Лео Рин
Хроника Эвилиона. Сильф
– Готово, надеюсь, тебе понравится, – произнесла она, поставив угощение перед юношей, и присела рядом с ним.
Юноша осторожно взял ложечку и попробовал сливки. Его аквамариновые глаза широко распахнулись:
– Соль…
– Да, соль, – улыбнулась Сноу, – думаю, тебе подойдёт.
После нескольких секунд тишины она спросила: – Как тебя зовут?
– Эсули.
Сноу удивилась. Его голос звучал не по-детски, а низко и чисто, словно эхо горного ручья.
– Сноу, рада познакомиться, – девушка наблюдала как он с наслаждением пробует яблоко.
– Это… это… – он не мог подобрать слов, – я никогда не пробовал ничего подобного.
Девушка хотела было усомниться в его словах, но тут её внимание снова привлекли звуки дверного колокольчика. Она на мгновение выглянула из-за шторы, и по её коже пробежали мурашки. Она даже не заметила тихий гортанный рык, вырвавшийся из уст юноши.
В зал вошли высокий мужчина-альбинос в сопровождении черноволосой женщины. Сноу начала подниматься, чтобы поприветствовать гостей, но Эсули остановил её, схватив за запястье, и резко усадил на место.
– В чём дело? – начала вырываться Сноу, но Эсули приложил палец к губам, останавливая и прося молчать. Она хотела возразить, но его предостерегающий взгляд заставил её передумать.
– Энирф, рад тебя видеть! Сколько лет, сколько зим… – раздался холодный голос мужчины. В нём не было никаких эмоций, но Сноу почувствовала исходящую от него угрозу. Но кого он назвал Энирф?
– Эпрейвен и Моргана, – голос матери, холодный и злой, пронзил тишину. – Неприятная неожиданность.
– Вот уж не думал встретить великого генерала в подобном месте. Не твой это уровень. Здесь нет ни рек крови, ни отрубленных конечностей. Зал наполнился трескающимся смехом – Твоя рожа нам тоже не по душе, – раздался холодный, уверенный голос Валериана. Значит, отец был рядом с матерью и знал, кто стоял перед ними.
– О, так это и есть твой разделенный рыцарь? Шарман!
Эсули внимательно слушал разговор, и его лицо выражало напряжение. Было очевидно, что он был знаком с этими людьми.
– Энирф, я предлагал тебе целый мир, а ты выбрала это? – с пренебрежением произнес мужчина.
– Эпрейвен, мой мир здесь, и мне этого достаточно, – ответила мама, чеканя каждое слово.
– Жаль, очень жаль… К сожалению, у меня не так много времени. Скоро проснётся мой подопечный, и это может создать определённые трудности. Позволь мне в последний раз спросить: ты присоединишься ко мне? Я оставлю это раздвоенное недоразумение рядом с тобой. А твоя дочь станет моей прекрасной половиной. Хотя, скорее, второй прекрасной половиной, ведь у меня уже есть невеста.
Гость снова рассмеялся, но вдруг замер. В воздухе послышался лязг металла и звуки борьбы. Но через пару минут послышались хрипы и бульканье.
Яростный крик ее матери оборвался следом. Сноу широко открыла глаза и шумно вздохнула. Эсули быстро оказался рядом с ней и, накрыв её рот рукой, прижал к своей груди. Она ощущала спиной, как бьётся его сердце. Он был взволнован, но старался сохранять спокойствие.
– Нужно уходить, – прошептал он еле слышно.
Сноу упрямо покачала головой, отказываясь и пытаясь вырваться что бы выбежать к родным. Но прежде чем она успела что-либо предпринять, воздух вокруг неё задрожал, размывая пространство. Её тело стало непослушным, миллионы вибраций пронзали его. Она потеряла способность стоять на ногах.
– Прости, – прозвучали последние слова Эсули, эхом отдаваясь в её сознании, прежде чем её тело, словно ртуть, стремительно преобразовалось в жидкость и просочилось сквозь половицы пола.
Персиваль и Ланселот стремительно приближались к площади, где была назначена их встреча. Им навстречу шла Анна, а следом за ней – Пинг и Лиярд. Но едва они подошли к кондитерской, как Лиярд ощетинился и в мгновение ока превратился в волка, выпуская ману.
Не теряя ни секунды, Анна воздвигла зеленый щит, укрывший всю площадь. В тот же миг раздался оглушительный взрыв, и от здания Сладкого королевства остались лишь объятые пламенем руины.
Щит тут же исчез, приняв на себя сокрушительный удар. Рыцари увидели, как Анна, потеряв силы, падает без чувств. Лиярд молниеносно подхватил ее, не позволяя удариться о землю.
Воздух наполнился криками.
– К ней, живо! – скомандовал Ланселот, едва стихли отголоски взрыва. – Я займусь остальным.
Персиваль кивнул и поспешил к своей жене. Ланселот, нахмурив брови, окинул быстрым взглядом окрестности. Его мысли работали на пределе, и он понимал, что матушка не просто так отправила его сюда. Она явно хотела защитить Вивиан от врага.
Магия – знакомая, чёрная, удушающая, обвивала его со всех сторон. Выхватив кинжал, Ланселот решительно направился к зданию, откуда сочилась эта грязь.
Внезапно на его плечо легла рука, и он остановился.
– Одному нельзя! – раздался за спиной голос Пинга.
Ланселот обернулся и встретился взглядом с могучим рыжеволосым мужчиной. Его борода, заплетенная в косу и украшенная бусинами, придавала ему вид древнего воина. Лишь фиолетовый цвет глаз выдавал в нем вековую мудрость старого дракона.
– Это ловушка! – Старый дракон отстранил Ланселота и начал что-то шептать на древнем языке. Из изумрудно-черного килта он извлек пару мешочков с травами. Ланселот наблюдал, как воздух начал мерцать, и посреди горящего, разрушенного здания возник проход.
– Пространственные чары, – прорычал Пинг и надел один из мешочков с травами на себя, а второй протянул Ланселоту. – Оберег от черной магии. Это нам поможет.
Они осторожно ступили на неожиданно целую плитку в прихожей кондитерской и бесшумно двинулись в главный зал. Ланселот следовал за Пингом, не отставая.
Пройдя через коридор, они оказались в зале, который выглядел совершенно целым. Ланселот окинул его взглядом, и в его глазах читался немой вопрос.
Пинг, сделав глубокий вдох, выдохнул, и воздух вокруг слегка задрожал. Спустя пару секунд в центре зала возникла фигура.
За столиком сидел мужчина, с явным удовольствием наблюдая за суматохой и криками на улице. Перед ним стояла чашка с кофе и кусок шоколадного торта.
Ланселот внимательно рассматривал мужчину. Он был альбиносом, длинные белые волосы были собраны в низкий хвост, перетянутый черной шелковой лентой. Тонкие губы расплылись в улыбке.
– Великолепно! Душенька, ты не находишь это представление чудесным? – воскликнул он, обращаясь к невидимому собеседнику за ширмой. – Я обожаю мелодии крика, они так тревожат душу… И никакой этой человеческой гармонии. Порядок, порядок… Как же это скучно.
Он ненадолго замолчал, отправляя ложку с тортом в рот и делая глоток кофе.
– Ты знаешь, у неё был дар, – произнёс он. – Это действительно вкусно. И не банально. Но связаться с человеком и оставить свой народ ради этого… – носок его сапога качнулся в сторону тел двух мужчин с перерезанными глотками. – Предательство высшей пробы. Хотя Оберон и держит нейтралитет, людскую сторону он точно не примет.
Он вновь умолк, не отрывая взгляда от двух полупрозрачных фигур пожарных, извлекавших из-под обломков два обгоревших трупа, один из которых обнимал другое, словно старалось защитить его.
– Любовь… Её часто переоценивают. Если бы люди знали, что из-за неё и её проявлений возникает горе…
Если бы эта самка знала, что её парень изменял ей со всеми её подругами, она, вероятно, не стремилась бы к нему в последние минуты своей жизни.
Он сделал ещё один глоток кофе.
– Шери, то, что ты устроила в Эвилионе, было замечательно. Никакая любовь не могла спасти их от моего вмешательства. Но, честно говоря, идея убить моего брата и прервать его линию была поистине удивительной. Черная гадюка, подосланная тобой, ох, как жаль что я не видел его горя в тот момент.
Его холодный смех разнёсся по залу:
– И даже эта шлюха, Нимуэй, не смогла помешать. Но стоит отдать ей должное: она создала прекрасное создание, как и Энирф. Удивительно дитя от двух мужчин, что каждый ее отец. Какая же сила скрыта в ней…
Он продолжал наблюдать за улицей, где у машины скорой помощи в истерике билась женщина, пытаясь попасть внутрь, куда только что отнесли два чёрных полиэтиленовых мешка.
– Ты обнаружила ее? – Здесь пусто, сир. Следов магии нет, только огромная лужа на полу.
Со стороны кухни послышались шаги, и в зал вошла Моргана: – Лужа? – зло произнёс альбинос, приподняв брови. – Неужто?
– Да, – подтвердила женщина, приблизившись к своему господину. – Огромная лужа, а запах девчонки исчезает.
– Ману почувствовала? – протянул альбинос.
Моргана нахмурилась:
– Нет, только запах Энирф и её никчемного мужа.
Она подошла к двум телам, которые лежали поодаль от мужчины, и носком туфли подняла голову того, чьи светлые волосы окрасились в багряный цвет.
– Стоит ли их обезглавить? – её глаза вопросительно посмотрели на мужчину.
– Не думаю, они смертны, и маны у них тоже нет, – произнес он задумчиво. – Так что страж вряд ли их отпустит. А вот Энирф…
Альбинос протянул руку к голове покойной хозяйки кондитерской и ласково коснулся её щеки:
– Окажу ей эту честь.
Лезвие чёрного ножа коснулось кожи темноволосой женщины, оставив на ней след крови. Альбинос с наслаждением наблюдал, как из пореза сочатся алые капли. Внезапно его рука остановилась.
– Знаешь, я придумал! Мы сделаем её инферналом. Нельзя позволить такому таланту пропасть зря. Генерал, чьё призвание – смерть, будет дарить её другим, пока сама не сложит голову. Прекрасно! – воскликнул он.
Ланселот и Пинг с ужасом наблюдали, как высокая фигура медленно поднимается и поднимает тело женщины. Рыцарь почувствовал дрожь, когда увидел красные глаза альбиноса. Тело Сюзанны казалось маленьким, как у куклы, в руках чудовища, а капли крови, стекающие с её горла на пол, явно приносили ему наслаждение.
Он начал произносить заклинание, и вокруг тела женщины стал собираться чёрный туман. Сюзанна вздрогнула. Ланселот не заметил, как в последние мгновения Пинг боролся с самим собой. Увидев яркий фиолетовый свет в его глазах, рыцарь не успел среагировать. Старый дракон стремительно бросился на альбиноса.
– Эпрейвен, тварь! – прогремел голос Пинга, сотрясая стены зала. Он на ходу стремительно превращался в дракона, заполняя собой всё пространство. Моргана ринулась на защиту своего господина, но была отброшена за барьер мощным заклятием.
– Братец! – воскликнул альбинос, сверкнув острыми зубами, прежде чем Пинг разрушил барьер и унёс его с собой.
– Лиярд! – позвал Ланселот, и в то же мгновение прозрачные глаза волка обратились к нему.
– Забери тела и отнеси их в Форестхолл, – быстро приказал он.
Волк молча кивнул, одним движением он подхватил тела трёх человек и, словно тень, растворился в воздухе.
Здание начало разрушаться. Магия исчезла, и огонь стремительно пожирал всё вокруг.
Ланселот, охваченный пламенем, возникшим из-за действий Пинга, бросился к выходу через быстро исчезающий портал. Жар огня обжигал его лицо, оставляя болезненные ожоги. Мимо него с грохотом пролетела балка, чудом не задев двух отважных пожарных, героически сражавшихся с огнём на первом этаже.
– Бегите! – крик мужчины заставил их броситься прочь.
Они выскочили из здания за мгновение до того, как его оставшиеся перекрытия не обрушились с треском, словно карточный домик. Глаза их слезились, а дым, наполнивший легкие, причинял острую боль при каждом вдохе. Ланселот упал на землю, пытаясь отдышаться. Рядом с ним появился Персиваль.
– Моргана, – прохрипел Ланселот.
Сильные руки Персиваля подхватили падающего юношу.
– Сильф, что случилось? Где Пинг? – он бережно усадил друга, прислонив его к уличному фонарю, осматривая его повреждения.
– Вынёс второго, – кашель раздирал грудь Ланселота.
– Открой рот! – скомандовала Анна, появившись вслед за своим супругом. Ланселот не стал сопротивляться, когда бутылочка с зельем коснулась его губ. Зелье опалило горло.
Острая боль пронзила его грудь, словно кинжал. Он судорожно хватал ртом воздух, задыхаясь словно рыба, выброшенная на берег. В этот момент сильные руки Персиваля сомкнулись на его груди и одним резким движением стиснули её, заставляя Ланселота выдохнуть. Вместе с остатками воздуха изо рта рыцаря вырвался чёрный сгусток, освобождая его лёгкие.
– Ты сказал, второго? – Персиваль пристально смотрел на друга, ожидая, пока тот откашляется.
В ответ на его слова раздался хор испуганных криков собравшихся на площади горожан. В небе над Кэмкастлом возникли две фигуры: чёрный и зелёный драконы. Зеленый дракон яростно защищался от атак черного, воздух от их крыльев сносил черепицу с крыш.
– Эпрейвен? – голос Анны предательски дрогнул. – Пинг не справится с ним в одиночку. Чтобы остановить его, потребуется сила нескольких стихий.
В подтверждение её слов когти чёрного дракона рассекли грудь Пинга, и алая кровь брызнула крупными каплями на мощёную улицу. Следом за этим последовали мощные удары по крылу Пинга, и раздался хруст ломающихся костей. Дракон земли с грохотом рухнул на площадь, а чёрный дракон стремительно спикировал к нему.
– Старший брат, как будет приятно отправить нашему дражайшему отцу твою голову. Люди сделали тебя слабым, о, первородный.
Пинг тяжело дышал, его грудь вздымалась от напряжения. Он с ненавистью смотрел на Эпрейвена, пытаясь подняться, но его конечности отказывались подчиняться.
– Из хорошего, ты воссоединишься со своим Лирином, – произнёс он с издевкой.
Чёрный дракон, взмахнув крыльями, приготовился нанести смертельный удар. Ланселот и Персиваль, не мешкая, устремились к дракону на помощь, но их опередили. Другой дракон, чья атака была столь стремительной, что Эпрейвен едва успел защититься. Его движения были столь быстры и точны, что тот не мог даже подумать о контратаке. Чешуя Эпрейвена разлеталась, открывая его кожу для смертельных ударов.
Чёрный дракон взревел, стараясь рассмотреть противника. Но каждый его удар лишь рассыпался водяными брызгами, словно мираж, исчезающий в воздухе. Битва была такой быстрой, что никто не мог разглядеть движения драконов. Тяжело дышащий Пинг пытался подняться с земли, превозмагая боль.
Внезапно раздался пронзительный крик, и рядом с ним упал белый дракон, у которого был рассечён глаз. Зелёный дракон сразу же заслонил его собой.
Эпрейвен стремительно спикировал к ним:
– Какая неожиданность! – прошипел чёрный дракон. – Я не знал, что среди нас есть водный.
В доли секунды над двумя ранеными ящерами появились чёрные заостренные глыбы, направленные на них.
– Мне некогда разбираться в этих перепитиях.
Разум Ланселота затуманился. Словно в замедленной сьемке он увидел как черное оружие начинает движение.
Чувство утраты, которое он пережил в Эвилионе, с утроенной силой охватило его.
Площадь огласил рёв Пинга, а Ланселот, охваченный яростью, устремился вперёд с невероятной скоростью. Черные осколки рассыпались по улице, осыпав Пинга и юнца.
Анна ахнула, а Персиваль выругался. Второй белоснежный дракон стремительно приближался к Эпрейвену, в глазах которого застыл ужас.
Инстинктивно Ланселот обратился к силе воздуха, сплетая его в тонкие, стремительные потоки. С невероятной мощью он направил их на черного дракона. Множество нитей, словно острые лезвия, рассекали чешую и крылья Эпрейвена, который, не выдержав боли, взмыл в небо, стремясь спастись.
Ланселот наблюдал, как Эпрейвен использует свою магию, но его опыт, полученный за годы тренировок, давал ему преимущество. Он ощущал атаки и умело уворачивался от них, стараясь нанести как можно больший урон противнику. Зверь внутри него ревел при каждом ранении Эпрейвена.
Сам того не осознавая, Ланселот создал барьер, который не позволял черному дракону уйти. Как только воздушный купол коснулся земли, водяной дракон присоединился к атаке. Потоки воды и воздуха обрушились на Эпрейвена, вынуждая его опуститься к земле.
Превозмогая боль, Пинг поднялся на ноги и увидел, как драконы воздуха и воды гонят врага в ловушку. Их слаженные действия постепенно лишали противника свободы действий. Пинг, используя магию земли, призвал корни, которые опутали тело чёрного дракона, пригвоздив его к земле.
– Не может быть! – воскликнул он, выплевывая кровь и с ненавистью глядя на двух белых драконов, стоящих перед ним.
Его тело медленно принимало человеческую форму, и он, не отрываясь, смотрел на трех драконов, окруживших его.
– Первородных, созданных из воды и воздуха, не существует, – вы должны были умереть!
Пинг оскалился, и его ветви, словно змеи, обвились вокруг горла Эпрейвена, лишая его возможности дышать. Послышалось хриплое бульканье в груди альбиноса, и тонкая струйка крови потекла по его подбородку.
– Стоять! – раздался женский голос.
Ланселот, Эсули и Пинг разом обернулись. У горла Анны застыл нож в руке Морганы, а официант из ресторана, чьи глаза были пусты, держал на прицеле Персиваля. Пинг дернулся.
– Отпустите его! Иначе ведьма отправится к Бранну, – женщина угрожающе приставила острие к горлу чародейки и надавила на него.
– Или, если вам этого мало, – кивнула она официанту, и тот с силой толкнул Сноу вперёд.
Эсули заревел, но Пинг удержал его.
– Уверена что справишься?, – процедил он сквозь зубы. В его взгляде читался приговор.
Глаза Морганы расширились от страха, когда её слух уловил тихое пение. С каждой секундой мелодии становилась всё громче.
– Ковен, – прошипела она сквозь стиснутые зубы.
Ланселот уловил грудной голос Анны, присоединяющийся к чарующей песне. Она отступила от Морганы, которая, казалось, вросла в землю, не в силах пошевелиться. Всё вокруг замерло: люди остановились в движении, птицы замерли в полете. На площадь вышли три женщины, их фигуры были спрятаны под балахонами. Они медленно приблизились к Анне и, образовав магический круг, продолжили петь. В это время Моргана и Эпрейвен, скованные невидимыми путами, отчаянно пытались освободиться.
Крик Морганы оборвал песню, и она, освободившись от невидимых оков, с силой извлекла кинжал, полоснув себя по руке до самого запястья. Кровь хлынула потоком, и магия, черпающая силу в смерти, позволила ей ринуться вперёд. Чёрный вихрь поглотил Эпрейвена, увлекая его за собой.
Белые драконы бросились следом, но защитное заклинание отбросило их назад.
Девушки расцепили руки и с сожалением посмотрели на место где скрылись Хаос и Карман.
– Мы не успели, – с печалью в голосе произнесла одна из них, обращаясь к Анне. – Но, учитывая, что вы могли сегодня погибнуть здесь, я всё же рада, что фортуна оказалась все же на нашей стороне. Но он скоро объявится вновь.
Затем она повернула голову и взглянула на раненого Пинга, что успокаивал разъяренный молодняк.
– Ты проиграла спор, дед нашёл их в этом столетии, – произнесла она, наблюдая за тем, как зелёный дракон пытается успокоить вновь обращённого.
– Кажется, у него что-то не так, – тревожно произнесла другая, внимательно наблюдая за мерцанием энергии, исходившей из его тела.
***
– Соберись и обрети человеческую форму, – голос Пинга прозвучал в голове Ланселота. Тот все еще не мог осознать, что произошло. Его тело стонало от избытка силы и кричало от боли физической трансформации. В тот момент, когда белый дракон был повержен и прижат к земле, его разум затуманил гнев, усиленный страхом. Он не помнил, как его тело рванулось вперед; в его голове лишь стучала кровь, требуя спасти эту юную особь.
– Практика дыхания Гонеманса, – вновь раздался в его голове голос Пинга. Он перевел взгляд своих красных глаз на старого дракона. Пинг с трудом поднялся и посмотрел на него.
– Вот так, глубокий вдох и десять быстрых выдохов. И так несколько раз. Как только успокоишься, так и трансформируешься обратно. Делай как я.
Пинг, глядя на Ланселота, сделал глубокий вдох и с невероятной скоростью выдохнул. В следующее мгновение перед рыцарем появился рыжебородый мужчина.
Ланселот перевел взгляд на второго дракона. Его здоровый аквамариновый глаз отражал целую гамму чувств: удивление, радость и недоверие.
Спустя мгновение он прильнул к телу Ланселота. Рыцарь закрыл глаза, и их сердцебиение стало единым. Чувство, сравнимое с присутствием Вивьен, охватило его. Он глубоко вдохнул и закрыл глаза.
Тук-тук-тук-тук… Ланселот ощутил, как его тело вибрирует и уменьшается в размерах. Он открыл глаза и увидел перед собой Пинга и юношу, удивительно похожего на него самого.
Несмотря на то, что тело Пинга было сильно повреждено, а некоторые его конечности лежали под неправильным углом, он улыбался. В его рыжей бороде блестели слёзы. Юноша же, уставившись на Ланселота единственным целым глазом, словно не знал, что ему следует предпринять.
Пинг, превозмогая боль, обнял обоих и крепко прижал к себе.
– Ланселот и… – он вопросительно взглянул на юношу.
– Эсули, – ответил тот, не отводя взгляд от Ланселота.
– Племянники мои, я знал! ЗНААААЛ! – прогремел Пинг, обращаясь к Анне, которая стояла неподалеку в окружении вновь прибывших женщин.
Персиваль быстро подошёл к другу, обеспокоено переводя взгляд с него на незнакомца:
– Сильф? Есть ещё чем меня удивить?
– Узнаю – расскажу, – голос Ланселота был хриплым. Он до сих пор был в смятении от произошедшего несколько минут назад. Он был обессилен, а внутри бушевал зверь, что не завершил свою месть. волны ярости накатывали на него сменяясь опустошением.
Персиваль оглядел рыжебородого мужчину в килте:
– Я так и знал, что ты как Маклауд!
– Идиот, – незамедлительно последовал ответ от старого дракона.
Персиваль усмехнулся:
– Можно было и не ожидать, что ты изменишься…
Он повернулся к Ланселоту:
– Анна и остальные сейчас занимаются уборкой на площади. Однако возникает вопрос: почему Сноу одна?
Ланселот и Эсули отвели взгляд, оставив вопрос без ответа.
– Господи, помоги этой девочке, – Персиваль отвернулся, стараясь скрыть нахлынувшие на него эмоции.
– Мама девочки просила меня помочь. Она знала, что им грозит опасность. Она сказала, что её нужно спасти любой ценой.
Эсули сглотнул и перевёл взгляд на девушку, неподвижно сидящую под действием заклинания.
– Зачем ты бросился спасать этого старого чудака оставив девочку одну?
Плечи юноши поникли.
– А как ты сам показал себя в первом бою? – Глаза Пинга сверкнули. – Он юн и не имел боевого опыта. Тем более дубина, драконы своих не бросают, тем более будучи в близких кровных узах. Там не разум диктует, а сердце.
Старый дракон с трудом потрепал юношу по голове.
– Что будет с девушкой? – тихо спросил Эсули.
– Она отправится с нами, – ответил Ланселот, взглянув на Пинга. Но тот стоял, нахмурившись.
– Боюсь, что нет, – произнес он, взглянув на Сноу, безжизненное тело которой покоилось на руках мужчины.
– Артур! – прошипел Ланселот, и Персиваль, не медля ни секунды, крепко схватил друга за руку, удержав его от необдуманного порыва броситься к сероглазому юноше.
– Тише! – произнес он, удерживая Ланселота. – Там Игрэйна, и ей сейчас нелегко, а девочка… – Персиваль запнулся, подбирая слова. – Игрэйна опекун Сноу.
Они наблюдали, как Анна с сосредоточенным видом вкладывала в его карманы пузырьки с настойками, попутно рассказывая о произошедшем. Он хмурился, но когда его взгляд переместился на Ланселота, а затем на похожего на него Эсули, его передёрнуло, и он отвернулся. Уходя, он бросил Анне несколько слов, от которых её лицо приобрело пренебрежительное выражение. За ним поспешили две женщины.
– С ним она будет в безопасности. Я сомневаюсь, что Эпрейвен станет рисковать, имея дело с учеником Мерлина. Идёмте. – Пинг направился к Анне, приглашая за собой остальных.
Четыре женщины снова образовали круг. Тихое заклинание породило небольшой поток энергии, после чего каждая из ведьм добавила свою частичку. Завершила круг Анна, вложив в сферу сосновую ветвь.
– Что они делают? – едва слышно прошептал Персиваль.
– Они восстанавливают материю до момента битвы с Эпрейвеном, – промолвил Пинг, присаживаясь на мостовую и легонько похлопывая по камням. – Вам бы тоже стоило это сделать, это чрезвычайно мощное заклинание.
Эсули тотчас же опустился рядом с ним и устремил взгляд на Ланселота. Тот, не проронив ни слова, присоединился.
– Вот глупец, – произнес старый дракон, глядя на Персиваля.
Тот хотел было что-то сказать, но тут же вокруг разрушений закружились потоки маны. Один из них сбил его с ног, и он кубарем покатился к остальным.
– Я же предупреждал, – произнес Пинг, подсаживая его рядом с собой.
Они молча смотрели, как из круга вырываются потоки маны, которые, словно невидимые рабочие, восстанавливают разрушения. Люди, до сих пор находившиеся под воздействием заклятия забвения, постепенно меняли выражение лиц с ужаса на спокойствие. Персиваль и Ланселот следили за тем, как уже заходящее солнце возвращается в то положение, в котором оно находилось в момент взрыва.
– А нельзя вернуть время на тот момент, когда были живы Сюзан и её семья? – вопрос Персиваля заставил Ланселота вопросительно взглянуть на Пинга.
– Нет, – ответил Пинг, его голос звучал твёрдо и непоколебимо. – Материальное можно вернуть на своё место. Но если душа покинула этот мир и устремилась к Бранну, с этим уже ничего не поделаешь.
Все трое опустили головы, услышав ответ Пинга.
– Он способен вернуть душу, если на то будет его воля. Но за всё время его существования никто никогда не был освобождён, – Пинг стиснул зубы. – Как ни умоляй его, – добавил он мрачно.
Все замерли, не сводя глаз с Анны и её сестёр. Потоки маны начали ослабевать, и вскоре до их слуха донеслись звуки городской суеты, жизни и движения. Женщины разомкнули руки и подошли к мужчинам, ожидавшим их.
– Дедуля! – черноволосая девушка с пирсингом на лице бросилась к Пингу.
Анна повернулась к Лии, которая обнимала Пинга:
– Возвращаемся домой. Мне нужно поговорить с Энирф, надеюсь они не сильно пострадали.
– Лиярд отнёс их тела в Форрест Холл, – сказал Ланселот, его взгляд избегал Анну.
Ее тело начало осядать. Персиваль, словно молния, оказался рядом и подхватил её на руки, прижимая к себе, словно ребёнка. Он шептал слова утешения, пока Лия направляла их домой.