Кира Тигрис
Академия Меча и Чар 1
Глава 7. Ярмарка мастеров (Андреа)
Мы уже шли минут десять по широкой дороге, мощеной крупным камнем, петляющей среди разноцветных просторных шатров, переполненных кем угодно и чем угодно. В основном это были непонятные лопоухие, низкорослые, толстобрюхие и крючконосые создания разного сорта, вида и формы, одетые как попало и во что попало.
Низкорослые широкоплечие гномы, аляпистые ушастые и носатые гоблины, длиннобородые карлики, пучеглазые и толстопузые тролли, величественные кентавры, чопорные леприконы, прекрасные нимфы, шустрые рыжеволосые эльфы и крохотные зеленоглазые феи шныряли туда-сюда, превращая все вокруг в пестрый лопочущий и хохочущий разноцветный водоворот. Я глазел по сторонам на бурлящую жизнь толпы, состоящей из всевозможных и невозможных волшебных народцев, и даже не пытался закрыть своего рта, повисшего от удивления.
О, как же я хотел, чтобы сейчас она была со мной! Мы бы вместе, смеясь, пытались прочитать все эти цветные, а иногда и движущиеся вывески, наперебой показывали бы друг другу особо толстых или носатых гоблинов, вместе бы извинялись перед милым ушастыми троллем, которому я только что наступил на длинный, пушистый, как у лисы, хвост. Создание было чем-то средним между кроликом, зеленоглазым чихуахуа и особо толстым лисом.
– Искреннейше прошу простить моего неуклюжего смертного, – закричал мне прямо в ухо маленький, размером с кисть моей руки, темноглазый человечек с огромной копной кудрявых русых волос на голове. Все это время он сидел у меня на плече, хлопая за спиной своими разноцветными, как у бабочки крыльями, и указывал, куда идти своим мелодичным, словно звон колокольчика, голосом. А точнее, это было сплошное «Иди дальше! Еще где-то около ста шагов! Осторожно! Нас чуть не сбил кентавр!». Так вот, сейчас он еще и решил за меня объясниться. – Мой смертный ужасно огорчен из-за глубокого сна его горячо возлюбленной и потому ступает всем на хвосты! Еще раз простите ради Светлого Короля!
Ах так, да? Значит, я неуклюжий смертный в печали? Ну их нет, подобного я не собирался терпеть!
– Моя фея слегка переборщила! – закатил я глаза к безоблачно-голубому небу. – Просто извините, и в следующий раз, будьте добры, тащите свой хвост в лапах, раз не умеете держать его трубой!
– Смертный?! На меня наступил настоящий смертный?! – запищал тролль так, словно его потоптал живой мамонт. Он быстро подхватил свой несчастный «оскверненный» хвост и поставив дыбом лопоухие, как у кролика, уши, ускакал в пеструю толпу с криком. – Мне нужен знахарь! Знахарь!
Я тяжело вздохнул и обернулся к своему Бзику – так звали мою фею.
– Что это было? – устало спросил я, недовольно тряхнув плечом, словно пытаясь сбросить этого хамоватого барабашку. – Ты всем говоришь глупую правду, Бзик?
– Базилик! Меня зовут Базилик! – возмущенно зазвенела фея, гордо расправив за спиной свои узорчатые, переливающиеся на ярком солнце, крылышки. Каким-то неведомым образом они, словно состояли из разноцветного света, проходили на спине сквозь его белую рубашку и шоколадного цвета безрукавку. – И сколько тебе раз повторять, что я – не фея! Я – эльф! Я честный работник своего благородного Мастера Сальватора! Базилик говорит правду и ничего кроме правды!
– Точно Бзик! – подытожил я, разумеется про себя, а вслух добавил. – Хорошо, объясни мне еще раз, в чем разница между феей и эльфом? Они тоже звенят не по делу?
– Фея или фей – это совершенно другая ветвь крохотного народца! Они рыжие и зеленоглазые и находятся на службе у Магов Драгонвудов, а мы, эльфы – темноволосые и кареглазые, работаем у Мастеров Голдстонов и носим золотистые наряды, вот, какие же как мой – костюм, башмаки и мантия. Феи обладают магией, а обычные эльфы знают ремесла! Так я, покорный слуга Мастера Сальватора, умею играть на флейте, и потому он отправил меня с тобой ко Двору Портных, дабы сшить тебе костюм новобранца в Академию Меча и Чар. Не можешь же ты идти учиться в этой драной пижаме!
– Это белый фрак… был, – печально оглядел я свои грязные лохмотья – и где же только я успел так перемазаться и изодраться? Ладно, сейчас меня меньше всего волновал мой внешний вид. «Новобранец» и «Академия Меча и Чар» тоже не произвели на меня должного впечатления. В пестрой разношерстной толпе среди ушастых, носатых, хвостатых и бородатых, я пытался найти тех, кто был бы максимально похож на обычных людей – без кошачьих усов и заострённых, как у эльфов ушей, с нормальным человеческим цветом кожи и уж тем более обычными ногами, а не телом лошади, волка, быка или льва ниже пояса. И такие встречались, правда, пока я их рассматривал, не зная, как подойти и что сказать, они уже исчезали из поля зрения, теряясь в толпе.
Рыжеволосые статные маги в изумрудных мантиях были всегда окружены множеством слуг из «волшебного народца» – феями, кентаврами, джиннами в форме различных животных. Все маги были из рода Драгонвудов, только этой семье можно было заниматься волшебством. Они же, по словам Бзика, и управляли всеми волшебными народами и созданиями. Разумеется, всеми, кроме него, он – эльф-подмастерье, как и остальные из этой крохотной расы, подчинялся только своему Мастеру Сальватору.
– Драги, то есть наши маги, пришли на ярмарку за зельями и артефактами, – пояснял мой маленький экскурсовод. – Здесь бродит, в основном, средний класс. Знать часто отправляет за товаром своих людей или слуг.
– Значит, плохо развита логистика и доставка, – пробормотал я себе под нос, ухмыляясь собственному сарказму. – А вон там кто? Что за толпа в красных балахонах?
– Это алые плащи! – возмутился Бзик, – как у Командующего Ареста! Ты что, забыл? Такие мантии носят только военные, то есть только семья Файерстилов. Они наши храбрые защитники, солдаты Светлого Легиона.
– Похоже на Спарту, – прокомментировал я, рассматривая легионеров: высокие, плечистые и мускулистые, с серьезными загорелыми лицами и черными татуировками на предплечьях. Они даже шагали в ногу, следуя ровным строем за своим предводителем, высоким коренастым парнем, на вид не старше меня. Его рыжие волосы были собраны на затылке в конский хвост, а вместо правого кулака блестел металл, словно это была стальная перчатка, идеально повторяющая контур его руки.
– Капитан Вадим Стальной кулак на прогулке со своим отрядом, – объяснял Бзик, в то время, как я с негодованием наблюдал, как весь его взвод бессовестно тырит печенье с прилавка какого-то чересчур пушистого или же просто толстого тролля. – Интересно, кто отправил их сюда на задание?
– Но они берут и не платят! – возмутился я, видя, как тролль беспомощно разводит пушистыми лапами. – Все семеро! Весь отряд!
– Файерстилы или Фарты находятся на службе у Короля и потому имеют множество привилегий, в том числе и «право легиона» – забирать то, что им нужно. Но только если это – пища или одежда. Форму для них шьют эльфы при дворце Короля, а оружие и латы куют гномы.
– Не «право легиона», а «закон джунглей», – вздохнул я, провожая взглядом «объеденного» тролля, который грустно свесив свои уши, обреченно поплелся в свой разноцветный вагончик.
– Закон жунглей?
– Джунглей! – поправил я, – власть сильного над беспомощностью слабого! Не хотел бы я быть одним из этих Файерстилов!
– А ты никогда и не станешь, – заверил меня Бзик, так и не поняв моих слов, – в Светлый Легион не принимают ни женщин, ни детей, ни смертных. Фарты борются с демонами, орками, вампирами и темными магирами. Только бессмертные способны победить эту нечисть.
– Выходит, смертные куда слабее ваших женщин и детей? – задал я риторический вопрос, который так и остался без ответа. – Зачем же тогда ваш Король набрал школьников в вашу Академию? Мы же бесполезны!
– Так вы и не будете драться. – пожал плечами Бзик, важно восседая на моем плече. – Обернись вокруг! Ой, да не так резко! Я чуть не упал! Эта ярмарка создана из товаров рода Голдстонов – самой многочисленной и трудолюбивой семьи магиров! Это они носят мантии всех оттенков коричневого – от темно-кофейного до ярко-золотистого. Это у них загорелые лица, мозолистые руки и темные, цвета земли, волосы. И вам, самым талантливым из смертных, позволено занять их места…
– Для того, чтобы Годлстоны шли новобранцами в семью Файерстилов? Чтобы пополняли Светлый Легион? – перебил я, закончив чужое предложение. – Это логично. Но… и чего такого в этих темных, что их невозможно ни победить, ни уничтожить. Хм, вы пробовали атомное оружие?
– Оно не работает в Люксарде. Все, что сделано смертными, не работает на нашей земле. – спокойно объяснил эльф, гордо расправив хрупкие плечи. – Темные не сильнее нас, они просто… страшнее и коварнее. Они не убивают наших легионеров, а берут их в плен и обращают в своих солдат, тем самым постоянно пополняя Армию Тьмы. Скоро нас, светлых, совсем не останется.
– Да, но тогда вам следует повысить рождаемость, – сумничал я, – быстрее размножаться что ли…
– Это невозможно. – грустно покачал кудрявой головой Бзик, – Земля может удержать только определенное количество магиров – ни больше ни меньше. Новый ребенок-магир рождается лишь в том случае, если один из нас погибает. Наши солдаты предпочитают смерть плену. Ведь если светлый обращен в темного, то вместо него никто не родится. Вот почему в Люксарде так мало маленьких детей – им просто некого заменять. Наши часовые исчезают целыми патрулями у подземных Огненных Врат, за которыми лежит царство мрака и демонов. Эй, ты хоть меня слушаешь?
– Да, иногда, – признался я, а если честно – то я совсем потерял ход его рассказа, каким бы интересным и трагичным он не был. Я, вдруг, вспомнил свою Лиану, каким бледным было ее прекрасное лицо, и какими холодными были нежные руки. Они всегда мерзли, особенно по вечерам, и потому я старался не выпускать их из своих вечно горячих ладоней. На мои глаза снова навернулись слезы: я вспомнил, как Арест положил ее в огромный стеклянный ящик, будто прозрачный гроб, как у Балоснежки или Спящей Красавицы. А что если она никогда не проснется? Или проснется, но слишком поздно, скажем лет через пятьдесят, когда я уже стану дряхлым никчемным стариком. А, вдруг… от этой мысли у меня бежали мурашки по спине, а на лбу выступил холодный пот… а, вдруг, она проснется и меня забудет? Что если она меня не вспомнит? Нет, это невозможно! Только не моя Лиана!
Я резко запрокинул голову и посмотрел вверх, на огромную, высотой с двадцатиэтажный дом, толстую крепкую мачту с широченным золотым парусом. Тогда, клянусь своей скрипкой, я залезу на самый ее верх и спрыгну в море, желательно, на острые скалы. Чтобы уж наверняка.
– Что ты там увидел, Андрэ? – недоуменно проследил за моим взглядом эльф и тоже запрокинул свою пушистую голову. – А мачта Голдстонов! Она самая высокая на Гермесе! Ствол несколько дней пилили тролли в Заповедном Лесу. Там все деревья такие высокие и…
– Когда Мастер Сальватор и… как его там, Амадей приведут своих суперсильных джиннов, чтобы разбудить мою Лиану? – выпалил я то, что не выходило из моей кудрявой головы вот уже как пару часов. За это время компания в разноцветных мантиях успела благополучно смыться по делам, а меня оставили под бдительным контролем особо ответственной феи Бзика и отправили на Ярмарку, дабы приодеть. В общем-то мне было все равно, ведь мои мысли давно были не со мной. Я видел Лиану в каждой стройной светловолосой нимфе, грациозно проплывающей в толпе, слышал ее имя одновременно в десятках непонятных фраз, доносившихся со всех сторон.
– Верховный Маг Амадеус! – быстро поправил меня Бзик, его маленькие ручонки были сжаты в плотные кулачки от негодования – подобного неуважения к старшим он никогда не встречал. – Мастер Сальватор не занимается магией, он знает все о ремеслах и представляет в Верховном Совете семью Голдстонов и… Стой! Тут направо! Видишь вот ту голову дракона? Нет, нам не туда – это таверна! Прямо с другой стороны огромный деревянный терем – давай туда! Ай! Осторожно не наступи им на бороды!
– Так что там с джиннами? – нетерпеливо перебил я, пробираясь сквозь толпу особо упитанных и неповоротливых карликов в разноцветных колпаках и с длиннющими белоснежными, как вата, бородами. – Ой! Извините! Так, Бзик, этот Маг Амадей… ему можно доверять? Ты знаком с его джинами? Есть реальные отзывы?
– Нет! Я не знаю джинов! – истошно закричал мой компаньон, от ужаса его карие глаза стали размером с половину бледного личика, копна кудрявых темно-русых волос вскочила дыбом и оттого увеличилась, став пушистее в два раза. – Джинны коварные и страшные создания, особенно Ифриды – духи огня и Мариды – духи воды! Самых сильных и страшных из них можно вызвать только при помощи пентаграмм, крови и черной магии! Да и то не каждый чародей способен на такое! Особо могущественные Джинны высших ступеней так же опасны, как и Демоны. Они не только могут забрать жизнь у мага, что их вызвал, но и, наложив сильнейшее заклятие, навсегда сделать его рабом своих и чужих желаний, заточив навечно в лампе или кувшине!
– Блин! Столько побочных эффектов и мне все равно их рекомендовали? – недоумевал я, начиная сильно сомневаться в компетентности этого Амадеуса. – Неужели нету никакого другого пути? Может, у вас есть волшебные палочки или зелья?
Но мой вопрос так и повис в воздухе без ответа. Внезапно прямо над нашими головами раздался оглушительно громкий и жуткий крик, словно скрежет металла о метал, затем промелькнуло несколько широких теней в виде огромных неправильных треугольников. Я задрал голову – три гигантских величественных ящера пронеслись над рынком, воздушные потоки от синхронных и плавных движений их широких перепончатых крыльев не только срывали шапки с прохожих, но и переворачивали витрины, опрокидывая товары и низкорослых покупателей.
– Оу! Динозавры! – невольно вырвалось у меня, как, вдруг, самый маленький белоснежный ящер, который несся впереди других, вывалил на седые бородатые головы многоуважаемых гномов несколько отвратительных серых лепешек. Начался переполох, рассерженные карлики поснимали свои оскверненные колпаки и стали что-то возмущенно выкрикивать вслед двум изумрудно-зеленым драконам, что старались не отставать от первого белого. – Ох! Е-мое! Думал, птеродактили давно вымерли…
– Это драконы! – возмущенно поправил меня Бзик, порхая над моей головой, как муха над… нет, бабочка над цветком. – На белом – это Принц Камилл, а на паре зеленых – кто-то из Драгонвудов.
– Я смотрю ваш Принц не особо печется о своих чудесатых подчиненных, – пробормотал я, вспоминая «нечаянно обгаженных» гномов, – впрочем, как и у нас, смертных.
– Нельзя! Нельзя обсуждать его Светлое Величество Принца Камилла Хайтрона! – запищал Бзик, закрывая рот крохотными ладошками, его карие глаза блестели от ужаса. – Он – единственный наследник нашего Светлого Короля Аргоса Хайтрона.
– Хай-кого? – уточнил я, возможно не совсем вежливо, но уместно.
– Хайтроны – самый малочисленный, но самый влиятельный род магиров, – благоговейно продолжил Бзик, его голос стал почтительно тихим, – чистейшая королевская линия берет свое начало со времен появления самих магиров и заканчивается Принцем Камиллом, единственным полноправным наследником Светлого Трона. У него, конечно, есть несколько сестер и племянников, но ведь даже ты, смертный, знаешь, что только сын Короля может унаследовать Престол. У вас же так?
– О, нет, вы слишком уж старомодны, – покачал я головой, закатив глаза, – у нас президенты, парламент, выборы. Подождите, вы тоже это все изобретете, как только надоест классика. Значит, каждый раз, когда мне на голову сбросит мину белый дракон, я буду знать, что это особая милость Его Величества?
– Да! Именно! – снова не понял моего блестящего сарказма Бзик, мне стало даже обидно, что мой талант пропадает зря. – Только у Принца Камилла есть белый дракон, специально выведенный из Ледяного сияющего и Белого снежного. Хвала троллям, этот дракон не дышит огнем!
– Дышит чем? – переспросил я, хмурясь.
– Огнем! Раньше у нашего принца был Огненный орочий, он плевался пламенем направо и налево! Почти спалил пол Люксарда! – испуганно зашептал мне в ухо эльф. – После того, как дракон поджег бороду моему Мастеру Сальватору, пришлось просить Айронвиллов вывести для Принца новый безопасный вид драконов!
– Айрон-кто? – переспросил я, предчувствуя долгий рассказ об очередной, пятой магирской семье и, надеюсь, последней на сегодня. У меня уже голова кружилась от всей этой информации.
– Айронвилы! – заговорчески прошептал Бзик, наклоняясь ближе к моему уху. – Это последняя и самая противоречивая семья магиров. Говорят, что они взбунтовались и откололись от рода Драгонвудов, желая самостоятельно постичь секрет магии. Им казалось, что волшебство имеет формулу, подчиняется физике и его можно генерировать, как их любимое тилитричество…
– Электричество! – невольно поправил я, невольно доставая из кармана свих изувеченных некогда белых брюк новенький Айфон. В связи с последними событиями, я напрочь позабыл о его существовании. Темный экран радостно вспыхнул, приветствуя меня знакомой заставкой, от которой на глаза тут же навернулись слезы. Я и Лиана, счастливые и беспечные, сделали совместное селфи прямо на сцене после моего последнего концерта.
– Что это за талисман? – в панике запищал Бзик, взволнованно кружа над моей головой. – Там есть тилитричество? Спрячь немедленно! Иначе, они нас найдут!
– Ни сети, ни интернета, – разочарованно вздохнул я. – И зарядка почти сдохла. А я-то надеялся… блин!
И тут прямо передо мной из толпы материализовался маленький зеленокожий человечек, ростом примерно мне по пояс, с крючковатым загнутым носом и острыми кожаными ушами, как у гигантской летучей мыши. Одет он был так же нелепо, как и выглядел – в бархатный средневековый ярко-голубой камзол и высокую шапку такого же цвета, подбитую довольно скудным мехом какой-то ободранной полулысой лисицы. Шапка была из того же позабытого века, что и камзол.
– Айпхон? Самимунг? – быстро выпалил незнакомец, подозрительно таращась на меня своими большими разноцветными глазами. Точнее, правый его глаз, мутного болотно-зеленого цвета, не мигая и не двигаясь смотрел прямо на меня, а вот левый, светящийся ярко-голубой, в тон его старомодному наряду, метался вверх-вниз, внимательно рассматривая мое одеяние. – Плашеты? Айпаты?
– Айфон? – нахмурился я, ничего не понимая, и оттого еще крепче сжимая свой гаджет.
– Да! Айпхон! – понимающе закивал ушастой головой гоблин, улыбаясь во весь свой широкий кривой рот с острыми белыми клыками и дюжиной блестящих золотых зубов. – Нужен?
– Нет! – тут же ответил я.
– Тогда давай скорее сюда!
– Что за дела? – оторопел я, сжимая кулаки. – Это ограбление?
– О, нет-нет! – спохватился гоблин, виновато поднимая вверх свои зеленые ручонки, а точнее – лапы с острыми желтыми коготками, причем на обеих их них отсутствовало сразу по несколько пальцев – вместо них блестели металлические протезы. – Это не ограбление! Это сделка! Чрезвычайно редкая и выгодная! Вот! Целый золотой за один только Айпхон!
В его цепких лапках заблестела круглая золотая монета, которую он тут же принялся подкидывать перед самым моим носом.
– Хитрохвостый! – подал голос Бзик с моего плеча, он все это время благополучно прятался у меня за шеей, стоя прямо на моем потрепанном воротнике. – Больше давай! Наш Айфун блестит, как зубы дракона!
– Эй, парень! По-моему, у тебя за шиворотом какая-то шушера! – нахмурился гоблин, прищурив свой настоящий глаз, а ярко-голубой механический наконец-то остановился и сосредоточился на моем плече. Его треугольные уши тревожно встали торчком. – Это очень похоже на фею! Фу, как не гигиенично! Они же все блохастые и многие переносят инфекцию!
– Оу, как мы заговорили – «инфекция», «блохи». – обалдел я, тихонько размышляя про себя, – а я-то думал, что в сказку попал!
– Клевета и провокация! – возмутился Бзик, от негодования топая крохотными ножками по моему плечу. Надо признаться, что у моей феи были весьма «фееричные» башмачки с большими блестящими пряжками и острыми каблучками. – Ах ты слепой зеленый тюфяк! Не видишь что-ли, что кафтан мой темно-карий, как и подобает эльфу Голдстона, а не изумрудно-зеленый, как у Драгонвудского фея!
– О, тысяча прощений, мой драгоценный друг, – быстро извинился гоблин, виновато прижимая свои уши и пятясь назад, – искренне рад, что такой талантливый эльф служит умельцам Голдстонам, а не шарлатанам Драгонвудам!
– Я тоже рад, что принадлежу семье Мастеров, – улыбнулся Бзик, словно его аккаунт в инстаграмме снова разбанили, – и не имею никакого отношения к кровавым распрям между семьями Алхимиков и Магов! Позор вам! От ваших стычек на улицах Люксарда погибло больше магиров, чем от рук Демонов и Темных! Но больше всего я ненавижу перебежчиков-гоблинов, которые меняют своих мастеров, как перчатки!
Бзик смело и осуждающе уставился прямо на ярко-синий круглый глаз гоблина. Отчего тот беспомощно снова поднял вверх обе руки и пошевелил сразу шестью механическими пальцами.
– Не все Маги хорошо обращаются со своими гоблинами! Кезам перебежал в другую семью не от сладкой жизни! – горько ответил ушастый, а затем, пользуясь растерянным молчанием Бзика, быстро зашипел, – Драгонвуды не имеют права держать в тайне формулу магии! Волшебство должно быть доступно всем пяти семьям Светлых магиров! Из-за их жадности гибнут наши легионеры у Великих Огненных Врат!
– Кезам, кто твой бывший мастер… хозяин-маг? – спросил Бзик с нескрываемой тревогой и сочувствием в голосе. – Ты же знаешь, что согласно Великому Кодексу волшебных народов, Маг не имеет права…
Но умную речь юридически подкованного Бзика грубо прервал оглушительный выстрел из пушки. Настолько близкий и громкий, что я даже пригнулся, готовый броситься на пол каменной палубы. Но Бзик и наш новый зеленый друг Кезам резко обернулись, и я тут же проследил за их взволнованными взглядами. На одной из пяти высоченных мачт, той самой с ярко-алым парусом, прямо в центре широкого полотна появился огромный портрет белобрысого мальчишки. Я был единственным, кто не только не узнал это загорелое лицо с яркими зелеными глазами, но и понятия не имел, что вообще происходит.
– Кто это? – задал я логичный вопрос.
– Ясон Файерстил, младший сын Командующего Светлым Легионом, – одновременно ответили гоблин и эльф, а затем последний продолжил. – Это младший брат Ареста, что встретил тебя на трапе Гермеса.
– Хм… семья Файерстил, значит, тоже военный, – подумал я, с интересом наблюдая, как резко смолк ярморочный гул толпы, и все вокруг преклонили головы. – Что с парнем? Дает концерт?
– Его больше нет, – грустно ответил гоблин, печально повесив свои огромные уши, – наш Король отправил легионера Ясона к смертным – раздать самым талантливым подросткам эльфийские свитки-приглашения в Академию Магиров. Но он не вернулся, и теперь уже не вернется никогда… Погоди-ка, парень, так ты же один из этих смертных! Тех, кто получил заветное приглашение на Гермес?
– Да, но я здесь не причем, – пожал я плечами, вспоминая свою скомканную записку, которая обещала помочь Лиане и потому привела меня на корабль. – Я не знаю никакого Ясона. Мне отдал эльфийский свиток другой парень… Ник Колтин. Будь он проклят! Записка случайно оказалась среди его чаевых.
– Ник Колтин? – переспросили в один голос мои компаньоны, а затем гоблин, который, кажется, был более во всем осведомлен, продолжил. – Что? Какой-то смертный смог отнять приглашения у сына нашего Главнокомандующего? Да Ясон постоянный участник и победитель боев без правил! Я сам ставил на него множество раз! Это самый крепкий и стойкий солдат из всего Светлого Легиона. Слепая горгулья! Если кто и умеет драться, так это он! Тысяча химер! Ясона не мог убить простой смертный!
– Чтобы отобрать приглашения, – глубоко вздохнул я, закатывая глаза от их непонимания, – не нужно драться с вашим хваленым легионером! Ник Колтин, самый мерзкий и подлый из смертных, мог их просто-напросто украсть!
– Какая низость! – хором ответили мои наивные друзья.
Кажется, зеленый хотел у меня что-то еще спросить, но я предпочел резко поменять тему. Уж очень не хотелось вспоминать сцену в ресторане – выстрелы, крики и самое главное – мою потерянную Лиану.
– Я не могу продать свой Айфон, – ответил я грустнее, чем сам того ожидал, запихивая гаджет в карман моих измятых брюк, – там слишком много фоток с Лианой.
– Смотри, смертный, – хитро прищурился своим настоящим карим глазом гоблин, – из-за своих фоток ты лишаешься целого золотого галлата!
И между его зелеными с кривыми когтями и аккуратными механическими пальцами снова ярко заблестела большая желтая монета.
– Каких фоток? – переспросил Бзик, боязливо косясь на мои штаны, словно я только что положил туда бомбу.
– Ценных! – быстро ответил я, доставая из соседнего кармана спутанные, словно сложнейшие человеческие отношения, наушники. Недолго думая, я протянул их на своей ладони прямо под крючковатый нос гоблина. – Вот, забирай! Я все-равно не смогу их распутать!
А если честно, то я все-равно не смогу слушать песни, которые слушал вместе с Лианой. Даже сама мысль об этом была невыносимой.
– Что такое фотки? Именем Короля! – потребовал Бзик, обиженно скрестив руки на груди – никому не понравится, когда его игнорируют.
– Фотка – это изображение физиономии, полученное с помощью магии тилитричества! – объяснил Кезам с чрезвычайно умным видом. И я бы громко рассмеялся подобному определению, если бы мне сейчас не было так больно. – Я возьму твои ушные затычки на веревочках, смертный. Но за них я могу дать тебе только пол-галлата.
И быстрее чем я успел пожать плечами, а Бзик – снова начать торговаться, Кезам поднес золотую монету ко рту и раскусил ее на две ровные части своими острыми клыками, не металлическими вставными, а кривыми и крепкими настоящими, те что дала ему природа.
– Ого! Так вот что это значит «пол-галлата», – усмехнулся я, подбрасывая вверх блестящую половинку монеты на своей ладони. – Хотел бы я себе такие зубы!
Ловко схватив мои наушники, Кезам откланялся и тут же скрылся в толпе, повторив напоследок, что его можно «вызвать» с помощью «Айпхона обыкновенного», стоит только включить телефон с «тилитричеством» и гоблин тут же появится дабы его купить. Очень удобно, если мне, вдруг, надоест любоваться на свои фотки. В общем, вызову гоблина, как только мой Айфон полностью сядет.
Между тем, за разговорами, мы незаметно подошли к большому изящному зданию, выполненному целиком из дерева с огромными окнами, залитыми теплым желтоватым светом. Это был высокий четырехэтажный терем, украшенный тончайшей резьбой по дереву, с узорчатыми наличниками на окнах и над высокими, гостеприимно распахнутыми наружу, дверями. Прямо над ними висела широкая деревянная вывеска, украшенная искусными завитками и узорами:
«Бархатный Мир». Недалеко от двери стоял небольшой, но очень старый, судя по пожелтевшему дереву и поржавевшим резным петлям, сундук.
– Опять эти растяпистые гномы не затащили ящик с булавками вовнутрь! – проворчал Бзик. – Иди прямо, не трогай сундук. А то еще уколешься!
– Там внутри какая-то шушера сидит, – ответил я, приглядываясь. Тяжелая, украшенная декоративной ковкой, крышка была слегка приподнята, и ровно в центре узкой темной щели горела пара круглых желтых глаз. – Наверное стырила что-то и прячется! Ладно, а то еще покусает!
Забыв о сундуке, я двинулся к дверям, и остановился перед ними, как вкопанный, видя, как на входе посетителей встречают услужливые лохматые тролли и целая куча крохотных человечков, порхающих вокруг на своих разноцветных тонких крыльях.
– Что-то мне говорит, что мы не потянем шмотки из этого бутика, – прошептал я в сторону своего компаньона, – у меня одна монета, да и та погрызена!
– Вперед, Андрэ, – уверенно скомандовал Бзик, в его следующих словах звучала неописуемая гордость, которую почему-то совсем не испытывал я, – ты – полноправный новобранец в Академию Магиров, который только что доказал свой невероятный талант перед Верховной Комиссией! Отныне все твои расходы – на форму, на обучение, пищу и кров будут целиком и полностью оплачиваться из Королевской казны. И, чтобы ты знал, во всем Люксарде нет щедрее плеча, чем плечо нашего Светлого Короля!
В ответ я понимающе кивнул и улыбнулся – а что еще оставалось мне делать? Шаг за шагом, сначала неуверенно, но потом все смелее и быстрее я приближался к распахнутым дверям, пока, вдруг, не заметил что-то яркое и небольшое, бесцельно валявшееся на палубе.
– Стой, Андрэ! А ну-ка больше ничего не трогай без моего ведома! – строго остановил меня Бзик, едва я наклонился, чтобы поднять с деревянной палубы обычный пушистый клубок ярко-изумрудных шерстяных ниток. – Ты понятия не имеешь к чему может привести твое любопытство!
– Да уж, тут у вас куда ни плюнь – везде волшебно! – обреченно вздохнул я, но неохотно послушался, не желая «вызвать» очередного торговца-гоблина или какую-нибудь кикимору-рекламного агента, и вместо того, чтобы осторожно поднять изумрудный шерстяной клубок, я легонько пнул его носком своего нового белого, но уже потрепанного ботинка.
С досады, как это часто и бывает, я не рассчитал ни силу удара, ни траекторию движения, и тут же начисто позабыл о нем, едва я вошел в резную деревянную дверь и очутился в облаке порхающих вокруг меня эльфов с линейками и измерительными лентами.
Ярко-изумрудный клубок шерстяных ниток, ударившись несколько раз то о ноги прохожих, то о косяки выставленных прилавков, много раз поменял свое направление, пока, наконец, не был пойман цепкими лапами пушистого рыжего кота…
