Лео Рин
Хроника Эвилиона. Сильф
– Драг? Ты здесь? – юноша медленно приоткрыл веки, и алый блеск сменился голубым цветом глаз.
Дракон встрепенулся, очнувшись от раздумий. Он не знал, как долго длился его сон, но пробуждение мага дарило ему надежду. Пока маг боролся, его взор был прикован к внутреннему конфликту, разгорающемуся в человеческой душе. Он молился, чтобы разум одержал верх над тьмой, стремящейся поглотить юношу.
– Юный Мерлин, отпусти свою ненависть и продолжай жить. Верни девушку, что заперта в твоем замке её семье. Ты не сможешь завладеть ею силой, как бы ни желала этого тёмная часть твоего сердца, – произнес дракон.
Дракон начал подниматься ввысь, оставляя за собой шлейф искр. Он замер на мгновение, словно размышляя о чём-то важном.
– Ты дал мне пищу для размышлений. Дай время, и мы снова увидимся. Мне нужно обдумать всё, что я здесь увидел и услышал, – произнёс он, его голос эхом разнёсся по залу.
Уже уходя, он обернулся и добавил:
– Если ты возьмешь её силой – погубишь навсегда. Заклинание Нимуэ – это могущественная родительская защита, и за ней стоит кто-то ещё, гораздо более сильный. Без её желания ты никогда не сможешь овладеть её телом. Оставь эту затею, ибо те, кого ты стёр из памяти, пожертвуют всем, чтобы вернуть её.
Дракон начал медленно исчезать в мрачной бездне портала.
"Я сделаю так, что она сама захочет меня", – эти слова стали последним что он услышал, прежде чем окончательно раствориться в окружающей тьме. Первородный не заметил холодного и торжествующего оскала, внезапно появившегося на лице Мерлина.
***
После того как Эмрис покинул комнату, я несколько минут сидела, задумчиво глядя на закрытую дверь. Его слова эхом звучали в моей голове:
"Твоя семья – это я…"
Его тон был непреклонен. Неужели это означало, что у меня нет семьи, кроме него? Но это казалось немыслимым.
Я откинулась на подушки, закрыла глаза и попыталась вспомнить хоть что-то о близких и дорогих мне людях. Но в ответ перед моим внутренним взором возникали лишь разрозненные образы: зал замка, кафе, комната с огромным белоснежным псом. Люди без лиц открывали рты, но я не слышала ни слова. Чем больше я вслушивалась, пытаясь разобрать речь, тем больше слова распадались, звеня словно осколки стекла. Устав от бесплодных попыток, я снова открыла глаза. Чётко я помнила только последнее воспоминание с Эмрисом, когда я украдкой пробиралась в библиотеку.
Как он меня назвал? Ниньен… Значит, это моё имя. Ну что же… Оно отозвалось тёплым чувством в моей груди.
Стук в дверь внезапно прервал мои размышления.
– Входите! – произнесла я, садясь в кровати и поворачивая голову к двери. Сначала в комнату медленно въехал столик на колёсиках, а затем…
Мой рот раскрылся сам собой, когда следом за столиком возникла белая зайчиха в скромном переднике. Она вошла с грацией, достойной человека, склонив голову и устремляя на меня свои чёрные, как бусины, глаза. Эти глаза, казалось, изучали меня.
– Привет, – мой голос дрогнул, выдавая волнение.
Зайчиха грациозно присела в подобии реверанса и подкатила столик к моей кровати. На нём стоял поднос с аппетитно пахнущим завтраком. Услышав аромат яичницы, мой желудок, давно не знавший еды, громко заурчал. Зайчиха отвернулась, и я услышала тихое фырканье, которое можно было принять за смешок.
– Рада, что повеселила тебя, – сказала я беззлобно, придвигая поднос ближе.
Я посмотрела на посуду. Она была выполнена из керамики, но орнамент изображал лесные мотивы: листья, ветви, птицы и звери.
– Красиво, – произнесла я восхищённо.
На тарелке шкворчала яичница с кусочками ветчины, рядом стояла тёплая булочка и тарелочка с сыром.
– С твоего позволения, – обратилась я к Зайчихе и, стараясь вести себя прилично, жадно набросилась на еду.
Она едва заметно повела ушами и скрылась в тени дальней части комнаты. За одной из штор притаилась еще одна, совсем крошечная каморка. Услышав журчание воды, я невольно вздохнула с облегчением. Ванна! Здесь была ванна! Пушистая служанка с деловитой поспешностью наполняла ванну водой и извлекала из шкафов разнообразные принадлежности для купания. Я наблюдала за ней, радуясь скорой возможности смыть с себя неприятный запах, который теперь ощущался особенно остро.
– Ты не можешь говорить со мной? – мой вопрос прервал её тихие хлопоты.
Зайчиха медленно покачала головой, её большие глаза выражали удивление.
– Но ты меня понимаешь. Как же нам быть? Я бы хотела называть тебя по имени. Оно у тебя есть?
Снова отрицательное покачивание головой.
– Тогда не против, если я дам тебе имя?
Она обернулась, и в её чёрных, бездонных глазах мелькнуло удивление. Но через мгновение она кивнула.
– Может быть, Лола? – в моей голове возник один из ярких, мультипликационных персонажей.
Её носик сморщился, выражая несогласие.
– Флаф? Тоф? Джуди?
Её вид ясно показывал, что все не то.
– Тогда, может быть, ты сама покажешь или намекнёшь?
Она задумалась, а затем подошла ко мне и протянула лапку, указывая на узор из диких лесных лилий на тарелке.
– А, теперь понятно. Лили?
Лёгкий утвердительный топот её задних лапок и лёгкое фырканье подтвердили мой выбор.
– Что ж, Лили, благодарю тебя за завтрак. Теперь я бы с превеликим удовольствием воспользовалась бы ванной.
Она кивнула и грациозно покинула комнату, унося с собой столик и пустой поднос.
Моё тело казалось слабым, невероятно слабым. Должно быть, я проспала несколько дней. Опустившись на край кровати, я свесила ноги, которые не касались пола, и только тогда поняла, что на мне была ночная рубашка из такого тонкого хлопка, что даже самый лучший египетский показался бы наждачной бумагой. Она была настолько прозрачна, что моё тело можно было видеть насквозь. А света было так много…
Ну что ж, попробуем. Взгляд мой упал на мягкие шерстяные тапочки, и я, надев их, осторожно поднялась. Голова кружилась. Держась за край кровати, я начала медленно продвигаться в сторону стены, за которой скрывалась ванная комната. Но вот кровать закончилась, и передо мной возникла задача сделать несколько шагов до стены без опоры. Глубоко вздохнув, я сделала первый шаг. Внезапно пол стремительно приблизился ко мне, и тело напряглось в ожидании неизбежного удара. Но ни через миг, ни через два, удара не последовало. Открыв один глаз, я обнаружила, что зависла всего в паре сантиметров от пола. Повернув голову, я увидела в дверях Эмриса.
– Эмрис, – прошептала я, – прошу тебя, отпусти меня.
– Возможно, чуть позже, когда я вдоволь налюбуюсь видом, – медленно произнес он, стоя в дверях.
Я замерла, ощущая себя обнаженной под его пристальным взглядом. Тонкий хлопок едва прикрывал мое тело.
Я взглянула на Эмриса с мольбой, но его голубые глаза внезапно потемнели, как штормовое море.
– Пожалуйста, – прошептала я, чувствуя, как к щекам приливает краска.
Он моргнул и удивленно посмотрел на меня:
– Ты что, стесняешься?
– А ты как думаешь? – прошептала я, стараясь скрыть своё волнение.
С лёгким щелчком он оказался рядом и поднял меня на руки. Я уткнулась лицом в его рубашку, не желая показывать ему свои чувства. Мне хотелось закричать на него, но я не могла найти в себе сил.
– Прости, – его голос был тихим. – Иногда я забываю, что ты не… – он замолчал и нежно поцеловал меня в макушку. – Тем не менее, так лучше, так безопаснее.
Он медленно подошел к эркеру, где стояла ванна, и опустил меня на пол. Щелкнув пальцами, он пробормотал заклинание, и вода в ванной из прозрачной стала молочной. Эмрис отвернулся.
– Раздевайся и входи.
– Ты что здесь будешь? – пискнула я, быстро стянула рубашку и скользнула в ванну.
– Да, а то вдруг утонешь.
Он повернулся и сел рядом с ванной.
– Тяжело, наверное, с такой копной волос, – он нежно перебирал мои золотистые локоны.
– Нет, мне они нравятся. Иногда помогают, знаешь ли, скрыть свое тело от похотливых магов. Хоть и частично.
С этими словами я опустилась в ванну по самый нос.
Юноша лишь усмехнулся моей шутке. Я не видела его, но отражение в воде едва заметно угадывало его силуэт. Внезапно раздался щелчок, и с полки к нам направилась корзина, наполненная разнообразными флакончиками и расчёской.
Эмрис взял расчёску и, тихо напевая под нос, начал бережно распутывать мои волосы, спутанные от долгого сна.
– Слушай, – обратилась я к нему, – а как мы с тобой познакомились?
Щётка на мгновение замерла, перестав скользить по моим волосам.
– Очень давно, – ответил он с лёгкой грустью в голосе. – Когда я был совсем одинок…
Его слова были пропитаны тоской. Я повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Я расскажу тебе после, это долгая история, – пообещал он.
Но он так и не рассказал…
Прошли дни с того момента, как я пробудилась в замке Эмриса. Постепенно я начала чувствовать себя здесь как дома, но сегодня, не обнаружив его за завтраком в столовой, я направилась прямиком в сад. Там, за небольшим столиком, в тени уютной беседки из переплетенных крон деревьев, зайчиха Лили заботливо накрывала для меня чай.
Мы с ней стали чем-то вроде подруг, несмотря на то, что она не могла общаться со мной человеческим языком. Но её выразительная мордочка и глаза говорили сами за себя, и я постепенно начала понимать её без слов. Помимо Лили, в замке был лишь огромный филин Архимед. Он почти всегда находился при Эмрисе и относился ко мне с глубоким уважением, но никогда не оставался со мной наедине. Ну и ладно, если честно, он немного пугал меня, особенно когда резко поворачивал голову. Я передернула плечами, вспоминая нашу первую встречу.
В тот день я искала Эмриса и, ведомая любопытством, направилась в библиотеку. Он сидел за простым деревянным столом, на котором в беспорядке громоздились колбы и ступки, модель какого-то загадочного устройства и множество книг. Эмрис был поглощён изучением древнего трактата, но едва я переступила порог, как тот мгновенно исчез под грудой бумаг.
– Хотела предложить тебе выпить со мной чаю, – произнесла я, стоя в дверях и наблюдая за ним.
Сегодня он казался ещё более экстравагантным, чем обычно. Его длинные волосы превратились в дерзкую короткую стрижку, а пронзительные голубые глаза прятались за круглыми очками в золотой оправе. В ушах у него сверкало столько серёг, что даже мастера пирсинга аплодировали бы ему стоя.
Я всё ещё не могла привыкнуть к этому причудливому смешению эпох в этом месте. Здесь, словно в сказочном лабиринте, мирно соседствовали средневековые мотивы и современные чудеса техники, словно выхваченные из моих воспоминаний.
Маг, словно художник, создающий причудливые образы, часто смешивал элементы одежды разных столетий, порой приводя меня в замешательство. Сегодня, например, он облачился в синюю мантию, расшитую звёздами, чёрную блузку с воланами, кожаные штаны и… синие кеды с персонажами диснеевского мультфильма.
– С радостью, дорогая, но сегодня у меня слишком много дел, – ответил он, и в его голосе слышалось напряжение.
Я подошла к нему и, преодолевая внутреннее смятение, нерешительно положила руки на его плечи. Эти простые движения давались мне с трудом, несмотря на то, что он был моим женихом.
– О, какое чудесное чучело совы! – воскликнула я, восхищаясь его изящной спинкой, чьи перья переливались на солнце.
– Это Архимед, – произнес Эмрис, указывая на сову.
Я не удержалась и потянулась к чучелу, чтобы потрогать его, как вдруг сова повернула голову, и ее огромные круглые глаза уставились на меня.
Мое сердце замерло, и я резко отдернула руку, прячась за спиной Эмриса.
– Оно живое!
– Конечно, живое, – с улыбкой ответил он. – Это мой фамильяр, проводник в мире магии, если говорить проще.
При этих словах мое сердце сжалось от тоски по кому-то очень близкому. По руке пробежал легкий ветерок, словно я коснулась мягкой шерсти.
– Фамильяр, – повторила я вслед за ним.
Эмрис взглянул на меня, и в мгновение ока я оказалась у него на коленях. Послышался щелчок.
– Не переживай, он не кусается, – произнес он, наклоняясь ближе к моему лицу.
Его озорная улыбка выдавала его намерения, и через мгновение его губы соприкоснулись с моими. Но не прошло и пары секунд, как воздух вокруг него начал искриться.
– Как же это раздражает, – процедил он сквозь зубы и отстранился. – Чем больше я хочу тебя, тем больше моя магия меня не слушается.
Он выпустил меня из своих объятий.
– Иди, выпей чаю, – произнес он, не отрываясь от стола. – Мне нужно работать.
С этими словами он снова склонился над бумагами, полностью игнорируя мое присутствие. Кипы документов были сдвинуты в сторону, и я краем глаза заметила пергамент с названием «Разрушение оберегающих заклятий». Это показалось мне странным.
В этот миг за дверью раздался столь знакомый топот, сопровождаемый нетерпеливым фырканьем. Лили, нервно подергивая ушками, осторожно заглянула в кабинет. Я улыбнулась и поспешила ей навстречу. С тех пор её присутствие за завтраком стало для меня привычным. Иногда по вечерам она присоединялась ко мне в гостиной, где я с упоением погружалась в чтение книг по управлению маной и основам магии. Порой я переходила к истории магии, но многие книги были надежно заперты от меня Эмрисом. Он объяснял это тем, что случилось со мной в прошлый раз.
Отгоняя воспоминания, я отправилась в сад. Благодаря Лили, замок больше не казался мне запутанным лабиринтом. В один из первых дней она провела меня по всем его уголкам. Я пыталась найти что-то, что напомнило бы мне о прошлом, но для меня это был словно чистый лист. Удивительно, думала я, прогуливаясь по комнатам и залам.
Замок был невелик, но уютен. Всё в нём дышало любовью к природе: много дерева, зелени, камня и аромат трав. Сводчатые окна, пропускающие много солнечного света, служили не только для украшения, но и как обмолвился Эмрис, для приготовления зелий. Повсюду стояли книги – множество книг, самых разных: от ярких томиков саг о юных волшебниках до рассказов о средневековье, легенд о Тристане и Изольде и шекспировских «Ромео и Джульетты». На каждой книге на маленьком листке было что-то написано, и я разобрала несколько фраз: от вполне осмысленных до откровенной чуши. Последняя относилась к саге о вампирах.
Но самое удивительное было то, что я помнила эти книги, и они пробуждали во мне давно забытые чувства. «Сам ты чушь!» – прошипела я, проходя мимо, папа-доктор всегда был для меня незыблемым идеалом.
Все книги хранились с особой заботой, и все записи велись не на страницах, а на небольших листках, прикреплённых к обложкам. Эмрис относился к ним с благоговением. Да и вообще, я всегда видела его с книгой в руках, кроме тех редких моментов, когда он обнимал меня.
Миновав несколько комнат, я очутилась на кухне, где царила волшебная атмосфера. Я уже успела привыкнуть к тому, как миски, ножи и прочая утварь сами собой передвигаются по столу, но сегодня это зрелище казалось особенно завораживающим. Осторожно обойдя скалку, которая усердно трудилась над тестом, я вышла в небольшой сад, раскинувшийся вокруг замка. Там, за столиком, меня уже поджидала Лили, её уши нетерпеливо подрагивали. Рядом с ней исходил паром чайник с ароматным чаем, а на тарелочке красовались аппетитные пирожные. Её взгляд метался между входом и книгой, лежавшей на столе, словно она не могла решить, что для неё важнее: встретить меня или начать рассматривать картинки.
Она очень любила, когда я читала ей. Помню один день, когда я сидела в саду и погрузилась в мир "Маленьких женщин", сопереживая героям.
И когда Джо отказала Лори, я не смогла сдержать эмоций и, отложив книгу, разразилась тирадой о том, как силен был эгоизм Джо, несмотря на её юный возраст. Видимо, мои эмоции привлекли внимание Лили, и она подошла ко мне, глядя своими большими глазами.
– Ох, Лили, прости, я слишком увлеклась, – сказала я.
Она посмотрела на меня и положила лапку на книгу, вопросительно глядя.
– Ты хочешь узнать, что там? – спросила я.
Она кивнула. С тех пор каждый день за чашкой чая я погружалась в свои любимые книги, читая их вслух для неё.
С улыбкой, уловив её нетерпение, я подбежала к столику и ласково потрепала её между ушами:
– Вот и я!
Она бросила на меня пронзительный взгляд и пододвинула книгу. Я перевела глаза на обложку. Название было мне неведомо, но по яркому и привлекательному оформлению я поняла, что это исторический любовный роман.
– Ты сама выбрала эту книгу? – с улыбкой спросила я.
Лили кивнула и, устроившись поудобнее на траве, приготовилась слушать.
– Ну что ж, тогда приступим, – произнесла я и открыла книгу.
Роман был о рыцаре без страха и упрёка, чья преданность королю была безгранична. Во время одного из своих странствий он встретил девушку, чьи красота и душа покорили его сердце. Но её отец, суровый и властный, не желал отдавать дочь за простого рыцаря.
Рыцарь начал чахнуть, его весёлость и жизнерадостность угасали, уступая место печали и отчаянию. Король, желая помочь своему верному слуге, отправился просить руки девушки. Однако, увидев её, он позабыл о своей миссии и сам посватался к ней.
Узнав об этом, рыцарь не мог идти против воли короля, но и жить без своей возлюбленной он тоже не мог. Отчаявшись, он отправился к лесной ведьме и попросил её лишить его жизни, превратив в цветок. Проклятье гласило, что этот цветок должен появляться рядом с подушкой предателя – короля.
Завершив повествование, я почти закрыла книгу, но там оставалось еще несколько страниц. Перелистнув их, я увидела изображение рыцаря. Платиновые волосы, сине-зеленые глаза, устремленные в пустоту прямо на меня со страниц книги. Слезы хлынули из моих глаз, а сердце сжалось от боли, словно пронзенное острыми шипами, которые с каждой секундой впивались все глубже. Я захлопнула книгу и, уронив голову в ладони, разрыдалась от печали по тому, кого не помнила, но кто был высечен в моем сердце много лет назад.