Андрей Арсланович Мансуров
Я подобрал это на свалке
Я подобрал это на свалке
Роман
Часть 1
1.Пролог
Ж-ж-ж-ж-бах-ба-ба-бах-БАБАБАХ-Х-Х!!!
Восхитительное это всё же ощущение!
Гудение вращающихся стволов Гатлинга совершенно потонуло в грохоте взрывов!
На обеднённый уран я никогда не скуплюсь. Плавное движение рукой – и вот вам, пожалуйста: дыра в супербронированном внешнем люке получилась такая, что не то, что мне – танку можно въехать!
Впрочем, по боевым возможностям я и танку никакому не уступлю – наоборот: куда ему до меня!
Любой скраппер в доспехах и боевом снаряжении (А экзоскелет и скафандр повышенной защиты как раз таковыми и являются!) обладает поистине колоссальной огневой мощью, а уж защищён… Ну, как танк!
Что я блестяще и доказал, сбив из излучателя антиматерии – Бэнг-Бэнг! – два первых десантных модуля из армады флота охранения, вдруг решивших нарисоваться из-за скалистой кромки астероида. А не надо было так долго ждать, балбесы неповоротливые: теперь у вас шанса достать меня там, внутри, не будет!
Пинком опрокинув ещё держащуюся перегородку, я ломанулся в шлюз. Кто это у нас тут? А-а, это лазерные пушки, установленные сразу за дверью! Ну, получите, голубки!.. П-фт! П-фт!
Заряды из плазменной пушки превратил несчастные пукалки в две лужицы, жалобно растёкшиеся по полу в виде огнедышащей лавы. Ничего, в сапогах экзоскелета можно бежать и по лаве!
Вперёд! План чёртовой крепости я отлично помню!
Впрочем, Квимби Лысый не настолько коварен, чтобы придумать что-то действительно оригинальное: Командный Центр, он же и личный Дворец типа Версаль-Букингемский-Эрмитаж-Эскориал, и всё прочее помпезно-шикарное в смысле интерьеров, что он всегда воспроизводит в своём очередном логове, как всегда на последнем Уровне подземелий.
Но если уж спускаться – то только не на его лифтах!
Бегом я добрался до грузовой шахты. Выпускаю из левой клешни дисковый резак, и через пару секунд створки лифта падают внутрь. Ага, порядок!
Перерезать тросы оказалось не сложней: слышу, как грохнуло внизу! Не иначе, этот балбес установил там мину – у-ух, какой сгусток огня пронёсся по стволу…
Ну точно – балбес! Себе же хуже сделал. Можно подумать, я настолько туп, чтобы попасться на его дурацкие ловушки во второй раз!
Посмеиваясь, я прыгнул в шахту. Не долетев до дна буквально пары метров, включил реактивные движки на икрах скелета. Вот это затормозил, так затормозил!.. Зависаю над грудой металлолома, в которую от взрыва мины превратилась бронированная кабина, и прорезаю пилой створки дверей предпоследнего этажа.
Странно – никто не встречает.
А, нет – встречает. Вон, бегут, руками машут! А уж орут – куда тут диким котодикобразам с Канопуса! Но… Почему эти придурки в белых халатах? Я что, залетел мимо оборонительных рубежей сразу в секретные лаборатории врага?! Ну отлично!
Но поскольку эти тоже в меня стреляют, пришлось всё же что-то делать: посшибал их, словно груши с дерева, станнером! Это единственная штука у меня в арсенале, которая не шумит-гремит-ревёт, как завод по переработке металлолома.
Удары станнером не совсем, конечно, гуманны, но от ультразвукового удара люди хоть не умрут – только часа на два потеряют сознание. А, следовательно, и возможность и желание «наезжать» на меня.
Обежав весь этаж, и «угомонив» всех, я нашёл-таки Главную лабораторию.
Однако пришлось вначале всё равно пошуметь: перестрелять примерно двести десантников, которые вдруг понаехали и понабежали из остальных лифтов и лестничных проёмов с верхних уровней. Не скажу, что это доставило мне удовольствие – люди всё-таки… Или хотя бы гуманоиды.
А вот нефига было работать на Квимби – все знают, что он маньяк, извращенец, и вообще – редкостная мразь. Властолюбивая и беспринципная.
Поведение десантников сильно удивляло. Впечатление складывалось такое, что и стрелять, и получать пули в собственное тело для них – бешенный кайф! А умирать – кайф ещё больший! Во всяком случае, они кричали что-то вроде: «Как здорово!.. Боже!.. Наконец-то!.. Ещё, ещё что-нибудь отстрели мне!.. Сюда, сюда в живот мне – ещё обойму!.. Спасибо!!! Да, вот так!.. О, блаженство смерти за Повелителя!..»
Идиоты?! Нет – вряд ли. Скорее всего, это Лысый что-то с ними сделал. Запрограммировал, например, на самопожертвование… А что, с него станется: модифицирование сознания – как раз его конёк. Пунктик. Может, эти бедняги именно так и научены. Запрограммированы-зомбированы.
Гибнуть с восторгом в процессе исполнения Долга. Перед Хозяином.
Когда зашёл, наконец, в Самую Главную Лабораторию, вырезав и её бронепереборку, обнаружил там только одного человека. Наверняка – «научно-продвинутый» какашка намбер уан. Я так и спросил:
– Ты, что ли, Главный Учёный у Босса? – и навёл на него гиперзвуковую пушку на пяти процентах.
Трёх секунд хватило, чтобы он скорчился на полу, обхватив голову руками. Рот при этом разинул, в диком крике зашёлся, да ещё и побился в конвульсиях. Ладно, хватит.
Убедив противника в серьёзности своих намерений, я выключил звук.
Подойдя, ткнул его носком стального сапога:
– Лучше сразу расскажи, что вы тут затеяли на этот раз?
– По…Пожалуйста!… Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… – слёзы текли так, что он и не вспомнил про упавшие и разбившиеся очки – даже не пытался нашарить их. Только моргал и щурился. Без очков оказался похож на обиженного мокрого спаниеля.
– Ладно, больше не буду. Но если попытаешься соврать!..
– Нет-нет, я скажу правду! Мы… Мы…
– Да, вы?..
– Разработали новый способ. Как превращать людей в совершенных слуг Хозяина!
– Что значит – совершенных?
– Совершенных – ну… Совершенных! Таких, которые всегда послушны! Никогда не протестуют, что бы не пришлось делать. А мысли о бунте, или неповиновении даже не могут возникнуть в их мозгах!
– Хм-м… Идея, конечно, «новая» и «сверх-оригинальная». Воплотить пытаются уж лет эдак с восемьсот. Ну и как вы этого добились?
– Ну, это… Оказалось довольно просто! Мы запускали им в череп нанитов, и переключали синапсы в мозгу так, чтобы центры наслаждения – ну там, при занятиях сексом, насыщением вкусной едой, и прочими физическими удовольствиями, подключились к исполнительным рефлексам. Процесс сложный. Как бы попроще объяснить…
– А ты всё же попробуй – если останусь «необъяснённым», то!.. – я качнул излучателем.
– Да-да, прошу вас, не надо!.. Словом, любой оперированный теперь получает чисто физическое, причём, колоссальное, удовольствие только тогда, когда выполняет Приказ, полученный от Босса! И чем точней он его выполняет – тем больше… Кайф! По эффективности даже превосходит наркотики!
И если Босс приказал защищать его от вторжения – воины, умирая, вообще испытывают неземной оргазм! – он так воодушевился, что смог даже привстать.
– Значит, здесь все так и запрограммированы? Наслаждаться, выполняя приказы?
– Ну да, ну да! Здесь, на Базе, мы подправили всех – нам нужны только фанатично преданные слуги!
– А почему же те, кто подправлен… Не превратились в полуидиотов?
– С чего бы это?! Все их способности сохранились! И физические, и… мыслительные. Но теперь они посвящены лишь одному: служению Хозяину! Оно, безоглядное подчинение и послушание, теперь только и даёт им смысл жизни! И истинное удовлетворение, наслаждение. То есть – сейчас гарантировано подлинно истовое служение Господину!..
Извращенцы чёртовы. Мазохисты недоделанные. Козлы. Фанатики. Хоть и не религиозные, но где-то близко. Впрочем, чего ещё от Квимби ждать! Он ещё десять лет назад показал себя… Властолюбивой гнусной сволочью с манией величия. Неразборчивой в средствах. Мечтающей только о титуле «Властелин Мира и его окрестностей». Ну, и ещё о вкусной еде.
– Почему же вы до сих пор не захватили «весь мир»?
– Мы… Мы не умеем пока перенастраивать мозг дистанционно, с помощью излучения. Пока – только нанитами. Операцию приходится де… – тут вдруг он умолк на полуслове, и, схватившись за горло, сполз снова на пол. Лицо посинело, как от удушья.
Понятно. Хохмочки старины Квимби. Небось, акроциан в системе вентиляции.
А вот и голос закадычного Врага из трансляции:
– Привет, Мак! А я-то всё думал да гадал, кто же это ко мне в гости-то заявится, такой завзятый… Извини – достойную встречу не успел подготовить: знал бы, что это будешь ты, не поленился бы пару-тройку Линкоров нанять для защиты!
– Не думаю, что они помогли бы тебе.
– Н-да, пожалуй, пожалуй… Более хитрого, мерзкого и настырного ублюдка я в своей жизни и не встречал!
– Спасибо за изысканный комплимент… Извини – ответить тем же не могу. Ты, похоже, стареешь, теряешь хватку: вон, даже солдат не вооружил как положено!
– Да, согласен – моя промашка. Хотя… Солдаты вообще моим планом не предусматривались. Я слишком надеялся на излучатель ЭМИ. И, конечно, свои радары и сканнеры – сферу радиусом в пяток миллионов миль они наблюдают, как мне казалось, вполне… Кстати – не расскажешь, как тебе удалось преодолеть пространство, охраняемое излучателями, пушками, гаммарадарами, и минами с антиматерией?..
Слушая, как Квимби пытается заговорить мне зубы, я по возможности бесшумно выбрался на этаж выше – очень вовремя! Потому что лабораторный ярус вдруг заполыхал, словно превратился в жерло вулкана: со стен и потолка полились потоки огня, из-под пола выплеснулась типа лава… Мой коварный собеседник, похоже, пустил Напалм-27. Да ещё с фосфором-шесть.
Хитёр. И коварен.
Впрочем – нет. Он действует так всегда. Словно по шаблону. Ни капли творчества, или воображения – вот как, скажем, у вашего покорного слуги. Хотя хвалиться рановато. Нужно убить подонка, а уж потом петь себе дифирамбы.
Но всё равно – удивительно, как такой придурок, (С айкью – всего сто двадцать три!) как Квимби Лысый, почти смог в своё время подчинить себе цивилизацию целой планеты – Иллирии-два.
Хотя вряд ли там кто серьёзно сопротивлялся: туземцы – чистые ангелы. Мощнее лука оружия не знали. Да и из того стреляли только в кроликов, поскольку до сих пор у них, насколько я знаю, существует Культ обожествления тела человека…
Ну, вот Квимби им и преподнёс урок – как может страдать это самое тело человека, не желающего подчиниться новому Богу. Блинн…
Ладно – туземцам повезло. (Выжило больше восьмидесяти процентов! Видать, не успел ещё Лысый развернуться-то по-настоящему!..) А вот мне – нет. В тот раз Квимби успел-таки свалить к такой-то матери от расплаты.
Снова пришлось искать обходные пути.
Человек я, в принципе, мирный и незлобливый: могу и пострелять, и поработать. Вот работой я и занялся. В девственной скале астероида, в полости которого Квимби и обосновался столь капитально, появился лишний проплавленный тоннель.
Традиционно дунув в дуло плазменной пушке, я не стал даже дожидаться, пока каменные стены перестанут светиться оранжевым, и прыгнул в него.
Чёрт! Чуть впопыхах не пролетел на технический ярус мимо уровня Квимби – узнал его по традиционно безудержной роскоши, которой этот недоделанный Цезарь любит обставлять свои апартаменты!
Расширив дыру, забрался внутрь, взломал пару-тройку бронированных переборок и дверей. (Ну, тут уж тихо и аккуратно не получилось! Звону и грохоту было – куда там какому вулкану в паре с рок-ансамблем!)
Ага, вот и встретились, так сказать, лицом к лицу!..
Квимби полёживает себе на роскошной кровати, и даже в ус не дует.
– Как это кровать тебя выдерживает? – спрашиваю.
– А-а, очень просто. Я усилил каркас титаном, а матрац – карбовольфрамом – отвечает он, чуть повернув ко мне голову. Полуторатонное же тело, ясное дело, и не пошевелилось.
– Ну что, изощрённый выродок, монстр-маньяк, «Повелитель Вселенной» – будешь что-нибудь говорить напоследок?
– Конечно, если позволишь. Всё-таки, начинали почти вместе… Коллеги, как говорится… Так вот. Хочу попросить тебя передать привет Стервозе Энн, и Квиллеру, и…
Тут на меня обрушился потолок. Вернее, это, как я, уже умирая, догадался, был не потолок, а пластина гидравлического пресса. Не иначе, как из титанорубидия.
Смяла она без проблем даже мой экзоскелет, и меня стало выдавливать из его недр, словно кетчуп из пластиковой бутылочки… Вот чую, как трещат рёбра, разрывая лёгкие, и ломаются, словно спичинки, кости! Дикая игла боли вонзилась в мозг, чернотой застилает глаза, превозмогая даже действие обезбаливающих уколов бортового автодоктора…
А-А-А! Как же всё-таки больно умира-а-ать!!!..
С диким криком я…
Проснулся.
Ф-ф-у-у, чёрт…
Проклятье. Всё как всегда: майка мокра насквозь, и пальцы снова свело, скрючило, как судорогой – словно пытался сам, без всякого скелета, достать и раздавить горло хитро…опого подлеца Квимби.
Мать с автодоктором моргают разноцветными лампочками на пультах: видать, опять орал благим матом. Но помалкивают – знают, что говорить об этом я не люблю.
Проклятый Квимби.
Слава Богу, что он меня убивает только во сне! Не то, что в жизни – когда я – его…
Впрочем, меня до сих пор иногда мучает совесть: может и правда, надо было дать ему сказать последнее слово, а не сжигать из плазменной пушки, едва увидев?..
2.Ива.
Только чудом, буквально в последний момент, мне удалось увернуться!
Сковородка с грохотом врезалась в переборку камбуза. В нос ударил запах жаренного мяса. Пузырящееся масло зашипело, растекшись по обивке безобразным пятном.
Похоже, котлеты мне улыбнулись.
Решив, что в дальнейшей «дискуссии» смысла нет, я очень поспешно удалился назад в рубку. Вся надежда на аварийный паёк.
Бедный автоповар! Представляю, каково ему… Да, собственно и всем нам. Жертвам моего неуёмного любопытства, и страсти к «экспериментам» вообще, и поиску приключений себе на одно место, в частности.
Чего ж тут удивляться, что кошмары мучают…
Ладно, начну по порядку.
Лучше всё-таки разъяснить, как это меня угораздило так вляпаться.
Профессию скраппера выдумал не я. И не я её так назвал.
Лет двадцать назад, в «Чёрном драконе» на Амальтее, Старикашка Джонс, назюзюкавшись светлого друмса не до полной кондиции, поведал, откуда она взялась, наша профессия, и почему, собственно, мы все и называемся скрапперами.
Веков этак семь назад, мол, на старушке Земле, в Америке, существовала такая пустыня – Мохаве.
И уж больно подходящие там были условия: жаркий сухой климат, народу – никого, да и горами со всех сторон окружено всё это дело…
Вот в этой-то пустыне американские военные и сделали полигон. Для испытания, стало быть, нового оружия. Да и старого тоже. Проводили свои плановые тренировочные стрельбы. Бомбили. Из лазеров что-то плавили… Ну и прочее в этом же духе. А, как известно, когда на огороженную колючей проволокой огромную территорию долго никого не пускают, и ведут там испытательно-стрельбо-взрывную деятельность, на её поверхности накапливаются прямо горы отходов.
Ну, точнее, это для военных они – отходы. Гильзы стрелянные, осколки снарядов да мин, куски полуразрушенных механизмов – по которым стреляли, бомбили или взрывали… Тренировались, словом.
А вот для кое-кого другого всё это – вовсе не хлам ни на что не годный. А очень даже наоборот: вторсырьё! За медь, латунь, алюминий и нержавейку металлургические заводы уже тогда платили неплохие деньги. И не слишком интересовались, откуда всё это. Поскольку на земле как раз и запасы бокситов, и прочей руды в месторождениях, покончались… Уж им-то, заводам, куда дешевле получалось купить такой, плевать, что полуразрушенный – но уже кем-то выплавленный однажды, готовый, металл, чем какую-то тощую двухпроцентную руду за тридевять земель везти, да перерабатывать.
Вот этим, говорят, первый из скрапперов и жил. Собирал гильзы, от снарядов, да от патронов, попадались и невзорвавшиеся – и снаряды, и бомбы. Из таких можно было добыть взрывчатку. Конечно, если знать, как добывать!
Взорванные или расстрелянные самолёты давали алюминиевые панели. Из всяких наземных хамви, тягачей, да РЛС можно было вытащить кое-какие приборы. Из более продвинутых агрегатов – и куски компьютеров… Или, в крайнем случае, драгоценные металлы типа золота из их плат – уж военные-то на свою технику денег не жалели. Для них главное – чтобы работало понадёжней. Вот и испытывали её по-всякому.
А поскольку она была довольно секретной и здорово продвинутой, пионеру-то приходилось действовать отнюдь не легально.
Сляпал он, по словам Джонса, вездеход изо всей этой подручной бронетехники, покрасил в цвет хаки, да и гонял на нём по полигону, подбирая что получше да поновей, и прячась за броневыми бортами от часовых и патрулей, нещадно его ругавших через рупоры-матюгальники и по радио, и так же нещадно в него стрелявших.
Впрочем, это, как пояснил Старикашка, являлось, скорее, уже традицией: никто реально мужика этого пристрелить-то не хотел. А вот для начальства старались поддерживать вид: типа, всё у нас с охраной в полном порядке – вот, стреляем же!..
Как звали нашего родоначальника, всё равно осталось неизвестным. Правда, Стервоза Энн сказала, что это и неважно – главное, что он первым придумал и применил все приёмы, которые сейчас используют все наши. Маскировку. Надёжный, хоть и неказистый, бронированный транспорт. Налаженные связи с перерабатывающими вторсырьё предприятиями. И – абсолютное равнодушие к чужой и собственной судьбе.
Убьют – сам виноват. Надо было лучше готовиться и снаряжаться. А если такое случилось с другим скраппером – так и пёс с ним. Плакать никто не будет. Среди нас особо сентиментальных нет.
Здесь все – одиночки. Работающие на свой страх и риск. Конкуренты.
Вот поэтому я и не завожу ни семьи, ни более-менее постоянных длительных связей ни с кем – ни с женщинами, ни с мужчинами. Нет, не в том смысле… А в смысле даже деловых отношений. Скраппер может, конечно, летать с напарником.
Но это всегда – риск. Да и руки здорово связывает: вечно надо думать да беспокоиться за кого-то другого, а такое может отвлечь – буквально на доли секунды… Но и этого зачастую бывает достаточно!
Чтоб отправиться к праотцам.
И, конечно, где гарантия, что когда засветит настоящий Куш, твой же партнёр не всадит – как уже десятки раз бывало! – тебе нож в спину?!
Поэтому ни друзей, которым можно было бы сдуру проболтаться о своих планах и находках, ни постоянных «партнёрш», или тем более – «гражданских жён», отношения с которыми чреваты захватом скраппера полицией, почти ни у кого из нашей братии и нет. Соответственно, и история про нашего пионера не показалась мне нелепой: нормальный пионер. Вёл себя, как полагается. Следил только за собой и своими интересами. Слишком не перерабатывал – только чтобы было чего поесть, да закупить, чем драндулет свой заправить. Раньше-то, говорят, всё работало на нефти… Или на продуктах её переработки. Или масле растительном. Или спирте.
Хе-хе, посмотрел бы я на того идиота, кто сейчас спирт использовал бы так!..
Это потом, когда всё разбазарили, хватились, что пластик, люз, и кубер только из нефти, чёрного золота неповторимого, и можно получить… Поздновато, правда. Но всё равно – перешли все на спирт, да масло. Уж этого добра из растительности можно нагнать сколько влезет. Холодным ядерным синтезом занялись вплотную. И вот это оказалось правильно. Иначе как бы человечество вышло к звёздам?! Да что говорить: даже в моём весьма древнем корабле – три реактора. Два тяговых, и один – для электрогенератора. А без этого – никак. Сейчас же всё на электричестве – вон, даже Ива жрёт его больше, чем весь блок Главного компьютера.
Кстати, об Иве. Да, я пока ещё, как говорится, достаточно «молод». Поэтому и нуждаюсь в… объекте для снятия нервного напряжения. А поскольку я ещё и брезглив, то купил себе новую, а не то, что некоторые из скупердяев наших: возьмут бэушную, просто весь блок живота поменяют на новый, да и пользуются, пока мозолей не натрут…
Нет, я к своей партнёрше отношусь – бережно. Ну, стараюсь, во-всяком случае. И пусть техобслуживание она каждый раз проводит сама, диагностику её центрального процессора делаем после каждого рейса. Мне свихнувшаяся роботиха на корабле не нужна!
А вообще тот, кто их, искусственных-то партнёрш, изобрёл тогда, ещё пятьсот с чем-то там лет назад, сделал нам, космонавтам всяким, да и просто занятым мужчинам, настоящий Праздничный Подарок. Даром, что его наследники – миллиардеры, а фирма – пятая по значимости в мире. Так что, надеюсь, ещё лет на десять-пятнадцать мне Ивы хватит. А уж потом буду, как старикашка Джонс, одинокий и никому не нужный, озлобленный, и хронически на «полшестого»…
Главный компьютер у меня именуется коротко и просто – Мать.
Досталась она мне вместе с кораблём. То есть, сильно потрёпанной и слегка не в себе.
Думал, придётся новый мозг ставить. Однако же техник Васся (он из матёрых профессионалов, но уж больно любил в рабочее время принять «на душу», поэтому сейчас, как и все скрапперы, работает «на вольных хлебах», и только за наличные), покопавшись в разном военном барахлишке, которое у него поневоле скапливается за десятилетия работы с нами, установил с пяток новых консолей, и перезагрузил все остальные.
Так что, хоть и стоило это недёшево, на Мать пожаловаться не могу (тьфу-тьфу!): заботится и обо мне, и о посудине, как… ну, как родная мать! А посудина у меня, после ремонта, тоже ничего себе. Название, правда, глупое – «Лебедь». Тоже досталось от предшественника, но я менять не стал. Плохая примета. А знали бы вы, какие у нас все суеверные и мнительные – у-у-у!.. Хуже спортсменов.
Кстати, о судне: семьсот восемьдесят тонн, и челнок на пятьдесят – чтоб, значит, спускаться, если придётся, на крупные планеты. Челнок мне чинить не пришлось. Это единственная вещь, которую мне Кривой Пит продал почти новой.
Буду честен: с Кривым Питом вышла неприятность. Что-то там такое он нашёл, о чём никому так и не рассказал, но в результате лишился почти половины моторного отсека, левой руки, и того самого, чего нашёл, и на что, очевидно, здорово рассчитывал.
Ну, а глаза-то у него не было и до этого. И вообще, Пит был жутко счастлив, что его СОС услышали, и подобрали ещё живым. Вот поэтому челнок и корабль продал мне подешевке. Ещё утверждал, что Мать «свихнулась» от сильного нервного потрясения. Когда они с автодоктором латали «пробоины» в Пите. Она его, дескать, очень любила…
Мне же решение стать скраппером пришло довольно… внезапно.
Не скажу, что моя предыдущая профессия была очень уж востребована. А тем более – законна. И поскольку досье на меня имелось теперь почти на каждой обитаемой планете (а их почитай, побольше, чем штатов в Америке), свою симпатичную мордашку, даже изменённую пластикой, сунуть я уже никуда не мог, так как чёртовы таможенные компьютерные системы распознают даже видоизменённые кости черепа!
Ну вот и получилось весьма удачно: я вложил деньги, нажитые непосильным, как говорится, трудом, а Кривой Пит получил возможность мирно и тихо доскрипеть на небольшую, но стабильную пенсию – после того, как положил мои кровные под проценты в Центральный Банк Содружества.
Оставшиеся у меня мелочи почти все ушли на ремонт, ремонт, ремонт, Иву и топливо.
Хорошо, что хоть не все.
В первых рейсах я даже толком не знал, что брать. Работал себе в убыток. Ничего, уже к третьему рейсу поднаторел. Свёл знакомства с нужными людьми и в этой сфере деятельности. Работал, работал, работал… И вот уже лет пятнадцать я, врать не хочу, живу в своё удовольствие. Накопил, как говорится. Проценты капают. Можно было бы даже завязать… Почить на лаврах и греться на пляжах курортных планет.
Но как же?!..
Вкусивший этой зар-разы – Свободного Поиска! – добровольно не «завяжет» никогда! Только вот если (тьфу-тьфу!) как у Пита, или Линден – не случится… Второй же вариант самый распространённый – «миссинг ин экшн».
Пропал, словом, без вести…
Так что тут всё, как у древних джентльменов удачи: либо пан, либо пропал, но на смерть в своей постели рассчитывать не приходится.
Да разве я из других? А то чего бы я начинал с… Ну, неважно. Вдруг эти чёртовы заметки, которые я калякаю тут в бортовом журнале от нечего делать, пока лечу куда мне надо, какая-нибудь слишком любопытная и располагающая свободным временем персона, увлекающаяся литературой вообще и экзотическими ксеноприключениями в частности, решит почитать на досуге. Хотя бы для того, чтобы знать: каких жутких дыр в нашей Вселенной надо всячески избегать. Чтобы не вляпаться в д…мо по самые уши.
Или уж – как потом из этого д…ма можно выбраться. Живым.
Ну а я вот – как раз любитель. Вляпаться. Ну поэтому и вляпался.
Нет, лучше, как уже сказал – всё по порядку. И – поспокойней: только факты. А то на языке только междометия и матюги из космослэнга…
А вот координаты, где подцепил эту занозу себе в …опу – ни за что не сообщу!
Вдруг ещё удастся продать это…
Обычно рейс за товаром занимает у меня от четырёх месяцев до полугода. Ведь даже на гипертяге больше семи-восьми световых не разовьёшь без того, чтобы не стало что-то болеть: сердце там, печень, у кого – поджелудочная… У меня, например, при девяти световых начинают жутко болеть зубы, и зудят искусственные суставы на руках. А руки для работы, сами знаете, иногда нужны. И не простые, а – сильные и тренированные. Как и остальное тело. Вот и приходится, пока длится полёт, слоняться по отсекам, как идиоту, читать справочники, каталоги и учебники, работать на тренажёрах до седьмого пота, смотреть видео. Читать справочники – по «работе». Ну, или трепаться с Матерью о её былых похождениях с Питом.
Ничего не скажу, поучительно, но… Пит же умный – все конкретные координаты из её памяти заранее удалил.
Ладно, напишу, когда особенно скучно будет, и о нём. Или, ещё лучше: выйду на пенсию – опубликую мемуары. Так и назову их: «Изнанка Ада»… «С занозой в заднице»… «Смертельная Находка»… Или ещё как. Лишь бы покрасивей – всё равно, как ни назови, большинство приключений довольно… Хм… Нет, правда – экзотичны. И жутковаты.
Не для слабонервных, словом.
Правда, среди скрапперов таких и не водится.
По ночам одна отрада – Ива. Ни разу не слышал от неё, что она «устала», или «голова болит». Да и вообще – молодец она у меня. Не спросишь – сама первая разговор не начнёт. Тело у неё как раз такое, как я люблю: миниатюрное, очень стройное, поджарое и крепкое. Конечно, не следует так делать, но иногда я использую её и как помощницу для перетаскивания неудобных объёмистых предметов – а что, она покрепче любого мужика будет…
Лицо ей я выбрал от какой-то там древней артистки. Не помню фамилию, но звать её было Анжелина. Приятное лицо: не слащаво-приторное, а сильное, волевое. За все двадцать пять лет «совместной жизни» я ни разу не захотел это лицо поменять. Да, собственно, как и тело. Впрочем, иногда мы и просто рядом спим – без увеселений. И хотя у неё обычная программа, мне кажется, что она меня понимает, как никто.
Вот – видите, до чего человека доводят четверть века в Космосе, да ещё в Свободном Поиске?!..
Настоящий Клондайк для психоаналитиков.
Вот только скрапперы к ним не ходят!
В самом начале того рейса решил я заглянуть на Старый Полигон.
Это то легендарное место, вдали от трасс и крупных скоплений, где все, кому не лень, проводили испытания разных типов кораблей и двигателей. Правда, там за полтора века всё уже подчищено так, что редко чего найдёшь, однако мне повезло: на одном из сохранившихся мелких астероидов нарыл немного редкоземельных. Даже полоний и курчатовий сохранились. Видать, разлетелись несдетонировавшие как надо кусочки, да и попали на поверхность.
А кому надо – обследовать такую дребедень, что даже на обзорном локаторе видна лишь с полумиллиона миль? Мало, правда, редкоземельных-то было, но хоть что-то: этот рейс уже окуплен. Свинцовый тяжеленный контейнер перетащил в трюм с помощью всё той же Ивы.
Дальше, раз уж взялся за эту область, заглянул я на Мишень. Собственное имя у этой полуразбитой планетки, конечно, есть, но все зовут её Мишень. Это из-за того, что условия уж больно похожи на земные, и доблестным воякам жутко нравилось сжигать и взрывать на ней всё, что можно, и даже нельзя. Поэтому самый большой кратер имеет в диаметре восемьсот миль, и весь заплыл лавой: она только недавно затянула дыру глубиной пару тысяч всё тех же миль. То есть, почти до ядра…
Ну, если честно, полетел я к ней больше для того, чтоб проверить мой новый, и дорогой, как небольшая термоядерная электростанция, металлодетектор – хотелось мне проверить, действительно ли он такой «чувствительный», или мне чёртовы поставщики «по блату» опять втюхали туфту.
Нет, не туфту. Детектор сразу нашёл мне под поверхностью массу полезного, до этого скрытого экранирующим слоем почвы или песка. Но придирчиво повыбирав, (Теперь-то могу себе позволить!) я остановился на гильзах.
Мишень большая, поэтому на ней около четырёх пятых «Ж». Так что к обнаруженным пустым гильзам опять пришлось взять с собой Иву, иначе не смог бы в челнок погрузить. И то сказать – гильзы плавают тут по всему пространству, и со временем Мишень их притягивает. Так что они падают, вырывая миниатюрные кратеры, а я потом нахожу их простым (Или, как сейчас – навороченным!) металлоискателем, и раскапываю с помощью экзоскелета (здоровенная такая штука, с оборудованием для всех мыслимых и немыслимых поверхностных работ, и с кучей гнёзд и кронштейнов для размещения и подключения оружия).
Из-за того, что атмосфера у Мишени давно испарилась (А ещё бы!), гильзы не страдают, а только сминаются от удара, да зарываются в почву. Ну, это уж ерунда. Зато в каждой – не меньше ста-ста пятидесяти килограмм старой доброй латуни. Военные всё ещё предпочитают её, удобную и пластичную. А уж то, что снаряд в сборе весит три тонны, и диаметр такой штуковины – три-четыре фута, никого не пугает: у них же всё автоматизировано, на линкорах-то, да на авианосцах всяких.
Гильз откопал всего три, но это уже мне шло в чистый плюс!
Подобрал ещё куски какого-то процессора с разбитого о поверхность транспортника… Может, что купит Васся, или Ленивый Сэм. Кевларово-куберовый корпус бедной посудины разворотило так, что брать в нём было нечего: это добро не переплавишь – только выбросить.
В-принципе, можно было и успокоиться на этом да и лететь себе домой – торговать.
Ан – нет.
Я же этот, как его – «романтик Свободного Поиска», мать его туды…
Решил слетать в чёртово Чёрное Облако.
Оно так называется потому, что ни один сканнер или радар не может просветить его глубже, чем на пару миллионов миль. Знаменито так же тем, что предположительно как раз в нём сгинули не менее тридцати-сорока скрапперов. Ну вот тянет всех почему-то вовнутрь, хотя никто никогда слыхом не слыхивал, чтобы что-то путное там нашлось.
Тем хуже для наших – всех, словно мух на …мо влечёт туда. Типа: А вдруг?! Пусть никто не нашёл ничего, а Я – Я-то уж!.. Словом, как в старом анекдоте: «Что за огромная толпа?! Что случилось?! – А ничего не случилось. Просто каждый хочет убедиться в этом лично!»
