Андрей Арсланович Мансуров
Я подобрал это на свалке
Вот и я решил не отставать – надо же хоть раз в жизни отдать дань традициям…
Включил на полную все сканнеры (Вот они-то и жрут львиную долю электричества от третьего реактора!), и на четверти световой медленно так вплываю туда.
В том, что ловить тут нечего, убедился быстро. Облако – и облако. Красот внутри нет – это вам не туманности какие. Зато опасностей – хватает.
Ну, водород-то особого вреда не приносит, а вот мелкая каменная пыль прямо-таки съедает экраны наружных камер и сенсоров. Поэтому пришлось закрыть всё колпаками, (а то от этого дроблёного кремния даже защитные поля не спасают) и лететь только по сканнерам. Но главная опасность, конечно – Серые Карлики. Как у нас называют массконцентраты. Правда, такой не больно-то обнаружишь, пока поздно не станет, и не погибнешь в ужасных муках, придавленный к полу своим же весом, увеличившимся, когда сдохнут гравикомпенсаторы, до веса слона. Или кита.
Но я-то умный. И не жадный – поставил себе гравитестер (почти четверть моего среднегодового «заработка»!).
Разумеется, первый пролёт сквозь облако ничего не дал. Пришлось развернуться, продвинуться на восьми световых немного вдоль, да и углубиться снова.
А что – так можно делать хоть всю жизнь! Облако тянется через три галактики. У него только толщина и высота (если правильно называть их так) ограничена, а вот длина… Никто, по-моему, так до края и не добирался.
На пятый заход мне повезло. Или – не повезло. Это – с какой стороны посмотреть.
Выявил мой «каменный» сканнер малюсенький кусок камня. Ну как – малюсенький. Было в нём, наверное, метров сорок в длину и ширину, а в высоту – около двадцати.
Больше всего похоже на те обломки, в которые превратился старый добрый Фаэтон там, дома. Я бы, может, не почухался, если бы эта штука не повернулась (она медленно вращалась, хотя отдельным обломкам это никогда не свойственно), и мой новый сканнер металлов вдруг не дзынькнул, обнаружив признаки этих самых металлов – причём разных! Что само по себе было странно – камень, по идее, и не должен их экранировать!..
Заинтересованный, я, конечно, затормозил и причалил. Если зацепление тремя силовыми тросами за кусок, который мельче моего «Лебедя», можно так назвать.
Ну, обмундирование, на всякий случай, одеваю по-полной: тут тебе и экзоскелет, и лазеры, и гранатомёт, и «дымовая завеса». Плазменные пушки тоже весят немало – поэтому скраппер в боевом облачении только чуть-чуть отличается от морского пехотинца, и уж можете не сомневаться – ничем ему при случае не уступит!
Вот спускаюсь я на этот милый обломочек, и прямо жалко мне его: если кто там и ждёт меня, коварно затаившись, то делает он это на свою же голову! Хе-хе…
Живых, впрочем, никого не обнаружил.
Зато обнаружил нечто, напоминающее замурованную когда-то шахту.
Пробка из вещества, похожего на бетон, затыкала колодец почти метрового диаметра.
Правда, когда огромный скальный массив, составной частью которого когда-то был мой камушек, раскололся, трещина прошла аккурат по колодцу. И – нате вам! Древний клад целёхонек, и уже даже вскрыт. Доставай – не хочу… Ха!
Конечно, хочу.
На дне колодца оказалась шаровидная полость, отделанная изнутри толстенным слоем странной как бы губки. И я сразу понял – это она гасила показания магнитометра. Отлично. Нам такой материал нужен: экран от магнитного излучения, насколько я помню, нашей наукой ещё не придуман! Вояка Лесли мне за такое добро отвалит не меньше пятидесяти кусков! А я уж поторгуюсь!..
Поэтому в первую очередь я выпустил буры, и отработав породу вокруг шаровой полости, всё это дело из камня высвободил. Ну, веса в невесомости нет, зато есть куча инерции. Помучился, пока разместился со всей этой ерундой в шлюзовой.
А кроме шарика-то этого с его начинкой, ничего путного и не обнаружилось на камушке.
Позже я осмотрел там всё ещё раз – полный ноль, как будто кто специально эту штуковину спрятал на затерянном в пространстве космическом теле, а оно возьми да тресни. Ну, или получило как следует от какой-нибудь блуждающей кометы. Или астероида.
Хотя тогда мне такой расклад был очень даже в тему: страсть как люблю зарытые клады, и вообще, всё, что можно продать! Да подороже! И тогда уже – на пенсию!
Впрочем, кому я голову морочу. Стоит заикнуться – хихикает даже Мать…
Вот, сопя и вожделея, затащил я эту метровую сферу в лабораторию. Конечно, после «карантинных процедур» в тамбуре. Если есть какие известные-неизвестные бациллы, или космические споры, за пару минут все сдохнут. От жёстких излучений и разных страшных химикатов, которыми корабль каждого скраппера оснащён, словно химический завод.
А меня скафандр защищает.
Ладно, продезинфицировались.
Вылезаю из экзоскелета, потом и из скафандра. Нюхаю эту штуку. Ого! Пахнет!
Мы, скрапперы, завсегда любим что новое – смотреть, щупать и нюхать. Так вот – такого запаха я уж точно до этого не нюхал. Ткнул туда газоанализатор, и всё прочее. Говорю:
– Мать! Проведи, пожалуйста, полное обследование. Такой дряни мы, вроде, ещё не находили… Я пока помоюсь. – и пошёл себе в душевую.
Скафандр, конечно, у меня хороший, только вот комплекс у меня: всё кажется, что там жутко воняет.
Мочой и потом. Не говоря уже о прочих выделениях человеческого организма. Мать утверждает, что всё стерильно и антисептично, но мне всё равно кажется… Что лучше лишний раз помыться.
Чтобы мыться, да и вообще жить поудобней, гравитацию я держу на ноль девяносто пять «Ж». Так и от атрофии мышц подстрахуешься, и напрягаться особо не надо. (Зато уж когда тренируюсь – ставлю наоборот: на один и два! А когда особенно сердит на себя, болвана любимого – и на один и четыре…)
Когда я через полчаса, чистый и ароматный, зашёл в лабораторию, всё уже было готово.
Мать разъясняет, как по полкам раскладывает:
– Покрытие объекта толщиной от десяти до тридцати сантиметров. Поглощение всех видов излучения практически стопроцентное. Если бы не отверстие на передней части, проделанное, вероятней всего, небольшим метеоритом, найти объект имеющимися на корабле сенсорами было бы абсолютно невозможно. – а я как раз осматривал это самое отверстие.
Точно, сорвало с ящика всю переднюю обивку, или там, изоляцию, и видно наружную стенку.
– Передняя стенка изготовлена из сплава карбида вольфрама и ниобия с включением двух неизвестных мне металлов. Вскрыть возможно. Однако одних алмазных резаков может и не хватить, и рекомендую применить сапфировый лазер. По моим данным, прочность по шкале Мооса: девять целых шестьдесят три сотых, так что его «щадящего» режима должно хватить. Да и воздух в «Лебеде» сильно не нагреем.
Мать у меня всё-таки молодец. Сразу зрит в корень – конечно, я буду эту штуку вскрывать! Впрочем… Вначале хорошо бы…
– Мать! Можно ли удалить внешнее изоляционное покрытие так, чтобы как можно меньше его повредить? Оно-то, надеюсь, не слишком прочное?
– Прочность экранирующего слоя менее двух целых и тридцати восьми сотых. Удалить его сейчас?
– Да. – на то, чтобы тремя манипуляторами и четырьмя виброножами аккуратно, цельными долями, срезать все оставшиеся стороны странного экрана, ушло минуты полторы.
И вот этот металлический ящик передо мной.
Примерно полметра на полметра на полметра. Куб, стало быть.
Я обошёл вокруг. Ничего необычного – металл казался похожим на серебро. Матовый. Интересно, сколько лет эта штука скиталась по просторам Вселенной, пока не попала ко мне на растерзание? Впрочем…
В такой ситуации каждый скраппер больше всего боится, что всё может случиться с точностью до наоборот! Как не вспомнить хотя бы того же Пита…
Но – говорю же, трусов у нас нет. Впрочем, и беспечных бесшабашных дурачков тоже. Не выживают.
Попинал я кубик ногой. Звук глухой. Спрашиваю:
– Сколько ему лет?
– Определить невозможно. – мне послышался в голосе Матери раздражающий смешок. Она у меня, вообще-то, врать не обучена, и издеваться, вроде, тоже, так что всё, что мне кажется иногда – это последствия слишком долгого одиночества. Ну, или общения с компьютером и Роботихой.
– Почему? – спрашиваю очень вежливо.
– Нет образца.
– Ну так отбери. Прямо сейчас! – я уже начал грозно хмуриться.
– Значит, ты отменяешь приказ «не вонять мне тут горелым карборундом»?
– Мать… Твою… Да, отменяю!..
Мать выдвинула ещё пару манипуляторов, алмазно-корундовый диск завращался как бешенный, и в подставленную кювету полетели искры и частицы. И диска и ящика.
Да-а, воняло, конечно, жутко. Но чего не вытерпишь для науки!..
Кювету Мать засунула в брюхо шкафа-универсального анализатора – там и микроскоп, и хроматограф, и масс-спектрометр, и всё прочее «мирно сосуществует». Хотя не поручусь, что когда я отворачиваюсь, все эти продвинутые и очень умные приборы не дерутся друг с другом, словно дикие коты. Иначе как объяснить, что почти каждый рейс приходится всё это добро перенастраивать?!
– Возраст определить не удалось. – говорит после пяти минут эта юмористка. – Воздействие внешних и собственных разрушающих факторов абсолютно не поддаётся анализу. Материал слишком прочен, радионуклидов нет вообще, и ни с чем таким прежде я не встречалась.
Умеет же она вызвать раздражение, когда хочет… Ладно, попробуем с другого бока:
– Определи тогда возраст чехла.
– Пыталась. Результат тот же.
– Ах так… Ну, а возраст вмещающей породы? Скалы и… бетона?
– Возраст скалы: от семи до шести с половиной миллиардов лет. Бетона: от четырёх – до трёх с половиной. Миллиардов. Удар метеорита, вскрывшего полость, произошёл не позднее двух миллионов лет назад. – нет, мне показалось, как всегда. Мать абсолютно спокойна и равнодушна.
– Выходит, этой штуковине никак не меньше четырёх миллиардов лет?
– Да. – вреднюха она у меня всё-таки. (Собственно, есть большая доля вероятности, что к этому и я приложил руку – я, как вы уже догадались, далеко не ангел!) С ней не поспоришь, и на неё не поворчишь. Молчит, когда знает, что лучше не раздражать меня. Впрочем, я уже обдумывал, как продам чёртов «уникальный» металл доктору Натану Гроссману из Массачусетского технологического. Такое тоже потянет тысяч на тридцать, не меньше. Сбагривать и то и другое воякам, было бы, конечно, слишком глупо, хотя они и дали бы побольше. Нет, обычаи надо уважать: не больше одной игрушки в одни руки!..
– Можешь вскрыть чёртов ящик?
– Да. Вероятно, на это уйдёт около часа.
– Действуй. Позовёшь, когда откроешь. Режь прямо пополам. Вот здесь.
Мать занялась делом, используя маломощный сапфировый лазер и аргонокислотный флюс для охлаждения, и включив на полную вытяжку в трюме, а я пошёл посмотреть, что там ещё есть на камне: вдруг я чего пропустил.
Ну, не сам, конечно, пошёл – дроида пустил. Он у меня мужик хозяйственный, если чего найдёт – сам доложит, или притащит. Правда, однажды он мне кучу мраморных муравьёв притащил!
Пришлось весь арсенал ядохимикатов и огнемётов задействовать, иначе расчленили бы мою посудину на мелкие кусочки, да скормили бы матке своей: она строит дом колонии в том числе и из переваренного металла, а уж кислотой плюётся – метров на шестьсот! Зато теперь-то, после перенастройки программы, дроид бежит прочь, стоит ему заметить хоть что-то, отдалённо напоминающее мраморного муравья, со скоростью в три световых!..
Нет, ничего путного. Да и вообще ничего. Камень и камень.
Тогда я поел. Помню, как сейчас: это был борщ. И котлеты. О-хо-хо…
Слышу сигнал.
Захожу в лабораторию – всё готово. Две половинки аккуратно разъединены. А между ними – ещё ящик. Сорок на сорок на сорок. Да чтоб вас!.. Вот уж упаковали от души.
Осмотрел я располовиненный ящик. Ох и прочный! Стенки толщиной сантиметра три.
А на ящике – снова прокладка из того же пористого материала, что и снаружи.
– Мать, – говорю, шевеля желваками, – отдели её, пожалуйста.
Вот. Кто думает, что у нас жизнь – сплошной праздник и веселье, сильно ошибается. У нас – сплошная рутина. И нудная работа… Хорошо хоть, пилить, сверлить и долбить приходится не мне лично! Или, правильней сказать – не всегда мне лично.
Под слоем оказался снова металл. Такой же. И на верхней грани – надпись.
Ну а как ещё назвать? Буквы, хоть незнакомые и наклонные, но ясно, что – буквы. И много их. Целый манускрипт. А сверху – отдельная строка. Вроде, название.
– Солнышко, – говорю. – Ты у меня по всем языкам Вселенной спец. Действуй. Переводи.
Мать изучала надпись не меньше минуты. Потом говорит:
– Недостаточно данных для точного перевода.
– Ладно. Переводи не точно, а хотя бы приблизительно. Общий, так сказать, смысл.
– «Абсолютная спутница жизни. Инструкция по применению».
– ?!..
– Самым подходящим словом, наиболее достоверно передающим смысл идиомы, (тут она что-то провякала на чуждом и весьма гнусно звучащем наречии) является – «абсолютная». Но возможны и варианты: самая желанная, бесподобная, эксклюзивная…
– Хватит! Я знаю, что ты словарь синонимов читала. Лучше скажи, что там дальше, в инструкции. – нет, вы точно уверены, что у электронных мозгов не припасено для нашего брата ехидства и тщательно скрытой покровительственности?!..
– «Это военная разработка. (вероятность такой трактовки – более восьмидесяти процентов) Предназначена для использования в период противостояния или мирного сосуществования с предполагаемым противником. Установленная заводом-изготовителем ПОЗИЦИЯ активатора – первая. Рекомендуется для нейтрализации ярко выраженных лидеров.
Позиция номер два предусматривает смену режима на противоположный. Рекомендуется для деморализации слабовольных партнёров по Альянсу. (Вероятность такой трактовки – более семидесяти семи процентов.)
Других способов использования не предусмотрено. Недопустимо применение основных режимов против типов объекта атаки с противоположными… психосоматическими характеристиками. Абсолютно недопустимо при использовании попадание к противнику позиционного переключателя.
Будучи однажды приведена в действие, ни выключению, ни уничтожению не подлежит. Рекомендуемые носители: половозрелые самки атакуемого вида разумных существ. Или биомеханические модели андроидного типа. С техническими параметрами… – показалось мне, или Мать запнулась? – Параметры с достоверностью в восемьдесят с половиной процентов.
Однако, насколько Я могу судить, они вполне соответствуют тем, которыми обладает наша Ива. – вот ревнивая коза! Она так и сказала – «Наша Ива»! Тычет мне в нос, что Ива – тоже часть оборудования. Ну, в принципе, конечно, так и есть.
Но уж больно нужная часть!
Странно. Раньше я что-то не замечал, чтобы она роботиху недолюбливала, или ревновала столь открыто. А тут – чуть ли не в прямую намекает, что если кому и быть подопытным кроликом, так это… Ага, нашла дурака – так я и согласился!
Впрочем, посмотрим. Ведь, не испытав, эту штуку и не продашь…
Иначе как же узнать, сколько за неё заломить-то?!
Но проблема в том, что «половозрелых самок» моего вида на «Лебеде» отродясь не водилось. Да и страшновато как-то испытывать на них.
Мать между тем бубнит себе, как ни в чём не бывало:
– Обязательное условие для применения: наличие не менее двух полов у объектов нападения. Второе обязательное условие: объект для внедрения Спутницы должен принадлежать к более слабому полу, желательно производителю потомства. Впрочем, последнее не обязательно. Желательное условие: чтоб самка была физически здорова.
Характеристики боевых режимов: Первый. Режим доминирования. Второй. Режим подчинения. Для смены Объекта Атаки нажать кнопку в торце Переключателя. Примечание – объект в этот момент должен находиться не далее метра (точность перевода цифрового значения – более пятидесяти семи процентов).
Заключение: Изготовитель гарантирует безаварийное и непрерывное функционирование устройства в течении срока не менее … Пяти миллиардов лет с момента включения».
– Сколько… лет?!
– Срок приблизительно соответствует этой цифре. Точность её перевода – более девяноста трёх с половиной процентов.
– Но это же сравнимо с… возрастом нашей Солнечной Системы?
– Да.
Я заткнулся. Уж в чём-чем, а в намеренном искажении фактов, именуемых ложью, мне Мать отродясь уличить не удавалось. А поскольку в её программу введён режим само-, и моего сохранения, она будет и дальше стараться сохранить в целости и неприкосновенности и корабль и меня, понимая, что без нас очень скоро прекратится и её функционирование. То есть, даже если она доведёт «Лебедя» до системы с людьми, если я буду мёртв – те, кому достанется корабль, вряд ли захотят сохранить сильно бэушный, да ещё и чужой, комп. Слишком много от него зависит. Выломают её к чертям, а новый, персонализированный под кого-то, – вставят.
То есть, она умрёт.
Вот на это я очень сильно рассчитываю – на её жажду самосохранения. Про первый Закон Роботехники я уж и не упоминаю – он задаётся жёстче всего остального.
Так что специфика работы скрапперов и их бортовых компьютеров весьма своеобразна: они стараются удержать нас от опрометчивых и откровенно глупых поступков. А потом минимизировать вредные последствия нашего непослушания…
Сочувствую им.
В смысле, нашим бортовым компьютерам.
Я осмотрел чёртов «ящик Пандоры» ещё раз. Даже попинал ногой. Звук такой же. Хм.
– Переверни-ка его.
Ух ты! На днище расположены какие-то круглые ручки и шкалы… И – большая кнопка.
– Мать! Ты почему не сказала о том, что этот сейф можно открыть, не повреждая?
– Ты не спрашивал об этом.
Тупое всё же у неё чувство юмора. Или…
Или она тоже боится того, что там, внутри?!
На то, чтобы сходить к себе, и принести моё рабочее оборудование, ушло минуты три. Вот хорошо, что не выбросил. Хоть и не использовал почти тридцать лет… Надеюсь, квалификация не прокисает. Всё-таки, обучался у лучших в этом деле! Правда, не ждите, что назову их имена – вот уж плохая была бы услуга!..
Установил всё что надо, на сейф.
Работаю я, больше всего полагаясь на осязание. На слух. Ну и на инстинкт.
А поскольку на корабле никогда абсолютной тишины не бывает – работают кондиционеры, насосы двигательной системы, аппаратура жизнеобеспечения, и прочее крайне нужное, но жутко шумное оборудование – пришлось вылезти в вакуумную камеру шлюза. Хоть и в скафандре, зато ничто не мешает. Эх, где мои тридцать лет… Или хотя бы сорок.
Сейф я вскрыл за час. Сознание собственной высочайшей квалификации и профессионализма прямо-таки распирало меня, пока Мать не сказала:
– Высокая вероятность бактериального заражения. Рекомендуемые процедуры: санитарная обработка всеми видами антибактериального оборудования!
– Действуй. – буркнул я, осознавая, что ей всё же удалось слегка подпортить мой триумф: раньше-то я сам думал, предусматривал и справлялся с кислотой, бациллами и прочими хитрыми охранными заморочками от хозяев вскрываемых мною сейфов…
Ну, правда, это всё-таки происходило на планетах.
Мать, как всегда дотошно, с помощью манипуляторов, обработала всё и лазерами и ультрафиолетом, и жёстким излучением, и даже ядохимикатами, которые мы применяли против кремнийорганических мутантов с Цирцеи-3. Только через десять минут мы с ящиком и его содержимым были признаны стерильными, и впущены обратно на корабль.
Вот и настала пора заглянуть этому красочно описанному безобразию в нутро.
Ну, традиции соблюдены – снова передо мной куб. Из всё того же изолятора.
Достали они, эти перестраховщики инопланетные, хуже телерекламы!
Пористый материал Мать удалила быстро. После чего на лабораторном столе остались: овальный предмет, жутко напоминающий страусиное яйцо – и формой, и цветом, и размером. И толстый металлический жезл. Повертев его в руках, я обнаружил переключатель с двумя возможными положениями, и толстую кнопку в торце. Вот чёрт – пока всё совпадает. И – понятно. Это, стало быть, пульт управления. Позиционный Переключатель.
А это?..
– Мать, что в яйце?
– Определить невозможно. Устройство непрозрачно для любых видов излучения.
– Распилить… сможешь? – первый раз слышу, чтобы хоть что-то хоть чем-то из нашего арсенала не просвечивалось.
– Нет. Материал яйца и пульта управления прочнее, чем любые из наших инструментов. Лазеры и плазма их тоже не возьмут.
Ни фига себе… (это если говорить культурно) Похоже, эта дрянь и вправду может просуществовать пять миллиардов лет.
– А как насчёт ядерного… Или водородного взрыва?
– С вероятностью до девяносто шести процентов, устройства выдержат и такое воздействие.
Я же говорю: умеет она у меня сформулировать красиво.
– Твои рекомендации по возможным способам полевых испытаний.
– Я бы не рекомендовала вообще…
– Да, я знаю! Просто скажи, как включить, и чего ожидать, если предположить, что я соглашусь использовать нашего «андроидоподобного» робота.
– Включать не нужно – устройство активируется автоматически. Достаточно будет просто подвести нашу Иву на расстояние метра к… Яйцу. Ожидать нужно применения боевого режима, изначально заданного переключателем. Вероятнее всего, это будет доминирование. В чём конкретно состоит содержание этого режима, выяснить невозможно без соответствующей проверки. В полевых условиях.
– И… как потом, после проверки, это дело выключить?
– Выключение, как я уже говорила, не предусмотрено. – ну, если это не ехидство, то я – пингвин! Причём – розовый.
– Подожди-ка, Мать… Ты хочешь сказать, что Ива уже навсегда останется в… первом режиме?
– Нет. Возможно переключение её во второй режим. Или полное переключение – как я поняла, на другого человека, то есть – новый «Объект Атаки», при активации кнопки переключения. Ведь пульт управления у нас!
– Ага, понятно. То есть – «запасного идиота» для перенастроя этой штуковины с меня на какого-нибудь другого идиота мы, если что, найдём… Хотя я не это имел в виду. Я-то – …рен со мной. Я хотел спросить, можно ли будет вернуть… все индивидуальные черты нашей Ивы потом, когда мы всё это испытаем?
– Нет. – нотки злорадства прозвучали, или это всё моя мнительность? – Индивидуальность нашей Ивы, вероятней всего, навсегда будет вытеснена этими новыми сущностями, или, если хочешь, личностями, заложенными в боевые Режимы, и навсегда стёрта из её памяти. И поскольку оболочка, препятствовавшая работе устройства, удалена, оно активировано, и уже не отключится пять миллиар…
– Вот чёрт!.. Тогда прикажи Иве держаться подальше от этой штуки. Пока. – я призадумался. Как там говаривали раньше – выпустил джина из бутылки?.. Н-да… Испытать, конечно, хочется. Да и нужно бы испытать.
Но жертвовать Ивой тоже как-то… Жалко. Получится, что мы её, какую-никакую, а – индивидуальность… Обменяем на возможность заработать большие деньги. Продадим её личность. Ну, как в рабство. А это довольно-таки подло. Хоть она и робот. Но – своя же!
Да и привык я к ней. Она где-то часть оборудования…
А где-то, всё-таки – и меня.
– Что же делать?
– Есть вариант. Вернёмся в любой порт любой планеты, и приобретём нового андроида.
– Отличная идея, Мать. Только ждать полтора месяца! Или когда мы там долетим до ближайшего супермаркета?..
– На восьми световых – за пятьдесят три дня.
– Ну видишь – слишком долго. Да и опасно – вдруг там эта штука сбежит от нас в какого-нибудь… э-э… доступного андроида, да и затеряется в толпе. Ищи её потом!..
– Напоминаю: без переключения активатора на новый объект никто никуда не сбежит.
– Ладно. Хорошо… А… В самом крайнем случае: если нам придётся Иву… хм… э-э… деактивировать – чем это грозит нам? Эта штука… не переселится в… тебя?
– Я просчитала вероятность такого развития событий. Необходимость в «аварийном» уничтожении андроида – не более семнадцати процентов. «Вселение» в меня – менее одной тысячной процента, так как мои параметры не подходят к техническим данным изготовителя. У меня нет… э-э… соответствующих стимуляторов для мужских особей. – нет, она точно злорадствует потихоньку. А ещё мне нравится, как она называет самую обычную женскую задницу и сиськи – «стимулирующей» «мужских особей» штукой.
Нет, тут-то всё понятно: кому хочется терять пусть механическую, но индивидуальность.
Но, оказывается, Мать ещё не кончила с угрозами. Или попытками соблазнения:
– А если нашего андроида всё же придётся ликвидировать, то для продолжения работы устройства достаточно будет нового робота снова приблизить на метр к яйцу.
Помню, я тогда что-то ещё выяснял, спрашивал – что, да почему, да какие последствия, и как предотвратить… Мать мне талдычила про вероятность того, да сего… Ещё помню, в первый день так ни к чему и не пришли.
Осталось чувство неудовлетворённости. Ну, оно-то, наверное, знакомо каждому. Этакая скребущая дно души крыса. Особенно когда вот, вроде, вожделенная Вещь… Многообещающие перспективы… А не воспользуешься!
Ну, почти как с локтем: близок, да – не укусишь!
После очередной ночи, проведённой с Ивой, я всё же решился. Захотелось мне посмотреть: что же это за оружие такое для «деморализации» врага можно сделать из андроида женского пола.
Да и скучновато мне уже с ней стало: Ива как Ива, ни мычит, ни телится… Не захочешь – не предложит, не прикажешь – не развернётся… Где эти, мать их…
Задор и живость? Разнообразие ощущений? Опять же – поговорить…
Да и какой скраппер не ищет себе, как уже говорил, на … приключений! И не только в Космосе, а вообще – везде, где получится! Это, как говорится, у нас «в крови!»
Вот к утру я и надумал.
Правда, чтобы совесть потом не мучила, честно сказал Иве:
– Дорогая! Сегодня я собираюсь подключить к тебе новую личность. Ты… будешь по-другому смотреть на мир, и, возможно, на меня. И на наши отношения… – ну, или что-то в таком роде.
Ива девушка конкретная, не спросишь – не говорит. На моё предупреждение только кивнула. Дескать, «Поняла. Не возражаю». Да, собственно, роботы и не возражают. Прямо – как давешние рыбы. Их ловят – они молчат. Их жарят – ну, или на смертельно опасные миссии посылают! – они молчат. Вот поэтому в том числе я и…
После завтрака привёл я её в лабораторию, и подвёл на метр, и даже ближе, к яйцу. Яйцо как бы зажужжало, словно маленький трансформатор. Потом – затихло…
И – всё.
Ива стоит, как врытая, не шевелится. Я молчу, жду. Потом спрашиваю:
– Мать! Эта штуковина-то, похоже, не работает.
Мать говорит, с этакой лёгкой иронией и ненавязчивым сарказмом:
– Работает. Вот попробуй что-нибудь ей сказать. – и замолчала, как всегда, когда сердится.
– Ива, – говорю, – Помоги мне эти половинки перенести на склад, – и показываю на разрезанный первый ящик.
Будто подменили мою Иву. Смотрю и удивляюсь: словно очнулась – руки в боки, головку откинула, лицо ко мне повернула, и взор такой – прямо молнии мечет:
– Что?! Ты, здоровенный мужик, и хочешь меня – меня! – хрупкую и нежную женщину, использовать, словно я тягловая лошадь?! Да ты вообще всякий стыд потерял! Вон – проси Мать. Она тебе любую дурацкую железяку манипуляторами перенесёт в любой конец вашего чёртова летающего помойного ведра! А меня попрошу зря не трогать: у меня здесь свои обязанности! – и веско так на меня смотрит, – А если кое-кто хочет, чтобы я и дальше их исполняла… Пусть думает, что просит! – и тон такой… Реально сердитый! Отродясь не замечал!..
Я онемел. Мать, по-моему, тоже. Или, что вероятней – она просто предпочитала помалкивать: говорю же – она у меня умная. Пооткрывав рот, словно вот именно – рыба, спрашиваю:
– Мать… Это ОНО уже заработало?
Мать и слова вставить не успела, как Ива закричала:
– Да как ты смеешь?! Почему ты не обращаешься ко МНЕ! – Я же здесь! И я с тобой, между прочим, разговариваю! Ты и так меня достаточно унижал и третировал!
Меня проняло:
– Э-э!.. Хватит орать! Ты что, жена моя, что ли?
– Не смей со мной так разговаривать!!! Никакая я тебе не «Э-э»! У меня имя есть, между прочим!.. Да, я – ТВОЯ ЖЕНА! Хоть и гражданская, а Жена! Это и Гражданский Кодекс подтвердит! Ты живёшь со мной двадцать восемь лет! И за всё это время – только использовал! Ты меня – использовал! Ведь за все эти годы я от тебя слова доброго не слыхала! И это после того, что я для тебя всё это время делала! И вообще – хватит! Я требую уважения! Отныне не смей обращаться со мной, как с вещью – я всё-таки Женщина!
– Какая ты, к чертям собачим, Женщина?! – меня уже понесло. – Ты же не человек! Ты – чёртов робот! Женщины, между прочим, могут рожать! А ты – нет!
– Ну и что, что я не могу рожать?! Для этого есть выводковые камеры! – хм, тут она права, конечно. Выводковые камеры для ленивых и боящихся боли женщин, не желающих портить свою фигуру, и… все остальные важнейшие органы естественными родами, действительно, существуют. – А если ты о том, что я не могу забеременеть, то ты, ты… Грязная и мерзкая скотина! Свинья! Это подло и гнусно – тыкать мне в нос моей единственной бедой, несчастьем всей моей Жизни! Что я не смогу никогда родить тебе наследника – плоти от плоти твоей, носителя твоих ген!..
И это – ты! Человек, для которого я…
Тут она довольно картинно заломила руки, а глаза подкатила к потолку. В голосе слышу… Надрыв. Потом эта глупая механическая кукла как бы обессилено опустилась на колени, закрыла лицо руками, и… Разрыдалась! Да как!..
Вот уж чего от Ивы не ждал.
Какие-то всхлипывающие нотки в её голосе и бессвязном бормотании и подвывании прямо задевали за живое – ну, как ножом по сердцу… В головке, склонённой к полу, было что-то жутко трогательное. Если бы с Матерью можно было переглянуться, уж можете быть уверены – я бы так и сделал. А так – стою, баран-бараном, чешу в затылке. Про себя думаю: Мать ведь предупреждала. Но сейчас, когда я так вляпался, небось тоже в растерянности. Или – не хочет лезть в «семейные» разборки?!
Как же выпутываться-то?..
Подхожу к Иве. Она безутешно рыдает, могучие конвульсии сотрясают всё хрупкое тело… И хотя я и знаю, что никаких слёзных желёз в её конструкции не предусмотрено, всё равно жалко: почти тридцать лет вместе, всё-таки… И верно ведь – обращался я с ней так, как мне было удобно, не спросив, что она при этом чувствует, и хочет.
Стоп. Ого!.. Вот оно – я уже начал поддаваться. Причём – как-то… автоматически это получается! (Я же знаю, что крохотный и простенький процессор в её голове не может ничего чувствовать!!!)
Ух и сильная программа у этой Штуки! Наверняка она считывает мои мысли и эмоции, и вводит коррективы в своё (Вернее – Ивино!) поведение на основе своих чёртовых считанных данных. Вот: я уже готов был послать глупого робота куда подальше, так нет – она нашла наилучший и быстрейший способ меня утихомирить, и даже разжалобить!
Ладно, нагнулся я, похлопал её по тёплому и в меру мягкому боку, сам бормочу:
– Ну хватит, хватит… Ты же у меня умница. Ну прости – ляпнул сдуру. Но больше – никогда… Обещаю!.. Мы с тобой сколько лет вместе. И всегда так хорошо понимали друг друга. – она не встаёт, и всхлипывает себе дальше, хотя и не так сильно. Поднял её с пола за плечи, (Ух, и тяжёлая, кстати, для миниатюрной-то «женщины»!) гляжу в лицо…
