Артём Сергеевич Семёнов
Легенда о Расколе: Первый ход
***
"Казни на арене используются в качестве показательного возмездия или же, что чаще, как демонстрация своего благосостояния и в таких случаях используют самые изощренные методы. Например, диких животных" – Пешком по миру: Том 7.
Карина вновь заняла свое место, тряхнув перед этим немного покрасневшей рукой. За ней зашел Хотару, прикрывая ладонью щеку. Рашит посмотрел на них обоих и удивленно повел густыми бровями.
– Спешу Вам сообщить, госпожа, – снова принялся подлизываться султан, – казнь завершилась и мы в ожидании главного боя.
– Я вижу, – фыркнула в ответ Карина.
– Ой, не вовремя ты, парень, – сказал Рашит так тихо, что услышал лишь Хотару.
– Вы чем-то огорчены? Может, я могу скрасить для Вас этот вечер? Только скажите…
– Разве Вам не нужно представлять бойцов? – фальшиво улыбнулась Карина и откинулась на спинку кресла.
– Действительно, – поджал губы султан и встал с кресла. – Я рад вновь приветствовать всех гостей сего празднества! Сегодня, в день памяти моего великого деда, я представляю вам гладиатора Гасана-аб-Ари, человека, не знавшего до сегодня поражений. Приветствуйте… Гней – гопломах!
Открылись ворота. Под рев толпы на арену вышел гладиатор с маленьким щитом в левой руке и копьем в правой. Дойдя до центра, он вонзил копье в песок, наклонился, собрал в ладонь горсть песка и распылил его по воздуху.
– Ваш гладиатор в отличной форме, – кивнул Рашит Гасану.
– Благодарю, – улыбнулся он в ответ, – но мы ведь все понимаем, кого на самом деле ждут увидеть. Я слышал юный Рамиз до сих пор в ярости от выходки Вашего чемпиона и уже ищет того, кто снимет с него голову на потеху толпе.
– Он просто еще слишком молод, а молодость не редко идет рука об руку с глупостью. Вас, миледи, – обратился Рашит к Карине, – это, конечно же, не касается ни в коем случае.
Девушка учтиво улыбнулась ему в ответ.
– Монэл! Монэл! Монэл! – вновь заскандировала толпа и Самвел успокоил ее жестом руки.
– А теперь поприветствуйте чемпиона Хотару Красных Песков. Юношу, не нуждающегося в представлении… Монэл – димахер!
Толпа моментально взбесилась, а рев, казалось, сотряс сами стены. Монэл вышел, не обращая никакого внимания на зрителей, устремив свой взгляд исключительно на Гнея. Дойдя до центра, он остановился, все так же не спуская глаз с противника.
– Главный бой! Гней про…
Монэл бросился на Гнея, моментально сбив того с ног. Гопломах кувыркнулся назад и вернулся в боевое положение.
– Начинайте, – пожал плечами султан и с явным недовольством на лице вернулся в свое кресло.
Сталь снова ударилась о сталь. Гней пятился назад, пытаясь разорвать дистанцию, лишь иногда отмахиваясь копьем, но Монэла это не останавливало. Он наносил удар за ударом, пока, наконец, не оттеснил Гнея к краю арены. Следом последовал удар ногой. Гней со скрежетом влетел в стену, упал на колени и тут же получил удар ногой по голове. Шлем улетел в сторону, а голова ударилась о стену, оставив на ней хорошо различимое, красное пятно. Монэл сплюнул, бросил на песок один из клинков и, развернувшись к Гнею спиной, пошел к центру арены. Толпа ликовала еще пуще прежнего, а зрители на главной трибуне невольно придвинулись вперед, дабы лучше разглядеть бой. Самвел же то и дело поглядывал на Карину, стараясь уловить ее взгляд.
Гней потряс головой, сплюнул кровь и тут же бросился на зазнавшегося мальчишку. Копье прошло между рукой и телом. Монэл тут же зажал его, с треском отломил наконечник и вонзил его Гнею в стопу. Гладиатор взревел от боли, но его тут же заглушил рев толпы. Монэл ударил его в живот, подрезал сухожилия и поставил на колени.
– Смерть! Смерть! Смерть! – заскандировала толпа.
– Что ж, достаточно быстрый бой, – отметил султан и встал, что бы отдать распоряжение на счет жизни Гнея, но тут же послышался крик.
Монэл одним резким движением выломал руку Гнею и, не дав тому упасть, со всей силы ударил коленом по лицу. Гней уперся руками в песок. Кровь быстро стекала с его носа и рта, образовывая под ним кровавую лужу. Раздался крик. Монэл срубил Гнею пальцы на одной из рук и тут же поймал его за шиворот, снова не дав упасть. Толпа понемногу начала стихать. Карина отвернулась. Еще один крик. Монэл рубанул Гнея по спине, оставив не глубокую, но жутко кровоточащую рану. Над ареной повисла гробовая тишина. Лишь крики умирающего иногда оглашали ее стены. Рашит опустил голову, от стыда прикрыв глаза руками.
– Это… – прохрипел Самвел, – это оскорбление.
Хотару моментально вынул из-за пояса одного из стражников кинжал и точно метнул его в лоб Гнею. Гладиатор, наконец, умер. Монэл глянул почерневшими, словно ночь, глазами на трибуну, бросил на песок меч и смачно плюнул в сторону трибуны.
– Твою мать, – чуть слышно проскрипел Рашит, слыша, как осуждающий гул толпы, обрушивается на мальчика. – Предки, разомкните подо мной землю. Я, пожалуй, лучше провалюсь.
– Ноги больше твоих гладиаторов на моей арене не будет! – Заявил султан и сразу же удалился с трибуны.
За ним последовали и все остальные. Замкнул всю эту процессию Рашит, остановившись в дверном проеме.
– Прости, Хотару, я должен был тебя послушать раньше.
Хотару будто не слышал это. Он стоял у края трибуны и выпускал всю свою злость, сжимая руками каменную ограду. Мальчика давно вывели с арены, но недовольный гул толпы все еще преследовал его.
– Ты не справишься с ним, – внезапно сказала Карина. – Его сила за рамками твоего понимания.
– Что тебе известно? – прохрипел Хотару.
– Многое, – спокойно ответила девушка. – То, что тебе знать не нужно. Подари мальчику быструю смерть. Поверь, это будет милосердием для него… И для всех остальных тоже.
***
"Ямы – самые кровавые и жестокие бои, которые, по праву, многие относят к разновидности казни. Из ста приговоренных выйти живым имеет право только один" – Пешком по миру: Том 7.
Они долго смотрели друг на друга в полной тишине и все это время Хотару чувствовал, как он закипает внутри. Злость копилась с каждой секундой, стремясь наружу, но на выходе получился лишь продолжительный вздох.
– Зачем? – Наконец спросил он. Не до конца сформировавшийся голос превратился в подобие хрипа.
– Ты сам знаешь, – огрызнулся Монэл.
– Не знаю…
– Хватит мне врать! – Закричал Монэл и тут же бросился вперед.
Прозвучал глухой удар. Стража тут же кинулась в комнату и увидела, как мальчик, скрючившись, лежал на полу, сплевывая кровь на мрамор. Хотару вытер покрасневший кулак мокрой тряпкой и бросил ее к лицу мальчика.
– Прибери за собой. – Он повернул голову и посмотрел на переполошившихся стражников. – Вышли.
– Но господин…
– Пошли вон я сказал! – Перешел на крик Хотару. – С вами я позже поговорю.
Саре хватило только взгляда. Она тут же наполнила стакан вином и подала господину. Тем временем мальчик, наконец, отдышался и смог привстать.
– Я – человек терпеливый, – спокойно продолжил диалог Хотару, – но не смей на меня больше поднимать руку или я тебе ее оторву. Ты понимаешь, что натворил? – Монэл не ответил. – Тот человек был достоин почетной смерти на арене…
– Недавно ты хотел отправить меня на рудники, – перебил его Монэл, – потом ты хотел, чтобы я убивал. Я убиваю. Тебе мало?
– Ты за один бой получил то, за что гладиаторы годами рвут глотки и так же за день все просрал. Тебя любили, пацан, а теперь тебя никто видеть не хочет!
– Плевать мне на их любовь и желания, – усмехнулся Монэл.
– Это разговор с глухим, – развел руками Хотару. – Похоже, я ошибся, дав тебе еще один шанс и тебе правда место на рудниках. Уйди с глаз моих.
Монэл встал с колен, глянув исподлобья на Хотару, но тут же его взгляд обратился на Сару и моментально изменился. Хотару не мог не заметить этого. Мальчик фыркнул и вышел с комнаты.
Хотару долго стоял на месте, смотря ему в след, после чего уселся в свое кресло, медленно и спокойно попивая вино.
– Тебе нечего бояться, – сказал он как будто в пустоту, – ты хорошо выполняешь свою работу, но, – он повернулся, глянув на Сару, – отдай мне ключ.
Сара, как будто рефлекторно хотела соврать, но вовремя поняла, что это бессмысленно и глупо. Достав из-под платья ключ от камеры, она осторожно положила его на край стола и быстро отошла обратно к стене.
– На первый раз я это забуду. Надо пояснять что будет, если сделаешь это снова?
– Не надо. Я поняла, господин.
– Хорошо. Оставь меня.... И догони стражу – пусть вернут Монэла. Возможно, я погорячился…
Как только девушка покинула комнату, Хотару тут же достал из-под стола завернутые в ткань мечи и развернул их, разложив мягкую ткань по столу. Работа, без сомнений, была превосходной на столько, что сама по себе манила вынуть клинок из ножен. За всю жизнь он не видел ничего подобного. Предостережение Амо тоже играло сейчас злую шутку, еще больше подталкивая ухватить рукоять. Хотару медленно провел пальцем по ножнам, ощутив превосходное качество кожи. Рука зависла над рукоятью.
«– Это просто кусок железа»
Рука упала на рукоять и тут же сжалась, уже без его желания. Жар прошел от руки по всему телу. Второй рукой он ухватился за ножны и освободил клинок. Идеальное, темно-серебристое лезвие, с множеством огненно-красных гравюр на не известном ему языке, сверкнуло в лучах солнца и от рукояти вверх по лезвию как будто пробежал еле заметный язычок пламени. Жар усиливался, появилась тяжесть в груди. Вдруг ноги его подкосились в страшной судороге, постепенно сводящей все тело. Глаза заболели, словно вырываясь из глазниц. Рука не слушалась, крепко вцепившись в рукоять. Он почувствовал удар об пол, жар постепенно начал сменяться холодом, в глазах потемнело. Во тьме, лишь на миг, он увидел величественного дракона, каким изображали этих вымышленных существ художники на древних, наскальных рисунках. Огромный ящер стоял на задних лапах во весь рост, распахнув крылья.
«Я выжгу твое сердце»
Все кончилось мгновенно. Открыв глаза, он увидел над собой Монэла с мечом в руке. Нужно было быстро встать и приготовиться защищаться, но тело так до сих пор не слушалось. Мальчик глянул на него, вложил меч в ножны и аккуратно поднял Хотару с пола, усадив в его кресло.
В комнату ворвалась стража и, увидев в каком состоянии их господин, тут же бросились на мальчика.
– Стоять, – выдавил из себя Хотару. – Оставьте нас.
Это последнее, что он сейчас смог сказать. Хотару указал Монэлу на стул перед ним. Мальчик посмотрел на него, но, перед тем как сесть, наполнил вином стакан и напоил Хотару. Стояла почти гробовая тишина. Мальчик не сводил глаз со своего господина, Хотару же понимал, что нормально говорить он еще не может.
– Что за чертовщина? – Наконец спросил он, кивком показав на мечи. Мальчик пожал плечами.
– Они достались мне от мамы и с тех пор никто не смеет к ним прикасаться, кроме меня.
– А остальные…
– Умирали, – подытожил мальчик. – Одному повезло – он взялся за лезвие и отрезал себе половину ладони, но если берутся за рукоять – разжать им руку даже мне сложно. Иногда не успевал.
– То есть ты только что спас мне жизнь? – Мальчик снова пожал плечами. – Похоже теперь я твой должник…
– Ты мне ничего не должен, – уверенно ответил Монэл, – они мои и вина за них тоже на мне.
– По крайней мере на рудники я теперь тебя не могу так просто отправить.
Мальчик в голос рассмеялся, не обращая внимания на недоумевающий взгляд Хотару.
– Что смешного?
– Ты думаешь, что меня заботит это – вот что смешно. Вы все думаете одинаково, угрожаете одинаково. Пусть я и раб, но далеко не ваш и судьба моя не зависит от тебя или кого-либо еще.
– А от кого? Чей ты раб?
– Ты знаешь…
– Я не знаю, – ударил кулаком по столу Хотару.
– Знаешь, но не хочешь признавать, – мальчик придвинулся ближе и устремил свой взгляд на глаза Хотару, – скажи, как ты победил это.
– Хорошо, – выдохнул Хотару и откинулся в кресле, – начнем сначала и, возможно, я смогу тебе ответить. Ты видел лицо наставника? Точнее что от него осталось…
Мальчик усмехнулся.
– Сложно не заметить такое уродство.
– А знаешь, где он получил все эти шрамы? – мальчик отрицательно потряс головой. – Рашит говорил, что когда-то вытащил его из Ям. Именно из тех Ям, где однажды побывал ты.
– Не однажды.
– Что?
– Я был в Ямах шесть раз, – спокойно сказал мальчик, от чего по спине Хотару пробежали очень мерзкие мурашки, – и что с того?
– Забавно что ты так спокойно об этом говоришь… Тогда скажи мне, почему на тебе так мало шрамов? Почему ты не способен отбиться от моего чемпиона, но при этом с легкостью побеждаешь других гладиаторов, не слабее Агро, на арене? Почему ты шесть раз выжил в аду, но не можешь отбиться от кучки стражников? Почему ты издевался над Гнеем, но спас меня?
– Это сложно объяснить, – опустил глаза Монэл.
– А ты попытайся.
– Злость, – еле слышно сказал мальчик. – Когда я злюсь, во мне что-то просыпается и дает такие силы, которые я сам не понимаю…
– И твои глаза чернеют, – добавил Хотару.
– Да, – кивнул в ответ юноша, – но злость, даже фальшивая, растет вместе с ней и меня начинает злить все. Что угодно способно взбесить меня. Я хотел, что бы Гней страдал, но не помню почему. Помню только, что мне нравилось то, что я делаю… Чем дольше это длиться, тем меньше во мне остается от меня самого. Один мужик как-то сказал, что эти глаза – проклятье и спасением от них станет лишь смерть.
– Где-то я уже подобное слышал. А если не злиться? – удивился Хотару и мальчик тут же рассмеялся.
– Без этих глаз я ничто. К тому же чем дольше я сдерживаю их, тем хуже бывают последствия. Они обладают собственной волей, намного сильнее моей.
– Что ж, как сказал один великий полководец: «Разделяй и властвуй». Для начала, парень, мы сделаем тебя гладиатором, которому не требуется злость для победы.
***
"Самыми опасными противниками в бою один на один можно считать рамийских чемпионов, однако многие с этим не согласятся, поставив в пример ирмидонскую пехоту и сеталийских самураев" – Исход: сильнейшие мира сего.
Во дворе заметно стихло. Сумерки медленно опускались на город, но Хотару не стал дожидаться ночи, когда наставник объявит окончание тренировок для гладиаторов и согнал всех с площадки, выстроив на ней в один ряд всю стражу. Сие действо заинтересовало даже наставника, хоть тот и не подавал вида. Почти все обитатели лудуса столпились вокруг площадки, чего Хотару и хотел. Стражники переминались с ноги на ногу, у кого-то на лице было явное беспокойство, а кому-то было вовсе все равно. По крайней мере до тех пор, пока Хотару медленно не прошел перед ними, внимательно вглядываясь в лицо каждому, как он делал это с гладиаторами. Теперь внимали ему все.
– Некоторые из вас знают, зачем я вас собрал сегодня, – наконец громко объявил Хотару, – некоторые сейчас очень хотят ошибаться в своих догадках. – Дойдя до конца строя, он развернулся и пошел так же, только в обратном направлении. – Вы все пришли в этот дом служить мне и я всегда ценил это. Вы жили здесь под моей крышей, ели мой хлеб, пили вино, разделяли со мной все празднества и невзгоды, но некоторым из вас этого показалось мало. – Он остановился перед капитаном Аримом. – Вы решили, что являетесь хозяевами этого дома, – он шагнул вперед к следующему в строю, – что вам дозволено делать что угодно, – еще шаг, – портить мое имущество, – шаг, – самовольничать, – шаг, – быть судьями, палачами, – еще шаг и он остановился перед стражником с разбухшим от ударов Монэла лицом – и распускать руки…
– Она рабыня! – всполошился стражник. – Что за обвинения, Хотару? Ее обязанность – служить и выполнять все тихо и без вопросов, а эта тварь на меня кинулась. Правильно парни его отделали. Он поднял руку на свободного человека! Его к кресту прибить за это надо! А если бы он на…
– Я что дал тебе слово? – Не выдержал Хотару. – Я что, спросил твоего мнения?! – Перешел он на крик.
– Да пошел ты к черту! Без пяти минут раб смеет указывать мне таким тоном. В отличие от тебя я рожден свободным и ты обязан меня уважать, так что захочу – убью твоего зверька. Захочу – трахну эту шлюху. И что ты сделаешь, а?
***
"Если хочешь что-то искоренить – возведи это в абсолют" – Философский труд профессора Н. Остин.
Раздался крик, за ним еще один. В череде бессвязных воплей и плача иногда можно было услышать вполне цельные слова:
– Хватит! Прошу Вас, господин! Остановите! Не надо!
Хотару стоял над ним. Взгляд был холодный, будто отрешенный, но он все же смотрел, как исполняют его приказ. Толстые гвозди все глубже проникали в ладони. Каждый удар сопровождался брызгом крови и воплем. Вскоре удары прекратились. Стражники подняли деревянную балку и водрузили ее на столб рядом с воротами. Почти сразу под ним образовалась лужа крови, а крик распятого постепенно стихал. Хотару повернулся к столбу спиной, обратив свой взор на всех присутствующих.
– Что посеешь, то и пожнешь! – Объявил он. – Не смейте путать мое гостеприимство со слабостью, иначе закончите как он. Дважды я не повторяю, так что запомните этот день раз и навсегда. Свободны!
Толпа потихоньку рассосалась, а к Хотару подошел капитан Арим.
– Дозвольте слово, господин. – Хотару кивнул. – Его грубость была непростительна, но в чем-то он был прав.
– Арим, я, по-твоему, идиот?
– Конечно нет, господин, – поклонился Арим.
– Монэл получил бы свое и получит, если подобное повторится – это мое тебе слово. А ты, в свою очередь, больше никогда не помышляй о самосуде. Не согласен с моими действиями – я выслушаю.
– Да, господин.
***
"Так же стоит отметить, что коренное население восточных сатрапий редко посещает гладиаторские бои. Подавляющее большинство зрителей – переселенцы или путешественники из других регионов и стран" – Пешком по миру: Том 7.
– Квадратная, – с удивлением отметил Рашит, – не круглая… Не знал, что такие вообще бывают.
Арена выглядела, мягко сказать, убого. Ни одного камня, лишь прогнившее дерево и гвозди, собранные в большое подобие коробки, а ворота, из которых выходили гладиаторы, были больше похожи на сточные канавы. В принципе они ими и являлись. Центральная часть арены явно была выше краев, из-за чего все с ее центра сливалось в решетчатые ворота, оставляя за собой канавки. Хотару как раз думал, специально ли так задумано или же, что скорее вероятно, случайно получилось и приводить в нормальный вид уже никто особо не хотел. Толпа, если можно было назвать от силы на четверть занятую арену, была полумертвой. Большей части пришедших было вообще все равно, что происходит на арене. Хотару как раз видел активно спорящих о чем-то мужчин, целующуюся парочку и несколько просто уснувших человек. Однако сейчас он понимал этих людей гораздо больше, чем тех, кто все еще пытался поддерживать тот самый азарт гладиаторских боев, ведь уже достаточно продолжительное время два гладиатора на арене лениво обменивались ударами, а кровь показалась разве что дважды со случайных царапин.
Как бы то ни было, но ничто из этого даже не удивляло. «Каков хозяин, таков и дом» – подходило сейчас как нельзя лучше. Толстый, неуклюжий, с отвратительным запахом, выедающим глаза при приближении, грязной шеей и откровенно наплевательским отношением, ведь с последнего боя, на который сейчас смотрели его гости, стараясь всеми силами не уснуть, он, молча, удалился.
– Мне даже находиться здесь противно, – полушепотом отметил Рашит.
– Я говорил тебе не ехать…
– Не ты мне будешь говорить что делать! – Резко крикнул Рашит, на что сразу же обратили внимание все присутствующие на трибуне, в ожидании, наконец, увидеть хоть что-нибудь интересное.
– Да пожалуйста, мучайся.
– Ты еще смеешь огрызаться? – Придвинулся Рашит к Хотару и перешел на шепот. – Может ты с тем же красноязычием пойдешь объясняться перед семьей человека, что так в наглую казнил? Заодно и расскажешь, почему я не могу выделить соседний крест для тебя.
– Вообще можешь, – пожал плечами Хотару.
– А кто мне деньги зарабатывать будет?! Ты хоть подумал своей головой, прежде чем проворачивать подобное?
– Я тебе уже сто раз повторил: у меня не было выбора.
– Да что ж с тобой делать? Кандалы и ко мне. Подвесили бы его так же, но без всяких последствий.
– А потом мои люди будут говорить, что я без твоей помощи ни на что не способен.
– Лучше что б тебя каждый второй повесить хотел, да?! В общем так, я скажу, что сам лично все перепроверил и согласился, что у тебя был повод, а ты в свою очередь заткни своим людям рты и отдай тело его семье… Нет, сам не суйся. Лучше мои люди доставят.
– Как скажешь, – пожал плечами Хотару и протянул руку, – мир?
– Да мир, мир, – пожал Рашит руку, но не отпустил. – Лучше скажи, что у вас с Кариной?
– Ничего…
– Да ладно тебе прикидываться. Ну, рассказывай.
– Это не твое дело.
– Значит что-то есть. Давай, давай. Не томи.
– Рашит, это не твое дело, – аккуратно ответил Хотару.
– Ладно, как скажешь, – отодвинулся от него Рашит, отпустив руку. – Просто такие отношения с такой дамой принесли бы нам кучу денег…
– Рашит! – Прикрикнул Хотару.
– Понял, молчу.
Над ареной промелькнул еле заметный шум. Наконец один из гладиаторов попятился и встал на одно колено, зажав рукой кровоточащую рану на животе. Второй гордо поднял руки вверх, будто вокруг него сейчас ликовали тысячи, однако ликовало лишь несколько человек и сильнее всего, явно далеко не трезвый, старик.
– Они думают, что мы выставляем Монэла на смерть, – сказал Рашит, на что Хотару улыбнулся. – Я не шучу. На меня смотрели как на ужасного лжеца, когда я сказал, что Монэл сегодня всех поразит. Они думали, что я так шучу. Я же ведь не врал, да?
– Если бы я решил избавиться от мальчика, я бы тебе сказал сразу.
– Хорошо. Если честно, почему то я в это уже до конца не верил, тем более что это явно не то место, где можно помпезно вернуть себе былую популярность.
– Поэтому именно тут мы и находимся.
– Не понял мысль.
– Если что-то пойдет не так – никто даже не вспомнит, что мы вообще были тут, да и не готов он еще к былой популярности.
– Да, действительно. О, вот и начинается.
Распорядитель, не занимая своего места, сразу же прошел к деревянному ограждению и объявил:
– Дальше на арене Монэл против Абы и Ронала. Встречайте.
Его как будто и не заметили, да и он сам не особо пытался привлечь внимание. Ворота открылись и гладиаторы, почти в полной тишине, вышли к центру арены. Распорядитель взмахнул рукой и сразу же плюхнулся на свое место.
Монэл поднял клинки и занял боевую стойку.
– О, да ты научил малыша паре трюков, – отметил Рашит.
Противники начали медленно обходить его с двух сторон. Заметив это, Монэл начал понемногу отходить назад. Аба не выдержал первый, бросившись на мальчишку. Монэл отразил удар сверху, отошел на шаг, пригнулся от размашистого удара Ронала и получил ногой в грудь от Абы. Его противники тут же бросились в атаку, нанося удары с разных сторон. Мальчик, до конца не вернув устойчивое положение, с трудом успевал отбивать удары, спешно отходя назад. В один момент он резко остановился, кувыркнулся вперед и с разворота подрезал ногу Абе. Гладиатор упал на колено, крикнув от боли. Люди вокруг будто проснулись, одарив гладиаторов шумом. Мальчик тут же воспользовался ситуацией и двумя мощными ударами пробил и без того слабую защиту Ронала. Следующий удар он нанес ногой в живот. Ронал попятился назад и вернувшийся в бой Аба сразу напоролся животом на меч. Монэл вонзил его как можно глубже и со всей силы потянул меч в сторону, обнажив все внутренности гладиатора. Ронал вернулся в бой, как будто впав в бешенство, размахивая мечом. Монэл отступал назад, держа дистанцию и, как только Ронал ускорил шаг, тут же шагнул вперед, проведя лезвием тому по боку. Рана, однако, оказалась не глубокой и Ронал мгновенно развернувшись, ударил Монэла мечом по спине. Хлынула кровь. Мальчик сделал несколько быстрых шагов вперед и остановился, тяжело дыша.
– Нет, нет, нет, – приговаривал Хотару, – держись. Ты почти сделал его.
Мальчик, будто услышав, что говорит Хотару, поднял глаза на трибуну и Хотару буквально видел как белая часть глаз чернеет, словно в чистую воду вылили чернила. Монэл потряс головой, как бы желая стряхнуть с себя это, но тут Ронал нанес прямой удар в плечо. Мальчик в последний момент, даже не видя удара, отшагнул в сторону и лезвие оставило лишь слабую царапину. Арену облетел звон стали. Ронал пошатнулся от настолько мощного удара и тут же рухнул, споткнувшись об одну из канавок. Мальчик стоял над ним не двигаясь, лишь тяжело дыша. Тяжелое дыхание стало перерастать в самое настоящее рычание, а из глаз начал струиться синий дым. Монэл схватился за голову, отшагнул назад и, потеряв равновесие, упал на землю.
– Не сейчас, – крикнул он и, поднявшись на ноги, влетел в деревянную стену арены, – уйди прочь!
Взгляды всех без исключения теперь были прикованы к происходящему внизу. Мальчик бился в истерике, иногда падая, иногда специально или случайно ударяясь об стену. Ронал, не упуская шанса, поднялся, схватил мечи, что обронил Монэл, и бросился на мальчика. Монэл, как будто случайно, увернулся от удара, не переставая держаться за голову. Ронал замахнулся для удара сверху, но Монэл молниеносно ухватил его одной рукой за горло, а второй остановив удар, взяв за запястье. Его руки заметно начали сжиматься, но в последний момент он просто оттолкнул Ронала и отошел сам назад. Глаза его снова побелели. Ронал, придя в себя, снова пошел в атаку, но мальчик сразу же нанес мощный удар в живот и кувыркнулся подальше от Ронала. Гладиатор уже с трудом дышал, но все равно бросился в атаку. В этот раз ошибок было много, чем Монэл и воспользовался. Вывернув тому руку, Монэл выбил меч из руки Ронала, поймал его на лету и вонзил его в шею своему врагу.
– Да! – вскрикнул Хотару, не сдержав эмоции.
Зрители были в восторге. Мальчик вышел на центр арены с двумя мечами, повернулся к трибуне, скрестил их у ног и склонил голову.
– Чему ты радуешься? – Удивился Рашит. – Он чуть не продул!
– Поверь, есть чему радоваться, – улыбнулся Хотару. – Начало положено.