слегка отстраняясь спросила Мира с абсолютно серьезным лицом.
– Даже если бы и хотел, то я уже опоздал. Хуже, чем ваш характер проклятья вряд ли сыщешь, – повторяя ее манеру язвить сказал Ясуо продолжала старательно вырисовывать кровавое заклятье, – ха, радостно вскрикнул он, получилось!
Мира, явно неразделяющая его восторга, продолжала смотреть скептически:
– Вы тоже ударились головой, когда проснулись?
Написанные слова заклинания воспарили над свитком и в моменте испарились, издав поразительно знакомый рев.
– Я долго думал, что же могло бы вам понравиться и понял, что вы искренне радуетесь каждой встрече со звездочкой. Я обсудил это с ней, и она согласилась.
Глаза Миры постепенно раскрывались все сильнее выдавая сильнейшее удивление, она полностью развернулась к учителю и внимала каждое его слово.
– Теперь вы также, как и я являетесь хозяином Звездочки, ваши сердца связаны, вы можете призвать ее в любой момент, стоит лишь нарисовать вот это собственной кровью, – Ясуо аккуратно изобразил слово наблюдая за реакцией Миры, которая до сих пор не произнесла ни звука, – помните, что это большая ответственность, теперь вам крайне важно следить за собственным самочувствием, отныне вы несете ответственность не только за себя, но и за тонкую душу Грерифана.
Мира еще некоторое время смотрела на учителя не моргая.
«Неужели я настолько ей не угодил, что она представляет, как ее отец отрезает мою голову? Что это за взгляд, что я должен в нем прочитать??»
В глазах Миры блеснул огонек и через мгновенье слеза покатилась по левой щеке, девушка продолжала молчать, лишь осторожно протянулась ближе к учителю и ласково поцеловала в щеку.
– Спасибо, правда спасибо, – из минутной слабость плач начал постепенно перерастать в истеричный.
Ясуо прижал девушку к себе, окутав своими большими руками, словно защищая от всего окружающего мира. Он нежно поцеловал ее в макушку и корил себя лишь за одно, что не может защитить ее от того, что уже было внутри ее души.
Расплатившись своей месячной зарплатой Ясуо вышел на улицу, где его уже ждала успокоившаяся Мира.
Рассказывать истинную причину своей печали она не хотела, а учитель не мог лишний раз тревожить ее.
Обратно они шли молча, Мира грела ладони друг о друга периодически поглядывая на учителя и закатывая глаза. Ясуо предпочитал делать вид, что не замечает намеков девушки.
Стоя у дворцовых ворот, она поклонилась:
– Спасибо вам, за все.
Не дожидаясь ответа, девушка пошла по лестнице, ведущей в дворец.
Ясуо же проводил фигуру взглядом, теплые волны окутали его душу, это «спасибо» он пронесет сквозь всю свою жизнь.
В этот день и он и Мира уснули практически мгновенно, абсолютно без сил.
Сон Ясуо нельзя назвать спокойным, ему виделось озеро и берег, на котором сегодня лежала Мира, вот только ее там не было, а волны озера были непривычно крутыми ревя впору океану. Он начал шагать на встречу воде, но услышал песнь лесных духов:
«Идет невеста, мертвого жениха под руку ведет. Мертвый жених. Красавица невеста под руку ведет».
Игнорируя песнь, он подошел к озеру и замер, увидев собственное отражение: на нем был традиционный свадебный наряд черного цвета, а из сплошного пореза на шее сочилась кровь.
– Учитель, – обернувшись он увидел незнакомку. Красивую, но абсолютно чужую, ее волосы были черными, как и две бусины журавлиных глаз. Невысокую, на вид ей было чуть больше 20.
Девушка была одета в красный наряд танцовщицы, она начала бежать все быстрее в сторону Ясуо, вытянув вперёд руку и рыдая, словно пытаясь ухватится за него. Каждый раз, когда она тянула руку к лицу учителя, ее ладонь проходила сквозь его тело, он был неосязаем для нее. Девушка упала на колени продолжая жалобно рыдать. Ясуо обернулся на собственное отражение, черные растрепанные волосы и запекшаяся кровь на шее, синеющее лицо.
Подорвавшись с собственной постели в поту и пытаясь отдышаться Ясуо протер глаза.
На улице уже был рассвет, ложиться дальше спать не было ни сил, ни желания.
Сегодня во время уроков учебный класс был на удивление пуст, оба императорских наследника отсутствовали. Не был оживленных бесед, или косых взглядов, абсолютно спокойный и до скуки нормальный день.
Ясуо даже стало смешно с собственной реакции, когда он успел возненавидеть себя настолько, что наслаждался компанией этих демонов.
Глава 48
. Н
и гордости, ни разума.
Отсутствие Миры все-же сильно беспокоили учителя, но ему было передано, что госпожа себя неважно чувствует и он не хотел ее лишний раз беспокоить, тем более император наконец вернулся и девушка сможет провести время с отцом.
Но когда Мира не пришла и на следующий день, тревога охватила Ясуо, он едва ли дождался окончания уроков и попрощавшись с учениками направился в сторону дворца.
У главных дверей было непривычно шумно, все слуги суетились, вынося из дворца битую посуду, музыкальные инструменты и даже мебель. У главного входа стоял приближенный к императору слуга Шу. Увидев учителя тот поклонился:
– Рад приветствовать вас.
– Рад приветствовать, – поклонившись в ответ Ясуо, – могу я встретиться с молодой госпожой? Меня беспокоит ее самочувствие, она уже второй день не посещает занятия.
Шу оглянулся по сторонам оглядывая последствия разрушения:
– Сейчас императорской семье немного не до вас, я передам, что вы заходили, простите, но сейчас не лучшее время.
Ясуо не нужно было повторять дважды, ломиться во дворец он точно не собирался.
Наступил вечер, учитель зажег свечу на столе у кровати и принялся проверять записи учеников, сделанные на сегодняшнем уроке, глаза закрывались, клоня в сон, но тревога в груди мешала бы крепкому сну.
Его тревога не ошиблась, спустя час в дверь постучали.
Ясуо подошел и слегка дрожащими от неожиданности руками открыл дверь, на пороге стояла улыбающаяся самой коварной из возможных улыбок Мира, взгляд ее был наполнен жизнью, а щеки были красными от мороза.
– Позволите войти?
– Молодым девушкам не стоит приходить в дома мужчин так поздно, люди могут неправильно понять ваши намерения.
– Учителям не стоит целовать своих учениц, согласны? – приподняв бровь и нагло войдя произнесла Мира.
Возражать было нечего. Ясуо закрыл дверь за девушкой.
Она сняла теплую накидку и небрежно кинула на край кровати, сама села на стул внимательно разглядывая, разложенные бумаги учителя.
– Вы замерзли, угостить вас чаем?
– Да, спасибо.
– Как ваше самочувствие сегодня? – занявшись приготовлением в другом конце комнаты спросил Ясуо,
– Чувствую я себя просто отлично, учитель, – Мира повернулась в сторону Ясуо, – что вы знаете о демонах?
Удивленный подобным вопросом, Ясуо продолжил готовить чай:
– Демоны это искалеченные грехом люди, не сумевшие раскаяться даже под угрозой смерти, но сумевшие сохранить сознание. Они способны мыслить и разговаривать, но их души настолько изувечены, что все их поступки ведут только к одному из ведущих грехов.
– Нет, нет, что вы знаете о верховных демонах?
Ожидая этого вопроса, Ясуо уточнил:
– Вас ведь интересует Аурараси, верно?
– Да, – Мира закинула ногу на ногу и оперев на них руки внимательно смотрела за каждым движением учителя
– Об этом верховном демоне известно совсем немного, более того, что нужно вы уже знаете из наших уроков истории. Являясь одним из семи, демон гнева неразрывно связан кровным договором с императорской семьей. Давая свою силу наследникам императорского рода Аурараси помогает императору поддерживать мир.
– При этом разрушая его душу, верно?
– Такова плата за мирную жизнь простых людей.
– Пф, – нервно выдохнула Мира, – словно жизнь всех этих людей стоит и дня жизни моего отца…
– Пока императорская семья продолжает наследовать проклятье белой крови, другие кланы также связаны своими обязательствами. Это заставляет сдерживаться от открытых конфликтов и решать любую проблему переговорами. Я вас уверяю, одна жизнь взамен на спокойствие миллиона это более чем разумная плата
– А если бы моя жизнь стала платой за подобный мир, вы бы ответили также? – вложив в эту фразу всю свою агрессию, едва сдерживаемую во взгляде, проговорила Мира, испепеляя взглядом учителя, стоявшего к ней спиной.
Ясуо ощутил ком в горле, но глубоко вдохнув ответил:
– Одна жизнь за спокойствие миллиона, – его ответ уже не звучал уверено.
Мира встала со стула и подошла к учителю, стоя у него за спиной она тихо произнесла:
– Жуткое лицемерие.
Ясуо лишь спокойно продолжил разливать заварившийся чай по чашкам. Как вдруг Мира подошла совсем близко и нежно обняла со спины, сложив руки в замок.
Ясуо чуть было не ошпарился, осторожно поставил чайник:
– Вы ведь знаете, что демон уже начал разрушать вашу душу?
– Думаете это можно не заметить?
– Думаю нет…
Комната наполнилась ароматом чая и оглушительной тишиной.
– Демон разрушит наши с Масаши жизнь ровно также как разрушил жизнь нашего отца. Приступы становятся все чаще, нам с тетушкой едва удалось его успокоить сегодня. Мне правда страшно, – наверное, впервые столь откровенно и столь ранимо Мира говорила хоть с кем-то, она уткнулась лбом в спину учителя словно пытаясь спрятаться за этой огромной стеной от всего, что сейчас ее беспокоило.
Ясуо не знал, как поддержать девушку, поэтому просто простоял молча какое-то время, пытаясь ответить хоть что-то.
– Я уже начала приносить свою жертву перед людьми, верно же? – тихо спросила Мира, голос был таким дрожащим, словно вот-вот и она сорвется на плачь.
– К сожалению, да, – взгляд Ясуо застыл на стене.
– Тогда я требую оплату с этого глупого мира, сейчас же!
– Что бы вы хотели получить? Слава и признание у вас уже есть, люди благоволят вам и…
Ясуо не успел договорить
– Заплатите мне своей любовью, – сжав его что есть силы рассмеялась Мира.
Столь маленькой девушке вряд ли хватило бы силы сломать ребра крепкому Ясуо, но ощущение было то же, он чуть не задохнулся, не то ли от резкой смены эмоции своей ученицы, не то ли от резкого прилива любовной силы в ее руках.
Ясуо улыбнулся все еще глядя в стену, развернулся и наклонился так, что его черные бусины глаз оказались напротив ехидных синих глаз Миры.
– Я последую за вами даже в ад, лишь бы вы больше не плакали.
– Боюсь вас с вашими богами туда не пустят, – схватив лицо учителя руками Мира закрыла глаза и нежно, практически не осязаемо коснулась своими губами уст учителя.
Девушка сразу отпустила лицо учителя и прикусила нижнюю губу не переставая смотреть в глаза Ясуо.
Этот легкие поцелуй оставлял невыносимое чувство незаконченности, Ясуо сделал несколько быстрых вдохов. И ведомый всеми демонами этого мира аккуратно обхватил своими ладонями талию ученицы, приподняв ее от земли и усадив напротив себя на столик, рядом же стоял скучающий чай.
Не произнося больше ни слова, он склонился над ученицей, лицо которой выражало победу. Да, сегодня она победила безоговорочно. Ясуо уже откинул любые другие чувства, остались самые безрассудные: любовь, нежность, ласка и чистая похоть.
Он сжал руки на талии ученицы и жадно обхватил ее нежные, слегка обветренные губы. Мира сложила руки на шею учителя вновь и вновь переходя от лица поглаживая по щеке, к области сердца, словно убеждаясь, что оно уже точно принадлежит ей, целиком и полностью.
Ясуо растворившись в нежнейших поцелуях боялся и подумать о чем-то большем, но его возлюбленная не отличалась особой скромностью, он удивлено раскрыл глаза ощутив, как язык Миры словно самая ядовитая змея в этом мире нежно с особым коварством подобрался к его собственному и эти движения заставили глаза Ясуо закатиться к потолку.
Его шея значительно затекла, но он и думать не хотел, о том, чтобы все это прекратилось. Хуже всего для него сейчас была мысль о сегодняшнем прощании. Поэтому он властно приподнял Миру прижав к себе, девушка игриво провела языком по его губам, а ногами обхватила талию учителя.
Руки Ясуо легли аккуратно под бедра ученицы и направившись в сторону кровати он осторожно сжимал их вновь и вновь, словно проверяя границы дозволенного.
Девушка, которая до этого отличалась особой наглостью и бесцеремонностью характера, сейчас заметно покраснела, одёрнувшись от учителя, смотрела на него самым покорным взглядом.
Этот взгляд тушил ту бурю эмоции, что была внутри у Ясуо, но на смену обычной буре, пришло извержение вулкана, иначе это чувство, пекущее в груди и тысячи пронзающих иголок по всему телу нельзя было описать. Он несколько секунд просто смотрел на прекрасные распухшие губы Миры.
Он аккуратно, словно фарфоровую фигурку уложил ее на кровать, сам же нависнув над абсолютно смущённой девушкой.
Кажется, Мира только сейчас осознала к чему ведет та игра, которую она затеяла.
Учитель склонился и нежно поцеловал ее в шею, от неожиданности Мира издала сдавленный стон.
Оба застыли в абсолютной растерянности, горящие щеки Миры и буйство бабочек внизу живота, все это умоляло ее не прекращать. Но, разве даже для нее это уже не переходит грань?
Ясуо же словно проснулся. Годы молитв и медитации, все это сейчас летело в прямом смысле в руки демону. Он был ведом и даже не сопротивлялся.
Он осторожно поднялся и уселся на краю кровати, Мира продолжила лежать в легкой отдышке, пытаясь прийти в себя.
– Чай уже остыл? – рассмеялась девушка, закрывая глаза ладонью.
Глава 49. Ад и покаяние.
На следующий день выпал первый снег, морозы становились все сильнее. С рассветом императорский двор оживал и наполнялся людьми. Фигуры в бело-золотых одеяниях выглядели еще более ослепительными в лучах зимнего солнца, а тренировочная площадка превратилась в поле настоящей битвы, разразившейся между старшими учениками.
К началу занятий все они были уже изрядно вымотаны после жестокой схватки на снежках.
Ясуо сегодня ощущал невероятный прилив сил, подобная погода его всегда радовала, а переполох бабочек в груди вызывал абсолютно неконтролируемую улыбку.
Ученики не могли не заметить подобной перемены в постоянно холодном выражении лица учителя, единственные случаи, когда он улыбался раньше это встречи со звездочкой.
Мира немного задерживалась, Ясуо раздал каждому по листку бумаги со стихотворениями, сегодня день начинался с урока искусств. Ученики стали один за одним читать, Ясуо вслушивался в строки, которые слышал более сотни раз в своей жизни, с ясным чувством того, что только сейчас они обрели для него смысл.
«Ах, сколько б ни смотрел на вишни лепестки
В горах, покрытых дымкою тумана, -
Не утомится взор!
И ты, как те цветы…
И любоваться я тобою не устану!»
Дверь в класс открылась:
– Прошу прощения, – робко произнесла Мира и не поднимая глаза прошла на свое место.
Лицо девушки выражало абсолютную покорность, словно ребенок, которого только что отругали, она сидела и боялась шевельнуться.
Радость учителя сменилась тревогой, тяжело глотнув он отвел глаза от девушки:
– Спасибо, Ую. Давайте послушаем Мэй.
«Безжалостная милая моя
О жалости ко мне совсем забыла!
Когда подумаю -
Ведь до каких границ
Ты человеческое сердце иссушила!»
«Что я сделал не так, что ее настолько беспокоит? Неужели это все было слишком?» – улыбка медленно сползала с лица учителя, а взгляд становился все более тревожным.
– Учитель, неужели все настолько плохо? – неуверенно переспросила Мэй
–…
– Учитель?
– Нет, нет, что ты все замечательно, спасибо, давайте продолжим.
Когда занятия закончили все ученики покинули класс, Мира вышла вместе с сестрами поклонившись учителю.
Весь оставшийся день Ясуо не находил себе места, чувство беспокойство переворачивало все в его груди вызывая легкую тошноту.
– Нужно будет завтра узнать у нее что случилось, – сказал он сам себе и лег.
Сон в ту ночь так и не пришел.
На следующий день Мира вела себя еще более отстранено, даже отвечая на вопросы учителя ее усталый взгляд был направлен куда-то за него, будто смотрел сквозь и не желал видеть.
Когда ученики выходили из класса Ясуо, стоя у стола окликнул Миру:
– Молодая госпожа, не могли бы вы остаться?
Мира на секунду замерла в проходе и не оборачиваясь еле слышно ответила:
– У меня нет времени.
Ясуо был окончательно разбит.
Это продолжалось более двух недель, абсолютное равнодушие со стороны ученицы, раньше она хотя бы вела себя надменно, сейчас она абсолютно не замечала существование Ясуо. Перед ней был учитель, какая-то неопознанная субстанция, задающая вопросы и не стоящая ее внимания, не более.
Ясуо был взрослым и более того умным человеком, собрав те жалкие крупицы гордости он все же смог прийти в себя.
– Возможно так даже лучше, возможно именно так это и должно закончиться. Даже если она обижается и ненавидит меня, ей следовало бы об этом сказать, пока я не знаю ее настоящих чувств, я не несу за них ответственности, – убеждал он свое ноющее от боли сердца.
Сердце действительно очень болело, словно к мышце приклеили несколько тяжелых грузов и ее упрямо тянуло вниз по ребрам, ноющей не утоляемой болью. А в горле застрял ком, сколько бы воды ты не выпил, сколько бы не убеждал сам себя, все невысказанные фразы застыли камнем и не дадут о себе забыть.
Прошло около 1,5 месяцев, суровая зима сдала свои позиции и на улице стало заметно теплее. Каждый день Ясуо стал похож на предыдущий, занятия с учениками, проверка работ, чтение, ужин и сон. Никаких мыслей, никаких чувств, ничего, пустота и не более.
Этой ночью Ясуо разбудил неожиданный стук в дверь, он подорвался поправил волосы от лица и направился ко входу. Это мог быть кто угодно, его ученики, слуга Шу с какой-нибудь важной новостью императорской семьи, обезумившая от любви служанка, Ясуо был готов ко всему, но на пороге его ждал сам демон.
Он еще не успел проснуться, поэтому увидев Миру сморщился недовольно, протирая глаза, словно пытался убрать мираж, который вновь и вновь посещал его сны. Но иллюзия не рассеивалась, девушка стояла в зимней накидке с аккуратно собранными в косу волосами, она мягко улыбалась и также ласково произнесла:
– Доброй ночи, учитель, можно войти? – не дожидаясь ответа проскользнув под рукой учителя Мира вошла в его дом.
Но Ясуо не спешил закрывать за ней дверь.
– Я не разрешал тебе войти, и тем более не собираюсь сейчас уделять тебе время. Я планирую выспаться, так что будь добра ступай к себе, – он говорил это так уверено, но каждое слово разжигало в нем какую-то злобу все сильнее и сильнее.
– Куда делась ваша вежливость в отношении меня? Не помню, чтобы позволяла обращаться со мной на «ты» в прочем это не важно. Я скучала по вам учитель, расскажите, как ваши дела? – Мира осторожно сняла накидку положив ее на край кровати, сама же села на стул и абсолютно невинно продолжила смотреть на него.
«Скучала?? Как мои дела?? Как она может спустя столько времени просто заявиться сюда и вести себя словно ничего не произошло еще этот взгляд, к чему все это??» – Ясуо смотрел на свою ученицу, с каждой секундой в его душе все сильнее и сильнее вспыхивал гнев, словно его разбитое сердце сейчас разлеталось осколками, желая не иначе как убить Миру.
– Мои дела тебя не касаются, общаться с тобой я буду также как с другими учениками, я еще раз попрошу тебя выйти из моего дома.
– А что если я скажу нет? В конце концов я хозяйка этого двора, могу приходить туда, куда мне вздумается, – Мира обернулась к окну, все ее поза и тон напоминали Ясуо лишь одно, тот случаи в ресторанчике, когда Мира общалась с прислугой, точно…
Ясуо все же закрыл дверь, не желая больше стоять на холоде, повернулся к ней всем телом и выдохнув сказал:
– Скажи честно, в твоих глазах, я такая же прислуга, как и остальные, верно? Тебе было интересно проверить на что ты способна, сломать молодого монаха выглядит достаточно интересной забавой. Привязать его к себе, а потом заставить чувствовать вину за каждый жест и слово, наслаждаясь зрелищем, ты ведь этого добивалась, да, молодая госпожа?
– Я…я…, – Мира заметно растерялась, вся надменность испарилась, но Ясуо уже заметно привык к смене масок на ее лице. Он не собирался верить больше ни одной эмоции, ни одному слову, просто хотел здесь и сейчас прекратить свои мучения
– «Ненавижу, когда мямлят» твои слова? А сама сейчас сидишь и глядя в лицо правде даже слова выговорить не можешь. Ты не капризная и высокомерная как о тебе говорят. Нет, вовсе нет. Ты жестокая, надменная, тщеславная! – все громче произносил Ясуо.
Мира продолжала смотреть в окно не отрывая взгляд, ее глаза заметно блестели, а горло подрагивало. Будь Ясуо в адекватном состоянии он бы уже метнулся ее успокаивать, но сейчас он был разбит, чаша, переполненная доверху разбилась и все выплескивалось наружу.
– А знаешь, что хуже всего в этом всем? Я готов отречься от всего в этой жизни, включая саму жизнь, лишь бы ты была со мной искренней, лишь бы делилась тем, что с тобой происходит, лишь бы ты вновь смотрела на меня горящими глазами, – голос Ясуо все больше трясло, говорить становилось уже невозможно, горло словно сжимало в тески, – ты ужасна, правда ужасна, но я отрекся от богов, чтобы полюбить демона в тебе. Я люблю тебя! – Ясуо начал быстро дышать, голова кружилась, чувство будто он сейчас упадет в обморок, но это не то, на чем он хотел закончить.
По щеке Миры покатилась слеза и упала на пол, но девушка все еще не могла повернуться.
– Молчишь? И правильно, потому что ничего из этого не имеет значения, все останется как есть сейчас. Ты сейчас покинешь мой дом и больше никогда не переступишь его порог, – жар в груди начал понемногу спадать, но отсутствие реакции Миры лишь усугубляло ситуацию. – Сейчас же уйди от сюда! – указывая пальцем на дверь закричал Ясуо, его взгляд был полон ярости, а волосы растрепались у лица.
Мира медленно встала со стула, направилась к выходу и проходя мимо Ясуо подняла заплаканные, но холодные словно лед глаза:
– Я все еще не помню, чтобы разрешала вам разговаривать со мной таким тоном, не хотите видеть меня, что ж, я могу устроить все так, что вы больше никого в этой жизни не увидите. Помните об этом, – она вышла за дверь.
По разные стороны двери стояли два разбитых человека.
Мира обессилено облокотилась спиной на дверь и слезы градом полились из ее глаз, она пыталась вдыхать как можно тише, но всхлипы вновь и вновь вырывались из ее горла.
Вихрь мыслей и ни одной внятной, ничего, необъятная пустота.
Просидев так несколько минут, Мира осознала, что стоит лишь в легком одеяний, без лишних мыслей она открыла дверь и вышла в дом учителя, она не хотела ничего говорить, просто молнией пролететь мимо и уйти навсегда, она даже не стала стучать, чтобы не получить отказ, просто быстро раз и все.
***
Как-только Мира вышла из комнаты, пылающий огонь ярости сменился неизмеримым и поглощающим чувством пустоты в груди. Пустота была настолько тяжелой, что Ясуо не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, он рухнул на колени, упираясь в пол руками, чтобы удержать равновесие.
Вдруг с его щеки на пол упала слеза, а потом следующая, после слезы полились несдерживаемой, боль была настолько сильная, что, хватаясь рукой за сердце он хотел кричать, но боялся, что кто-то может его услышать
Он жадно вдыхал воздух, сейчас этот огромный и хладнокровный мужчина, был раздавлен, раздавлен полным равнодушием, раздавлен недосказанностью, и никто не был виноват в этом кроме него.
Неожиданно дверь раскрылась. Застыв на месте и устремив свои красные опухшие от слез глаза стояла госпожа.
Он так старался быть сильным, старался выйти с чувством достоинства из этой игры, но сейчас, абсолютно ничтожный, рыдающий на коленях он смотрел на Миру глазами раненого щенка.
Душа девушки перевернулась, она отвела взгляд и прошла мимо учителя к кровати, схватила накидку и направилась к выходу.
Ясуо просто замер, уже ничего для него не имело значения, абсолютно ничего.
Учитель ждал, когда девушка наконец покинет его дом, просто оставив его здесь с собственными чувствами и мыслями, беспечно уйдет и будет дальше жить беззаботной жизнью, наслаждаясь собственным величием.
Вдруг что-то теплое коснулось его спины. Распахнув глаза, он поднял голову вверх и увидел все еще плачущую Миру, которая осторожно, словно боялась коснуться учителя, покрывала его своей накидкой.
– Я правда мерзкая, я знаю, учитель, пожалуйста, дайте мне еще один шанс. Я вас прошу…я.…я…я правда буду стараться. Больше не причиню вам боли, – рухнув на колени рядом с ним продолжала рыдать Мира.
Ясуо молчал, его сердце уже просто не могло справиться с тем, что он пережил за сегодняшний день, он просто смотрел на плачущую девушку, а собственные щеки еще были мокрыми от слез.
– Вы хотите, чтобы я была искренней? Я буду. Хотите, чтобы улыбалась вам как раньше? Я сделаю и это.
– Ты же понимаешь насколько неубедительно звучат твои слова? Несколько минут назад ты угрожала мне, сейчас добавив пару слез решила все исправить? – в Ясуо уже говорила абсолютная усталость, он ничего не хотел, ни видеть её, ни жить, ничего.
– Учитель, что вы знаете обо мне? Что знаете кроме того, что я императорская наследница и носитель белой крови? Как вы представляете мою жизнь? Если вы до сих пор думали, что я любимица в императорском дворце, то вы явно ошибаетесь, – Мира перестала плакать и подняла уверенный взгляд на Ясуо, – вы правда хотите знать, что я чувствую, даже если это ничего не изменит?
Ясуо вдруг ощутил, что Мира наконец пытается быть настоящей собой, не кривясь и не надевая маску высокомерия.
Он сел на пол, ласково погладил девушку по щеке убирая влагу от слез, он хотел понять все здесь и сейчас, даже если сил не осталось:
– Да, расскажи мне пожалуйста, – его взгляд и голос были одинаково мягкие.
Мира продолжая сидеть на коленях опустила глаза и несколько раз быстро моргнула, словно старалась обдумать происходящее.
Потом лениво поднялась:
– Неужели все-таки решила сбежать? – разочаровано произнес Ясуо
– Не знаю, как вы, но я больше не собираюсь сидеть на полу. Неудобно, – девушка улыбнулась и уселась на кровать.
– Еще недавно ты валялась в песке, – закатил глаза Ясуо, он уже не удивился резкой перемене в эмоциях девушки, лишь устало подвинулся к стене поправив волосы назад и повернулся к ней, он ждал.
Мира слегка прикусила губу и выдохнув, посмотрела прямо перед собой, будто со стеной ей было легче разговаривать:
– Вы же знаете, что моей матери не стало, когда мне было около 4х?
– Я слышал, что она умерла из-за проблем с сердцем.
– Нет. Ее отравила Макото, – не отводя взгляда от стены сказала Мира.
– Это всего лишь слухи, не стоит вер.., – Ясуо не успел договорить, Мира его перебила.
– Макото сама сказала, что отравила мою мать, но вы не переживайте, мне особо нет до этого дела, я ведь все ровно ничего не помню о матери, так что…
Ясуо почувствовал напряжение в спине, на самом деле жестокий характер Макото и ее ненависть ко всем любовницам мужа не были секретом, а когда тот официально взял себе вторую жену, признавая ее равной, вероятно она и вовсе сходила с ума.
– Я знаю о том, что Аурараси разрушает мою душу с 8 лет, – девушка повернулась к учителю, улыбаясь, какой-то безумно болезненной улыбкой. – Хотите узнать от куда?
– Мгм, – кивнул Ясуо.
Мира поднялась с кровати, повернулась спиной и начала развязывать пояс на платье, аккуратно она оголила плечи и спину до самих лопаток
Ясуо почувствовал легкий приступ тошноты от волнения, но дело было не в столь изящных плечах и шее, а в огромных гематомах от дисциплинарного кнута, шрамы были жутко огромными, словно удар несколько раз приходился в одно и то же место. Они не были свежими, но кожа вокруг них выглядела ненормально набухшей
Мира накинула платье обратно, завязала пояс и поджав ноги к себе хотела продолжить свой рассказ, но Ясуо заподозрил что-то не то:
– Но ведь белая кровь залечивает раны, на тебе не должно было остаться шрамов, тогда почему?
– Они сегодняшние, завтра не останется и следа.
Ясуо словно оцепеневший посмотрел на девушку и замер
– С тех пор как моя мама умерла, тетушка вероятно и думала оставить меня в покое. Но отец решил, что без матери мне будет достаточно тяжело и стал заметно теплее относится ко мне в отношении братьев. Он брал меня с собой даже не какие-то переговоры, иногда я спала в библиотеке, пока он занимался рабочими делами, он учил меня держать в руках оружие, хотя девушек этому никто и не хочет обучать. Он стал для меня всем и позволил вовсе забыть о какой-то печали, пока он был со мной, я была под защитой. Вы знаете, ведь именно отец привил мне любовь к танцам? Да, – Мира тепло улыбалась, это были ее лучшие воспоминания.
Ясуо слушал ее не шевелясь, боялся прервать.
– Правда его методы немного странные, танцы я полюбила пока ждала его в публичном доме… Он оставлял меня с танцовщицами, а сам уходил, но я была слишком мала, чтобы понять, что это за место. В целом, отец очень старался в поисках новой матери для меня…
Ясуо скептически опустил веки
– Император…, – прошептал он.
– Так вот я жила в абсолютном раю с отцом и старшим братом, мы с Масаши очень близки, он мой единственный друг и человек, который знает обо мне все, ну теперь еще вы.
– Что случилось потом?
– У отца случился первый приступ несдерживаемого гнева, я не хочу рассказывать подробности, но это был один из худших дней в моей жизни. Его зрачки стали белыми, вены на шее вздулись, он крушил все вокруг. Макото увела брата, а я до последнего надеялась успокоить отца. Но он, будучи не в сознании схватил меня за волосы и со всей силы ударил головой об угол стола. Дальше я ничего не помню, когда я очнулась отец уже ушел в уединение в монастыре, чтобы привести свою душу в норму.
– А Макото увидела, что на тебе не осталось ран?
– Все верно, она видела мое окровавленное лицо, но ни царапинки на мне не осталось. Ее привело это в бешенство, видимо потому что Исао так и не смог пробудить белую кровь, как и Масаши, хоть он и был тогда достаточно мал. Она решила проверить, но пачкать руки не собиралась, она всегда давала кнут слугам, а они били меня что есть силы, наслаждаясь возможностью причинить боль кому-то из знатной семьи, если бы вы видели их глаза, вы бы меня поняли.