Андрей Арсланович Мансуров
Да здравствует Герберт Уэллс!
Иду я по мягкой траве и чавкающей под ногами в низинах почве довольно долго: похоже, неверно оценил расстояние до развалин. Не пять-шесть, а, скорее, десять кэмэ. То есть – почти два часа. Попутно выяснил, что водятся здесь и чертовски злые и крупные полосатые змеи: пришлось двоим приложить по башке и в шею моей кочерёгой, чтоб они убрались с дороги, и не пытались меня цапнуть. Порции яда в ногу мне только не хватало!
Но вот я и на месте.
А поскольку внимание моё разделялось между целью моего пути и то – небом, то – тылом, то обеими флангами, то – землёй, только теперь могу рассмотреть их нормально.
А ничего. В-смысле, ничего особо интересного. Развалины как развалины. Очень старые и действительно от души разваленные. Видно, что вон там и там – остатки от обрушившихся небоскрёбов, сейчас полностью утративших форму, и превратившихся просто в валы из сгнившего в труху бетона, с рыжими вкраплениями торчащих штырей и сеток из железа: полусгнившей арматурой. И всё это поросло чахлой и какой-то желтоватой травкой. Похоже, …реново ей растётся на обломках этого самого бетона. И асфальта.
Пробираюсь поближе, залезаю на ближайшую кучу, кажется, из обломков кирпича.
Ух ты!
Вон те странные удлинённые холмы – похоже, сгнившие остовы от гигантских судов! Кораблей! И вон те квадратные в плане коробки, а, вернее, их фундаменты – гигантские пакгаузы и склады! А вон там, похоже, были причалы. Вон: валяются словно скелеты динозавров, а на самом деле – остатки башенных и портовых кранов!
Картина ясна: я в порту! Но их обычно строят у моря. Или океана.
И где же тогда, чёрт его задери, само море?! Или океан?
Напрягаю глаза, но дальше, до самого горизонта – только река, и плоские берега. Правда, тут они раздвинулись гораздо, гораздо шире.
Всё ясно. Река, никем не контролируемая, и не углубляемая драгами, нанесла чертовски много наносов. Вот и вытянулось её илистое русло вглубь океана. Или моря. Отвоевав часть акватории. Не суть.
Мне бы не в плавание пускаться, а пошарить здесь на предмет поиска каких орудий. Ну, или того, что можно использовать как оружие. Ну, и, понятное дело – еды! И воды. Потому что поймал себя на том, что постоянно губы облизываю – высохли, паршивцы такие, опять. Море, ау! Где ты?.. Ну, или хотя бы ручеёк какой… Нету.
Двигаюсь я, понятное дело, к центру города, рассчитывая, что если и есть где какие хорошо построенные, и, следовательно, получше сохранившиеся здания, так только там. И расчёты вполне оправдываются. Правда, это не совсем, конечно, здание. А, скорее, бункер. Ну, или что-то, очень на него похожее. Потому что вижу я монументальный, если можно его так назвать, оголовок, из толстого когда-то слоя бетона, и по центру – уводящий в глубину пандус, над которым имеется почти трёхметровое перекрытие из всё того же любимого бетона. И тут он почему-то не сгнил. Особо качественный, наверное.
Пандус шириной метра в четыре, с потолком – рукой достать, и завален тоже обломками, нападавшими когда-то сверху. Но там, в черноте проёма, обломков практически нет. Невольно вспоминаю «Машину времени» – как там мужик попал в музей всего-что-было-на-свете, но чуть было не забрался вот почти по такому же пандусу незаметно для себя в царство противных морлоков. Эх, поистине шикарное воображение было у Уэллза. Не хуже, чем у тех, кто эти все Миры выдумывает для нас. Ну, или уж транспортирует туда меня и наших ребят…
Стою, думаю. Живёт ли там кто-нибудь до сих пор. Мне забираться в чужие владения ни к чему. И проблемы со всякими «обитателями пещер» мне без надобности. Но вот побывать там, и посмотреть, чего тут, под городом, и как, конечно, хотелось бы. Вылезаю наружу. Залезаю снова на кучу щебня. Осматриваюсь. Ага, есть!
Пучки травы, а затем от них и найденную дрюковину из просохшего и побелевшего от солнца дерева разжёг с помощью всё того же кремня. Полезная штука – хорошо, что таскал с собой. Как знал, что огонь понадобится. Но палка небольшая, немного трухлявая, и сгорит явно быстро. Поэтому у меня на весь осмотр не более получаса. Вот и осматриваю вход повнимательней – нет, никаких ловушек-сюрпризов в виде захлопывающихся створок. Потому что створки, которые тут имелись раньше, попросту сгнили в ржавую труху: вон они, лежат поперёк коридора невысокой рыжей кучкой. Да и не ходил здесь никто, чертовски, похоже, давно: самый придирчивый осмотр не выявил ничьих следов.
Вначале коридор плавно понижался. Всё время загибаясь вбок: по направлению, как я прикинул, к лесу. Я постоянно оглядываюсь – ничего не могу с собой поделать, это – нервное. Но что стены, что свод не удивляют загадками или подвохами: монолитный серый бетон, сверху, снизу и с боков.
Когда углубился шагов на триста, опустившись, как прикидываю, на пятьдесят, и пятнышко входа давно исчезло из глаз, а свет, доходящий с поверхности превратился в намёк на слабое мерцание, четырёхметровый коридор расширился во что-то вроде приёмного тамбура. Квадратная комната десять на десять на три. Три нешироких коридора. Вперёд, налево, направо. Сыро, да. Но зато нет никаких грунтовых вод. Что говорит о высоких гидроизоляционных свойствах того же бетона, и нежелательности для строителей затопления всего этого обширного, как теперь вижу, хозяйства.
Иду вперёд, прямо. Через двадцать шагов упираюсь в переборку, стальную, а в ней вижу дверь. Тоже стальную. Из нержавейки – не сгнила!
Тяну, поворачиваю, дёргаю за имеющуюся на вполне привычном месте, рукоятку.
Ух ты, открылось! Засовываю внутрь руку с факелом.
Освещаю. Коридор продолжается. Но теперь по его бокам – двери. Вхожу, открываю первую.
Проклятье!!!
Можно было этого не делать: и так ведь понял. Что это – Убежище… Типа как вот именно – бункер. На случай войны. Или катастрофы какой глобальной…
Ну и явно она случилась. И известно было о ней заранее.
Потому что тут везде, и прямо на полу, и внутри контуров, напоминавших остатки кроватей – скелеты, скелеты… Заходить и проводить разведку сразу расхотелось. Но успел отметить себе, что скелеты какие-то маленькие. Похоже, местное человечество было ростом не более полутора метров – мне по грудь.
Возвращаюсь к развилке в тамбуре. Иду теперь налево. Через ещё двадцать шагов – снова переборка и дверь. Открываю – та же история. Да что же это за!..
Пару секунд думаю, не двигаясь с места.
Затем поворачиваюсь к двери спиной, и иду назад – в тамбур. Правый коридор.
А, вон оно как… За третьей переборкой коридор и повыше, и пошире. Тут стояли машины и механизмы для обслуживания всего этого, явно обширного и сложного, хозяйства. Насосы, фильтры, баки: кажется, с водой, и топливные, генератор с дизелем… Разрушено и проржавело, и, понятное дело – вытекло, но узнать можно. Невольно напрашивается аналогия с миром, где обнажилось дно океана, но всё «хозяйство» на попечении механизмов-роботов. Различие бьёт в глаза. Там – благодать, ухоженность. Тут – труха и запустение.
Возвращаюсь снова в тамбур, и скрепя сердце выбираюсь наверх. Посмотрел, называется. На фиг бы нужно такое смотрение. Картины постапокалипсиса всегда вызывают смешанные чувства. Но в-основном – печали. По придуркам, создавшим что-то глобально-летальное, и позволившим своим Правительствам войну – развязать…
Ладно. Мне здесь почти всё понятно. Людей нет на поверхности уже веков пять-шесть, если не больше. А животные стали поистине чудовищных размеров всё от того же. Доминантные мутации от повышенного уровня радиации. И если вот этот мой город от бомбардировки не пострадал, (Ну, смотря что называть – «постраданием»!) это не значит, что на другие, размером и статусом побольше и поважней, ракеты с боеголовками не сбросили.
Что дальше-то делать?! Куда идти? Продолжить поиски где-нибудь на отдалённых островах сохранившихся аборигенов, скатившихся до полной дикости?Или просто походить тут, посмотреть, может, удастся высмотреть чего, ради просто – развлечения?..
Правда, всем моим соображениям, сомнениям и мыслям о предстоящей скучище очень быстро приходит конец. Потому что чую я своим новым, как-то чертовски сильно обострившимся в последние дни внутренним оком (Ну, или любимым «задним» барометром!), что ко мне приближается опасность! В мозг буквально вламывается тысячегласый вопль: «Еда!!!» И понимаю я, что это кто-то мелкий, но чертовски многочисленный, думает так именно обо мне! И пусть он словами не формулирует, но именно это понятие лучше всего передаёт суть азартно-яростных мыслей нападающих!
Заскакиваю я на кучу щебня, отстоящую подальше от зарослей кустиков и травы, и уже воочию вижу, как ко мне начинают стягиваться, шелестя этой самой травой и осколками кирпичей, приземистые и вытянутые серо-бурые тела. И вот прямо чувствую я своими обострившимися «телепатическими» способностями, что уже выделяется у них слюна, и они себе воображают мерзкие картины: как сейчас меня будут… Есть!!!
Но вот я и конкретно вижу, кто это подбирается ко мне с трёх сторон. Пытаясь отрезать и четвёртую, со стороны леса.Посверкивая искорками злых чёрных бусинок-глазок, и шевеля над землёй длиннющими белёсыми антеннами-усиками-вибриссами-или-как-они-там-называются.
Крысы.
И пусть размером они не больше среднего сурка, их много. Очень много. Пытаюсь мысленно же заорать на них:
– «Пошли вон! Сейчас всех поубиваю!!!»
Ага, помогло это, как же! Даже на секунду не приостановило! И вот я, «венец творения», и гигант по местным меркам, вынужден постыдно спасаться банальным бегством, в сторону чернеющего в паре километров леса, даже не сделав попытки поотмахиваться.
А смысл мне «отмахиваться»: крыс видимо-невидимо, тысяч пять, как прикинул, оглянувшись пару раз, и удивляюсь я только одному: почему не напали, когда шастал по подземельям, там, в замкнутом пространстве. Потом всё же дотумкал: радиации боялись. Или каких «охранных» примочек. Чисто на инстинктивном уровне. Так что как бы мне тоже не «словить» нехилый зарядец от остаточной…
Но пока это не актуально. А актуально сделать ноги от весьма шустрых серых монстриков, нагло клацающих на меня своими острейшими зубёхами, и возмущённо верещащих! Похоже, оскорбил я их в самых лучших чувствах, не позволив сомкнуть вокруг меня кольцо, и взять в «обработку». А вернее – переработку.
Меня, пока бегу со всей возможной скоростью, стараясь выбирать открытые места, так и передёргивает: быть сожранным мутировавшими крысами – наверное, одна из самых неприятных (Мягко говоря!) смертей!
Впрочем, и все остальные её варианты мне нежелательны.
Больно потому что.
Вот и несусь на всех порах, стараясь только не наступать на слишком уж остро выглядящие обломки (Кожа ступней у меня, конечно, привычная, но лучше всё-таки перестраховаться!), и дышать равномерно. С сожалением констатирую, что ни одна зар-раза от меня особо сильно не отстала: чешут они, как гончие, настоящим галопом, и лапки так и мелькают, двигаясь куда быстрее моих нижних конечностей!
Но фору в пару десятков шагов всё же удаётся заполучить, и сейчас я напряжённо всматриваюсь в приближающийся, и подпрыгивающий от моих движений, лес: как бы туда вбежать поскорее. И найти какое-то естественное препятствие, хотя бы в виде того же оврага, чтоб я оставил его между собой и наглыми голодными тварями!
Преодолеваю на одном дыхании крутой откос, точно такой же, как тот, по которому спускался на равнину. Чешу прямо в чащу: благо, она словно тоже – та же самая. Отбегаю от кромки обрыва на пару десятков шагов, оглядываюсь. Ага. Удалось на время затормозить моих мышек-крысок: похоже, земляной откос не даёт им вскарабкаться ко мне так быстро, как они чесали по кирпичам, гравию и траве.
Но не повезло. Не прошло и десятка секунд, как они снова – тут как тут. И выражение на мордах первопроходцев, поднявшихся ко мне, ничуть не более толерантное, чем у Ти-рекса, видящего добычу. Да и сигналы в мозгу только усилились: хотят, гады такие, сожрать! И, похоже, ничего нового для них в преследовании жертвы нет. Они словно бы именно так и охотятся. Загоняя добычу до полного обессиливания. И тренируя таким образом серые мускулистые тела.
Ну, так не на такого вы сегодня напали, идиотки!
Направляюсь прямо, ориентируюсь по солнцу – чтоб светило мне теперь в глаза. Потому что так, я знаю, углубляюсь я в чащу. Перехожу на крейсерский ход: то есть – так, чтоб не бежать на пределе возможностей, и чтоб быстро не выдохнуться, а лишь бы не догоняли! Они ведь – тоже твари из плоти и крови, так что и обезвоживаются, и устают…
Хотя к концу первого часа погони, смахивая со лба пот, матерясь про себя, и задыхаясь от собственного же обжигающего дыхания,я уже не столь в этом уверен.
Но вот мне наконец повезло! Встречаю потому что довольно быстрый и широкий ручей. Ну как широкий: метров десять. И глубиной, как выяснилось, когда перебегал его вброд – мне по грудь. И вот я – на одном берегу, а крысы – на другом.
Передние остановились, словно перед ними стена из пламени! Странно. Я точно знаю, что наши, земные, отлично плавают. По-собачьи. (Извините за каламбурчик!) И воды уж точно не боятся. Чёрт: накаркал. Вот и эти, вначале поодиночке, а затем и всей толпой, ринулись в воду: потому, видать, что задние ряды сильно напирают, и деваться, даже упираясь в скользкий илистый берег, некуда!
Не без трепета наблюдаю, как вал из сразу почерневших от воды упругих тел начинает накатывать на мой берег… Но…
Вижу как вдруг не доплыв шагов пять начинает этот почти монолитный вал как-то резко уходить под воду!!!
Что тут началось!!!
Не знаю, как описать: я же не поэт. А простой боец. Но то, что кто-то коварный, многочисленный, и очень голодный напал на моих преследователей снизу, из-под воды, сомнений не вызывает! Потому что сразу идиллически прозрачный и чистый ручей покрылся кровью, шерстью!И всплывают откушенные и растерзанные куски тел, и визг стоит просто оглушительный: это визжат в предчувствии своей судьбы те, кого уже сбросили в воду напирающие сзади голодные товарки, но до кого ещё не дошёл фронт «переработки»!
Но визг сработал: почти сразу давление на передние ряды вынужденных ныряльщиц ослабло, и вижу я, что не менее шустро, чем за мной, все эти оставшиеся на берегу крысы, развернувшись на сто восемьдесят, чешут теперь – от меня! И от ручья.
Ну, вернее, всё-таки, от того, кто их тут с таким аппетитом, молча, и не останавливаясь ни на секунду, поглощает!
Появляется, конечно, у меня мысль подойти поближе к воде, да и попробовать рассмотреть, кто это там, внизу, такой свирепый и голодный. Спаситель мой.
Но потом более здравые раскладки возобладают.
Какая мне разница, кто это сожрал чуть не половину всех этих гнусных крыс! Да и какая может быть гарантия, что если я сам сдуру не предложу своё тело, приблизив его в зону досягаемости обоняния, зрения, и прочих «чувств», они не надумают выскочить из воды, и попробовать и его?!
Однако расстояние в пять шагов, на которые успел отойти от воды, пока ждал крыс, кажется мне недостаточным, и медленно и осторожно, без резких движений, отодвигаюсь ещё на пару шагов.
Отсюда трудно что-то разглядеть в кровавой до сих пор бурлящей жиже, в которую сейчас превратился чистый и гладкий поток, но всё же замечаю я то тут, то там взлетающие над водой фрагменты тел – и не только моих старых знакомцев. Но и новых.
Ну, что сказать…
Похожи эти тела на туловища чудовищно увеличенных пиявок. Ну, или угрей. Тела практически прозрачны: ну, вернее – это в тех местах, где они ещё не набиты с переднего своего конца кусками сожранных крыс!.. (Меня от омерзения чуть не вывернуло: благо, нечем было!..) Чёрта с два таких тварей в даже кристально прозрачной воде разглядишь. В-смысле – голодных, и «пустых». Только вот ротик не как у пиявок, то есть – не тонкий кончик, чтоб присосаться, а наоборот: та ещё ротяка! Когда увидал один такой настежь распахнутый, чуть, как говорится, в штаны не наделал со страху – благо, у меня этого предмета гардероба нет. Та ещё «пещера в ад!». С зубами по всему периметру.
Не дожидаясь окончания кровавого пиршества, неторопливо удаляюсь в чащу берега, на котором оказался. Недоумеваю: как мне-то удалось столь благополучно перебраться?! Может, потому, что сделал это быстро, и не дал себя обнаружить? Или они просто не успели подобраться?
Повезло.
А вот дальше – не очень!
6. Задержался я что-то на этом уровне…
Потому что вылезает из-за огромного дуба – или из какого дупла между корней этого самого дуба! – здоровущая бочкообразная скотина, разворачиваясь ко мне передом, расправляет длинные шеи, и «приветливо» щерясь приоткрытыми ротиками с отличным набором «столовых приборов» в виде острых и многочисленных зубов, обрадовано ревёт. Видать, рада до у…ёру, что обед сам припёрся в лапы.
В первую минуту, конечно, испугался: монстра здоровущая, от кончика хвоста с характерным заострением в виде наконечника стрелы, до ноздрей на передних частях носов – шагов семь. (Как она там, в своём дупле, помещалась?!) И толщиной в самом широком месте туловища – не меньше бегемота. Нормального – а не того, который прикончил бедолагу медведя. А пасти – ого-го! Голова поместится запросто. Моя. Только вот…
Голова у меня одна. А ощерившихся пастей, как, впрочем, и голов, в которых они располагаются – две! Соответственно, и ноздрей, принюхивающихся, и глаз, выпуклых и больших, как у коровы какой, и пялящихся сейчас на меня – четыре.
Когда первый приступ естественного удивления проходит, начинаю я смеяться, как идиот, ещё и указывая на недоумённо выпучившуюся скотину пальцем, присев, и хлопая себя по коленке другой рукой. Потому что уж больно комично выглядит чудище: ни дать, ни взять – этакий миниатюрный Змей-Горыныч из сказок! Почти как в мультике: милый и толстенький. Единственное, что не совпадает – что головы всё-таки не три. И крыльев никаких и близко нет. Скорее уж всё-таки – динозавр, чем дракон.
Удивление моё, впрочем, как и желание смеяться, быстро проходит. Потому что вспоминаю я о том, что от радиации мутанты рождаются и с двумя головами. Ну, во всяком случае, в документальных фильмах про Припять, Фукусиму, и всякие другие «приятные» места видел я и двухголовых змей, и лягушек, и даже телят.
Так почему бы не быть динозавру с двумя головами? Вот только…
Динозавр ли это?
Оскорблённое до глубины души моим несерьёзным отношением животное между тем явно сердится, возмущённо фырчит, и решает и пообедать, и заодно достойно наказать обидчика и хама. Понимаю я это по тому факту, что кидается оно на меня со скрежетом зубовным и сердитым рёвом из двух глоток. Опять вместо того, чтоб сразу бежать, начинаю, как придурок, снова ржать: правая голова ревёт на пару тонов выше, и получается у них этакий дуэт в терцию… Те ещё вокалисты! Только в самодеятельности петь!
Впрочем, весьма быстро пришлось перестать смеяться, а развернуться и бежать со всех ног: когда монстра развела свои головы на полутораметровых шеях в обе стороны, понял я, что она-то со мной шутить не собирается: едва увернулся от одной сердитой морды, как тут же чуть не попал на «зубок» второй! Ага: стало быть методика охоты у неё отработана! И напоминает таковую у велоцерапторов. Это те загоняют и атакуют жертву, набрасываясь с двух (Или более!) сторон одновременно, понимая, что два фланга одновременно с одной парой глаз не проконтролируешь. Действенно.
Но не в случае со мной: уворачиваюсь, уворачиваюсь, и кидаюсь бежать подальше от ручья. Стараясь найти место с густым подлеском. Бегу так, чтоб преследующая меня галопом и вожделённо сопящая мне в затылок с двух сторон тварь даже со своим квадро-зрением испытывала трудности с передним обзором. Но и одновременно чуяла азарт погони: не отдаляюсь больше, чем на пять шагов. Благо, её относительно короткие, хоть и когтистые четыре ноги не могут двигаться достаточно быстро, поскольку жутко кривые! И работают не как мои, которые движутся параллельно друг другу, а, из-за того, что приделаны к бочкообразному туловищу с боков, скорее, по круговой траектории: те ещё «рычаги»! Словно у ящерки какой.
Но вот и нужное мне дерево. Сам его еле заметил: расположено в тени, и его скрывает поросль чего-то вроде ежевики: вижу я потому что и колючие побеги, и чёрные ягодки. Некстати мелькает мысль о том, что, как уже не раз убеждался, здесь кончается лето… Притормаживаю: чтоб и слева и справа видеть на уровне своей задницы обе головы моего Горыныча – он невысок, хоть и, как уже отмечал, толстоват. Кидаюсь вдруг к дереву, и пролетаю в нырке за него, стараясь оказаться вплотную к стволу!
Сработала, как ни странно, моя примитивная уловка: не успела вожделённо клацающая зубами монстра подобрать и свести свои головы так, чтоб они огибали со своими шеями ствол с одной стороны! Вот и приложилась с разбегу животина «развилкой» между шей, там, где имеется странное утолщение, о ствол толщиной в мою ногу.
Мне стыдно. Удар, судя по-всему, оказался и неожиданным и болезненным, потому что воет и взрёвывает моя «двухголосая» скотина – почище медведя, который достался на закуску крокодило-бегемоту: очень обиженно и громко.
Странно, но интерес ко мне она после этого утрачивает сразу, и медленно упячивается назад, направляясь обратно к своему дуплу. И одна из голов, задравшись кверху, воет и стенает, словно жалуясь, и смотрит то на небо, то на дорогу перед собой, а вторая длинным розовым языком пытается зализать место ушиба, подвывая хоть и не в тон, но тоже весьма жалобно.
Что за дела? Может, там у неё – особо нежное место?! Да и сам удар, если уж совсем честно, не мог быть вот прямо такой силы, чтоб сломать ей какую кость, или, там, рёбра… (Те вообще должны находиться в другом месте – в брюхе!)
Как бы то ни было, от Змея-Горыныча я отделался. И весьма, получается, нетривиальным образом. А ведь планировал, если тварюга не почешется от удара, или вообще не купится на мой финт, начать снова работать моими граблями. Вышибая традиционно: глаза, ноздри, и прочие важные органы чувств… Так что спасибо, что отвяла: себе же лучше сделала.
Иду я себе по лесу, уже куда спокойней, но по сторонам крутить головой не прекращаю: знаю, что тут водятся и сердитые кабанчики, и наверняка змеюшки, и много кого ещё. Мечтающего полакомиться человечиной – таковы у нас в Мирах всегда условия игры. Сердито-обиженные взрёвывания всё удаляются, затихая, но когда, казалось бы, уже должны затихнуть окончательно, вдруг слышу я, как мой обиженный друг словно получил новый заряд бодрости: жалобы-стенания становятся куда громче и активней.
А что меня больше всего напрягло, так это то, что на эти жалобы ответил кто-то. И судя по басовитым взрёвываниям – этот кто-то очень большой. Что, впрочем, если подумать, как раз характерно для этого Мира.
Наябедничал, стало быть, на меня этот отпрыск кому-то из своих родителей.
Беру ноги в руки, и припускаюсь уж не на шутку – вперёд. Даже если у «родителя» всего одна голова, уж с обонянием-то у него точно всё в порядке!
Чешу я прямо, стараясь держаться всё того же направления – чтоб моя тень была впереди, и мечтаю ещё об одном ручейке!.. Впрочем, на такую удачу вряд ли стоит особо рассчитывать: мелких, шириной в полшага, попадается много, а вот большого, чтоб пробежать по дну, убивая запах – нету!
Э-э, кому я голову морочу: по дну ручьёв, что мелких, что глубоких, бегать мне не рекомендуется, помня печальную участь крысок-мышек.
Местность между тем начинает повышаться, словно там, впереди – гора. Пробегаю я мимо сердито зафырчавшего на меня ежа, несущего на иголках какие-то яблоки, и размером похожего больше на дикобраза – говорю же, какие-то они тут все гигантские!.. Впрочем, в погоню пускаться ёж не собирается явно. И на том спасибо. Хотя…
Рёв приближается весьма быстро, я уже задыхаюсь, и понимаю, что далеко так не убегу.
Однако вскоре повезло мне.
Выбегаю потому что я на что-то вроде сильно заросшей подлеском поляны, на которой располагается огромное и сильно вытянутое в длину строение. Похоже на не то ангар, не то – хранилище какое. И как это оно не сгнило, и не распалось в труху?! А-а, вот почему: стены из двухметрового бетона! А вот крыша – кажется, была из шифера. Ну, или профнастила: не суть. Потому что лежит она, эта крыша, на полу ангара, и передних ворот в нём не имеется. Поэтому прекрасно вижу я, что огромное, с пару гектар, пространство внутри заполняет ржаво-серая труха, щебень, и стандартно-чахленькая травка. И с десяток дохленьких и кривеньких деревьев: похоже, нету тут сколько-нибудь приличного слоя почвы. Ну, плюс к этому ещё и высоченные полуметровые колонны в пять рядов, в пяти-шести шагах друг от друга, тянущиеся до самого конца длиннющего сооружения.
Мне выбирать особо не приходится, потому что хруст веток и треск ломаемых за моей спиной деревьев уже слышится в каких-то паре сотен шагов за спиной, и нужно срочно решать: надеюсь ли я на то, что у этого «склада» есть подвал, или я просто огибаю его, и чешу дальше!
Инстинкт говорит, что подвал есть.
Хватаю поэтому пару ближайших обломанных бурей или временем и хорошо просохших дрын, и вбегаю во внутреннее пространство ангара. Есть!!! Ф-фу-у-у…
Вижу я в углу справа как бы приямок, в глубину которого уходят сгнившие наверху, но вполне приличные там, поглубже, ступеньки. Единственное неудобство при спуске – что сделаны ступеньки под ступню гораздо меньше моей. Но я это неудобство игнорирую, поскольку рёв уже в сотне шагов за спиной, и, оглянувшись, я вижу, как ходят и раздвигаются верхушки деревьев, и ломаются, хрустя, стволы, пропуская явно немаленькое тело моего главного преследователя.
Лестница оказалась стандартная: то есть – с поворотами, и площадками на каждом полуэтаже, а глубина одного такого полупролёта оказалась не более двух метров. Несусь сломя голову в кромешную тьму, благодаря судьбу и интуицию за то, что не бросил кремень, грабли, шкуру, и труху, которую заранее набрал на всякий случай: для разжигания костерка в любых условиях. Ну и, понятное дело, радуюсь и тому, что сунулся-таки именно в ангар. Пусть и без кровли. И хорошо, что без: а то бы в темноте кромешной …рен бы заметил этот приямок со ступеньками!..
Успел я преодолеть три полных этажа, как вдруг слышу жуткий грохот! И остатки света, падающего в пролёт сверху, перекрывает чья-то мегатонная туша: не то папа, не то мама моего «обиженного» не шутит, а реально хочет навалять гаду, обидевшему, да ещё и посмевшему поржать ипоприкалываться над его отпрыском!
Не мешкая, начинаю перепрыгивать не через три, а – пять ступенек. А-а-а! Быстрей! Быстрей!
Успел вовремя. Щелкающая огромными треугольными зубками голова, (Не понимаю, как этот чудовищный сундук-контейнер вообще протиснулся в лестничный колодец!) не добралась до меня всего-то на паруметров! Да и то: если б освещение тут было получше, может, она и сцапала бы-таки меня, не обмани я её хитрым финтом, буквально нырнув в последний миг головой вперёд – вниз по лестнице!..
Приземление, кувырок, переворот. Порядок.
Ударился не сильно, но обе ладони себе ободрал до крови: те ещё царапины. Правда, фигня это по сравнению с тем, что со мной сделала бы открывшаяся сейчас в возмущённом рёве пасть! И уж эта родительница (или родитель) ревела – мало не покажется. Как у меня барабанные не полопались!..
Зажал, может, потому что вовремя ладонями.
Но рёв оказался реально: самым сильным из того, с чем до сих пор сталкивался. Не может ему достойную конкуренцию составить ни Ти-рекс, ни бегемото-крокодил, ни медведь. А уж лёгкие какие у этого сволоча… Запаса воздуха хватает на полминуты!
Но если я не хочу оглохнуть, и не горю желанием подразнить его кажущейся доступностью своего тела, мне бы сбежать подальше и побыстрей.
Так и делаю, предпочитая спускаться всё ниже по лестнице, игнорируя имеющиеся на каждом этаже входы в явно обширные тёмные подземные подуровни.
К сожалению, на десятом этаже лестница закончилась.
Ну, теперь осталось только дождаться, пока сердитый папа, или, там, мама, моего двухголового ябеды отвалит, и уберёт свою длиннющую шею и шкафоподобную голову из колодца. Ага, вроде, есть! Потому что стало чуть посветлей: видать, ищет мой рассерженный родитель другие, соответствующие своим габаритам, входы сюда, в подземелье.
Кладу своё нехитрое хозяйство на пол. Начинаю традиционный процесс высекания искр из кремня: в сто пятьдесят третий раз хвалю себя за то, что позаботился подобрать и охапку просохшей трухи из подстилки леса. А без этого чёрта с два бы удалось хоть что-то разжечь: вокруг все отсырело, и воняет гнилыми тряпками и плеснюхой!.. Но вот коптящий маленький костерок и готов, и я разжигаю об него свою первую дрюковину.
Слава Богу, никаких зомби, мутировавших крыс, летучих мышей, или ещё каких монстроподобных обитателей здесь, внизу, моё дохленькое освещение не выявило. Да и вообще ничего оно не выявило, кроме огромного – как могу прикинуть – во весь ангар! – подземелья. Естественно, от души бетонированного, и всё с теми же колоннами через каждые пять-шесть шагов. Но эти – почти полутораметровой толщины. Понятно, почему не сгнили – влага не добиралась…
Для начала обхожу всё немаленькое пространство по периметру, чтоб выяснить, не прячется ли здесь кто-нибудь злобный и голодный, да и осмотреться.
Ну, что могу сказать. На полу зала имеются, конечно, разные полурассыпавшиеся в труху остатки мебели – вроде столов и стульев, а на них когда-то явно имелись и техногенные устройства. Вроде компов. Сейчас выглядящие как ржавые и деформированные короба. От которых в полы уходят остатки кабелей. С медными многожильными проводами, пластиковая оплётка которых даже более-менее цела…
Всё ясно. Я в одном из так называемых «командно-оперативных» бункеров. Откуда производилось дистанционное управление сотнями беспилотных дронов, проводящих боевые операции: по бомбёжке, отравлению водоисточников, выпусканию боевых отравляющих газов или болезнетворных бацилл в населённых пунктах. И всего такого прочего, чем можно уделать врага без применения «разрушающего инфраструктуру» ядерно-водородного…
То, что меня интересовало, нашёл в углу у торцевой стены. Тоннель.
Перекрытый мощной стальной дверью, толщиной в добрых полметра. Ну, вернее, это раньше он был перекрыт, а сейчас дверь распахнута настежь: заходи, как говорится, кто хошь, бери, что хошь… Короче: выход. Путь экстренной эвакуации.
Свет у меня ограничен, поскольку догорела до середины моя первая палка, так что обследовать уровни выше этого у меня нет ни возможности ни желания, пусть бы они там хоть золото, хоть алмазы хранили. Какая мне с того радость?! Я отсюда ни пылинки забрать туда, домой, всё равно не смогу! А единственное, что я могу отсюда забрать – это воспоминания. Навыки. Ну, и шрамы. Которых хотелось бы всё-таки поменьше.
