Лео Рин
Хроника Эвилиона. Сильф
– О, так ты не в почёте? – с сочувствием спросил он.
Когда он узнал, кто я и как оказалась здесь, его взгляд потеплел. – Я слышал о леди Нимуэй от старика, он отзывался о ней с большой нежностью. Но признаюсь, не знал о её дочери. А что насчёт твоего отца? – спросил он, и в его глазах мелькнуло искреннее любопытство.
– Я никогда его не видела. Знаю только, что он не то что не отсюда, но даже не из самых дальних стран, – ответила я.
– А… понятно. – Голос мальчугана звучал грустно.
Его живот заурчал, и он, стыдливо взглянув на меня, пробормотал:
– Здесь нас не слишком хорошо кормят. За слугами присматривают эти дамы.
Я незаметно достала два яблока, принесенные с кухни. Он жадно посмотрел на них.
– Бери, – сказала я. – Я принесу ещё.
В тот день в замке у меня появился первый друг – Форрест, или просто Форс. А вскоре после этого мне подарили девочку, которая стала моим вторым верным спутником.
Я сидела в своей комнате, когда в дверях появились Гвиневра и Моргана. Они вели за собой ребёнка, покрытого грязью и струпьями, привязанного к верёвке.
– Подарок тебе от короля, – с мерзким смехом произнесли они. – Будь благодарна.
В мыслях пронеслись слова, которым научил меня Персиваль, но этикет требовал поблагодарить их вместо того, чтобы обрушить на них гнев.
– О, вы так великодушны, – произнесла я, неловко присев в реверансе.
– Прекрасная служанка для прекрасной леди, – с тем же мерзким смехом они покинули комнату.
Я осталась наблюдать за маленькой девочкой лет семи, чьи глаза выражали неподдельный страх. Она явно была истощена, и никто не проявлял о ней заботы. Сердце моё наполнилось гневом. В Озерном Крае не знали, что такое брошенные дети; если с родителями случалась беда, многие предлагали свою помощь и становились опекунами. Многие из этих детей выросли достойными рыцарями или талантливыми мастерами.
– Я Вивиан, а ты? – спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал мягко и успокаивающе. Она лишь испуганно взирала на меня своими глубокими, как ночное небо, глазами, а её хрупкое тело едва заметно дрожало. Взгляд её метался по моим покоям, словно ища убежище в этом незнакомом месте.
Я сделала шаг вперёд, протягивая руку, но девочка вздрогнула и отшатнулась, как будто ожидала удара. Её маленькие ладошки инстинктивно взметнулись вверх, пытаясь защитить голову от невидимой опасности.
– Не бойся, я тебя не обижу, – тихо произнесла я, делая шаг назад.
Я подозвала Джейн и Элли, которые прибыли со мной, и попросила их принести таз с водой и еду для девочки. Когда всё было готово, я мягко окликнула её:
– Давай поедим, а потом мы тебя искупаем.
Маленькая дикарка жадно набросилась на еду, а в моем сердце разлилась боль за этого ребенка. Я стала очень чувствительной и, отвернувшись, быстро утерла слезу. Кажется, грядут скверные дни.
Воду нам, естественно, подали ледяную, но я лишь пожала плечами. В конце концов, это было не так уж важно. С криками и беготней нам, наконец, удалось поймать дикарку и поставить её в таз. Девушки быстро раздели её, а я, прошептав слова ободрения, протянула руку, призывая нити. Создав что-то вроде дождя, мы с трудом, но всё же смогли отмыть это дитя.
Под слоем грязи скрывалось прелестное дитя, но её тело было покрыто язвами и струпьями, многие из которых гноились и явно приносили девочке боль.
– Элли, позови Форса. Он в библиотеке, – быстро проговорила я, внимательно изучая её кожу. То, что я видела, не внушало надежды.
Несколько раз в Озерный Край приходили за исцелением люди из других деревень. Меня обычно отсылали, но слухи о тяжёлой болезни распространялись с невероятной скоростью. Персиваль, возвращаясь домой, с гневом делился с Нимуэ, что король совсем не заботится о своих подданных. Многие деревни опустели. И судя по отрывочным знаниям, это была именно именно черная болезнь.
Элли кивнула и скрылась за дверью. Я же достала чистое хлопковое полотно и осторожно вытерла девочку. После еды её глаза закрылись, и она провалилась в сон. Я бережно перенесла её на скамью.
Форс осторожно проскользнул в покои, через четверть часа
– Ты звала меня? —в его голосе чувствовалась настороженность.
Я указала на спину девочки, и тревога сжала моё сердце. Взгляд Форса пронзил ее, как острое лезвие. Он внимательно осмотрел все тело девочки и тихо произнёс:
– Без старика не справиться.
– Помоги ей, умоляю, – прошептала я, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.
Он пристально взглянул на меня, и в его взоре мелькнуло удивление.
– Почему ты так тревожишься за эту крестьянскую девочку?
– Разве она не такая же, как и все остальные? – ответила я, стараясь скрыть раздражение.
Форс долго смотрел на меня, словно пытался проникнуть в самые потаённые уголки моей души. Наконец, он нарушил молчание:
– Ты действительно необычная, – произнёс он, и в его голосе прозвучало восхищение.
С этими словами он покинул комнату, оставив меня наедине с ребенком. Но вечером того же дня к моим покоям была доставлена большая корзинка, наполненная разными флаконами. Внутри лежала записка от Форса с подробными инструкциями по их использованию.
Спустя некоторое время Лили начала идти на поправку, и вскоре за мной тенью следовала моя маленькая спутница. Она почти не разговаривала, но была очень смышлёной и обожала, когда я брала её с собой в библиотеку к Форсу.
Когда Ланселот узнал о Лили, он сразу же поддержал меня и даже сам дежурил у её постели в самые трудные ночи. Он понимал, как тяжело мне было оставаться одной, и старался дать мне хоть немного радости. Например, он сообщил, что кризис миновал.
Из-за тяжёлой стадии болезни я несколько недель не видела малышку. Сильфа же болезнь не затронула. Он сказал мне, что переболел во время учёбы у рыцаря, и отстранил меня от ухода за ней.
С первых мгновений Лили привязалась к нему и Форсу, но любимчиком у нее все же был Перси. Едва завидев её, он тут же подхватывал на руки и сжимал в своих медвежьих объятиях. Он, как всегда, первым узнал о трагической гибели её родителей от голода и болезни и сразу же взял над ней шефство, окружив заботой и вниманием.
Болезнь стала для нас передышкой, позволившей мне избежать участия в королевских пирах. Все вокруг опасались заразиться, и мы наслаждались уединением в нашей небольшой компании.
Первые дамы не тревожили меня, предполагая, что я мучаюсь от серьезной болезни. Слухи распространил Форс, давая удовлетворение для двух зловредных женщин.
Неудивительно, что они тут же прозвали нас с Лили прокажёнными, и число желающих общаться с нами резко поубавилось. Но это было нам на руку. Мы обрели долгожданную свободу и могли наслаждаться жизнью, ведь приглашения стали редкостью. Зато у нас появилось драгоценное время, чтобы лучше узнать этот город. Мы с удовольствием отправлялись на прогулки и заводили знакомства с местными жителями. А поскольку в обязанности Форса входила доставка лекарств, мы постепенно узнали большинство обитателей Эвилиона.
За хлопотами пришла долгожданная весна. Время нашего пребывания в замке неумолимо близилось к завершению, и я была вне себя от радости. Помимо мелких радостей, главным источником моего счастья были письма от матушки. В них она делилась новостями из нашего края и рассказывала о людях, которые были мне так дороги. С нетерпением я мечтала вернуться в родной дом, где сердца людей были теплы и добры вне зависимости от происхождения и достатка. Но разрешения на отъезд мы так и не получили.
Король, казалось, прилагал все усилия, чтобы удержать Ланселота при дворе как можно дольше. Я подозревала, что его старания были вызваны настойчивыми просьбами леди Морганы. Как бы Артур ни стремился избежать её общества, он не мог полностью отстраниться от неё. Дело было не только в их кровном родстве: Моргана была матерью его сына Мордреда – мальчика, которого он не признавал, но всё же представил ко двору. Ему исполнилось двенадцать лет и единственная его компания был суровый рыцарь, неотступно следовавший за ним.
Мы с ним несколько раз пересекались в галереях замка. Он всегда читал, забившись в самый дальний и тёмный угол, – книги о воинском искусстве. Пару раз я заставала его за тем, как он тайком наблюдал за тренировками Ланселота и короля. Нам обоим было запрещено находиться там, но с каждой встречей мы делали вид, что не замечаем друг друга.
Однажды мы вместе прятались от слишком любопытного рыцаря, решившего проверить балкон закрытой спальни.
По юноше было видно, что он очень интересовался отцом, но Артур не обращал на него никакого внимания. Он игнорировал его. Слухи о кровосмесительном потомке шепотом ходили по всему замку, но тот, кто осмеливался их озвучить, лишался головы.
Взор Мордреда был прикован не только к королю, но и к его юной невесте, леди Гвиневре. Едва минуло шестнадцать лет, как её красота расцвела, подобно нежному бутону. Леди Моргана и леди Гвиневра, нередко принимали Мордреда в своём обществе. Гвиневра неизменно проявляла к нему доброту, не желая ссориться с родственницей короля.
Юноша следовал за ней, словно преданный пёс. Он старался держаться подальше от меня, предмета насмешек, но никогда не задирал ни меня, ни Лили, оставаясь равнодушным.
– Мон шер, – раздался тихий, злорадный шёпот монстра, – мы приближаемся к самому захватывающим моментам. Сердце пропустило удар, когда передо мной возникли мои покои. Нас только что покинула Дженна, моя единственная подруга из Эвилиона.
Это был последний вечер, который мы провели вместе. Ланселот проник в мои покои, словно тень, через густые лозы, оплетавшие стены до самого окна.
Честно говоря, его внезапное появление нас испугало. На третьем ярусе замка раздался тихий, но настойчивый стук в ставни, за которым мелькнуло лезвие клинка, снимающего задвижку. Мы с Лили, словно по сигналу, схватились за ближайшие предметы, оказавшиеся под рукой. Но когда в комнате появился человек в чёрном плаще с глубоким капюшоном, наша храбрость испарилась, уступив место страху.
– Не смей кричать, голубка! – опередил он мой порыв.
– Ланселот, – прошипела я, – для разумных людей придумали двери.
Лили нахмурила брови и покачала своей маленькой головкой, выражая неодобрение. В руках она держала табурет, который был ей по росту.
– Храбрая воительница, – сказал он, потрепав её по голове. – Но сейчас я прошу тебя пойти к девушкам в комнату. Со мной она будет в безопасности.
Лили кивнула и поставила табурет на место. Она быстро скрылась в соседней комнате. Как только подол её платья исчез за дверью, я оказалась в его объятиях. Подарив мне короткий, но страстный поцелуй, он со стоном отстранился.
– Вив, я больше не могу, – едва слышно прошептал он, и в его глазах вспыхнуло отчаяние. – Я не могу ни секунды провести в этом проклятом месте, не имея возможности быть рядом с тобой.
– Завтра в главном зале состоится пир, и ты будешь представлена как моя будущая супруга. – Это правда? – воскликнула я, не в силах поверить услышанному, и моё сердце забилось быстрее.
– Ну, несмотря на настойчивые попытки короля свести меня с его сестрой, – ответил он, слегка поморщившись, – я вложил ему в голову мысль, что предпочёл бы иметь под боком скромную и неприметную особу, которая, обладая моей силой, не смогла бы доставить ему неприятностей.
Он явно говорил о Мордреде, как о потенциальном претенденте на престол.
– А верный рыцарь и зять Озерной леди будет для него бесценным союзником. Ведь именно она вручила ему легендарный меч, который не раз спасал его жизнь в сражениях.
Он замолчал.
– Поэтому завтра, как только мы уйдём с пира, сразу же отправимся в наш дом.
Я бросилась к нему в объятия, но тут же подняла голову.
– Твоя маленькая тень тоже поедет с нами. Он не смог отказать в своём же подарке.
Он усталой улыбкой выражал радость, как и я. Мы оба знали, что скоро это закончится. Он крепче обнял меня:
– Голубка, тебе не кажется, что ты стала мягче в некоторых местах?
Я хотела было возмутиться его наглости, но он опередил меня, прошептав:
– Мне нравится.
Я ощутила, что он говорит правду. Что-то твёрдое и горячее упиралось мне в живот, и это определённо были не ножны. Моё тело мгновенно отозвалось, и я прильнула к нему ещё теснее.
– Не надо, дорогая, мне пора идти. Через час я должен быть готов к охоте с Артуром. Он непременно хочет пристрелить кабана к пиру сам.
Он отстранился с явной неохотой и, поцеловав меня на прощание, бесшумно вылез в окно.
Пока он спускался, словно дикий кот, я уловила, как от стены отделилась мужская фигура. Она приблизилась к Ланселоту и что-то произнесла, указывая на… В этот миг раздался удар, и я узнала знакомый голос Персиваля. С улыбкой на губах и радостью в сердце я задвинула ставни и легла спать, мечтая о том, чтобы завтрашний день стал днем моего возвращения домой.
Гончие с лаем ворвались во внутренний двор, наполняя его шумом. Я выглянула в окно и увидела рыцарей, возвращающихся с охоты. Едва поднявшись с кровати и не успев привести себя в порядок, я услышала приближение процессии. Первым прибыл король Артур. Несмотря на свой возраст, около тридцати лет, он выглядел молодо. Красная накидка поверх рубахи и золотые ножны выдавали в нем короля, несмотря на его простую одежду.
Следом за ним въехал Ланселот, как всегда облаченный в черное. Он оживленно беседовал с королем. Я распахнула ставни шире, чтобы впустить свежий воздух, и в этот момент наши взгляды встретились. Серые глаза Ланселота с удивлением смотрели на меня. Он молниеносно обернулся к Артуру, и его улыбка погасла.
Я не успела наложить морок. В ужасе я отпрянула от окна, заметив, как король, спешившись, стремительно несется по ступенькам, а за ним, не отставая ни на шаг, мчится Ланселот.
– Боже, Боже, – шептала я, торопливо наводя морок и бормоча молитвы в попытке успеть.
– Элли! – окликнула я, и она, разбуженная моим испуганным голосом, вышла из своей спальни. Я быстро вручила ей свой простой халат, и она, мгновенно осознав ситуацию, накинула его и схватила расческу.
Сердце моё колотилось, когда король ворвался в мои покои. Но он застал лишь то, как златокудрая Элли пыталась укротить мои рыжие волосы.
– Ваше Величество! – я стремительно поднялась с табурета и изящно присела в реверансе, Элли последовала моему примеру. – Какая честь принимать вас столь ранним утром!
Король, не отрывая взгляда, изучал Элли, затем перевёл глаза на меня, словно проверяя, не обман ли это зрения. За его спиной, с каменным выражением лица, стоял Ланселот, его губы были сжаты в тонкую линию.
– Леди, – король склонил голову, – увидев в вашем окне златокудрого ангела, я не смог устоять перед искушением.
– Ланселот, – обратился король, – отчего же ты скрывал от меня столь дивную красавицу?
Сильф, глядя на меня, ответил, чеканя каждое слово:
– Это Элли, помощница леди Вивиан. Она не из знатного рода, поэтому не удостоилась чести быть представленной вам.
Король взял руку Элли и прильнул к ней губами.
– Весьма прискорбно, – промолвил он, продолжая смотреть на меня. – Надеюсь увидеть вас сегодня на пиру. Леди Вивиан, проследите за этим.
Он улыбнулся и удалился, а взгляд Ланселота, полный негодования, словно пронзил его спину. Мои ноги дрожали от волнения, когда я приблизилась к зеркалу. Вместо привычных карих глаз на меня смотрели изумрудные. Он заметил.
Сильф покинул меня вслед за королем.
Ноги подкосились, и я рухнула на скамью, охваченная желанием вырваться из этого проклятого замка.
– Что нам делать? – прошептала Элли, глядя на меня испуганными глазами.
Я ненавидела себя за те слова, которые собиралась произнести.
– Тебе понравился король?
***
Большой зал замка был украшен красными знаменами с изображением льва. Вышивка на стенах искрилась в ярком свете факелов, словно играя красками. Рыцари и их прекрасные дамы разбились на группы и вели оживленные разговоры. Откуда-то доносился заливистый смех, и по меховой накидке я узнала Персиваля.
Ланселот, который отчитал меня за утреннюю глупость, все еще не разговаривал со мной. Я взглянула на Элли, и её дрожь передалась мне. Мы с Лили потратили много времени, чтобы сделать её максимально похожей на меня. Единственный минус – её глаза были не зелёного, а тёплого медового оттенка. Но король не мог рассмотреть такие детали на третьем ярусе замка, успокаивала я себя.
Ланселот сопроводил нас к помосту, где восседал Артур в компании леди Гвиневры и Морганы. Они с ухмылкой посмотрели на меня, но их глаза мгновенно стали злыми, когда они перевели взгляд на Элли. Сегодня она была одной из самых красивых женщин в замке.
Артур лишь мельком взглянул на Элли и одарил её дежурной улыбкой. Я старалась не смотреть ему в глаза и цеплялась за рукав сорочки Ланселота.
– Леди Вивьен, рад снова видеть вас, – произнес Артур.
Я сделала реверанс, подняла голову и улыбнулась королю. Он посмотрел в мои глаза и что-то вертел в руках. Это был изумрудный браслет.
– Ох, какая жалость, я, кажется, перепутал камни, – сказал он, ухмыляясь. – Хотел преподнести подарок к помолвке.
Я услышала, как челюсть Ланселота скрипнула от ярости.
– Ваше Величество! – его поклон был безупречен, и я почувствовала, как он уводит меня прочь.
– Элли… – пискнула я. Но, повернув голову, я увидела, что за ней наблюдает Персиваль. Он кивнул мне в знак поддержки.
– Вивьен, я бы наказал тебя так, что ты не смогла бы сидеть как минимум месяц!
Он не мог забыть мне утренний промах.
– А теперь мне нужно идти.
Он взял мою руку и нежно коснулся губами места у безымянного пальца. Затем направился к небольшой группе людей, среди которых я заметила тех, кто был особенно близок к королю. Глашатай возвестил о начале пира. Я последовала за Ланселотом, но на полпути меня остановил незнакомый молодой человек в темно-синей мантии.
– Леди Вивьен, – произнес он с почтительным поклоном, – для вас приготовлено место рядом с королем.
– Мне? – Я в растерянности огляделась по сторонам, пытаясь отыскать Ланселота. И тут же заметила, как он стремительно приближается ко мне, словно почувствовав моё беспокойство.
– Прошу прощения, – его голос был холодным и бархатным, но в нём ощущалась едва сдерживаемая ярость.
– Прощаю, – мужчина в мантии махнул рукой, словно капризная дама.
Глаза Ланселота вспыхнули красным огнём.
– Молодой человек, вы же не посмеете перечить его величеству? – с вызовом произнёс незнакомец.
Воздух между мужчинами трещал от напряжения.
– Юный Ланселот, поверь мне, она будет в полной безопасности, – искренне произнёс он.
Ланселот медленно, но решительно кивнул.
– Ах да, ваше место рядом с леди Морганой, – добавил он.
Последнее, что я услышала, был яростный вздох Ланселота.
– Как ваше имя? – спросила я мужчину, что вел меня сквозь зал, стараясь скрыть волнение.
– О, милая, всё позже, – ответил он, загадочно улыбаясь. – Сейчас начнётся пир. Советую вам не увлекаться напитками и не принимать ничего из рук незнакомцев. – Он коснулся подвеса в виде орлицы на груди.
– И держите это при себе, – добавил он. – Вам это понадобится.
Прежде чем я успела спросить, откуда он знает, незнакомец уже исчез в толпе. Я стояла, ошеломленная и заинтригованная. Мой взгляд был прикован к месту, уготованному мне – месту рядом с королем.
Я вздохнула и, сделав очередной реверанс, заняла место, уготованное для меня. Волнение заставило меня покраснеть, и я чувствовала себя неловко рядом с королем, постоянно ощущая на себе его пронзительный взгляд.
– Леди Вивьен, это для меня большая честь, – произнес он, вызвав у меня дрожь.
Пытаясь успокоиться, я обвела взглядом зал. В углу, рядом с Морганой, я заметила Ланселота. Она, словно искусная куртизанка, начала осыпать его вниманием. Её улыбки и томный взгляд были прикованы только к нему, и ревность змеёй начала вползать в моё сердце, отравляя его своим ядом.
Желая отвлечься, я отвела взгляд и мои глаза встретились с глазами леди Гвиневры, по моему позвоночнику пробежал ледяной холодок от ненависти в ее взгляде.
Пир продолжался своим чередом. Король то и дело норовил вовлечь меня в беседу, наклоняясь ближе и одаривая своей чарующей улыбкой. Я чувствовала на себе пристальные взгляды Ланселота и Гвиневры. Музыканты завели мелодичные композиции, и слуги принялись освобождать пространство для танцев.
Король поднялся и протянул мне руку. Его серые глаза, казалось, отдавали приказ, и я молила небеса, чтобы они забрали меня прочь. Пока мы направлялись к центру зала, мимо пронесся Мордред, зацепив подол моего платья. Король удержал меня, не дав упасть, и произнес:
– Ваш маленький маскарад почти удался, – произнёс он с загадочной улыбкой.
Ком подкатил к моему горлу, когда король вёл меня в танце, не сводя глаз. Заметив моё смятение, он усмехнулся:
– Признаюсь, я был поражён, узнав, что слухи о вашей красоте, юная леди Озера, оказались правдивыми. Но ещё больше меня изумило, когда во дворец прибыла рыжеволосая девушка, словно воплощение всех самых несочетающихся качеств.
Музыка стихла, и я осознала, что Сильф пытается пробиться ко мне. Однако путь ему преградили рыцари королевской стражи. Я огляделась в поисках помощи, но Персиваль исчез из зала. Леди Моргана смотрела на меня с насмешкой, а леди Гвиневра – с открытой яростью.
Король властно взял меня за руку, не давая ни малейшего шанса возразить, и стремительно вывел из зала.
Его рука крепко сжимала мою, словно тиски, не позволяя вырваться. Мои ноги едва поспевали за его широкими шагами, и я едва успевала запоминать повороты. Мы шли по бесконечным коридорам, и с каждым шагом я всё больше осознавала своё положение – я была пленницей в этом лабиринте, и каждый поворот мог привести меня к виселице за обман и ведьмовство.
– Ваше Величество, – начала было я, но король не обратил на мои слова никакого внимания, продолжая вести меня дальше.
– Будешь препираться – твоему ненаглядному Ланселоту обеспечат приют в подземелье. За обман короля.
Его тон был спокоен, но пронизывал ледяным холодом. Он не бросал слов на ветер, он был королем Эвилиона. Внутри меня все дрожало. Мне было страшно за себя и за Сильфа. Все рассказы о короле оказались лишь тенью правды. За время жизни в замке я видела, как по его воле одни отправлялись на смерть, а другие возвышались за подвиги, которые в действительности ничего не значили.
– О каком обмане вы говорите? – мой голос предательски дрогнул.
Он усмехнулся, уловив эту дрожь. Остановившись перед дверью своих покоев, он распахнул её:
– Войдёте сами? Или позволите мне применить силу внушения?
Он стоял и смотрел на меня, будто заранее знал, какой выбор я сделаю. Мне оставалось только гордо поднять подбородок и войти внутрь, хотя внутри меня всё дрожало от страха перед этим человеком. Сзади послышался приказ не впускать никого в покои, и с тихим стуком закрылся засов.
В комнате было немного мебели, и мой взгляд сразу же упал на огромную кровать, которая занимала почти всё пространство. В горле встал ком. Артур подошёл к небольшому столу, на котором стояла оплетённая бутыль вина и два изящных бокала.
– Сними с меня плащ, леди Вивьен, – приказал он, – сегодня ты прислуживаешь самому королю. И помни, зеленоглазка, от твоего выбора зависит дальнейшая судьба – твоя, моего лучшего рыцаря и всего озерного края.
Его угрозы были леденящими душу. Его мощь могла разрушить наш край, особенно учитывая, что на его стороне стоял один из величайших магов – Мерлин. Я не видела его лично, он ни разу не появлялся в стенах библиотеки за всё время моего пребывания здесь. Но я уже испытывала к нему жгучую ненависть. Как мог он, будучи наставником Артура, воспитать в нём такие качества? Хотя… Воспитание вдали от родного дома, в приёмной семье с младенчества…
– Не зли меня, женщина, – произнёс король тихо, но его голос был пронизан холодом.
Хоть мои ноги и дрожали, я постаралась подойти к нему с максимальной уверенностью. Мои руки взяли застёжку у его груди, но непослушные пальцы долго не могли справиться с ней, пока он смотрел на меня.
– Видимо, тебе не часто приходилось раздевать мужчин, – с лёгкой усмешкой сказал он.
Он накрыл мою руку своей и, слегка проведя по ней, расстегнул плащ. Затем он скинул его на медвежью шкуру, лежащую на полу.
– Сядь, – он кивнул на стул, стоящий возле стола.
Я наблюдала за тем, как он разливает вино по бокалам. Поставив один передо мной, он сел напротив и, пристально глядя на меня своими серыми глазами, начал медленно пить.
– Ваше величество… – начала я.
– Пей, – приказал он, не сводя с меня взгляда.
– Я не хочу… – тихо ответила я.
– Ты отказываешься от вина короля? – бровь его изогнулась, выдавая раздражение.
– Пей, – повторил он.
Я надеялась, что в бокале лишь вино. Не паникуй, – уговаривала я себя, – там просто вино. Осторожно пригубив, я почувствовала, как тепло разливается по горлу.
– Я всё думал, куда же пропала девушка с рыцарского турнира в твоём краю, – произнёс он, крутанув бокал в руке. – Знаешь, когда ты сняла вуаль, моё сердце замерло.
Поставив бокал на стол, он извлёк из кармана брюк ту самую вуаль, что сорвал ветер на моём первом турнире, и бережно положил её рядом.
– Не советую мне лгать, – произнёс он. – Мне было интересно, когда же ты раскроешься.
Я смотрела на тряпку, притаившуюся на столе, словно змея, готовая к броску.
– Вы знали… – прошептала я.
– Да, знал, но не мог доказать. Я был в маске инкогнито, а твой рыцарь изрядно потрепал меня. Не самый лучший вид для разоблачения.
Он тихо усмехнулся.
– Ланселота спасло только это. Признайся я, и потерял бы титул самого сильного воина.
Я не замечала, как вино обволакивало мой разум, приглушая внутренний огонь, пылающий в горле.
– Вивьен, ты прекрасно знаешь, я не привык расставаться с тем, что считаю своим, – произнес он, глядя на меня с холодным блеском в глазах.
– Но, леди Гвиневра… – начала было я, но он прервала меня резким жестом.
– Тише! Она всего лишь бездушная марионетка, не способная заглянуть дальше своей внешности. Но, как я слышал, моя дорогая, за эти месяцы ты сумела покорить сердца многих. Мерлин говорит, что твои знания простираются далеко за пределы обычного образования.
– Мерлин? – ледяной холодок пробежал по моей коже.
– Все это время он испытывал тебя. По его мнению, Гвиневра принесет мне лишь беды, несмотря на её неземную красоту.
Он сделал ещё пару глотков и на его лице заиграла улыбка:
– Но ничто не сравнится с той, что я вижу сейчас.
Я непонимающе взглянула на него, а затем ощутила, как золотая волна мягко опускается на мои плечи. Морок больше не окутывал меня. Я поспешно потянулась к своему оберегу, но его не оказалось на месте. С ужасом я взглянула на Артура. Он с улыбкой извлёк его из другого кармана и положил на стол.
– Видишь, ангел? Не только твоя матушка владеет магией. Она всего лишь ученица Мерлина.
Я была напугана, и дрожь сотрясала моё тело. Теперь я поняла намерения Артура.
– Потерпи немного, скоро зелье начнёт действовать, и ты расслабишься.
Как только он произнёс эти слова, я почувствовала, как мой разум окутывает туман. Мысли ускользали, словно тени в лунном свете.
– Приворотное зелье, – прошептала я, едва дыша.
Артур поднялся из-за стола и, обойдя его, встал за моей спиной.
– Вивьен, ты родишь мне сильных детей, – его голос был мягким, но в нём звучал очередной приказ.
Его губы коснулись моей шеи, когда руки опускали лиф моего платья. Я почувствовала, как моя грудь обнажилась, и попыталась прикрыться руками.
– Не смей закрываться, – прошептал он, и его слова, словно магия, проникли в мои вены, заставляя тело подчиняться.
– Ланселот… – прошептала я, и в тот же миг почувствовала, как моя голова откинулась назад. В ярости он потянул меня за волосы, вынуждая смотреть прямо в его глаза.
– Дорогая моя, Ланселот тебе не поможет. То, что принадлежит мне, не смеет забирать какой-то жалкий приемыш колдуньи.
– Я… я не могу… отпустите меня, ваше величество, прошу вас… Я не хочу становиться вашей… Я… я…
Слезы, единственное, что неподвластно было зелью, струились по моему лицу. Но Артур оставался безучастным. Он продолжал расшнуровывать мое платье, не обращая внимания на мои отчаянное мольбы.
– Смирись, я не буду спрашивать твоего согласия. Быть женой короля – великая честь. Но я слишком долго откладывал эту помолвку, наслаждаясь вашим фарсом.
Кроме того, Мерлин поведал мне о вашем тайном романе с Ланселотом. Он прекрасно обойдётся без тебя, если ты откажешься от него. Он на мгновение умолк, и я поняла, что речь идёт о его гибели.
– Я не могу принадлежать вам, – мой голос дрожал.
– А тебя никто не спрашивает. Если бы не заклятие твоей матери, я бы увёз тебя в тот же час, как закончился турнир. Послушай меня внимательно и прими как данность. Ты будешь моей.
Он простонал, когда, склонившись, увидел мою обнажённую грудь. Горло сдавило судорогой, я отчаянно боролась с зельем внутри себя, собирая все крупицы своей силы.
– Нет, – прохрипела я, едва слышно.
Он был осведомлен о событиях того дня и знал, как рассеять чары. Одним быстрым движением он поднял меня на ноги и развернул к себе. В его серых глазах полыхала ярость, вызванная моими словами. Сквозь стиснутые зубы он процедил:
– Я даю тебе последний шанс: либо ты сейчас скажешь, что мне нужно, либо Ланселот не доживет до утра. Всё просто. Так или иначе, ты станешь моей. И если мне придется вливать в тебя это проклятое зелье, поверь, я это сделаю.
В подтверждение своих слов он взял бутылку вина. Сделав пару больших глотков, он внезапно прижался своими губами к моим. Прежде чем это сделать, он слегка сжал моё лицо пальцами, вынуждая разомкнуть губы. Вино проникло в мой рот под напором его поцелуя, не давая мне возможности выплеснуть его.
– Надеюсь, ты поняла? Итак, твой ответ? – прошептал он.
– Я хочу, чтобы вы стали моим мужчиной, – мой голос звучал словно чужой, прорываясь через окутывающий разум туман. Последние искры боли угасли, и зелье практически полностью взяло меня под контроль. Далёкие мысли всё ещё кричали от ужаса, когда король взял меня на руки и отнес на кровать. Но моё тело перестало реагировать, кроме как на его желания.
В мгновение ока моё платье было сорвано до конца. Он прорычал и быстро снял с себя рубаху и брюки.
– Хорошая девочка, будь послушной, и я дам тебе всё, что ты пожелаешь, – прошептал он.
Эти слова вызвали у меня дрожь, он быстро развел мои бедра и я почувствовала толчок. Моё тело, находящееся под воздействием зелья, реагировало так, как ему хотелось. Я закрыла глаза, желая умереть, чтобы это быстрее закончилось. Но только потеря сознания спасла меня от этого кошмара.
Солнце безжалостно слепило глаза, а по руке мягко скользила крошечная тёплая ладошка. Я открыла глаза и устремила взгляд на источник прикосновений. Рядом с кроватью стояла Лили, её лицо было залито слезами. При виде её, весь ужас прошлой ночи вновь обрушился на меня с новой силой. Я окинула взглядом комнату: это были не мои покои и не покои короля.