Лэгэн Алумдор
Пробуждение Чёрного Дракона
Глава 37. Аромат ванили
~ Лин ~
Запах целебных травок Вайлума навязчиво примешивался ко всему. Тотемный сад будто пропах ими, да и копьё смердело горьковато-травянистый мазью. Зато Лин смог выйти на службу, а не лежал несколько дней.
Теперь болел только бок, который ушибли сильнее всего. Этот удар и запомнился – удар Кэнша перед тем, как омпат Сэмтис встал под палки.
Кэнш тоже был в карауле, с каменным лицом смотрел на Нэлва, старшего ученика, ожидая указаний. Как и ещё пятеро человек, которые должны были отправиться патрулировать Тотемный сад.
– Удивлён, что ты вышел в караул, – обратился к Лину огромный как скала Бэлот. – Можно было поменяться.
– Устал отсиживаться в лазарете, – ответил Лин, смотря вдаль, туда, куда едва доходил свет фонаря, словно дотягивался только кончиками пальцев. Показалось, что там был примят плющ.
– Отставить разговоры, – приказал Нэлв, словно ударил молотом по камню.
Лин вытянулся в струнку, уставился на Нэлва.
– Киатом и Мади – берите южное направление вдоль стены, Нима и Зогх – на север, я с Лином займусь Тотемным садом, а Бэлот и Кэнш стоят на воротах, – скомандовал Нэлв.
– Лоэти ломак, – ответили ученики. Последние названные встали по обе стороны ворот под свет масляного фонаря, сменяя предыдущих караульных.
Караульные зажигали факелы и расходились по назначенным маршрутам. Утекали прочь вместе с шарами танцующего пламени, вырывая у тьмы пространство вокруг себя.
Лин молча кивнул Нэлву. Тот был лучшим другом Дариона, погибшего во время нападения. До сих пор перед глазами, стоило прикрыть веки, вставала отрубленная голова. Помнилось, как Нэлв провожал друга с сухим, безэмоциональным лицом, при этом сжимал кулаки до хруста. От этих мыслей сердце Лина будто наполнялось песком.
Двое из предыдущего караула вышли из сада и потушили свой факел.
– Идём, – холодно произнёс Нэлв и прошёл сквозь ворота в сад, не беря факел.
Лин поспешил за ним.
Стоял промозглый липкий туман, который был обещанием дождя. По небу пролетали плотные облака, просветы между ними становились короче. Мапайя почти спряталась за горизонт, Васайя затмевалась всё чаще, высь набухала чёрным, отдавая мир во владение тьме.
– Мы пойдём без факела?
– А он тебе нужен? – равнодушно ответил Нэлв.
– Слишком темно.
– Для тебя.
В через два года старший ученик должен был стать тэпатом. Лин знал, что Свет Дэйи позволял Нэлву видеть в темноте, но обычно он не был против, чтобы другие освещали себе путь.
Лин и Нэлв проходили мимо статуй священных животных. Иволга, распушившая оперение, силуэтом напоминала чёрную кляксу. Послышалось короткое, плачущее «фиу-фиу-ли». Лин остановился.
Иволга? Живая иволга… В горах не водились эти птицы, они жили в Сламаке. Об этом Лин знал не понаслышке. Каждое утро, когда он ходил к роднику за водой для лошадей хозяина таверны, слышал их печальное пение, так контрастирующее с ярким оперением.
– Чего встал? – спросил Нэлв.
– Ты не слышал?
– Что? Птичка чирикнула?
– Это иволга. Они…
– Отставить разговоры, – перебил Нэлв.
Голос был такой, что Лину и самому показалось, что он сказал глупость. Птица и птица. Не о том думал. Как в подтверждение мысли он споткнулся. Темнота была глубокой, словно бездна, глаза отказывалась видеть. Различить что-то на земле казалось невозможным.
– Не смотри под ноги. Взгляд перед собой и чуть в сторону, – наставнически сказал Нэлв.
Лин последовал совету, и зрение постепенно открыло ему коряги и земляные холмики, где можно было оступиться.
– Спасибо, – отозвался он спустя время.
В мире тьмы сильнее стали другие чувства. Лин ясно слышал разные нотки в речи старшего ученика, они были будто нарисованы масляными красками. И запахи. Аромат мази выветрился, стало пахнуть хвоей, и к ней примешивался едва уловимый аромат жжёной ванили.
Запела иволга, на этот раз мелодичный голос сорвался сначала в свист, затем во что-то похожее на испуганное мяуканье кошки.
– И что же ей не спится? – задумчиво спросил Нэлв.
– Не знаю, эти птицы не поют ночью, – сказал Лин. – Я бы проверил, что там.
Он указал в сторону, где кричала иволга.
– Птицу проверять собрался, а Дариона не проверил, – бросил Нэлв.
Лин почувствовал себя так, будто кто-то пытался снять с груди кожу, как кожуру с картошки. Шелест листьев за спиной звучал, как уничижительный гул толпы.
– Не проверил, – пробормотал он себе под нос.
Нэлв ушёл вперёд, двигаясь туда, где голосила птица. Лин поспешил за старшим учеником, стараясь не споткнуться. Вдруг крики стихли.
– Улетела птичка, – раздражённо сказал Нэлв, затем уставился на одну из чёрных теней деревьев, которые окружали их. Было слышно, как он успокаивает дыхание, замерев. Чудеса Света Дэйи возможны только в отрешённом состоянии. Лин тоже застыл, но вина мешала сосредоточится.
Лин напряг зрение. Судя по очертаниям, они были в разрушенном амфитеатре. Ветер бросил прохладу в лицо, наполненную приторно-сладко ароматом.
– А ты не чувствуешь запах?
– Слушай… – начал Нэлв, но не договорил, со следующим шагом Лин ухнул в невесть откуда взявшуюся стремнину. Рукой, держащей копьё, он ударился о корягу и выпустил оружие.
– Сваарт, – прикрикнул старший ученик, и Лин почувствовал, что чьи-то пальцы сжалась на запястье, не давая упасть.
– Что это за дыра? – рявкнул Нэлв, вытащив Лина. – И почему ты, тупица, под ноги не смотришь?
– Ну ты же сам сказал…
Нэлв устало выдохнул и внимательно всмотрелся в дыру.
– Похоже какой-то тоннель, – произнёс он.
– Откуда здесь тоннель? – спросил Лин, поднимая копьё, лежавшее у корней.
– Риар Дайядор перестраивали, у нас много руин.
– Возможно просто земля просела. А ты всё-таки не чувствуешь запах?
– Что ты всё время отвлекаешься! То птица, то запах… Если бы не я, то ты бы себе шею сломал, – выпалил Нэлв.
И тут же сделав шаг вперёд, сам споткнулся о кусок камня, торчащего из земли. Старший ученик резко притих, сделал три глубоких вдоха-выдоха, возвращая благословение Света Дэйи.
– Поэтому омпат Мон и просил меня читать молитву Тхаймоне. – Лин проговорил это, тщетно пытаясь рассмотреть лицо старшего ученика. – Молитва позволяла лучше концентрироваться.
– А омпат что здесь делает? прервал его Нэлв, вглядываясь верхнюю часть амфитеатра, заросшую деревьями.
– Омпат?
– Омпат Панэх… – удивлённо сказал Нэлв. – Может у него спросим на счёт дыры?
– Омпат! – крикнул старший ученик.
Лин как ни силился разглядеть, так и не смог увидеть даже очертаний младшего омпата. Впрочем и ответа тоже не последовало, возникли сомнения, а вдруг Нэлву показалось.
– Не слышит что ли? – сказал тот и быстро, словно при свете дня, зашагал через руины.
Кусты в пяти шагах от Лина зашевелились. Он отчётливо расслышал треск ветки, шелест листьев.
– Лин, не отставай! – крикнул Нэлва, и пришлось разрываться между желанием проверить кусты и исполнить приказ.
На счастье, Старшая луна выглянула в просвет между облаками, и стали видны очертания развалин амфитеатра.
~ Панэх Дайядор ~
Мысли были такими вязкими, что едва разделялись одна с другой. Вот трава под ногами касалась ступней сквозь прорези в сандалях. Вот темнота безжалостно напрягала глаза.
Вот что-то беспокоило во внутреннем кармане жилета. Мысли о внутреннем кармане обжигали.
Вперёд с неведомой силой Панэха двигало желание дойти до обрыва в Тотемном саду, словно это было глотком воды в пустыне. Как избавление.
Тотемный сад. Темнота. Мяукающий крик иволги. Он звенел в ушах беспощадным эхом, такой, когда кто-то требует остановиться.
Остановиться? Зачем ему останавливаться? Мысли вязли, вместо того, чтобы наполнять конечности действием.
Ванильный аромат дым-травы действовал успокаивающе, отчего-то команду достать палочку тело выполнило. Панэх чиркнул ей по кресалу. Палочка мгновенно вспыхнула и прогорела. Он втянул ноздрями густой дым. В Риар Дайядоре дым-трава была под запретом. Иной раз выскакивало, как удар гонга, опасение, что кто-то узнает, увидит. Но тут же гасло с новой затяжкой.
– Омпат Панэх! – раздалось с другой стороны амфитеатра.
Попытка остановиться так и погрязла удушливом пухе из мыслей. Он шёл дальше к обрыву.
~ Айя Сарэтис ~
Караульные уходили, это была отличная возможность бежать к казармам.
Над амфитеатром раздалось «Фиу-фиу-ли», переходящее сначала в свист, затем в кошачий плач, и, взглянув в светлеющее небо, Айя увидела летящую иволгу.
Не был ли это знак Тхаймоны? Грустно выдохнув, Сарэтис вспомнила слова Парда Сэмтиса:
«Ты хочешь поступить в Риар Дайядор или играешь в Эпюра Шоробиса?»
Сердце звало помчаться туда, куда полетела взволнованная птица. Ведь это она привела Айю к амфитеатру. Существовала легенда о «Священных животных», через которых Энга'арт нёс свою волю. Айе рассказывал отец, говорил, что таких животных осталось очень мало. Что если эта иволга одна из них?
Сарэтис осторожно выбралась из-за куста. Прошла мимо дыры в тоннель и отправилась следом за птицей, которая кричала в выси.
Только Айя оказалась за пределами амфитеатра, как перед ней выросла тёмная фигура с копьём.
– Кто ты? Что здесь делаешь?
Сварт! Она дёрнулась с места и побежала. Караульный бросился вслед, звук его шагов по траве приближался.
Айя споткнулась, ударилась стопой, но не остановилась. Темнота застилала глаза, Сарэтис едва не врезалась в дерево, обходя его, она чувствовала, что замедлялась. Ноги от испуга не слушались, усталость накатывала лавиной.
– Стоять! – раздалось за спиной.
Айя не могла сдаться. Пард сказал, что если она попадётся, то не будет допущена к Испытаниям.
Сарэтис почувствовала, что воздух вздрогнул и будто раскололся мириадой искр, что устремились в лицо. Лоб опалила невидимая волна, Айя что есть силы пригнулась. Над ней дерево ударил кулак, но не просто кулак, он был как заряженная огнём катапульта. В воздухе разлился запах опалённого дерева.
– Я сказал стоять!
Сердце колотилось в висках, дыхание спёрло. Айя ощущала себя жителем осаждённой крепости, рядом с которым только что разрушилась стена. Такой силы был удар. В свете Старшей луны Айя разглядела лицо мужчины. Это был Лин.
~ Панэх Дайядор ~
Оставалось немного. Раз шаг. Два. Трава больше не касалась ступней. Теперь ноги ступали по каменным плитам террасы над высоким обрывом, настолько высоким, что здесь не нужна была крепостная стена. Никто в здравом уме не стал бы пытаться попасть в Риар Дайядор с этой стороны.
Панэх подошёл к парапету, поднялся, встав перед пропастью, рука потянулась к внутреннему карману. Почему? Хотелось закричать. Крик тонул в нераскрытых губах, которые были будто сшиты между собой. Попытка отозвалась дикой болью. Позади с отчаянием засвистела птица.
Омпат осязал пальцами толстый суконный материал жилета, чувствовал, как рука прикоснулась к холодному шершавому металлу. Четыре пальца легли на узкое основание, похожее на часть копья. Большой палец – на плоскость.
Панэх изо всех сил сосредоточился на ощущениях, чтобы хоть как-то вытянуть разум из болота. Этот рывок обернулся выжигающей резью в висках и хрустом в ушах.
Голос птицы становился ближе, она вопила где-то за спиной.
Посмотрел вниз в редеющую черноту обрыва: там стояло двое. Очертаний лиц было не разглядеть. Просто две тени на фоне антрацитовой мглы, но от их вида каменело сердце, из хребта словно вырывали по позвонку. Им нужна была вещь, что он сжимал в руке. Отдать это им и всё зкончится.
Панэх выставил руку над пропастью. В этот миг птица кинулась ему в лицо. Когти царапнули щёки, тонкий клюв ударил под глаз. Тело сделало шаг от обрыва. Вторая ладонь схватила птицу за шею и отбросила на террасу.
– Омпат Панэх? – Голос Нэлва звучал в паре шагов.
И кисть разжалась. Вещь с лязгом ударилась о парапет и ухнула во тьму.
Панэх ощутил, как в груди что-то оборвалось. Чувство вины за то, что он привёл Оситши в клан, за смерти учеников и кандидаток обрушилось на него с невыносимой тяжестью.
Он занёс ногу над обрывом, чтобы полететь вниз. Нэлв схватил за плечи, рывком оттащил от края.
Внутри разгоралась ярость. Как кто-то смел ему мешать? Панэх, поддаваясь рывку, поднырнул под руки Нэлва, шагнул ему за спину. Схватив старшего ученика за плечо, впечатал колено в поясницу, подсекающим ударом опрокинул на землю.
Путь к пропасти был чист. Панэх заскочил на парапет.
– Панэх! – раздался голос Парда, бегущего наперерез по гребню парапета.
Панэх прыгнул, но тут же был сбит молниеносным броском, словно могучего снежного барса – Пард обхватил под руки, и они клубком полетели на террасу. Череп сотряс удар. Искры боли затянули сознание во тьму.
Глава 38. Дышать
Эпоха Неопаляющего Огня длилась долгие века. Эпоха божественного покровительства и благоденствия. Эпоха, когда люди жили среди Богов и были едины с ними. Закончилась она битвой между светоносным Энга'артом и темноликой Свартой.
– «О бескрайних землях Хотартэйи», том 1, Ипюр Шоробис
Империя Этват, предгорье Дайяринн, город Омакпайя
~ Имард Шамрис ~
Имард подскочил на кровати. Воздуха не хватало. Холодная испарина покрывала лоб. В ноздрях засел запах гари. Перед внутренним взором высилось раскидистое дерево. Ясень. Его ясень из Тотемного сада. Имард протянул руку, почти физически ощутил повреждённый ствол древа, обугленную кору, надломленную сердцевину.
«Сварт! Что творится в Риар Дайядоре? На клан напали?» – Мысли спросонья мельтешили как встревоженный рой пчёл. Воображение рисовало огненные шары катапульт, осаждающих крепость.
Имард встал, прошёлся по комнате, сосредоточившись на ощущениях. Образ древа угасал.
До охотника доходили слухи, что Риар Дайядор был атакован. Покушались на кого-то из аристократов, желавших вступить в клан, убили нескольких учеников и кандидатов.
Неужели новое нападение? Сердце сжалось от дурного предчувствия. Нужно что-то делать… Бросить всё и мчаться в клан? Полдня пути. Несколько часов, если не жалеть лошадь.
Небо только начинало светлеть. Младшая луна уже упала за горизонт, Старшая была готова за ней последовать. До рассвета оставалось меньше получаса.
Воспользовавшись свободой после снятия всех обвинений, Имард вернулся в свою комнату на постоялом дворе «Сочный шмат». Он всегда здесь останавливался. Удобная койка, вкуснейшее жаркое, доброжелательный хозяин, заботящийся о чистоте и отсутствии клопов.
Комната племянницы была по соседству.
– Рэда… Рэда, ты спишь? – Имард постучал в закрытую дверь.
Ответа не последовало, что было неудивительно. Рэда никогда не отличалась любовью к ранним подъемам.
Мысли постоянно возвращались к клану. Чувство тревоги усиливалось, покалывало на кончиках пальцев, каменной плитой сжимало грудную клетку. Нужно возвращаться в клан. Там что-то произошло. Что-то разрушительное.
Расследование убийства Софэна Батиса могло подождать. Тара и сама справится с допросами немногих выживших в бойне на стене.
– Рэда! – Имард постучал в дверь громче. Из комнаты не доносилось ни звука.
Поколебавшись несколько мгновений, Имард вернулся в свою комнату, написал короткую записку о том, что срочно уехал в Риар Дайядор, сунул листок под дверь Рэде.
Когда рассветные лучи озарили Омакпайю, Имард уже был за воротами города.
~ Рэда Шамрис ~
Тусклый утренний свет просачивался в крохотное окошко под самым потолком, разгоняя темноту камеры. Рэда свернулась калачиком на соломенной подстилке у дальней стены. Холод влажного каменного пола пронизывал до костей, не давая толком уснуть. Браслеты кандалов сковывали запястья. Но у неё хотя бы были обе руки.
Чья-то левая кисть без пальцев – гниющим куском валялась в углу. Под кожей копошились опарыши. На мясе сидели жирные мухи. Зловоние разлагающейся плоти въедалась в ноздри, вызывая приступы тошноты.
Пальцы валялись здесь же, в камере. Рэда насчитала четыре. Куда мог деться мизинец? Предыдущий пленник сожрал его с голодухи? Или это тот самый палец, который получил Вогэн? Якобы палец его сына – Дикша. Палец из-за которого Вогэн пошёл на убийство Софэна Батиса.
Вчера Рэде наконец-то удалось найти Дикша. И все его свартовы пальцы были на месте.
28 посевен 299 года эпохи Лунного Древа (12 часов назад)
Вечернее время заставляло торговцев сворачивать лавочки. А последних посетителей рынка – поспешней выбирать товары.
Звенели монеты, шуршали ткани, в воздухе витал аромат свежих булочек.
Зэр провёл Рэду и Ши через площадь Тхаймоны, свернул на небольшую улицу и указал на арку полуразрушенных ворот.
– Он стоял там, наверно кого-то ждал, – сказал посыльный Тары.
Рэда ещё раз взглянула на портрет Дикша, запоминая черты лица. В живую она никогда его не видела и боялась не узнать.
– Он не был напуганным? – спросил Ши у Зэра.
– Вроде нет…
– Ты уверен, что это Дикш? Ты сказал, что он выглядел взрослее. – Рэда ткнула пергаментом в лицо Зэра. Не верилось, что сын Вогэна спокойно разгуливал по городу.
– Видимо портрет старый. У меня отличная память на лица.
Не успели Рэда и Ши дойти до покосившегося плетня, примыкавшего к арке, как из-за поворота выскочил юноша. Длинный и худой как жердь. Он воровато огляделся и быстро зашагал вдоль плетня в сторону Рэды, Ши и Зэра.
– Кажется, это он… – с сомнением в голосе пробормотала Рэда, парнишка, и правда, похож на мелкую версию Вогэна.
– Похож, – согласился тэпат.
– Это точно он, – поддакнул Зэр.
– Ди… – начала звать Рэда. Со скоростью молнии из-за акации выскочили двое, накинули на парнишку огромный мешок и утянули в пролом забора. Звуки застряли в горле охотницы.
Ши прыгнул через плетень и пустился по следу похитителей, скрываясь за аркой.
– Нам туда. – Зэр ухватил Рэду за руку, потянул в сторону. – Я знаю, где они выйдут к стене. Там только одно место! Скорее! Ну! Уйдут же!
– Опоздали… – озираясь, сказала Рэда, когда они с Зэром прибежали на место засады. Ни похитителей, ни Ши.
– Может мы раньше пришли? – неуверенно спросил Зэр.
– Или этот Ши уже их давно поймал и призвал к ответу. – Рэда попыталась разглядеть следы. Следов было много. Слишком много.
– Кто знает, может это его призвали к ответу, и он теперь в какой-нибудь луже лежит, скулит о бесчестности бандитов.
– Пошли лужи искать, – вздохнула Рэда, краем глаза уловила движение и рассекла серпом фигуру в плаще, вынырнувшую из-за куста.
Ши увернулся, будто ожидал удара, разорвал дистанцию. Рэда недовольно хмыкнула, опуская оружие.
Она испытывала смесь облегчения с раздражением. Ши не пострадал, но насколько легко он избежал атаки! Это бесило. Хотелось навалять ему, доказать, что она сильнее, быстрее, ловчее. Лучше.
Рэда презрительно уставилась на Ши, выбирая место, куда «случайно» нанести удар. В кадык или пах… Мотнула головой. Сейчас нужно сосредоточиться на спасении Дикша. Он был похищен. Второй раз.
– Тоже их потерял? – спросила она, крепя боевой серп за спину.
– Они в доме. – Ши кивнул на покосившееся строение с заколоченными окнами.
– Я знаю: где чёрный ход, – вмешался Зэр. – Если его тоже не заколотили…
29 посевен 299 года эпохи Лунного Древа (сейчас)
~ Ши ~
Кандалы холодили запястья. Ши сидел в углу камеры, прикрыв веки. Сосредоточился на дыхании и мерном стуке сердца, успокаивая разум.
Их не убили на месте, значит шанс выжить оставался.
Его заперли здесь одного. Он не знал, что с Рэдой. Кажется, замок камеры лязгнул в десятке шагов дальше по коридору. Скорее всего она была там. Когда Оситши ушли, Ши пытался дозваться до неё, но ответа не услышал.
Глава Нарис поднимет тревогу, когда поймёт, что он не явился утром на службу. Омпат Имард – один из лучших следопытов Этвата. С его манией контролировать племянницу – он обязательно будет её искать. Скорее всего уже ищет.
Их найдут. Но смогут ли найти, пока не стало слишком поздно?
– Что будем с ними делать? – послышался хриплый женский голос в коридоре.
– Не терпится кого-нибудь попытать? – усмехнулся мужской.
– Они схватили Пэука. Нужно узнать, что он им рассказал.
– Пэук? Да он скорее язык себе откусит.
– Что-то ты совсем обленился. Я займусь тэпатом. А ты сможешь развлечься с охотницей.
– Дождёмся приезда господина.
– Не знала, что тебя девушки не интересуют. Могу уступить риардайядорца, если дашь посмотреть.
28 посевен 299 года эпохи Лунного Древа (11 часов назад)
Чтобы добраться до чёрного входа, пришлось продираться через густой малинник. Шипы цеплялись за плащ. Сухие ветки хрустели под ногами. Ши боялся, что их приближение – давно не тайна.
– У этой половины дома ещё семь лет назад пол подчистую сгнил. Воды всегда по щиколотку, а кое-где и по пояс. Никто не захочет караулить, – немного успокоил Зэр. Посыльному в этом плане можно было доверять. До того как Тара взяла его на службу, он бродяжничал. Сирота, вынужденный с малолетства выживать в Омакпайе, он многое знал о самых паршивых местах города.
Когда они наконец добрались до стены, Зэр торжествующе отодвинул пару досок, открывая тёмный проход. Запах тины и гниения ударил в нос. Изнутри донёсся мерный звук падающих в воду капель.
– Зэр, вы должны остаться снаружи, там может быть опасно, – сказал Ши, оценивающе посмотрел на Рэду. Охотница потёрла слипающиеся веки. Дёргано освободила из ножен боевые серпы, едва не уронив один из них. В таком состоянии она была помехой. Но приказу остаться снаружи Рэда точно бы не последовала, скорее назло вошла бы с парадного входа.
Пока Ши размышлял: как уговорить Рэду переждать с Зэром, она шагнула в проход, послышался тихий плеск воды. Болотный запах усилился.
Тэпат последовал за охотницей.
Нарастающий звук каменных барабанов скрывал хлюпанье в сапогах. До просторного холла Ши и Рэда добрались незамеченными.
Дикш был тут. Целый и невредимый. На лице сияла улыбка.
– Этот кинжал – клятва верности. Носи его с честью, – сказал Оситши и положил руку на плечо Дикшу. Туда, где красовалась свежая татуировка в виде кинжала.
– Клан превыше жизни! – торжественно произнёс Дикш, перекрикивая барабаны.
Их бой в одно мгновение стих.
– У нас гости, – ледяным тоном сказал Оситши, что принимал клятву Дикша – Взять живыми!
Около пятнадцати Лезвий Оситши. Как минимум пятеро имели татуировки с тремя кинжалами. Слишком много. Слишком сильные соперники им достались. Охотница метнула нож в ближайшего противника, тот успел увернуться, стоящий за ним – завалился на землю. На одного меньше. Хорошо. Возможно охотница не такая уж большая обуза.
Рэда вооружилась серпами. Ши обнажил мечи. Вдох. Мир замедлился и потерял краски. Движения врагов разноцветными искрами высвечивались в сером пространстве.
На Ши напали трое. Тэпат шагнул в сторону от атаки первого, рассёк ему горло. Заблокировал меч второго, ответил уколом в сердце. Третий успел полоснуть мечом по плечу, отскочил от удара, бросился в атаку.
Где-то позади сражалась Рэда. Звон схватки нарастал и внезапно оборвался. Ши воткнул меч противнику в живот, выдернул, оглянулся. Мощный удар в спину швырнул Рэду на пол. Двое Оситши навалились сверху. Один заломал ей руки. Второй приставил меч к горлу.
– Бросай, – сказал тот, что посвящал Дикша в Лезвия Оситши.
«Сварт!» – выругался про себя Ши, отбрасывая в сторону оба меча.
29 посевен 299 года эпохи Лунного Древа (сейчас)
Ши дышал. Это всё что оставалось. Боль накатывала волнами, парализовывала, затмевала разум. Приходили моменты, когда хотелось сдаться, лишь бы всё закончилось. Дыхание, сосредоточение на Свете Дэйи помогало вернуть крупицы рассудка.
– Да что же они все такие упрямые! – сказал Оситши, отбрасывая раскалённый прут в сторону.
Пахло горелой кожей, от этого смрада мутило. Боль пропитывала тело от макушки до кончиков пальцев. Вдох. Выдох.
– Просто кто-то пытать не умеет, – ответила женщина по имени Узафа, её голос слышался словно через ворох соломы.
– Будто у тебя лучше получилось.
Жжение в ранах изводило, руки невольно дёргали цепи, словно чтобы удостоверится в бессилии. Бессилие было страшнее боли. Вдох. Выдох.
Вдох.
– Да что мы вообще с ними возимся? Вот вернётся господин, они ему всё выложат. Вон он как с этим Фарадэисом поработал. А ведь того даже отрубленная рука не разговорила.
Тэф Фарадэис. Имя друга Софэна Батиса было как удар под дых. Неужели всё это время Тэф пробыл здесь, под пытками? Всё это время надеялся на спасение, но никто даже не знал, что его нужно искать. Дыхание сбилось. Вдох. Сделать простой медленный вдох. Через боль в грудной клетке, через жжение под ребром. Вобрать ртом воздух. Расширить лёгкие. Дышать. Выдох.