Андрей Арсланович Мансуров
Я подобрал это на свалке
Главная цель ихтиандров была проста – разъединить силы и острова наземников, которые теперь-то (Ага! Когда жаренный петух клюнул!) объединились «в нерушимый союз против общего врага!»
Тоже мне, водные римляне. И весёлое наземное «НАТО»…
Только одно тогда, в первые годы, выручало подводных обитателей – гигантские просторы Океана, который со временем всё разбавлял и окислял, отправляя уже безвредные осадки разложившихся ядов и блокаторов жабр в донные отложения.
А потом настал и их черёд – в плане науки у них было похуже, но зато когда численность достигла нужной величины, ихтиандры и повылазили на поверхность – в пуленепробиваемых скафандрах, и с отравленными стрелами. Пружинные арбалеты действовали жутко эффективно. А от ядов иглобрюхих рыб нет противоядия – это вам не какие-то жалкие змеи!
Сухопутных отогнали от побережья к горам, а на мелких островах и вовсе под корень истребили. Заселить «зачищенные» территории уже никто не рискнул.
На следующем этапе сухопутные жители начали возводить мощные охранные стены-бастионы. А нападающие уже сами освоили производство взрывчатых веществ – на тех же отвоёванных, и пустующих островах. И теперь у них были и ружья, и бомбы. Бомбы они подкладывали под крепостные стены. Из ружей уничтожали их защитников.
Вот тогда-то и были впервые применены глубинные ядерные, а затем и водородные фугасы. Уничтожали они всё живое в радиусе до десяти миль. И опять-таки подводникам повезло – кончились запасы наземного урана, а реакторы, где вырабатывался оружейный плутоний, удалось взорвать с помощью диверсантов-смертников.
Теперь уже погибло всё, что жило на суше возле этих самых бывших реакторов. А заодно и море отвоевало часть континента, заполнив образовавшиеся глубокие кратеры.
Это навело подводников на новую мысль.
И вот – они стали взрывать побережье вдоль всех его кромок, а породу ссыпать туда, где глубины можно было сделать поменьше – чтобы можно было осваивать!
Что-то такое я уже где-то…
Выручила Мать. Напомнила, что это – в «Войне с саламандрами» Карела Чапека. Не думаю, что местные подводники были глупее: Мать рассчитала, по средней глубине прибрежного шельфа, что площадь суши уменьшилась ровно на треть. Зато площадь мелководья составила теперь до двадцати процентов площади всей планеты!
Ого! Это же… почти столько, сколько суши у нас, на земле! И условия отличные!
Из-за малого наклона оси планеты смен времён года с сопутствующими штормами тут нет. Как нет и спутника – то есть, никаких приливов-отливов! И солнце в полной фазе: свет доходит до глубины в двести-триста метров – выращивай, чего хочешь! Хоть устриц, хоть водоросли, хоть планктон.
Более пятидесяти лет боевые действия проходили на всех фронтах. И передохнуть наземникам не давали. Подводники очень быстро плодились, и выставляли сто новых, молодых бойцов – против двух-трёх. Впрочем, скоро произошёл и технологический прорыв: уже учёные подводников разработали ядовитые газы нервно-паралитического действия. И очень стойкие.
Огромные заводы на отвоёванных островах наполнили воздух буквально тучами страшных отравляющих веществ. Они были одного веса с воздухом, и могли носиться ветрами хоть месяцами над всей поверхностью суши. Действовали только на «теплокровных и млекопитающих». А при контакте с водой просто выпадали в безвредный осадок. (Вот теперь я понял, почему не осталось даже чаек…)
И вот, спустя двести семнадцать лет после начала конфликта, пало и последнее Убежище.
Нет, его фильтры справлялись с очисткой воздуха, подаваемого внутрь. Но Последний Оплот наземников взяли банальным штурмом – всё с теми же ядовитыми стрелами и ручными газовыми гранатами. (И опять-таки – я понял, почему всё там осталось практически целым.)
Пленных не брали: ну правильно, они же всё равно задохнутся под водой. А заселять снова сушу, где так тяжко даже носить свой вес, победители не собирались.
После этого людей, дышащих воздухом, на планете не осталось. Как и крупных животных. И птиц.
Правда, сам последний штурм Мать мне скорее домыслила – в памяти компьютеров сохранились отрывки оборонных приказов и кое-какие видеозаписи с камер наблюдения.
Легче мне от этого не стало.
– Готовь батискаф. Он у нас, если я правильно помню, бронированный.
– Ну, не совсем так. Он, конечно, титаново-кобальтовый, но рассчитан только на глубину в шесть миль. И то – при температуре не выше ста градусов. А термитные заряды, размещённые вплотную к его корпусу, могут запросто…
Об этом я не подумал. Нет, контакт врага с корпусом недопустим.
– А если – с силовым полем? На пару-то часов аккумуляторов на него хватит?
– Ну… тогда до трёх тысяч атмосфер. Но – предупреждаю сразу. Если водородную бомбу взорвут ближе, чем в ста метрах, батискафу каюк! Как, естественно, и тому, кто будет в нём сидеть.
Говорю же: умеет она при случае подбодрить, вселить оптимизм, обрадовать…
Но – заботится. Батискаф проверила, заправила и погрузила в челнок ещё на орбите.
Пришлось, чтобы не возиться с вездеходом, посадить челнок на скалу рядом с достаточно глубокой бухтой. Хм… Не иначе, как здесь взрывали – вон, и следы шурфов для закладки зарядов видны.
Спуск прошёл гладко. Манипуляторы челнока у меня мощные, как раз под десятитонный батискаф и рассчитаны. Сонары, сканнеры и УВЧ на батискафе тоже лучшие. Хоть пользоваться приходится только в пятый раз.
Защитное поле искрилось вокруг дурацким голубым ореолом – словно я внутри северного сияния… Ну и ладно. Подстраховаться – не значит выбросить деньги на ветер. А, может, спасти за счёт этого свою драгоценную шкуру.
Если бы некоторые мои коллеги лучше понимали этот нехитрый тезис, многие не носились бы сейчас в Пространстве в виде пылевато-молекулярных облаков, и не удобряли поверхности десятков планет. Ну а нам с Матерью – я уже говорил! – денег на себя не жалко. Да и для кого нам их беречь?!..
Видимость под водой была отвратная – не ближе тридцати метров. Да и то, только на глубинах меньше чем в ста метрах от поверхности. Так что я не спускал глаз с экранов сканнеров.
Странно. Или здесь так и должно быть?
– Мать! А где вся рыба? Или хотя бы планктон, который она жрёт?
– Рыбы нет. Причём – нигде. Я уже сканировала всё с орбиты. Никаких крупных водных созданий не обнаружила. Вернее – обнаружила, но это те самые ихтиандры.
– Что, пытаешься мне доказать, что они сожрали всю рыбу? А как же киты… э-э… тюлени, кальмары там всякие глубоководные?..
– Не перебивай, и узнаешь. – я заткнулся. И приготовился слушать очередную научную лекцию по ксенозоологии. На этот раз, впрочем, Мать ограничилась пятью минутами.
– Планктон здесь есть. Но в-основном, фито. Ну, то есть, растительный – споры одноклеточных, живущих в вечном плаваньи, и многоклеточных, то есть, растущих на скалах, водорослей. Значительно меньше зародышей морских звёзд, червей, губок, и прочих кораллов.
Зоопланктон в отобранных батискафом пробах не превышает двух процентов по массе от растительного… Китов, тюленей, акул и прочих крупных представителей морской фауны я не нашла. С вероятностью более восьмидесяти девяти процентов их съели ещё сотни лет назад.
А вот с обычной рыбой сложнее. Конечно, нет сомнений, что часть погибла в результате войны. Но не вся же! Так что считаю, что рыба, кроме совсем уж глубоководной, была уничтожена позже, и уничтожена планомерно. И ты даже себе не представляешь, сколько усилий и ихтиандров для этого нужно! Вот и сейчас их, по моим, самым скромным, расчётам, не меньше девяносто пяти миллиардов.
– Сколько?! – я не поверил ушам. А Мать повторила – когда я реально чему-то удивляюсь, она всегда так делает. Да ещё говорит погромче и помедленней – словно с тупым полицейским разговаривает.
– И что… Неужели ты их считала по головам?!
– Ага, точно… А то мне делать больше нечего. Хотя, если говорить честно, на это ушло бы всего пару часов – наши сканнеры самые…
– Да, я помню! И догадался, что ты легко вычислила среднюю плотность, и помножила… И так далее. Скажи, вот это – то, что я думаю? – я ткнул в свои экраны.
– Оно самое. Они уже давно обнаружили твою посудину, и особей пятьдесят сопровождают её сзади. А что, ты думал, это акулы хотят поздороваться? – да, я и сам всё отлично видел. Но и правда, посчитал обтекаемые стремительные тени за акул. Оказывается, зря, – А ещё пятеро очень быстро удаляются в сторону моря – думаю, поплыли в поселение, за бомбами.
– Чёрт! Да, я тоже думаю, что не праздничный пунш варить к прибытию дорогого гостя! Знаешь что? Поплыву-ка я за этими пятерыми!
– Храбро. Глупо, но храбро. Впрочем – вперёд! Я знаю отличный Храм на Рузанне-три. Потом закажу там молитву за твою…
– Хватит! Замолчи, несчастная! Я знаю, что делаю! А ты пока приготовь-ка на челноке ёмкость побольше, да набери в неё куба три местной воды!
Мать заткнулась, и занялась делом, хотя я знаю – у неё процессор не меньше чем миллионноядерный. Вот, соответственно, за столькими делами она и может одновременно «приглядывать». И – главное! – без потери качества «приглядывания».
На хвосте у шустрых подводников я и вплыл прямо в поселение.
Ух ты! Если это не домики, то я – чёртова медуза! Причём – Горгона…
Странные полусферические купола были разбросаны по дну в двадцати-тридцати шагах друг от друга. Диаметром они были с хорошую десятиместную палатку. Чем ближе к центру поселения, тем крупнее они становились, и чаще стояли. Пока мой «бронированный» батискаф в защитном поле проплывал близко с одним из них, Мать умудрилась набрать в контейнер материала, из которого они были слеплены.
И точно – слеплены!
Это она мне тут же сообщила. Материал – смесь какой-то полимерной смолы, застывающей только в воде, и извести – судя по всему, добытой из кораллов. И, как ни странно, с воздушными ячейками внутри – для теплоизоляции, что ли?..
Это здорово напоминало наш пенобетон.
В центре поселения в постройках явно воздух имелся и внутри. Он сочился тонкими струйками из входных отверстий, и заставил меня в очередной раз почесать в голове. Зачем им воздух?
Я быстро подвёл батискаф к самому крупному куполу, и въехал, если можно так сказать про плавание, прямо в стену. Осколки так и забурлили вокруг, и хлынули с потоками вовнутрь!
Точно, рабочее помещение типа кузницы. Но это – для Матери, позже она разберётся. Я же запустил внутрь манипуляторы, и отловил самого крупного, на мой взгляд, ихтиандра.
И – хотите верьте, хотите – нет, но он был в… скафандре! И ещё трое были в них, и явно в чём-то ему помогали. Ладно, съёмка ведётся автоматически, Мать, как всегда, проанализирует с помощью своей дедукции-аналитики, и мне доложит, что они тут делают криминально-воздушное! А пока уберусь-ка я отсюда от греха подальше…
Ну и сердитый тип мне попался! Похлеще давешней ящерицы! Если это – не начальник местного ранга, то мозг мне совсем отказал. Вернусь на Рузанну-три, обязательно сделаю ап-грейв.
Хотя нет. Лучше я этому сделаю ап-грейв. Вот доберусь только до челнока… А потом – и до «Лебедя!»
Я дал задний ход, аккуратно, но крепко удерживая извивающегося монстра, и очень плавно разогнался до тридцати узлов. Пленника я держал так, чтобы вода, проносившаяся стремительной Ниагарой мимо батискафа, ему не повредила: в тамбуре шлюза, открыв внешний люк. Погоня вскоре отстала. Хотя вначале было прикольно наблюдать, как копья нападавших отлетали от моего защитного поля.
Подплыв к челноку, я первым делом заорал:
– Мать! Бочку! Скорее!
И хотя то, что она сляпала из металла, хранящегося в мастерских и на складе челнока, на это изделие походило мало, наш пленник там отлично поместился. Правда, попытался тут же оттуда удрать с помощью на редкость могучих рук. Мать эти попытки пресекла, прихлопнув ёмкость не менее мощной решёткой.
Она уже озаботилась с помощью дроида собрать наше погодно-климатическое барахло.
На погрузку батискафа ушло полторы минуты. Я уже сидел в тамбуре челнока.
Так что как только захлопнулись все люки, Мать стартовала. Меня вжало в пол. Ого!.. Блинн… Да что там такое – нас атакуют гигантские кальмары?! Давненько меня так не вжимало – словно на центрифуге в Академии Флота!
Уже на подходе к «Лебедю» Мать соблаговолила извиниться:
– Прости за столь тяжёлый старт. Мне не сразу удалось восстановить искусственную гравитацию челнока. Это всё чёртова вода из бака – замкнуло цепь энергоснабжения гравитаторов. Поэтому перегрузки не было возможности нейтрализовать.
– Ладно, переживу. – я и вправду могу довольно легко пережить кратковременно до десяти «Ж», и довольно долго – до пяти, – А как там наш… «язык»?
– Пленник в полном порядке. Скафандр снял самостоятельно. Ругается. И это хорошо. Я уже почти освоила его язык.
– Да-а-а?! У них есть и язык? Якорь мне в задницу, как говоривал Рыжий Норвежец. Ты же, вроде, сказала, что звуки под водой неэффективны. И человек не смог бы с его гортанью…
– А я и не говорила, что это звуки. Он разговаривает буквами. Но – на языке жестов.
– Ах, вот значит как. А на дальние расстояния? То есть, вне пределов прямой видимости? Они что – перестукиваются по азбуке типа Морзе?
На этот вопрос Мать пока тоже ответа не знала.
Взгляд нашего подопечного теплотой и дружелюбием отнюдь не пылал.
Не могу его за это винить. Но если я хочу что-то выяснить об этой цивилизации – надо приступать к допросу. И не разводить особых церемоний: они же поубивали под корень всех сухопутных. Следовательно, и я их «любить и перевоспитывать» не обязан.
Вот я и приступил. Мать переводила – на экране, поставленном перед бочкой, смоделировала изображение другого ихтиандра, и двигала его руками, ртом, бровями и прочими частями тела.
– Как тебя зовут? – спросил я для начала. Хотя бы чтоб знать, как к нему обращаться. Не «рыба» же?! Ну, и не ихтиандр…
Жесты, которые он сложил в ответ, можно было и не переводить, хотя Мать всё равно сформулировала это изящней, чем я когда-либо смог бы:
– Он предлагает, чтобы ты имел сам с собой половые сношения в задний…
– Спасибо за художественный перевод. Я так и понял, что он вредный и злой. А если попробовать вколоть ему сыворотки? Ведь ты против, когда мы тратим зря электричество?
– Да, я вообще против пыток. Они абсолютно неэффективны, и отнимают много времени. А вот сыворотка ему вреда не причинит. – сверху спустились манипуляторы, отловили нашего друга на дне бочки, куда он по наивности попытался скрыться, и ещё один манипулятор вкатил ему полный шприц того коктейля, который разработала Мать для нашего сердитого типчика, изучив его физиологию. Благо, на отбор проб крови и всего прочего ушло секунд двадцать, а блок аналитического оборудования у нас тоже лучший из того, что можно купить за деньги.
Через пару минут, когда эта штука подействовала на его нервные центры, он как-то сник. И, конечно, стал куда вежливей и сговорчивей. Назвался практически без колебаний:
– Чардоу Дерромити тысяча триста сорок девятый, категория «Ю-5».
– Что это значит – категория «Ю», да ещё – 5?
– Я квалифицированный кузнец, имеющий привилегию изготовлять инвентарь и оружие, без ограничений.
Ага! Стало быть, всякие наконечники для острог и гарпунов. (Вот только – для чего? Вернее – кого? Ведь ни рыбы, ни дельфинов, ни… Ладно, позже спрошу.) Ну и ещё чего, что в воде может эффективно убивать…
Вот теперь-то я понял, зачем им помещения с воздухом. Для тех работ, что надо проводить на воздухе. Странно. Ведь в их распоряжении все острова – вылезай в тех же скафандрах, и работай на здоровье! Но почему же?..
– Это было бы крайне долго, и нерационально. Ведь все изготовленные вещи нужно потом развезти по всем потребителям-заказчикам, а по поверхности Океана мы не плаваем.
– Это ещё почему?
– Запрещает Святая Вера.
Ах, уже – вот так!.. Они успели создать и свою религию!
Похоже, стремятся окончательно отделаться от своего прошлого, от наземных корней. Ну и глупо.
Забывший о своих прошлых ошибках обречён повторять их…
Впрочем – мне наплевать.
– И много у вас тут, на дне, поселений вроде твоего? И где они?
– Много. Точную цифру не знает, наверное, никто. Но поселения мастеров располагаются примерно в пяти милях друг от друга.
– И в каждом таком поселении есть кузница?
– Нет, в других поселениях – другие мастерские: для мебели, взрывчатки, посуды…
– То есть, весь ваш народ живёт в таких поселениях?
– Ну, нет – в них живут только особо… – Мать замялась с переводом, – привелигированные свободные ремесленники и торговцы.
– А… где же тогда живут остальные?!
– Как – где? Да везде. По всему шельфу (он назвал какое-то другое понятие, которое Мать перевела, как «доступное жизненное пространство»), каждая семья владеет наделом примерно в три четверти квадратного километра.
– И… из кого же состоит обычно такая… семья?
– Ну, главой и основным Лидером любой семьи является Отец. Он следит, чтобы (Мать поколебалась, затем всё же перевела термин – «осеменение») производилось вовремя, и не реже, чем раз в сезон (год!). Затем, он руководит работами по уходу за водорослями и моллюсками. И, конечно, отражает нападения соседних семей – а случается такое тоже почти каждый сезон.
– Подожди-ка… Чего-то я недопонял. Мать – уточни ещё раз: кто на них нападает?
– Нападают обычно соседние Отцы со своими половозрелыми детьми. Если удаётся – они выбивают под корень более слабую семью, и тогда старший сын получает захваченный надел в своё распоряжение, забирает свою жену и детей, и может стать теперь Лидером уже своей Семьи, и размножаться, чтоб передать детям свою кровь. Отец же возвращается к себе, и продолжает защиту своего надела, и набеги на соседей.
– А что, на этот… как его… надел своего старшего сына он уже не нападает?
– Вот уж нет! Ещё как нападает! Правда, Закон запрещает нападать в первый год – пока у того не подросли свои отпрыски. Но ведь Отцу нужно пристраивать и других наследников.
– И сколько же их бывает, таких… наследников?
– В каждом помёте – около двух тысяч. Половина – мальчики, остальное – девочки. Но звания Законных наследников добиваются не более двух-трёх сыновей из каждого помёта. Самых сильных!
– Чёрт! Или я чего-то не догоняю, или здесь должно кишмя кишеть нашими друзьями… Мать, спроси, как они поддерживают стабильную численность, и что делают все эти… остальные отпрыски?
Мать честно попыталась мне помочь, но уже на третьей фразе объяснений я перестал ухватывать суть. Здесь существовала какая-то крайне сложная и запутанная взаимосвязь внутри клана, с одной стороны, ограничивающая число едоков, которое мог прокормить надел – путём постоянных стычек и битв убирающая лишние рты, и закалявшая выживших, и делавшая их смертельными врагами соседей, и даже… друг друга!
Словом, объясню, как понял.
«Стандартный» надел может прокормить около пятидесяти взрослых людей (тьфу ты – ихтиандров!).
Питаются они водорослями и моллюсками, которых выращивают все половозрелые члены семьи-общины, и…
Да, звучит жутко – мясом тел неудачников, погибших в схватках друг с другом. И соседями – когда сами нападают на них, или отбивают вражеское нападение.
Схватки же внутри Семьи проводятся систематически, вечером каждого дня – и ведутся по крайне сложным для меня боевым Кодексам. И – исключительно до смерти побеждённого.
Правда, система всё же предусматривала, что женщины дерутся только с женщинами, а мужчины – с мужчинами. Так что в одной семье была только одна «Главная самка», которая имела право раз в год «отыкриться», и Отец – который эту отложенную в самом защищённом и «вентилируемом» месте дома-крепости, икру, оплодотворял.
После чего кладку поручали заботам младших отпрысков – они и следили за притоком свежей воды, и пропалывали, и делали всё то же, что, в принципе, делали и с водорослями и устричными плантациями. (Собственно, ничего нового тут нет – в земных океанах так же заботятся о своей кладке многие рыбы.)
А поскольку всё это добро может расти только на не слишком большой глубине – там, куда достигает солнечный свет – собственно обжитых территорий на «жизненно доступном пространстве» не так уж много. И драки за «лучшее место под солнцем» здесь случаются всё время. И отнюдь не являются пустой формальностью, или аналогом «рыцарских турниров».
Подумав, я пришёл к выводу, что всё это до боли напоминает старый добрый феодальный строй, с его Правом первой ночи, старшим сыном-наследником, фамильным Замком, воинственными подлыми соседями, и барщиной. И, конечно, поселения мастеров-кустарей. (зачатки городов?) Плохо только, что каннибализм здесь в порядке вещей.
Но, как говорится, со своим уставом, да в чужой монастырь… Вот именно.
Раз в их обществе принят такой уклад, значит – он оправдывает себя. Общество выживает. И даже ведётся искусственный отбор – на самого сильного. Ну, и на самую здоровую и плодовитую. Дряхлых и слабых здесь не бывает – их попросту побеждают и съедают.
Хм… Собственно, при тех крайне ограниченных ресурсах, которыми они обладают… Да и мяса взять больше негде – всех рыб и морских млекопитающих они истребили ещё пятьсот лет назад. Чтоб не покушались на их икру.
И вот ещё что: первооткрывателей Новой Зеландии всё на той же земле-матушке поразило то же самое – там очень даже мило ели друг друга. Точно так же, как на островах Кука аборигены ели друг друга, и съели и самого Кука. И численность племён практически не росла. И искусственный отбор на самого сильного и коварного был ничуть не изобретательней, чем здесь.
Поистине, человеческая мораль очень… гибкая штука. И здорово способна подделаться под рациональные условия для выживания вида. А разве у животных – не почти так же?
Говорю же – Мать у меня освоила все доступные материалы по ксеноистории и социологии. Поэтому в два счёта просветила меня в отношении «гуманизма» и «порядочности» людей, как носителей высших моральных ценностей.
Вот блин. С этой точки зрения мы выглядели как злобные и подлые хищники-каннибалы, прагматично подгоняющие нормы поведения и религию к своей примитивно-потребительской натуре.
«Подсиживание», интриги и клевету на коллег по работе тоже ведь можно рассматривать, как узаконенное убийство. Только не напрямую, а опосредованное, и замедленное…
Бедные клерки.
Мне пришлось три раза переспрашивать Мать, иначе я её мудрёную терминологию не смог бы в таком простом и доступном виде записать здесь, в чёртовом журнале. А теперь – порядок.
Можете читать, и наслаждаться, как всё получилось просто и доступно. Я и сам перечитал – мало ли. Может, чего существенного упустил. Вроде, нет. Почти как научный доклад.
Но в тот момент, пока наша сыворотка ещё действовала, я всё спрашивал и спрашивал – хотел выяснить и подробности жизни, и религиозные догматы, и историю. Особенно меня интересовало, конечно, истребление наземников.
Истребление было безжалостным. Убили всех, даже грудных детей. Ну, и, разумеется, съели.
И сушу навсегда… покинули!
Потому, что уже нашёлся некто ушлый (или – ленивый), который осознал, что можно манипулировать могучим врождённым инстинктом, побуждающим к умственной лени.
То есть, это – когда человек не стремится познать явления Природы и окружающего Мира, а просто верит, что всем заправляет какой-то Высший Разум, построивший и поддерживающий Мировой Порядок.
И чтобы человеку жилось хорошо, нужно это всезнающее и грозное существо – умасливать. Ну, там, приносить ему жертвы. Молиться на него. И, конечно – содержать на своём горбу целый штат профессионалов, которые-то уж смогут выпросить у Бога то, чего каждому просителю надо. То есть – священнослужителей Нового Храма.
И вот этот некто ушлый основал этот самый Новый Храм, и воткнул его филиалы в каждом поселении-мастерской, и провозгласил основные догматы-постулаты Новой Религии, как бы сближавшей и объединявшей всех подводников. И задающей основные принципы их общественных отношений.
Сама по себе мысль на первых порах, вроде, здравая…
Догматы позволяли избежать напрасных потерь при боевых действиях. Кроме того, они заложили те самые принципы искусственного отбора, которые применялись и по сей день. И, конечно, они узаконили как норму жизни выделение положенной доли всем священникам-служкам Новой Религии – церковную десятину. (Правда, справедливости ради, отметим, что здесь она была всё же – «Двадцатина!»)
В Новых догматах веры, (как, собственно и в любых, известных нам с Матерью по ксенокультурам) было помимо отвлечённо-философского, и сугубо прагматичное зерно.
Так, когда выяснилось, что при долгом нахождении солдат на суше у подводников возникают расстройства вестибулярного аппарата, последовал запрет на сушу. Было запрещено не только воевать и жить там, но и просто – выходить. (правда, уже после окончательной победы…)
Когда практика показала, что без защитных костюмов нежная кожа быстро обгорает на воздухе и солнце, после чего происходит крайне болезненная линька – последовал запрет и на воздух. И, соответственно, построили и дома-пузыри, и изготовили костюмы для всех специалистов соответствующей квалификации.
А у специалистов этих здесь имелись огромные привилегии и права!
Выучившийся из подмастерья Мастер, а затем и Верховный Мастер, мог даже Вторую жену себе позволить (!). Правда – ему предстояло путём сложных процедур отсева вырастить и обучить себе квалифицированную замену. Думаете, это просто – «отсеивать» каждый год тысяча девятьсот девяносто девять недорослей?! Вон – наш присмиревший типчик чуть не плакал, когда рассказывал об этом.
– И где же все эти… отпрыски… живут?
Да вот как раз в таких поселениях-мастерских. И пищевые плантации обрабатывают только самые… тупые. (Чёрт – в который раз приходится признать в их традициях и укладе жизни определённую… логику. И рационализм.)
– А что, мастером может стать только твой сын?
– Да! – ух ты, во взгляде даже блестит что-то вроде гордости, – Я Верховный Мастер в сорок третьем поколении! И мой старший сын – Хвала Пау! – будет готов взять всё в свои руки уже сезона через два!
– А что же после этого будет с тобой? Ты останешься жить в поселении?
– Вот ещё! Я, как человек, с честью исполнивший свой Долг перед сообществом, отправлюсь в Великую Бездну! На вечный отдых в «Кущах Эдема»!
Не совсем довольный переводом, я переспросил. И точно! Просто волосы дыбом становятся!
Эти бедняги считают за честь бессмысленно сгинуть в недрах глубоководных впадин и желобов, в вечной тьме и холоде! Правда, они-то не знают, что там всего плюс два градуса, и мрак – как у негра в … (извините). А считают, что там – реально Райские Кущи.
Из принципа я задал несколько вопросов о том, как живётся в местном Раю. Мать смогла пополнить нашу коллекцию ксенофольклора парой-тройкой оригинальных легенд. Которые интересны только специалистам-историкам, и ей самой. И нисколько не заинтересуют ни вас ни меня.
Поэтому, очень кратко пересказываю то, что более-менее оригинально: «Легенда о создании людей и земли (Тьфу ты – воды!)».
«Вначале ничего не было! Но потом Пра-Отцу Пау стало скучно.
И вот, чтобы развеять скуку, решил он создать племя людей (Разумеется, во всём похожих на него! Прим. моё!), и смотреть на них, как они будут жить, и что делать…
Но – нужно же где-то их поселить! И вот, за три дня Пау сотворил великую Бездну, и сделал так, чтоб она стала извергать потоки живительной воды. Вода очень скоро залила весь Мир.
Из водорослей и донного ила Пау сделал первого Человека.
И поселил его в Раю, в Бездне.
Но не мог человек плодиться – так как не было у него Женщины. Тогда Пау плюнул в воду, и заставил человека плюнуть тоже. И из этого плевка, и наземной (!) пыли слепил Пау человеку женщину. И вот человек стал плодиться, и заселил весь Рай, и Океан, и выбрался даже на сушу.
Тогда Пау сказал: – Вот, я дал им Рай, и нет у них ни забот, ни хлопот, только знают, что жрут, с… (ну, то, что рифмуется со словом «жрут»!), и плодятся! И так и не делают ничего из того, что должны делать все Люди, (в том смысле – что не почитают меня, мудрого и доброго, давшего им… и т.д.) а только развлекаются. (ну, в оригинале – другое слово, но примерная суть такая. Прим. снова – моё!)
Уничтожу же их, и сделаю… как-нибудь потом… Других – не таких ленивых и похотливых!
И высохла вся вода в Мире, и задохнулись все старые люди.
Но снова стало скучно Пау. И снова напустил он в бездну воду, и создал других людей – теперь из слюны и ракушек.
Но и этих людей постигла та же участь…
Третьих людей Пау сотворил из воздуха и глины. Эти сбежали из Рая, и стали жить там, откуда происходили их корни – на земле. И Пау было интересно наблюдать, как они грешат.
Но возгордились и эти люди, и захотели вернуться в Рай – чтобы вечно ничего не делать, и выгнать оттуда самого Пау.
Для этого они, возомнив себя Творцами, сами создали нового человека, и выпустили его в Океан. Но новый Человек не захотел жить вместе со старыми людьми. Он хотел сам жить в Раю.
И тогда позавидовали ему старые, наземные люди, и стали воевать со своими созданиями.
И увидев, что их истребляют, испугались новые люди, и воззвали к Пау: «– Помоги нам, Отец Отцов! Дай нам Оружие против злых наземников!»
И Пау услышал, и дал оружие. Но поставил условие: только самые достойные, всю жизнь работавшие для блага людей, имеют право войти в Рай! Да и то – только воспитав себе смену!
И стало так…»
Слушая перевод из уст Матери, я то смеялся, то плевался.
Вам-то легче, вы читаете это в сокращённом и вразумительном (Ну, в меру моих скромных возможностей!) пересказе… А мне каково было?
Ладно, когда Чардоу дошёл до того момента, как у них появился Первый Пророк (ну, который научил их, сирых и убогих, как жить-то!) я соскучился, и задал последний вопрос – кто у них в Правительстве, и где оно расположено.
Ответ потряс меня. Нет, реально потряс.
Правительства нет.
И он даже и не сразу понял, что мы с Матерью имеем в виду – сама идея общего руководства всеми Ихтиандрами, как Народом, просто не укладывалась в его голове!
Я выразил свою озадаченность традиционно. Вот повезло беднягам…
– Хватит чесать затылок! – сердито этак говорит Мать, – А то там будет плешь. Я знаю: ты думаешь, что им повезло. Могу тебя заверить – ничего подобного. Их общество самоорганизовано так, что любая центральная власть только мешала бы его стабильности. Хватит с них и служителей «нового Храма».
– Да нет, Мать – ерунда получается! Они же так… всю дорогу и будут прозябать в «Средневековье» – ведь нет никаких стимулов к прогрессу!
– Им от этого плохо?
– Ну… Наверное, нет. Здесь всё прямо по Дарвину: выживает сильнейший, подлейший и наглейший…
– Вот именно. А если ты о том, что в космос они не выйдут никогда – так это, как мне кажется, только на руку остальным разумным расам. Подумай сам: вот, прилетят такие на землю. И что они подумают первым делом? Точно – как бы заселить её всю – нашим братом! А ну-ка, повыбьем всех чёртовых сухопутных крыс!.. Со всеми вытекающими последствиями.
