Лео Рин
Хроника Эвилиона. Сильф
Я почувствовала, как Лиярд спрыгнул с моих колен, и в моей голове раздался его голос: «Я отойду ненадолго, скоро вернусь». Я машинально кивнула, возвращаясь к размышлениям о словах Ланселота. В его голосе звучала такая боль, что мы со Сноу на мгновение замерли, пытаясь осознать услышанное.
– Сноу, он просто глупец, – тихо произнесла я, стараясь успокоить подругу. – Но прислушайся к Лансу. Хотя Арти и мой брат, его поступок был ужасным. Лучше держись от него подальше. Возможно, однажды он осознает, что натворил, и разберется в своих чувствах. Но до тех пор не принимай его слова близко к сердцу.
Я не могла объяснить девочке, почему мой брат так поступил. Слова Сильфа и их отношения с Арти не оставляли у меня сомнений, что причиной было нечто ужасное. Но поскольку это не касалось Гвиневры, я не могла понять, что произошло.
Учитывая сложный характер моего брата и недавние события, лучше было не посвящать Сноу в эту историю. Моя злость на Арти была невыносима, а слова Лэнса вызвали у меня чувство тревоги, словно я сама переживала эту боль раньше.
«ОТПУСТИ МЕНЯ, ОГРОМНАЯ ДЕТИНА!» – услышала я в своей голове пронзительный вопль волка, и инстинк заставил меня вскочить и броситься на помощь Лиярду, который, без сомнения, оказался в опасности.
Выбежав на улицу, я огляделась, пытаясь отыскать своего фамильяра. И тут я заметила у входа в «Два Дракона» Ульриха, который с нежностью держал и гладил нашего маленького фамильяра.
Почти сразу же рядом со мной появился Ланселот, его боевой настрой был очевиден.
– Не беспокойся, вернись в кафе, я знаю его, – произнесла я, направляясь к мужчине. Ланселот кивнул и, повинуясь моей просьбе, вернулся внутрь. Лиярд, казалось, был на грани, стараясь не выдать себя и не обратиться в волка. Я видела, как он пытался вырваться из объятий Ульриха Вульфштайна.
Я подошла к мужчине, который с любовью гладил шпица и пытался накормить его собачьим крекером.
– Привет, Ульрих! Позволь представить тебе нашего потерявшегося питомца, – сказала я, беря фамильяра на руки. Его маленькое тельце дрожало от возмущения и гнева.
– Не ожидал, что вы заведёте собаку, да ещё и такую очаровательную! Сейчас, погоди, дружок, – произнёс Ульрих, порывшись в кармане и извлекая ещё один собачий крекер. – Вот, сладусик, угощайся.
Лиярд с большим удовольствием съел крекер, и я с улыбкой отметила, что это лакомство пришлось ему по вкусу.
– Мы недавно нашли его, и поскольку у него не было жетона, мы решили оставить его себе. Его зовут Лиярд.
Ульрих на мгновение перевел взгляд на кафе и, нахмурившись, спросил:
– Послушай, Вив, а кто был с тобой?
– Это друг Арти, он тоже недавно приехал.
– Друг, говоришь… Интересно.
Он на секунду задумался, а затем широко улыбнулся:
– Ну ладно, приходите к нам в гости с этой прелестью.
Ульрих зашел в паб, но перед этим еще раз бросил серьёзный взгляд в сторону кафе.
***
Грэйни наслаждалась моментом, разбирая покупки на кухне. Вчерашний вечер был полон событий, и теперь в их доме прибавилось новых жильцов. Она покачала головой, доставая пижаму, купленную в магазине, а также набор мужских принадлежностей.
Её мысли вновь обратились к этому бедному мальчику, который, казалось, прошёл через множество испытаний. Она прижала руку к щеке и вздохнула. Его растрёпанные длинные белые волосы, лосины в стиле взбесившейся Барби и футболка с надписью «Свободу угнетённым» так контрастировали с его бесстрастным поведением, словно он был не из этого мира.
Однако её внимание привлекло то, как его взгляд постоянно следовал за Вивиан. Было очевидно, что ему не нравилось, когда Арти находился рядом с ней. Что ж, она взрослая девочка, но всё же… Ей придётся заехать в полицейский участок и навести справки о нём.
Но самым удивительным стало появление огромного белоснежного пса. Игрэйна с детства мечтала о собаке, но у Уильяма была аллергия, а потом на семью навалились другие заботы.
Она убрала пакет с мясом и требухой в холодильник, достала большой лежак и миски для собаки. Ну вот и всё, теперь можно заняться ужином.
Вернувшись домой, Грэйни не обнаружила ни детей, ни гостей – вероятно, они уехали в город. Но это было даже к лучшему: у неё будет время спокойно всё подготовить.
Напевая весёлую песенку, она заметила ворону, которая смотрела в окно кухни. Не раздумывая, Грэйни открыла окно и насыпала на подоконник хлебного мякиша. Ворона с удовольствием приняла угощение. Когда она закончила, то склонила голову и посмотрела на Грэйни.
– Прилетай ещё за добавкой, – с улыбкой сказала женщина.
Ворона повернула голову набок и, прежде чем улететь, прокаркала, словно принимая приглашение. «Чудная птица», – подумала Грэйни и начала разогревать духовку.
Первым домой вернулся Арти, и, судя по звуку хлопнувшей двери, настроение у него было не самым лучшим. Он стремительно взлетел на второй этаж, коротко поздоровался с матерью и, не останавливаясь, скрылся за дверью своей комнаты. «Как странно», – подумала она, наблюдая из коридора, как за ним захлопнулась дверь. А затем на полную громкость заиграла музыка.
Вскоре после этого она услышала, как гравий шуршит на подъездной дорожке. Видимо, Вивиан и мальчик вернулись. Отряхнув руки от муки, она вышла на крыльцо. Из машины, громко говоря, выскочила Вив, а с другой стороны появился Лэнс.
«Надо же как», – подумала Грэйни, увидев его с заплетёнными волосами и в новой одежде. Красавчик!
Вив, жестикулируя и с недовольным выражением лица, шла к багажнику. Её рыжие волосы подпрыгивали в такт шагам. Внезапно Ланселот схватил её за руку и притянул к себе. Грейни нахмурилась. Было очевидно, что они не были знакомы раньше. Она уже начала беспокоиться, как вдруг рядом с ней оказался пёс. Он сел рядом и уткнулся носом в её руку. В тот же миг спокойствие охватило её, и она начала гладить его по голове.
***
Наконец мы добрались до ворот нашего дома. Я с облегчением выдохнула, снова взглянула на своё отражение и перевела взгляд на моих молчаливых спутников. Оба были в подавленном настроении.
После того как Лиярд был спасён из рук Ульриха, между ними явно состоялся разговор. Однако меня исключили из этого обсуждения, и я не могла понять, почему они так поступили. Шестое чувство подсказывало что разговор был не из приятных
Я демонстративно выскочила из машины и увидела маму, которая вышла нас встречать. Судя по её взгляду, ей понравились перемены в Сильфе, и она показала большой палец.
– Привет, мам! – я помахала ей рукой и начала нагружать Сильфа пакетами. Грэйни улыбнулась и помахала в ответ. Затем она позвала Лиярда, который вновь стал обычного размера, и с радостью последовал за ней в дом.
Я была обижена тем, что меня не пригласили в разговор. Отвернувшись от рыцаря Средневековья, нагруженного пакетами, я демонстративно направилась к дому одна. Однако не успела я сделать и нескольких шагов, как меня вернули и нежно прижали к двери машины.
– Я не могу рассказать тебе, что произошло, ради твоей же безопасности, – произнес он мягким голосом, и его слова мгновенно развеяли мою обиду.
– Действительно, мне не нужно знать, что происходит, – произнесла я с недовольством. В ответ он лишь нежно поцеловал меня.
– Голубка, обещай, что не будешь искать неприятностей, – прошептал он, отстраняясь. – Ты сейчас не в том состоянии, чтобы снова погружаться в тот мир.
С этими словами он пропустил меня вперёд, давая понять, что нам пора домой. Разочарованная, я поплелась за ним.
Когда мы вошли на кухню, Грэйни уже поставила лазанью в духовку. В воздухе витал аромат пряных трав и сыра, обещая вечер, полный уюта и тепла.
– Как прошёл день, мам? – спросила я, усаживаясь за стол и вытягивая ноги.
– Прекрасно, – ответила она, её глаза светились спокойствием. – Сегодня я была на рынке и заехала к Сюзанне, чтобы посплетничать. Кстати, Валериану стало лучше, и с утра он уже отправился в приют. Вероятно, там они и встретились с Арти.
Тем временем Ланселот, отнеся пакеты в комнаты, вернулся на кухню. Осмотревшись, он сел на стул рядом со мной, его движения были спокойными и уверенными. В отличии от меня, которую раздирали вопросы и недомолвки со всех сторон.
– О, они точно встретились, и не только с ним, – произнесла я напряжённым голосом.
– Что-то произошло? – спросила Грэйни, заметив моё недовольное лицо.
– Мам, что между Арти и Сноу? Что случилось, пока меня не было дома?
Грэйни поставила чайник на плиту и взглянула на меня.
– Он потерялся, и сам этого не осознает, – тихо произнесла она.
Грэйни вздохнула и достала чайную заварку. Несколько ложек ароматного порошка отправились в стеклянный чайник, следом полился кипяток. Ее движения были медленные, словно она давала время обдумать свои слова.
– Арти думает, что никто не видит, как он на самом деле к ней относится, – произнесла она, помешивая чай.
Я с интересом наблюдала за её движениями, пока она неспешно разливала ароматный напиток по чашкам. Поставив их перед нами, она подняла на меня свои проницательные глаза и спросила:
– У тебя есть вопросы к брату, но ты не хочешь рассказать мне о своих отношениях с этим молодым человеком? – её голос звучал мягко, но в нём чувствовалось желание узнать что происходит.
Лиярд заурчала, и я почувствовала, как в голове промелькнула мысль: «Она знает, кто её сын».
– Мама, ты ведь знаешь, кто такой Арти? – спросила я, заглядывая в её глаза.
Грэйни кивнула.
– Да, я знаю. Когда речь зашла о свадьбе, Уильям внезапно начал этот разговор. Он сказал, что в его семье есть древнее предание о великом короле, который правил далёкой страной и совершил множество невероятных подвигов. Король Артур.
Сначала я подумала, что это просто шутка, но увидев его серьёзность, решила не упускать возможность и погрузиться в мир легенд, передававшихся из поколения в поколение и дошедших до наших дней.
– Так вот откуда ты знала те волшебные сказки и легенды, которыми Уильям делился со мной?
– Да. А когда Арти стал юношей, и у него начали проявляться первые признаки пробуждения, эти знания стали для нас настоящим спасением. Мы направили его бурлящую энергию в нужное русло, чтобы облегчить его состояние.
– Занятие на мечах? Ты отправила его туда, потому что он уже знал это на генетическом уровне?
Я была слегка ошеломлена.
– Мам, а ты?
– Я человек, – мягко ответила она. – На сто процентов. Но мне повезло с родителями. Они, перечитав Артуриану, решили назвать меня Игрэйной, в честь матери короля Артура.
– Я что-то пропустил? – Арти материализовался на кухне, явно не в духе.
– Мама рассказывала, что знает, кто ты, – сказала я, прямо глядя ему в глаза. И с удовольствием отметила, что его зрачки расширились от удивления. Значит, не я одна находилась в неведении.
– Кто я на самом деле? – повторил он, оборачиваясь к маме. – Ты знала? – его вид был настолько нелепым, что я не удержалась и прыснула.
– Ну и то, что она – стопроцентный человек, а не король из древности, не дочь ведьмы и не рыцарь, которому стукнуло 627 лет, и который сидит сейчас на нашей кухне, – тут уже взгляды Арти и мамы обратились ко мне.
– Давайте лучше сядем ужинать, а за едой каждый расскажет, что ему известно, и, возможно, вместе мы сможем понять, почему всё так сложилось, – предложила я.
– То есть ты не всё вспомнила? – быстро спросил Арти.
– Нет, только моменты юности и замок Нимуэ, – тихо ответила она, словно пытаясь удержать ускользающие воспоминания.
Арти заметно расслабился, но взгляд Ланселота, полный неприкрытой ненависти, пронзал его насквозь, напоминая о том, что ситуация далека от разрешения.
– Накроем в столовой, – Грэйни выключила духовку и направилась в столовую, примыкающую к кухне, и начала доставать приборы из антикварного серванта. Лиярд выполз из-под стола и потрусил за ней.
Мы втроём оказались на кухне. Арти сел за стол, скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на Ланселота. Мой рыцарь не остался равнодушным к этому взгляду, и Ланселот ответил ему зеркально, приняв такую же позу. Казалось, между ними происходила безмолвная дуэль.
– Вив, выйди, нам нужно поговорить, – произнёс брат командным тоном.
– Можете говорить при мне, – ответила я, демонстративно устроившись на стуле.
Ярость в его глазах испугала меня.
– Прошу тебя, выйди, – медленно повторил он. Я взглянула на Ланселота, который молча кивнул, не отрывая глаз от моего брата. Как же это раздражало! Я решила присоединиться к маме и вышла в столовую.
Но спустя всего несколько минут из кухни донёсся их разговор. «Боишься, что ей станет известно?» – прозвучал холодный, как сталь, голос Ланселота.
Я мысленно обратилась к Лиярду: «Ты их слышишь?»
– Да, – отозвался фамильяр.
«Передай мне всё», – попросила я. Стыд боролся с любопытством и желанием предотвратить назревающий конфликт.
– Юная леди… Хорошо, – услышала я печальный голос.
И тут же в моей голове зазвучали голоса мужчин, словно я стояла рядом с ними. «Ты ей ещё не сказал?» – спросил Арти, стараясь придать своему голосу спокойствие.
– Не могу, она многого не знает, и, увы, она любит тебя, – ответил Ланселот.
– А ты бы предпочёл, чтобы это было иначе? – начал закипать Арти. – Ты бы хотел, чтобы она меня возненавидела и ушла?
– Ты первый отнял её у меня! – не смог сдержать свой гнев Ланселот. – Ты причина того, что произошло! Неужели тебе было мало прекрасной невесты? Твоей Гвеневры? Что ты сделал, когда тот человек рассказал тебе о красоте озерной девы? Ты пожелал увидеть её! И что? Тебе всегда было мало! А теперь она живёт с тобой, пока я, не помня о ней, слоняюсь по Эвилиону, и боль в моей душе не утихает.
– Ты даже не смог её защитить, да, тогда ты увёз её из замка, но что же, какой-то фанатик добрался до неё…
Лиярд прижал уши и жалобно заскулил. В этот момент я услышала звук отбрасываемых стульев и глухой удар. Мы с Грэйни обменялись тревожными взглядами и поспешили на кухню. В голове у меня прозвучал голос Ланселота: «Лиярд, не выпускай их из дома. Это приказ».
Мы попытались войти на кухню, но Лиярд встал у порога, преградив нам путь. «Маленькая леди, я вас не выпущу», – сказал он.
– Но они же поубивают друг друга! – воскликнула я, пытаясь прорваться сквозь волчью оборону.
«Не могу», – ответил он.
Грэйни стояла, прижав руки к груди, не понимая, что происходит. «Мам, это Ланселот», – прошептала я, и её глаза мгновенно наполнились тревогой. Она сразу осознала всю серьезность ситуации.
– Нам нужно их остановить! Они не понимают, что творят, – воскликнула она.
– Лиярд, ты мой фамильяр, ты должен пропустить нас, – продолжала я увещевать волка, который и сам разрывался между двумя хозяинами.
"Маленькая леди…" – голос фамильяра прозвучал жалобно и умоляюще. – "Не могу…"
Поняв, что я не смогу пройти, я решила хитростью обмануть фамильяра и бросилась в прихожую, намереваясь выскочить через главный вход и остановить начавшуюся драку. Но была вновь остановлена фамильяром, что сковал меня на полпути.
– Отпусти меня! – Я в отчаянии пыталась разорвать невидимые цепи, которые всё сильнее опутывали меня. Рядом с не меньшим рвением вырывалась Грэйни.
Чувствуя свою полную беспомощность перед могуществом фамильяра, я была охвачена волной отчаяния. Не осознавая своих действий, я начала призывать нити, ощущая, как они, усиленные моими эмоциями, тянутся ко мне из всех близлежащих источников воды. Энергия мгновенно наполнила меня, но тут же пришла мучительная боль от переизбытка магии. Тело разрывалось на части, а нити всё летели и летели,крепко связывая меня с водной стихией. Мне казалось, что я горю заживо, тысячи игл впиваются в мою плоть, и каждый миг был наполнен невыносимой агонией.
– Прекратите! – Мой крик разнёсся по всему дому, и яркая вспышка озарила прихожую, сопровождаемая звоном разбитого стекла. В следующее мгновение из быстро материализовавшегося портала появились две руки, которые схватили меня. Знакомый по озеру голос приказал:
– Спи.
Уханье филина.
Боль была столь невыносимой, что я едва могла ее терпеть. Казалось, прошла вечность с того момента, как я погрузилась в сон под звон стекла. Иногда, собравшись с силами, я открывала глаза и видела смутный силуэт, который подносил мне воду. Но сознание возвращалось лишь на короткие мгновения, и большую часть времени меня сопровождал лишь бред. Часы тянулись в полной тишине, наедине с этой адской пыткой.
Вскоре кошмары уступили место пугающей пустоте, и я перестала звать на помощь. Силы постепенно возвращались, и я начала различать ярко-голубые глаза человека, который ухаживал за мной. К лекарствам, которые он давал, добавились новые сборы трав. Боль отступала, и я погружалась в спокойный сон.
Спустя некоторое время, энергия вновь наполнила мое измученное тело, и я открыла глаза. Осторожно проведя рукой по голове и не ощутив боли, я приподнялась с подушки и огляделась. Яркий солнечный свет, заливающий комнату, ослепил меня, и я невольно зажмурилась.
– Где я? – мой вопрос был скорее риторическим, обращенным к самой себе. Я медленно села на кровати, пытаясь унять головокружение.
– Ты дома, – раздался мягкий, обволакивающий голос из противоположного угла комнаты.
Медленно, стараясь не тревожить больную голову, я повернулась в сторону источника звука. В тени огромного резного окна сидел темноволосый юноша с пронзительными голубыми глазами. Я вспомнила, что именно он все это время помогал мне справиться с болезнью. Я внимательно рассматривала его, удобно устроившегося в деревянном кресле с книгой в руках. Его длинные, черные, как вороново крыло, волосы были подвязаны синей лентой, подчеркивая высокие скулы и слегка желтоватую кожу. Одет он был просто, но элегантно: свободная рубашка синего цвета и черные брюки. Воротник рубашки был расстегнут, открывая взгляду широкую грудь, на которой, словно выгравированная из голубых линий, красовалась татуировка – узор перевернутого месяца и звезд. Он поймал мой взгляд, и на его лице появилась озорная ухмылка, придавая ему мальчишеский задор, словно он задумал какую-то шутку. Но его аура не была юной – она была мощной и властной, и в ней чувствовалась скрытая угроза.
– Ты помнишь, кто ты? – его голос был тих, но в глазах вспыхнула голубая искра, заставившая меня вздрогнуть. Мои губы уже готовы были произнести утвердительное "да", когда я осознала, что не помню ничего.
В голове царила абсолютная пустота, я не знала, кто я и есть ли у меня семья. Всё было словно вырезано и склеено, как кадры старого фильма. Заметив моё замешательство, уголок его губ приподнялся в лёгкой усмешке:
– Так я и думал, ты потратила слишком много энергии, моя любовь.
Он глубоко вздохнул и продолжил, щёлкнув пальцами:
– Не стоило оставлять тебя одну. Ты сразу же направилась в библиотеку, где я нашёл тебя без сознания.
В голове начали складываться фрагменты воспоминаний: он выходит из комнаты, я, дождавшись, когда его шаги стихнут в коридоре, проскальзываю в кабинет-библиотеку за томом по чародейству. Там, работая над заклинанием трансформации, я призываю слишком много энергии, теряю контроль и…
– Ты очень напугала меня, юная Нимуэй. Я места себе не находил, а ты ещё умудрилась сделать это накануне нашей свадьбы.
– Свадьбы? – Я изумленно взглянула на свой безымянный палец. На нем блестело изящное золотое кольцо в виде ажурных листьев, украшенных крошечными сапфирами. Это было несомненно обручальное кольцо.
– О да, свадьбы, моя леди.
Он стремительно приблизился ко мне, его дыхание обожгло мою кожу.
– Я так долго ждал этого момента, – произнес он с легкой дрожью в голосе. – Моя леди, моя Ниньен…
Последнее слово он прошептал, касаясь моего уха, и по моей коже побежали мурашки. Ниньен… Я повторила это имя про себя, чувствуя, как тепло разливается по моему телу. Мне определенно нравилось, как оно звучит.
– Эмрис? – имя внезапно всплыло из глубин моей памяти.
Мужчина замер на мгновение.
– Назови меня так еще раз, – произнес он хрипло. – Пожалуйста, еще раз. – Он взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза.
– Эмрис… – я выполнила его просьбу, тихо повторив его имя.
Он со стоном прильнул к моим губам, заставляя меня подчиниться и следовать за движениями его губ. Что-то было не так, не так… На мгновение я испугалась, но сиреневая дымка окутала нас, и страхи отступили, вызвав чувство спокойствия и желание быть ближе к этому мужчине. Я обвила его шею руками и притянула к себе. На секунду он отстранился, голубые глаза сверкнули алым, и в следующую секунду он быстрым движением скинул с меня одеяло и притянул к себе. Объятия становились всё крепче, а поцелуй – глубже, пока разряды его энергии не начали искриться в воздухе.
– Чёрт! – Он отпрянул от меня, и в его глазах на мгновение мелькнула ярость, но он мгновенно взял себя в руки.
– Моя леди, вам следует отдохнуть, я пошлю к вам служанку. А мне нужно идти, – произнёс он, вставая и направляясь к двери.
– Эмрис, а где моя семья? – спросила я, и он остановился, медленно оборачиваясь. В воздухе вместо страсти повисло напряжение.
– Я – твоя семья, – медленно произнёс он и вышел из комнаты, оставив меня в одиночестве и смятении.
***
Звук шагов Мерлина, подобно эху в мрачном подземелье, разносился по каменному коридору, отражаясь от низких сводов. Он спускался всё ниже, пытаясь унять бурю эмоций, бушевавшую внутри. Его не устраивала сильная магическая защита девушки – он жаждал обладать ею немедленно. Сделать своей. Уничтожить её память. Уничтожить свои воспоминания о той, чьей почти копией она была.
Остановившись перед массивной деревянной дверью, он резко ударил кулаком по стене, и языки пламени от факелов взметнулись вверх, лизнув потолок. Огненный коридор отражался в его глазах, и демоническая сущность ликовала: «Завладей, отбери и никому не отдавай», – шептал холодный голос. «Она твоя, всегда была твоей, её отобрали. Не позволяй никому забрать то, что ты желаешь».
"ЗАТКНИСЬ!" – прорычал Мерлин, его кулаки сжались так, что побелели костяшки пальцев. Он чувствовал, как тьма внутри него поднимается, словно волна, грозящая поглотить его целиком. Он знал, что не может позволить этому голосу управлять его разумом. Не сейчас, когда так много было поставлено на карту. Ему нужно было найти способ справиться с этим, иначе он потеряет контроль над собой и всем, что ему дорого.
До момента призыва маг был заточен в мрачном замке, где посвятил свою жизнь изучению всех доступных ему наук. Он жил историей этого мира, и каждое новое открытие запечатлевалось в его сознании.
Он почти обрел счастье, окруженный лишь Архимедом и маленькой зайчихой, которую не мог оставить со времен Эвилиона.
Но всё изменилось, когда её маленькая ладонь коснулась коры древнего дуба. В тот же миг замок великого чародея пробудился, и Мерлин поспешил наверх, чтобы узнать, что произошло. Согласно древнему заклятию, это могло случиться лишь при величайшей угрозе для его ученика или по призыву хозяина леса.
Он возник на ветке рядом с ней, и его взору предстало лицо, искаженное ужасом. Он хотел было ускользнуть, но крепкие объятия удержали его. Она приняла его за дерево и прильнула к нему всем телом. В этот миг древнее чудовище, дремавшее в глубинах Мерлина, пробудилось. Оно ощутило, как близка сила этой девушки к той, что оно так долго искало.
Разум Мерлина погрузился в туман, и древнее наследие пробудилось. Он не отпустит её, кем бы она ни была. Окончательное решение пришло, когда нити Ниньен потянулись к ней, словно соскучившиеся дети. Она была той, о ком он всегда грезил. Монстр внутри него холодно смеялся, разрушая последние искры сознания мага.
Появление фамильяра развеяло мучительное наваждение, и когда чародей пришел в себя, след девушки уже растворился в воздухе. Словно одержимый, он поспешил в свой кабинет, достал платиновый волос и сотворил заклинание слежения. Нить магии привела его к дому потомков Артура. Чародей молча любовался ею, не в силах поверить, что эта хрупкая девушка пережила все ужасы, которые ей выпали. Но вот она прошептала имя, которое вызвало в его душе самую жгучую ревность. Чудовище, дремавшее в его сердце, вновь выпустило когти. В гневе он применил свои дьявольские силки и достиг цели. Но лишь на мгновение. Защита ее матери, словно непроницаемая стена, отразила его атаку, пронзила его разум ледяными иглами и заставила отступить.
Покинув её дом, он шагал по современному Эвилиону, когда внезапно ощутил энергию того, кого никак не ожидал здесь встретить. Если это так, то его пробуждение связано вовсе не с этой юной особой. Он поспешил на зов и вскоре оказался на окраине, где обнаружил дом, в котором обитал Луг, кельтский бог, застрявший в его ловушке. Чародей надеялся, что его учитель поможет ему обуздать демона, терзавшего его разум. Но он не увидел изменения в нем.
Битва с чудовищем была беспощадной. Оно обнажало все тайные желания мага, вытаскивая их одно за другим. Порой Мерлину начинало казаться, что оно право. Его мысли были окутаны туманом, а разум терзала постоянная борьба с самим собой и фальшивыми воспоминаниями. Он уже не мог различить, где его собственные мысли, а где – тёмной стороны. В его сердце царил мучительный хаос.
Когда он ощутил всплеск маны, его решение было мгновенным: забрать её из того дома. Ни Артур, ни Ланселот не заслуживали её. Оба они были виновны в произошедшем.
З этими мыслями Мерлин толкнул тяжелую дверь и ступил на каменную лестницу, ведущую вниз. Мерцание искр озаряло его путь. Он не знал наверняка, удалось ли ему призвать на помощь существо, столь же древнее, как сам мир. Время поджимало. Ему нужно было предупредить его о грозящей опасности. Шепча заклинание, он спускался все ниже, пока не очутился под сводами пещеры. Ржавые факелы вспыхнули с глухим треском, наполняя воздух едким запахом старого масла.
Пещера встретила его безмолвием. Мгновенная мысль пронзила сознание: "Не успел".
– Юный маг, это ты? – раздался глухой голос из темноты.
Мерлин резко обернулся, тяжело дыша. Жёлтые глаза с вертикальными зрачками впились в него, проникая в самую глубину души.
– Приветствую тебя, И Драйг Гох! – произнёс он, чувствуя, как заклинание первородного пронизывает тело.
– И я тебя, – камни под ногами задрожали, и из мрака медленно вышел древний красный дракон. – Я был крайне удивлён, услышав твой зов. Думал, ты мёртв.
Дракон, кряхтя, улегся на пол пещеры и продолжил:
– Эсули и Вильдан хотели пойти со мной, но я не пустил их, пока не убедился, что это не ловушка.
Мерлин приблизился к древнему дракону и осторожно коснулся его серебристых чешуек на морде.
– Ты так стар, мой друг. Не думал, что мы когда-нибудь встретимся снова, – произнёс он с лёгкой грустью.
С этими словами он опустился рядом с драконом, прислонившись к его горячей шее.
– Мне осталось немного времени, но сегодня, услышав зов, я не смог его проигнорировать, и это было верное решение. Перед тем как уйти, я хотел увидеть тебя ещё раз. – Драг склонил голову, глядя в голубые глаза юноши. – Но, насколько я понимаю, ты призвал меня из-за какой-то тревоги?
Дракон, рожденный из первого пламени, обладал мудростью, которая простиралась за пределы человеческого понимания. Мерлин нуждался в его знаниях и силе.
– Покажи мне, что произошло с миром Эвилиона и что случилось с моей возлюбленной Нимуэй.
Дракон долго молчал, его взгляд был устремлён на юношу, словно он пытался проникнуть в самую глубину его души.
– Ты не отпустил своё прошлое, – наконец произнёс он, и его голос звучал грустно, но в нём чувствовалась теплота и нежность. – И всё так же стремишься к тому, что судьбой тебе не предназначено.
Юноша замер, не отрывая глаз от дракона. Он знал, что Драг владеет магией времени и может показывать прошлое.
– Но отказать тебе я не могу, – продолжил дракон. – Смотри.
Мерлин закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстала ночь, когда незаконный сын Артура вторгся в замок. Его челюсти сжались, когда он увидел, как Нимуэ взмывает в небо, раскрыв гримуар и торопливо произнося заклинание. Её тело, объятое вспышкой, отдавало всю свою энергию. Магия перемещения. Магия защиты. Он бросил взгляд в сторону, и увидел, как те, кто успел прорваться к замку, растворились в воздухе, скрывшись от адских псов. Это заняло лишь мгновение, но, обернувшись обратно, он увидел лишь пустые, безжизненные глаза.
Маг, погруженный в воспоминания и забывший о наложенной иллюзии, мгновенно оказался у тела женщины. Его губы шептали древнее, запретное заклинание воскрешения, наложенное древом, что творит миры. Адреналин бурлил в его жилах, и, не осознавая своих действий, он продолжал бормотать эти запретные слова, за которые магам грозило жестокое наказание. Реакции не последовало, но краем глаза он заметил, что Тёмный приблизился к телу. Его взгляд был пустым и безжизненным. Мордред опустился на одно колено перед телом женщины и долго смотрел на нее, будто в нерешительности. Но вдруг аромат благовоний, исходящий из кулона, достиг носа падшего рыцаря. Его меч сверкнул в ночи, и одним быстрым движением отсек голову леди Озера. Первобытный гнев охватил мага, и он почувствовал, как его разум затуманивается.
– Эмрис… – сквозь пелену тумана пробивался голос дракона.
Иллюзия медленно рассеивалась, обнажая перед драконом юношу, лежащего с закрытыми глазами. Дрожь пробивала его тело, а тьма сгущалась вокруг.
– Не сдавайся! – дракон с тревогой наблюдал, как из его головы начали пробиваться два смоляных черных рога. Знакомое чувство пронзило старого дракона – эта энергия… Времени почти не осталось.
Дракон очертил огненным кругом юношу, уже терзаясь сожалением о том, что исполнил его просьбу. Но не выполнить её он тоже не мог – драконы всегда оставались в долгу перед ним. Однако, если так будет продолжаться, маг рискует превратиться в демона. Дракон бросил взгляд на его руки и с тревогой заметил, что ногти уже обратились в острые когти, а тень добралась до локтя. Он может не успеть.
Под сводами пещеры зазвучала погребальная песнь, полная скорби и горя. Драконы исполняли её, чтобы очистить разум и тело от боли утраты, которая затмевала сердце и вела к разрушению. Голос дракона воззвал к древу, и на последней строке две капли упали на землю, превратившись в искры.
Дракон заметил как тело юноши постепенно обретает человеческие черты. Слезы струились по его лицу, и он нежно коснулся лба мага своим когтем, погружая его в целительное забытье.
"Бедное дитя," – с тоской размышлял дракон, наблюдая, как человеческие чувства поглощают мага.
"Ты всегда был особенным. Но если бы ты поверил тогда, что дева Нимуэй не твоя судьба, многое бы могло не случиться."
Дракон пристально вглядывался в юношу, и в его сердце нарастала тревога. Та дева наверху, о которой маг не проронил ни слова, определённо была потомком его возлюбленной, но её аура источала нечто зловещее. Во-первых, юный друг стёр её память, и Драг не мог проникнуть в её мысли. Во-вторых, её аура отличалась от человеческой и ведьминской, что вызывало у первого дракона напряжение, ее судьба была тесно переплетена с судьбами тех, кого когда-то разделила. И, наконец, он ощущал слабый отголосок энергии, показавшейся ему смутно знакомой, словно эхо из далёкого прошлого.