Андрей Арсланович Мансуров
Да здравствует Герберт Уэллс!
Бедолаги пилоты, уже сдуру откинувшие бронедвери вертушки, умерли, как мне кажется, даже не поняв, что происходит…
Всё, «друзья». Пипец вашей Базе. За дело взялся Ривкат!
А в гневе я страшен. Особенно – в праведном.
18. Супердиверсия
Нахожу первым делом диспетчерский, он же – Командный Пункт. Мысленно. Потому что, если совсем уж честно – темно в этом чёртовом приёмном колодце: тускло светятся, погружая всё в мрачный, невольно вызывающий нервное напряжение и нагнетающий ощущение опасности, тёмно-красный тон, только матовые узкие светильники по периметру: наверняка аварийка. Спалили основной свет? Или экономят?
Ладно, мне сориентироваться помогает «внутреннее око» – выудил я местоположение КП из мозга того десантника, что получил плоскогубцами, и только поэтому до сих пор жив. Ну, эту недоделку я быстро исправил с помощью пары пуль ему в голову. Зато теперь – всё я про местную систему обороны знаю.
В ангаре на палубе под этой – пятнадцать боевых и пять транспортных вертушек. (Правда, в рабочем состоянии сейчас только девять машин.) В гигантском цилиндрическом резервуаре в самом сердце цилиндрической же бетонной цитадели – тысячи тонн горючего. К сожалению, это – соляра. Поэтому от мысли устроить небольшой такой пожарчик сразу пришлось отказаться: не взрывается и не горит просто так эта самая соляра. (Чем, кстати, и пользовались экипажи знаменитого танка Т-34! Да и остальных Российских бронемашин.) Зато увидал я и «ахиллесову пяту» чёртовой Базы.
Естественно, это ядерный реактор. Который, (Что тоже естественно!) охраняет до батальона живущих здесь мужиков, и две роты военнообязанных (Ха-ха!) половозрелых женщин. А этих больше семиста ртов местные теплицы, подвалы для выращивания грибов, дрожжевые фермы и хранилища сублимированных продуктов прокормить ну никак не могут. А сюда входят ещё и дети! А вот «пенсионеров» здесь нет. Не принято. Так что уж будь любезен служить верой и правдой до самой смерти! Иначе, собственно, и быть не может: позволить себе кормить бездельников и дармоедов этот замкнутый и ограниченный в ресурсах и продуктах мирок-социум просто не может!
Меня дешёвые стенания по поводу того, что губить невинные души детишек – большой грех, не вразумляют. И никакого протеста со стороны моей так называемой совести мысль о том, что собираюсь я чёртову «Лапуту» уничтожить, не вызывает.
Потому что отлично я помню про судьбу семнадцати миллиардов «морлоков», оставленных погибать от радиации и голода там, на поверхности «Земли». Ведь у тех тоже они были – и женщины, и старики. И дети.
И сейчас проблема, которая меня реально беспокоит – что не осталось тут сейчас никого, кто реально понимал бы, как мне запороть к …ерам собачьим местный реактор. Нет, не взорвать – с этим-то проблем нет! – а именно – испортить.
Но так, чтоб самому при этом остаться живым!
Потому что прочитал я в мозгах гада-десантника, что для того, чтоб грохнулась с неба вниз, на поверхность, хотя бы часть чудовищной конструкции, открыв доступ в космос тем, кто будет жить в далёком будущем на планете, нужно взорвать, или как-то заставить грохнуться вниз, как минимум три Базы. Причём – соседствующих. Только тогда ферма-решётка не сможет поддерживать многотонные конструкции, и разрушится, вычленив, выломав из своего монолита потяжелевшие секции. А заставить их снова приобрести нормальный вес можно, соответственно – только лишив питания, или приведя в негодность их антигравитаторы. Что всё-таки проще и надёжней, чем соваться в реакторы…
На все эти мысли и раскладки уходит у меня аж полторы секунды, пока стреляю из АК в троих смутно видимых воочию, но – как на ладони – тому, кто считывает мысли и зашкаливающие эмоции «внутренним оком», часовых, несущих вахту на галерее, расположенной на середине высоты колодца, по всему периметру шахты.
И поскольку они теперь явно мертвы, можно пока за свои тылы не опасаться. Настало время, стало быть, заняться насущными проблемами: вскакиваю в сиденье первого пилота, выдернув его оттуда так, что пролетает бедолага метров пять над стальной поверхностью пола, завожу снова моторы. Уж как делать всё это, и многое другое, из мозгов бедолаг – выудил. Взлетаю, и разворачиваюсь к двум припаркованным рядом с моей, вертушкам. Ох и страшный из меня теперь диверсант: ничего-то от моего взора не скрыто!.. Любой язык – понимаю! И со всем-то оборудованием я работать… Умею!
Вот они: приборы, и гашетки. Ракеты, пушка. Знакомые – словно родные. Огонь!
Обе машины исчезают в огненных шарах, (Отличные тут ракеты!) грохот взрывов сильно бьёт по ушам в тесном пространстве посадочного колодца. Не останавливаюсь, продолжаю стрелять, разворачивая машину к дальнему концу колодца, используя и ракеты и зажигательные снаряды, и вот уже диспетчерская с выбитыми стёклами тонет в зареве пожара и чёрном дыму!..
Видно, впрочем, даже в сполохах огня, лучше не стало. Но я сейчас и не на зрение в-основном ориентируюсь, как понял где-то в глубине подсознания…
Сажаю машину туда же, откуда взлетел. Собственно – не взлетел, а подлетел, не более, чем на метр, только чтоб сделать «круг почёта», постреляв во всё, что оказалось в пределах досягаемости. Прислушиваюсь мысленным ухом. Ага – в диспетчерской ещё кто-то выжил, и паника там сейчас царит – будь здоров!
С одеждой мне возиться недосуг, поэтому просто расстёгиваю на подходящем по размеру десантнике пояс с навешанным барахлишком, и одеваю на себя. Вот и появилось место, куда можно сложить нужное мне сейчас запасное оборудование и боекомплект!
Вынимаю все запасные магазины из подсумков убитых десантников, забираю оба пистолета пилотов, тоже с запасными обоймами. Один АК беру в руки, другой вешаю на плечо, туда же вешаю подсумок с десятком гранат, и направляюсь прямиком к тому месту в диспетчерской, где когда-то была дверь. Сейчас напрочь вынесенная внутренним взрывом. (Как там вообще кто-то выжил – ума не приложу!)
Однако когда вошёл в бетонированное, с облупившейся, и ошмётками свисающей со стен, краской, словно списанный давным-давно Бункер, помещение, понял, что если кто и выжил – так это сугубо временно. Валяется там масса трупов, (Начальство собралось поглядеть на «отловленного лазутчика»!) большинство – во вполне похожих на наши, «фирменные», мундирах. А многие операторы, сидевшие за пультами, так и остались сидеть на своих местах – кто уронил голову на руки, распластавшись по этим самым пультам, а кто – и соскользнул с рабочего кресла на пол, улив всё вокруг кровью. Ну а кто-то таки успел удрать – вижу их удаляющиеся мысли и тела. Полные паники и злости. Уж они-то о том, что произошло, оставшимся в казармах доложат! Несмотря на потерю радио- и прочей связи.
Однако я нашёл то, что мне нужно, быстро.
Вот этот начальственный сволочь ещё вполне способен более-менее связно мыслить. И вспоминать. И поскольку смотрит на меня с ненавистью, и даже пытается ругаться, и достать пушку из кобуры, отдаю мысленно дань его мужеству. Молодец. Истинный профи. И патриот. Потому что вижу: если б допрашивал его обычным способом, он даже под пытками ничего бы мне не…
Упрямство и принципиальность заслуживают всяческого уважения. Но быть застреленным даже пылающим справедливым негодованием упрямым и принципиальным служакой не хочется. Поэтому прошерстив как следует его мозг, и опередив держащегося только на адреналине паршивца, стреляю ему прямо в лоб. Чтоб уж не мучился.
После чего разворачиваюсь к пульту, и нахожу эти самые, нужные мне, кнопки и тумблеры. Нажимаю. Внешний люк, прикрывающий сверху колодец приёмной шахты, открывается. Отлично. Стреляю в то устройство, которое отвечает за управление его работой. Всё! Крышка люка заблокирована в открытом положении. Но на всякий случай выдергиваю чеку из первой гранаты, и кладу в другое место – на пульт, отвечающий за общее энергоснабжение диспетчерской.
Ныряю в люк в её полу, ведущий в лабиринт внутренних переходов-коридоров и помещений. Меня не смущает, что там темно, как у негра в …опе – выудил я про этот люк всё, что мне надо. Взрыв! Хорошо, успел крышку прикрыть…
Спуск по шахте с вертикальными перилами проходит быстро – единственное неудобство, что немного обжёг ладони, притормаживая об отполированные поколениями спускавшихся, перила. Но вот я и в лабиринте коридоров Главного жилого Уровня. Вижу внутренним оком, что уже бегут ко мне на всех парах, сурово глядя, грязно ругаясь, и потрясая оружием, те, кто находился в казармах – бегут и мужчины и женщины.
Закрываю герметичную (…рен его знает, почему они – именно – герметичные! Ведь здесь, на Базе – не космос! И вакуума точно – нет!) дверь, перекрывающую коридор, и расстреливаю её пакетник. Полыхает, трещит, закорачивает…
И вот – бронированные створки напрочь заблокированы! Всё верно: а кто бы мне про всё это «поведал», да ещё так быстро, как не Главная Начальственная сволочь?!
Но мешкать некогда: на вскрытие дверей или обход у нападающих уйдёт не более минуты. Бегу, бегу, пыхтя, и запоздало думая, что зря не одел хотя бы штаны – тогда всё это барахлишко, что сейчас имеется на поясе, не било бы меня так больно по …цам! Выход, впрочем, нахожу самый простой: прикрываю самые ценные причиндалы моего организма – ладонью.
Ныряю в очередную подходящую шахту экстренной эвакуации, и за пару десятков секунд долетаю до нужного мне служебного Уровня. Благо – план чёртовой Базы для меня теперь – открытая книга! Сюда, теперь – сюда… Вот здесь – повернуть направо! В очередной полутёмный коридор.
А вот и нужная мне бронированная дверь! С надписью на ней: «Зал аппаратов искусственного тяготения».
Ух ты! Видел, конечно, её мысленный образ, но – впечатляет! Настоящий сейф!
Планы я, ясен пень, подкорректировал, в соответствии с тем, что выудил из мозгов «своего» начальника. И теперь мне не нужно взрывать или обесточивать сам реактор. И не потому, что никто здесь не знает, как взорвать его замедленно. Или – с отсрочкой.
Есть решение и попроще: достаточно только вывести из строя антигравитатор.
И если я это сделаю, его никто из местных ни за что – не починит! Поубивали они сдуру всех технических специалистов, как уже упоминал! И спалили в костре гражданских войн всю техническую и справочно-обучающую документацию.
Поэтому сейчас «техобслуживание» агрегатов здесь, на Базе, напоминает не нормальный планомерный ремонт, а «молитвы и заклинания!». В стиле этаких шаманов. Когда с пультов и машин нежно стирают тряпочкой пыль, и про себя истово молятся, «чтоб эти штуки поработали ещё!»
За открытой с помощью «секретного» кода-комбинации дверью – и правда: машинный зал. Большой, высотой наверняка в три-четыре Уровня. Верх теряется в темноте. Стены – серые, бетонные. Внутри басовито и мерно гудит. Не давая себе труда даже соваться глубоко вовнутрь, достаю из подсумка пару гранат, выдёргиваю что положено выдернуть, и бросаю прямо с порога: на макушки двух ближайших огромных гудящих цилиндров с толстенными медными проводами и шлангами кабелей на их боках.
Едва успеваю закрыть створку обратно! Потому что бухнуло от души!
Сразу под ногами что-то словно просело!!! И понеслось вниз: как бывает на скоростном лифте, когда он идёт к нижним этажам! И на какие-то мгновения мне даже стало жутко: а ну – как ошибся мой подопечный, и сейчас не выдержит чёртова ферма, уже долгие годы работающая под дикой нагрузкой, и провалимся мы все до самой поверхности!..
Но, к счастью, после трёх-четырёх секунд неприятнейшего чувства в паху, ощущение падения сменяется ощущением сильнейшего давления на ноги: застопорилось, стало быть, падение. Удержали нас соседние Базы! Еле успеваю схватиться за стену, чтоб не сесть на пятую точку. Ф-фу…
Открываю дверь снова, вбегаю, и кидаю ещё две гранаты на два следующих агрегата – первые два стоят, развороченные до половины своей высоты, и из трубопроводов, находящихся в их утробе, хлещут на стальной пол кроваво-красная и синяя жидкости. И внутренности ещё и искрят ослепительными вспышками электричества!
Несусь со всех ног, только бы успеть выскочить из чёртова зала!
Дверь за собой уже, понятное дело, не закрываю, поэтому взрывная волна валит-таки меня на палубу коридора чёртова сооружения!
Вскакиваю, и бегу на всех парах в дальний конец узкого служебного прохода. А там по узкой пожарной лестнице, о которой помнит только высший офицерский состав местной Базы, выбираюсь, всего с тремя «пересадками», почти куда мне надо: на нижний Уровень полётной шахты. Парень я шустрый и сильный, но всё равно ушло минуты три.
Осторожно и по возможности бесшумно откидываю люк в полу вертолётной платформы, и вот я снова на дне приёмного колодца! И возле моей единственной рабочей машины, взяв её в кольцо, «бдят» всего тридцать человек!
Ну, к счастью, приборов ночного видения у них нет, (Посдыхали, как пить дать!) а мыслефона моего они не воспринимают. Поэтому ждут моего появления как раз с противоположного конца – то есть, от диспетчерской. Пришлось покрошить их, не вылезая из люка. Аж стыдно.
Но предаваться моралистическим рассусоливаниям о своей подлости, и рыданиям об их печальной участи, мне недосуг.
Заскакиваю в вертушку, и с иронией думаю, что если б эти балбесы умели и правда – её обслуживать как положено, сейчас бы не постеснялись просто испортить что-нибудь внутри боевой машины. Несущественное. Главное – чтоб я не смог взлететь!
Мысленно пробегаю ещё раз маршрут, которым только что пронёсся.
Пульт связи с другими Базами, находящийся в диспетчерской, я уничтожил. Починить там, в диспетчерской, наверняка ничего не удастся. Взорванно-развороченные четыре из шести контуров антигравитатора – тоже. «Мавр сделал своё дело – мавр может валить». То есть – можно отчаливать.
Взлетаю на форсаже, радуясь, что «научился» от пилотов этому делу – управлению вертушкой. Заодно усмехаюсь про себя: а действенная это, оказывается, методика – ворошить чужие мозги в поисках что информации, что навыков…
И заносить, словно в конспект, добытые знания и умения – в мозг и мышцы!
А я-то считал старый фильм «Матрица» и методы тамошнего «виртуального» обучения – полной чушью! А оно – вон оно как!..
Не успел отлететь на десяток километров, как замечаю на радаре пульта пять точек позади себя: смогли, значит, как-то вытащить из ангара и пустить в погоню некоторые из вертушек! А, нет, не пять. Вон и шестая возникла: вылетела, стало быть, из колодца.
Радуюсь про себя, что, похоже, вовремя успел я уничтожить связь с соседними Базами. И вряд ли они решились (Или – успели!) предупредить их о сумасшедшем диверсанте, который разгромил их дом родной. Значит, бригаду встречающих можно не ждать. И слава Богу. Потому что боекомплект моей верной и почти родной машины на исходе, осталось всего три ракеты и половина последней обоймы в пушке. Из десяти имевшихся.
То есть – штурмом взять шахту следующей Базы мне так и так не удастся. Остаётся надеяться, что они меня просто… Впустят. Сами.
Успеваю плюхнуться на крышку шахты этой самой Базы, помигав фарами, и предоставить тем, кто внутри, думать, за каким …ем я к ним пожаловал. Вижу их мысли. Диспетчерская от меня, к сожалению, далеко, и «работать» со внушением трудно, особенно, сквозь мощную броню крышки. Но удаётся мне внушить местному Главному, что наверняка тут что-то интересное – похоже, перебежчик! Такое уже случалось, и от усиления своего ох как потрёпанного авиапарка ещё одной рабочей машиной никто не откажется!
Крышка начинает сдвигаться в сторону, в свои пазы. Взлетаю, чтоб почти тут же опустить вертушку вниз – ко дну колодца. Разворачиваю её носом к окнам и люку диспетчерской. Теперь ничто не мешает мне мысленно приказать им всем замереть на месте… Ну а на таком расстоянии я – сильней любого Кашпировского!
Ну и всё – больше мне ничего и не надо.
Теперь – выбить окна и люк. Трёх ракет и половины обоймы мне – с лихвой…
База к встрече со мной абсолютно не готова.
Похоже, те, кто захватил меня, действительно не потрудились предупредить «коллег», что у них появилось что-то новенькое: а именно – впервые в их руки попал человек, пришедший, как они думают, с поверхности планеты. Ну, тут я их вполне понимаю: такое «сокровище», естественно, хочется без помех, и присланных посторонних делегатов-«наблюдателей» допросить самим. Чтоб воспользоваться, как разменной монетой, вытрясенными из него сведениями о боевом потенциале противника!
О! Обалдеть! Наконец вертушки, преследующие меня, перестали соблюдать радиомолчание, и открытым текстом, без всякого шифра, орут соседям, чтоб ни в коем случае не открывали крышку шахты, и не впускали меня!..
А, нет. Оказывается, они орали об этом деле всё это время, просто я автоматически умудрился на своей вертушке включить глушилку, и их радиосигналы просто до соседей не доходили. А сейчас, когда я заглушил движок, вырубилась, естественно, и вся электроника, ну, и эта самая глушилка!
На точно таких же тёмных и узких «антресолях» здесь оказалось с десяток часовых: похоже, насторожились всё же, впуская внутрь «перебежчика» не такие уж наивные местные вояки. И сейчас, само-собой, стреляют все эти часовые в мою верную бронированную машину, пытаясь не дать мне вылезти из неё. Балбесы. Тут есть катапульта!
Взлетев над колодцем, успеваю заметить, что почти на подлёте мои преследователи – чуть ли не видно их озлобленные рожи через лобовые стёкла Апачей! Но тут начинает моё кресло заваливаться вниз, и мне не до отвлекающих моментов: приходится стрелять, надеясь на бронеспинку. И бронесиденье – в него и правда, пару раз попали! Порадовался я мысленно за свой зад: если мне его повредят – кто меня будет предупреждать об опасности?!..
Ветра тут, как уже говорил, нет. Падаю обратно: в шахту. Броня кресла выручила. К тому времени, когда парашют опустил меня на поверхность колодца, шестерых из часовых мне удалось угомонить из своего верного АК, и сейчас перезарядил я его, и, бросившись наземь, перекатился под брюхо своей машины. Стрелять лёжа, ещё и оставаясь в абсолютно непроницаемой под брюхом тени, конечно, сподручней. Но поскольку я теперь – «неподвижная» мишень, получил-таки пулю в правую ягодицу!.. Вот блинн! А я уж было за неё… Ах вы ж гады! Вот так вы со мной?!
На адреналине добил и остальных: двое даже полетели вниз, так и не выпустив оружие из рук. Патриоты …реновы.
Но мне разлёживаться на стальном полу недосуг: над головой уже слышится чёртово «Уйом-уйом-уйом!», и затылком чую я, как разворачиваются вниз готовые к стрельбе пушки! Кидаюсь в диспетчерскую, и успеваю вломиться в неё через дыру, в которую превратился входной люк. По стенам колодца ударяют очереди, и вспышки зажигательных буквально слепят глаза! Хорошо хоть, ракетами пока не бьют… А, нет – бьют!
Пипец моей верной машине… Жаль её.
Так. Гранату – на пульт энергоснабжения. Другую – на пульт межбазовой связи. Снарядов и ракет было, конечно, маловато, и не удалось так удачно «разобраться» с местным оборудованием, как на первой!
Люк в полу на месте, и радуюсь я стандартной планировке всех этих Баз. Но…
Но после взрыва приходится мне вернуться, и подобрать, сняв с одного из успокоившихся навеки на полу бойцов, подсумок с четырьмя гранатами – а то, боюсь, оставшихся трёх мне не хватит на местный антигравитатор.
Дальнейшие мои действия вполне стандартны.
Если можно про них так сказать: съезд вниз по тёмной шахте, ругательства из-за болящей ягодицы, блокировка дверей перед очередной разъярённой толпой… Ещё один съезд по шахте, и вот тут попалось что-то новенькое: перед дверью машинного Зала – часовые! Аж четверо! Стреляют!
Ну, и я, плюхнувшись снова на пузо – в них. Бедняги. Хотя нет: сволочи. Отстрелили мне полуха!.. Ладно, плевать. Главное – кровь не заливает глаза!
Теперь у меня появился и запас гранат, и новые магазины. Одно паршиво.
Из ещё одной дырки в теле, а именно – пробитого навылет предплечья левой руки хлещет, как из водопровода. Но чувствую, что кость не задета. На щеке же – просто царапина. Обожгло буквально чиркнувшей пулей. Ну и ладно. Займусь как-нибудь потом. А сейчас мысленно приказываю своей крови угомониться, и самостоятельно заткнуть дыры в руке, ухе и ягодице какими-нибудь тромбами. Ну, или струпами. А на заднице – так и двойными! Ценю я этот чувствительный барометр! Сам тем временем подбираюсь к двери. Попробуем старый код…
Чёрта с два!
А у местного Босса я код выудить не успел – он уже отправился в местную Валгаллу… А кроме него ни у кого тут нет нужного допуска. Да и ладно. Открою уж как-нибудь. С гранатами у меня теперь напряжёнки нет! А здесь – не банк!
Подсумок сразу с шестью доставшимися мне здесь трофейными боеприпасами прикрепляю на косяк двери, у того места, где находятся язычки замков – отлично помню я, где они, родные. Обегаю за угол – в боковой коридор.
Вот это бабахнуло!.. Звон, наверное, слышно даже на далёкой поверхности… Трясу головой, но слух и не думает возвращаться. Да и ладно: мне тут «прислушиваться» вроде, не к чему. Разве что – к «внутреннему» уху!
Выломать дверь теперь – пара пустяков. Хоть и пришлось пожертвовать ещё одной гранатой. Ну вот и настало время для «упражнений» с местными гудящими цилиндрами…
Поскольку больше нет сил бегать, а дверь теперь ну никак не закроешь, приходится, прислонившись за косяком, терпеть. А чего мне терять – я так и так ни …рена не слышу! О взрыве узнал, впрочем, легко: вон как обломки и осколки полетели через проём!..
Под ногами просело, и полетело, понеслось вниз – ого-го!..
И ощущаю я буквально всем телом, как содрогаются и пол, и стены, и вообще – все могучие конструкции вокруг меня!..
И понимаю, что устарели расчёты древних инженеров. И берёт своё чёртова усталость металла! Что логично: рассчитано было на века, а прошло тысячелетие!
И вот падает, падает, падает вся эта гигантская махина, лишь на краткий миг чуть приостановленная сопротивлением принявших нагрузку соседних антигравитаторов, но…
Но спустя жалкие доли секунды падение продолжается, и с невероятным ускорением! Ощущаю буквально невесомость, взлетая к потолку! Понимаю, что несёмся мы все, с вертушками, местным гарнизоном, и взорванными антигравитаторами – прямо к далёкой пока Земле! И ничегошеньки уже сделать я для своего спасения не успею!
Через кости черепа ощущаю я апокалиптический грохот рушащихся и корёжащихся вокруг меня конструкций, и дикий вой разрезаемого нашей Базой воздуха вокруг!
И понимаю, что цели своей я, конечно, добился…
Но как обычно – ценой своей очередной жизни!
А вернее – жизни очередного клона.
И осталось их, если я правильно помню – всего тридцать один…
Удар и чудовищная боль от него долго отдаётся во всём теле.
Едва удалось вдохнуть, снимая с себя чёртовы очки…
Встать даже не пытаюсь, лежу, и разеваю рот, как чёртова выброшенная на берег рыба. Банальное сравнение – но полностью сейчас отвечает ощущениям: отбил-таки, похоже, я лёгкие…
Надо мной останавливается Санёк:
– Слышь, Волк… Ты… в порядке?
Нахожу в себе силы кивнуть, и не придумываю ничего лучше, как протянуть руку. Санёк, уже с заметной озабоченностью во взгляде, помогает мне подняться. А затем – и идти, опираясь на его плечо. В душевую. Но – уже помалкивает.
Мытьё – настоящее спасенье. Снова чувствую, что почти пришёл в себя, и наконец могу сам дышать и ходить…
В раздевалке Влад говорит:
– Волк. Не в службу, а в дружбу. Поделись?
– Ладно. – чувствую, что и правда – надо бы. Мало ли кому какие умные мысли придут в голову, встретившись с такой же ситуацией! – Только идите поближе. Громко говорить не смогу. Отбил я грудь. При падении.
– Каком падении?! – это Рыжий.
– Расскажу. Ф-ф. – вздыхаю, снова дышу, – Если перебивать не будете.
После рассказа вижу, что ребята растеряны. И расстроены. Многие – хмурятся. Но дальше всех идёт Андрей. Он без обиняков и хождения вокруг да около спрашивает:
– Извини, Волк. Я тебя, вроде давно знаю… Но… С какого бы это переляку ты – ты! – так распереживался за царящую там «несправедливость»?! Никогда тебя особо эта самая «несправедливость» не колыхала, а тут!.. – он разводит руками.
Закусываю губу. Хмурюсь.
А ведь Андрей – прав!
Никогда раньше меня «социальные» проблемы того Мира, в который попадал, не волновали.(Как, впрочем, и нашего, когда это не касается лично меня!) Ну, во-всяком случае, не так сильно, чтоб попытаться их как-то… Исправить. И уж тем более – лично взорвать всех «плохих». Раньше я даже стархрычей в каком-то ауле перестрелял – глазом не моргнул! Не говоря уж о том, что всех местных джигитов перерезал, и женщин чуть не изнасиловал!.. И – как с гуся вода! Ни малейших «угрызений»!
А вот на прошлом Задании… Да и на этом. Хм-м…
– Знаешь что, Андрей. Не смогу чётко ответить. Сам пока не знаю, что сподвигло. Но…
Но вот показалось мне в том момент, что то, как сейчас обустроен этот Мир – неправильно. Вот именно – несправедливо! И для самих людей – унизительно, и бесперспективно! И поскольку они там застыли в стазисе, ну, то есть – никто ничего предпринимать не собирался, да и не мог, решил я им немного помочь!
Вернуть металл на родину. И остатки урана-радия. Да и солнце открыть. Нормальное. Чтоб быстрее у них зародилась и возникла новая, обычная, то есть – «наповерхностная», Цивилизация, и чтоб побыстрей грохнулись с неба зависшие там в недосягаемости твари-олигархи. Тьфу ты – их гнусные наследнички!
Влад кивает:
– Ну, в-принципе, это логично. Потому что то, что ты рассказал про этот социум – ненормально, конечно. В натуре – по Герберту. Уэллсу.
– Ага. Только вот у него в романе герой ничего особо исправлять там, в будущем, не собирался. А вот Волк у нас – красавчик! Супердиверсант, одно слово!
Криво усмехаюсь:
– Я свои лавры с удовольствием кому-нибудь отдам. Даром. Только чтоб больше в такую …опу не попадать!
– Согласен. – Влад опять кивает, – Странный Мир. Какой-то… Вывернутый наизнанку!
– Вот-вот. Но, с другой стороны, хорошо, что он достался Волку. Вряд ли кто из нас пробился бы так далеко. И сделал так много!
– Точно, Чекист. Ну а сейчас что-то мы опять заболтались. Пора по домам!
– Да, согласен, Влад. – Василий первым подаёт руку, прощаемся.
У выхода из клуба приостанавливаюсь. Оглядываюсь на двери – словно вижу их в первый раз. Гос-споди!
Неужели я – Я! – и правда – обеспокоился судьбой какого-то Социума?!
Да я ли это?!
