Лэгэн Алумдор
Пробуждение Чёрного Дракона
Глава 35. Место в сердце
~ Пард Сэмтис ~
В окно падал золотистый свет Младшей луны, он освещал разложенную на столе карту, края которой удерживали метательные звёздочки. Точёные грани остро подчёркивались лунным светом. На их гладкой поверхности один за одним вспыхнули отражения трёх язычков пламени, когда Сэмтис зажёг свечи.
Воздух пропитывал запах травяной настойки Вайлума, которой Пард обработал ссадины, полученные во время наказания.
Сэмтис замер у камина, сосредоточившись на ощущениях, ощущая своё дыхание и биение сердца. Он собирал по кусочкам благоговейное чувство, испытанное, когда проходил строй.
– Воплощение всех добродетелей, Великая Тхаймона, пролей на меня свет своей мудрости, покажи мне вечность в одном миге… – цитировал молитву Пард.
Скепсис зудел над ухом, как комар. Молитвы казались бессмысленным сотрясанием воздуха, потому что никаким Богам и умершим героям нет дела до трепыханий смертных. При этом Пард помнил, что именно слова из «Вознесения Тхаймоны» успокоили его мятежный ум, как воин усмиряет сталь, убрав её в ножны.
Минуты концентрации шли, в груди становилось тепло, беспокойные мысли отступали, открывая место для Света Дэйи, заполняющего тело, словно оно стало всего лишь сосудом. Сосудом для вечности в одном миге. Казалось, что комната растворилась в серой дымке, в которой прояснялся силуэт. Сначала он был похож на белую мраморную статую, но постепенно оживал, начинал играть цветами. Высокая женщина, тёмно-рыжие волосы, кожаный ламинарный доспех, копьё.
Она вселяла трепет, будто безбрежный океан, что пугал и приводил в восторг своим величием. Пард понял, нет, он знал – перед ним была Тхаймона. Она улыбнулась.
– Тара? – слетело с губ.
Если перед ним была основательница Риар Дайядора, то она почти как две капли воды походила на Тару Нарис.
Как будто от того, что Пард произнёс имя, видение пошло рябью и воительница исчезла.
Он стоял перед камином, случайно уронил взгляд на игрушечного коня Таны и алую ленточку Олэ. Сердце окатило волной скорби. Спокойствие медитации обернулось болью, словно сотни ос засели в лёгких и разом вонзили жала.
Несколько мгновений Пард не мог дышать. А последующие минуты от каждого вдоха жгло лёгкие.
Пард пробовал почувствовать Свет Дэйи, останавливал мысли, но настроиться не удавалось.
«Сварт!»
В медитации он видел Тхаймону с лицом Тары. Нарис – его знакомая со времён её поступления в Риар Дайядор. Она – блестящий воин, одна из лучших, но не прошла последнее Испытание. Испытание Души.
«Тара?» – мысленно повторил Пард.
Остановившись на идее, что это бред уставшего человека, Пард сел за стол. На сегодня он решил забыть о Свете Дэйи. Взгляд коснулся карты материка.
Пард провёл пальцем вдоль широкой синей полосы, разделяющей Этват и Вируан – реки Акмэв, непреодолимой из-за драконов, что живут в её водах.
В пограничном городе Омакпайя существовал единственный мост, по которому можно было провести войско в Империю Вируан. Просторный как городская площадь. Лоэтрак Дайяринна Батис не отнёсся серьёзно к словам Парда о вируанской угрозе и отверг просьбу укрепить пограничье.
Сэмтис спустился пальцем вниз по течению реки, остановился у узкого места, где Лоэтрак Афарис восстанавливал разрушенный сотню лет назад Императорский мост в краю Одоис. Грай Афарис – был заинтересован лишь в торговле с вируанцами и не желал ничего слушать о войне. Переговоры ни к чему не привели.
Раздался стук в дверь.
– Пард, не спишь? – послышался голос Мона Этрадора.
Пард не был рад столь позднему визиту, но сейчас это могло отвлечь от неприятных мыслей.
– Входи.
Омпат направился к столу и упёрся взглядом в рисунок самой массивной крепости на карте в Империи Этват – столицу Саанэп. Мон Этрадор не спешил начинать разговор.
– Дурные вести из столицы? – Сэмтис отвлёк друга от созерцания.
– Са'Омэпаду пришло послание, – присаживаясь на стул, ответил Мон, и его тон был полон тревоги. – Орден Порядка хочет, чтобы орбэнарты присутствовали на Испытаниях.
– Не стоит волноваться. Са'Омэпад вправе отказать. Мы им не подчиняемся.
– Ты помнишь, что они сделали с кланом Лезвия Оситши?
Пард замолчал. Клан Лезвия Оситши существовал с древних времён, задолго до основания Риар Дайядора. Когда-то они служили императорской семье, были одним из сильнейших наёмных кланов Этвата. Но орбэнартам хватила влияния их уничтожить.
– Они ищут у нас магию… – сказал Мон.
– Или то, что покажется им магией, – продолжил за него Пард.
– Это волнует меня больше всего… Не примут ли они таинство Испытания Души за колдовство? – Мон тяжело вздохнул. – Мне хочется верить в их добросовестность и ясный взгляд, они ведь служат Энга'арту.
– Совету Лоэтраков они служат, а те сейчас боятся нас. Боятся что появится Император и их власти придёт конец.
– Рано им бояться. Сэур ещё лет десять, а то и двадцать будет здравствовать и руководить кланом, – твёрдо заявил Мон. – Да и потом, разве кто-то из нас способен предать наследие Тхаймоны и соблазниться императорской властью?
Пард выдохнул, накопившаяся усталость давала о себе знать.
– Знаешь, я думаю, что если кто-то из Са'Омэпадов на церемонии Назначения скажет: «Я принимаю престол Императора», то его просто убьют.
Последним что Тхаймоны Дайядор сделала перед отречением от престола был указ, что каждый новый Са'Омэпад клана Риар Дайядор становится Императором Этвата. Он вправе отказаться от власти в пользу Совета Лоэтраков, как сделала это Тхаймона. Так было последние три века. Но Парда всегда мучал вопрос: стал бы Этват сильнее, если бы Сэур двадцать лет назад не отрёкся от власти и стал Императором?
– Это закон. Если Са'Омэпад не отказывается, то он становится Императором. Убить Императора – измена Этвату, – сказал Мон.
– Лоэтраки не допустят смену власти, поэтому и натравили Орден Порядка.
Пард подошёл к камину.
– Я кое-что хотел спросить. Ты ведь самый большой знаток Тхаймоны, – Сэмтис стоял, смотря на огонь.
– Спрашивай.
– Существуют ли прижизненные портреты Тхаймоны?
– Хм… – Этрадор посмотрел на Парда так, будто испугался, что тот заболел. – Я знаю то, что знает любой риардайядорец. Она везде разная, художники изображали её совершенной и каждый по-своему.
– Тебе не кажется это странным?
– Закрались сомнения, существовала ли она на самом деле? Не сомневайся. Иначе нашего клана бы не было. Спора об императорской власти – тоже.
– Но неужели совсем ничего не осталось? Она ведь была генералом, героем, Императрицей в конце концов. Почему все свидетельства о ней лишь смутные легенды?
– Я слышал, что в собрании книг архивариуса Самлэна Сарэтиса были книги, написанные Тхаймоной. Жаль только, что во время Кровавой войны вся его библиотека погибла в пожаре.
Сарэтиса? Айя Сарэтис слишком многое для непосвящённой знала о Тхаймоне и клане. Возможно, какие-то рукописи тех времён уцелели.
Пард вспомнил видение. Тхаймону с лицом Тары, образ прочно засел перед внутренним взором. Есть ли в этом хоть какой-то смысл, или это бред от усталости? Сэмтис решил не продолжать разговор.
– Значит, на Испытаниях будут гости? – подытожил он, возвращая беседу к изначальной теме.
– Да, нужно подготовиться. – Этрадор задержал дыхание и длинно выдохнул через нос. – Как твой Свет Дэйи?
– О, не переживай, я орбэнартов не заинтересую. – Пард взял с подоконника кувшин, отпил воды. – Не понимаю, как у меня получилось сегодня.
Мон выжидательно на него посмотрел, стоически улыбнулся, как добрый мудрый старец, а рукой коснулся метательной звёздочки на краю карты.
– Я слышу твой Свет Дэйи, он безмерен, но он также безмерен, как и твоя боль. – Этрадор говорил медленно, речь была плавна и приятна, как мелодия флейты, на которой он играл вечерами. Но слова его были, как стрелы, пущенные метким лучником.
Пард отвернулся, не находя сил ответить.
– Место, которое мог бы занимать Свет Дэйи, занято болью. – Мон встал со стула и подошёл к камину, взгляд его бесцветных глаз упал на игрушечного коня Таны. – Они уже давно обрели покой, а ты нет.
– Ты не знаешь, о чём говоришь…
Рука Мона потянулась к игрушке.
– Не трогай.
– Это только вещь, Пард, освободи в своём сердце место. Отпусти их.
– Ты заделался моим омпатом?
– Нет, всего лишь другом, – грустно улыбнулся Мон.
– Уходи.
Этрадор направился к выходу, и, не говоря больше ни слова, скрылся за дверью.
Когда Пард остался один, он закрыл глаза и перед внутренним взором возник кедр, окутанный светом лун. Кедр, который отражал его жизненную силу. Холод резанул по рёбрам. Тотемное древо звало его.
Глава 36. Путь скорби
Тхаймона Дайядор всегда вела аскетичный образ жизни. Её не волновали любовные утехи. Никто не трогал её сердце. Оно принадлежало Свету Дэйи и оружию, с которым воительница не расставалась.
– «Жизнь Великой Тхаймоны Дайядор», Ипюр Шоробис
~ Айя Сарэтис ~
Айя ошарашено ощупала постамент, осмотрела Алтарную от стены до стены.
Сотни образцов оружия сверкали отполированной сталью, отражая огоньки свечей, но ни одного ланца.
Реликвии не было.
Сарэтис провела ладонью по волосам, в задумчивости накрутила локон на палец.
«Быть может Реликвию ещё не успели вернуть в Алтарную? Но омпат Нэта ведь сказала… Не могла же она врать Са'Омэпаду?»
Сарэтис ретировалась к потайной двери. Отодвинула гобелен и ступила на лестницу, оставляя Алтарную за завесой плотной ткани. Затем достала до выступа запирающего дверь.
«Но что если Реликвию снова украли? Как тогда? Что если меня снова попытаются убить?» – крутился в голове вопрос. Представлялось, что кто-то нападёт, вонзит в сердце ланец.
Необходимо скорее вернуться в казармы. Она спустилась по ступеням, понеслась по тоннелю, не вглядываясь в подсвеченные зелёным стены.
Сарэтис миновала коридор и пришла к дыре, через которую провалилась в тоннель. Та была гораздо выше, чем казалось вначале. Посмотрела назад, во тьму.
Когда Айя оказалась здесь, то вообще не подумала, как будет выбираться. Главным было увидеть Реликвию.
Теперь же, вглядываясь в круг звёздного неба посреди мрака, она понимала, что самостоятельно ей не подняться.
С ужасом взирала по сторонам. Темнота обволакивала, Айя словно парила в море, в чёрном море пустоты, но вдруг, словно риф, из этого моря прорезался гранитный столб, стоящий по левую сторону. Высотой ей по плечо, диаметром в ладонь.
Подошла ближе, попробовала залезть. Подтянулась на руках, поставила ногу на столб, кожаная подошва соскользнула, и Айя свалилась, распластавшись в липкой грязи.
Не залезть. Закралась мысль, что возвращаться придётся через Алтарную. Айю поймают и выгонят.
Она поднялась, отряхнулась, всмотрелась в небо. Плотную тишину развеял шорох шагов по мягкому мху. Кто-то приближался.
В просвет высунулось лицо в ореоле золотистых лучей луны. Сердце бешено забилось о рёбра. Айя скрылась во мраке тоннеля, прижалась к холодной и влажной стене, чувствуя каменное крошево под подушечками пальцев.
– Кто здесь? – тревожно звучал баритон.
Пард Сэмтис – узнала Айя. Прятаться не имело смысла.
– Я, – осторожно ответила она и вышла из тени. – Айя Сарэтис.
– Кандидатка Сарэтис? – ошарашено произнёс омпат. – Что ты здесь делаешь?
– Гуляла, вдруг земля подо мною разверзлась, и я оказалась здесь, – сказала она первое, что пришло на ум.
– В Тотемном саду гулять запрещено. Кто тебя впустил?
– Никто. – Айя понимала, что Парду врать глупо. – Мне нужно было попасть в Алтарную, увидеть Реликвию.
– Откуда тебе известно про этот путь? – бесстрастно продолжил расспрос Пард.
Его голос казался пугающе спокойным.
– Из книг… Омпат, я должна была проверить «показалось» ли мне. – Она говорила искренне. Всё, что произошло, пугало до дрожи.
Айя хотела увидеть лицо Парда ближе, чтобы понять, волнует ли его этот вопрос хотя бы на толику, как её. Она искала признаки того, что он лжёт, будто не видел дракона на Реликвии.
– Проверила? – спросил Пард.
– Я не смогла. – Сарэтис сделала паузу. – Реликвии не было в Алтарной.
Ветер шелестел иголками позади омпата.
– Что?
Пард спрыгнул в тоннель, приземлившись с грацией хищной кошки. Быстрым шагом ступил в темноту коридора. Такой пугающе грозный, что девушка не сразу решилась пойти за ним.
Тоннель сужался, можно было идти только друг за другом. Проходя здесь третий раз, Айя ощутила, что он такой тесный, будто через миг стены начнут сжиматься.
– Спасибо, что спасли меня, – пробормотала Айя, прерывая тишину.
Пард не ответил, но Айя подумала, что скорее всего он бы сказал, что уже жалеет об этом.
– Ваше прохождение через строй было впечатляющим, – заговорила Сарэтис. – А ваше мастерство…
– Жди здесь, – приказал Пард и остановился.
Незаметно они оказались у лестницы. Айя молча повиновалась. Когда омпат поднялся, она села на ступеньку и стала ждать.
Почему ланца не оказалось в Алтарной? Значит ли это, что на неё снова нападут? В конце концов, она же будущий воин и не должна бояться. Хотя было страшно.
Что за голос она слышала в тоннеле? Что значили слова: «Ты на верном пути»? Неужели Тхаймона говорила с ней?
– Реликвия лежит на постаменте, – сказал Пард, спускаясь.
– Но я видела постамент. Он был пуст… – Сарэтис встала со ступеньки, пропуская Парда.
– Тебе вообще не следовало здесь быть! – Спокойный до этого момента голос наполнился гневом. – Если ты приёмная дочь Лоэтрака, это не значит, что тебе всё сойдёт с рук.
– Реликвии не было! – Сарэтис сделала шаг на лестницу. – Я должна сама её увидеть.
Сэмтис резко взял Айю за запястье, дёрнул на себя, едва не опрокинув, затем прижал к стене и обхватил рукой челюсть с такой силой, что казалось, будто его пальцы продавливают кость.
– Ты как назойливая муха! Хватит испытывать моё терпение.
Пард убрал руку, а Айя какое-то время стояла у стены, не смея пошевелиться. Она ещё несколько биений сердца чувствовала прикосновение его ладони, ломающее волю.
– Вы, правда, не видели дракона на ланце? – Сарэтис задала вопрос, ради которого и пришла сюда.
Сэмтис нервно усмехнулся.
– Издеваешься? Ты хочешь поступить в Риар Дайядор или играешь в Эпюра Шоробоиса?
– Ипюра Шоробиса, – тихо поправила Айя.
– Да без разницы. Был там дракон, или нет, я сказал, что тебе показалось! Значит, так и есть.
Айя не находила, что сказать, и Пард продолжил:
– Если ты хочешь стать воином, то должна научиться слушать старших по званию. Идём.
Молча они дошли до дыры в потолке. Омпат разбежался, прыгнул, оттолкнулся от стены ногой, наступил на гранитный столб, коснулся стопой другой стены и вылетел вверх к свету лун.
– Если утром тебя не будет в казармах, на Испытания ты не останешься. И не попадись караульным, – сказал Пард, глядя на Айю сверху.
У Сарэтис ёкнуло в груди. Она почувствовала, как онемели и бессильно расслабились мышцы челюсти, заставляя рот разинуться.
Айя не могла понять значения слов Парда.
– Вы меня здесь бросаете? – вырвалось у неё.
Но Пард уже скрылся из виду. Дыра в потолке зияла лунным светом и безнадёжностью.
Взгляд коснулся столба, от которого оттолкнулся Сэмтис, поднялся вверх к дыре – расстояние примерно в два человеческих роста.
«Я не смогу. – Айя вспомнила свою попытку залезть на каменный столб. – Нужно поискать другой выход».
Поступок Сэмтиса занозой засел в душе. Так сложно было ему верить. А если он солгал по поводу Реликвии? Хотелось удостоверится самой. Жаль, оставалось мало времени, нужно выбраться. Выбраться до рассвета.
Айя попала сюда, провалившись сквозь потолок. Грота в Тотемном саду она не нашла, но это не значило, что его не существовало. Что если он просто не заметен в темноте?
Вгляделась в сторону противоположную от пути к Алтарной. Прошла десяток шагов, споткнулась о валун. Потом ещё один оказался на пути. Наклонившись, Айя нащупала несметное количество валунов и мелких булыжников. Выход был завален.
Лезла по камням вверх, цепляясь за стену, надеясь, что там была хотя бы щель, через которую можно вылезти. Булыжники под ней предупредительно хрустели. Айя взобралась под самый потолок, пошарила ладонями. Камни, камни и никакой щели. Не успела она разочарованно вздохнуть, как булыжники со скрежетом, обтираясь друг об друга, покатились, утягивая вниз.
Сарэтис впечаталась лопатками в землю. Рядом с ухом раздался звук падения булыжника, каменная крошка ударила в скулу. Изо рта вырвался саднящий всхлип. Опасаясь нового камнепада, Айя в панике отползла от завала.
Сварт! И зачем вообще пошла к Реликвии? Ощущение собственной глупости комом засело в горле.
Вернулась к столбу, в отчаянии присела на корточки. В тоннель попадало всё больше лунного света. Теперь колонна обрисовывалась серебром во всех деталях, и Сарэтис увидела небольшую борозду, выщербленную в камне. Толщиной с два пальца.
Она удивлённо потрогала выемку, стёрла вековой слой пыли, провела подушечками пальцев ниже, изучая орнамент. По окружности гранит был поделён на множество сегментов, толщиной как раз с борозду. На каждом сегменте вырезана буква на изначальном языке.
Айя попробовала – буквы сдвигались вверх. Это как детская игра. Нужно составить слово. Нет, не слово, а целое предложение, судя по длине борозды. Предложение? Сарэтис представила страницу из плана, где был изображён тоннель и увидела в уголке заветное предложение, комментарий Тхаймоны: «Моя боль ведёт меня к тебе». На изначальном языке это звучало как: «Йо анор лоэтрэд андор фин трандор27». Ключ ли это? Попробовать стоило.
Она хорошо знала изначальный язык, а эта фраза, как и многие другие изречения Тхаймоны, была буквально выгравирована под её веками, так как иной раз она днями напролёт разглядывала «План Риар Дайядора». Особенно в первые годы жизни у Эллора Батиса, когда книга была, как тонкая ниточка связывающая с отцом.
– Неужели это сработает? – спросила она себя, унимая дрожь предвкушения, когда передвинула последнюю букву.
Ничего не произошло. В тишине Айя слышала лишь своё дыхание. А так хотелось верить в то, что всё не зря. Не зря отец дал ей именно книгу Тхаймоны, будто сама судьба вела в Риар Дайядор.
Скрежет каменных плит разорвал тишину. Айя вздрогнула и обернулась. В стене напротив столба темнота сначала сгустилась в непроницаемую ширму, затем вспыхнула огнём жаровни, являя новый коридор.
Айя, словно заворожённая пошла по нему. Свет жаровен вывел её к просторному, как тренировочная поляна, залу.
В центре его возвышался каменный постамент прямоугольной формы. Несмело Айя подошла к нему. На мраморной поверхности лежал золотой обруч, а за ним стояла небольшая подставка с двумя мечами-полумесяцами. В отличие от такого же оружия в Алтарной, один из заострённых концов этих ножей был длиннее. Так, что они походили на два скрещённых полумесяца. Первый из них напоминал большую Старшую луну Васайю, второй Младшую – Мапайю.
– Творения эпохи Тёмной Воды, – с замиранием сердца прошептала Сарэтис.
На лезвии Айя видела гравировку, на изначальном языке было написано «Асагх». В переводе означало Дракон. Опять «Дракон». Мурашки побежали вдоль позвоночника.
Сарэтис оглянулась. Она опасалась, что тот, чей голос она слышала, мог наблюдать за ней. Никого не было.
Айя вернула взгляд на оружие. Рукояти мечей сверкали золотистыми нитями. Грани лезвий не смотря на древность пугали остротой, сталь отражала лицо девушки, как зеркало. Невозможно было сопротивляться притяжению этого идеального оружия. Хотелось взять полумесяцы в руки, ощутить их вес, баланс и пьянящее чувство, когда держишь что-то смертоносное и красивое.
Взяла один меч. В груди приятно звякнула сладостная радость, какая бывает, когда влюблён и встречаешь любимого после разлуки. Взмах, другой. Музыка стали приводила в восторг. Сарэтис потянулась за вторым мечом, стала синхронно двигать полумесяцами, не обращая внимание на жжение в перебинтованной руке. Она не могла отвлечься от завораживающей пляски стали в руках.
– Спасибо, Великая Тхаймона, – вдохновенно шептала Айя. – Это лучший подарок!
Подарок. Судьба всё-таки вела её сюда. Айя не сомневалась в том, что эти мечи-полумесяцы теперь принадлежат ей. Она потеряла свой меч. И теперь обрела нечто большее.
«Нужно выбраться отсюда», – вспомнила Сарэтис и прекратила упражняться. Она осмотрелась. Огонь жаровен, расставленных по периметру, выхватывал сводчатый потолок, через который белесыми плетьми прорывались могучие корни. Они оплетали камни стен, вздыбливали пол. У дальней стены тихо журчал ручеёк родника. Но другого выхода не было. Тупик. Снова тупик.
Привязав мечи к поясу, Айя вышла из комнаты и вернулась к столбу. Сдвинула буквы изначального языка в прежнее положение. Звук закрывающейся двери разнёсся по тоннелю.
Айя подошла к стене. Коснулась влажного шершавого камня. Провела ладонью вверх примерно на локоть и ощутила границу камня, дальше шёл следующий. Однако не было на что опереться, чтобы подняться.
– Великая Тхаймона, – прошептала Айя и опустила голову к полумесяцам.
Отвязала один, попробовала засунуть лезвие между камней. Пришлось преодолевать сопротивление раствора, которым промазана кладка.
Получилось – полумесяц плотно вошёл в щель. Айя глянула наверх, через полтора её роста несколько камней оказались выщерблены, и можно было вскарабкаться.
Оставалось туда добраться. Один полумесяц она вставила на уровне середины бедра, а второй на уровне груди.
Лезть вдоль ровной стены оказалось непросто, но Айя смогла поставить ногу сначала на один полумесяц, потом на второй. Сталь была удивительно прочной, только слышался лязг железа о камни.
«Великая Тхаймона, простите, что я наступаю на ваш подарок», – молилась про себя Айя.
Когда она достигла выщербленных камней, зацепилась и посмотрела вниз, в горле саднило от разочарования. Айя поняла, что не сможет забрать мечи-полумесяцы.
Она крепче вцепилась в камень раненой ладонью, а второй потянулась вниз за оружием.
Наклонялась всё ниже. От напряжения боль в ладони усилилась.
В мгновение, показавшееся счастьем, Айя коснулась рукояти оружия, пальца второй руки соскользнули. Недолгое падение закончилось болью во всём теле.
На глазах проступили слёзы.
Она лежала на земле, чувствуя себя жалкой неудачницей. Досада, как ядовитая змея, вгрызалась в сердце.
«Если Риар Дайядор моё предназначение – то почему та-а-к сложно?» – Эта мысль, словно крыса царапала душу.
Вытирая с лица едкие слёзы, Айя встала, закусила губу, глотая крик бессильной злости. Вставила меч-полумесяц в щель между камнями на уровень выше, чем в прошлый раз. Смогла вставить выше и второй. Расстояние стало таким, что можно забрать верхний, когда поднимешься. К нижнему мечу она привязала конец пояса.
В этот раз было сложнее встать на второй меч. С трудом удалось выдернуть с помощью пояса нижний полумесяц. Зато до выщербленных камней дотянуться стало проще, и Сарэтис смогла достать оба полумесяца.
По венам разлилось благостное чувство – она почти выбралась. Рука коснулась корня кедра, Айя подтянулась и вытащила себя наружу.