Аркадий Анатольевич Марьин
Зодиак Улитки
– Папа, папа…
И продолжил мысленно:
«Как же они тебе мозги промыли».
Такого вслух отцу он, конечно же, сказать не мог. И вдруг его передёрнуло от следующей мысли:
«А у самого-то мозги разве в порядке?».
= 12 =
Несмотря на уже ставшую привычной светомаскировку, направленную не наружу, а вовнутрь кабинета, находящиеся за столом видели лица друг друга прекрасно. Яркое утреннее солнце давало столько света, что тоненьких полосок, проникающих между штор и падающих на потолок, стены и шкаф за спиной Николая Николаевича, было вполне достаточно.
Оставив как всегда своих охранников в предбаннике, у стола секретаря, Муругана сидела по правую руку от директора, в самом начале стола для заседаний. Напротив неё, слева от Николая Николаевича, разместился Феликс. Перед ним лежала папка с листами писчей бумаги с пятью сценами новой пьесы, – уже второй вариант, специально переписанный на чистовую для Муруганы.
За Муруганой, в кабинетном кресле, под развесистой пальмой вольготно устроилась Юля. Она очень хотела присутствовать на утренней творческой встрече и ей, естественно, никто не посмел отказать. С заметным нетерпением она ожидала начала разговора, но он почему-то никак не начинался.
Заминка возникла после того, как все, поздоровавшись и пожелав доброго утра, расселись по местам и посмотрели друг другу в лица. Чувство смущения читалось в глазах директора и Феликса.
– Возникли сомнения, что это я? – Муругана указала пальцем на своё лицо.
Феликс, опустив взгляд на папку, промолчал, а Николай Николаевич поджал губы, чуть поднял плечи и помотал головой, будто говоря: «Возможно, я ошибаюсь, но ведь заметно…».
– Милые мои мужчины, – с нескрываемой иронией продолжила Муругана, – смею вас уверить, что женщина не обязана выглядеть каждый день одинаково. А иногда для неё это даже преступно. Каждая представительница слабого пола – это бриллиант, способный изо дня в день играть новыми цветами своих граней.
Николай Николаевич как-то нелепо улыбнулся и сказал:
– Прекрасно сказано, не поспоришь.
В ту же секунду Муругана обернулась к Юле и спросила:
– Тебе нравится, моя хорошая?
– По-моему, потрясающе. Лёгкое косметическое преображение.
– Вот именно, – снова поворачиваясь к мужчинам, довольно сказала Муругана. – Устроила вчера вечером себе небольшой косметический апгрейд. Внеплановый, но вполне удачный.
Директор закивал, словно искренне радовался данному факту. Из него прямо сочилось неподдельное лицемерие. И Феликсу на него смотреть было просто неприятно.
– Ну, так что, молодой и талантливый человек, – обратилась Муругана к сидящему напротив Феликсу. – Я вижу, муза благосклонна и подарила несколько часов творческого вдохновения. Есть, чем порадовать истинных ценителей драматургии. – Она улыбалась и переводила взгляд с папки на лицо Феликса и обратно на папку.
Он плавным движением руки развернул и пододвинул рукопись к Муругане.
– Рабочее название: «Тьма доброго сердца», – заговорил Феликс, когда Муругана притронулась пальцами к уголку папки. – Пока начал, как пьесу, первые пять сцен. Но можно с лёгкостью переделать в сценарий. Я уже всё продумал. Сюжет универсальный, но выдержан именно в том ключе, о котором мы говорили в кабинете клиники. При желании можно перестроить в сериал. Над этим я тоже подумал.
Муругана уже просматривала страницы, плавно перекладывая одну за другой.
– А почему от руки? – вдруг спросила она. – У тебя нет ноутбука? Почерк ужасный. Еле разбираю.
Феликс немного опешил.
– Почему, нет ноутбука? Есть. Просто привычка такая ещё со школы. Черновик пишем от руки, потом перепечатываем на комп. А этот вариант, между прочим, я специально на чистовую переписал. – Он даже насупился. – Потом перепечатаю.
– Вот ведь вы, люди, – вполголоса высказала неподдельное удивление Муругана, – вот-вот квантовый интернет должен появиться, а вы всё от руки пишите…
Пробежав глазами по последнему листку, она захлопнула папку, положила сверху на неё ладонь и впилась взглядом в Феликса.
– О чём же всё-таки они тебя попросили?
– Кто – они? – не понял Феликс.
– Они, – не меняя ни взгляда, ни холодного тона, продолжила Муругана, – девушка-байкер, её возлюбленный с бородой, старичок восточной внешности. Те – вчерашние они.
Николай Николаевич с интересом смотрел то на Феликса, то на Муругану. Суть разговора от его явно ускользала.
– Ничего особенного, я ведь говорил. – Феликс старался говорить как можно естественнее. – Скорее всего, просто ко мне приглядываются. Выясняют, что я за фрукт.
– Фрукт, – задумчиво повторила Муругана. – Но если что-то в ваших отношениях сдвинется с мёртвой точки, то ты сообщишь мне, правда?
– Конечно, обязательно.
И Муругана снова улыбнулась.
– Ты ведь хотел меня о чём-то спросить. Нужен совет? Покровительство? Деньги?
Выдержав небольшую паузу, Феликс осторожно спросил:
– Вы можете мне рассказать про Зодиак Улитки?
– Я? – Муругана изобразила крайнее удивление, откинувшись на спинку стула. – Почему – я?
– Мне Семён рассказал, что инопланетяне на нашу планету попадают именно через устройство Зодиака Улитки. А вы ведь инопланетянка. Так можно говорить?
– А как же НЛО? Всякие аномальные зоны? Города на Луне и Марсе? – она была готова расхохотаться.
Но Феликс не отступал.
– Есть некая коалиция, объединённая в так называемый Зодиак Улитки. А также существует совмещённый портал, техническое устройство, при помощи которого можно запросто переходить из одного мира в другой. Его называют Улиткой не только от производного названия коалиции, но и от внутренней формы, похожей на спираль. Внутри закрученного коридора много-много люков, ведущих в другие космические цивилизации. – Через паузу Феликс спросил снова. – Так мне Семён рассказывал. Это всё правда?
Неожиданно Муругана перестала улыбаться, взяла в руку папку с пьесой, обернулась к Николаю Николаевичу и сказала:
– У меня к вам просьба. Пожалуйста, сделайте сканы листов и вышлите одним архивом на электронную почту клиники. Попробую разобраться в свободное от дел время. Есть в вашем театре сканер?
– Есть, конечно, – подскочил со своего места Николай Николаевич, сообразивший, наконец, что от него требуется. – У секретаря рядом со столом. Я мигом.
Схватив папку, директор скрылся за дверью. Муругана внимательно поглядела на Феликса.
– Ну, допустим, Семён рассказал тебе правду. Есть такая – Улитка.
– А коалиция цивилизаций?
– Временно приостановлена. Не функционирует. Решили устроить небольшую реформу с последующей реструктуризацией. Не знаю, как точнее выразиться. Но тебе-то это зачем?
Феликс пожал плечами.
– Просто хотел посмотреть.
– На что посмотреть? – не сразу поняла Муругана.
– На Зодиак Улитки. Как он выглядит. Интересно же.
На несколько секунд Муругана задумалась.
– Тебе об Улитке только Семён рассказывал? – наконец спросила она. – Может, и Баоху, тот старик, тоже чего-нибудь наплёл?
– Старик обмолвился, что он, мол, тоже вроде бы оттуда явился на Землю, – не моргнув глазом, выдал Феликс. – Тоже инопланетянин, получается. Вы его знаете?
Муругана хмыкнула.
– Знаю, давно знаю.
Она задумалась ещё на несколько секунд. И вдруг снова заулыбалась своей неизменной белозубой улыбкой.
– А почему бы и нет. А давай попробуем. Покажем тебе Улитку. Посмотрим на твою реакцию. Может, и для будущей пьесы пригодится. – Муругана обернулась к Юле. – Что думаешь, красавица?
– А мне можно посмотреть? – девушка наигранно сморщила нос. – Я тоже хочу посмотреть на инопланетный портал между мирами.
– Девочка моя, – с налётом материнской нежности ответила Муругана, – останься с отцом. Тебя свозим в следующий раз. Ладушки?
– Ну, хорошо, – решила не настаивать Юля. – А мне Феликс расскажет. – Она натянуто улыбнулась Феликсу. – Точно?
Феликс попытался одновременно улыбнуться и подмигнуть в ответ, но в итоге состроил какую-то смешную гримасу, из-за чего Юля негромко захихикала.
– Разберётесь потом, кто кому что рассказывать будет, – сказала Муругана, поднимаясь из-за стола. – Поехали.
В тот же момент дверь кабинета открылась. Подойдя к столу, Николай Николаевич положил рядом с Муруганой папку и тут же отреагировал на весёлое настроение дочери:
– Смеётесь? Замечательно.
– Нам с Феликсом пора, – направившись к двери и на ходу надевая перчатки, сказала Муругана. – Очень нужно посетить одну достопримечательность.
– Зодиак Улитки? – заговорщически произнёс директор. – Понимаю.
– До свидания, Николай Николаевич, – Феликс пожал директору руку и зашагал вслед за Муруганой.
Когда они скрылись за дверью, Николай Николаевич заметил, что папка осталась лежать на столе.
– Ой, – вскрикнул он, – а пьесу-то оставили.
Схватив папку, кинулся к двери, догонять Муругану.
– Не надо, папа, – остановила его Юля. – Не бегай. Вернётся ещё Муругана и заберёт, если надо.
– Так ведь это Феликсу надо, – остановившись возле двери, возразил Николай Николаевич, – ему продолжение писать.
– Это ещё большой вопрос – будет он дальше писать или нет.
– Как это? – удивился директор.
– Потом узнаешь, – улыбнулась Юля и, откинувшись на спинку кресла, раскинула по подлокотникам руки.
<¤¤¤>
Выходя из служебного входа, Феликс надел, держа за козырёк, бейсболку, поправляя другой рукой ремешок на затылке. Обратив внимание на действия Феликса, Муругана тут же поинтересовалась из-под своего широкого зонта:
– Что-то я раньше этой бейсболки на тебе не видела.
Феликс растянул на лице небрежную улыбку и сказал:
– Моя любимая. Я в ней поступать в театральный приезжал.
– А-а-а, – протянула Муругана, – тогда другое дело. Счастливая, можно сказать.
– Точно, – и снова попытка Феликса подмигнуть трансформировалась в нелепое дёрганье веком, будто в глаз залетела мелкая мошка. Актёр из него был никудышный.
В ответ Муругана хмыкнула, явно давая оценку мимике Феликса и, подойдя к машине, удерживая в одной руке зонт, другой открыла заднюю дверцу.
– Прыгай. Придётся немного в тесноте прокатиться. Ты как, нормально?
– Вполне, – уверенно ответил Феликс и полез на заднее сиденье.
Он сразу заметил сидящего у противоположенного окошка мужчину в тёмно-синем костюме, который абсолютно не был похож на помощников Муруганы. Этот казался каким-то иным. Интеллигентнее, что ли.
– Здравствуйте, – сказал Феликс.
Незнакомец лишь кивнул в ответ. Следом на заднее сиденье, подпирая Феликса к неразговорчивому пассажиру, уселась Муругана, поставив между ног сложенный зонт.
– Поехали, – громко сказала она. – Едем в поле. Аскольд, включи навигацию для водителя.
Сидящий на переднем пассажирском месте ткнул в экран медиацентра на панели. Появилась виртуальная карта с курсором направления движения.
– А в управление МВД заезжать не будем? – спросил передний пассажир.
– Сейчас – нет, – отозвалась Муругана. – У нас персональная ознакомительная экскурсия для Феликса.
Пассажир обернулся и посмотрел на зажатого на заднем сиденье Феликса.
– О, привет, – Аскольд слегка удивился. – Давно не виделись. – И тут же отвернулся, показывая своё безразличие.
Только в этот момент Феликс понял, что в этой компании не достаёт светловолосого парня, который с дикими глазами, горящими в полутьме ночного парка, с криком бросился на Семёна. Где он? Быть может, так и не оправился от того ранения. А может, до сих пор лечат. И его сейчас подменяет вот этот сидящий рядом молчаливый интеллигент, у которого, возможно, спрятан за отворотом пиджака короткий самурайский меч.
Потом мысли Феликса перескочили на Юлю. Как она изменилась и начала относиться к их отношениям с какой-то безразличной лёгкостью. Поддакивать и соглашаться с Муруганой практически во всём.
Чёрт, он ещё и папку на столе оставил. А почему Муругана не забрала?
И Феликсу стало как-то грустно и спокойно. Что-то внутри подсказывало, что всё идёт именно так, как надо. Его внутренний страх казался теперь далёким, словно платочки провожающих, машущих с берега вслед уплывающему за горизонт кораблю. А мысль о том, что свою миссию он должен выполнить, несмотря ни на что, становилась всё ближе, виделась явственным ориентиром, как стрелка палубного компаса, непреклонно указывающего на север. Все сомнения растворились, словно утренний туман.
Когда выехали за город, свернули сначала в сторону торфяников, затем проехали через какие-то участки с молодыми сосёнками. Наконец, заехали в лес и какое-то время двигались по ухабистой, разбитой лесовозами, дороге.
И вот выехали на огромное пространство с торчащими из земли пеньками спиленных деревьев. Поверхность вокруг была обильно усыпана щепой и опилками. Возникало такое ощущение, что машина едет по слою вспененной резины.
– Приехали, – сказал Аскольд и машина остановилась.
Курсор на дисплее медиацентра равномерно мигал возле красной точки – условного пункта назначения. Феликс разглядел через лобовое стекло какую-то будку, стоящую на какой-то массивной платформе на колёсах.
Аскольд собрался уже выходить из машины, как Муругана обратилась к нему:
– Будь так любезен, подай из багажника зонт для моего спутника, а мне мою шляпу.
– Хорошо, – ответил Аскольд и, выбравшись, хлопнул дверцей.
Друг Муруганы и она сама не двигались с места. Феликс догадался, что предметы из багажника им крайне необходимы за пределами салона автомобиля.
Пока Аскольд возился в багажнике, пассажир в костюме не спеша вытащил из внутреннего кармана пиджака аккуратно сложенную чёрную ткань и, развернув её, начал натягивать на голову. Это оказалась балаклава из шёлка или тонкой синтетики. Рот прикрывал небольшой козырёк из той же ткани. Затем надел очки-авиаторы, которые вытащил из другого внутреннего кармана.
Открыв дверцу со стороны Муруганы, Аскольд передал зонт мужчине, а ей широкополую шляпу. Муругана вышла из машины, на ходу раскрывая зонт. Её спутник неуверенно вытащил из салона сначала руку в перчатке, затем раскрыл зонт, и только после этого, плавно нырнув под него, оказался снаружи.
Сейчас группа из четырёх человек со стороны была похожа на каких-нибудь лондонцев, случайно встретившихся на мостовой британской столицы. Двое из них были убеждены, что через несколько минут непременно хлынет ливень, а двое других могли поклясться именем королевы, что весь день будет безоблачным и с неба не упадет ни капли.
– Вот это и есть Зодиак Улитки, – указывая на будку на транспортной платформе, сказала Муругана. – Точнее сказать, одна Улитка из нескольких. Но по назначению можно использовать только эту. Остальные испорчены тупоголовыми Проводниками, выведены из строя и заблокированы.
Сейчас Муругана не улыбалась. Говорила спокойно, но жёстко и очень холодно. В глазах мерцали злые огоньки.
– Этот Баоху, с которым ты разговаривал в кафе, кстати, Проводник как раз этой Улитки, – добавила она и испытующе посмотрела на Феликса.
Феликс выдержал взгляд Муруганы. И, глядя прямо ей в глаза, спросил:
– Он такой же тупоголовый Проводник, как и все остальные?
– С небольшой разницей, – хмыкнула Муругана, – Баоху ещё жив. Если уж ты спросил, хочу уточнить – это был их собственный выбор, мы их не убивали. – Она сделала акцент на слове «мы». – Пошли. Раз уж приехали, нужно показать Улитку в её лучшем свете. – И двинулась между невысоких пеньков к будке.
За Муруганой пошёл Феликс, за ним Аскольд и замыкал «экскурсионную группу» молчаливый мужчина в балаклаве. Сверху могло показаться, что два зонта конвоируют двух отщепенцев, отколовшихся от веры во всемогущество силы, спасающей и от дождя, и от мокрого снега, и от знойного солнца. Эти два «божественных устройства», если бы на мгновение смогли соединиться, повторили бы форму лежащей восьмёрки, уподобляясь древнему Уроборосу, символу замкнутости и цикличности Вселенной.
Хотя, нужно признаться честно, вряд ли кто-то наблюдающий сверху мог думать именно так. По крайне мере, не сейчас.
Подойдя к платформе, Муругана лёгким движением руки опустила металлическую лесенку на двух пружинах. Тут же поднялась по четырём ступенькам и приложила к двери какой-то предмет. Как он появился в руке Муруганы, Феликс не заметил. В цифре «пять» засветился голубенький огонёк и дверь открылась с хорошо различимым щелчком.
Спустившись обратно на усеянную опилками землю, Муругана сказала:
– Пусть свободен. Прошу!
Феликс на приглашение неуверенно улыбнулся:
– Вы не пойдёте?
– Я? – Муругана подняла брови. – Ну, что ты. Аскольд с тобой пойдёт. Он давненько в Улитке не был.
– Почему я должен идти с ним? – мрачно поинтересовался Аскольд.
– Дорогой, мой, – Муругана сделала шаг к Аскольду и, улыбаясь, взяла за руку, – самый преданный из всех воинов на планете Земля. – Она смотрела ему прямо в глаза и, наверное, даже насквозь. – На лице ты можешь изобразить любые чувства – удивление, гнев, отвагу или безразличие. Но то, что у тебя там, – направила указательный палец другой руки прямо в лоб Аскольда, – я вижу не глазами, а тем, что у меня здесь, – палец переместился ко лбу Муруганы.
Аскольд замялся, не зная, что ответить.
– Я, вот, – начал он мямлить. – Потому, что…
– Потому, что, – перебила его Муругана, – ты глупый баран, если надеялся, что я не смогу вытащить из твоей памяти то, что произошло вчера. Вижу, будто твоими глазами, веришь? Твоими глазами.
Отпустив взгляд, Аскольд стоял перед Муруганой, словно двоечник перед отцом, в сотый раз медленно вынимающего ремень из своих брюк.
– Упустил двоих вчера, – строго, но тихо сказала Муругана, – не упусти хотя бы одного сегодня.
Неразборчиво что-то буркнув под нос, Аскольд только руки не вытянул по швам, выказывая свою покорность. Но и по такому состояния Муругана поняла, что приказание будет выполнено неукоснительно. Игры закончились. Ей надоело нянчиться с непокладистым характером Аскольда, который всегда был сам себе на уме.
– Вот и лапочка. Не подведи. Моё доверие дорогого стоит. – Последнюю фразу Муругана говорила, глядя в глаза Феликса. Она успела плавно развернуться в его сторону. – Как не печально в этом признаться, Феликс, но тебе я не верю.
И опять Феликс попытался изобразить искреннее удивление.
– Почему?
– Потому, что вы с Баоху не просто познакомились в том кафе. Старик очень осторожен, ведь при нём всегда то, что очень нужно нам. Очень нужно! Баоху и Василиса не стали бы просто так со всей своей шайкой выезжать в центр города. Но уж так, видимо, вышло, что других шансов не оставалось, только этот. Либо Баоху отчаялся, либо торопится. Есть ещё один вариант – он и отчаялся, и торопится. Старик понимает, что время уходит. Время его и этой планеты. В некотором роде, он в ответе за её будущее. Вот на столечко, – Муругана показала пальцами насколько мало, – но старика не переубедить. Очень упёртый.
– Наверное, – небрежно бросил Феликс.
Муругана зашипела:
– Ты передо мной комедию не ломай. Я не директор твоего театра, а ты никудышный актёр. Вы сговорились, я вижу это по твоим глазам.
И Муругана резким движением ухватила бейсболку Феликса за козырёк и сорвала с его головы. Феликс не шелохнулся.
– Где она? – крикнула Муругана. Она внимательно осмотрела волосы Феликса, даже потрогала, будто проверяя, достаточно ли хорошо они вымыты. Затем заглянула вовнутрь бейсболки и, наконец, хлопнув ею по груди Феликса, бросила на землю. – Не думай, что я идиотка. Я точно знаю, что вы с Баоху о чём-то договорились. Где она?
– Кто – она? – как можно хладнокровнее поинтересовался Феликс.
Муругана чуть не заскрипела своими коралловыми зубками.
– Хочешь знать, в чём моя, но и твоя проблема тоже?
Очень спокойно и плавно Феликс наклонился, поднял бейсболку и надел обратно привычным манером, придерживая за козырёк и поправляя на затылке. Как раз в этот момент он поймал себя на мысли, что абсолютно не нервничает.
– Любопытно. И в чём же?
– Я не вижу твоих мыслей. Не знаю, чего ты хочешь. Я не чувствую тебя. – Её голос становился всё выше и выше. – Ты не такой, как все они, – она махнула на Аскольда, который в данном случае олицетворял, видимо, всё человечество.
– Это проблема, что я не такой, как все? – Феликс пожал плечами.
– Я не могу тебя контролировать, не могу тобой управлять – это моя проблема. А твоя проблема – в таком состоянии ты для меня опасен. Как у вас говорят: чёрный кот в мешке?
– Ну, да, так говорят.
– Ты опасен, – понизив голос, повторила Муругана.
– И что же теперь делать? – спросил Феликс. – Меня попросили просто быть поближе к вам. Только и всего. Что мне скрывать? Насколько я понимаю, Юля теперь одна из вас. Так что и я, вроде бы, теперь ваш союзник.
Муругана прищурилась.
– Ты вот что, мальчик. Прогуляйся пока с Аскольдом. Посмотри Улитку изнутри, ты ведь хотел. А выйдите, я, может, что-то и решу. Постараюсь.
– Хорошо, – легко ответил Феликс и обернулся к Аскольду. – Пошли, экскурсовод.
И только в этот момент он заметил, насколько изменилось лицо Аскольда. Чуть-чуть опущенные веки и какой-то дымный с поволокой взгляд.
– Пошли. Пора, – сказал Аскольд и начал подниматься по ступенькам.
Феликс посмотрел на Муругану, не до конца веря, что у него всё так легко получается. Аскольд уже распахнул дверцу и шагнул за порог, в освещённый голубоватым светом коридор.
– Иди, иди, – улыбалась Муругана. – Будет, что Юле рассказать.
Лицо её спутника по-прежнему оставалось таким же непроницаемым. Он смотрел даже не на Феликса или на спину Аскольда в дверном проёме, а куда-то в сторону.
Ничего не ответив, Феликс поднялся по ступенькам и шагнул следом за Аскольдом в чрево Улитки.
<¤¤¤>
Через высокие окна коттеджа в гостиную били широкие полосы летнего солнца.
Василиса сидела на диване, точно на том месте, где вчера сидел Семён и рассказывал о дальнейших планах. Только подумать, – ещё вчера.
Хотелось плакать, реветь, выть белугой, но слёзы никак не желали идти из глаз. Словно кто-то взял и наложил магическую печать на любые проявления слезливости. Болела грудь от удара Муруганы, болел затылок от последующего удара об окно. Но всё это ничто по сравнению с той болью, которая выжигала Василису изнутри.
Семёна больше не было.
Он погиб. Сражался как воин и ушёл, защищая её.
Он очень любил её. Она это знала. Она это будет помнить всегда. Единственный, навечно любимый Семён.
Еле слышно скрипнула входная дверь, в гостиную зашёл байкер с седой бородой, с забинтованной шеей и лейкопластырем на лбу и остановился возле дивана так, чтобы Василиса заметила его присутствие.
Она молча повернула голову и вопросительно повела подбородком.
– От помощников Муруганы остался пепел и костюмы с рубашками, галстуками и нижним бельём. Мы всё собрали в бочку, собираемся сжечь. Вот только в пепле остались кости того парня с японским мечом. Даже череп есть. С ними-то что делать?
Через короткую паузу Василиса ответила:
– Это Ваня. Ему Муругана совсем недавно коррекцию сделала. Кости в последнюю очередь трансформируются. Не успели, значит. – И опять замолчала, уставившись взглядом в прежнюю точку.
– Так куда нам этого Ваню? – не отступал седобородый байкер.
– А его туда же запихните, в бочку. Зачем нам его кости. Пусть сгорит до конца.
– Ясно, – кивнул байкер. – Семён тоже готов. Лежит на верстаке. Мы его привели в порядок. Минут через пятнадцать можем выдвигаться.
Василиса вздрогнула.
– Да, да, конечно, я помню. Конечно, через пятнадцать минут. – И замолчала.
Байкер постоял несколько секунд в тишине. Наконец, сказал:
– Я за тобой чуть позже вернусь.
Не дожидаясь ответа, вышел из коттеджа.
Обо всём договорились ещё утром, – куда везти, где хоронить. Тайное место в лесу, к которому вели еле заметные тропы и не было хоть какой-то дороги. Часть древней скалы, выступающей из лесного массива, растрескавшаяся неожиданно правильными геометрическими линиями. Словно это была не часть природного некогда монолита, а сохранившийся элемент крепостной стены какого-нибудь доисторического царства.
Вот там, рядом с этой стеной и решили похоронить Семёна. Это место ему всегда очень нравилось. «Здесь чувствуется дыхание вечности», – так он сам говорил о нём.
Василисе почему-то хотелось хоть как-то оттянуть предстоящий процесс похорон. Она понимала, что это невозможно, что это глупо. Но желание никуда не исчезало.
Сообщать о гибели Семёна пока было некому. Его отец умер через год после увольнения на берег с атомной подводной лодки. Мать, молчаливая и невысокая женщина, прожила без мужа ещё десять лет. Тянула двух сыновей как могла, но здоровья всё равно не хватило. И она как-то тихо и мирно ушла из жизни прямо во сне. Остановилось сердце. Видимо, устало, – как выразился приехавший на скорой врач, констатировавший смерть. Семён тогда только закончил автодорожный техникум и вполне был готов зарабатывать на жизнь. Его старший брат Михаил уже работал в горно-геологическом институте. Но после того, как похоронили мать, рванул по экспедициям, не найдя лучшего способа приглушить боль утраты. А Семён, как ни странно, занялся мотоспортом. Даже побеждал в соревнованиях, подавая надежды. Ему сулили большое будущее мотогонщика. Но однажды он на всё махнул рукой и пропал на целых полгода. Карьера, понятное дело, была разрушена.
В то время, когда Семён просто ездил по дорогам, разговаривая со встречным ветром, а бессонными ночами пытался разглядеть в глубоком небе среди звёзд смысл собственного существования на Земле, его встретила Василиса.
Да, она вернула Семёна к жизни. Пусть и ценой привязанности к себе. Но он ей нравился. А потом и вовсе она в него влюбилась. Понимала, что второго такого во всём белом свете не найдёт.
И вот – потеряла. Навсегда.
Она всхлипнула, но слеза так и не появилась. Наверное, ещё не время. Нужно держаться.
О том, где должны были в экстренной ситуации оказаться Пётр и Баоху, знали ещё только Семён и Василиса. Не было ни капли сомнения, что парень со стариком сегодня именно там. Неприметное и надёжное место. Сегодня о нём знала только она. И эту тайну нужно сохранить. И ради памяти о Семёне, и ради будущего. Она свято верила, что жертвы вчерашнего вечера не были напрасны.
Снова раздались шаги, и рядом с Василисой появился седобородый байкер.
– Пора, – сказал он.
– Пора, – эхом повторила Василиса, поднялась с дивана, и они вдвоём пошли в гараж к Семёну.
<¤¤¤>
Точка на мониторе ноутбука, мигающая до этого зелёным огоньком, погасла. Сигнал от датчика Феликса исчез в районе окраины города, где усиленными темпами велась подготовка к строительству современного спортивного центра.
– Что там сейчас? – спросил Баоху, показывая пальцем в монитор.
Они сидели с Петром за раскладным столиком в углу летнего домика и смотрели в ту область монитора, где пару секунд назад пропала зелёная точка.
– Раньше был лес, – ответил Пётр, – сейчас, наверное, уже нету. Будут спортивный комплекс строить. Через пару лет хотят грандиозные соревнования провести.
– Понятно, – кивнул Баоху. – Судя по всему, место пустынное и безлюдное. Ну, правильно, для Улитки вполне подходит.
– Думаете, Феликс уже в Улитке?
– Уверен.
– Значит, всё идёт по плану.
– Да.
Посидели какое-то время молча.
– Завари-ка нам по чашке зелёного чая, – предложил, наконец, Баоху.
Пётр поднялся, подошёл к электрическому чайнику, примостившемуся на старинном буфете, и щёлкнул кнопкой. Загорелась подсветка. Через пару секунд вода зашумела. Пётр всегда наливал немного.
– И сколько примерно теперь ждать? – обернувшись, спросил он.
– Час, два, сутки, может, больше, – Баоху даже приподнял ладони пальцами вверх. – Всё зависит от того, насколько Феликс задержится в мире Прозрачных.
Раздался щелчок, подсветка погасла, и Пётр принялся наливать кипяток в пузатый стеклянный заварник. Чаинки закружились в хаотичном движении, отдавая воде дымчатыми полосками первые порции цвета и аромата.
– А его там что, погостить могут пригласить? – не скрывая иронии, спросил Пётр.
– Всё дело в том, – не спеша начал объяснять Баоху, – что за порогом той двери, куда собирается ступить Феликс из коридора Улитки, время движется совсем иначе.
– Как, иначе? – искренне удивился Пётр. – Наоборот, что ли?
– Нет, не наоборот, а гораздо медленнее. Цивилизация Прозрачных располагается почти на краю нашей галактики. А если ты знаешь…
– Да, знаю, – поспешил блеснуть познаниями в астрономии Пётр, – ближе к центру галактики время летит как угорелое, ближе к краю – плетётся космической черепахой. Наша солнечная система где-то посередине. Мы галактические середнячки.
– Верно. Так вот, если за люком уже кто-то ждёт, то встреча и объяснение Феликсом происходящего с Улиткой пройдёт быстро. А значит, и обратно Феликс с Прозрачным вернутся быстрее. А вот если рядом с люком никого нет и Феликсу придётся дожидаться, пока на него обратят внимание, тогда времени уйдёт больше.
Поставив рядом с ноутбуком две чашки и взяв в руки заварник, Пётр начал медленно разливать ароматный напиток.
– М-да-а-а, – задумчива протянул он.
– Но это вряд ли, – почти весело сказал Баоху. – Уверен, Прозрачные обеспокоены блокировкой порталов земных Улиток. Они ждут возможности разрулить ситуацию. Нужно просто запастись терпением. Мир вернётся в прежнее русло, как только Феликс вернётся с Прозрачным. И, возможно, не с одним.
– И тогда конец Муругане? – подхватывая весёлость Баоху, спросил Пётр.
– Не только Муругане. – Баоху взял в руку дымящуюся чашку и аккуратно отхлебнул чая. Улыбнулся ещё шире. – Конец плану её цивилизации по захвату Земли. Но главное, – это действительно главное, – Прозрачные сделают всё возможное, чтобы предотвратить развязывание ядерного конфликта. Сейчас идёт процесс подготовки именно в этом направлении. Все, кого перебрасывают через Улитку, все представители Цъёйфи, врастают в структуры власти, финансовый сектор, военные и научные институты. Они пойдут на всё, чтобы поставить жителей Земли на колени и диктовать свои условия. Прозрачные предотвратят крах земной цивилизации, способного откинуть её в пещерные времена.
Пётр слушал внимательно, тоже отхлёбывая из чашки. Время от времени он кивал. А когда Баоху замолчал, какое-то время обдумывал услышанное.
– Даже не верится, что Землю может ждать участь ядерного полигона с последующей колонизацией инопланетянами, – наконец сказал он. – Кошмарный сон.
Ещё через пару секунд Баоху добавил:
– Просто ждём, когда зелёная точка вновь оживёт на мониторе. Появиться она может где угодно и когда угодно. С Василисой есть договорённость: как только она примет от нас звонок и узнает точное местоположение Улитки, из которой выйдет Феликс, ударно-боевая бригада немедленно выдвинется туда. В любом случае, поддержка не помешает.
И снова Пётр сказал:
– Ясно, ждём.
Баоху в очередной раз отхлебнул чаю и мечтательно произнёс:
– Хорошо здесь. Никакой городской суеты. Медитировать можно.
