Лэгэн Алумдор
Пробуждение Чёрного Дракона
Имард опёрся о перила. Черепную коробку словно грызли изнутри.
– Трангх хиатэби атхор анор24, – пророкотали слова изначального языка, заглушая все остальные звуки. По галерее разлился запах тины.
«Прими мою суть», – приказывал голос. Никто не обращал на него внимания.
Видение? Снова?
– Трангх хиатэби атхор анор, – продолжал взывать голос всё требовательней.
– Прочь! Трагх фиганэби!25 – выдавил охотник, и голос стих. Боль начала отпускать.
– Вы что-то сказали? – поинтересовался Зэр, подошедший к Имарду.
– Нет, ничего, – ответил охотник.
– Это было у Волиса. – Зэр протянул окровавленный свёрток Имарду.
– Да, благодарю, Зэр. – Имард уже успел позабыть об этом свёртке. Чтож, подручный Тары не так уж плох. Быстро оправился от испуга. И даже нашёл чем помочь.
Охотник начал развязывать тугой узел. Там было пусто. Исподнее бельё, свернутое комком. Похоже, Волис планировал заманить их в галерею и убить. Но не рассчитал силы. Снова тупик.
Рэда крехтя столкнула труп градозащитника через пролом в реку:
– Ого, большущий вымахал!
Вода внизу окрасилась алым. Дракон на мгновение вынырнул, кольцами опутал мертвеца и утянул на дно.
– Рэда, прекрати! – не выдержал Имард, когда племянница начала подтаскивать новый труп к пролому.
– А что? Сэкономим на хворосте…
– Рэда…
Племянница разочарованно хмыкнула, отпустила ногу мертвеца, отряхнула ладони. Схватилась за сломанное ограждение, свесилась со стены, рассматривая бурлящие воды. Из кармана её штанов вывалился пергамент. Застрял на краю.
Ветер качнул листок. Имард успел подобрать, прежде чем его унесло со стены.
Развернул. Это был портрет, нарисованный рукой палача. Мальчик лет пятнадцати. Похожий на Вогэна.
– Он разыскивается? – спросил Зэр, заглянув через плечо Имарда. – Я его видел в городе. Сегодня утром… Хотя, кажется, он выглядел постарше. Но очень похож.
– Где он?! – подскочила Рэда.
Глава 33. План Риар Дайядора
Империя Этват, предгорье Дайяринн, клан Риар Дайядор
~ Айя Сарэтис ~
В ночь после наказания караульных Айя тихо встала с нар, надела тёплое шерстяное платье, чтобы не замёрзнуть.
Дни в Риар Дайядоре были заполнены бесконечными тренировками, утром прошли тренировочные бои. Многие кандидатки свалились от усталости сразу после скудного ужина и вряд ли до первых петухов разомкнут глаза. В воздухе витали запахи луковой похлёбки, едкого пота и травянистый аромат целебных снадобий Вайлума.
Крадясь к двери Айя, мельком скользнула взглядом по полу. Пять дней назад там была кровь – огромная алая лужа. Сарэтис прикрыла веки, вспомнив расправу над кандидатками.
Перебинтованная рука болела, будто в ней до сих пор торчал наконечник копья.
Острая боль при каждом движении руки пронзала от ладони до плеча. Айя стискивала зубы, сдерживая стоны. Нельзя показывать слабость.
Позади послышалось шуршание соломы. Айя замерла, осторожно глянула через плечо. Актама Нарис, спавшая в углу комнаты, перевернулась на другой бок.
– Не уходии… – сонно пробормотала Актама.
У Айи горло перехватило. Она испугалась, что поход закончится, так и не начавшись.
Актама лежала неподвижно. Воцарилась тишина, которую перебивало мерное сопение других кандидаток.
Быстро преодолев оставшееся расстояние до двери, Сарэтис её открыла и вышла, чтобы отправиться в Алтарную. Увидеть, наконец, Реликвию. Оружие, принадлежавшее Тхаймоне Дайядор. Той самой Тхаймоне, что стала её наставницей и опорой.
16 хмурен 289 года эпохи Лунного Древа (10 лет назад)
Империя Этват, Саанэп, поместье архивариуса Сарэтис
Ей было девять. Едкий запах жжёной бумаги заполнял ноздри, пепел кружил в воздухе, на коже чувствовался жар подступающего пламени. Оранжевые языки облизывали книжные полки, тяжёлые шторы, стулья и столы. Миг за мигом они становились всё ближе к Айе, которая пряталась в углу.
Она пыталась кричать, но страх и удушье лишали голоса.
Из западни её выхватили чьи-то сильные руки. В ореоле огненного зарева, заполнившего дом, она увидела отца. Мягкий проницательный прищур Главного Архивариуса Этвата. Он успокаивающе поцеловал Айю в лоб и с несвойственной ему грубостью бросил в сундук.
– Папа, не оставляй меня!
– Ты должна сидеть тихо, – прошептал отец, схватил с полки книгу и дал в руки дочке, – Возьми, она волшебная. Спасает тех, кто её держит. Обними покрепче.
Айя, дрожа, прижала книжицу к груди и села. Отец захлопнул крышку сундука и накрыл чем-то плотным.
28 посевен 299 года эпохи Лунного Древа (сейчас)
Империя Этват, предгорье Дайяринн, клан Риар Дайядор
Лязг металла спустя годы был слышен так же громко.
Через несколько минут, казавшихся днями, Лоэтрак Эллор Батис извлек Айю из сундука и вынес из пожара. Девочка всё так же обнимала книгу.
«План Риар Дайядора» с пометками Тхаймоны.
Айя знала его наизусть, от корки до корки, и могла бы сама показать Парду Сэмтису клан, но не хотела себя выдавать.
Незаметно проникнуть в Святилище, не говоря уже об Алтарной, казалось невыполнимой задачей. Надежда оставалась одна – зайти с «чёрного хода», путь к которому лежал через аллею буков и Тотемный сад.
Айя вышла из казарм, вдохнула свежего предгорного воздуха. Ступила по широкой дороге, у краёв которой теснились непролазные заросли ежевики. Вокруг высились громадные сосны и беззвучно шевелили на ветру игольчатыми лапами. Иногда среди сосен встречались невысокие потрёпанного вида ели.
В тишине раздались шаги. Двое караульных шли по дороге мимо казарм. Айя едва успела спрятаться в высоких кустах ежевики. Острые колючки оцарапали шею.
Караульные остановились, услышав шум.
«Великая Тхаймона», – беззвучно прошептала Айя, отступила к ели, больно ударившись лодыжкой о корягу.
Весь план мог полететь Сварте на рога, если её поймают. Сарэтис пригнулась, вжалась в шершавую еловую кору.
– Кто здесь? – настороженно спросил крупный, как гора, караульный.
Он подошёл близко к зарослям ежевики, окинул их внимательным взглядом. В свете старшей луны абрис его фигуры отливал серебряным. Айю же скрывала тень небольшой ели.
– Никого, – ответил второй, среднего роста, но на фоне первого он казался низким.
– Я в этом так не уверен, – сухо пробормотал первый. – Мы должны быть бдительными. Помнишь, что Пард сегодня сказал?
– Омпат Пард Сэмтис.
– Неважно. – Мужчина шагнул в ежевичный куст, подходя всё ближе к ели. – Мы. Должны. Быть. Бдительными.
Ещё два шага, и Айя была бы раскрыта. Испуг сбивал дыхание, но ей удалось переместиться дальше за ель, прежде чем нога караульного оказалась на том месте, где Сарэтис раньше сидела.
– У нас даже мышь не проскочит! – подтрунил тот, что пониже. – Хотя нет, проскочила. Кажется, что это она и была.
Сарэтис беззвучно выдохнула. Здоровенный караульный отступил.
В следующий миг его рука молнией метнулась Айе на шею.
– Значит, мышь? – Он вытащил Сарэтис из тени, сквозь еловые лапы.
Первой реакцией Айи был страх. Она не могла выговорить ни слова. Пальцы караульного сжимали горло, мягко, но плотно. Она не могла отпрянуть.
– Подать сигнал тревоги? – Второй ученик опустил руку на горн.
«Держаться спокойной», – мысленно произнесла Айя.
– Стойте. Я – кандидатка Айя Сарэтис.
– Та самая? – Высокий отпустил и пристально сверлил её лицо. – Дочь Лоэтрака?
Айя кивнула и добавила:
– Приёмная.
– Что ты здесь делаешь после отбоя?
Нужно было срочно придумать. Внезапная помощь пришла от боли.
– Моя рука. – Айя показала на перебинтованную ладонь, повязка была красной от крови, – Так болит, что не могу спать. Я шла в лазарет.
– А зачем пряталась? – недоверчиво прищурился караульный.
– Испугалась, когда услышала, что кто-то приближается.
– Шла в лазарет? – переспросил второй.
– Да.
Мужчины переглянулись. Ложь так легко легла Айе на язык, что она сама бы себе поверила.
– Хорошо, иди, – откликнулся после недолгого молчания первый. – Только по дороге, а не прячься в кустах.
Вместе они вернулись на дорогу от казарм, на которую лился свет лун. Повезло, что караульные отправились в противоположную сторону. Как только они скрылись за деревьями, а их шаги растаяли в тишине, Айя остановилась.
Она представила карту и свернула на узкую тропу. Её путь лежал в Тотемный сад. Если верить старым чертежам, из сада можно было попасть в Алтарную через подземный ход.
«Моя боль ведёт меня к тебе». Так было написано в «Плане Риар Дайядора» внизу страницы, где рассказывалось про дополнительные и скрытые ходы в замке.
Что это значит? Айя сломала голову, пытаясь ответить на этот вопрос. Какая боль волновала Тхаймону? О личной жизни великой воительницы не было написано ни в одной книге. Она считалась аскетом, служила воинскому искусству, миру и Свету Дэйи. Но слова «моя боль ведёт меня к тебе» – это что-то личное, такое может быть сказано кому-то близкому в тишине, только один на один. Понимая, что и главная Легенда Этвата страдала, Сарэтис чувствовала с ней родство.
«Моя боль ведёт меня к вам, Тхаймона». – Эта ясность ещё в детстве помогла пережить потерю семьи.
Были прочитаны все «Наставления» и «Вознесения». Все книги, в которых о Тхаймоне упоминалось.
Карта была почти трёхсотлетней давности, а за это время Риар Дайядор подвергался разрушениям и перестройкам. Существовал ли тоннель в настоящее время, предстояло узнать. Возможно, он охранялся также, как и Святилище.
Прячась в плотной тени сосен, Айя добралась до аллеи буков, ведущей в Тотемный сад.
Аллея выглядела завораживающей тропой в вечность. Раскидистые ветви могучих деревьев напоминали скрюченные руки старцев, что царапали пальцами мрак.
Ветер колыхал листья, в их шорохе слышалось беззвучное дыхание ночи. Младшая луна сыпала на тропу тонкий слой позолоты. Старшая – едва выглядывала из-за облаков. Сарэтис посмотрела в темноту, через которую нужно было пройти, чтобы попасть в Тотемный сад.
«Что я делаю? Зачем так рискую, чтобы добраться до Реликвии? – спросила она себя, делая шаг в темноту. – Омпат Пард же сказал, что мне показалось».
– Показалось, – повторила она шёпотом, тут же перед глазами воскрес символ золотого дракона. Образ был настолько осязаемым, что любые убеждения в обратном казались тщетными, как попытки словами сдвинуть камень. Дракон на Реликвии был.
«Может быть, это знамение Тхаймоны, – подумала Сарэтис. – Я должна узнать».
Она сжала кулаки и бойко зашагала вперёд, через пропасть аллеи, наполненную текучей мглой. Прошла быстро, не встретив никого на пути.
Дальше должен был быть Тотемный сад, огороженный высокой стеной с двух сторон, обрывом – с третьей, стеной Святилища – с четвёртой.
Айя хотела бы погулять в саду днём, но это место было сакральным для Риар Дайядора, туда почти никого не допускали. О нём не знал никто в миру, не знали кандидаты. Однако они догадывались, что это место значимо – на входе днём и ночью стояли караульные.
Благодаря «Плану Риар Дайядора» и некоторым редким книгам Сарэтис была одна из немногих, кто знал, что в Тотемном саду среди прочих росли особенные деревья, отражающие жизненную силу омпатов. Тринадцать деревьев – на одиннадцать омпатов, Са'Омэпада и его советника Хаска Хэнадора. Остальные – лишь часть сада.
«Через восемь лет моё тотемное древо будет выситься в этом саду». – Айя улыбнулась своим мыслям. Она даже знала, какое дерево посадит – смоковницу, как у Великой Тхаймоны.
У ворот в сад, дежурили двое караульных. В свете фонаря было видно, что один стоял по струнке, второй вальяжно облокотился о стену.
– Я недавно был в Омакпайе. Навещал брата. Думал, он там снова без гроша, – рассказывал вальяжный, не обращая внимания на молчание собеседника. – А он наоборот мне денег дать хотел. Сказал, что служит теперь семье Иллодисов.
– А зачем Наместнику Омакпайи твой пьянчуга-брат? – с ожившим интересом спросил второй стражник.
– Я тоже удивился. Но брат сказал, что Иллодисы набирают новых бойцов и хорошо платят за верность.
Айя знала Иллодисов. Близнецы Маст и Кэнар вместе с ней обучались у Райкара, готовясь к вступлению в Риар Дайядор. Сарэтис нравился их задорный нрав. Она надеялась, что они вместе будут участвовать в Испытаниях, вместе будут учиться Свету Дэйи. Но они почему-то передумали в последний момент и уехали домой. Глава их рода Габэр Иллодис был Наместником в Омакпайе. Видимо, его запасы золота из-за строительства нового замка сильно уменьшилась, раз он начал нанимать на службу непонятно кого.
Затаив дыхание и прячась за высоким кустарником, миниатюрная Сарэтис прошмыгнула к стене, заметив тёмный провал. Стена была обрушена, и девушка смогла перелезть невысокую преграду.
Глава 34. Тотемный сад
29 посевен 299 года эпохи Лунного Древа
~ Айя Сарэтис ~
Ночью сложно было разглядеть красоты Тотемного сада. Айя видела лишь очертания идолов, стоящих друг напротив друга, словно второй эшелон стражи. В плане это были священные животные – спутники Тхаймоны: паук, олень, куница и иволга.
Паук – символ скромности и тайны, благословляющий тех, кто творит добро, стараясь быть незамеченным. Олень – это невинность, отсутствие корысти. Куница – символ свирепой отваги и жадности к истреблению зла. Иволга – символ Света Энга'арта.
Айя тщетно вглядывалась в идол птицы, пытаясь рассмотреть его. В книге «Священные животные» говорилось, что иволга несёт мудрость и ответы на вопросы. Вот бы она ответила Айе. Распутала бы весь клубок загадок, что не давали покоя.
Священных животных раньше можно было встретить в лесах, в книге говорилось, что они приходили к тем, кто обрёл Свет Дэйи или был на пути к обретению.
Айя оглянулась. Она опасалась, что караульные могут ходить и в саду. Как в ответ её мыслям послышались шаги, среди деревьев замерцал далёкий свет факела.
Сарэтис нырнула под раскрытые крылья иволги. Статуя, которым она с благоговением восхищалась, теперь скрывал её надёжным покровом. Айя аккуратно выглянула из-под мраморного оперения. Двое караульных прошли мимо, в сторону освещённых фонарём ворот.
Облака заслонили свет лун, сад погрузился в темноту. Айя почти на ощупь, касаясь пальцами шероховатой коры деревьев, пошла к северному краю сада, который прилегал к Святилищу. По плану там был амфитеатр, где проходили собрания омпатов и Посвящение в ученики. За ним на карте был изображён небольшой грот – вход в тоннель.
Ветер выл среди зубцов стены всё сильнее, сгоняя к саду облака. Темнота безжалостно путала Айю, дважды она думала, что пришла, но то, что виделось частью амфитеатра оказывалось зарослями или обнажившейся скалой.
Пробираясь дальше, Айя, наконец, оказалась на возвышении, которое высокими ступенями уходило вниз.
Амфитеатр! Нашла!
Миг радости сменился разочарованием. В свете лун, что выскользнул из завесы облаков, Айя увидела под ногами завитки мха. Почувствовала подошвой башмаков мягкость заросших плит. Её взор упал на разломы в камнях, и она с содроганием поняла, что тот амфитеатр, который она часто представляла по рисунку из плана, та невероятная красота, полная духа Тхаймоны – утрачена.
Сарэтис знала, что даже в столице есть разрушенные памятники Тхаймоне. Но здесь… Почему здесь никто не следит за великим наследием?
В Айе вскипела ярость. Как нынешние хозяева позволили амфитеатру разрушится? А от грота, служившего входом в тоннель, вообще следа не осталось, а значит подземного прохода к Реликвии больше не существовало.
Разозлившись, Сарэтис оторвала горсть мха и бросила в кедр, росший в центре того, что когда-то было амфитеатром.
В Тотемном саду стояла полная тишина, прерываемая лишь шелестом листьев, и вдруг Сарэтис услышала отчётливо «Фиу лиу ли». Звук похожий на флейту заставил Айю резко отпрянуть от испуга.
Сарэтис оступилась на скользкой почве и кубарем покатилась вниз.
Лопатки ударились о грубые коренья кедра. Сарэтис услышала под собой глухой треск и проваливалась в рыхлую землю. Айя успела ухватиться за тонкий корень. Под ногами была пустота.
– Тха… – вылетело из её рта, корень обломился, и она ухнула в душную бездну.
Ступни пронзила тупая боль, не устояв на ногах, Айя упала на четвереньки. Темнота. Пахло затхлостью. Сердце отчаянно стучало в висках, по телу вместе с волнами боли разливалась дрожь. Успокаивая сбитое дыхание, Айя сквозь страх вглядывалась во черноту, в которой проявлялись очертания. Глаза привыкали.
Сквозь дыру в потолке в тоннель проникал белый свет Старшей луны, и, отражаясь, он красиво блестел на выложенных из светлого камня стенах.
«Тоннель», – мелькнуло в голове.
Айя прикрыла веки, вспоминая карту. Выцветшая полоса чернил на потемневшем пергаменте вела от схематичного леса под Святилищем и заканчивалась в Алтарной. Тхаймона дала ему имя «Путь Скорби», а внизу под рисунком было написано на изначальном языке: «Моя боль ведёт меня к тебе». По кому она скорбела? По мужу, ребёнку… Матери? Отцу? Быть может, Великая Тхаймона скорбела о семье также, как Айя? Остальные места в Риар Дайядоре назывались в жизнеутверждающих тонах – «Лестница к Свету», «Зал Благоденствия». Почему «Путь скорби»?
Нашла. Сарэтис восторженно улыбнулась и поднялась. Ноги болели от удара. Айя коснулась стены, чтобы двигаться вдоль неё – впереди было слишком темно.
«План Риар Дайядора» был потрёпан временем, несколько страниц выцвели так, что с трудом можно разобрать детали.
Какие сокровища он мог скрывать, какие тайны или потерянные артефакты эпохи Тёмной воды? Айя шла по тоннелю, с жадным любопытством шаря по неровным стенам. Вдруг дверь или полка с книгами? Вскоре это занятие стало приносить разочарование – «Путь Скорби» оказался гол как жилище отшельника.
Едва ореол таинственности спал, недовольно поджав губы, Айя зашагала быстрее. Главная цель не найти артефакты, а попасть в Алтарную.
Стояла тишина. Лунный свет остался далеко позади, приходилось ориентироваться практически наощупь. Влажный мох на стенах светился тусклым зеленоватым светом, показывая направление. Сарэтис казалось, что она идёт уже полночи, а коридор всё не кончался.
Капнула вода, разливаясь влажным холодом по плечу Айи. Повинуясь рефлексу, Сарэтис обернулась. Бездна мрака на миг показалась живой, и из неё изрыгнулся отвратительный скрипучий голос.
– Эут атэр лойхор шаттэ26. – Изначальный язык звучал не только снаружи, но и внутри, гулко ударяя в рёбра. Сарэтис зажмурилась и вскрикнула. Темнота окутала плечи холодными щупальцами, как будто гигантский змей сжал в кольцо.
Айя дёрнулась к стене, срывая незримые путы. Ощущение холода на коже развеялось, но продолжало доноситься скрипучее эхо изначального языка. «Это верный путь», – таково значение этих слов.
Сарэтис зажмурилась, успокаивая дыхание. Хотелось со всех ног ринуться обратно в казармы.
– Великая Тхаймона, мне нужно ваше благословение. Вы ниспослали знак, дайте мужества его понять, – прошептала Айя, чувствуя, как пелена страха спадает, и открыла глаза.
Внимательно посмотрела перед собой. Привыкшим к темноте взглядом, заметила, что буквально в пяти шагах, коридор заканчивался. Тупик.
Айя метнулась к каменному заслону, преграждающему путь. Споткнулась рядом с ним. Потёрла ушибленную голень, вгляделась в боковую стену. Улыбнулась сама себе и поставила ногу на первую ступень винтовой лестницы, которая была вырублена в камне.
Сарэтис преодолевала высокие ступени, местами растрескавшиеся и отколотые, хранившие на себе отпечаток столетий. Тусклое свечение мха едва вырывало их из мрака, приходилось держаться за стену, чтобы не оступиться. Айя спешила, но подъём давался непросто, она тяжело дышала, а сердце пыталось выпрыгнуть из груди. Взобравшись на самый верх, она упёрлась в каменный тупик.
«Тут должен быть механизм». – Айя вспомнила, что на общем плане эта дверь изображена круглой, словно выкатывающийся заслон.
Сам механизм описан не был.
Сарэтис шарила в темноте по заслону. Пальцами осязала стену из полированного камня, и только выбоины, как шрамы, то здесь, то там, портили впечатление абсолютной гладкости. Айя уже успела отчаяться, но тут ей в голову пришла мысль. Тхаймона по легендам была высокой женщиной. А этот тоннель воительница использовала лично.
Айя встала на носочки, принялась ощупывать заслон выше своего роста. Указательным пальцем она почувствовала круглый выступ, но чтобы на него нажать, пришлось подпрыгнуть. Раздался каменный грохот, в лицо полетела пыль. Сарэтис зажмурилась и закашляла.
Шум стих, и перед Айей оказался проём, за которым царила такая же тьма, что сопровождала её всю дорогу. Сарэтис затаила дыхание, боясь, что проход замуровали. Осторожно шагнула вперёд, протянула руку в темноту. Та оказалась плотной и бархатистой на ощупь. Отдёрнула ладонь, перевела дыхание, осторожно коснулась бархата, затем толкнула его. Тёплый свет озарил края плотной ткани гобелена, закрывающего проход.
Отодвинув ткань, Сарэтис вошла в Алтарную. Перед ней предстало множество постаментов с оружием.
В помещении стоял сладковатый запах. Будто жжёная ваниль. В памяти всплыли свежие булочки в замке Эллора Батиста и Хэпата, от которой так пахло после светских раутов.
Айя прошла в центр помещения, огляделась в поисках постамента с Реликвией. Сердце забилось чаще. Рана на руке отдала тупой болью. Страх и предвкушение будоражили душу. Что если дракон покажется?
На одном из постаментов Айя увидела очень редкое оружие, похожее на два скрещённых полумесяца. Они были прекрасным творением кузнечного искусства. Их рукояти покрывала чёрная кожа, а лезвия манили смертоносной остротой.
С трудом оторвавшись от созерцания мечей-полумесяцев, Айя пошла в дальний конец Алтарной, где по центру стены стоял большой каменный постамент, на нём находилась золочёная подставка для ланца. Над постаментом нависала величественная фреска, почти не тронутая временем: воительница с золотым копьём. Сарэтис поняла, что именно здесь должна была храниться Реликвия.
Только вот постамент зиял пустотой.