Кира Тигрис
Академия Меча и Чар 1
Вне себя от гнева, я выбил оружие из его рук – дурень даже не сопротивлялся и не пытался бежать. Все себя от подобного предательства я отвесил малому звонкую пощечину, после которой он едва удержался на ногах – и то только благодаря тому, что я резко схватил его за ворот куртки.
– Будешь знать, как поднимать руку на отца!
Алексей шатался из стороны в сторону, его серые глаза, погасшие и затуманенные, смотрели куда-то вдаль. Он словно ничего не чувствовал – боль душевная напрочь заглушила физическую.
– А это тебе за то, что снял шлем! – я снова ударил его по лицу, – ты мог сломать свою шею, болван! Слушай и делай, что я говорю! Ясно?
Вторая оплеуха получилась гораздо сильнее и больнее первой – из уголка его бледных губ пошла кровь. Парень вздрогнул, его рассеянный взгляд наконец-то сосредоточился на мне, по заплаканным щекам снова покатились слезы. Теперь уже от боли.
– Я…слушаю…И что ты прикажешь мне делать? – тихо и ужасающе спокойно произнес он, словно маленький запрограммированный робот. Но тут его самообладание закончилось, глаза снова закатились вверх, а губы искривились, готовясь к рыданиям. Ох, как же мне все это надоело!
Пришлось врезать ему третий раз – сильнее первых двух.
– Хватит реветь, как девчонка! – процедил я сквозь зубы, тряся его за плечи, – у меня растет две дочери! Дай тебе платье, и ты – вылитая Анжелика!
«Бей, бей его сильнее! – требовал Демон, – бей, как когда-то тебя жизнь! Твой щенок вырастет и без сомнения запомнит каждый удар!»
Алексей опустил глаза и тихо всхлипнул, я занес руку для новой пощёчины, однако, моя ладонь так и повисла в воздухе. Я не мог поверить своим глазам – мой сын улыбался! И пусть со слезами на глазах, но его растрескавшиеся окровавленные губы были растянуты в холодной пластиковой улыбке топ-менеджера. Просто невероятно! Он сделал это!
– Теперь ты доволен мной, отец? – спросил Алексей, к сожалению, улыбка, слегка перекошенная от боли и окровавленная из разбитой губы, не коснулась ни его глаз, ни голоса. Парню просто надо потренироваться!
Я внутренне ликовал, но все эмоции были надежно спрятаны, как песок под асфальтом, за моим каменным лицом. Да с такими успехами он запросто выкупит весь мой бизнес и втридорога его продаст… мне же.
– Запомни, сын, – уверенно начал я, с ужасом глядя, как на его щеках проявляются красные отпечатки от моих ладоней – пацану не слабо досталось. И то, что он до сих пор улыбался – даже сквозь слезы и стиснутые зубы – говорило о том, что моя жестокая наука не прошла даром. Тогда-то я и понятия не имел, скольких в этом мире обманет его непроницаемая улыбка-маска. Мои требовательные наставления много раз спасут не только жизнь моего сына, но и далекое неведомое смертным королевство Магиров, что стоит на границе нескольких миров. А пока я продолжал свой главный бесплатный урок, – в этом мире ты не нужен никому! Запомни, сопляк…
Тут все мои бесценные советы остались недосказаны, а моя пламенная речь внезапно оборвалась… звонкой пощечиной. Я оторопел больше от неожиданности, чем от боли – мой сын ударил меня по лицу! Мало того, что в этот момент я сильно прикусил свой язык, так и пощечина оказалась не из слабых. Но вместо того, чтобы дать малому сдачи, я решил показать класс и улыбнулся во все свои двадцать семь зубов – остальные пять были выбиты в процессе «обучения жизни» улицей.
– Чем сильнее тебя бьют, тем шире ты должен улыбаться! Никто не должен видеть твоей боли и слабости! Никто не должен читать твои мысли и эмоции! Ясно?
– Ясно! – кивнул Алексей, сейчас его серые глаза почти остыли от ненависти и в них появились маленькие искорки гордости, однако, ненадолго. Он прищурился и прошипел, – только ты все равно убийца, папочка! Убийца!
– О, считай меня, кем хочешь! Только одень шапку и называй меня отец! – отмахнулся я, оглядываясь по сторонам. Волки все еще стояли на краю обрыва, с интересом наблюдая за семейной ссорой и не решаясь спускаться вниз. Один из них, обернувшись назад, словно кого-то ожидая, запрокинул вытянутую морду вверх и громко протяжно завыл, приглашая всю голодную стаю на почти сбежавший, но еще теплый обед.
– Послушай, Алексей, в этом лесу не должно быть ни одного волка! Кто-то из моих конкурентов снова пытается меня убрать, а заодно – и тебя, как единственного наследника. Но у них ничего не получится – я не отдам свой бизнес никому…
– Па…отец! – перебил Алексей, напряженно смотря куда-то мне за спину.
–… даже тебе! – многозначительно продолжил я, но весь драматичный эффект был потерян, так как я обернулся.
Пятеро серых теней бежали по склону, еще трое волков стояло на вершине оврага.
Я в панике взглянул на наш затихший перевернутый вверх колесами квадроцикл. Легкие клубы серого дыма вырывались из его перегретого мотора. Нам ничего не оставалось, как…
– Бежать! Сын! И быстрее! – заорал я и, не дожидаясь ответа, кинулся на противоположный склон оврага. Алексей послушно натянул шлем и, не по-детски крепко выругавшись, бросился за мной.
– Па… отец! Я…не…могу…быстрее! Они…нас… догонят! – жаловался он наивным звонким голосом, то и дело оборачиваясь назад – пара серых волков уже рыли лапами снег возне нашего перевернутого квадроцикла. Еще двое топтались на том месте, где только что стояли мы.
– Тебе… не нужно… бежать быстрее них …сын! – стал объяснять я, пытаясь сохранять свой самый хладнокровный тон – насколько это было возможно при почти отвесном подъёме, – только…быстрее… меня!
Ответом было молчание, а точнее – тяжелая отдышка Алексея. Теперь он ни на секунду не сомневался, что я оставлю его на растерзание хищникам, если он не поспешит и не обгонит меня. Неужели он это сделает? В смысле, бросит родного отца на растерзание? Мое любопытство пересилило страх и одолело здравый смысл и, хоть это было жутко неудобно сделать в шлеме, я все-таки быстро обернулся – интересно было посмотреть, что там происходит.
«Как обычно! Профан лезет в гору напролом! Его еще учить и учить!» – нахмурился я, видя, как Алексей, ругая всех и вся, карабкался вверх по отвесному склону. Пусть мокрый и запыхавшийся, он даже слегка опередил меня. Но это ненадолго! Я двигался немножко наискосок. Согласно законам физики и здравого смысла, это было гораздо легче и эффективней – к тому же, я удалялся и от сына, и от волков.
Глава 15. Закон эволюции
Алексей
«Он меня бросит! Будет смотреть, как меня жрут, и глазом не моргнет! – думал я про себя, ругаясь вслух, возможно, последний раз в своей короткой жизни. Из-под проклятого шлема по моему лицу стекал градом пот. Склон оврага становился все круче и круче, превращаясь в отвесные девяносто градусов. До вершины оставалось не менее пяти метров, а до огромного серого зверя, который преследовал меня, уверенно карабкаясь по склону – не более пары шагов. – Нет! Ты меня не сожрешь!»
Звать на помощь отца было бессмысленно – он каким-то образом все сильнее удалялся от меня в сторону. Я карабкался изо всех сил, постоянно соскальзывая по свежему пушистому снегу. За моими взмокшими плечами по-прежнему болталось разряженное ружье – ненужный груз, который замедлял мою скорость. Но начать его скидывать сейчас значило потерять пару драгоценных секунд.
Два метра до вершины, метр…
– А-а-а! – только и смог выкрикнуть я, чувствуя резкую боль в своей правой щиколотке – от шока и испуга у меня потемнело в глазах. Каким-то чудом физики я удержался на склоне и даже смог обернуться.
Огромный, раза в два больше меня, волк вцепился в мою ногу, словно капканом. Длинные острые клыки-иглы, кажется, прокусили ее до кости, желтые горящие глаза целились мне в глотку. В моих ушах бешено колотил пульс. Все почти кончено! Зверь громко зарычал и резко дернул на себя мою ногу. Резкая боль электрическим разрядом прокатилась по моему телу.
В этот момент мне все же удалось изловчиться и заехать второй ногой прямо по его черному, присыпанному снегом, носу. Удар получился сильный, зверь заскулил и разжал свои челюсти. Я рванул вверх, как только мог быстро, волоча за собой раненую ногу. Но не тут-то было – охотник снова догнал свою жертву, на этот раз вцепившись лишь в подошву моего ботинка и снова дернул меня вниз. На этот раз я не удержался, и не дотянувшись до края всего несколько сантиметров, стал быстро сползать вниз. И скатился бы кубарем, если бы в самый последний момент кто-то сильный не схватил меня за руки.
– Поможем начинающему бизнесу! Который всегда прет напролом! – нервно хохотал мой отец, глядя на меня сквозь запотевшее стекло своего зелено-синего шлема. Вдруг, он увидел рычащего волка, вцепившегося в мою окровавленную ногу, и смех тут же стих, – бей его! Бей его! По морде! Ногой! Сильнее!
Первый раз я промахнулся, и волк рывком едва не стянул нас обоих вниз. Второй удар попал в цель, зверь заскулил и отпустил ботинок, точнее – оторвал от него добрых полподошвы.
Кряхтя, отец вытащил меня наверх, ревущего одновременно и от страха, и от радости. От шока я не чувствовал обеих ног, но глядя на то, как быстро розовел снег около моего правого разодранного ботинка – я бы вполне мог потерять сознание от боли. Надеюсь, что волк не задел кость, иначе вместо школы придется валяться дома.
– Что у тебя по физике, Алексей? – строго спросил отец, откидывая назад, словно капюшон, свой шлем. От его красных, как у вареного рака, лица и лысины, разгоряченных подъёмом на крутой склон, повалил пар.
– Четыре! – выпалил мой высокий от удивления голос. Это что, сейчас так важно? Я уставился в его серые колкие глаза, которые успели изрядно потемнеть от пережитого.
– Плохо! – нахмурился он, склоняясь над моей ногой, – вас не учили, что взбираться в гору нужно по диагонали?
– Может быть, но…, – тяжело вздохнул я. Интересно, что же дальше? Снова побежим в разные стороны? Типа выживает сильнейший? Да, пап?
– Никаких, но! – перебил меня отец, с противным свистящим шумом втягивая воздух сквозь зубы и громко цокая – видимо представляя, как сильно сейчас дерет моя нога. Но нет, я по-прежнему не чувствовал физической боли – то ли от шока, то ли от того, что ее полностью заглушала сильнейшая душевная боль.
Где-то далеко в лесу послышался странный звук, словно отдаленный гул мотора или кто-то огромный громко зарычал. О, нет! Только медведей нам тут не хватало!
Отец резко обернулся, а затем молча снова посмотрел на меня, как мне показалось, с презрением и досадой. Он быстро одел свой шлем – на мои глаза навернулись нескрываемые слезы. Ну вот и все! Выживает сильнейший! Мои ноги подкосились, и я камнем рухнул на снег, готовый разреветься, как девчонка, на весь лес. Но этого не случилось, в последний момент я прикусил язык и невольно взглянул в глаза отцу, а точнее – на запотелое стекло его шлема. Там было отражение огромной волчьей морды с горящими желтыми глазами и раскрытой окровавленной пастью. Я резко обернулся и увидел голодного зверя в паре метров от себя. Он только что вскарабкался на край оврага и уже готовился к прыжку. Слева и справа от него из-за сугробов появлялись волчьи морды. Вот и вся стая подоспела! Чувствуя свежую кровь, они скалили зубы и рычали.
В висках пульс колотил барабанной дробью, сердце в буквальном смысле выпрыгивало наружу. Беспомощный, я медленно отползал к отцу, полностью готовый к тому, что он вот-вот бросится бежать. Интересно, что случится быстрее – вожак с окровавленной пастью прыгнет и вцепится мне в горло, или я все-таки увижу спину моего убегающего отца…
К счастью, последнего не случилось. И нет – голодный зверь все-таки не успел перегрызть мое пересохшее горло. Он прыгнул на меня, оскалив зубы. Огромные окровавленные клыки – это последнее, что я увидел… перед тем как раздались три негромких хлопка. Волк громко заскулил и, так и не достав меня, резко развернулся прямо в воздухе. Снова послышались хлопки – на этот раз они были громче и больше походили на выстрелы. Огромный серый зверь, поджав хвост и уши, бросился к краю обрыва, поджав хвост, как последний дворовый пес. Несколько его собратьев, которые всего пару секунд назад тоже были полностью готовы к нападению, недовольно рыча, разворачивались и исчезали, прячась за краем оврага.
Тяжело дыша и суматошно оглядываясь по сторонам, я встал на четвереньки и кое-как смог подняться на ноги – точнее на одну левую, правую я совсем не чувствовал, словно она не имела продолжения ниже колена. Я взглянул на розовый снег вокруг – крови было много, но каким-то чудом она смогла остановиться. Ничего, жить буду!
Под толстым слоем нетронутого снега были еле заметны две колеи – мы с отцом стояли на дороге, которая резко сворачивала, прячась за вековой раскидистой елью.
Нижние ветви старого дерева зашевелились, с верхних посыпались хлопья снега. На дороге появился человек – мужчина в черной потрепанной куртке-пуховике и выцветших синих джинсах.
– Вы в порядке? – закричал он, бросаясь к нам практически со всех ног. В руках он крепко сжимал ружье, однако, оно было не такое новое и навороченное, как у нас. Кстати, последнее разряженное все ещё продолжало болтаться за моим плечом. – Я никого не задел?
По моим щекам покатились слезы, я был готов кинуться к нему и рассказать все – как на моих глазах отец подстрелил бедного Спартака, как после этого он отвесил мне кучу пощечин и как хотел бросить в лесу на съедение волкам… Да за это его бы запросто лишили родительских прав!
Я потянулся к своему шлему, чтобы его снять, но отец снова меня опередил, больно ударив по руке.
– Не смей высовываться! – процедил он сквозь зубы так, чтобы его мог слышать только я один. Его лицо, кроме острых серых глаз под светлыми нахмуренными бровями, тоже скрывалось за шлемом.
– Хватит мной командовать! – огрызнулся я, резко делая шаг в сторону, и тут весь лес наполнился моими громкими истошными стонами – я наступил на свою раненую ногу, словно на горячие угли. Если бы отец вовремя не подхватил меня под руку, я бы рухнул на снег.
– Что? Что тут произошло? – спросил незнакомец, указывая концом ружья на мою окровавленную штанину. Его глаза, огромные и темно-карие, как крепкий кофе, показались мне очень знакомыми. Длинные волнистые пряди нечесаной выгоревшей на солнце челки выбивались из-под серой вязаной шапки. Мало того, что она была старая и вся катушках, так еще и съехала на левое ухо.
– Это я должен спросить, что за ерунда тут происходит? – строго и резко прорычал из-под своего шлема мой отец, – откуда тут волки?
– Так вот и пытаемся разобраться! Кто-то открыл проход с другого сектора! А, может, они где-то забор подрыли! – честно признался лесник, виновато глядя на нас. И где же я видел эти глаза? Цвета горького качественного шоколада. Ладно, потом вспомню. Молодой мужчина вполне внушал доверие – простоватый, небогатый, вполне возможно – необразованный, но все-таки он спас нам жизни! Самое главное для меня сейчас – это не потерять сознание от боли! Я должен поймать удобный момент и рассказать ему, что мой отец – убийца! К тому же, он несколько раз ударил меня и почти бросил на съедение волкам! Пусть его лишат родительских прав! Я лучше буду жить с этим бедным простым лесником!
– Забор подрыли, говоришь? – огрызнулся отец, резко сдёргивая с моего плеча наше разряженное ружье – я тихо вскрикнул от неожиданности и боли. – Так я сейчас вас всех тут зарою! Ясно?
– Простите… что? – незнакомец удивленно уставился на отца, конец его ружья невольно развернулся вместе с ним и теперь целился прямо в грудь собеседника. Отец резко сделал шаг в мою сторону, чтобы уйти из-под дула. Мужчина виновато улыбнулся, на загорелой небритой щеке возле правого уголка губ на появилась глубокая ямочка. – Не волнуйтесь, ружье заряжено солью…
И я тут же вспомнил, на кого он был похож! Точно! Да это же вылитый Никитка Колтин из нашего класса! Бывают же такие совпадения!
– А наше – нет! – грубо перебил отец, он резко всучил наше ружье мне в руки так, что незнакомец оказался на мушке. – Держи ровнее!
Растерянный, я невольно вцепился в оружие, по привычке повинуясь команде отца. С горяча, я хотел было развернуть дуло в его сторону для большего эффекта. А что толку, если ружье все-равно не заряжено? И он это точно знает! Драгоценные секунды убегали, я вспомнил жалобный предсмертный лай Спартака, закрыл глаза и наполнил морозным воздухом свои легкие до отказа и наконец-то выдавил из себя
– Он убийца…
Вышло очень тихо и неуверенно, и мой дрожащий голос так никто и не слышал, кроме меня и… моего отца, который тут же зло процедил сквозь зубы, делая ударение на каждом слове.
– Держи. Ствол. Ровнее!
Карие глаза незнакомца резко потемнели от испуга и при этом увеличились от удивления раза в два. Он невольно попятился назад, переводя недоумевающий взгляд то на меня, то на отца.
– Но… за что? Кто… вы? Что тут…
– На кого ты работаешь? – перебил Виктор и, не дожидаясь ответа, словно боясь долгих пауз – вдруг, я снова попытаюсь нажаловаться на него незнакомцу, быстро продолжил, – ты прекрасно знаешь, что происходит, болван! Тебя послали проверить, сожрали ли нас волки! И если нет, то аккуратно доделать их работу самому…
– Нет! Что? Кто послал? – отчаянно оправдывался незнакомец, его загорелое лицо побледнело, на широком лбу выступили капли холодного пота, – нет! Это неправда!
– Откуда волки в этой части леса? – казалось, уже в сотый раз спрашивал Виктор, поправляя ствол нашего ружья, крепко зажатого в моих руках, – чтобы оно целилось точно в широкую грудь незнакомца. Отец быстро взглянул в мою сторону, – из-за тебя мы потеряли своего друга – отличного пса! Спартак боролся до последнего! Он спас наши жизни!
Остальные слова Виктора я прослушал, полностью погрузившись в свои мысли. А ведь отец прав! Что делает странный парень на квадроцикле в этой заброшенной части леса? Ведь он откуда-то узнал про волков, раз зарядил свое ружье солью! Может быть… A вот не «может быть», а точно именно он выпустил стаю и теперь, возможно, просто прикидывается дурачком, чтобы… что? Отвезти нас к своему боссу? Конкурентам компании Златоновского? Тому, кто заплатил ему за выпущенных волков? Это он, этот незнакомец с карими наивными глазами Колтина виноват в смерти Спартака! Если бы он только не выпустил волков… Слезы снова покатились по моим горячим щекам – к счастью, под шлемом их не было видно. Последние слова отца смогли наконец-то вернуть меня в реальность.
– … передай своему шефу, что ты провалил задание, – подытожил он, протягивая вперед открытую ладонь, – ключи от транспорта! Быстро!
Незнакомец почти не сопротивлялся – находясь под прицелом, он покорно отдал нам все – ключи, разряженную рацию, и даже свое бесполезное ружье, заряженное солью.
– Вы же не оставите меня! – закричал он в отчаянии, видя, что мы направились по заснеженной дороге к его квадроциклу, – не оставите меня здесь?
– Оставим! – отрезал отец, одной рукой поддерживая меня за плечо, в другой уверенно сжимая наше разряженное ружье. – Тебе нет смысла возвращаться назад, Колтин! И, поверь мне, лучше с тобой разберутся волки, чем тот, кто поручил тебе их выпустить!
– Да не выпускал я их! – оправдывался незнакомец, в отчаянии крича на весь лес, – не знаю, о чем вы! Кто вы вообще?! Эй, стойте! Подождите! У меня тоже есть сын! Не бросайте меня здесь!
Но я заранее знал, что все его мольбы были напрасны – мой отец самый жесткий человек в мире, он считает жалость слабостью, а у него, насколько мне известно, нет слабостей…
Не помню, как мы доплелись до чужого квадроцикла и залезли на ледяное мягкое сиденье, прямо на глазах у его растерянного хозяина. И за все это время Виктор даже ни разу не обернулся.
«Интересно, откуда мой отец знает Колтина? Тогда он, наверное, должен быть в курсе, что у оборванца Никитки больше никого нет, – вертелось в моей больной голове, я отвлекал себя любыми мыслями от ноющей щиколотки, – а, впрочем, какая разница! Мы с Ником – вечные враги! Он испортил мне кучу планов и порядком вытрепал нервы! И, похоже, что его папаша ничуть не лучше – хотел скормить нас волкам!»
– Не бросайте меня! Пожалуйста! – умолял Колтин старший, буквально кидаясь под огромные колеса квадроцикла, вязаная шапка слетела, освободив огромную копну светлых, выгоревших на солнце прядей – точь-в-точь, как у его недоделанного сынишки, – вы же не знаете дороги! Куда вы поедите?
– А, вот это не твое дело, – отрезал отец, быстро поворачивая ключ зажигания, машина тронулась с места, – да будь ты проклят, Колтин! Когда ты прекратишь встречаться на моем пути? Я уничтожил твой род, всех до последнего, кроме тебя с твоим никчемным щенком! Ты же и в огне не горишь! И в воде не тонешь!
«Это тебе за Спартака! – мысленно прибавил я, не обращая внимания на ворчание отца, мои глаза закрылись сами собой от боли и нервного перенапряжения. Но стало только хуже – передо мной, как наяву, пропылили последние секунды из жизни моего верного пса – погоня, выстрел, истошный предсмертный вопль… Тяжело дыша, я резко открыл их.
– Ты хотел сдать меня? – закричал, не оборачиваясь, отец, прибавляя на спидометре километры, – верно?
– Прости, – еле-слышно прошептал я, слегка кивнув ему в зеркале заднего вида. Я сидел у него за спиной, на месте пассажира.
– Ты думал, что он тебе поможет? Как в сказке, спасет тебя, да? – продолжал отец, он не ругался и не злился, а был вполне спокоен, и оттого по моей спине бежали мурашки. – Жизнь – не сказка! Забудь своих никчемных супергероев и глупые чудеса! Здесь действует только один закон – мир принадлежит сильным!
От стыда я был готов разжать кольцо своих рук вокруг его пояса и улететь назад. Да как я вообще мог поднять руку на своего отца? Да он же гений! Сегодня он спас нам жизни два раза! Как я мог поверить этому… Колтину, который едва не отвез нас к головорезам конкурентов?
Больше я ничего так и не смог сказать в свое оправдание – наш квадроцикл подскочил на очередной кочке, и, чтобы удержать равновесие, я оперся на свою больную ногу. Разорванный ботинок, наполненный кровью, громко хлюпнул. В моей голове словно разорвалась бомба, и все вокруг резко потемнело. Последнее, что я увидел, и естественно – запомнил, были огромные черные глаза необычной миндальной формы. Меня поразила их холодность и… недоумение.
«Мальчишка слишком слаб, – вздохнул про себя Демон, глядя в след удаляющемуся по заснеженной лесной дороге квадроциклу. Это из-за него Алексей только что потерял сознание – Демон забрал у подростка почти все силы. Он планировал использовать человеческую энергию в собственных целях. А именно – удовлетворить свое неземное любопытство…
– Что же стало с этим недалеким Колтиным? – спрашивал сам себя Демон, перемещаясь за границы чужого воспоминания за счет украденной человеческой энергии, – нет, этот болван не работает на конкурентов Златоновского. Он – обычный браконьер, который нелегально промышлял в этих лесах. Как-никак ему нужно было растить сына! Приняв по рации сигнал SOS, Колтин старший на свой страх и риск отправился на помощь. И, как это частенько бывает у смертных, за это теперь прощался с собственной жизнью.
Возвращаясь к злополучному краю оврага, Демон был уверен, что уже не застанет смертного в живых…
Колтин медленно отступал к лесу, отчаянно сжимая в руках свое ружье, заряженное солью – там осталось два патрона, не больше.
Трое голодных волков – огромный вожак с окровавленной пастью в центре – рыча и скалясь, медленно, но верно приближались к человеку.
– Назад! – в отчаянии кричал Колтин, целясь в морду вожака прямо между двух желтых горящих глаз. Естественно, что зверь совершенно не обратил на него никакого внимания. Тогда Колтин нацелил ружье в одного из волков, что медленно наступали на него с боков. – Я же выстрелю! Назад, я сказал!
Прозвучал выстрел – мимо, зверь успел отскочить в сторону. Затем еще один. Один из дальних волков жалобно заскулил – соль попала в лапу. Колтин схватил ружье за дуло и принялся им отчаянно размахивать перед собой, словно дубинкой.
– Этот смертный совсем обезумел от страха, – прорычал один из волков, – хвала вурдалакам, его палка перестала стрелять!
Колтин не поверил своим ушам – он отчетливо расслышал каждое слово.
– Эй… стой! У меня есть нож! – в отчаянии закричал человек, одной рукой роясь в заднем кармане своих стареньких джинсов, в надежде найти там хоть что-нибудь кроме огромных дыр, – нож! Острый складной нож! Ясно?
–Я перегрызу ему горло быстрее, чем он намочит свои штаны! – прорычал еще один волк, прижимаясь к земле и полностью готовый к прыжку – он ждал лишь команды вожака, – жаль, что этот смертный такой тощий! Вперед!
– Нет! – резко рявкнул огромный зверь с окровавленной пастью – тот самый, что почти отгрыз ногу Алексею. Вся стая послушно замерла на месте, повинуясь команде вожака.
– Нет! Сегодня мы не будем грызть его кости! – Желтые горящие глаза, не мигая, смотрели в перепуганные шоколадно-карие, словно пытались прочитать мысли человека, – потому что этот смертный понимает наш язык…
На этом самом интересном моменте жизненная энергия, украденная у Алексея, полностью сгорела, и Демон был вынужден навсегда покинуть чужое воспоминание.
***
Воздух из сухого морозного вмиг стал соленым влажным и снова наполнился криком чаек. Дорогой искорёженный автомобиль по-прежнему качался над волнами, балансируя между жизнью и смертью вместе с тремя, включая кота, пассажирами.
Виктор негромко застонал и приоткрыл глаза – его взгляд такой же серый и тяжелый, как тучи на небе. Лысина, на которой вздувалась приличная шишка, блестела от промозглого дождя, а вот глаза и щеки – от слез недавнего воспоминания. Где-то из-за туч раздался едва слышимый стрекот вертолета, с каждой секундой он становился все ближе и громче.
– Наконец-то, – улыбнулся Виктор, – вовремя…
– …нет, опоздали, – закончил про себя Демон. И хотя ему были абсолютно чужды все человеческие чувства и эмоции, он почти с сожалением смотрел на безжизненно-бледное лицо Елены.
При всех огромных счетах ее мужа и самой современной медицинской помощи, молодой женщине оставалось жить не более двух часов.
