Кира Тигрис
Академия Меча и Чар 1
Глава 32. Волшебный пендель
Марк
Обхватив голову руками, Лекс сидел на полу и, качаясь из стороны в сторону, тихо стонал, как раненый зверь.
– Что тут произошло? – озадаченно спросила Кира, поднимаясь с нижнего пролета лестницы, куда она успела убежать, сильно нас опередив. Девчонка быстро надела свою красную кепку с логотипом пиццерии козырьком назад, присела на корточки возле скрючившегося Лекса и подозрительно посмотрела в мою сторону, – что ты с ним сделал? Кто ты, вообще, такой?
– Меня зовут Марк! И я ничего с ним не делал! – последовало мое правдоподобное вранье.
Естественно, я был виноват! Но любой уважающий себя Демон или даже обычный джинн самого низшего ранга поступил бы на моем месте точно так же.
Сначала шло все по плану – ни Лекс, ни Кира меня не замечали…
– Послушай, как тебя там? Алексей! Сбавь ход! – скомандовала девчонка, она еле поспевала за длинноногим Лексом, буквально летящим вниз по лестнице. – Ник не успеет! И вообще! Ты же обещал мне, что он пойдет с нами! Я согласилась только потому, что ты обещал и его накормить тоже! Стой! Или я разворачиваюсь!
– Ну хорошо, хорошо, – раздраженно выдохнул Лекс, проклиная тот момент, когда он обещал своему отцу накормить Ника. Златоновский не только остановился на середине лестничного пролета, но и поднялся на несколько ступеней вверх, – ты разбила ему сердце, так что он теперь вряд ли захочет есть! Довольна?
– Ах вот как? Откуда ты знаешь? – ее изящные темные брови от удивления подскочили на широкий лоб. Серые теплые глаза, как вечернее небо в дымке, смело встретились с холодными, как мокрый липкий, снег. Как этот белобрысый парень так быстро узнал о чувствах Ника? Неужели их так легко заметить?
– Я знаю все и всех в этой школе и городе! – не соврал Лекс, хмурясь, он сделал уверенный шаг вперед, дабы при этом еще пристальней смотреть ей в глаза, а если точнее – в душу. – Меня тоже все знают! О, не бойся! Я хороший мальчик. Мой отец, Виктор Златоновский, самый влиятельный и уважаемый человек в городе. Ты правильно решила отделаться от Колтина. Отрепье без рода и племени, совершенно никчемный и безнадежный. До тебя он волочился за моей сестрой.
Киру что-то кольнуло в груди, и она виновато опустила глаза в блестящий паркетный пол. Возможно, она поступила слишком жестоко, буквально разбив его горячее сердце своею холодностью и уничтожив в прах надежду. Но затем девчонка вспомнила, что вместо работы у нее теперь огромный долг, и судорожно тряхнула своей рыжей головой. Прости, Ник, так будет лучше для всех. Самое жестокое – это давать надежду там, где ее нет…
– Кто ты такая? Откуда? – деловито спросил Лекс, словно менеджер, заполнявший персональную анкету нового кандидата. – Я первый раз вижу тебя в школе. И в городе.
– Кира, – ответила девчонка, ей не было смысла скрывать свое имя, ведь они будут вместе учиться в одном классе. Она уже собиралась соврать пару строк из своего прошлого, но, вдруг, задала очередной важный вопрос. – Если ты видишь меня первый раз, как ты узнал мой мобильный?!
В доказательство Кира достала свой старенький кнопочный телефон, где на желтом экране пестрел текст СМС-ки от неизвестного абонента:
– Твое?
«Приглашаю тебя на ланч. Можешь взять своего дружка. Согласна?»
– Кир, боюсь твой сотовый теперь известен не только мне, но и всей школе, – самодовольно улыбнулся Лекс, правой рукой быстро сдернув с девчонки кепку пицце-доставщика, – он у тебя написан вот тут!
И, действительно, там прямо под логотипом пиццерии «Везет Вам!» был разборчиво вышит ее рабочий телефон. Все гениальное просто!
– Советую двигаться дальше! – неожиданно ворвался в разговор Макс, все это время он незаметно стоял рядом и внимательно слушал их разговор, – Ник стоит наверху и уже пару минут греет уши!
Это была, естественно, полная ложь – иногда приходится врать, дабы поторопить смертных. Пару пролетов выше стояли озадаченные Тони с Дэном, они молча переглядывались, глупо моргая глазами, и жевали жвачки.
Кира резко выхватила свою кепку из рук Лекса и быстро направилась вниз по ступенькам – ее уши и щеки пылали от стыда.
– Благодарю за информацию! – тактично ответил Лекс, а затем задрал голову вверх и произнес гораздо громче, – мы будем в ресторане через двадцать минут! Я уже вызвал такси! Не отставай, Колтин!
– Он будет в Устрице раньше нас, – заверил Макс, его черные глаза смотрели твердо и уверенно из-под взъерошенной белоснежно-седой челки.
– Ты имел ввиду «раньше вас»? – поправил парня Алексей, – ты с нами не идешь!
С этими словами он схватил новичка за худые плечи, развернул на сто восемьдесят градусов и отвесил щедрый пендель:
– Смойся с моих глаз!
«Ах, значит, смойся, да? – вскрикнул Демон, внутри него все кипело от гнева, – сейчас одним смертным станет меньше!»
Марк резко развернулся, в глубине его черных глаз вспыхнула пара ярко-красный углей. Правой рукой он резко схватил Лекса за горло и шарахнул его о ближайшую стену так, что парень едва не потерял сознание.
– Ты хоть знаешь, с кем говоришь, смертный? – шипел Марк, все крепче сжимая горло посиневшего парня, – запомни! Ты обязан мне своей никчемной жизнью и жизнью своей матери! Я теперь вечный хозяин твоей бездарной души! О, проклятье! Кажется, его сейчас вырвет! Эти смертные такие хрупкие!
Дальше Демон не придумал ничего лучше, чем показать Лексу всю свою сущность. Марк из скромного худенького подростка превратился в нечто ужасное и могущественное, с черными крыльями, массивными загнутыми рогами, пылающими глазами и длинными острыми клыками. Перед серыми испуганными глазами Лекса, залитыми слезами, пролетели тысячелетия, пронеслись сотни войн и миллионы погубленных судеб. Земля, опаленная огнем и залитая реками крови. Тут Демон, вдруг, спохватился и вернулся в свой привычный земной образ – белобрысого подростка с черными глазами. Это произошло весьма вовремя – Кира как раз оказалась рядом.
– Что тут произошло? – озадаченно спросила девчонка, поднимаясь с нижнего пролета лестницы, куда она успела убежать, сильно нас опередив. Кира быстро надела свою красную кепку с логотипом пиццерии козырьком назад, присела на корточки возле скрючившегося Лекса и подозрительно посмотрела в мою сторону, – что ты с ним сделал? Кто ты, вообще, такой?
– Меня зовут Марк! И я ничего с ним не делал! – просто ответил белобрысый подросток, небрежно кивая в сторону корчащегося на полу Лекса. – Он просто забыл пин-код от карточки. Вот и распсиховался!
Златоновский стоял на полу на коленях, держась обеими руками за свое покрасневшее горло, то открывая, то закрывая рот, словно рыба на воздухе.
– По дороге вспомнишь! – нахмурился Марк и отвесил Лексу хороший пендель, после которого на дорогом костюме парня остался пыльный отпечаток подошвы, – вперед!
Кира наблюдала за происходящим с широко открытым ртом, не имея и малейшего понятия, что перед ней только что съехал на заднице по ступенькам самый влиятельный и страшный парень этой школы.
Марк быстро спустился на следующий пролет лестницы и небрежно засунул руки в карманы своего синего потрепанного пиджака. Лекс резко вскочил на ноги и безропотно двинулся за хозяином, словно от худенького запястья черноглазого парня прямо к сердцу смертного тянулась прочная невидимая цепочка.
– Так вот вы где, лодыри! – за спинами ребят раздался грубый бас Мадам Танк, от неожиданности Тони выплюнул жвачку, а Дэн ее проглотил. Завхоз крепко схватила обоих за шкирки, как котят, и поволокла с лестницы в коридор, – тряпки в зубы и марш на уборку кабинета!
Глава 33. В ресторане
Ник
Вы бы только видели выражение лица Лекса, когда он увидел нас с Анжеликой сидящими за частным столиком Златоновских в «Золотой устрице». Надо добавить, что стол ломился от изобилия блюд морской кухни – копченые кальмары, жареные устрицы, заморские салаты, кольца осьминога и даже огромный красный лобстер, свежесваренный в собственном соку. Только что молодой официант в синем фраке с полосатой бабочкой элегантно открыл для нас бутылку дорогущего белого вина, наполнил до краев два широких бокала и с гостеприимной профессиональной улыбкой растворился в роскошном зале.
– Что ты тут делаешь, Колтин? – прошипел побледневший от ужаса Лекс. В ответ я скорчил рожу и замахнулся на него лобстером, но увидев сзади парня растерянную Киру, невольно сбавил темп. Я положил вареное создание обратно и даже густо покраснел ему под цвет. Лекс осуждающе взглянул на Анжелику – та лишь виновато опустила свои пышные ресницы, внезапно заинтересовавшись резными листьями морского салата. Алексей недовольно фыркнул и резко обернулся к высокому рыжему мужчине в дорогом малиновом фраке позади себя:
– Этот столик принадлежит моей семье! Мой отец, Виктор Златоновский, навсегда забронировал его за нами! – громко и справедливо жаловался белокурый юноша, его серые глаза, словно лазеры, укоризненно сверлили насквозь старшего менеджера дорогого ресторана.
– Я понимаю ваше настроение, дорогой Алексей, – приятно улыбнулся рыжий. Он хитро подмигнул зеленым глазом подавленной Анжелике. Девчонке было абсолютно все-равно, что происходит вокруг, она была чрезвычайно расстроена появлением своей рыжей сероглазой соперницы.
– Но дорогая Анжелика, ваша родная сестра, тоже является полноправным и прекрасным представителем славной семьи Златоновских, – льстиво продолжал старший менеджер, улыбаясь так слащаво и мило, что Лексу невольно захотелось ему треснуть. Собственно, я бы потом добавил – этой рыжий плут повел нас к столику только после того, как я вложил в его жадную мокрую ладонь несколько крупных купюр.
Видя, что его изысканные комплименты и профессиональная улыбка остаются неоцененными, босс легким движением ловких длинных рук схватил пару стульев и доставил их к нашему столу.
– Прошу, присаживайтесь, Алексей! – дружелюбно кивнул он, а затем изящным движением достал буквально из-под полы своего малинового фрака синюю кожаную папку – новое меню. Дальше, этот рыжий выдал такое, что я подскочил на стуле, едва не перевернув весь стол. – Настоятельно рекомендую устрицы в медовом соусе, Алексей. Уверен, ваша девушка оценит их утонченный вкус.
– Какая еще такая девушка?! – едва не заорал я на весь ресторан, но вовремя сдержался – снова стало стыдно перед Кирой. С досады я оторвал вареному лобстеру огромный красный хвост и наполовину осушил свой бокал. Это была огромная ошибка. Дорогое терпкое вино тут же обожгло мое горло и ударило в голову.
А в это время старший менеджер изящно поправил свой малиновый пиджак и своевременно удалился.
– Лика, кто все это заказал? – быстро спросил Лекс свою сестру, которая все еще недовольно пялилась на Киру, – отец размажет меня по стенке!
– Никита все заказал! У нас вообще-то свидание! – надула свои пухлые губки Анжелика, поднимая бокал белого вина. Настроение блондинки ухудшалось с каждой секундой – я не только перестал обращать на нее внимание, но и принялся громко… есть. Лика буквально озвучила мои мысли. – И вообще, что вам тут надо? Не могли найти себе другой столик? А лучше – ресторан?
Лекс быстро, но не грубо схватил ее за руку так, чтобы наполненный бокал, слегка расплескавшись на белую скатерть, опустился обратно на стол. Совершенно не помню, что он прошипел в ответ своей сестре – мой окосевший от вина взгляд не сходил с Киры. Надо признаться, я не сразу заметил, что на ней вместо пестрой красно-синей формы доставщика пиццы отлично сидел синий фрак с пестрой бабочкой. Когда это произошло? Что я пропустил? Это что подарок Лекса?
Но увидев, как мимо нас пронесся официант в таком же фраке, я облегченно глубоко вздохнул. Ну конечно же! У этого люксового ресторана есть дресс-код! И если бы Кира вовремя не позаимствовала фрак у официанта, то ее бы просто-напросто сюда не пропустили.
– Классно выглядишь, – заметил я, наконец-то прожевав внушительную порцию салата, вторая такая же была уже на подходе.
– А вот ты – не очень, – улыбнулась она в ответ, кивая на мое, заляпанное соусами и сметаной лицо.
Пара мидий из моего салата покатились по столу. Я попытался гостеприимно пододвинуть жареную рыбу поближе к Кире, но вместо этого нечаянно опрокинул салат и бутылку вина, то самое, которое продолжало мне бить по мозгам. Естественно, я узнал свою меру слишком поздно – ведь никогда прежде я не пробовал этот напиток. Точнее, раньше я не пил ничего, крепче чая. И с каждой минутой мне становилось все хуже и хуже…
– Ну и кто оплачивает этот банкет? – серьезно произнес Лекс, внимательно разглядывая изобилие на столе и мучительно складывая в своей голове цены. Едя сюда вместе с Кирой в такси, он планировал заказать стандартный комплексный обед, который был можно было взять вип-клиентам бесплатно по платиновой карточке ресторана. Дальше оставалось только сделать пару селфи с довольным, перепачканным в соусе, Ником, отослать отцу, и миссия выполнена. А теперь придется высылать бате счет и у Лекса спина холодела от того, в какую сумму выливалось данное мероприятие.
– Успокойся, Белоснежка, все оплачено! – гордо заявил я, хрустя креветками вместе с панцирями, и с брызгами оторвал хвост уже третьему лобстеру – всех присутствующих окатило градом теплого оливкового масла высшего качества. – Пардоньте!
– Идиот! – процедил сквозь зубы Лекс, обращаясь больше к себе, чем ко мне. Он бросил быстрый взгляд на Киру, а точнее – на ее забрызганный маслом синий фрак, который она одолжила у официанта на входе. И то это стало возможным только благодаря настоятельной просьбе Лекса.
Девчонка так же, как и я, оставила все безнадежные попытки использования приборов и ела рыбу руками. Из чего Лекс быстро сделал правильный и печальный вывод. – Ни у Колтина, ни у рыжей нет ни копейки! Их и пустили сюда только благодаря мне и Лике! Блин!
Лекс закрыл свои уставшие серые глаза и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и придумать хоть какой-нибудь план. Самоуверенный и непоколебимый снаружи – внутри у него все кипело и горело:
«Как так вышло, что голодранец Колтин обедает за личным столиком Златоновских в самом дорогом ресторане города? Жрет суп руками! Швыряется мидиями и поливает нас маслом! Бестолочь! И как я объясню сумму в счете отцу? Что я вместо Колтина покормил всю школу?»
Лекс сделал глубокий выдох и открыл глаза – весьма вовремя:
– А что там с седым? Он какой-то странный… О, а вот и он!
Марк действительно откуда-то появился вместе с огромным стулом, который он, не церемонясь, схватил у соседнего столика, пока его законный владелец отлучился в туалет. На худеньком пареньке вместо синей поношенной формы отлично сидел торжественный черный смокинг. Интересно, где и как он его стащил?
– Приятного аппетита! – он быстро улыбнулся присутствующим, а затем обернулся к Лексу и отвесил ему звонкий подзатыльник.
– Это что еще за новости?!
Как ни странно, но никто из сидящих за столом, кроме Лекса, не заметил ничего странного. Кира ела, я смотрел на Киру, а Анжелика делала селфи.
– За что? – удивленно спросил Лекс, но тут же сообразил и смирился. Его сейчас волновал более серьезный вопрос. – У тебя есть наличка? Хоть сколько-то?
– Конечно, нет! – Марк непринужденно пожал плечами, он откинул с широкого лба свою белоснежную челку и добавил, – я заказал еще лобстеров и икры. И, да – нам принесут вина постарше! Это – как тухлый троллий компот!
Лекс побледнел и смог прошептать в ответ только одно:
– Идиот! Блин! Спасибо! Хуже не куда!
Но затем действительно стало гораздо хуже…
Кира, вдруг, резко отодвинула стул, вытерла лицо салфеткой, быстро добавив стандартное «Извините, я сейчас приду!» встала из-за стола и унеслась в неизвестном направлении.
– Йа ща тожа! – выпалил я, дожевывая что-то с чем-то, и обрызгал этим же окружающих. Не церемонясь, я быстро вытер руки об скатерть, едва не опрокинув весь стол, и полетел вслед за Кирой. В самый последний момент я столкнулся лицом к лицу с рыжим управляющим и едва не сбил его с ног. С его подноса посыпались бокалы и мидии, старую бутылку красного вина Лекс вовремя успел подхватить.
– Прыстите! Дотвиданья! – буркнул я и, не оглядываясь, кинулся вслед за своей неуловимой рыжей девчонкой, наступая на ноги всем встречающимся и искренне надеясь, что мы больше никогда не встретимся ни с рыжим управляющим, ни с Лексом.
Как ни странно, но вскоре моей мечте было суждено осуществиться…
– Ты куда это так быстро? – выпалил я, преградив Кире путь к выходу из ресторана. Благо, к этому торжественному моменту я уже не только успел прожевать все рыбные деликатесы, но и благополучно их проглотить – большая часть их, к сожалению, осталась разбросанной на дорогом ковре в зале. Мои карие глаза, огромные от удивления и тревоги, столкнулись с ее глубочайшими серыми, и я тут же утонул с головой.
– Извини, мне просто пора, – мило улыбаясь, она пожала плечами, – а сейчас, пожалуйста, освободи мне проход на кухню – я должна вернуть свой фрак!
– Нет! Не надо! – выпалил я, хватая ее за руку и тут же краснея и отпуская, – он… он тебе очень идет!
– Ну, спасибо, Ник!
Не зная, как продолжить разговор, я мялся с ноги на ногу, краснел, бледнел, глотал воздух, как рыба, открывая и закрывая рот. Наконец, когда за моей спиной раздались чистейшие звуки скрипки – печальная, но божественно прекрасная мелодия, я набрался смелости и смог заговорить о своих чувствах.
– Останься. Просто останься. Пожалуйста, останься, – бессвязно начал я, краснея, но каждая скрипичная нота придавала мне уверенности, буквально открывая мое сердце и оставляя душу на распашку. С каждым звуком скрипки я словно взмывал все выше и выше, и вот я уже парил над облаками. – Этим утром ты принесла мне не только пиццу. Ты показала мне смысл жизни. До тебя у меня не было ничего – ни дома, ни матери, ни отца…, – на последнем слове что-то острое кольнуло мою грудь, я глубоко вздохнул и продолжил, – ни друзей, ни смысла, ни надежды…
Кира опустила глаза и с досады растерянно прикусила нижнюю губу – она прекрасно понимала, от чего так блестят мои глаза и краснеют уши. Что новое чувство, которое впервые поселилось в моей груди, оказалось больше и сильнее всех страхов и потерь. И с каждой минутой оно становилось все огромней и ярче, словно пожар, охвативший меня с головой. Дороже, чем жизнь, сильнее, чем смерть. Я шел ко дну, растворяясь и сгорая дотла. И во всем этом была виновата только Кира.
Я был бескрайне благодарен музыканту и тайно молил про себя, чтобы он не прекращал играть, вспоминая про себя слова из давно забытых песен. Каждый из нас помнит то чувство, когда мысли в голове вьются узором и слог должен быть подобен Шекспировскому «Любил ли я хоть раз до этих пор? О нет, то были ложные богини! Я истинной красы не знал доныне!», а выходит что-то очень похожее на:
– Я за ночь с тобой продам… да не за ночь, – опомнился я, бледнея и краснея одновременно, – а за поцелуй продам я душу. И лишь бы кто купил…
В этот самый момент, Кира ловко приложила к моим губам указательный палец и сердито на меня зашипела:
– Тсс! Ты совсем рехнулся?!
Я растерянно пожал плечами:
– А ты только что заметила?
Вокруг нас проплывали разодетые гости и суетились шустрые официанты, но я ничего не замечал, кроме любимых серо-голубых глаз и ничего не слышал, кроме ее голоса под печальную, но безумно убийственно-прекрасную скрипичную мелодию. И это был самый лучший момент моей жизни, ради которого, собственно и стоило жить. Я был готов простоять так вечность, но увы и ах, счастливые часов не наблюдают, час счастья, как секунда пролетает. И дальше время пошло значительно быстрее.
– За что? – удивленно прошептал я, когда ее холодные губы быстро и неловко коснулись моей огненной щеки.
– Ты же сказал, что готов на все ради моего поцелуя, – хитро прищурилась Кира, откидывая рыжие кудрявые пряди со лба и невольно наслаждаясь эффектом, который произвел на меня этой жест, – так вот, хочешь узнать его цену?
Я кивнул, выпрямился и выпятил грудь, как солдат, готовый на все, что угодно. Но только не к этому…
– Ник, ты слишком меня приукрашиваешь, – начала из далека Кира, она говорила быстро, но четко и твердо, – я принесла тебе завтрак, потому, что его для тебя заказали! Я купила тебе рубашку, потому что меня попросили и оставили на нее денег!
– Кто попросил? – перебил я, чувствуя, как сердце в моей груди учащает удары. В нашем городе, а если быть точным, то во всем мире на меня было не наплевать лишь одному человеку! Отец! Это мог быть только он! Значит, он вернулся!
Кира вздохнула, совершенно не понимая моей спонтанной радости, и покачала головой:
– Он не оставил своего имени. Просил звать его Мастер. Просто Мастер и все.
Я нахмурился, пытаясь вспомнить, где же я раньше слышал это имя и невольно взглянул на свою правую руку. Там под новеньким клетчатым рукавом по-прежнему скрывались ворованные золотые часы Златоновского старшего. Они еще ни раз сыграют свою роковую роль в моей судьбе, но не сейчас.
– Вся твоя утренняя удача – это только заслуга Мастера. Если бы не он, мы даже не были знакомы, – серьезно сказала Кира, затем она решительно посмотрела мне в глаза, – ты ничего не знаешь обо мне и, самое главное, не знаешь меня, Ник. Это иллюзия, обман. Ты все себе придумал. Я – не девчонка с большим сердцем, которая всех спасает. Это был обычный рабочий день, который затянулся. Так что оставь меня в покое, Ник. Не беги за мной! Не требуй от меня внимания! Это и была цена моего поцелуя. Э-эй…
Толи скрипач взял октавы выше, толи вино ударило сильнее, толи мне стало больше нечего терять. Я набрал в легкие побольше воздуха, как перед глубоким прыжком в воду, сделал быстрый шаг вперед и поцеловал ее прямо в губы. Да, я прекрасно осознавал все последствия – она могла запросто оттолкнуть меня в сторону, обозвать мужланом или кем-нибудь покрепче, шлепнуть по лицу. Не знаю – не проверишь, не узнаешь!
Но какого же было мое удивление, когда она не только не дала мне по шее, но и не оттолкнула и даже ответила на моей поцелуй. Но, увы, ничто прекрасное в этом мире не может длиться вечно…
– Ты совсем рехнулся?! – закричала на меня Кира, удивленно хлопая своими густыми ресницами – девчонка совсем не ожидала от меня такой прыти.
– Я вернул твой поцелуй сполна! – уверенно ответил я, улыбаясь и хмурясь одновременно, – забери его себе обратно! Он мне не нужен за такую-то цену!
Кира нахмурилась, а затем саркастически улыбнулась – до нее наконец-то дошла моя шутка, только она ее совсем не оценила:
– Просто оставь меня в покое, Ник! Я не та, которую ты себе придумал! И, может быть, когда-нибудь мы сможем стать друзьями. Ясно?
Я все-равно улыбался, как дурак, как все влюбленные, слыша лишь то, что хотел услышать. И поэтому пропустил все ее последние предложения мимо ушей. В наступившей тишине я внезапно осознал, что настала моя очередь говорить и Кира ждет от меня ответа, я глупо промямлил первое, что вертелось в голове.
– Этот Мастер… Вы с ним встречаетесь?
Бах! Мою правую щеку ужалила звонкая пощечина, мигом прогнав улыбку с моего лица.
– Это можешь не возвращать! – зло прошипела Кира, отворачиваясь, – проваливай, Ник!
– Десять раз! – ответил я, смеясь, – завтра я сяду с тобой в школе!
– Только попробуй! – ответила она на бегу, быть может мне показалось, но ее голос выдал улыбку. – На первой парте возле учителя!
Я догнал ее на выходе, буквально на резных белокаменных ступенях, ведущих в ресторан.
– Кир, вот! Чуть не забыл! – выпалил я, доставая из кармана пригоршню смятых купюр вперемешку с какими-то непонятными клочками белоснежной бумаги. – Это тебе за рубашку и… за все!
– Где ты столько взял? – ее глаза округлились от удивления, машинально она забрала деньги и, не глядя, сунула в карман, – сам нарисовал, да?
Я ничего не ответил, тоскливо глядя ей вслед – пусть она сама их пересчитает и проверит. Завтра я придумаю самые остроумные ответы на все ее хитрые вопросы.
Громко икнув с досады, я уже развернулся обратно доедать халявный обед, пока его не сожрал Лекс, как вдруг…
– Молодой человек! Погодите! – раздался за моей спиной скрипучий старушечий голос. – Будьте так любезны! Уважьте просьбу старой женщины!
– Блин! Ну чего еще? – резко обернулся я, уже почти достав из кармана мятую купюру, чтобы бросить ее старушенции – так она быстрее отстанет. – Я – плохой парень! Я не поведу вас через дорогу или до туалета!
Передо мной стояла вовсе не грязная попрошайка – это была невысокая седовласая женщина, стройная и элегантная, одетая в длинное темное платье и огромную светлую шаль. В руках, одетых в тонкие кожаные перчатки, она сжимала небольшую корзинку с цветами, среди которых виднелась старая темная бутылка дорогущего элитного вина.
– Вас выперли из ресторана? – продолжал ворчать я, – еще бы! Туда нельзя со своими напитками!
– Твоя девушка не сказала «нет»! – начала старуха издалека, как опытный менеджер, затронув мою самую больную тему.
– Какая девушка? А… Кира, – я опустил плечи, чувствуя, как меняют цвет мои уши. – Во-первых, она не моя девушка! А во-вторых, она не сказала «да»…
– Она не сказала «нет», – повторила старушенция, загадочно улыбаясь. Ее подращенные черные глаза блестели, словно их хозяйка знала какой-то огромный секрет. – К тому же, молодой человек, у девушек «да» часто значит «нет», а «нет» – это «да».
Я нахмурился, напрасно пытаясь понять женскую логику. Надо признаться, подход старухи пришелся мне весьма по душе.
– Ладно, что мне надо сделать? – спросил я неожиданно для себя самого.
– О, пустяковое дело, юноша, – она протянула мне корзину и приветливо улыбнулась – от хитрых темных глаз во все стороны разбежались морщинки-лучики, – в шумной зале ресторана за самым длинным столом сейчас сидят главы двух самых влиятельных и богатых семей. Ваш тихий, маленький, никому неизвестный городок – идеальное место, чтобы справить помолвку их счастливых детей и не привлекать к торжеству лишнего внимания. Это вино, собранное с лучших плантаций Италии, старше, чем твой отец, – достойный подарок от… неизвестного друга. Ничего не говори им обо мне! Пусть это будет приятный сюрприз! Справишься?
Я устало кивнул и молча обреченно взял корзину из ее рук, зачем-то облаченных в бежевые тонкие перчатки.
– Помни, юноша! На самый длинный стол! И осторожнее! Не разбей!
– Угу-ага! – промямлил я, кряхтя, поднимаясь по лестнице – в корзине было явно что-то более тяжелое, чем бутылка дорогущего вина. – Старая колоша! Что за хлам ты тут наложила?
«Хламом» оказался дорогущий сыр с благородной голубой плесенью. Я имел наглость даже откусить кусочек, но после того, как разглядел на нем тонкие ярко-синие нити плесени, выплюнул деликатес прямо на начищенный паркетный пол и едва не уронил всю корзину. Мое настроение падало с каждой минутой – чем дальше уходила Кира от ресторана, тем тоскливей мне становилось. Все вокруг напоминало только о ней! Еще и этот дурацкий скрипач со своим заунывным пиликаньем! А ведь всего пару минут назад эта музыка была для меня такой же прекрасной, как и любимый голос. Теперь же меня колотило и бросало в дрожь при каждом аккорде, каждая нота болью отзывалась в моем сердце. Нет ничего ужаснее, чем в одиночестве слушать музыку, что вы недавно слушали вместе.
Внезапно меня охватила паника – а, вдруг, Кира завтра не придет в школу? И что тогда? Где я ее найду?
Войдя в зал, я понял, что мой обед закончен – сегодня я больше не притронусь ни к чему. Аппетит исчез вместе с девчонкой. Скрипка стала громче и невыносимей, раздирая мое и без того разбитое сердце на части. Проходя мимо зеркальных колонн, я мельком взглянул на свое отражение и ужаснулся – глаза были красными, а щеки блестели от слез. Сам того не зная, я плакал вместе со скрипкой, и виной всему была лишь музыка…
Сначала я хотел было запульнуть в скрипача плесневым сыром – вполне достойное применение испорченному продукту. Я взглянул на музыканта – худощавый, отлично сложенный парень в белоснежной рубашке и таких же наглаженных штанах. Он даже был чем-то похож на меня – загорелое лицо, большие темные глаза, длинные черные, как смоль, волосы, местами выгоревшие на солнце, спадали мелкими кудряшками на его плечи. Слишком смуглый, темноглазый и талантливый. Наверное, иностранец. Похож на итальянца.
Я достал из кармана пару купюр, завернул их в очередной белоснежный клочок бумаги, один из тех, что непонятным образом очутились среди моих денег, и швырнул все вместе музыканту, искренне надеясь, что мелодия прервется.
– Ой, ну наконец-то! – вздохнул полной грудью Демон, уставший от музыки не меньше, чем Колтин – ему были ненавистны все светлые чувства, а тем более самое сильное из них – любовь.
Мой клочок угодил прямо в широкий загорелый лоб скрипача, музыка тут же прекратилась – музыкант с удивлением бросился за свертком под свои партитуры с нотами. Вот и славненько!
Я уверенно направился к самому длинному столу с белоснежной скатертью в пол, уставленному всякой всячиной. За ним сидело пару десятков самых разряженных и представительных мужчин и женщин – дамы были в пышных вечерних платьях, а кавалеры – в торжественных дорогих костюмах и фраках. Кругом преобладали светлые тона – от ослепительно белого до всевозможных оттенков розового и кремового. Кажется, здесь полным ходом шла закрытая элитная вечеринка.
– Здрасьте, господа хорошие! – громко прокричал я, ставя мою ношу с вином прямо на чистую белую скатерть. Из-под корзины во все стороны брызнул сок – кажется, под ней оказались устрицы, а с другого края на пол звучно свалилось пару тарелок, сопровождаемые бокалами и приборами. Тоска не только сковывает сердце, но и движение. – Простите! Это вам передала какая-то старушенция! Сказала, что нахаляву!
Мне в ответ послышались пару десятков возгласов – возмущённых, недовольных, удивленных и пораженных. Естественно, я ни одного из них не понял, так как все они были на чистом итальянском языке. Какой-то пожилой, но горячий господин с золотым моноклем замахнулся на меня вилкой, второй – молодой, худощавый и высокий вскочил со стула и почти схватил меня за руку.
Тут третий джентльмен, весомый и объемный во всех смыслах этого слова, достал вино из корзины и громко прочитал его название, а затем добавил выдержку и стоимость. Больше ко мне претензий не осталось, все недовольства и возмущения тут же стихли, сменившись на «Grazie!» и «Bravo!», и я, облегченно выдохнув, направился к своему столику. Миссия выполнена!
Надо заметить, что все это время в моем кармане валялась счастливая золотая монетка, и потому мне все легко сходило с рук… ну, почти все.
