Кира Тигрис
Академия Меча и Чар 1
Глава 16. Драка года
Демон
Он стоял растерянный посреди школьного холла, не обращая внимания на хаотичную суету не выспавшихся и вымокших подростков вокруг. Под его бледной, как мел, щекой был зажат дорогой телефон. Из-за стука собственного пульса в висках он едва слышал слова соболезнований и был готов выронить новенький гаджет.
– Лекс? Че стряслось? – недовольно нахмурился высокий статный парень рядом и стряхнул с загорелого лба кудрявую каштановую челку – нет, рядом не проходила никакая симпатичная старшеклассница, просто Тони уже стал изрядно нервничать. Он всегда поправлял свои густые шикарные волосы, когда волновался и при этом гораздо чаще смотрелся в зеркало. Благо, сейчас оно, высокое и новое, стояло всего в паре шагов.
Во-первых, куда делся Дэн? Уже почти десять часов утра, а он еще не вздул ни одного новичка! Скучно! Во-вторых, долго ли еще они с Лексом будут вот так стоять? Сейчас Анжелика, самая симпатичная блондинка школы, убежит в класс, и так и не успеет оценить новые джинсы и кроссы Тони. Не то, чтобы он не выкладывал их пачками в инстаграм, просто об их стоимости он собирался доложить ей лично. Сорвалось… но почему? И, да! В-третьих, что сейчас происходит с Лексом? Парень бледный, как мутант, руки трясутся, на речь не реагирует.
– Да не парься ты! Дэн очухается и еще накостыляет этому… мажору на скутере! – принялся успокаивать Тони, однако, ему так и не удалось скрыть свой недовольный тон. Темно-зеленые, почти оливкового цвета, глаза искали в толпе стильную короткую стрижку Анжелики. – Помнишь, Спартак тот раз свалился с дерева? Ну и че?! Очухался! Даже скорую не вызывали!
Алексей молча повесил трубку, небрежно сунув дорогой телефон в карман костюма. Услышав имя «Спартак», он почему-то снова вспомнил своего отца. Именно тот момент, когда он впервые представил ему Дэна Спартина.
– Завел себе нового дружка? – ухмыльнулся Виктор, пристально разглядывая широкоплечую спину Дениса, когда тот отвернулся за новой порцией барбекю, – вместо Спартака, да?
– Именно, отец! – улыбнулся Лекс своей самой официальной улыбкой, специально отработанной на случай важных переговоров с отцом, – вместо Спарти! Этого ты не сможешь подстрелить…
– Че, мы так и будем тут тусить? – уже в открытую возмущался Тони, перебирая длинными музыкальными пальцами маленький золотой ключик в кармане своего хитового клетчатого пиджака – это был сюрприз для Анжелики из Италии, который должен быть подарен уже как пятнадцать минут назад. Тони надеялся поменять его не меньше, чем на отличный долгий поцелуй за школой…
– Почему она? Почему именно… мама? – в десятый раз спрашивал пустоту Алексей, еле шевеля бесцветными губами. Его белобрысая сбившаяся челка прилипла к мокрому лбу, серые глаза, темнея, отрешенно смотрели в огромное – от пола до потолка – окно, совершенно не замечая ничего вокруг.
– Че ты там шепчешь? Лекс? Ох, ни фига себе!
Тони не верил своим зеленым глазам, и без того большие, сейчас они стали просто огромными. Он даже не заметил, как пара девятиклассниц сделала с ним селфи – непоправимое преступление, влекущее за собой долгий бан в соцсетях. Юный Барсых по привычке еще разок решил взглянуть на себя в зеркало и… увидел его – лохматая шевелюра выжженных на солнце волос, черное от загара лицо, кривая походка. Колтин. Предмет всеобщих насмешек и издевательств, отличный вариант «мальчика для биться», за которого никто никогда не заступится.
Тони криво улыбнулся своему безупречному отражению, в сотый раз проверив присутствие милых ямочек на обеих щеках. Но чем ближе подходил Колтин, тем быстрее исчезала улыбка – ее будто ветром сдувало. А затем и вовсе уголки губ недовольно опустились вниз, и красивое благородное лицо превратилось в недовольную капризную гримасу.
– Эта клетчатая рубашка… блин! Да она же с витрины! – все сильнее и сильнее хмурился Тони, рассматривая знакомый узор из полос и клеток. Затем его недовольный прищуренный взгляд опустился ниже. Шикарные серые джинсы и… нет, этого точно не может быть. – Да они же обещали оставить эти кроссы для меня!
А Лекс между тем набирал очередной номер, внимательно вслушиваясь в каждый длинный гудок, пока они внезапно не прервались громким «Вызываемый абонент не отвечает. Попробуйте…»
– Блин! Отец, бери трубку!
«Ладно, Лекс! Я погнал к русичке! – ответил бы в этом случае Тони и преспокойно отправился бы искать Анжелику. Он всегда бросал Алексея в трудную минуту, за что, собственно, последний был ему крайне благодарен. Просто любая трудная ситуация с присутствием Барсых становилась еще сложнее. Да-да! Друзьями еще нужно уметь быть!
– А что это рядом с ним? Это прачечная? А не… пицце-доставка! – Тони теперь, как и Алексей, не замечал ничего вокруг, в открытую уставившись на Ника, как кот на новые тапки. – Да откуда у этого голодранца фирменные шмотки? И что за пацан рядом с ним? Он идет странно… – нахмурился Тони, невольно делая шаг вперед, и тихо присвистнул, – неа! Это не пацанская фигура! Это девчонка!
Уж кто-то, а счастливчик Тони, который буквально купался в женском внимании, мог с легкостью отличить девчонку от парня, как бы она не пряталась.
Колтин так и прошел бы мимо вместе со своей новой подругой из пиццерии, которую в этой школе видели первый раз, если бы…
– Клевая рубашка, братан! – ехидно улыбнулся Тони, едва скрывая свою зависть, – папуля взял кредит? Или продали дом?
Ник вздрогнул и резко остановился, каждая клеточка его тела напряглась при упоминании отца.
– Нет, пожалуй, кредит – твой сарай столько не стоит!
– Заткнись! – процедил сквозь крепко стиснутые зубы, а вернее – сквозь огромную щель в передних зубах Ник, он уже давно привык к подобным «комментариям» и обычно они сопровождали его, как цыплята курицу, по всей школе. Но если раньше парень тенью прокрадывался мимо, терпя все насмешки, то теперь он был не один. В огромном новом зеркале, что стояло за спиной нахального обидчика, он увидел растерянное отражение Киры, она не смеялась, а лишь сильнее надвинула красную кепку с красиво вышитым логотипом пиццерии на серые глаза. В школьном холле постепенно замолкали голоса – вокруг всем известной «четверки» стала собираться толпа зрителей.
– Проходи мимо! – прошептал одними губами Лекс, так, чтобы Ник все-таки смог его услышать, – мимо! Колтин!
– Клевая рубашка, братан! – продолжал Тони, радуясь повышенному вниманию, – можно я сделаю с тобой селфи, а? Так где, говоришь, ты взял кредит?
– Отвали от него! – вступилась Кира, беря Ника под руку и пытаясь увести в сторону – это был, пожалуй, самый лучший момент для Никитки за все его обучение в школе – никогда раньше девчонки не брали его под руку. Жаль, что все так быстро кончилось и больше не повторится.
– Ник, пойдем!
– Да валите уже! – процедил сквозь зубы бледный, как смерть, Лекс.
А вот Тони совсем не хотелось, чтобы шоу так быстро кончилось.
– Куда вы, джентльмены? – улыбнулся он своей милейшей голливудской улыбкой, от которой так сходили с ума все девчонки, и протянул Кире руку для рукопожатия, – как тебя зовут, пацан?
Хуже ситуации Ник и представить не мог, так как считал, что для девчонки нет страшнее оскорбления, чем если ее перепутают с мальчишкой. Ведь для парня нет ничего страшнее, если его назовут девкой…
Наступила тишина – вся школа желала узнать ответ на этот вопрос. Но мальчишка из пиццерии лишь улыбнулся и быстро снял свою красную кепку – локоны густых, темно-рыжих волос, радуясь внезапной свободе, разбежались по плечам. Зал ахнул – гадкий утенок на глазах у всех стал прекрасным лебедем. Тони отдернул свою руку, словно от огня, его щеки зарделись ярче кепки девчонки. Впервые в жизни первый красавец школы смутился и не знал, что делать.
– Катись к черту! – подсказал ему Ник, перехватив инициативу по издевательствам, ему не терпелось отомстить за Киру, а точнее за то, что сейчас взгляд ее серых глаз был прикован к Тони. Ник обернулся вокруг – толпа его совсем не замечала, все внимательно следили за его рыжей спутницей. Внезапно в его груди вспыхнула ревность – а, вдруг, она выберет кого-нибудь из них? И он снова, как обычно, останется один? В огромном зеркале среди отражения толпы Ник увидел незнакомого бледного мальчишку с черными, как два уголька, миндалевидными глазами. Судя по его мокрому синему костюму, который был весь в разводах от грязи – белобрысый новичок уже «познакомился» с шайкой Лекса. И сколько это будет продолжаться? Нет, Ник больше «мальчик для битья», у него теперь есть новая рубашка и отличная подруга!
Дальше все произошло раз в десять быстрее, чем будет описано ниже. В кармане у Златоновского громко завибрировал телефон, чумазый мальчишка в зеркале кивнул своей «седой» головой – при свете дневных ламп его волосы выглядели какой-то серебряной копной.
– Тебе папочка звонит! – громко прокомментировал Ник, толпа поддержала его легким смешком – ей было все равно, кто кого, лишь бы представление продолжалось. Алексей быстро вынул телефон и сбросил вызов. Ник криво усмехнулся, добавив громче на два тона, – а может это твоя мамочка, Леша? Бери трубку! Она опять поджарилась в солярии!
Оглушительный взрыв хохота! Ник самодовольно улыбнулся – для издевок большого ума не надо. Он быстро обернулся на Киру, чтобы поймать ее реакцию. Но она ничего не замечала, с ужасом наблюдая за Алексеем. Он согнулся пополам, как от удара в живот, с шумом глубоко вдохнул и почти развернулся, словно собираясь уходить. Как, вдруг, в воздухе мелькнул его маленький, но крепко сжатый, кулак.
– За мою мать! – чуть слышно выдохнул Златоновский.
Удар со всего плеча угодил прямо по Никиткиным зубам – ничего не подозревающий парень едва удержался на ногах! От шока и адреналина ни тот, ни другой не почувствовали боли, хотя у Ника лопнуло сразу обе губы, а Лекс разбил суставы двух пальцев. Толпа взревела, а затем снова замерла в предвкушении.
«Ну наконец-то! – вздохнул Демон, чувствуя запах свежей молодой крови, – уж думал, старею!»
Никита, корчась от соли во рту и глотая собственную кровь, бросился на Алексея. Но из-за того, что на этом моменте в драку вмешалась Кира – она схватила Ника за руку, он смог только изо всех сил толкнуть противника. Алексей не удержался на ногах и влетел спиной прямо в огромное новое зеркало – оба рухнули на новый паркет с звоном тысячи осколков! Такого грохота весь город не слышал со времен второй мировой войны. Громче были только ругательства Ника – ведь ему теперь придется платить за испорченную школьную собственность, да еще и убираться после уроков.
– Я сейчас вам уши пообрываю! – послышался откуда-то со школьного двора рев Мадам Танк – могучего школьного завхоза во всех смыслах этого слова, – всех, кого сейчас найду – живо к директору!
«О, этого тролля еще тут не хватало! Дайте смертным спокойно подраться! Интересно, как долго против нее продержится входная дверь? – призадумался Демон, в этот самый момент шестеренки дверного замка повернулись ровно два раза – он быстро и крепко закрылся, – и чего эти смертные копаются?! Мне нужна их энергия, а значит хоть один из них должен расстаться с жизнью!"
Каким-то невероятным образом, Алексей не порезался об осколки и даже умудрился быстро вскочить на ноги.
– Извинись… извинись перед моей матерью! – прошипел он сквозь зубы, в наступившей тишине было слышно, как пара мелких осколков с его пиджака со звоном упали на пол. – Быстро!
– Перед жареной курицей? Ха! Кудах-тах-тах!
«А вот это ты зря, парень! – усмехнулся Демон, уж он-то как никто другой знал, как крепко Алексей сжимал острый кусок зеркала в своей правой руке и как сильно хотел поранить им Ника. – Очень зря!»
Но даже Демон не мог предвидеть, что в это же самое мгновение Ник перебирал между пальцами золотую монетку, ту, которую он сегодня нашел на дороге. На его удачу, Кира не захотела принимать такие сомнительные «антикварные чаевые». Каким-то неведомым образом, как только ни крутил ее Ник, монетка никак не хотела играть солнечными лучами, все время оставаясь неприглядным дешевым куском металла.
Кира снова попыталась встать между ними, но ее опередил Тони, схватив ее руки и заломив за спину – уж с кем с кем, а с девчонкой он мог справиться! Хотя, без привычного крепкого плеча Дэна рядом, Антон чувствовал себя очень неуверенно.
Но даже когда Алексей, не помня себя от ярости и боли, кинулся на Ника с осколком зеркала, словно с ножом, он вряд ли хотел убить парня – скорее сделать ему очень и очень больно! Но так получилось, что злополучный осколок едва не угодил Нику под ребра – парня спасло лишь то, что в самый последний момент он смог закрыть свою грудь открытой ладонью… в центре которой каким-то чудесным образом оказалась волшебная золотая монетка. Именно в нее угодил острый край, и осколок «вернулся» к хозяину не самым лучшим образом. А именно – по инерции вонзился в живот Лекса, словно раскаленный нож в масло. Но из-за огромного прилива адреналина и состояния аффекта, парень совершенно не заметил ни резкой боли в области печени, ни крови на своем новом костюме, ни охов окружающих.
– Остановитесь оба! – закричала Кира в отчаянии, заехав затылком прямо в левый глаз Тони, за что парень тут же отпустил ее руки, освободив из своих навязанных объятий, но уже было слишком поздно…
– Ты… ты… почти мертв! – выпалил Ник, пятясь назад, тем самым отходя к огромному панорамному – от пола до потолка – окну за своей спиной. Широко раскрытые от ужаса карие глаза ни сходили с увеличивающегося алого пятна, кровь почти полностью пропитала низ светлого пиджака Алексея, – я… не хотел…
Остаток фразы заглушил звон битого стекла – Лекс изо всех оставшихся сил толкнул парня в грудь и тот соответственно, превосходя все его ожидания, со звоном вывалился в ростовое окно.
– Вот я сейчас кому-то всыплю ремня! – взревела Мадам Танк, послышался глухой удар, а затем треск – она выбила дверь плечом и сейчас неслась со всех ног на место преступления гораздо более серьезного и жуткого – ведь две «разрушенные» жизни стоят гораздо дороже, чем разбитое зеркало и окно.
Алексей, еле держась на ногах и зажимая рану рукой, шатаясь, побрел в сторону лестницы, что вела на другие этажи. Толпа шарахалась от него, как от прокаженного, быстро расступаясь и освобождая дорогу.
– Эй, стой! – закричал ему в след Тони, прикрывая ушибленный глаз рукою – без сомнения на его месте завтра вскочит огромный фингал. – Дура! Идиотка!
Ни Кира не слышала его, она уже стояла рядом с разбитым окном, глядя с ужасом вниз. Это был огромный холл, где ученики традиционно собирались первого сентября – перед актовым залом на третьем этаже. Ник вылетел спиной на улицу, угодив прямо в школьный сад на клумбы рядом с острой металлической оградой. Шансы на выживание были отрицательны.
«Парнишка мертв, клянусь своими крыльями, – вздохнул Демон, печально глядя на алую дорожку из капель крови, что вела на лестницу, убегая вслед за Алексеем. Ему было немного жаль… что все так быстро кончилось, – эти смертные такие хрупкие, хуже эльфов! Пойду подлатаю парня…»
– Лекс, подожди, я сделаю фотку Колтина… А-а-а! Отпустите! – заорал на весь холл Тони писклявым голосом, – а-а! Ухо оторвёте, блин! А-а!
Поскольку внимание толпы сейчас было всецело приковано к бушующей розовощекой от усилий Элеоноре Петровне, то никто не заметил, как мальчик с белоснежными волосами в перепачканном синем костюме незаметно прошмыгнул в приоткрытую дверь. Ту самую, что вела на главную лестницу, и за которой только что скрылся Лекс.
– К директору! Живо! – Мадам Танк визжала от негодования, да так громко, что казалось, каждый осколочек окна и зеркала вошел в резонанс. Крепкий пучок из жидких обесцвеченных волос на ее затылке грозился вот-вот разойтись по швам и опростоволосить свою не в меру упитанную и ни на шутку разозленную хозяйку. – Где Колтин?! Где этот немытый балбес?
– За окном… со ломаной шеей! А-а-а! – пищал Тони, молясь всем покемонам, чтобы ухо не оторвалось. Сейчас он был готов выпрыгнуть в окно от стыда – лишь бы его не видела она… И за что ему все это? В толпе промелькнула стильная короткая стрижка светлых волос. – Полегче, блин! Эльно-о-ра Павла-а-авна!
– Замолчи! Я Петровна! – отрезала Мадам Танк, ее маленькие карие, но зоркие глазки уставились на дорожку из капель крови, и она, как обычно полагаясь лишь на свою исключительную интуицию, тут же ринулась «в бой», несмотря на все протесты Тони, по еще свежим «следам преступления», которые вели на главную школьную лестницу. Но не тут-то было – дверь быстро захлопнулась перед самым ее носом и совершенно не хотела открываться, замок заклинило, как и в первый раз. – Да что с ними сегодня такое?! Живо вниз! Пройдем через второй этаж!
Глава 17. Сделка века
Алексей
Он бежал вверх по безлюдной школьной лестнице, перескакивая длинными худыми ногами сразу через две ступеньки, будто за ним гнался кто-то ужасный и мерзкий, а не промокший белобрысый мальчик. Третий этаж… четвертый… Но нет, как быстро не беги, от страшной новости уже никуда не скрыться. Почему мама? Почему именно она?
Лекс, тяжело дыша и уже практически теряя сознание, влетел в мужской туалет на последнем этаже. Он резко захлопнул за собой дверь, сел на крышку ближайшего унитаза и, обхватив режущий живот руками, тихо заплакал, как ребенок. Вот и все кончено.
В его кармане, липком от свежей крови, приятной классической мелодией запиликал телефон. Какой-то неизвестный вызов – на отца он поставил Реквием.
– Возьму трубку, – раздался тихий мальчишечий голос возле умывальников, его владельца сложно было определить, – это Колтин!
– Проваливай! – закричал Лекс, заметив около раскрытой двери худенький силуэт в синем костюме, он тут же узнал хорошо-знакомые белоснежные волосы и черные миндальные глаза. В руках новичок держал черный кожаный портфель, точь-в-точь как у отца Златоновского. Но это теперь не имело совершенно никакого значения. Лекс в изнеможении закрыл потускневшие серые глаза, стараясь прогнать прочь нахальную улыбку Ника и громко крикнул в сторону двери, – занято!
– Что все три? – удивленно спросил Марк, кивая на свободные унитазы. Он тихонько прикрыл за собой дверь и уверенно направился к Алексею.
Раненый мальчишка сделал вид, что его не заметил и быстро приложил свой новенький дорогой телефон к уху.
– Алло!
– Это Алексей, да? – раздался из динамиков неизвестный мужской голос, он был слегка взволнован и его постоянно перебивал крик чаек в перемешку с шумом морских волн. – Я – Колтин… Я работаю на вашего отца. У него сейчас отключен телефон… У меня важные новости… Последний раз, когда я дозвонился… там истерический полоумный визг…
– Что за…?! – закричал на весь туалет Алексей, ему стало хуже от одной только фамилии Колтин. Стоп! Подождите! А вас разве не сожрали волки? Однако, свой последний вопрос парень благоразумно заменил на обычное ворчание, что-то вроде этого, – мой отец орет, как полоумный?
– О! Чайка украла телефон твоего отца… и Колтин дозвонился именно до нее! – вспомнил Марк, загадочно улыбаясь, – они поговорили!
Но Лекс его уже не слышал, он был занят рассказом Колтина старшего про какой-то неведомый корабль, который он нашел в море по секретному поручению Виктора Златоновского. Ой, ну что за бред, а?
–… так что мне делать? Виктор велел не приближаться к кораблю… Но там кто-то есть… мелькают силуэты… судно сменило курс…
– Да идите вы…, – закричал Лекс в трубку, но потом, вдруг, резко умолк. У него раскалывалась и кружилась голова, в животе жгло так, словно парень проглотил угли. И почему последние несколько минут своей жизни он вынужден тратить на этот бессмысленный телефонный разговор? Он набрал полные легкие воздуха и продолжил, – давайте! Лезьте на корабль, и в следующий раз звоните только если действительно будут новости! До связи!
После этого он бросил трубку и аккуратно положил телефон на кафельный пол.
– Ты только что отправил его на верную смерть, – вздохнул Марк, скрещивая руки на груди, – гоблины не отпустят смертного просто так.
– Смойся! – огрызнулся Лекс.
– Только после вас!
Пока два парня обменивались «любезностями» в школьном туалете, Демон резко рванул к морю – посмотреть, чем закончилась очередная история про Колтина старшего. На этот раз все было гораздо серьезней.
Едва загорелый кареглазый мужчина убрал от уха свой покоцанный с
затертыми клавишами телефон, как в его правое плечо с визгом пронзила черная крепкая стрела с зеленым наконечником. Вторая, точно такая же, вонзилась в весло. Третьей не последовало – цепкие зеленые руки стрелявшего опустили лук.
–… а я говорю, смертные бесполезны – ни меха, ни кожи! Все, на что они способны – это быстро помереть! – не унимался высокий писклявый голос, страшно недовольный происходящим, – что мы с ним будем делать? В суп? Слишком тощий…
***
– Катись к черту со своими гоблинами! – огрызнулся Лекс, отворачиваясь от Марка. Почему даже перед смертью его не могут оставить в покое?
– Я только что от него! – спокойно продолжал мальчишка, он теперь стоял совсем рядом. Так близко, что Алексей мог его ударить, но увы – у него совсем не осталось сил. – Мадам Танк несется сюда по лестнице чтобы оторвать тебе уши!
– Мне наплевать! – прошептал Алексей посиневшими губами, слезы и слабость затуманили его взгляд, – была авария, врач звонил. Моей матери осталось жить не более двух часов, а я даже не могу поехать в больницу! Отец запретил, сказал, что я все-равно не успею. И я не успею – мне самому осталось не больше получаса!
– Двадцати три минуты! – поправил его Марк, кладя кожаный портфель на подоконник. Да-да, в мужском туалете было окно! Маленькое и замазанное до половины белой краской, оно было открыто, дабы комната успела проветриться.
Лекс уставился на новичка, как Тони на новую рубашку Ника. Откуда он знает? Или… как он смеет так прикалываться?
– Выбор и выход есть всегда, – преспокойно продолжал новичок, прислонившись спиной к холодным плиткам синего кафеля, – смотря что ты готов отдать…
– Все! Забирай все! – выпалил, не думая Алексей, еще двадцать три минуты, и он встретится с мамой и, может быть, Спарти тоже будет там. – Дом! Счета! Машины! Лишь бы она была жива! Понимаешь?
– Это все принадлежит твоему отцу! – покачал седой головой Марк, его черные глаза блеснули, – а что можешь предложить именно ты?
– Не знаю… – выдохнул Алексей, от слабости уронив голову на грудь, – жизнь…душу… Только отвали!
– Твоя никчемная жизнь закончится через десять минут, – напомнил новичок, глядя, как с соседней липы на подоконник спорхнул воробей. Веселую пташку школьники много раз здесь угощали печеньем. Но сегодня утром все было иначе – незнакомый белобрысый мальчик даже и не думал рыться в карманах своего старого пиджака, он задумчиво уставился на своего собеседника, перепачканного в крови, – а что такое душа?
– Когда человек умирает, его тело становится легче на двадцать один грамм, – начал объяснять Лекс, затем закатил глаза в потолок и тяжело вздохнул, – может просто свалишь, а?
– Я забираю ее!
– Что?
– Твою душу! Двадцать один грамм! – неожиданно ответил Марк, его черные глаза заблестели недобрым, каком-то красноватым огоньком, – я теперь твой хозяин, Алексей!
– Отвали, тупой ролевик! – процедил сквозь зубы Лекс, – дай мне сдохнуть спокойно! Ясно? Тоже мне босс, блин! Ай, что происходит?
Ничего особенного! Просто в это мгновение совершилась самая обычная продажа самого необычного товара на Земле. Покупатель пока понятия не имел, что он будет делать со своей покупкой – но знал, что вскоре она ему пригодится. А юный продавец совершенно не заметил, как, вдруг, стал легче ровно на двадцать один грамм.
Но самым невероятным, пожалуй, было то, что ровно двадцать лет назад, почти в такой же хмурый осенний день отец Алексея – Виктор Златоновский, заключил аналогичную сделку с судьбой. Но это уже совсем другая история, подробности которой скоро откроются, и однажды все тайное станет явным.
Голодный воробей, что нетерпеливо скакал на подоконнике, теперь совсем осмелел и принялся долбить маленьким, но острым клювом раму. Марк машинально взглянул в окно, но взгляд его черных глаз задержался на увиденном гораздо дольше, чем предполагалось. Какой-то белобрысый коренастый парень в изумрудной рубашке лазил по кустам роз…в том самом месте, куда угодил из окна Колтин. Ясон Файэрстил… что там рыщет этот несносный легионер?
– Открой директору дверь, маленькая сволочь! – донесся снизу бас Мадам Танк, и действительно в туалет кто-то громко настойчиво постучал, – живым из школы не выпущу!
– Ты так ничего и не понял, Алексей, – продолжал объяснять Марк, подходя к нему ближе и не обращая внимания на происходящее – он, как никто другой знал, что дверь в этот туалет откроется только по его воле. – Я твой хозяин, а не босс! А когда у хозяина что-то ломается, то он это не выбрасывает, а чинит!
«Вот идиот! – подумал Лекс, он уже не мог отличить предсмертный бред от реальности, – зачем он взял в руки птицу?!»
– Три самых древних и верных закона вселенной – закон сохранения энергии, закон сохранения магии и закон сохранения счастья, – Марк объяснял так, будто Алексей, находясь в полуобморочном состоянии на предпоследней минуте своей жизни был в состоянии его понимать, – теперь, когда твоя душа принадлежит мне, ты будешь жить по моим правилам и сможешь умереть лишь тогда, когда я дам на это согласие…
– Блин! Я сейчас сдохну! – прокряхтел Алекс, – чего тебе надо-то?
Марк замолчал, воробей в его ладонях громко отчаянно пискнул, а затем повесил голову и навсегда затих – шустрая маленькая птичка в миг лишилась всей своей жизненной энергии, словно разбитый сосуд, из которого вылилась вся вода. Марк, недолго думая, вышвырнул ее в открытое окно, словно использованную ненужную вещь.
– Колтин! Ты что творишь? – забасила снизу Мадам Танк, – живодер проклятый! Доберусь – сидеть не сможешь и…
На этот интригующем моменте Марк захлопнул окно и подошел вплотную к полуживому Лексу. Его сердце отчитывало последние редкие удары, постепенно становясь все тише и тише… пять… четыре…три…
Марк взялся своими тонкими длинным пальцами за окровавленный осколок, что по-прежнему торчал из бока парня, и медленно осторожно его вытащил, словно нож из масла. В тоже самое мгновение молодое сердце забилось в привычном ритме, и парень сделал глубочайший в своей жизни вдох. От музыкальных пальцев Марка капли крови бросились в рассыпную, словно тени разбежались от огня. Одна за другой они исчезали с зеркала, будто испаряясь, пока его гладкая поверхность снова не стала чистой и блестящей. Далее произошла неожиданная уборка кафеля – все до мельчайшей алой капельки… вернулись к хозяину, исчезая не только с пола и лестницы, но и из памяти всех учеников, присутствующих при этом событии сегодняшним утром… всех смертных учеников, разумеется.
Но чем быстрее уверенней билось сердце Алексея, тем слабее и реже становился пульс его матери…
