Лэгэн Алумдор
Пробуждение Чёрного Дракона
Глава 19. Холод подземелья
~ Рэда Шамрис ~
Обвести Ши вокруг пальца оказалось проще, чем ребёнка. Такой исполнительный, вечно с преисполненным благородства выражением на лице… Он доверчиво вошёл в кладовую, даже не спросив: откуда у Рэды оказался ключ от навесного замка.
Двух стражников, у которых Шамрисы позаимствовали форму, по подсказке дяди Имарда уже выпустили. Так что теперь кладовая была свободна для нового заключённого.
Тэпат прошёл за Рэдой вглубь кладовой. Она улучила момент, когда он отвлёкся на какой-то шорох, спряталась за полками. Он спохватился, проскочил мимо. Рэда выскользнула и заперла кладовую.
Замок был знатным. Такой пережил бы буйство не одного Ши. Только вот дерево, к которому крепились скобы, могло подвести, о чём возвещало жалобным треском.
С упорством барана Ши рвался на волю, и Рэде совсем не хотелось дожидаться момента его освобождения.
К счастью, дверь в пыточные оказалась не заперта. Она тихо её отворила и скользнула в обитель страданий.
Подвалы Башни Раскаяния встретили Рэду влажным промозглым холодом. Запах крови и палёной плоти намертво въелись в каменные стены. Боль и отчаянье пропитали воздух удушливой гарью.
Без тёплого суконного плаща, жестоко подранного на лоскуты дядей Имардом, было не согреться. Раздражённо дёрнула плечами, пытаясь унять дрожь.
За пару лун, которые Рэда провела с Вогэном, она бывала здесь всего трижды, если не считать вчерашнего ареста. Палач предпочитал более уютные места для встреч.
Коридор вёл мимо запертых камер. Из некоторых доносились тихие надрывные стоны. Допросная пустовала. Личные покои Вогэна находились в конце коридора. Рэда направилась туда.
Комната Вогэна тонула в тягучем полумраке. Солнечные лучи пробивались в подвальное помещение через небольшие оконца под потолком.
Прямоугольник света попадал на пять небольших портретов, висящих на дальней стене. Вогэн говорил, что это его родные. Он нарисовал их углём по памяти, какими запомнил до войны. Изображая молчаливый упрёк, они недоверчиво поглядывали на незваную гостью.
В тумбу у входа был воткнут нож. Один из тех, что Вогэн использовал для пыток. Тонкое узкое лезвие, короткая рукоять. Холод металла лёг под пальцы. Пришлось приложить усилие, чтобы выдернуть нож из дерева. С тихим треском он поддался и нашёл приют в сапоге Рэды.
С оружием стало немного уютней.
Затаив дыхание, Рэда подкралась к кровати любовника. Легонько отвела полу балдахина.
Знаменитый Омакпайский Душитель, палач по роду деятельности и призванию, безжалостный убийца на службе Этвата закутался в шерстяное одеяло по самую маковку и обнимал большую подушку, тихо в неё сопя.
Рэда ощутила непреодолимое желание залезть в тёплые объятия Вогэна и проспать в них до конца эпохи Лунного древа. День оказался неимоверно напряжённым и не хотел заканчиваться.
Взялась за мочку уха, проверяя: на месте ли два одинаковых серебряных кинжала. Одна из серёжек была подарком Вогэна, а вторая…
Словно услышав мысли Рэды, Вогэн приоткрыл глаза. Резко схватил, заключая её в плен горячих рук.
Несколько долгих мгновений она разрывалась между желанием поддаться настойчивым ласкам любовника и тем делом, ради которого в очередной раз сбежала из-под стражи.
~ Имард Шамрис ~
– Она не могла сбежать просто так. – Имард устал оправдывать племянницу. – Тара и так бы нас отпустила после вступления в должность Главы градозащитников.
Охотник посмотрел на Нарис, ища поддержки. Та медленно кивнула.
– У Рэды должны быть какие-то причины, – рассуждал Имард, надеясь, что эти гипотетические причины у Рэды, правда, были. Хотя решительно не понимал: что творилось у девчонки в голове. – Зачем она отпросилась?
– Из-за сотника Волиса. Она нашла несколько его рапортов. – Нарис кивнула на пачку бумаг. – Похоже, он помогал торговцам морокухом уходить от закона. Рядовой Дагул тоже упомянул его имя. А на допросе Волис так и не появился. Рэда убедила меня, что нужно его найти, пока не сбежал.
– Да, подозрительный тип. Именно он обвинил нас в убийстве, требовал от палача добиться признания.
– Это не объясняет побег Рэды. Она точно не покидала замка? – обратилась Тара к Ши.
– Я узнавал у караульных. Никто её не видел. Ворота закрыты. Может спряталась? Решила переждать?
– Зачем? Смысл сбегать в замке, если вы должны были искать Волиса за его стенами? Там проще скрыться, – размышляла Тара.
– Как-то слишком много людей бесследно исчезают в стенах этой крепости, – сказал Имард. Мысль о наличии потайного хода не хотела отпускать. Но если бы Рэда о нём знала, они бы сбежали через него раньше. Нет. Бред какой-то. Зачем ей вообще сбегать?
– Может, решила кому-то отомстить? – спросила Тара.
– Если только Волису. Но они к нему и собирались пойти.
– Мне доложили, что вас пытали после ареста. С женщинами могут обходиться…
– Да уж, особо пристрастно пытали Рэду, – пробубнил Имард, вспоминая пыточную. – Не могла же она ради этого?
– Ей сильно досталось? – нахмурившись, спросил Ши.
– Полагаю, её стоны слышало всё подземелье Башни Раскаяния, – проронил Имард.
– Они любовники? – догадалась Нарис. Ши поперхнулся.
– Ты как всегда проницательна, подруга. Но сбегать ради похода к любовнику? Это даже для неё – странно. Должна быть другая причина.
– Кстати, насчёт палача, – вспомнил Ши. – Вогэн, верно?
– Да, – ответила Тара.
– Я нашёл его отставную. Точнее – сразу две, подписанную и неподписанную, – сказал тэпат. – Начиная с послезавтра он свободен от службы. А на неподписанной стоит дата дня смерти Главы.
– Я видела его в списке встреч Софэна. – Тара взяла листок со стола, сверилась и посмотрела на Имарда. – Вам было назначено сразу после него.
– Мы не пересеклись в тот день. Никто не выходил из кабинета перед нами.
– Софэн и Вогэн – друзья. Были друзьями, – с горечью в голосе поправилась Тара.
– Они могли разделить чаепитие? – догадался Имард.
– Вполне, – нехотя признала Нарис.
– Тогда на столе должно было быть две чашки, когда мы пришли. Но я помню: там была только одна… – Имард прикрыл глаза, чтобы лучше воссоздать картину того дня. Зашторенные окна. Два зажжённых подсвечника рассеивали мрак кабинета. Один из них стоял на столе, второй на каминной полке. Так же как и сейчас. Серебряный чайник и белая фарфоровая чашка находились на столике, ближе к правому креслу. Воздух наполнял аромат свежезаваренного липового чая. Никто не выходил из кабинета до охотников и не сидел в зале ожидания, когда они уходили.
– После вас никому не было назначено. Вы – последние в списке. Хотя, это мог быть кто-то и вне списка, – вздохнула Нарис.
Глаза Софэна были немного покрасневшими тогда, Имард подумал, что Батис дремал перед их приходом. Но что если плотные шторы скрывали кого-то за окном?
Имард чувствовал, что нащупал какую-то нить. Стоит за неё потянуть и клубок преступления начнёт распутываться. В груди засвербило сладостное чувство, начавшей приоткрываться тайны.
– Мог ли палач подождать на балконе пока мы говорили с Софэном, а потом вернуться в кабинет и… – вслух размышлял он.
– Они были друзьями, Имард. Ещё во время войны. Палач сотни раз штопал Софэна после ранений, спасал ему жизнь, – покачала головой Тара. – Это не может быть Вогэн.
Имард пропустил слова Тары мимо ушей. Она пережила столько потерь и всё ещё была такой же доверчивой девчонкой, какой он знал её восемнадцать лет назад. Вера в нерушимость дружбы не ослабла в ней. Вера, которая сегодня спасла охотникам жизни.
Палач был другом Софэна, тем, кому тот доверял. В голове Имарда складывались в единую картину преступления маленькие детали. Очень важные детали.
Порванная мочка уха палача. Найденная племянницей на полу кабинета серёжка. Её странное поведение. Словно Рэде было не интересно расследовать это убийство, словно она заранее знала ответ, и он её не устраивал. А ещё: налитые кровью глаза и синие губы, описанные писарем Сомой Иллодис, это же – признаки удушения. Омакпайский душитель мог использовать любимый метод умерщвления, а затем скрыть следы, отрубив голову.
Рэда узнала серёжку, вырванную из уха палача во время борьбы с Батисом. Она сама носила такую же, прятала под волосами. Имард корил себя за то, что сразу не вспомнил: серебряный кинжал в ухе племянницы раньше был только один.
А теперь Рэда сбежала. Имард точно знал, где её искать. Сладостное чувство приоткрывшейся тайны сменилось страхом за племянницу.
Глава 20. Палач
~ Рэда Шамрис ~
Истома жарких объятий. Неровное дыхание. Глубокие проникновенные стоны. Палач умел играть на чувственных струнах тела, словно виртуозный менестрель на лютне, заставляя трепетать каждую жилку, каждую клеточку, выводя искусную мелодию наслаждения. Он как никто знал: как подтолкнуть к границе безумия, удерживать на краю, будь то боль или удовольствие. Реальность сгорала в ярком пламени похоти. Рэда уже не хотела вспоминать, зачем на самом деле пришла в покои Вогэна.
Он опрокинул её на спину, развернул на живот, резко вошёл, ускорил темп, приближая к пику наслаждения, замедлился, оттягивая сладостный момент. Требовательными поцелуями проскользнул вдоль позвоночника. Провёл пальцами по её шее, убирая волосы, и резко отстранился, обрывая вожделенные ласки.
Рэда издала недовольный стон и перевернулась, пытаясь понять: какую новую игру затеял любовник.
Вогэн коснулся серёжек в её ухе. Взгляд его потемнел, возвращая Рэду из пленительного удовольствия в жестокую реальность.
– Это твоя, да? – спросила она, коснувшись порванной мочки Вогэна. Ещё теплился надеждой крохотный шанс, что была какая-то вторая пара точно таких же серёжек.
– Где ты её нашла? – осторожно поинтересовался Омакпайский Душитель. Искра надежды потонула в его холодном взгляде. Это всё-таки он.
– Там, где ты её потерял, – как можно безразличней бросила Рэда, заворачиваясь в колючее шерстяное одеяло.
– Ты кому-то говорила? – Вогэн взял штаны, лежащие на табуретке, начал одеваться.
– Как думаешь, насколько быстро здесь появилась бы стража, если б я это сделала?
Напряжённость удушливой волной разливалась по воздуху. Тело пробил озноб. Каждое слово, каждая отдельная интонация сейчас имели значение. Только вот в Рэде не было ни грамма тактичности и дипломатичности, какая была у дяди Имарда.
– Зачем ты пришла? – зло проронил Вогэн. Он походил на дикого, загнанного в угол вепря, готового броситься в бой при любом неосторожном движении. Рэда жалела, что сапог с ножом был откинут так далеко.
– Ты ведь знаешь, что у тебя лучшая постель в Омакпайе, – мурлыкнула она, опрокинувшись на кровать и игриво потягиваясь. Одеяло сползло, обнажая её грудь.
Вогэн скользнул по Рэде взглядом, обхватил её лодыжку, рывком подтянул, прижал к кровати.
– И много ты их исследовала? – пророкотал он на ухо.
– Почему ты его убил? – напрямую спросила Рэда, гася последние искры вожделения в глазах палача.
– У меня не было выбора, – сказал он, отстранившись.
– Тебя заставили?
– Можно и так сказать.
– Расскажи. Я могу помочь. – Рэда осторожно прильнула к могучей мужской спине.
– Помочь? Как?! Тебя и саму собирались казнить.
– Но ты бы этого не допустил?
Это было бы иронично: палач казнящий за преступление, которое совершил он.
Смог бы Вогэн так поступить с кем-то? Скорее всего – да. А смог бы так поступить с ней? Нет. Не поступил бы. Рэда была в этом почти уверена. Он предлагал помощь в побеге, когда их только поймали.
Но сейчас он молчал. Рэда почувствовала болезненный укол в сердце. Они никогда ничего друг другу не обещали, не строили планов на будущее. Просто находили наслаждение в объятиях друг друга. Могла ли эта хрупкая связь перерасти в нечто большее? Значили ли одинаковые серьги-кинжалы нечто большее?
Прикрыв волосами серёжки, она встала. Шерстяное одеяло упало на пол. Рэда внимательно посмотрела на палача. Он не собирался её останавливать. Взгляд его был отрешённым, губы сжаты в тонкую линию, плечи напряжены. Опасности от любовника не ощущалось. Но желание оставить его росло с каждым биением ускорившего ритм сердца.
Штаны висели на бархатном балдахине. Рэда стянула их, начала одеваться. Сапоги дожидались у прикроватной тумбы. Рубаха после всех сегодняшних потрясений не вынесла ещё и любовных утех, порвалась в нескольких местах. Рэда знала, где найти замену. В сундуке у окна хранились льняные рубахи палача. Накинула одну их них. Чистая, чуть пахнущая дымом, просторная, удобная.
Вогэн достал из ящика под кроватью бутыль вина, откупорил. Сливовый аромат разлился по комнате. Палач сделал три больших глотка, протянул выпивку Рэде. Она поднесла горлышко к губам, изобразила, что отхлебнула, отдала обратно. Мысли и без того ползали беспокойными муравьями по черепной коробке, не желая собираться во что-то кроме неприличных знаков.
– Ко мне на допрос привели человека, – неуверенно начал Вогэн, – Личное распоряжение Софэна. Обвинение в предательстве Этвата, убийство Турии Батис.
Вогэн отхлебнул вина, прерывая рассказ. Рэда обдумывала его слова. Про смерть Турии Батис она слышала. Говорили, что это случайность. Оступилась, упала с лестницы. Оказывается, её тоже убили. Кто-то открыл охоту на род Батисов.
Наполовину опустошив бутыль, палач продолжил сбивчивый рассказ:
– Потом пришёл… Он угрожал. Мой сын…
– Сын? – переспросила Рэда. Она не знала, что у Вогэна был сын.
Палач, кажется, не заметил вопроса.
– Он… принёс палец Дикша… Мне пришлось подчиниться. Чтобы… Софэн ждал меня с докладом. – Вогэн потёр дрогнувшую челюсть. – Хотел знать, что мне удалось выпытать. Никаких протоколов. Лично ему. Мне сказали, ко скольки я должен прийти. Сказали, что я не буду один. Что мне помогут… Другие градозащитники.
Затуманенный взор палача устремился куда-то далеко. Голова и плечи поникли. Он стал похож на побитого пса.
23 посевен 299 года эпохи Лунного Древа (вчера)
~ Вогэн ~
Вогэн стоял на балконе кабинета Главы градозащитников и смотрел вдаль. Люди, повозки, дома. Всё сливалось в рябое месиво. Он облокотился локтями на перила. Посмотрел вниз. Под стеной во рву плескалась вода. Если посильнее оттолкнуться от перил, то перелетишь ров, разобьёшься о камни мостовой.
«Может прыгнуть? – промелькнула малодушная мысль, её сменила другая, ещё более трусливая. – Что если просто сбежать?»
Палач откинул эти мысли. Ведь тогда умрут и Дикш, и Софэн. Софэн умрёт в любом случае.
Если Вогэн не справится, они найдут, кого подослать. Весь город принадлежал им. А Дикш… Они обещали его отпустить. Отпустят ли?
Плотные шторы, скрывающие присутствие Вогэна на балконе, заглушали разговор, происходивший в кабинете, но палач различил слова прощания. Охотники покинули кабинет. Вогэн подождал немного и вышел с балкона.
– Не знал, что эти охотники в Омакпайе, – сказал он, ставя чашку на столик у камина. Чашка так и осталась почти полной. Сладкий липовый чай не лез в горло.
– Знаком с ними? – спросил Батис, садясь в кресло.
Подсвечник с зажжёнными огарками свечей стоял на камине, освещая чайный столик. Второй выхватывал из мрака рабочий стол.
– Так… Пересекались по службе.
В памяти всплыли соблазнительные изгибы тела Рэды. Интересно, как давно она в городе? И когда собиралась сообщить о приезде? Вогэн задумчиво коснулся серьги в виде кинжала. Нет, не время сейчас о ней думать. Может, и к лучшему, что они не встретились.
– Я дал указания на счёт Дикша. Его уже ищут, и уверен, скоро найдут, – сказал Софэн.
– На счёт Дикша?.. – Голос Вогэна дрогнул. Перед внутренним взором возник отрезанный палец в деревянной коробочке. – А, забыл тебе сказать. Он нашёлся.
– С ним всё в порядке?
В порядке? Дикша убьют, если Вогэн не сделает то, что они требуют.
Глава сидел в кресле, попивал чай из фарфоровой чашки. Его дружеская доверчивость вонзалась иглами под ногти.
– Нет, не в порядке, – вырвалось само собой. Вогэн почти не общался с восемнадцатилетним сыном. Тот жил у матери. Но сейчас, когда Дикша похитили, был готов на всё, ради него. – Хочу увезти его из Омакпайи. Подальше от всей этой грязи.
– Увезти? Далеко?
– Чем дальше – тем лучше. Мне нужна отставка, Софэн.
– Отставка, значит. В такое время? – Глава поставил чашку на стол.
Он смотрел на Вогэна, как на дезертира. Предателя. Тело прошибло болью, будто выдрали зуб.
– Ты ведь и сам говорил, что должность Главы градозащитников – не твоё. Хотел оставить службу, заняться семьёй… Тара – прекрасная женщина.
Вогэн не знал, для чего завёл разговор про невесту Софэна. Оттягивал время? Давал Главе шанс? Если тот всё бросит, возможно, его смерть перестанет быть необходимой. Но это не спасёт Дикша. Срок заканчивался сегодня.
– Тара – лучшая, – тепло улыбнулся Батис. – И она поймёт моё желание докопаться до истины. Ты точно решил?
– Прости. Сын для меня важнее всего, – вздохнул Вогэн. – Я попросил писаря составить бумагу. Тебе только подписать.
Вогэн достал из кармана сложенный вчетверо пергамент, протянул Софэну. Глава развернул бумагу, пробежался глазами, затем пристально посмотрел на палача.
– Три дня, Вогэн. Три дня, и вы – свободны. Но сейчас ты мне нужен. Закончи допрос.
– Закончу, – устало сказал Вогэн. Сил на споры не осталось.
Батис подошёл к рабочему столу, взял чистый лист, обмакнул перо в чернила, начал писать. Он стоял спиной к Вогэну, согнувшись над бумагой. Палач распустил браслет в тонкую удавку. Приблизился. Затаил дыхание.
Сердце отбивало гулкий ритм. У Вогэна не было выбора. Ему сказали, что они будут следить. Что узнают, если что-то пойдёт не так. Софэн должен умереть сегодня. Сейчас. Или Дикш не доживёт до утра.
Софэн. Боевой товарищ. Друг. Очередная жертва Омакпайского Душителя. Руки вспотели, тело пробил озноб.
«Я же – палач», – отругал себя Вогэн.
«Я – палач, а человек передо мной – всего лишь тот, кого следует казнить». – Эти слова словно защитная стена отгораживали Вогэна от его жертв. И на этот раз стало легче. Спокойней. Дрожь унялась. Сердцебиение выровнялось. В ногах появилась твёрдость.
Глава Софэн закончил писать, чирканул размашистую подпись на листке, поставил печать. Палач накинул удавку ему на шею.
24 посевен 299 года эпохи Лунного Древа (сейчас)
~ Рэда Шамрис ~
– Софэн налил мне чай. Хвалил за верную службу и… дружбу, – сбивчиво рассказывал Вогэн. – Я попросил отпустить меня. Когда он подписал бумагу… Софэн был мне другом, понимаешь, другом! А я…
Вогэн замолчал, уставившись в пол. Рэда встала, заключила его лицо в свои ладони, заглянула в глаза:
– Солнце, кто это был? Кто тебя заставил? – мягко спросила она.
Азарт раскрытой тайны зудел на кончиках пальцев. Вот-вот она узнает ответы. Раньше Тары. Раньше дяди Имарда. Главное не спугнуть.
Звуки шагов донеслись из коридора. Бутыль выскользнула из руки палача, брякнулась на пол, покатилась под кровать, разливая вино.
– Ты предала меня, – зарычал Омакпайский Душитель, схватив Рэду за горло.
Железная хватка не давала и шанса вырваться.
Послышался звук распахнувшейся двери. Хватка ослабла, позволяя Рэде сделать судорожный вдох. Палач развернул её лицом к визитёрам, прикрываясь словно щитом.
Тонкая веревка, в мгновение ока распущенная из браслета Вогэна, осиным жалом впилась в кожу. Рэда попыталась схватиться за удавку, оттянуть от горла, но лишь царапала шею ногтями, не в силах подцепить тонкий шнурок.
Дядя Имард, Тара и Ши окружали Омакпайского Душителя.
– Отпусти её. – Имард выступил вперёд, показывая безоружные руки.
В сознании Рэды вспыхнуло воспоминание о ноже, спрятанном в сапоге. Нужно чуть поднять ногу. Дотянуться до голенища. Схватиться за холодную рукоятку. Воткнуть лезвие в незащищенный бок. Слишком просто. И одновременно – слишком сложно.
По немой просьбе Имарда Ши медленно положил мечи на пол.
– Тара, прошу тебя! – взмолился Имард. Через невозможно долгое мгновение Нарис послушалась, присела, положила меч.
– В сторону! – рыкнул Вогэн и дёрнул удавку, таща Рэду к двери.
Имард, Ши и Тара ушли с дороги. Вогэн вытащил охотницу в коридор, толкнул решётку ближайшей камеры, вошёл внутрь, утянул Рэду к дальней стене.
Свободной рукой палач нащупал на стене камень и нажал. Послышались щелчки и скрежет. Взвесь пыли поднялась в воздух. Сбоку открывалась пасть тёмного прохода.
– Отпусти Рэду, – сказал Имард, шагнувший в камеру. За его спиной тенями выросли Тара и Ши.
– Назад! – рявкнул палач.
Верёвка сильнее впилась в шею Рэды. Из горла вырвался сдавленный писк. Тело охватывало зябкое онемение. Звуки тонули в нарастающем гуле. Возможно, Вогэн не понимал, что убивал единственный шанс спастись.
– Отпусти. Иначе тебе не выжить, – со сталью в голосе сказал Имард.
Отчего-то Рэде вспомнился момент после Испытания Души в Риар Дайдоре. Она тогда спросила у дяди Имарда:
– Почему я не прошла?
– Ты слишком сильно хотела жить.
«Я не умру», – пронеслось в голове.
Вогэн заорал от боли, когда сталь проткнула его бок. Рэда провернула лезвие в глубокой ране, чувствуя безумную смесь из сожаления, торжества и отчаянья.
Палач ослабил удавку, оттолкнул Рэду на бросившегося к ним Ши. Тот поймал, не давая упасть. Она вцепилась в руку тэпата, с шумом вобрала ртом воздух. Оглянулась на палача, зажимавшего рану.
Вогэн смотрел Рэде в глаза. Без упрёка, без ненависти, лишь с раскаянием.
Огненной молнией Тара Нарис метнулась к Омакпайскому Душителю и вскрыла ему горло кинжалом Софэна.