Аркадий Анатольевич Марьин
Зодиак Улитки
– И даже за президента? – хмыкнул Феликс.
– Президент тоже человек, – пожал плечами Семён. – А теперь к сути: откуда исходит угроза. На Земле уже достаточно продолжительное время, несколько десятков веков, существовало четыре устройства – так называемые Улитки. Их главная функция заключалась в том, чтобы соединять между собой через двери-порталы многие миры во Вселенной. Порталы расположены в стене закрученного, спиралеобразного коридора. Коридор – своеобразный шлюз, пропускной пункт, как в любом аэропорте. Только лететь никуда не надо. Зашёл в коридор, закрыл портал, открыл другой и вышел в другом мире, на другой планете, в другой цивилизации. Уникальное техническое чудо, распространённое в нашей Вселенной цивилизацией Прозрачных. Да, – Семён кивнул, – они могут становиться невидимыми.
Так вот, в каждом мире этих Улиток разное количество, всё зависит от размеров планеты или цивилизации. Земле досталось четыре, этого посчитали достаточным. В каждой Улитке есть Проводник. Проводники не из местных. Их выбирают и прикрепляют к каждой Прозрачные. И все Проводники из одного мира, из одной цивилизации. Все они прекрасные технари, электронщики, верные союзники, а ещё, что не мало важно, помогали в разработке проекта Улиток и их усовершенствовали. Потому, в принципе, они и были выбраны Проводниками. Они разбираются в Улитках, как никто другой. Если Прозрачные создали Улитки, то Проводники довели их до ума.
У каждого Проводника есть мастер-ключ, открывающий любой портал хоть изнутри, хоть снаружи. И есть защита Проводника, которая способна защитить от аннигилирующего излучения, срабатывающего при несанкционированном проникновении в Улитку. До недавних пор этого никто не пытался сделать. Это представлялось абсурдным. Но, как оказалось, не для цивилизации Цъёйфи. Свой мир у них гибнет. Медленно, но неминуемо им придётся искать новое пристанище. Видимо, они решили не ждать, а захватить мир, более-менее подходящий для из существования, и открытый для посещения уже много веков.
Попытка захватить сразу четыре Улитки на Земле завершилась провалом. Трое из Проводников успели заблокировали свои Улитки, повредив аппаратуру управления, но и сами при этом погибли. Четвёртый, Баоху, которого оберегает наша армия друзей-байкеров, до сих пор жив. Он не успел повредить Улитку, но и не позволил овладеть мастер-ключом и защитой Проводника. Захватившим Улитку, представителям цивилизации Цъёйфи, до сих пор не известно его местоположение, мы его скрываем и оберегаем. Но на него охотиться Муругана, это её земное имя. Внутри неё сидит существо из Цъёйфи, зовут его Оуу. Не знаю точно, имеет оно пол или нет, но здесь ему нравиться обитать в обличии женщины. У неё есть свой ключ как у представителя цивилизации Цъёйфи, она может открыть дверь в Улитку, но не может выйти в свой мир. Они, конечно, придумали способ, но он затратный и по времени, и по ресурсам. Из-за этого поток инопланетных сущностей на Землю крайне ограничен. Но если Баоху попадёт им в руки, то переселение увеличится настолько, что наш мир может измениться примерно за месяц. Их главная сила и умение – подавление человеческой воли. А главная цель – трансформировать атмосферу Земли и сделать её пригодной для своего собственного существования.
– Атмосферу? – решил уточнить Феликс. – Им что, воздух не подходит?
– Я неточно выразился, – сдвинул брови Семён. – Воздух им вполне подходит. Их физическим сущностям крайне вреден ультрафиолет. Попросту говоря – свет Солнца. Он их сжигает, превращает в пепел.
На этот раз Феликс резко остановился и, уверенно ухватив собеседника за рукав куртки, недоуменно спросил:
– Ты хочешь сказать, что они те самые вампиры, которые фигурируют в разных легендах и сомнительных историях? Те, что по ночам пьют кровь, а днём спят в гробах?
– Ты бы мог продолжить список упоминаний: в кинофильмах, сериал, спектаклях, сказках, анекдотах, романах, историях у костра. И так далее, и так далее.
– Ну, я понял. Так это те самые?
Как раз в эту секунду рядом с ними оказалась пустующая скамейка.
– Давай, присядем, – предложил Семён, – боюсь от обилия информации у тебя голова может закружиться.
– Лишь бы крышу не снесло, – садясь на скамейку, признался Феликс. – За сегодняшний день я пережил столько, сколько и за десять лет не приходилось. А может, и за всю свою жизнь.
Семён присел рядом.
– В общем, они вроде бы вампиры, но не те самые.
– Как это?
– Должен тебя слегка разочаровать, – Семён повернулся к Феликсу, навалившись плечом на спинку скамейки, и непринуждённо закинув ногу на ногу. – Книжные и киношные истории – чистая выдумка для большей сказочности, ужасности, невероятности в восприятии. Превращаются в летучую мышь, парят тенью над городом, пьют кровь невинных жертв, сверкают клыками в ночной тьме, боятся чеснока и святой воды, засыпают с рассветом в прямоугольной кровати с деревянной крышкой, и самое потрясающее – практически неуязвимы и бессмертны, кроме случаев с использованием осинового кола. Примерно так?
– Ну, да, – кивнул Феликс.
– Фольклор, – махнул рукой Семён. – Однозначно можно утверждать лишь одно – представители цивилизации Цъёйфи стали прародителями образа вампира, только и всего. И мне легче рассказать тебе, что они умеют и на что действительно способны. Первое – это боязнь ультрафиолета, об этом я упомянул. Второе – их тела практически неуязвимы для чего бы то ни было, кроме солнечного света. Отсюда и миф о бессмертии. Третье – человеческую кровь они не пьют и не пили никогда. Питаются они иначе. Человеческие эмоции – вот их пища. Волнительное, сильное чувство любого человека, до которого они способны дотянуться в прямом смысле этого слова, заряжает их, словно аккумулятор. Четвёртое – специально никого, никогда они не убивали. Наоборот. Обладая технологией восстановления собственной оболочки, они нередко помогали людям, чаще по обоюдному согласию, меняя их повреждённые органы, излечивая болезни, даже самые тяжёлые. Людская плата за такое лечение была простой и, пожалуй, единственной – они уподоблялись тем, кто их вылечил. А то есть, не могли находиться под открытым солнцем. От одного внутреннего органа, руки или ноги постепенно весь организм трансформировался, обретая единые биохимические качества. И такие люди при столкновении с ультрафиолетовым излучением превращались в пепел, прах.
Отсюда и распространённый миф, хоть и наводящий на прямые сравнения, что вампиры сгорают под лучами солнечного света. Тёмным, злобным и завистливым людям было всё равно, кто сгорал, превращаясь в ничто, – их соплеменник, спасённый от смертельной болезни, ни в чём не повинный человек, или спаситель, чьей милостью тому сáмому человеку было предоставлено продление земного существования. Но, правда, уже в ином качестве: наполовину homo sapiens, наполовину homo correctus. За такими людьми охотились, их уничтожали, не желая мириться с тем, что они другие.
Сейчас, когда прошло достаточно времени и нравы приняли более гуманные черты, образ так называемых вампиров удалось во многом сгладить, – не такие уж они злодеи и сами, мол, часто незаслуженно страдают. И даже если найдутся злые и кровожадные, то все остальные чуть ли не с сердечной теплотой относятся ко всему человечеству без исключения. Ангелы во плоти, что и говорить.
– А на самом деле? – Феликса искренне заинтересовал рассказ Семёна, не помнил он уже ни про какую репетицию.
– Они обычные потребители, которые, как выяснилось совсем недавно, просто старательно готовили плацдарм, если выражаться военным языком, для высадки основных сил. Но всё пошло не так гладко, как они предполагали. Одна Улитка и ни Проводника, ни его защиты, ни мастер-ключа. Словно сама судьба нам даёт отсрочку, чтобы успеть исправить ситуацию.
Семён замолчал. Он грузно откинулся на спинку скамейки и, прищурившись, глядел в далёкую небесную синь без единого облачка.
– Вот я тебе почти всё и рассказал, – не меняя позы, добавил он.
– Боюсь даже предположить, – неспешно заговорил Феликс. – Ведь ты пришёл ко мне и всё это выложил с какой-то конкретной целью. Рассказал мне о внеземной цивилизации, желающей захватить Землю. Об инопланетянах-вампирах, которые не такие уж и вампиры. Об угрозе для всей планеты и всего человечества. А я ведь могу запросто взять и посчитать тебя обычным психом. Ты это понимаешь?
Семён повернулся лицом к Феликсу.
– Понимаю. Но я пришёл к тебе за помощью. Ты нужен нам. Если не побоишься. То поможешь выжить и себе, и всем нам. – Семён на секунду задумался. – У тебя ведь есть родственники?
– У меня старенькая мама в другом городе. Братьев, сестёр нет. А отец пять лет назад погиб на буровой. Несчастный случай.
Снова что-то взвесив в уме, Семён сказал:
– Ты можешь помочь не только своей маме, не дав превратить её в очередную биологическую куклу, но и других людей. Возможно, твою будущую невесту, ваших будущих детей.
– У меня есть девушка, – неожиданно признался Феликс. – Юля, дочь директора театра.
И Семён в ту же секунду присвистнул.
– Поворот, однако. – Задумавшись, он снова отвернулся.
– Её сегодня увезли в клинику Муруганы. Операция на сердце назначена на сегодняшний вечер, – решил всё выложить Феликс. – Утром случился приступ и Лопатыч, наш бригадир, вызвал скорую помощь, вместе с которой в театр и приехала Муругана. Странно всё это, – он пожал плечами.
– Горки становятся всё круче и круче, – тряхнул шевелюрой Семён. – Получается, тебе есть кого спасать. Рыцарь в доспехах.
– Ну, типа того. Так что, Семён, давай, говори, что нужно делать. Я так понимаю, что теперь буду вместо Юрика? Не хотелось бы отправиться следом за ним, что бы там с ним не случилось.
– Не переживай. На этот раз мы защитим своего связного. Не пропадёшь, обещаю. А все инструкции я тебе дам чуть позже. Скорее всего, завтра. И ещё кое-что получишь от нас с Баоху. То, что позволит тебе сохранить свою жизнь, если Муругана вдруг решит, что ты ей больше не нужен. А пока что вот, держи.
Семён протянул на ладони небольшой предмет, чем-то напоминающий брелок-фонарик, которым подсвечивают замочную скважину в темноте обесточенного подъезда. Белая приплюснутая таблетка с малюсеньким светодиодом, который обычно начинал светиться от нажатия на брелок большим и указательным пальцами.
– Что это? Зачем?
– С моей стороны это послужит хоть каким-то доказательством, что я не псих и говорил тебе правду. Это инструмент для определения людей, прошедших коррекцию. Нажимаешь на брелок-фонарик в присутствии человека и смотришь на реакцию его кожи.
– И что с ней будет?
– Homo correctus начнётся переливаться такими маленькими искорками. Словно кожа вдруг наэлектризовалась и чуть-чуть искриться. В некотором роде, это даже красиво. Только смотри, чтобы скорректированный не заметил, что ты его расшифровал. Не всем это нравится.
– Вообще-то, я уже знаю одного такого, – сообщил Феликс, забирая предмет и рассматривая в своей ладони.
Лёгкая усмешка появилась на лице Семёна.
– Серьёзно?
– Сегодня на монтаже декораций перед репетицией бригадир случайно поставил упор металлической конструкции себе на ногу. Башня такая с лестницей. Поставил и даже не пискнул. Потом в подсобке объяснил, что к чему. Жену его вылечила та самая Муругана, а ему ноги поменяла. Так что он теперь как новенький. Очень доволен. Улыбался даже.
Коротко кашлянув, Семён снова откинулся на скамейку и задумчиво сказал:
– Это может значит только одно. Если прошедший коррекцию не скрывает своей сущности, то либо он тебе крайне доверяет, либо у него на тебя какие-то планы. Или не у него, а у его покровителя.
Теперь уже оба знали, о каком покровителе идёт речь.
– И чем мне это может грозить? – напрямую спросил Феликс.
– Пока не знаю, парень. Надо разобраться, что задумала Муругана.
Немного помолчали, переваривая информацию.
– Поступим так, – наконец заговорил Семён. – Помимо этого индикатора, – он указал на брелок, – я дам ещё сотовый для экстренной связи. Он только на один день.
– И много у вас сотовых? – усмехнулся Феликс.
– Достаточно, – нисколько не смутившись, ответил Семён. – Я точно знаю, что все мои звонки пытаются отследить. Почему – объясню позже.
– Да я догадываюсь, – сказал Феликс.
– Хорошо. Завтра выдам новый и ещё кое-что, с чем будешь чувствовать себя гораздо защищённее. Что бы ни произошло.
– Как с Юриком?
Семён достал из кармана куртки сотовый, выданный ему Баоху, и протянул Феликсу.
– Возможно, да, как с Юриком.
– Обычный кнопочный? – слегка удивился Феликс, беря телефон.
– Я же сказал, для экстренной связи. Местоположение любого телефона определяется на раз. С владельцем посложнее, для этого нужно время. Сейчас аппарат выключен. В памяти единственный номер. Его и набирай, если что.
– А у Юрика был такой? – Феликс покачал сотовый в ладони, словно определяя вес.
– У него был свой собственный. Возможно, это и стало главной оплошностью с нашей стороны. Попробуем исправиться…
– А делать-то что? – вставая со скамейки, спросил Феликс.
– Смотреть, слушать, запоминать, – поднимаясь следом, ответил Семён. – Завтра расскажешь, как съездил на операцию и о чём говорила Муругана, чем больше всего интересовалась. Чего хочет лично от тебя. Лады?
– Лады, – улыбнулся Феликс.
– Вот и хорошо. Только смотри, сам не нарывайся. Теперь ты у нас на особом счету.
Феликс снова нахмурился.
– На особом счету?
– Парень, – Семён изобразил лёгкую нервозность, – говорю же: объясню завтра. Ок?
– Ок, ок.
А что ещё оставалось делать? Брать за грудки Семёна и требовать, чтобы тот выложил всё как есть? Ведь он и так о многом рассказал. А Феликс понимал, насколько серьёзно он влип – по самое «не хочу». Ради своей любимой Юльки он мог пойти на многое. Даже стать лазутчиком во вражеском стане.
«Звучит-то как. Ни за что бы не поверил, скажи мне кто-нибудь об этом ещё вчера», – подумал Феликс.
– Я уйду в другую сторону. – Семён махнул рукой дальше по аллее. – С вашим Лопатычем мне встречаться вообще не резон.
– Ну, а я, тогда, обратно пошёл, – кивнул Феликс. – Репетиция заканчивается. Наверное, уже ищут.
– Ну, давай, до завтра. – Семён протянул руку.
Феликс спрятал индикатор и телефон в карман рабочей куртки и протянул руку в ответ.
– До завтра.
И разошлись. Неторопливо, не оборачиваясь.
= 10 =
Ваня и Аскольд уже в который раз, внимательно, файл за файлом просматривали видео с передвигающимся по торговому центру Семёном. Интересно, чего такого они упустили, глядя в четыре глаза, а Муругана – нет.
– Ну, либо я слепой, либо Семён общается в невидимым Проводником, – обречённо сказал Аскольд и откинулся на спинку заднего сиденья. – Он может становится невидимым?
– Нет, не может, – спокойно ответила Муругана.
Машина двигалась к следующему адресу в списке. Нужно проверить, велик ли улов и набрать из «обезьянника», камеры предварительного заключения, очередных претендентов на почётное звание «факела».
– Ну, а ты, Ваня, заметил что-нибудь?
– Только то, что он очень долго у витрины с очками толкался. Больше ничего. – И, выдержав небольшую паузу, добавил: – Мотоцикл у него классный.
На эти слова Муругана лишь громко хмыкнула.
– Ладно, больше в викторину играть не будем. Обратите внимание на время в верхнем правом углу на картинках. Везде оно немного отличается. Наверное, это просто от того, что камеры не синхронизированы. Но нам это и не важно. Главное – это временные отрезки, в которые Семён находится в том или ином месте.
– Откуда нужно смотреть? – Аскольд уже сидел вытянувшись, тыкая пальцем в монитор планшета.
– Выбери файл, когда он отходит от салона оптики, идёт к эскалаторам. – Муругана слегка улыбалась. Ей было приятно осознавать, что она внимательнее и сообразительнее представителей земной цивилизации. – Потом файл, где Семён в аптеке покупает ненужную ерунду и уходит из аптеки. И снова файл, где он появляется в кадре, выходя из-за эскалаторов. Нашёл?
– Нашёл.
– Посмотрел ещё раз?
– Посмотрел.
– А теперь сравни время. Сколько Семён находился в аптеке и какой разрыв по времени у той камеры, которая его снимала до эскалаторов и после.
Возникла театральная пауза. Даже Ваня с переднего сиденья, не выдержав, промычал:
– Ну-у-у-у-у?
– Ты нас наконец осчастливишь? – съязвила Муругана.
– Кажется, я понял, – заговорил Аскольд. – В аптеке Семён провёл три с небольшим минуты. А разрыв во времени на предыдущей камере целых десять минут. Это значит, что почти семь минут он находился не в аптеке, а где-то в другом месте.
– Там, где камеры не достают, – задумчиво добавил Ваня.
– Молодцы, мальчики. Каждому по «пятёрке». Могу на карту, – хихикнула Муругана. Её настроение заметно улучшилось.
Водитель, не выпуская руль, на секунду обернулся.
– Не переживай. Тебе тоже за компанию. Никого не обижу. Похоже, ребятки, что мы напали на след. Что же вы не радуетесь?
– Радуемся, – тряхнул головой Аскольд. – Но получается, что Семён семь минут стоял под эскалаторами. А что там?
– Вот это вам и предстоит выяснить, мои верные оруженосцы. Отобедаете и сразу же в торговый центр, смотреть, что и кто располагается под тем самым эскалатором. Задание понятно?
– Так точно, – чётко произнёс Ваня, только что руку к голове не приложил.
– Попалась, рыбка, – показывая хищно зубы, сказал Аскольд. – Кто бы там ни был, после обеда он будет наш.
– Вот и замечательно. А пока, давайте-ка проверим улов наших славных полицейских.
Машина уже поворачивала к зданию областного управления полиции. Гостеприимно поднялся шлагбаум, запуская на служебную парковку перед входом. Судя по всему, автомобиль у этого здания появлялся часто, и камера его распознавала безошибочно. Муругана имела пропуск на проезд уже примерно полгода. И не только сюда. План успешно работал – выстраивались связи, выдавались нужные разрешения.
– Наберём пламенных добровольцев и можете ехать на обед, – беря в руки зонт и приготовившись выйти из машины, сказала Муругана. – Вы потом махнёте в торговый центр, а я с блюстителями закона доставлю в гостиницу запланированное количество контейнеров из Улитки. План понятен?
– Так точно, – отозвался Ваня.
– Абсолютно, – добавил Аскольд.
Накрыв голову шляпой и приоткрыв дверцу, Муругана ловко раскрыла зонт за пределами салона, выпрыгнула наружу и зашагала к лестнице, ведущей к массивным деревянным дверям областного УВД. Её немногочисленная свита поспешила за ней.
Оказавшись в фойе с разнообразными плакатами, стендами славы, и досками объявлений, и уже проходя мимо широкого окна с красными трафаретными буквами, сложенными в почти школьное «Дежурный», Муругана приветливо, по-женски махнула ручкой тому самому дежурному. Он её узнал и улыбнулся в ответ настолько приветливой улыбкой, насколько позволял устав, и козырнул, чуть качнув фуражкой вбок.
Аскольд прошёл молча, а вот Ваня решил поздороваться.
– Здравия желаю, товарищ капитан.
Дежурный не ответил. Кинул на Ваню холодный взгляд и нажал на кнопку открывания магнитного замка решётчатой двери, ведущей в коридоры со служебными помещениями. Именно там обычный гражданин мог превратиться в свидетеля, подозреваемого или обвиняемого.
Какое-то время шли молча друг за другом длинными тёмными коридорами с лакированными дверями по обе стороны. Дважды обогнули углы, поворачивая то направо, то налево. Дойдя до лестницы, начали спускаться вниз, на цокольный этаж, где и находилась так называемая «предвориловка», куда свозили всех нарушивших правопорядок.
Задержанные попадали сюда, конечно же, не тем путём, которым прошла компания Муруганы. Из внутреннего двора управления имелся отдельный вход со спуском.
За огромной, выкрашенной в тёмно-болотный цвет решёткой, в большой камере с единственным малюсеньким окошком, больше похожим на форточку, на скамейках, прикрученных по периметру к стенам, как на жёрдочках воробьи, сидели пятеро мужчин. Совершенно по-разному одетые, разного возраста и роста и явно из разных социальных групп. Одним словом, общество подобралось разношёрстное.
Муругана стояла вплотную к решётке и наблюдала за лишёнными свободы городскими птахами. Аскольд и Ваня, оставаясь за спиной своей королевы, молча ждали дальнейшего развития событий.
– Доброго денёчка, – выходя из-за узкой белой двери, заправляясь на ходу, поздоровался с гостями сержант полиции. – Вот, это всё, что есть на сегодня.
– Не густо, – не меняя позы, сказал Аскольд.
– Одного ещё в книжном супермаркете упустили, – добавила Муругана.
Полицейский хоть и считал себя временным хозяином этого мрачного офиса, всё же испытывал дискомфорт в присутствии Муруганы. И, наверное, именно из-за этого не решался подойти ближе нескольких шагов.
– Так ведь там мужик бородатый вмешался, – переминаясь с ноги на ногу, начал оправдываться сержант. – Витя, охранник, всё по инструкции сделал: и книжку ворованную обнаружил, и задержал на выходе. Я опоздал буквально на полминуты. Захожу, а бугай этот бородатый за паренька уже книжку на кассе оплатил и из магазина вывел. Благородный, прямо, какой-то оказался.
– Мы этого мужика знаем, – кивнула Муругана, по-прежнему глядя через решётку в пространство камеры. – Может, случайно там оказался, а может, и нет. Пока не разобрались.
– Но разберёмся, – добавил Аскольд.
– Ну, а эти-то, кто, откуда? – спросила Муругана.
Полицейский встрепенулся. Обычно она не спрашивала, а тут неожиданно поинтересовалась.
Из сидевших вдоль стены, некоторые начали проявлять интерес к разговору, происходившему в их присутствии. Металлические прутья звуконепроницаемой перегородкой не назовёшь.
До того, как сержант начал рассказывать, один из задержанных встал с места и медленной, упругой походкой направился к смотревшей на него в упор Муругане.
– Все, понятное дело, из разных мест. Двое из торговых центров. Один из строительного гипермаркета. Один из продовольственного. А вот этот, который подошёл к решётке, из алкомаркета.
Парень стоял, чуть ли не касаясь лицом грязно-зелёных прутьев и не мигая смотрел Муругане в глаза. Она сразу оценила необычность этой человеческой особи. Скорее жилистый, чем худой, белобрысый, голубоглазый, чёрные спортивные брюки с тройными блестящими лампасами, чёрная рубаха навыпуск с расстёгнутыми почти до пупа пуговицами и чёрные кроссовки какого-то очень крутого фасона.
Тёмная, наглая личность, – примерно так подумала о нём Муругана, – можно было бы попользовать более длительный период, но слишком наглый. Много времени уйдёт на объездку. Жаль, мало времени. А если честно, то нисколько не жаль. Нет у неё такого человеческого чувства, как жалость.
– Кто ты, чудо чудное? – слегка улыбаясь, спросила Муругана.
– А тебе-то какая разница, женщина? – ухмыльнувшись в ответ, парень, не отрывая взгляда от Муруганы, сплюнул в сторону на цементный пол камеры.
– Ух, какой у нас крутой характер, – иронично сдвинула брови.
– Мой характер многим известен, – парень, не вынимая рук из карманов, сделал заметное движение тазом вперёд. – Все остались довольны.
– Матвей Матюшкин, – донеслось сбоку от полицейского. – Из детдомовских. Любит повыпендриваться.
– Знаете его? – Муругана повернула голову к сержанту.
– А то, – кивнул он.
– Ясно.
– Да что тебе ясно, тётя? – огрызнулся Матвей.
– Ясно, что ты – щенок безродный, – не переставая улыбаться, сказала Муругана.
Лицо парня сначала залилось пунцовой краской, затем побелело. Остались только два розовых пятна на скулах, которые ходили буграми от закипевшей злости.
– Что-что? Я не расслышала. – Муругана наигранно склонила немного голову в сторону собеседника за решёткой. – Хочешь что-то мне сказать?
– Пусть только тот клоун, – прошипел Матвей, бросая взгляд в сторону полицейского, – откроет эту клетку, я тебе, сучка, всё подробно объясню…
Муругана всплеснула руками и повернулась к сержанту.
– Товарищ сержант, я бы даже сказала, друг сержант, открой-ка мне эту камеру. Выпусти молодого человека. Мне с ним поговорить нужно.
По выражению лица полицейского было заметно, что он немного опешил.
– Серьёзно?
– Серьёзно, серьёзно, – уверенно заговорил за Муругану Аскольд. – Видишь, дама просит свидания с несчастным узником.
– Ну, ладно, дело ваше.
Сержант на всякий случай расстегнул на ремне ремешок, удерживающий рукоятку резиновой дубинки, и сжал её в ладони. Второй рукой достал ключ из кармана брюк, подошёл к клетке и открыл дверь.
– Готово, наслаждайтесь.
А сам уже отступил на несколько шагов назад, пристально следя за действиями белобрысого парня, готовый в любую секунду выхватить резиновое орудие и кинуться на помощь слишком самонадеянной гостье.
Матвей, не изменяя своим повадкам, всё той же крадущейся походкой сделал два шага к двери, медленным и широким жестом открыл её настежь, собираясь, видимо, хорошенько проветрить застоявшийся воздух камеры. Сделал ещё два шага и, наконец, оказался возле Муруганы на расстоянии вытянутой руки.
Глаза парня пылали холодным огнём ненависти.
– Ты хочешь сказать, что тебя подставили? Что ты ничего не собирался красть в алкомаркете? – ехидно поинтересовалась Муругана.
– А ты что, мусорской следак? – переспросил злобно Матвей.
– Мальчик, мне следователем не нужно быть. И так вижу, что такой мрази, как ты, самое место на зоне. Как там в знаменитом фильме говорили, – чуть сморщила нос Муругана, – возле параши?
И можно с уверенностью сказать, что она достигла желаемого результата. Терпение Матвея лопнуло, он не собирался больше терпеть публичное унижение от какой-то незнакомой тётки. Его рука молниеносным движением, видимо, отработанным ни за один год подобной практики, вылетела из брючного кармана и пронеслась возле лица Муруганы. В самую последнюю долю секунды все заметили блеснувший нож. Муругана, уклоняясь, как она думала, только от кулака, не успела достаточно далеко отодвинуться от кончика лезвия. На левой щеке появился неглубокий разрез.
Не ожидала Муругана такой наглой и безумной выходки. Всё произошло настолько быстро, что сержант не успел даже дёрнуться, продолжая стоять с выпученными глазами и вцепившись в дубинку. Ему хотелось выкрикнуть: «Стоять!» или «Руки!», но голос застрял где-то в груди, а мозг понимал, что безнадёжно отстал от промелькнувших событий.
Ещё мгновение и паренёк висел на поднятой вверх руке Муруганы. Её пальцы плотно сжимали горло Матвея. Руки и ноги парня беспомощно болтались, позабыв о хозяине. На щеке Муруганы появились потёки белой жидкости, больше похожие на сок одуванчика, чем на человеческую кровь.
Лицо Матвея начинало синеть, но он продолжал глядеть испуганными глазами, полными непонимания того, что с ним делает эта женщина. Как такое возможно?
Ваня и Аскольд продолжали стоять совершенно спокойно. Скорее всего, видели подобное не впервой.
Наконец сержант слегка отошёл от шока и обратился к Муругане:
– У вас это, – он не мог подобрать подходящих слов, – там, на щеке, рана, наверное.
– Ерунда, – ответила Муругана, одной рукой продолжая держать наглого щенка, а другой смахивая капли выступившей жидкости, – сейчас затянется.
И действительно, под звуки прорывающегося хрипа из горла Матвея, разрез сомкнулся, словно поверхность молока после вынутой из него печеньки. На щеке не осталось и следа.
– Невероятно. Расслабилась. – Муругана говорила тихо. – Нужно собраться. Мне самой дисциплина тоже не помешает.
Она медленно опустила руку. Матвей повалился на пол, жадно хватая ртом воздух. Глаза дико вращались, готовые выскочить из орбит.
– Твоё счастье, что я лишена проявления спонтанных эмоций. Вспыхни во мне сейчас ярость и чувство мести – ты бы уже был не жилец.
– Поблагодари Муругану, теперь ты у неё в долгу, – назидательным тоном посоветовал Аскольд.
– Спа… си… бо… – еле выдавил из себя Матвей.
– А теперь я обращусь ко всем, – Муругана заговорила громче. Она властно смотрела на всех невольников камеры. – Раз вы оказались здесь, значит тому есть причины. И спорить с этим бесполезно. Не скрою, я могла бы всех вас уничтожить, сил, как вы видите, у меня хватит. Но я готова дать вам шанс искупить совершённый проступок. Как прозвучало на одном из спортивных телеканалов: «Жизнь – командная игра». Так давайте на время превратимся в единую команду, чтобы проявить жест доброй воли. Окажите нам услугу, и ваш проступок перед законом будет забыт. Я ведь правильно говорю?
Муругана обернулась к полицейскому. Тот, ошарашенный увиденным, только закивал, беззвучно шевеля губами.
– Я никаких проступков не совершал, – донеслось из угла камеры.
– Чей это голос, полный страха и безысходности? – и Муругана опять посмотрела сквозь решётку.
– Мой, – мотнул головой один из парней, но продолжил сидеть на скамейке.
– Бедный, бедный Юрий, – узнала его Муругана, – почти творческая личность. Работник театра. И твой бригадир о тебе так тепло отзывался. Но, видимо, что-то не задалось, да?
– Тебе виднее, – огрызнулся Юрий, – но никакого закона я не нарушал.
Ваня хихикнул за спиной Муруганы, а Аскольд сказал:
– Тебе же ясно было сказано, что спорить бесполезно. Раз попались, то надо свою вину искупить.
– Я ни в чём не виноват, – произнёс другой парень, сидевший рядом с Юрой.
– И я, – добавил третий.
– Меня тоже по ошибке, – донеслось с противоположенной стороны.
– Защебетали воробушки, – сквозь зубы негромко сказал Ваня.
– Сейчас это не имеет никакого значения, – почти крикнула Муругана, пресекая тем самым волну возмущения. – Этот, – она толкнула носом кроссовки приподнявшегося Матвея, – и вы все должны выполнить одну лишь просьбу. Одно задание – и вы на свободе. Ничего сложного. Немного поработать грузчиками в одном логистическом предприятии.
– Что именно нужно? – очухавшись, с пола спросил Матвей.
– Вот ты молодец, – одобрительно сказала Муругана, – до тебя хорошо дошло.
– Ну, если перенести что-то, то мы не против, – высказался за всех самый старший, которому по виду было где-то к тридцати. – Лишь бы не очень тяжёлое.
– Совсем не тяжёлое. Несколько небольших контейнеров размером с большую почтовую коробку. Все видели почтовые коробки?
Нестройный хор голосов ответил «да».
– Прекрасно. – И повернулась к своей свите. – Всё, теперь спокойно можете отправляться на кормёжку. Этих пятерых сегодня вполне достаточно. Сержант довезёт нас до Улитки, а потом меня с контейнерами до гостиницы. Вот там и встретимся. И ещё предупрежу: если Баоху будет в ваших руках, можете заходить в апартаменты сразу. Это важнее всего. Всё ясно?
– Да, хорошо, – по очереди ответили Ваня и Аскольд.
– Идите, идите, – начала подгонять Муругана, – уже слышу, как у Вани в животе пустота урчит.
Ваня сконфуженно улыбнулся. И через пару секунд парочка уже шагала обратно к лестнице, ведущей на первый этаж здания областного УВД.
