Лэгэн Алумдор
Пробуждение Чёрного Дракона
Глава 56. Пыль
Человек – это частица Энга'арта, озарённая его Светом. Тот, чей дух пожирает порок, эго и зависть, сам отказывается от Света, становясь пылью под стопами Сварты.
– «Наставления», Тхаймона Дайядор
~ Мон Этрадор ~
Идя в Алтарную, Мон ненадолго задержался во входном зале, который давил вековой тяжестью истории. Фрески на стенах рассказывали предание. Только вот какое? Воины, схватившиеся в смертельной битве. Змеевидный дракон, держащий в страхе детей и женщин. Воительница, проткнувшая копьём сердце дракона. Пещера, с россыпью драгоценных камней у входа и цветами, проросшими на пепелище.
Что же означали фрески на самом деле? Мон не знал. Легенда гласила, что воительница победила дракона не столько копьём, сколько Светом Дэйи.
– Существовал ли дракон? – спросил Мон, когда они с Сэуром вошли в Алтарную и стояли напротив постамента с наконечником того самого копья.
– Это неправильный вопрос. – Глава клана тоже внимательно всматривался в обугленный ланец. – Раньше никто не сомневался, что дракон был. Спрашивали, кем он был.
– И кем?
– Никто не знал ответа, но глава клана говорил, что во времена его молодости шептали о Чёрном Драконе с затаённым ужасом. И не только в Риар Дайядоре. Не только в Этвате. Свежа была память. Но и тогда никто уже не знал, был это монстр из глубин океана или человек.
– Туман истории, – с сожалением констатировал Мон. – И чем дальше, тем больше тумана.
– Некоторые прошлые события лучше знать наверняка, к-ха. – Сэур надсадно кашлянул и достал из сумки жестяную банку. – Чтобы они не повторялись.
Его пальцы, сухие с тонкой кожей, как шкура печёного яблока, открыли крышку. Внутри была алая жидкость.
– Кровь? – изумился Мон.
Сэур не ответил, покрутил банку и поднёс к Реликвии.
– Са'Омэпад, что вы собираетесь делать?
– Пард рассказал мне, что в момент, когда на Реликвию попала кровь Айи Сарэтис, на ней появился знак дракона. Он сказал, что, скорее всего, ему показалось. И это были лишь блики на золотых трещинах. Но я хочу проверить.
– Реликвия может быть связана с магией?
– Сейчас узнаем, – произнёс Сэур и наклонил жестяную баночку. Загустевшая алая капля ударилась о чёрный обугленный ланец и растеклась по широким золотым прожилкам. Сэур наклонил банку, заливая Реликвию кровью.
Мон ощутил, как спокойствие выработанное годами тренировок и медитаций пошло трещинами и лопнуло, словно яйцо, из которого вылупляется змея. Змея утробного страха. Жуткого, родом из глубин веков, страха перед необъяснимым и противоестественным – перед магией. Этрадор застыл.
– Ничего. – Сэур с явным облегчением выдохнул, бережно вытер Реликвию от крови бархатной тканью – Значит, Парду, действительно, показалось.
~ Айя Сарэтис ~
Бои закончились. Айя пообедала и уединилась в небольшой роще за тренировочными полянами. Сидела среди деревьев, на большом пне. Сидела недвижимо, чувствуя, как в сердце пульсировала боль. Остался лишь этот день в Риар Дайядоре, уже завтра она вернётся в Томаранский замок.
– Я искал тебя, – послышался голос Осдара.
Он снова нарушил одиночество Айи. На этот раз она не испытывала раздражения, но не особо хотела его присутствия. Чувствовала себя, как тлеющие угли камина, которые вроде погасли, но тронешь – полетят искры.
– Давайте поговорим позже, – сквозь ком в горле прошептала Айя. – Спасибо, что помогли мне.
– Да брось. Прости, что не смог помочь во втором бою. – Осдар присел рядом, так что теперь Айя осуждающе буравила его взглядом. Рана на скуле придавала Осдару вид побитого волчонка. Светло-голубые глаза пристально смотрели на Сарэтис из-под небрежно раскиданных по лбу чёрных прядей волос.
– Я бы всё равно проиграла, – мрачно ответила она. – Мне пора. Нужно подготовится к отъезду.
Айя встала, но пастух взял её за руку.
Гнев обернулся смущением. Прикосновение было приятным. Словно мех коснулся шеи, вызывая тёплый отзвук в сердце. Сарэтис недоверчиво взглянула на Осдара и послушно села на пень, когда пастух потянул её вниз.
Повисла короткая пауза. Пауза наполненная волнением, которое бывает в грозу, когда небо трескается паутиной молний. В следующий миг ладонь Осдара легко, будто он делал что-то обыденное, легла Айе на щёку, а губы стремительным движением почти коснулись губ. Кожу обожгло его дыхание.
– Что вы себе позволяете? – Сарэтис оттолкнула парня так, что он слетел с пня. – Ради этого мне помогали?
– Нет, конечно. – Он поднялся и отшагнул.
– Я никогда не буду иметь ничего общего с пастухом! – От злости слова сами вырвались из её уст. – Хотя вы даже и не пастух, а лжец и вор.
– Что?
Сарэтис достала из внутреннего кармана туники кольцо, которое выпало у Осдара во время боя. Красивейшее золотое кольцо, украшенное россыпью разноцветных драгоценных камней.
– Такое кольцо у пастуха из Омакпайи? – Сарэтис говорила громче. – Вы его украли? Такому перстню место на пальце Лоэтрака.
– Тише, пожалуйста. – Лицо Осдара сделалось умоляющим, он огляделся. – Это кольцо, всё, что осталось от матери. А ей досталось от её отца. Отдай, прошу. Клянусь, оно моё.
Почему-то хотелось ему поверить.
– И откуда оно появилось в вашей семье?
– Не знаю, сам хотел бы выяснить… – Он осторожно подошёл. – Отдай, пожалуйста.
– Отдам, – сухо сказала Сарэтис. – Только если вы обещаете больше меня не преследовать.
– Будет непросто, – с печальной улыбкой произнёс Осдар.
Айя не ответила. Но если бы придворные узнали, что её пытался поцеловать погонщик скота, то она бы не перенесла позора.
– Хорошо, я отстану, – он протянул руку. – Отдайте, пожалуйста.
Сарэтис осторожно положила кольцо в его ладонь, стараясь не касаться Осдара. Воспоминания о его прикосновениях были предательски приятными.
Едва пастух спрятал кольцо, послышались голоса. Приближались другие кандидаты. Показались Крун, Кариона, и её брат Траан.
– Пора готовить Святилище к окончанию Ярмарки кандидатов, – бесцветно сказал Осдар Айе. – Пойдёте?
– Конечно, нет. Это же не для неё, – вмешалась Кариона, без издёвки, но всё же недружелюбно. – Она аристократка, такие рук не пачкают. Лоэтрак Батис заплатил, чтобы она чувствовала себя императрицей.
Императрицей. Выше всех этих обязанностей для слуг, выше простых вояк, пастухов и простолюдинов. Выше потому что Лоэтрак заплатил?
Айя чувствовала досаду. Когда Осдар и остальные уже почти пропали из виду, она пошла за ними, так и не осмелившись приблизиться.
Перед Святилищем стоял тревожный гомон. Омпаты ещё не объявили тех, кто станет новобранцами, и кандидаты обсуждали бои. Победители, конечно, были уверенней, но никто не хотел слишком рано похваляться.
– Зачем она пришла? – донеслась неизвестно кем оброненная пересуда.
– Будет проверять качество надраенных полов, чтоб ты не вздумал отлынивать.
Перед Святилищем стоял ученик Парда – Бэлот. Он раздавал инвентарь для уборки: вёдра, мётлы, тряпки. Кариона взяла ведро с тряпкой, Осдар тоже. Бэлот раздавал вещи почти не глядя, но когда дошла очередь Сарэтис, задержал взгляд:
– Вы что здесь делаете, са-о-ора? – Последнее слово он насмешливо протянул.
– Хочу поучаствовать, – спокойна ответила Айя. – Можно мне метлу и ведро.
– Нас ждёт зрелище, – Бэлот скептически сдвинул густые русые брови и протянул то, что Сарэтис попросила.
Айя несколько мгновений смотрела на инвентарь, прежде чем взять. Сначала нужно было заглушить рвотный позыв, который возник от запаха мокрого подгнившего дерева. Казалось, что ученик Парда дал Айе самое худшее ведро.
Сарэтис вошла в Святилище. Кандидатам доверили мыть входной зал, где на стене было огромное количество витражей, посвящённых Тхаймоне. В этот зал чуть менее луны назад Айю привёл Пард Сэмтис. Она помнила своё восхищение, а также слова омпата, что она возненавидит этот зал, когда в сотый раз помоет здесь пол. Возможно и одного раза будет достаточно.
Мокрая метла. Грязная лестница. Запах пыли щипал ноздри. Под мелкими прутиками двигались: песок, сучки, волосы, клочки пыли, которые намокая, становились похожими на дохлых мышей. Ступень за ступенью, Айя медленно продвигалась вверх. К приёмному залу Са'Омэпада. Сарэтис выпала честь помыть «Лестницу к Свету», так та называлась на плане Тхаймоны.
Она чувствовала тошноту, которая пыталась вывернуть наизнанку желудок. А когда приходилось опускать здоровую руку в мутную воду, чтобы очистить метёлку от склизких, как щупальца, пылевых сгустков вперемешку с волосами, лицо само кривилось в гримасу отвращения.
Ступень за ступенью, Айя будто переступала через ощущение собственной исключительности. Сметала в кучку, горсткой пепла бросала в ведро. Боль и обида саднили в горле, как свёрла. Гордыня царапала грудную клетку изнутри почти до физической боли.
«Я избрана самой Тхаймоной». – Эту мысль хотелось вырвать из головы, как болезнь.
Айя сполоснула веник в очередной раз и поднялась на ступень выше. До входа в приёмный зал Са'Омэпада оставалось десять ступеней. Опустила метёлку на пол и принялась мести каменную поверхность. Появились грязные разводы. Пора было менять воду, только вот для этого нужно спуститься к чану. Ужасно не хотелось.
Стоял выбор между тем, чтобы плохо вымыть пол, но сделать это быстрее, и тем, чтобы сходить к чану и оставить после себя чистоту. Быстрее закончить, зато горделиво отчитаться, пусть даже и самому себе, что сделал дело. Не прочувствовать своё служение.
Служение Риар Дайядору, Тхаймоне, Энга'арту. Айя вдруг чётко ощутила противоположность «служение–гордыня». Чтобы чему-то научиться нужно быть свободным от глупого «Я лучше всех, и я всё знаю». Свободным от «Я». Пустым. Разве не об этом она читала в книгах об обретении Света Дэйи?
Сарэтис спустилась по лестнице на первый этаж. Кариона вытирала пыль с подоконников, Траан и ещё несколько мужчин стояли на лестницах и мыли витражи, Осдар занимался полом. В глубине здания сновали другие ребята.
Когда Сарэтис подошла к чану, то обнаружила, что воды там нет. Ну как это, как для неё и нет воды? Она же хотела хорошо помыть пол!
Стоп. Нет воды, значит, она должна её принести. Злость смешалась с резкой болью в груди. Как будто она отрывала от тела, как струп, звание аристократки, приёмной дочери Лоэтрака, обученной фехтовальщицы, сиротки с исключительной судьбой. Да и само имя «Айя Сарэтис».
Сейчас она просто послушница. Служанка в легендарном Риар Дайядоре. Она вытерла навернувшиеся слёзы и подошла к Бэлоту.
– Где можно набрать воды? – спросила она.
– Выйдешь, за аркой спустишься по тропе до смотровой башни, повернёшь налево, там недалеко будет колодец. – Бэлот протянул ей коромысло, указал на два ведра.
Айя взяла вёдра в здоровую руку, а коромысло в перевязанную. За спиной потекли ручьём весёлые шепотки. Приёмная дочь Лоэтрака с коромыслом. Даже самой стало смешно.
Добраться до колодца было несложно, хотя и неудобно. Добыть воду было сложнее. Сначала Сарэтис не разобралась, в какую сторону крутить рычаг. Потом поняла. Еле вытащила ведро. С трудом далось второе.
Затем случилась катастрофа под названием коромысло. К Святилищу Айя пришла с мокрыми ногами, прилипшей к животу тунике и с полупустыми вёдрами.
– Маловато воды, – насмешливо произнёс Бэлот. – С такими успехами, чтобы наполнить чан, вам нужно ещё трижды сходить.
Айя поняла, что если будет ходить ещё трижды, то так и не успеет домыть лестницу. В груди заклокотала безумная неловкость. Страх перед очередным позором, перед которым она стояла совсем одна, и так хотелось найти хоть какую-то опору. Хоть какую-то соломинку. Глаза сами выцепили зависшего над тряпкой пастуха.
– Осдар, помогите мне, пожалуйста. – После этих слов рот скривился, словно нёбо обожгло слишком горячим чаем.
От стыда хотелось разодрать себе горло ногтями. Айя в тот же миг ретировалась за дверь Святилища вместе с вёдрами. Она ждала, что Осдар выйдет и скажет: «Ну ты же говорила, что не нужно тебя преследовать», укорит, насмехнётся или вовсе не выйдет.
Но он молча появился в дверях, захватив коромысло и вёдра. Молча следовал за ней до колодца. Тогда Айя испугалась, что взамен помощи он попросит закончить начатое в лесу. Тот несостоявшийся поцелуй.
Осдар, не произнеся ни слова, добыл из колодца четыре ведра воды, сначала помог с коромыслом Сарэтис, затем набросил на плечи себе и также шёл сзади.
Тяжело. Ровные шаги давались Айе с большим усилием, вода расплёскивалась. От тугой досады зубы стискивались до скрипа.
У входа в Святилище она сняла с плеч вёдра. Занесла их в здание и перелила воду в чан. Было больше половины. Следом зашёл Осдар, перелил из своих вёдер. Чан оказался полным. Айя глубоко выдохнула, взглянула на пастуха.
Она так и не поняла, произнесла она «спасибо» вслух, или оно осталось высказано только глазами. Пастух улыбнулся в ответ, и вернулся к мытью полов.
– Осдар, помоги мне, пожалуйста. – Крун спародировал тонкий голос и испуганное лицо Айи.
Остальные кандидаты засмеялись, но Сарэтис не почувствовала обиды. Она зачерпнула воды из чана, взяла веник и пошла вычищать лестницу. Без грязных разводов.
~ Пард Сэмтис ~
– Мы с Сэуром проверили кровь Айи Сарэтис, – сказал Мон, когда они подходили к Святилищу.
– Что-то произошло?
Мон отрицательно покачал головой. Пард выдохнул. Показалось. Тогда почему и Айя говорила о драконе. Впрочем, разве теперь это важно? Сэур всё проверил.
– Жаль, что Имард не остался на собрание омпатов, – негромко сказал Пард, но Мон услышал, ответил грустной улыбкой и первым вошёл в Святилище.
Входной зал был усеян, словно пчёлами на ромашковом поле, кандидатами, которые занимались уборкой. Послушание. Одна из традиций Риар Дайядора, та традиция, из которой рождаются дисциплина и управление Светом Дэйи.
Он ступил на идеально вымытые ступени лестницы, которая носила название «Путь к Свету». Это было сложное место для уборки, на ступенях легко оставались разводы, и часто приходилось драить по несколько раз.
Пард помнил, как будучи учеником мыл её. Как забившаяся в трещины пыль оставляла после себя дымчатые полоски. Приходила омпат Нэта и заставляла перемывать.
«Какой старательный попался кандидат», – улыбнулся про себя Сэмтис и поднял глаза, ища того, кто убирал лестницу. Он увидел Айю, которая метлой очищала поверхность ступеней. Пард не поверил глазам. Зачем аристократка занималась уборкой?
Пард и Моном поднялись, Сарэтис не обратила на них внимания, только протяжно выдохнула, увидев песочные следы от их сандалей на ещё влажных ступенях.
Омпаты вошли в приёмный зал Са'Омэпада. Здесь ещё до собрания провели уборку ученики, кандидатов сюда не допускали.
У дальней стены находился трон, на котором восседал Сэур, рядом с ним были выставлены кругом стулья для омпатов. Ближе к окну сидел за небольшим столом, писарь Таруз. Тэпаты Тал и Дэмий стояли у дверей.
– Ну что ж, все в сборе, – громко сказал Са'Омэпад и сделал паузу, дожидаясь, пока стихнет звук шагов по каменному полу.
Пард и Мон сели по обе стороны от трона. Дальше разместились Хаск, Панэх и Нэта, рядом с ними, скрестив на груди руки, Лой Итхаис. Остальные омпаты заняли места напротив трона, лица их выражали радость встречи и все они с уважением разглядывали Сэура. Са'Омэпад был для них осколком души Тхаймоны, её наследником.
– Сегодня один из тех дней, которых я жду с замиранием сердца, – улыбнулся Сэур. – День, когда Риар Дайядор наполнится новобранцами, людьми, которые встанут на путь Света Дэйи.
Многие омпаты кивнули. Сам Пард любил этот день из-за поединков. Занимательно было видеть несуразные, часто грязные бои, кандидатов, а потом наблюдать, как они растут в мастерстве, превращаясь в настоящее оружие. Каждый ученик Парда стоил сотни мирских солдат. Сэмтис вдруг вспомнил Ши. Это был самый исполнительный и дисциплинированный его ученик. Жаль, что пути с ним разошлись.
– Мне не терпится узнать имена новобранцев. – Сэур повернулся к писарю Тарузу. – Готов дополнить список?
~ Айя Сарэтис ~
До площадки на вершине лестницы оставалась пара ступеней. Айя видела приоткрытую дверь в зал Са'Омэпада, и было едва слышно, что там говорят.
– Мне не терпится узнать имена новобранцев, – раздался голос Сэура.
Айя домыла ступень, поднялась выше. Сердце отозвалось болью и… Спокойствием. Спокойствием правильного решения.
Она сосредоточилась на вымываемой веником грязи, на том, как прутики очищают трещинки в камне. Заботилась о лестнице, вековой памяти, о наследии Тхаймоны. Ничего сейчас не существует кроме этой заботы.
Сарэтис решила, что будет готовиться ещё три года и тогда поступит в Риар Дайядор.
Имена, называемые омпатами, помимо воли запечатывались в памяти. Большинство имён ни о чём ей не говорили. Она не успела познакомиться со всеми кандидатами. Имя «Айя Сарэтис» никто из омпатов не называл.
Сердце пульсировало отголосками обиды, но всё тише.
– Актама Нарис, – закончил перечисление своих новобранцев Пард.
– Мон, Панэх только вы ещё не высказались, – послышался голос Сэура.
– К Наэму я добавлю лишь одно имя, – ответил Мон. – Осдар из Омакпайи.
– Осдар? – раздался удивлённый голос Парда.
– Он ловок, и я чувствую его потенциал, – парировал Мон.
Осдара взяли, несмотря на два поражения. Айя почувствовала, что улыбалась. Не злилась, не завидовала. Радовалась за него. Укол надежды заставил прислушиваться к каждому слову омпатов. Может и её выберет последний из омпатов? Омпат Панэх.
– Панэх? – спросил Сэур.
Руки Айи покрылись мурашками. На шее выступила холодная испарина.
«Есть ли шанс?»
– Са'Омэпад, – начал Панэх, – я принял решение не брать учеников в этот набор.
«Никого не берёт». – Айя почувствовала опустошение и одновременно облегчение. Она была не готова и теперь со всей ясностью поняла это.
– Пока не готова, – вслух поправила себя Сарэтис. – Три года, и я докажу им.
– Рад, что ты сделал правильный выбор, – ответил Сэур. – Есть кое-что, что нам необходимо обсудить. Таруз принёс послание от Олофа и Эйры.
Айя внимательно вслушивалась в разговор.
– Наконец-то, – спешно пробормотал Пард.
– Поговаривают, что Рэм работал на Иллодисов. Было ли нападение на Риар Дайядор их приказом, установить не удалось, – прочитал Сэур.
«Иллодисы?! Кэнар и Маст – друзья Айи. Они замешаны? Нет, они бы никогда не послали за ней убийц. Но может, они что-то знают?» – Интерес, как жуткий зуд, заставил забыть о потерянном шансе на вступление в клан.
Айя встала у самой двери.
– Иллодисы – влиятельный род. Мы не можем требовать от них ответов, – сказал Хаск.
– Но поговорить с ними мы можем, – ответил Сэмтис.
– Они в последнее время стали такими закрытыми… Не знаю как долго я буду договариваться об аудиенции, – напряжённо сказал Сэур.
– Но мы должны выяснить, кто стоит за нападением, – настаивал Сэмтис.
– Иллодисы каждый год дают бал по случаю Дня Дружбы, он будет через два дня, – выступил Хаск.
– Туда можно попасть только по приглашению. За два дня мы не сможем его получить… – вздохнул Сэур. – А в Риар Дайядор они уже около трёх лет приглашений не отправляют.
– Может быть не стоило всё время отказываться?.. – проворчал Хаск.
Айя не выдержала и зашла в зал. На ней скрестились строгие взгляды омпатов. Двое мужчин, что стояли ближе всех к двери, угрожающе на неё двинулись, Сэур жестом остановил их.
– Кандидатка Сарэтис, выйдете, – сказал Лой.
Айя гордо подняла голову:
– Вы можете поехать со мной, как сопровождающая охрана. Род Сарэтисов всегда есть в списках приглашённых.
Когда слова прозвучали, Айя поджала губы. Затаила дыхание в ожидании ответа омпатов. Пард скептически посмотрел на неё, затем перевёл взгляд на Сэура, будто ожидая решения от него.
– Дитя, ты осознаёшь, что это опасно? Если Иллодисы замешаны в нападении, они могут попытаться тебя убить, – сказал Са'Омэпад.
Повисла пауза. Айя поймала на себе снисходительный взгляд Парда, будто требующий исчезнуть с глаз долой. Нет, может, она и не поступила в клан, но она может быть полезной.
– Я понимаю, Са'Омэпад. Но это шанс предотвратить новое покушение. Я поеду в любом случае. С сопровождением воинов Риар Дайядора или без него, – произнесла Сарэтис, не отводя взгляда от Парда.
Айя знала, что Иллодисы, по крайней мере, Маст и Кэнар ей не навредят. Может быть, их отец причастен. Но скорее – это всё ошибка. И наёмники, пытавшиеся её убить работали на кого-то другого.
– Сколько сопровождающих по этикету вы можете взять с собой, госпожа Сарэтис? – спросил Хаск.
– До замка – сколько угодно, – задумалась Айя. – Но на бал я могу привести только двоих.
– Пард, Мон, составите госпоже компанию? – спросил Сэур.
– Да, Са'Омэпад, – отозвались омпаты.
– Позвольте мне поехать. – Вперёд вышел Панэх. – Я превосходно знаю этикет. Я умею разговаривать со знатью.
Сэур смерил младшего омпата строгим взглядом.
– Я должен загладить свою вину.
Хаск склонился к Са'Омэпаду и что-то тихо сказал.
– Хорошо, – согласился Сэур. – Айю сопроводят Пард и Панэх. Мон, тэпаты Тал и Дэмий, выберете двоих старших учеников. Будете ожидать приказов за стенами замка Иллодисов.
– Спасибо. – Панэх склонил голову.
– Госпожа Айя Сарэтис, у вас есть подходящий случаю наряд? – вежливо обратился Сэур.
– Найдётся. – Улыбка легла на губы. Вот только для этого придётся вернуться в Томаранский замок и убедить приёмного отца взять её на бал.
Солнце заливало площадку перед Святилищем жёлтым светом, а тени были остры и плотны, как чернёная сталь. Все кандидаты уже сдали уборочный инвентарь, Айя видела их уходящими за ворота.
– Вы что-то задержались. – Бэлот строго посмотрел на неё. – Остальные ушли к Безмятежному озеру.
– Уже бегу. – Сарэтис сорвалась с места и побежала в сторону удаляющихся кандидатов.
Ветер касался прохладой щёк, волосы липли к шее, мышцы отдавали неприятным нытьём, в пояснице тянуло тупой болью от одного из ударов Актамы.
Этот день был самым сложным в жизни.
Сварт. За исключением того дня, когда отец закрыл её в сундуке. В груди рождалось ощущение освобождения. Будто только теперь она выбралась из сундука по-настоящему.
Чувствовала себя свободной? Не обязанной быть избранной Тхаймоной. Эти мысли казались смешными. Отец дал ей «План Риар Дайядора» лишь потому, что эта книга попалась ему в руки. Если бы он дал «Путь Порядка», то она бы вступила в ряды орбэнартов?
Айя улыбнулась собственной глупости. Риар Дайядор отверг её сейчас, но это не означало краха жизни. Просто нужно лучше подготовиться к следующему набору.
Сарэтис нагнала Осдара. Впереди него на пару шагов шли Крун с Трааном.
– Я хочу вам кое-что сказать, – начала Айя, но рядом выросла здоровенная фигура Круна.
– Ну как, Позолоченная, тебе понравилось мести лестницу? – усмехнулся он, как уличный забияка.
– Не тебе, а вам, – безоттеночно ответила Айя. – Не понравилось, но помогает успокоиться.
Траан присоединился к Круну, и они оба улыбнулись, словно их порадовал ответ Сарэтис.
– Успокоится после того, как Актама показала тебе… Вам, ваше место? – Здоровяк наклонился к ней, Айя почувствовала кислый запах пота.
У него были светлые глаза и светлые волосы, как у коренного этватанина. На бледном лице сильно выделялись брови, которые, словно кто-то мазнул сажей.
– Актама действительно сражается лучше меня, – с улыбкой выдала Сарэтис, наслаждаясь тем, что у неё получается держаться спокойно.
– А может, вы хотели успокоиться после того, как целовались с пастухом? – Траан криво подмигнул Осдару. – Вот ведь позор для позолоченной леди.
Сварт. Вот ведь же. Сарэтис процедила воздух сквозь стиснутые зубы. Они скорее всего видели, как пастух её пытался поцеловать.
– Перестаньте, – вмешался, наконец, Осдар и остановился перегораживая Траану путь. – Мы завтра уедем, к чему эти никчёмные дрязги?
– Она заберёт тебя на конюшню к Лоэтраку и будет навещать томными вечерами? – рассмеялся Траан.
– А хорошая идея, – Айя ощутила сладкий привкус победы в перепалке, улыбнулась, обвела пастуха взглядом, словно подарок к празднику. – Я не против.
Траан с Круном посмотрели на Айю другими глазами, как будто эта глупая шутка стала их общей с ней шуткой. На их лицах читался немой вопрос: «Неужели позолоченные могут смеяться над собой?»
Пастух недоумевающе уставился на Сарэтис, но не было похоже, что он рассержен.
– Только вот Осдар останется на Испытания, – сказала Айя.
Вопрос «Что?» прозвучал и басом Круна и мягким голосом пастуха.
– Я слышала, что омпат Мон Этрадор выбрал его в новобранцы.
Крун поменялся в лице, его взгляд недалёкого пакостника блеснул словно в ночи зажжённый наконечник стрелы:
– Ты… вы больше ничьих имён не слышали?
– Нет… – соврала Сарэтис.
– Пойдёмте мыться, а то опоздаем к объявлению результатов, – торопливо произнёс Траан.
– Я же проиграл два боя из трёх… Может и тебя кто-то взял? – негромко спросил Осдар. – Ты ведь победила Актаму один раз.
– Нет, меня никто не взял.
Когда компания подходила к Безмятежному озеру, Айя оглянулась на тренировочную площадку на другой стороне озера, где в первый раз встретила Парда Сэмтиса.
– Ты читал мои атаки, как следопыт звериную тропу, – прервал тишину Крун и ткнул указательным пальцем Осдару перед лицом. – Интересно, где пастух мог такому научиться?
Айя уставилась на Осдара. Правда, слишком необычное умение для пастуха.
– Я часто видел, как дерутся бараны… – ответил тот.
Сарэтис думала, что Крун сейчас ударит его, но тот весело расхохотался и по-дружески хлопнул по плечу.
– Вообще-то моё имя означает «вепрь», – усмехнулся здоровяк и спустился к воде.
Айя смотрела, как пастух закатывал коричневые штаны, снимал сандали и ступал на ровную гладь озера, ломая её расходящимися кругами. Он ушёл в сторону от остальных, за небольшой мысок суши, и Сарэтис пошла за ним.
Осдар стоял по колено в воде, зачёрпывал её ладонями и выплескивал на лицо. Смывал тёмные разводы пыли.
С дороги послышалась ругань. Айя глянулась.
– Ты обещал! Неужели твои слова ничего не значат? – Лицо Актамы исказил гнев.
Рядом стоял омпат Панэх, он попытался взять Нарис за руку, но та одёрнула её. Между ними царил жар, как в кузне, а каждая реплика, как удар молотом по раскалённой до красна стали.
– Я не могу взять тебя в ученицы, прости. Омпат Пард – прекрасный… – начал омпат.
– Ты просто слабак! – выпалила Актама и побежала.
Поравнявшись с Сарэтис, Нарис толкнула её. Удар об воду обжег кожу. Щиколотка ударилась о камень. Одежда и волосы промокли.
– Свартова Позолоченная! – прорычала Актама. – Никогда не стой у меня на пути!
Нарис побежала в сторону казарм, а за ней свартыхаясь помчался обеспокоенный Крун.
Осдар, вдруг оказавшийся рядом, протянул Айе руку, чтобы помочь подняться.
– У неё к вам особенные чувства, – с усмешкой сказал Осдар.
Сарэтис встала, оглянулась на Актаму, несущуюся прочь. Не хотелось о ней говорить. Она убрала прилипшие к лицу мокрые волосы, посмотрела на пастуха. На подбородке у него осталась грязная черта.
– Вы попросили меня вас не преследовать, чтобы вы могли преследовать меня? – с лёгкой улыбкой спросил Осдар.
– Я рада, что вас взяли.
– А мне жаль, что…
Внутри крутился волчок боли, и малейшая грустная мысль заставила бы его потерять равновесие и разлиться волной слёз. Поэтому Айя приложила палец к губам, призывая Осдара замолчать.
Она намочила ладонь в озере, мгновение смотрела на его лицо, справляясь с внутренним противоречием. Коснулась его подбородка, стирая тёмную полосу. Осдар сначала замер, а потом перехватил её руку, отстраняя от своего лица.
– Если ты… вы продолжите стоять так близко, то я… – Он несильно сжал её кисть, развернул ладонью вверх и поцеловал в запястье.
У этого момента была колоссальная власть над ней, но через пару ударов сердца она всё-таки смогла выдернуть руку.
– Что вы себе позволяете? – выпалила Айя и отвернулась.
Мысль о том, что пастух только что посмел её поцеловать, пробежала по краю сознания и вызвала улыбку, которую ему она не могла показать. Сарэтис прижала к груди запястье, где тлел призрак прикосновения его губ.
Она, не оборачиваясь, направилась к берегу. Любые слова казалась глупыми.
Взгляд Осдара чувствовался тёплой вуалью на плечах. Боль царапала изнутри грудную клетку, но что они могли друг другу сказать? Даже если так странно тепло было находится рядом с ним. Его выбрали остаться на Испытания, а её нет. Она приёмная дочь Лоэтрака, а он всего лишь пастух.