Екатерина Шерив
У любви есть время
– Лита… – он медленно провёл рукой по её виску.
– Всё хватит! – она резко оттолкнула его руку. – Я ухожу!
– Нет. Я не могу отпустить тебя в таком состоянии…
– Можешь! Прекрасно можешь! – она толкнула его в грудь, и он сразу отпустил её. – Ты это отлично продемонстрировал во время нашего разговора. – Аэлита вытерла остатки слёз. – Слушай меня внимательно, Максим Петров!
Последние слова она выкрикнула. Ей показалось, что Максим даже вздрогнул.
– Сейчас ты сделал девушку, которую, как ты говоришь, любишь, самой несчастной на всей земле и на всю жизнь. А теперь слушай, что я решила. Я… – Аэлита почувствовала лёгкое головокружение и пошатнулась. Максим попытался приблизиться к ней, чтобы помочь.
– Лита…
– Не трогай меня! – она подошла к шкафу и облокотилась на него. Приступ головокружения быстро прошёл и она продолжила:
– Ты говоришь, что я должна ответить за свои поступки. Что ж, я отвечу за них. Ну и пусть я огребу по полной. Поделом мне! Так вот знай, что завтра вернётся мой муж, и я сразу скажу ему, что беременна. Я постараюсь сделать всё, что будет в моих силах, чтобы мой ребёнок родился и вырос в полной семье, с мамой и папой. А тебе я больше не верю. Не могу верить…
Аэлите так хотелось сказать ему это как можно жёстче, но сейчас она чувствовала себя настолько несчастной, что у неё просто не хватило на это сил. Ей хотелось только плакать и плакать. Кажется именно сейчас решалась её судьба.
– Нет, Аэлита… Ты ведёшь себя так, будто снова пытаешься мне отомстить за то, что я тебя бросаю. Но это не так…
– Хватит, Максим! Я больше не хочу обсуждать это. Ты решил, что будешь со своим пациентом до конца. Я тебя поняла, но согласиться с тобой не могу. В какой-нибудь другой раз твой альтруизм привёл бы меня в восхищение, но только не сейчас. Всё…
Она развернулась и направилась быстрыми шагами к выходу. Максим догнал её у самой двери.
– Нет, стой! – он схватил её за руку, когда она собралась выйти из квартиры. – Ты не можешь вот так уйти. Я не могу потерять тебя опять.
– Можешь! Не пытайся убедить меня в обратном. Тебе дороже твои пациенты, а не я. Как ты этого только сам до сих пор не понял.
– Нет, Аэлита, только ты… Ты дороже мне всех на свете. Я люблю тебя. Пожалуйста, ты должна мне верить. Ты не можешь уйти.
– Обратись к своему разуму, Максим. То, что ты чувствуешь ко мне – не любовь. Ты спутал это чувство с каким-то другим. Хорошенько подумай об этом.
Аэлита пыталась вырваться, но Максим не отпускал её. Ей удалось только открыть дверь и немного выйти в коридор.
– Ты не можешь уйти! – крикнул он ей в дверях. – Ведь ты моя жизнь. Давай ещё поговорим. Не будь такой безжалостной.
– А ты думаешь, мне легко это говорить? Я чувствую, что изнутри умираю…
– Я знаю… Я чувствую тоже самое. Послушай, мы должны поговорить. Ты не можешь уйти так, будто я твой заклятый враг.
– Слишком поздно. Это наша последняя встреча. Каждый из нас сделал свой выбор. Мы должны смириться, – Аэлита ещё яростнее пыталась высвободиться из его рук. – Нет! Отпусти меня! Ты только что выгнал меня морально, и тебе ни за что не удержать меня физически! Отпусти!
Аэлита продолжала вырываться, но у неё практически ничего не получалось. Она мимолётно посмотрела в его глаза. Они были полны страха, отчаянья и даже паники.
Вдруг она почувствовала, как кто-то оттолкнул её в сторону от Максима. Она пошатнулась и увидела, что Максима держал тот парень, которого она недавно встретила в коридоре.
– Ты что не понял? Девушка сказала, чтобы ты её отпустил, – голосом героя боевика произнёс он.
– Аэлита! Нет! Не уходи! – продолжал кричать ей Максим. – Ещё не поздно всё исправить, но если ты уйдёшь, то уже ничего нельзя будет исправить! Пожалуйста, подумай!
Она посмотрела на двух мужчин и медленно попятилась от них. Максим изо всех сил пытался высвободиться, но это было бесполезно. Молодой парень крепко зажал его тело своими мускулами.
– Беги скорее! – крикнул ей лысоватый качок. – Я задержу его.
Аэлита ещё раз взглянула на Максима и бросилась бежать вниз по подъездной лестнице.
***
Был самый разгар дня, когда Аэлита неслась по московским улицам во всю силу. Лишь бы поскорее испариться, пока Максим не догнал её.
Когда она окончательно выбилась из сил, то остановилась, чтобы отдышаться. Она не знала, где оказалась. Но она всё ещё была в непосредственной близости от Максима, и ей нужно было срочно исчезнуть отсюда.
От непривычной беготни у неё заболел бок и она, схватившись за него, зашагала вперёд. Аэлита шла до тех пор, пока не увидела автобусную остановку. Она села в первый же автобус, который остановился.
Проехав пять остановок, Аэлита сошла с автобуса и попыталась сориентироваться, где находилась. На это ей понадобился целый час.
В результате напряжённых поисков Аэлите удалось добраться до дома только к вечеру.
Оказавшись в спальне, она закрыла дверь на ключ и в следующую секунду всё, что Аэлита старалась сдерживать по дороге, вырвалось наружу. Она начала плакать, а потом громко зарыдала.
Аэлита забежала в ванную, тоже заперлась и включила воду во весь напор. Звуки рёва приглушились, но увеличилась его интенсивность. Аэлита в эти минуты не была способна даже думать. Она просто плакала и плакала. Слёзы текли из её глаз ручьём, а всё внутри сжималось от боли так, что ей казалось, что ещё немного и она умрёт.
Прошло много времени, прежде чем Аэлита смогла унять свои рыдания. Она думала, что после них ей станет легче, но когда слёзы высохли, в её голове начали появляться мысли, которые стали наносить ей удар за ударом. Ей казалось, что каждая мысль била по её внутренним органам. Ей хотелось остановить этот водоворот безжалостных мыслей и снова начать рыдать, но теперь её рев превратился в набор непонятных звуков, которые она произносила каждый раз, когда очередная мерзкая мысль ударяла по её сознанию.
Мысли-убийцы продолжали мучить её и их пытки казались бесконечными. Ей так хотелось, чтобы рядом был человек, который смог бы поддержать её, и кому она могла поплакать в жилетку. В доме на такую роль подходила только Маргарита Васильевна. Но она, увидев свою хозяйку в таком состоянии, наверняка запаниковала бы так, что у Аэлиты от этого появилась ещё одна головная боль. Нет, у неё больше не было никого, на кого она могла положиться. Её тётя и дядя были далеко. Даже её мама! Сейчас Аэлита была бы рада увидеть даже её, несмотря на их отношения.
Так было трудно смириться с реальностью…
Максим… Он был её единственной надеждой. Она так радовалась, когда они встретились в парке, а теперь её надеждам пришёл конец.
Спустя ещё некоторое время мысли Аэлиты начали превращаться в убийственные умозаключения, которые как будто медленно выпускали яд по её телу.
Она не могла понять Максима. Ведь он говорил, что любит её и говорил абсолютно искренне. В этом Аэлита была уверена. И, несмотря на это, он так с ней поступил. Ей даже казалось, что он сам не понимал этого противоречия. Как можно было причинять страдания человеку, которого любишь?
Из глаз Аэлиты снова потекли слёзы, но на рёв сил у неё больше не осталось. Теперь она плакала тихо.
Она вышла из ванной и забралась в кровать. Ей хотелось заснуть, но она была почти уверена, что ей это не удастся. Она накрылась одеялом с головой, но в этот момент её умозаключения уступили место мучительным воспоминаниям, от бешеного потока которых ей хотелось кричать.
Аэлита свернулась калачиком под одеялом и стала издавать звуки, похожие на вой волка. Несмотря на то, что она находилась в полной темноте, перед глазами у неё было ярко: она чётко видела моменты, которые ей посчастливилось испытать с Максимом. Она будто смотрела фильм про свою жизнь, но не могла нажать на «стоп». Всё происходило в независимости от её воли.
Она долго металась в кровати из стороны в сторону. Когда она выглянула из-под одеяла, то совсем не поморщилась. Уже было темно. Аэлита вылезла из кровати и попыталась встать. Ноги и руки у неё затряслись, и она была вынуждена остаться в постели.
Аэлита вспомнила слова, которые говорила себе, перед тем как сделать тест на беременность:
«Я должна принять правду, какой она бы не оказалась».
Ей нужно быть с собой честной. Случилось так, что она ждала ребёнка, и от этого уже никуда нельзя было деться. Максим бросил её. А Павел… Насчёт него Аэлита не знала. Что он скажет, когда узнает о её беременности? Ответ она узнает завтра, когда он вернётся. Ей было трудно даже предположить, как он отреагирует. Ведь он только играл в семью. А вдруг он заставит её сделать аборт? О, боже!
Эта мысль так напугала её, что она даже прикрыла рот рукой. Господи, ну почему всё должно быть так, как он сказал? До каких пор она будет позволять ему над собой издеваться? С другой стороны, сейчас вопрос касался не её, а ребёнка. А это уже совсем другое дело. Нет, чтобы заставить её избавиться от ребёнка, Павлу придётся сначала убить её.
Вдруг Аэлита поймала себя на мысли, что её уже особо не волновал ни Максим, ни Павел, ни даже крушение её надежд. Её внимание сконцентрировалось на маленьком существе, которое жило внутри неё.
Сейчас Аэлита увидела обратную сторону медали своих страданий и переживаний. Она слишком много думала о себе, а теперь возник этот маленький человечек, который скоро появится на свет. Раньше ей, в общем-то, и не о ком было думать, кроме себя. А теперь её будущий малыш стал для неё важнее, чем она сама. А ещё она подумала, что, когда ребёнок родится, то будет похож на неё. Ей нравились эти мысли и чувства.
Аэлита улыбнулась. Боже, из-за какой же глупости она совсем недавно рыдала и плакала. Всё это было такой ерундой. Если бы Павел принял ребёнка и сказал, что у них будет настоящая семья, это бы сделало её максимально счастливой, насколько это могло быть возможным в её случае. И она не просила ничего экстраординарного. Это было простое семейное счастье, какое бывает у большинства простых смертных.
Она испытывала лёгкий приятный шок от стольких открытий за один вечер. Но они заставили её приободриться и она больше не чувствовала себя несчастной.
Уже начало рассветать, когда она решила спуститься вниз. Встав на ноги и почувствовав относительную твёрдость в них, Аэлита отправилась на кухню. Может, ей удастся, наконец, что-нибудь нормально поесть?
Когда она шла по коридору, то вдруг обнаружила, что пыталась уснуть не только во вчерашней одежде, но и в верхнем пальто. Как она могла забыть снять его?
Оказавшись уже на середине лестничного марша, Аэлита услышала, как хлопнула входная дверь и остановилась на ступеньках.
В гостиную с огромным чемоданом в руках вошёл Павел.
***
Увидев его, Аэлита как вкопанная, застыла на месте. Она просто морально не успела приготовиться к его приезду.
Пока Павел был занят своим чемоданом, Аэлите захотелось убежать обратно к себе в комнату… а потом… спуститься по балконной лестнице в сад… а потом… обойти дом с другой стороны, а потом… О чём она думает? Усилием воли она заставила себя остаться на месте.
Дотащив чемодан до лестницы, Павел наконец заметил её. Он смотрел на неё так, как будто видел что-то такое, чего она не знала. Потом он бросил свой чемодан и направился к ней. От этого у Аэлиты закружилась голова, но она ничем это не показала; просто вцепилась в перила лестницы до боли в руке.
Когда Павел встал напротив неё, то стал зачем-то поправлять её волосы и одежду. Причину, по которой он так делал, Аэлита поняла только спустя минуту. Ведь она провела бессонную ночь, много плакала, голодала, ворочалась в кровати в этой одежде… А ещё… Её тушь не была водостойкой. Да она сейчас была чудовищем!
Павел, не прекращая своих действий, спросил:
– Что с тобой случилось?
В этот момент Аэлита онемела. Она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, но так и не смогла этого сделать.
Прекратив свои сложно определяемые действия, Павел опять внимательно посмотрел на неё.
– Я сегодня же переувольняю их всех за такое.
– Нет… – произнесла Аэлита и почувствовала, что её почти не слышно, потому что у неё пропал голос.
Она прокашлялась:
– … не стоит никого увольнять…
Аэлита вспомнила обещание, которое дала Маргарите Васильевне, что опишет в ярких красках то, как вся прислуга за ней хорошо ухаживала. Наверняка кухарка думала о нечто большем, чем о вполголоса произнесённом: «Нет, не стоит никого увольнять».
Вдруг Павел сказал:
– Идём, тебе надо отдохнуть.
Он взял её за руку и повёл в комнату. Когда они преодолели все лестничные ступеньки и оказались в коридоре, Аэлита упёрлась ногами в пол и остановилась.
– Нет, подожди. Мне нужно поговорить с тобой.
Павел обернулся и посмотрел на неё.
– В спальне расскажешь.
Он снова развернулся и повёл её за руку в том же направлении. Но Аэлита изо всех сил пыталась остановить его. Она даже удивилась, откуда в ней столько сил. Павел не мог сдвинуть её с места.
– Постой. Мне нужно сказать тебе что-то очень важное прямо сейчас.
Он ещё раз взглянул на неё, а потом схватился одной рукой за её спину, а другой – за колени и поднял на руки. Аэлите пришлось схватиться за его шею и их лица оказались напротив друг друга совсем близко. Почувствовав, как кровь прильнула к её лицу, Аэлита сразу же отвернулась от него в сторону.
Павел донёс её до комнаты и положил на кровать. В момент, когда он склонился над ней максимально близко и хотел сделать движение, чтобы уйти, Аэлита вцепилась в его рубашку.
– Не уходи никуда. Мне срочно нужно сообщить тебе важную новость.
– Хорошо, – сказал Павел и сел рядом с ней.
Аэлита поудобнее устроилась на кровати.
«Господи, с чего же начать? – подумала она. – Он явно не ждёт от меня услышать то, что я собираюсь ему сказать. У него такой беззаботный вид. Впрочем, как и всегда…»
– Что ты хотела мне сказать? – спросил он.
– Я… я не знаю, как тебе сказать… это так… – промямлила Аэлита, взъерошив себе волосы.
– Говори, как есть, – произнёс он.
Его невозмутимость усилила её нервозность. Она почувствовала в ушах свой бешеный пульс.
– Я… О Боже! Я боюсь тебе это говорить…
Она больше не могла терпеть огромный комок в горле и расплакалась. Слова как будто застряли внутри неё, и она не могла вытащить их наружу.
Павел притянул её к себе и обнял.
Почувствовав тепло его тела, она ещё сильнее разрыдалась.
– Почему ты боишься мне говорить? – спросил он, а потом вдруг отстранился от неё и посмотрел, сморщив лицо. – Это Носик? Он преследовал тебя? Это он довёл тебя до такого состояния? Почему ты мне об этом не сказала?
– Нет, – замахала головой Аэлита. – Носик здесь ни при чём. Я не видела его с того вечера.
– Тогда в чём дело?
– В том, что… я не знаю…
Аэлита поймала себя на том, что не хотела ему ничего говорить. Страх неизвестности захватил её настолько сильно, что Аэлите хотелось забиться в угол от всех проблем и вопросов.
– Эл, мне ты можешь сказать, что угодно. Ты что-то натворила? Если это так, то мы всё уладим. А если тебя кто-то обидел, то я разберусь с этим человеком.
Эти слова могли успокоить её, если бы они означали, что он догадывался о том, что она хотела ему сказать. Но это было не так. Тогда он впервые назвал её Эл. Аэлита не поняла, что это значило. И думать над этим ей было некогда. Это было из-за того, что Павел вдруг встал с кровати и направился к выходу со словами:
– Отдохни, а потом расскажешь мне всё.
– Нет! Стой! Ты куда? – выкрикнула Аэлита и подбежала к нему, уцепившись за воротник его рубашки. – Ты не можешь уйти.
– Тогда говори мне, что случилось?
– Я…
Закатив глаза к потолку и шумно выдохнув, он отцепил её руки от своего воротника и ухватился за её запястья.
– Если ты прямо сейчас не скажешь мне, что с тобой, то я запру тебя в этой комнате, и тебе придётся через дверь кричать обо всём том, о чём ты сейчас не решаешься мне говорить.
Аэлита замахала головой. Как же ей было страшно. Ведь этот человек с тёмно-зелёными глазами был отцом её ребёнка. Ну почему её мысли рисовали страшные картины, когда она представляла, как говорит ему о беременности?
– Я тебя предупреждаю в последний раз… – услышала она твёрдый голос Павла и вслед за его словами выдохнула:
– У меня…
– Что?
– У меня будет ребёнок…
Первые секунды Павел молчал, сильно сморщив лоб. Его глаза при этом просветили её с головы до ног. Потом он медленно отпустил её и отошёл на шаг.
– Так вот в чём дело…
Аэлите показалось, что от её слов он испытал облегчение. И вообще её удивило, что он не переспросил её, когда она сказала, что ждёт ребёнка. А ещё не спросил, уверена ли она в своих словах. Уж слишком правильная реакция.
– Когда ты узнала? – спросил он после короткой паузы.
– Вчера, но догадывалась уже давно.
Аэлита вспомнила моменты, когда сомнения медленно подкрадывались к ней, постепенно превращаясь в страх того, что это может оказаться правдой. И с каждым днём она боялась всё больше, но никак не могла решиться всё выяснить.
– Не понимаю, к чему нужно было столько реветь? – спросил Павел и пожал плечами.
– Реветь? По-твоему я не имею право на проявление своего страха? – она посмотрела на него, поджав губы, а потом резко отвернулась
– Ну, прости, – Павел подошёл к ней и, развернув к себе, схватился руками за её спину. – Конечно, ты имеешь право на слёзы. Но чего ты боишься?
Аэлита поморщилась.
– Ты что правда ничего не понимаешь? Я не хотела, чтобы у нас с тобой всё так далеко зашло. Господи, во что ты меня втянул? Ещё даже полгода не прошло с тех пор как мы знакомы. Я тебя почти не знаю, но мы с тобой женаты и я жду от тебя ребёнка. Что нам теперь делать?
– Для начала успокоиться. Да, теперь ты беременна, но это не проблема.
Она покосилась на него и почувствовала, как сжались её челюсти.
– Ты хочешь заставить меня избавиться от ребёнка? – спросила она так, что почувствовала, будто по её горлу принеслось авто с неисправным двигателем.
– Конечно нет. С чего ты это взяла? – поморщился он.
– Правда? – переспросила Аэлита, прищурив глаза.
Павел убрал прилипшие от слёз волосы с её лица и произнёс:
– К твоему сведению, я считаю, что иметь ребёнка от такой девушки как ты – это большая удача. А мысли об аборте у меня возникали только в отношении тебя, – он сделал паузу, остановив на ней свой взгляд. – Я всегда думал, что ты никогда не захочешь рожать от меня.
– Но я… хочу этого ребёнка.
– Я тоже, – прошептал он и улыбнулся ей так, что Аэлита почувствовала, как будто с её груди свалилось что-то тяжеленное.
– О господи… Неужели всё хорошо… Поверить не могу… – она опустила голову вниз и приложила ладони ко лбу.
В эти секунды ей захотелось не просто обнять его, а раствориться в его руках. Но это желание постоянно перебивалось другим чувством. Оно как будто предостерегало её и говорило: «Ты рано радуешься. Правдивость его слов ты сможешь проверить только со временем». Наверное, это была её интуиция и Аэлита послушалась её.
– Я тебе много раз говорил о том, что со мной ты будешь в безопасности, – произнёс он тихим голосом. – Если бы ты верила мне, то не извела бы себя до такой степени своими страхами.
Аэлита почувствовала, что больше не в силах говорить с ним на эту тему. Нет, это пора было закачивать, иначе она доведёт себя до обморока.
– Мне… мне нужно поспать, – сказала Аэлита, и он кивнул ей.
Она подошла к кровати и нагнулась над ней, чтобы отбросить одеяло.
– Только скажи мне, – услышала она его голос за спиной. – А это … случилось в нашу последнюю ночь, да?
– Скорее всего, – быстро ответила она, тряхнув одеялом.
– Скорее всего?
Аэлита приложила пальцы к вискам. Когда уже кончится этот день?..
– Да, да, да! Именно тогда! Я почти уверена! Ты доволен? – Аэлита взяла в руки подушку и попыталась её взбить. Подушка осталась той же формы, какой и была.
– Ещё как… – в светлейшей интонации произнёс Павел, а потом его голос прозвучал совсем рядом с её ухом.
– Знаешь, а мы с тобой ещё не говори о ней…
– О ней? О ком это, о ней? – спросила она его через плечо.
– О той ночи?
– Всё! Хватит уже!
Аэлита сделала шаг, чтобы отойти от него подальше, но Павел поймал её и сомкнул руки на её талии.
– Перестань! Ты… ты меня смущаешь, – она попыталась высвободиться, мотая головой в разные стороны.
– Неужели? А тогда ты совсем не смущалась…
– Хватит! Во всём был виноват твой коктейль. Ты специально напоил меня и воспользовался моим состоянием в своих корыстных целях.
– Аэлита, о чём ты? Мы же с тобой были не на свидании. Мне незачем тебя спаивать, чтобы затащить в постель. Мы с тобой уже в браке, – он сделал паузу, а потом заговорил очень мягким голосом. – И почему ты только так меняешься, когда чувствуешь себя уязвимой? В такие моменты ты мне кажешься самой настоящей и искренней…
– Пожалуйста, хватит, – перебила его она. – Я очень устала. Отпусти меня.
Она почувствовала, что покраснела. И он конечно же это заместил. Нет, ничего крепче кваса или кефира она больше даже нюхать не будет!
– Ладно. Мы как-нибудь вернёмся к этой теме, а насчёт всего остального можешь больше не волноваться. Теперь у нас с тобой будет настоящая семья.
– Настоящая семья? – переспросила она, приподняв брови. – Очень странно слышать от тебя такие слова.
– Почему?
– Да потому что для тебя брак – это игра.
– Хорошо. Если мы с тобой до этого момента играли в брак, то давай с завтрашнего дня будем играть в семью?
– Что ты говоришь?
Аэлите хотелось сказать ему, что она сейчас очень нуждалась в том, чтобы рядом с ней был именно взрослый человек. Ей хотелось чувствовать себя защищённой. Но вслух она произнесла:
– Всё это очень серьёзно. Не шути так. Ребёнок – это большая ответственность.
– Знаю. Я просто стараюсь сделать так, чтобы ты немного расслабилась и…
Он посмотрел на кровать.
– Почему ты до сих пор не в постели? Сейчас же ложись.
– Что?! – Аэлита оттолкнула его, сморщив лицо. Павел в ответ на это заливисто рассмеялся, а потом сказал:
– Аэлита, поверь, я был бы совсем не против того, о чём ты подумала. Но сейчас тебе нужно хорошенько выспаться. Ты выглядишь просто ужасно.
Она отвернулась от него и промолчала. Любые слова сейчас поставили бы её в ещё более нелепое положение. А она сегодня и без того много раз выглядела перед ним жалкой.
– Я не уйду, пока не буду уверен, что ты спишь, – услышала она его твёрдые слова.
Аэлита подошла к кровати и забралась в неё.
– Я думаю, тебе нужно снять это пальто. Давай-ка его сюда, – Павел помог ей стянуть с себя пальто.
Она во второй раз чуть не уснула в нём. Просто невероятно!
Он убрал пальто и опять оказался рядом с ней.
– Теперь спи. Сколько ты уже не спала?
– Сегодня и вчера вообще не спала… – она зевнула, – а прошлыми ночами спала очень плохо.
– Ну, теперь всем твоим сомнениям конец и ты можешь спокойно отдыхать, да?
Аэлита помахала головой и закрыла глаза. Она уснула, не услышав, как он ушёл.
***
Она открыла глаза, когда почувствовала, что кто-то будит её. Это был Павел.
– Ты проснулась? Тебе нужно поесть.
– Сколько я спала? – хриплым голосом спросила Аэлита, приподнимаясь в кровати.
– Почти четырнадцать часов, – Павел сел рядом с ней и пододвинул поднос с едой. – Мы с Марго решили, что тебя нужно разбудить, чтобы ты поела. Я сказал ей, что ты ждёшь ребёнка.
– Ясно, – Аэлита уселась на кровати. – Если ты, конечно, говоришь о Маргарите Васильевне?
– Да. – Павел усмехнулся. – Только пусть это останется между нами. Если она узнает, что я её так называю, то закатит скандал.
– Могу представить, – сказала Аэлита и посмотрела на то, что ей принёс Павел: в глубокой тарелке был дымящийся куриный суп, на поверхности которого плавали золотистые круглые жиринки, а ещё немного нарезанных овощей и чашка чая, от которой шёл приятный цветочный аромат. Она почувствовала, что очень голодна.
– А который час? – спросила Аэлита.
– Скоро девять вечера.
Она подумала о том, насколько же сильно была вымотана, но вслух ничего не сказала.
– Ладно. Ты ешь, а я пойду вниз. Хочу позвонить родителям и сообщить им новость, а потом приду за подносом.
– Ты до сих пор им не сказал? Я думала, ты это сделал, пока я спала.
– Работы было много, – Павел потянулся, подняв руки вверх и выгнув спину. – К тому же, мне самому нужно было время, чтобы привыкнуть к этой мысли.
– Я поняла, – кивнув, ответила Аэлита.
– Ну ладно…
С этими словами Павел встал с кровати и направился к выходу.
– Ты ведь никого не уволишь, правда? – спросила она, когда он уже оказался в дверях спальни. – Пойми, они не виноваты в том, что со мной случилось. Я не хочу, чтобы они лишились работы из-за меня.
– Не волнуйся. Я никого не собираюсь увольнять. Они действительно не виноваты, – сказал Павел и потёр дверную ручку.
– Спасибо, – выдохнула Аэлита, а потом зачерпнула ложкой суп и медленно проглотила горячий бульон.
Ей казалось, что с этого дня будущий ребёнок занял почти всё место в её голове и сердце, вытеснив собой всё остальное. Слава богу Павел воспринял эту новость, как надо и теперь… О господи, да. Ей нужно признаться себе в том, что с этого дня она связала свою жизнь с Павлом до конца своих дней. Пока ещё эта мысль укоренилась в её голове не на все сто процентов, но со временем она должна привыкнуть к ней. Теперь её малыш был для неё на первом месте. Её собственная жизнь и с кем она её свяжет для неё мало что значило. Главное, чтобы Павел полюбил своего будущего ребёнка и заботился о нём.
Она не заметила, как съела всё, что ей принёс Павел, и даже была не против съесть ещё, но подумала, что резко объедаться не стоит.
Аэлита решила, что перед тем как снова провалиться в сон, ей нужно принять душ. Она вспомнила, как Павел рассматривал её, когда увидел.
Взглянув на себя в зеркале в ванной, Аэлита чуть не отскочила: тушь на её ресницах была размазана по всему лицу. Она выглядела как плохо раскрашенный индеец. И как только Павлу удалось всё это время так спокойно разговаривать с ней? Ведь они говорили о таких серьёзных вещах.
Стоя под тёплым душем, Аэлита подумала о Максиме. Наверняка он, чтобы пережить их разрыв, уйдёт с головой в работу. А её мысли теперь будут заняты будущим ребёнком. С этого дня они пойдут каждый своей дорогой. Значит так должно быть.
Она вымылась, посушила волосы феном, а когда вышла из ванной, то увидела, что на кровати не было подноса. А ещё она заметила, что постельное белье было другим.
«Марго…» – подумала про себя Аэлита и улыбнулась.
Когда она забралась в свежую постель, то впервые за долгое время почувствовала, что ей уютно. Но это было только физически. В её душе ещё жила тревога. Она уже не раз ошибалась, когда пыталась планировать будущее. А вдруг всё опять будет не так, как она думает?
Ход её мыслей остановил звук шагов в коридоре. Через несколько секунд в комнату вошёл Павел. Он был одет в серую пижаму.
– Мои родители всё знают, – произнёс он, оказавшись рядом с кроватью. – А ещё я позвонил твоей маме. Так что завтра ожидай поздравлений.
– Как они отреагировали?
– Двусмысленно.
– То есть?..
– Я думаю, что мысли моих родителей крутились вокруг двух вещей: радостью, что у них скоро будет внук и тревогой за взаимоотношения его родителей. А вот что касается твоей мамы, то она была на седьмом небе от счастья.
– Я и не сомневалась.
Павел внимательно вгляделся в её лицо:
– Ты в порядке?
– Да, почти.
Он посмотрел в сторону, а потом провёл рукой по поверхности прикроватного столика.
– Слушай, я хочу, чтобы сегодня ты хорошо отдохнула. Я могу лечь в другой комнате. И если тебя это интересует, то я даже почти не обижусь.
Аэлита опустила глаза в пол на пару секунд, а потом сказала:
– Нет. Не нужно. Останься со мной.
– Хорошо, – сказал Павел и бодро залез в кровать.
– Да, пока я не забыл, – сказал он, укрываясь одеялом. – Завтра утром мы с тобой поедем в больницу.
– Зачем?
– Как зачем? Тебе нужно встать на учёт и контролировать беременность.
– Точно. А я совсем забыла…
– Ничего. Давай спать. Я сегодня тоже кошмарно устал.
Павел выключил светильник на ночном столике и затих. Аэлита медленно придвинулась к нему и положила голову рядом с его плечом. Когда она почувствовала, что его руки обняли её спину, то расслабила своё напряжённое тело и закрыла глаза.
Ей так хотелось, чтобы рядом с ней был кто-нибудь. Всё равно кто. Лишь бы ощущать, что ты не одна. И пока Павел был добр к ней, она воспользуется этим, а он может думать про неё, что хочет.
Она уснула моментально.
***
С каждым днём жизнь Аэлиты становилась всё более насыщенной. Её беременность оказалась в центре всего и все остальные вещи стали крутиться вокруг её будущего ребёнка и напрямую зависеть от него.
Она решила, что пока не узнает пол ребёнка, то ничего покупать для него не будет. А ещё её раздражали вопросы, кого она больше хочет, мальчика или девочку. На это она всем отвечала одинаково: «Кто у меня родится, того я и хочу». У неё не было предпочтений относительно этого вопроса.
Родители Павла стали уделять Аэлите много внимания. После того как Павел сказал им, что у них скоро будет внук, они стали часто приходить к ним в гости. Сергей Петрович много улыбался Аэлите и расспрашивал о её самочувствии. Он делал это настолько искренне, что у Аэлиты от этого становилось теплее на сердце.
Мария Борисовна радовалась будущему внуку от всей души, но делала это, плохо скрывая переживания. Что именно её беспокоило, Аэлита даже не могла предположить. Но она была уверена, что эта женщина желала ей только добра.
Изабелл тоже активно интересовалась самочувствием Аэлиты и протеканием беременности. Теперь она звонила каждый день и иногда, Аэлите казалось, что мама находилась от неё не за сотню километров, а жила с ней под одной крышей.
Что касается Павла, то его поступки шокировали Аэлиту до тех пор, пока она к ним не привыкла. С тех пор как он вернулся из Сочи, то стал спокойнее, сосредоточеннее и молчаливее, а его привычка выводить её из себя испарилась. Теперь, заботясь о ней, он проявлял осторожность, которую можно было не сразу разглядеть. Но на самом деле она была очень глубокой.
Например, однажды, когда Аэлита смотрела фильм в спальне, Павел вошёл в комнату с кипой книг в руках.
Когда он положил книги на кровать рядом с ней, то сказал:
– Они написаны на оригинальном английском языке. Если будет нужно, я могу принести книги и на других языках. Я подумал, что тебе сейчас не повредит умственный труд.
Аэлита в ответ на это открыла рот, но ни одного слова так и не смогла произнести.
– Они сказали, чтобы ты перевела пару страниц. Потом они прочитают, и если им понравится, то ты сможешь заниматься этим серьёзно и даже получать за это деньги. Попробуй. Я уверен, ты легко с этим справишься.
После этих слов Павел вышел из комнаты. Когда дверь за ним закрылась, Аэлита перевела взгляд открытых до предела глаз на книги.
