Аркадий Анатольевич Марьин
Зодиак Улитки
– Поняла, – ответила Василиса и подчинилась распоряжению Семёна.
Какое-то время, пока хватало сил из-за плеча поглядывать на дорогу, Семён подсказывал, куда ехать дальше. С одной неприметной улочки на другую, и так далее. Маршрутом, похожим на дугу, они плавно поменяли направление и уже двигались обратно – в сторону коттеджа Василисы. Примерно минут через пятнадцать выехали за пределы города и влились в поток автомагистрали.
Вырвались. Теперь Василису беспокоило лишь одно – нужно добраться как можно быстрее. Времени прошло достаточно, а они не знали, насколько серьёзна рана от удара самурайским мечом.
Пока неслись первые километры от города, лавируя между длинномерами и легковушками, выхватывая мощным фонарём асфальт впереди, Семён молчал. Когда закончились столбы придорожного освещения, за спиной Василисы несколько раз раздавались продолжительные стоны.
– Держись, Семён, – подбодрила громким голосом Василиса, – немного осталось. Скоро вылечим мы тебя.
Она очень на это надеялась. В больницу или даже в травмпункт обращаться было бы нежелательно.
Сворачивая на дорогу, ведущую к коттеджому посёлку, Василиса почувствовала спиной усилившуюся тяжесть Семёна. Притормозив, с лёгким испугом в голосе, Василиса повернула лицо к плечу и спросила:
– Ты как там, в порядке?
– Нормально, – хриплым голосом ответил Семён.
И Василиса сразу же дала по газам.
– Только держись. Сейчас.
Можно было заранее позвонить и предупредить Баоху и Петра, что Семён ранен и, как только они подъедут, потребуется немедленная помощь. Но Василиса решила не терять драгоценные секунды и доехать как можно быстрее. Она надеялась, что, увидев приближающийся байк на мониторах видеонаблюдения, Пётр или Баоху заметят её сигналы и всё поймут без слов.
Проезжая мимо первой камеры в самом начале главной дороги посёлка, Василиса помахала рукой над шлемом, стараясь привлечь внимание. Точно так же поступила возле второй. Проезжая мимо третьей, в сотне метрах от ворот коттеджа, немного сбавила скорость и показала большим пальцем себе за спину, указывая на Семёна.
Подъехав к воротам, Василиса трижды просигналила, снова помахала в камеру над боковым входом и прошептала, глядя в глазок объектива, чётко артикулируя губами:
– Быстрее, Семён ранен.
Ворота чудовищно медленно поехали в сторону. Василиса рванула мотоцикл к увеличивающейся щели, и как только появился достаточный просвет, проскочила вовнутрь двора. У ступенек главного входа уже стоял Баоху с озабоченным видом.
– Что произошло? – спросил он, как только мотоцикл остановился рядом.
– Ранили, – коротко ответила Василиса. – Помоги. Держи его, я слезу.
Аккуратно отцепив руки Семёна от куртки, соскочила с мотоцикла. Баоху удерживал Семёна за плечи. Затем, придерживая за руки, помогли спуститься с сиденья. Движения Семёна были грузные и медленные. Скрюченная фигура напоминала вопросительный знак, один бок которого был обильно полит кровью, сочащейся из разреза.
– Ого, – мрачно вздохнул Баоху, – видимо, серьёзно зацепило.
– Ничего не могу сказать, – кинула в ответ Василиса, – надо осмотреть рану. Пойдём, дорогой, – обратилась она к Семёну, – ты у меня тяжёлый дяденька, тащить тебя некому.
– Я дойду, ведите, – сквозь зубы сказал Семён.
Со стороны могло показаться, что помогают паралитику или дряхлому старику. Мелкими шажками вошли в дверь, словно слепого провели в гостиную.
– Укладываем на ковёр, – сказала Василиса.
– Измажу, – устало предупредил Семён.
– Насрать, – ответила Василиса, – выброшу на хрен.
Медленно, как хрупкую фарфоровую фигуру, уложили Семёна на ковёр.
– Куртку не сняли, – заметил Баоху.
– Да режьте её, – Семён вращал глазами на побелевшем от боли лице, – я себе десять таких же куплю.
– Легко сказать «режьте», – ухмыльнулась Василиса, – кожа специальной выделки, ножа не боится, ты же знаешь.
– Чем же его так? – удивился Баоху.
– Самурайским мечом, – Семён попытался приподняться, а Василиса подхватила его за локоть, – но он покороче, как длинный нож.
– Вакидзаси, скорее всего, – помогая усаживать Семёна, предположил Баоху. – Ну, а вы-то, почему не защищались?
Девушка уже умело стягивала с Семёна куртку, стараясь причинить как можно меньше боли.
– Почему – не защищались? – отбросила куртку в сторону. – Я два раза в того самого ублюдка с длинным ножом шмальнула.
– Василиса молодец, – опускаясь обратно на ковёр, придерживаемый руками друзей, сказал Семён. – Она ему в дыхательное горло влепила. Скорее всего, не жилец парень.
– Так он не скорректированный? – в очередной раз удивился Баоху.
– Обычный человек с красной кровью и пробитой трахеей, – со злой иронией ответила Василиса. – По-моему, его Ваней звали.
– Да, – подтвердил Семён, – один из подручных Муруганы. Тот ещё говнюк. Правда, не такой, как Аскольд. Жалко, ты в него не попала.
– Успею ещё обычными угостить. Патронов с литиевыми пулями мало, это, по сути, опытные образцы, – она похлопала себя по куртке, где во внутреннем кармане лежал пистолет, спасший жизнь и ей, и Семёну. – Давай уже посмотрим, как сильно тебя зацепило.
В этот самый момент в проёме входа в гостиную появился Пётр.
– Я проследил по камерам – погони и слежки нет, – взволнованно доложил он. – Что с Семёном?
– Принеси из кухни ножницы, – попросила Василиса, – там, в выдвижном ящике возле мойки. Большие такие, с широкими пластиковыми кольцами. Они хоть и для рыбы, но я ими всё режу. Вот и посмотрим, что с Семёном.
– Понял, уже несу, – скрываясь в проёме, выпалил Пётр.
– Ты не переживай, Семён, я тебя вылечу, – очень убедительно сказал Баоху.
– Не сомневаюсь, – с вымученной улыбкой ответил Семён. – То, что ты лекарь, я давно знаю.
Баоху похлопал по нагрудной сумочке, перекинутой через плечо, как бы подтверждая слова своего друга.
– Держи, – вернувшийся Пётр протянул ножницы Василисе.
Василиса безжалостно раскромсала рубашку Семёна на левом боку, отхватив внушительных размеров кусок ткани, пропитанной кровью.
Последствия удара меча предстали во всей своей красе. Кровавые потёки, сгустки запёкшейся крови, выглядывающие из-под них белёсые края раны. Но реальную ширину и глубину повреждения определить было сложно.
– Нужно промыть, – сказал Баоху, – тогда будем решать – заклеить пластырем, зашить или, если повреждены внутренние органы, провести экстренную операцию. Последнее вряд ли, конечно, но ничего и никогда исключать не стоит.
– Ещё воды принеси, – опять обратилась Василиса к Петру. – Возле холодильника пятилитровка стоит. Тащи всю.
– Я мигом, – и снова Пётр исчез в проёме.
Через несколько секунд Василиса медленно лила из бутылки на рану Семёна, смывая сгустки и потёки. Розовые струйки стекали на ковёр и тут же впитывались, словно летний дождик на клумбе с цветами.
Вот теперь рана по-настоящему открылась.
Одно можно было сказать с полной уверенностью, – меч прошёл вскользь, зацепив кончиком рёбра. Края раскроенной, словно скальпелем, кожи продолжали сочиться. И пока разрез не заполнился кровью, на рёбрах отчётливо была видна характерная черта – привет от самурайской стали.
– А меч-то настоящий, – заметил Баоху, пристально разглядывая рану. – Ещё чуть-чуть глубже и рёбра бы разошлись, как стебли молодого бамбука. Достал бы до лёгкого.
– Хватит разглядывать, – застонал умоляюще Семён, – сделайте что-нибудь. Я ведь не свинка для опытов.
Баоху принялся рыться в сумочке.
– Сейчас я обработаю рану, но зашить всё же придётся. Плюс плотная повязка и сутки абсолютного покоя.
– У меня завтра встреча в «Трёх пончиках». Какого покоя? – несмотря на своё состояние, Семён ещё пытался возражать.
– Не у тебя, а у нас, – поправила Василиса. – Можем и без тебя обойтись. Уж как-нибудь объясним, что нужно делать.
– А как же безопасность? – не унимался Семён.
– Вот именно, – подтвердила Василиса, – от тебя пользы…
Она не закончила фразу. Суть и так была ясна.
Тем временем Баоху достал три небольшие стеклянные баночки с чем-то красным, коричневым и зелёным, вынул мизинцем правой руки по чуть-чуть из каждой, складывая в одну кучку на обратной стороне ладони левой руки. Тщательно перемешал, превращая в однородную массу, и затем обработал ею края раны. Следом из сумочки появилась хирургическая игла с загнутым концом. Баоху умело, стежок за стежком, стянул края разреза, завязал узелок, соорудив из оставшихся кончиков нитки смешной бантик.
– Пусть останется, – с улыбкой сказал Баоху. – Завтра вечером легче вытянуть будет. – Смазал шов сверху остатками мази и обратился к Василисе: – Надо забинтовать. Бинт есть?
Пётр, предполагая, что опять придётся бежать на кухню, приготовился, встав в проёме вполоборота. Это заметила Василиса.
– Нет, Петя, бинты ближе. Аптечка в журнальном столике, вон, возле телевизора.
В белом пластиковом кейсе обнаружился запас трёх стерильных бинтов, зелёнка, жгуты, соляная охлаждающая смесь и бутылёк с валокордином.
Бинта хватило.
– Ляжешь у меня в спальне, – сказала Василиса, заканчивая работу медсестры. – Легче будет за тобой присматривать.
– Думаешь, попытаюсь сбежать? – улыбнулся через боль Семён.
– Врач сказал: сутки лежать. Значит, будешь лежать.
– Так быстрее пройдёт процесс регенерации тканей, – кивнул Баоху.
– Слышал? – ткнула Семёна пальцем в плечо Василиса.
Семён притворно выдал недовольное «Ой!» и, понимая, что спорить и разыгрывать из себя героя глупо, согласился.
– Слышал, товарищ главнокомандующий.
– То-то же.
Семёна всей компанией, в составе которой теперь был и Пётр, подняли с ковра и, придерживая с разных сторон, почти понесли к лестнице на второй этаж.
– Я же грязный, – буркнул Семён.
– Не переживай. Переодену и оботру. Хрюкать не начнёшь, – пообещала Василиса.
– Наш герой в надёжных женских руках, – довольно произнёс Баоху и с хитринкой в глазах бросил взгляд на Василису.
<¤¤¤>
Пустынные улицы ночного города давали возможность разогнать автомобиль до максимальной, но не всегда разумной скорости.
– Не гони, поехали медленно, – без тени приказного тона, спокойным голосом сказала Муругана. Все дела этого дня завершены, её ждал номер гостиницы, в котором была возможность по-настоящему отдохнуть той, которая управляла телом Муруганы.
Водитель привычно кивнул в ответ, даже не взглянув в зеркало, и сбросил скорость.
Оуу ехала в одиночестве за заднем сиденье автомобиля, откинув голову Муруганы и прикрыв её глаза, мысленно перебирая всё, что произошло от вздрючки Аскольда и до настоящего момента.
Первых довезли и высадили возле подъезда Николая Николаевича и Юлю. Они проживали совсем недалеко от центра города. И отец, и дочь искренне признались, что очень устали за этот день, получив массу впечатлений от увиденного и того, какими невероятными способностями обладает Муругана.
Потом ехали до дома Лопатыча. С бригадиром состоялась небольшая беседа, больше напоминающая отчёт подчинённого перед руководителем. Лопатыч пообещал и дальше приглядывать за директором и его дочерью. И с особым усердием за Феликсом, которого, как выразился сам бригадир, либо уже сосватал Семён и его мотошайка, либо собирается это сделать в ближайшее время. Главная их цель – разузнать как можно больше про Муругану и о той миссии, которую она несёт всем людям.
Лопатыч крайне догадлив, с этим не поспоришь. Но Муругана решила не говорить ему о том, что и она многое знает. Пусть наблюдает, пусть вынюхивает. Ей нужны верные псы. А псам необязательно знать, что известно хозяину о добыче.
Высадив Лопатыча, отправилась в клинику. Поднявшись в операционную, увидела приготовленного на столе для проведения коррекции Ваню, который по-прежнему находился в бессознательном состоянии. Это было очень кстати. Муругана успела всё сделать быстро и точно. Помогал опыт подобных операций, счёт которым Муругана не вела давным-давно.
Она заменила Ване пробитую трахею и восстановила артерию. Затем, выдержав секундную паузу, что-то прикидывая, вскрыла грудину и заменила лёгкие и сердце. Здесь в клинике материала для коррекции имелось предостаточно, можно было не мелочиться.
Кроме того, Муругана начинала понимать, что Ваня как раз тот человек, который прекрасно сможет заменить раздутого самомнением Аскольда. Она нисколько не кривила душой, когда говорила ему, что ей нужны солдаты – воины, берсерки, фанатики и камикадзе. Ваня показал себя беззаветным и ревностным служителем. Он, несомненно, нужен и поэтому переведён в новое качество.
И именно сейчас Муругана вспомнила, катясь в автомобиле по пустынной улице города, открывшиеся глаза пришедшего в сознание Вани. Как он смотрел. Каким цепким и преданным взглядом. Сияющие голубые глаза, истощающие ледяной огонь, смертельный лёд, который Ваня готов направить против любого во имя и за Муругану.
Это ей нравилось. Оуу была довольна плодами своего труда.
Баоху никуда не денется. Семён и его банда не смогут вечно прятать Проводника. Муругана всё равно выследит их и при помощи помощников завладеет и Баоху, и его защитой от смертоносного излучения внутри спиралевидного коридора, и мастер-ключом, открывающим любые люки-порталы в любые пространства-миры всех цивилизаций Зодиака Улитки.
Да, пока это была лишь мечта, часть великого плана. Сейчас в него неожиданно вписался Феликс. Этот студент поможет мечте превратиться в реальность и приблизить день, когда Земля полностью перейдёт под их власть.
О далёкой планете, на которой раньше обитала цивилизация Цъёйфи, можно будет окончательно забыть. Земля станет новой Цъёйфи, превратиться в их новую родную планету, на которой они сумеют поддерживать постоянный полумрак, чтобы максимально обезопасить себя от воздействия ультрафиолетового излучения Солнца. В этом нет ничего сложного. Учёные Цъёйфи знают, как этого добиться эффективно и в минимальные сроки.
Не открывая глаз, Муругана положила правую ладонь на грудь, на то место, где в этом теле обитало её естество. Будто бы её душа, благодаря которой она могла существовать на Земле. Оболочка, которая нравилась Оуу, которую можно совершенствовать и усложнять, становясь не как все окружающие её смертные, а настоящим сверхчеловеком.
В комиксах и кино их называют Суперменами. Оуу нисколько не против такого названия. Тем более, что она ему соответствовала. Но Муругана – всё-таки лучше.
Под опущенными веками, на виртуальном дисплее хрусталика появилось оповещение о поступившем сообщении от Аии. В базе контактов он уже был отмечен как Нивелепов и отправителем значился именно он.
Муругана приоткрыла глаза, оценивая местоположение автомобиля и, поняв, что времени до гостиницы достаточно, решила прочитать послание и неторопливо обработать информацию. Она вновь опустила веки и распаковала доставленный пакет в виде виртуальной скрученной депеши. Как это было узнаваемо, – в привычках и во вкусе Аии.
Послание начиналось с приветствия, которое обычно предназначалось либо очень близким знакомым, либо любовникам.
«Чередой нескончаемых лун не иссушится жажда твоя, а желание будет страстным, а наслаждение полным!».
Муругана улыбнулась. И дальше уже по делу.
«Налажены и проплачены каналы взаимодействия с четырнадцатью биолабораториями по геномному синтезированию необходимого вируса. Планируется, что к концу этого года нужный результат будет достигнут, так как некоторые исследования в этом направлении уже велись до этого около десятка лет. Любые ранние наработки полезны, и включение их в общую программу будет гарантированно оплачено, о чём заявлено при составлении конфиденциального договора. Внесение суммы оплаты всем биолабораториям на данном этапе расценивается как аванс. Полный расчёт при достижении стопроцентного результата.
Продумываем схему и механику утечки готового вируса из биолаборатории с последующим распространением его среди населения. Это ускорит процесс массовой коррекции человеческого ресурса, необходимого в новых условиях существования Цъёйфи на планете Земля.
Подготовка по внедрению кода перенастройки точек ударов ракетами стратегического вооружения в финальной фазе. Найден военный, имеющий доступ к центру управления запуска ударных стратегических ракет, имеет прямой доступ к доставке кодов перепрограммирования. Объект в ближайшее время будет мотивирован и психологически обработан.
Успех выполнения операции по доставке ключа активации обновлённых кодов запуска – 98%, где 2% – непредвиденные обстоятельства непреодолимого характера.
Итог среднего и длительного планирования таков:
1) Конец года – запуск вирусного заболевания, передающегося воздушно-капельным путём, имеющее минимальный инкубационный период, высокий процент смертности от осложнений в период протекания заболевания;
2) На фоне обостряющейся международной обстановки, когда амбиции политических кругов одной страны возобладают над экономическим положением, велика вероятность начала так называемого горячего противостояния. А то есть, не просто на уровне дипломатических войн, а переход к неминуемому обмену ядерными ударами. Лоббирование политических структур ведётся на обоюдно высоком уровне. Не жалеются финансовые расходы на максимальное обострение. Прогресс положительный. Внедрённые представители в структурах власти и общественно-политических организаций отлично справляются с поставленными задачами.
Ожидаемый переход к обмену ядерными ударами в течение трёх-пяти лет по земному хронологическому измерению. Осталось немного, Оуу. Нужно лишь продолжать выполнение своей миссии, возложенной цивилизацией Цъёйфи, и результат будет достигнут. Эта планета будет нашей.
Да окутает нас всех чувство вечной мглы!».
А вот закончилось послание стандартным пожеланием, распространённым и обезличенным. Ну, ничего, Оуу не на что было обижаться, ведь Аии по иерархии находился гораздо выше её. Просто иногда проявлял чувство симпатии в её адрес. Наверное, из-за того (это всего лишь догадка), что по всем меркам их обоих можно считать старожилами Земли. Как никто другой из представителей Цъёйфи, – Муругана и тот, кто сейчас носил фамилию Нивелепов, его образ и документы, – в общей сложности провели здесь по нескольку десятков веков.
Оказавшись во внутреннем дворе гостиницы, ещё не выйдя из салона машины, Муругана получила ещё одно сообщение. Теперь от полицейского, который помогал доставлять «факелов». Но иногда молодым людям было суждено не сгореть в спиралевидном коридоре Улитки, а послужить другой цели.
Сержант Валера сообщил, что один паренёк подходящей комплекции, с нужным цветом волос и глаз, – всё, как нравится Муругане, – доставлен в её гостиничный номер.
Муругана набрала в грудь воздуха и медленно выдохнула. Хотелось, как можно скорее опробовать «метод Нивелепова». Будет чем поднять в этот вечер настроение и снять напряжение после театрального сеанса.
Пусть хоть на какое-то время паренёк поможет забыть об улизнувшем Семёне и его подружке. Рано или поздно она всё равно их прихлопнет, как мотыльков. Без жалости.
Водитель отпущен до утра. Возле входа в номер на кожаном диване всё тот же верный страж. Муругана приветливо кивает и мысленно спрашивает:
«Он там?».
«Да», – покорно отвечает страж.
Муругана открывает дверь и заходит. В кресле, на самом краешке, с озабоченным видом и явной растерянностью в глазах, сидит паренёк лет шестнадцати. Наверняка, ещё школьник. Голубые глаза, русые волосы, длинные пальцы, худощавое тело. На атлета не тянет.
– Как зовут? – с порога спрашивает Муругана.
– Алексей, – неуверенно отвечает паренёк.
– Хорошее имя. Будем, Лёша, знакомится ближе, – игриво подмигивает.
Она не запирает дверь. Уверена, что это совершенно ни к чему, когда вход охраняет сильный, верный и внушительных размеров скорректированный.
Посылает ему мысленный приказ:
«До утра – никого!».
Получает в ответ:
«Слушаюсь».
Приближается к пареньку, садится рядом и берёт его руки в свои.
– Не бойся, дурачок. Сегодня эта ночь только твоя и моя. Будет очень весело. Я обещаю.
По конечностям паренька пробегает крупная дрожь, щёки розовеют, глаза вспыхивают огнём. Он явно не понимает, что с ним происходит, и одновременно с этим чувствует, как стремительно теряет контроль над собственным телом.
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ: Бег по спирали
= 1 =
Утром, перед репетицией, по театру поползли слухи, что умер Пузиков. И хоть ветеран сцены в готовящейся постановке был занят в малозначительной роли и ему без труда можно найти замену, всё же режиссёр зашёл к директору и уточнил, – есть ли под новостью реальная почва или кто-то из актёров запустил «утку»?
Николай Николаевич подтвердил, что, действительно, ему позвонила дочь Пузикова и сообщила об этой трагедии. Вениамина Осиповича обнаружил сидящим возле подъезда дворник, который с шести утра начинал мести дорожки возле дома.
Режиссёр, выслушав директора, тяжело вздохнул, всплеснул руками и вышел из кабинета.
О неприятной театральной новости Феликс узнал на вахте от Марины Харитоновны. Не зная всех подробностей, она по-простому сказала:
– Отыграл своё наш старичок.
Так же, как и режиссёр, решив услышать подтверждение из уст главного начальника, Феликс забежал по лестнице и через пару минут стоял напротив директорского стола.
– Доброе утро, – через учащённое дыхание бросил Феликс. – Это правда?
Как раз в это время Николай Николаевич вернул трубку стационарного телефона на рычаги и с грустными глазами ответил:
– Мне сначала позвонила дочь Вениамина Осиповича. А вот сейчас я переговорил напрямую с Муруганой. Её помощники вчера довезли Пузикова до подъезда. Муругана сказала, что они ему даже предложили помощь подняться до квартиры. Но старик заявил, что посидит ещё какое-то время возле подъезда на скамеечке, подышит вечерним воздухом. Вот на той самой скамейке его утром дворник и обнаружил. Сидел как живой, глядел в одну точку. А сердце уже не билось.
Феликс протянул вперёд руку и с отчаяньем заметил:
– Но вчера вечером Муругана ему помогла. Она сама нам сказала, помните?
Директор кивнул и развёл руки в стороны.
– Сердце. Возможно, была бы Муругана рядом, смогла бы помочь.
– Странно, – опустив взгляд, тихо сказал Феликс.
– Иногда то, что кажется странным, – Николай Николаевич явно расслышал последнее слово, – на самом деле неизбежно. Возраст.
– Так ведь… – Феликс хотел что-то сказать, но, видимо, решил не углубляться. И согласился с директором: – Да, конечно, возраст.
Николай Николаевич встрепенулся, резко встал из-за стола и по-отечески, с доброй улыбкой сказал:
– Юля в столовой. Чем-то там легко завтракает, как она сама выразилась. Шёл бы ты лучше к ней, составил компанию, а?
Феликс улыбнулся в ответ.
– Ну, конечно.
И тут же вылетел из кабинета, позабыв обо всех на свете неприятных новостях.
Юля сидела за одним из столиков в гордом одиночестве и ковыряла ножом и вилкой творожную запеканку, политую сверху сгущённым молоком.
Плюхнувшись рядом на стул, Феликс, не скрывая радости от встречи, сказал:
– Привет! Завтракаем без меня?
– О, – Юля оторвала взгляд от запеканки, – папа передал, что я здесь? Возьми нам кофе, поговорим.
– Слушаюсь, принцесса, – шутливо отозвался Феликс и, метнувшись до кофемашины, вернулся с двумя дымящимися чашками.
– Садись, – приказала Юля.
– Сел, – подчинился Феликс, расставляя чашки. – Слушаю.
Отправив вилкой в рот небольшой кусочек запечённого творога, Юля немного посмаковала вкус, проглотила, отпила кофе и, наконец, взглянула на Феликса.
– Что? – немного растерявшись, спросил он.
– Это я должна тебя спрашивать – что? – тут же вернула вопрос Юля.
– Вот как? – ещё больше удивился Феликс. – Ну, тогда давай по порядку. Спрашивай, что тебя интересует?
Повторив действия с эстетичным поеданием запеканки, Юля задала вопрос, пристально глядя Феликсу в глаза.
– Тот человек, с которым ты вчера встречался, кто он?
– О, господи, Юля, – Феликс изобразил смущённую улыбку, – ты меня, что ли, ревнуешь?
– Возможно, – кивнула она, – но это не ответ. Отвечай, пожалуйста.
– Это не женщина.
– Уже хорошо.
– Его зовут Семён, он байкер. Кожаная куртка, джинсы, даже борода имеется.
– Ясно. Куда же без бороды. И какие у вас могут быть общие интересы? Если ты только новую пьесу не задумал о жизни ночных городских волков. Угадала?
Феликс не выдержал и хихикнул.
– Идея мне нравится, но – нет.
– Не в байкеры же ты решил податься? – Юля как бы в отместку тоже хихикнула.
Мотнув головой, Феликс выдержал паузу, отпил из чашки и сказал:
– Ребятам нужна моя помощь.
– Ты шутишь? – Юля сдвинула брови. – Хотят организовать байкерский театр на колёсах?
– Нет, Юля, Семёну не до шуток. Он смог убедить меня, что Муругана совсем не та, за кого себя выдаёт.
И он посмотрел по сторонам, словно сама Муругана могла их подслушивать. На самом деле, его больше беспокоило случайное присутствие бригадира. Лопатычу доверия не было никакого.
– А кто же она тогда? – девушка искренне удивилась. – Она не с другой планеты, а шпионка японской разведки?
– Она действительно представитель инопланетной цивилизации, но она не испытывает к нам дружеских чувств. Её главная цель – не спасение человечества, а создание достаточного количества рабов в новом мире, где будет царить полумрак, солнце будет скрыто густыми облаками радиоактивного пепла, который безопасен для таких, как Муругана, её соплеменников, и ещё для всех прошедших корректировку. Организм постепенно перестраивается и становится таким же, как оболочка всех этих пришельцев, это попросту биологический экзоскафандр. Муругана – всего лишь оболочка. Инопланетянин сидит внутри и управляет телом. Но эта оболочка ужасно боится ультрафиолета. Под лучами солнца она начинает дымиться и со временем рассыпается в пепел. Как у вампиров в фильмах, видела, наверное?
– Видела, – спокойно ответила Юля.
– Так вот, прошедшие корректировку постепенно становятся точно такими же. Они как бы перерождаются и тоже не могут спокойно ходить под лучами солнца. Инопланетяне наштампуют достаточное количество таких перерождённых и перетащат их в свой новый мир. Кто не скорректированный – умрёт от радиации после ядерного конфликта. Такой у них план. Они не спасают нас, они занимаются созданием рабов для своего нового дома, где они после самоуничтожения человечества станут полноправными хозяевами. Феликс решал пару секунд, – говорить то, к чему он мысленно подошёл в рассказе или нет. Всё же решился.
– А ещё мы для них пища.
Лицо Юли посерьёзнело, затем она резко улыбнулась, затем снова посерьёзнела. Её кидало эмоционально из стороны в сторону. Наконец она сморщила носик и выдала:
– Что за чушь! Скажешь ещё, что они человеческую кровь пьют.
– Нет, кровь они не пьют. Они питаются нашими чувствами, эмоциями, попросту говоря – умеют высасывать из нас энергию.
– А-а-а, энергетические вампиры, – Юля махнула рукой и чуть не прыснула от смеха, прикрыв ладошкой рот.
– Другая пища их не интересует, – будто не обращая внимания на реакцию, продолжил Феликс. – Их оболочка со временем стареет и её можно заменить, а вот самой инопланетной сущности для поддержания жизни нужна чистая энергия. Наши переживания и человеческие чувства не что иное, как вибрации. Вспомни, как нас обычно успокаивают: «Не волнуйся. Что ты так разволновался. Волноваться вредно». Или просто говорят: «Волнительная встреча. Волнуюсь перед экзаменом». Вот эти волнения и есть пища. Не знаю, способны ли они полностью лишить человека этой энергии. Может ли человек тогда погибнуть или нет, – не уверен. Но на здоровье и тем более на психику это влияет, несомненно. Из человека получается такая дойная корова-зомби, наверное.
И Феликс невольно улыбнулся своим последним словам, больше смахивавшим на шутку из чёрного юмора.
– Это тебе всё Семён рассказал? – задумчиво спросила Юля.
– Да, – признался Феликс. – Кое до чего я сам дошёл. Логически.
– Какая-то мрачная картина складывается. Они что ли и войну специально будут развязывать? Но как? Зачем?
– Думаю, что они делают всё возможное, чтобы эта война началась. И средства у них есть, поверь мне.
– Как ты, студент театрального ВУЗа и рабочий сцены, можешь помочь?
– Это я и собираюсь узнать. На вчерашней встрече мы с Семёном договорились, что встретимся ещё сегодня в условленном месте и обсудим все нюансы. Как я понял, будут конкретные указания, что и как делать. Пока это всё.
– Ага, ясно, – Юля прищурилась, – похоже на заговор.
– Можно назвать, как угодно, – кивнул Феликс, – но дело опасное и важное. Семён дал понять, что нужно действовать как можно скорее, пока Муругана не стала более сильной. Она ведь тоже готовит армию. И не только из землян, но и из представителей своей цивилизации.
– Как? Они что, открыли Радужный Мост, по которому переправляются в наш мир? – Юля снова хихикнула.
– И так, наверное, можно назвать. Но, как я понял, там устройство другое, похожее на улитку.
– Улитку? Странно. Это же спираль.
– Какая разница, – Феликс пожал плечами, – есть какая-то причина. Это же техническое устройство, типа портала.
– Ну, ладно, допустим, – Юля положила ладонь на ладонь Феликса. – Но ты пойми, я очень переживаю за тебя. Может, этот Семён просто дурит тебе мозги. Ты об этом не задумывался?
Феликс на эти слова слегка скривил губы и помотал из стороны в сторону головой, как бы говоря: «Ох уж эта женская подозрительность».
– Хорошо, – не дождавшись ответа, продолжила Юля, – возьми меня с собой на встречу. Я увижу этого твоего Семёна и точно скажу, что он за человек. Я же на режиссёра учусь и его психотип расколю, как киндер-сюрприз.
Не ожидая от девушки такого напора, Феликс расхохотался. Работница театрального кафе, до этого тихонько что-то считавшая на калькуляторе, записывая в небольшой блокнот результат, оторвалась от бухгалтерии и, вытянув шею, посмотрела на одинокую парочку.
– Юлька, да ты ведь точно ревнуешь.
– Ну, вот ещё, – обиженно сказала девушка и фыркнула. – Хотя бы днём встреча? А то по вечерам всякое, знаешь…
– Днём, не переживай. Сегодня после репетиции.
– Замечательно. И не в спальном районе, не на окраине?
– Нет, в самом центре. Кафе «Три пончика». Если от книжного идти вниз к перекрёстку, а от него направо. И там рукой подать.
– А, да, поняла. Там нормально. Я бы тихонечко просто рядышком…
– Я же говорю, не переживай. Но взять, правда, не могу. Семён может не понять и нервничать будет. Всё очень серьёзно.
– Ладно, – сдалась Юля. И через несколько секунд, обдумав ситуацию, добавила: – Тогда, может, хоть расскажешь потом, о чём говорили? Чем и когда помогать будешь? Может, и моя помощь потребуется?
Допив остатки из чашки, Феликс очень по-доброму посмотрел в глаза Юли и сказал:
– А я ведь и не знал, что ты у меня такая боевая. И так за меня волнуешься. – Он придвинулся к Юле и лёгким прикосновением поцеловал в губы. Не отодвигаясь, чувствуя её тёплое дыхание, добавил: – Я очень тебя люблю и постараюсь остаться невредимым. Для тебя. Не волнуйся. Но кто-то должен этим заняться. Не то можем погибнуть – и я, и ты, и все, кого мы знаем и любим. Вся Земля, всё живое. Не будет голубого неба, зелёной травы, птиц, животных. Любви тоже не будет.
