AnaVi
Черная Принцесса: История Розы. Часть 2
– А ты – моя причина!.. – Поцеловал он ее в лоб, не отрывая взгляда от дороги и только крепче приобнимая, прижимая к себе. – Где бы я был, если бы тебя не было?.. Вот, ты не знаешь, а все те века и годы, до тебя – я тупо, просто же тупо: выживал и существовал. А появилась ты – и я зажил!.. А как зажили: ребята? Ты не представляешь! И не представишь!.. Без тебя – попереубивал бы их… обоих: Егора и Влада. Никиту бы – только лишь: оставил; тут – бесспорно! – Хохотнул Александр, тут же «получая» повторно, но и сильнее же уже вдвойне: и за них же двоих – правым ее кулачком в его же все такой же бок и ребра. – Кто дерется с водителем?.. Нельзя водителя отвлекать, кнопа! Нель-зя! – И, быстро отведя взгляд от дороги, оставил поцелуй на ее макушке и в волосах: от которого девушка сразу же завозилась и рассмеялась, и только подумала сделать что-то в ответ, как и тут же почти притихла, лишь и заметив: как посерьезнел его взгляд; и как он, будто бы же еще и нехотя, «каменея и леденея», был отведен на дорогу. – Но – так и есть! Все, что перечислила ты и что оставила на подкорке, создала и возродила во мне – ты. И «взаимно» – их же: и получила. Без тебя бы – этого всего: не было бы!.. И я уверен – в этом. Как и в том, что и не будет – не будет в этом: и тебя. Не стань вдруг в этом – тебя. Поступи и распорядись с и этим всем – правильно, хорошо?.. – И брюнетка кивнула, хоть и со словами так и не найдясь: как и с желанием – перебивать его и отбирать же слово. Александр же, на и эту же ее еще и прямо-таки потерянность, впервые, улыбнулся и скопировал ее кивок: подтверждая сим свои же слова; и ее «действие». – Ты – примешь правильное решение, как и себя, собственно: если послушаешь… себя. Договоришься: с собой!.. А и перед этим же еще – примешь и полюбишь так: как мы любим тебя. Без этого – ничего не получится; и волшебства не будет! – И широкая улыбка – потянула уголки его губ, пусть и глаза продолжали оставаться: вдумчивыми и серьезными. – Только – взаимность, Софи! Она же тебе – и возвращается. Когда ты поймешь, что достойна любви, а не боли, разочарования и отчаяния, мучений – она к тебе и вернется, удвоившись; а то и утроившись. Сказка – может стать былью, если мы сами ее в нее и претворим!.. Сами сделаем для нее – что-то; хоть что-то! И она сделает что-то – для нас. Она – не окажется у тебя в руках: пока ты их ей сама ни протянешь!.. А перед этим: и ни раскроешь из кулаков! – И София тут же разжала ладони, понимая, что уже даже и неосознанно, на автомате – превращает их: в нападение и защиту; продирая же еще заодно и ладони ногтями, сама того не ведая: не от и напряжения, а просто-напросто привыкнув к постоянному отстаиванию себя и «защитной позе». – Не перестанешь: и обороняться, защищаться! Верно!.. – Усмешка, больше похожая и на незлую насмешку, сорвалась с его губ, а девушка надулась: от его знаний всего и по всем. – И смотреть «волком» – на весь этот мир, позволив кому-то разгрузить тебя в этом; сделать это за и для тебя, Софи!.. Позволь! – Тут она припомни-вспомнила и все свои отказы, в сторону же все и Егора, когда он предлагал ей помощь, а она пользовалась «самостью»: лишь и в своих же только целях; забывая вдруг, и ой, как удобно, в такие моменты о том, что «танго» – танцуют двое. И, поджав губы, грузно выдохнула: с очередного же кивка – вновь соглашаясь с ним и… на все. Да!.. Он действительно знал их всех лучше, чем и кто-либо, когда-либо. Вызнал и заучил: от и до!.. И глупо же было артачиться и ерепениться, в самом-то деле: так еще и когда это все перед тобой – на блюдечке… с серо-сине-голубой каемочкой. И без семи пядей во лбу – и глупцу же понятно!.. Как и ежу. Жаль, вот, только – и не самой же пока ей: принято-приятно. Но и, может, хоть таким уже образом и время так же все реально пришло – разобраться в себе да и так же все хоть что-то в себе же и поменять, изменить и… перестроить, пересмотреть?.. – И ты увидишь – как все сразу становится и станет: просто! Заиграет; и новыми же красками! – И брюнетка вновь кивнула. Он же все, не читая ее мыслей, читал ее по строкам и… между них: и разве что только это ей менять, как раз таки, и никак не хотелось; быть открытой книгой – для них и от них, уже и… для себя, «из-за» кого-то и… с чего-то же начиная. Разве – не прекрасно? Не стоит того?!.. – Просто и легко!.. Не по щелчку пальцев! – И София нахмурилась, вспомнив его слова: про волшебство. А как же – по-другому и… иначе, если и не так: оно происходит?.. И он сам уже, увидев даже ее замешательство, хрипло рассмеялся, убеждаясь вновь и вновь в своих словах: что и выразил ими же, но и уже ей самой затем. – «Ребенок»!.. Оно таким – и было! Просто настало время – проникнуться и… углубиться: увидеть это – и тебе самой!..
****
– Ну ладно тебе, Егор!.. – Фыркнул Влад, обращая уже и свой янтарный взгляд на него и тут же показывая им же: насколько он прямо-таки и проникся «братской атмосферой»; но и не тишиной и молчанием в салоне – все эти без малого полчаса дороги. – Я ведь и, правда, поверю, что ты – из-за нее!.. – И кивнул своей рыжей головой назад, не намекая: на их «одноклассницу за задней партой». – Со мной сейчас – не разговариваешь. Не опускайся – в моих глазах: ниже плинтуса! Ты, что, хотел быть – на «моем» месте?!..
– Ну, главное, что: не на ее!.. – Отбил блондин, не сводя уже и своих глаз с дороги: влившись не только в поток машин, но и слившись с асфальтом «сталью» их взгляда. – И кто еще – «опускается» в глазах, Влади́слав! Ниже: тебя?.. – И исказил губы в гримасе отвращения. – Некому. И некуда!.. Ты же уже – все дно собрал: все же его – слои; и разом!
– Но и… Мог бы – и «Спасибо» сказать, между прочим!.. – Нахохлился тот и скрестил руки на груди, отворачиваясь в обиде к окну: справа от себя. – Я ей, так-то, отомстил: за тебя!.. Трахнул – зло! – И тише затем еще добавил, уже и себе под нос. – Да и… в который раз же: уже! За меня бы – кто так мстил; и ото-мстил!..
– Что ты там шепчешь, «мститель» херов? – Глянул на него мельком Егор и истерично рассмеялся. – Серьезно, что ли?!.. Это так – у нас теперь «мстят», да? О времена, о нравы!.. – И грузно выдохнул, покачав головой: перед тем, как и возвести лицо к небу и грубо сматериться. – К твоему сведению, то самое слово – применимо в связке со вторым: если имеет под собой значение – ударить или побить. Но – не первоначальное, которое никак с местью: не вяжется. Совершенно!.. Ты же просто, в который раз, утолил свои потребности, животное! – Резкое торможение!.. Но Влад успевает положить перед лицом, на приборную панель, свою правую руку: и смягчить встречу – между собой и ней.
– Глупо было, с твоей стороны, предупреждать – об этом: перед тем, как и провернуть это; и не увидеть «эпика»! – Хмыкнул он, чуть приподнимаясь и разминая лицо. – Я и до этого, без тебя и твоих предупреждений, влетал: таким образом. Пусть – и в спинку кресла, с обратной его же стороны: но и тоже ведь – мало приятного.
– Так, чего ж – руку-то все-таки положил, если уже «влетал»? – Оскалился Егор и изогнул свою светлую праву бровь, глянув в его сторону. – Не страшно же!.. Повторно!
– Ты сказал – я и положил!.. – Развел руками в стороны Влад.
– Какими мы – послушными: стали! – Повел уже и обеими своими бровями блондин и обратил все свое внимание на парня, чтобы затем резко дать по газам: и таки впечатать его, пусть уже и спиной, как и затылком, в кресло. – Ну хоть и какое-то из моих умений, передавшихся… этой дряни, не вернулось свиньей; и не встало комом – в моем же горле!
– Бить – меня?.. – Шикнул рыжий, потирая затылок и шею своей правой рукой.
– Рога – забивать!.. – Глянул на него со злобой и прищуром Егор и тут же перевел свой темно-синий взгляд на дорогу. – Обратно. Кости – к костям! И я не поэтому… хотя, нет, поэтому… как и она же все, видимо: чуть светофор ни пропустил. А потом – вспомнил. Резко!.. – И округлил глаза: в притворном удивлении и шоке. – Она – забивала; а я – вы-биваю!.. Как и всю «дурь»: из тебя. Перетягивание каната – на современный лад. Как и твое: «мщение»!.. – И, отняв все же руки на миг от руля, показал в воздухе кавычки, вернув их затем на место. – Весело!.. Да. И только!
– Я не изменял – нам; и нашей семье!.. – Сбавил обороты Влад и принципиально уже, прямо и ровно, глянул на Егора: который лишь мельком смерил его непонимающим взглядом, ну а после – качнул головой и отвернулся вновь к дороге; чуть только и сильнее же все прежнего сжав руль. – Тебе – не наплевать!.. Не пытайся сейчас…
– Исключение из правила – должно было быть!.. – Вновь передернул плечами блондин. – Как и «урод»: в этой же самой все и семье! Без них – никуда. Ну а… Из-ме-на! – Протянул он по слогам, но и скорее выскреб-процедил сквозь зубы: повторяя в этом – самого уже Влада; но и в то же время – нет. – Как таковая – была делом времени. И стала!
– И это ты же мне сейчас – «это» говоришь? – Раскрыл глаза уже и рыжий. – Ты, Егор?!.. Так, блин, «спокойно»; и об этом? Обо всем… этом; и мне! Ладно!.. Лад-но… – И горько усмехнулся, всплеснув руками. – Да, мне – «плевать»: на все! На всех и… На вся!.. И я не цепляюсь: ни за оболочки, ни за насыщение… Ни за что; и ни за кого! Не навязываюсь – и кому-то. И не привязываюсь: сам. Да!.. Если им не «плевать» и не «наплевать» – это их же все: и проблемы. Но… Ты!.. – И глянул вновь на него, сузив свои янтарные огоньки: в обиде и разочаровании. – Ты – мой: брат. Да, не родной. И да!.. Но и так – легко!.. Так и… спокойно – списал меня: со счетов? Сам. «Балласт», да?! Как… Данность? И… «Само собой разумеющееся» же? Серьезно?!..
– А что мне еще – оставалось делать?!.. – Изумленно уже и сам окинул его взглядом Егор и начал перечислять, специально уже даже и сорвав свою правую руку с руля: загибая, и перед прямо-ровно его же лицом, свои пальцы. – Ты же – не соответствуешь: ожиданиям! Делаешь – то, все, что тебе заблагорассудится; и только лишь: тебе!.. Не понятно же, что вообще от тебя, в таком случае, ждать! А ждать можно и нужно, надо – все и всего же, вся!.. Ты же – на все способен; был и есть! Что тебе стоило – поступить не так, а иначе, м?.. – Сгримасничал он и сморщился, убирая после все же руку и вновь на руль. – «Примкнуть» уже и к Розе же все, к примеру?!
– Ничего…
– Вот: именно!.. – Перебил его блондин, ставя точку: но и там же все уже была и есть – далеко не она; не она одна. И не за ним!.. Как и крайне-последнее же все слово.
– …не стоило: мне бы! – Продолжил и сразу же отрезал рыжий, проведя еще затем и в воздухе прямую указательным пальцем своей правой руки: отсекая и делая тут же акцент на этом. – Ни-че-го. Но и почему же все и тебе тоже – ничего не стоило: так и именно же все «так» – подумать обо мне, так и «посчитать», в отношении же меня!.. Почему тебе – вдруг стало: плевать и на-плевать, м?! Не на все и всех, вся: как мне. Не на это!.. А на «ячейку общества», в которой и ты, блять, тоже: произрастал! – Прорычал затем он и ударил правой рукой по ручке двери: с той же все и стороны от себя. – Вместе со мной. И Никитой… Ксаном! Где тебя: растили и воспитывали. Дважды, заметь!.. Заметь, да, и вспомни, что ты – один из нас: более-менее «устроенный» – по жизни!.. С самого же ее, сука, начала! – И, сам уже даже и заметив, как меняется его лицо, переходя в состояние готовности вступить в распри, а там и словесную перепалку, он тут же сделал предупреждающий выпад. – Нет, ты – дослушаешь!.. А после – скажешь все, что хотел, до и после, сейчас и… здесь! И видится мне, что это не София, с твоих же все и когда-то же ей и самой слов, «зажралась»; а ты! Конечно, почему нет?.. – И всплеснул вновь руками, будучи и как никогда же еще, нигде свободным по ним и ногам: когда же и Егор, как и Анна же все до этого, держал руль!.. И он – его держал, продолжая управлять движением: но и судя же уже по тому, как он сцепил челюсти и сузил глаза, пуская мелкие морщинки по углам и желваки по скулам – это была бы явно не причина и не аргумент к тому, чтобы держать его и дальше, обезопасив всех, но и не себя; и не поднять с него руки, в любой удобный для него же лишь момент, и не врезать сидящему рядом. – И там же все нашего Егорку – любили; и тут, поглядите-ка, не сюрприз-сюрприз – любят! А меня, что там, что и этам, «поносили». Во всех… смыслах! Но и знаешь, что? Это – не упрек, не вымаливание и жалости, соболезнований и… скорби! Это – факт. Фак-т, в котором ты – повторяешь свою «прекрасную жизнь»: полноценной семьи! Ну да… Не совсем!.. – «Согласился» с ним и с собой же все тут он, но и продолжил же после – так же рьяно и резко. – Но и более-менее, так же все, все же!.. Когда у меня же – и такой: не было. Да!.. Я был – в семье; и есть же все в ней – и сейчас. Но и что там, опять же, что и этут, я – юридически в семье: де юро!.. Де факто же – я: в сборной солянке! Чуть-чуть – там!.. – И «вбросил» левой рукой в и сам же воздух: перед собой; как приправу. – Чуть-чуть – здесь! – Вбросил – и правой. – Се-мь-я! – После чего – выкинул под потолок обе, будто и сготовив таки и таким же все образом: блюдо. – В которой я – не морально… и не физически; никак! А ты – был; и не раз!.. В физической оболочке. И, вполне себе же еще, «правилом»! Вполне себе: и не исключением. Которым – и был же все: я. И являюсь – им же: по сей день!.. Юридически. На бумаге и… «По документам»! Тебя – воспитывали и воспитали, растили и… обучили: дважды! Меня же – единожды. Считай же, что: и нет. Ведь и… Какой же все вновь: «сюрприз»! – Прижал обе ладони к щекам следом Влад и сделал вид: «детского удивления и неожиданности». – «Ребенок улиц», передо мной, вполне себе: и «семьянин». Когда же и я – был тем самым ребенком; и «воспитывался» там же. И в продолжение «эпопеи» – воспитываюсь: сейчас!.. Ведь – продолжаю ходить и колесить: по земле. Но и если там – это была моя необходимость: как побег от «семьи». То теперь – это необходимость семьи: в моем побеге – от них! И побеге – ее же: от меня!..
– Всего-то – год, Влад!.. – Закатил глаза Егор. – Не перебарщивай! Тем более, да и что тебе ни говори, не говори: что тебе – не понравилось. Ты ж, блин, «знатный кутила»: был, есть!.. И будешь! – Скверно усмехнулся он и пожал печами, научившись же уже, казалось, за пусть и не достаточно продолжительное с ним, но и время: дышать не легкостью воздуха, а свежестью и мяты. – Чего тебе, опять же все, стоило – не появляться дома: не будучи пришедшим-приползшим – из баров и каких-то отелей-мотелей, а… В принципе! Быть – вне дома; и страны!.. «Материка»!
– Понравилось! Но и, знаешь!.. «Понравилось» бы и куда больше – будь это: моим желанием! – Ударил он и вновь же, но и уже самого себя в грудь и правой рукой. – А не, и опять же все, ва-шим: чтобы только лишь вновь же – сплавить меня; и «избавиться» от меня. И да!.. Я бы – понял: будь это – стоящей проблемой. Не знаю!.. Будь я – «потрошителем». И «ради безопасности ныне еще живущих»!.. – С видом знатока и пусть и подобия, но и члена же Совета: начал распаляться он. – Но вы – вытурили меня и вытравили: из-за «правды», Егор! Прав-ды!.. – Повторил он, почти и выплевывая- сплевывая уже желчью и собственной же даже цветочно-травянистой кислотой… с ядом. – Которую сами же – и не хотели раскрывать. И меня – проси… Нет!.. – Хохотнул он и поднял в воздух уже и левый указательный палец, покачав им, как и головой. – Требовали от меня – заткнуться: тоже. И к чему – это: привело? Замолчали?.. Забили: проблему?!.. Хочешь – что-то сказать? – И склонил голову к своему правому плечу, полностью затем уже даже и разворачиваюсь к водителю корпусом. – Что – не мы едем: в машине… с двумя аки трупаками: в розах. С… точной копией. Про-с-ти-те!.. – И вновь раскрыл-расширил свои ярко-янтарные глаза, сыграв притворный ужас: на тихий рык Егора. – Сестрой… той, от которой вы все всё – и скрывали. Ну и братом еще – ее отца, которого уже и от нас: скрывали и скрывают же до сих пор, не было же личного подтверждения, все! Мы – погрязли: в этой лжи и утаиваниях, недоговоренностях!.. Так что и на каждого, если и не по пять, то по десять – точно придется! И чем дальше в лес!.. Сами же себя… в этих щепках – и зарыли! А ради чего?.. Ради ко-го, Егор?! – Допытывался до него он, готовый и сам уже броситься в драку: за отстаивание своего. – Стоило ли, вот, и оно – того? – Но блондин молчал, хоть и хват рук ослабил, как и мышцы лица: не столько и соглашаясь, сколько уходя в себя и свои размышления, выставляя Влада, при том, но и не до конца же еще, оставляя «фоном»; и пытаясь встроиться и не вылететь, как и из информации, так и из шеренги машин – перед и за ними. – У тебя – были: родители. Бы-ли! И есть. Да-же… Три. И!.. Тро-е! – Настаивал Влад, но держал себя в руках: хотя очень хотелось ткнуть того ими, если уж и не в грудь, то отвесить подзатыльник. – А у меня?.. У меня – один: признанный же все; и мной. А другие – нет. Отвергнутые!.. Пол-ность-ю! – Откинулся он на спинку сиденья и грузно выдохнул, пряча лицо в ладонях. – Каждый – в своем; и за себя. И стоило бы – посмотреть, что и кто хуже: в этом тандеме. Но – не об этом! А ты!.. – И вновь сорвался, оторвав руки от себя: полушипя-рыча. – Так: спокойно! Без эмоций и… чувств. Ощущений!.. Вообще… И совсем! О-хе-реть! Просто же: охуеть! – И возвел свое лицо и руки к потолку, чтобы, и после всего же, «рухнуть» ими вниз и горько рассмеяться. – Проще – ненавидеть, да?.. Чем: прощать и… простить! «Отказаться», хм, не разбираясь!.. Проще – «убрать» человека: из жизни? Своей. И… И все! Заметь!.. – И вновь скосил на него, но и уже серьезный и строгий взгляд. – Я, опять же, не перевожу стрелки на себя, на манер: «Спасите меня, помогите!.. Терплю бедствие!». Нет!.. Я обращаю внимание – на то, что вместо того, чтобы поставить себя на мое место и признать, что каждый косячит, может это делать, ты вывел: «Косячит – один он! Слабое звено!.. Прощайте!». Да в смысле?!.. – И опять взорвался-подорвался, приблизившись к нему и заглядывая тому: не только в лицо, но и глаза, душу. – А с Анной, м?.. А эта херня: с «согласием» – на нее? Егор, твою мать!.. – И, уже даже не сдержавшись и сам, в себе, ударил его – по правому плечу: с левой своей руки. – На нее! Да, окей!.. – «Переключился». И кивнул, поднимая ладони вверх и перед ним-собой, признавая. – Четыре года – такой себе срок: что туда, что оттуда. Нехорошо и неплохо! Ни рыба, ни мясо. Но!.. Там же – плохо, совсем и все! А ты берешь – и отказываешься!.. – И ткнул его левым кулаком под правые ребра. – От Софии. Как и от меня!.. На щелчок!
– Это – другое!.. – Качнул головой блондин, продолжая пребывать в своих и только лишь своих думах: не замечая или делая вид и пока, в надежде уже и ответить же ему позже, нападок; как и его же все и «нападений» на себя. – Не сравнивай!..
– А, ну да!.. – Истерично веселился Влад, всплеснув руками и откинувшись обратно на сидение. – Там-то – спасение. А здесь!.. А здесь: от-каз! Не во спасение… Не против!.. Прос-то: отказ! И могу же уже даже представить – эти баталии: в твоем мозгу!.. – И прокашлялся, стараясь выдать все последующее, не прерываясь: и голосом же – Егора. – «Так!.. Собираем цепочку – из семи излюбленных грехов. Твоих, Влад! Плюс: пара-тройка – твоих же все; и вне. И нанизываем их – на девять колец и кругов ада!.. Которые, я надеюсь, потом – тебя же; и задушат. Измена семье. Раз-два. Предательство братства. Три-четыре. Проброс моралки через материалку. Пять-шесть!.. Еще что-то? А!.. Сестра! Сестра-близнец!.. Все семь-десят, блять!.. Ведь и вместо того, чтобы ненавидеть ее, как мы, он же ее трахает. А может?.. Он и Розу – так же? Почему нет?!.. “Любви же – все возрасты…”. А с Влада?.. Ха!.. А что с него и еще же, иное – взять? Он и любить-то – не умеет. А Анну с Андреем – убрал: чтобы пыли в глаза пустить; а самому – с Розой остаться. “Выбелит” – и будут жить: припеваючи! А про тот… первый инцидент – он все придумал!.. Или докрутил… про побои: чтобы мы ее – возненавидели. А у самих – такие ролевухи!.. Извращается, как может!». – Выдохнул рыжий и вдохнул снова, восстанавливая силы после эмоционального, на срыв и разрыв всего же и вся, монолога. – И не на секунду!.. Не на секунду – не просочилось же что-то вроде: «Ну, может, он – не такой и плохой? Может, я перегибаю?.. Может, в этом есть – какой-то иной посыл-смысл: помимо того, о котором я думаю… постоянно?!.. Что он – плохой. Самый… плохой: из всех возможных! И что его – не исправить. Не изменить!.. Не понять. И не простить!.. А только лишь: хоронить и… хоронить! Пох-оронить. И на-, заживо!..». – Хмыкнул он и покачал головой. – Ты же даже – не пытался!.. Пусть уж даже если – и не принять, то… Но!.. «Понять». Разобраться, в конце концов! Ты – рубил же и рубишь: сразу!.. И количество хороших поступков – как не котировалось, так и не котируется же; не… было… важно. Один плохой, но ведь и качественно – и все! Бас-та!.. К хренам! – И выбросил вновь руки перед собой, словно бы и избавляясь от грязи или пыли с себя: с отвращением на лице. – Зачем?.. Плохой однажды – плохой и дважды, да? А там – и трижды; и всю жизнь!..
– Я – пытался, Влад!.. – Нахмурился Егор и покачал головой: затем нервно провел левой рукой по своим волосам и облокотился на спинку кресла; локтем ее же – «встав» на «подоконник» двери с открытым окном, слева же все и от себя, ну а правой – продолжая управлять и управлять-ся с машиной: «одной». – Все же эти: годы; и века! Но… Ты же видишь и сам – себя! Видишь себя – и в зеркале; и не только!.. Все же это время, все это… и ты – летите же: в ебеня! И да!.. – Согласно кивнул он, пожав плечами. – Я тоже – не безгрешен. Кто: из нас?.. И вообще. И, вполне возможно, что не ты – и хуже. Вообще: не хуже! Все-таки же!.. Да. Ведь ты и не убиваешь: как в принципе, так и направо и налево. Не устраиваешь и глобальных проблем – тому же все и Ксандеру: в разрезе… Земли. И, черт бы ее побрал, «вселенной»! – Ругнулся все же он и фыркнул, поджимая губы. – В формате же все… мировых масштабов; равновесия и баланса, гармонии! Но ты – и не делаешь ничего: лучше. Не даешь нам – увидеть это, то есть!.. Не предоставляешь и простора – для… сравнения! – И обратился взглядом к нему, спокойно и даже смиренно признавая факт. – Что же нам и остается – так это сравнивать: не самое плохое и самое.
– Я не «даю вам это увидеть» потому, что вы же сами не даете мне этого сделать!.. – Отчеканил Влад и отвернулся к лобовому стеклу, цедя-прореживая теперь уже и сам взглядом дорогу. – И о каком «просторе для сравнения» вообще – идет речь?.. Если у меня как не было, так и нет – простора: для фантазии и воображения?.. В хорошем смысле! И вы же все сами держите меня – в рамках и гранях: утыкая еще, время от времени, в них же; и не выпускаете – из них! «Тут – не смей. Там – не лезь. Здесь – нельзя!.. Этам-тут-здесь – не трогай. К той – не подходи!.. Этой!». – Сгримасничал вновь он, еще и спародировав их же уже и всех по очереди, и сплюнул: но и его же уже «солью». – Чего там – далеко и глубоко, долго ходить, да? Вы – ангела: от меня прятали! Когда же и Полина, вполне себе, органично вписалась – в наш этакий же еще-уже и темный… «квадрат». И хоть София все еще – и наполовину!.. Но и на главную же все же, большую часть – она… – И задержал дыхание, вдруг и выдохнувшись же совсем, что и Егором же, в свою очередь, вновь явно было воспринято неправильно и он призывно покашлял, не намекая на продолжение: но и не на восхваление и поклонение, тем более вдохновение. – Она – и есть: ангел! Но и она же – похожа: на Анну!.. И да!.. Это теперь – мы знаем, что: они – сестры. Близ-не-цы… Но!.. По-хо-жа же! – Повторил он по слогам и исказил губы в злорадной усмешке. – А я же еще тут – и всех выдам, подставлю!.. Что может сделать с этим – ангел? А что – и демон?.. А что – демон и ангел? Ангел и!.. «Диоды» – в ее нимбе: сменить? Идиоты. Крылья – «почистить»?.. Стрелы – наточить?! Нет, конечно!.. – И истерично рассмеялся, что даже и подавился: после чего – откашлялся. – «Он – влюбит ее: и бросит! Он же – такой: бабник!..». «Да. Ведь и, судя же еще по всему, тому и этому, ты и именно, вот, ты теперь – в его вкусе». Правда, что ли?.. – И глянул на Егора, изогнув уже и свою темную левую бровь, поджав правую. – Вам самим – не смешно: это? Тебе!.. – Сделал вновь акцент он, повернувшись и не сводя теперь своих сощуренных янтарных глаз с парня перед собой, который поднял левую кисть к лицу, удерживая руку на локте, и коснулся губ указательным пальцем, раздумывая: с таким же сощуренным, хоть и синим, но и еще же задумчивым и хмурым взглядом, обращенным к дороге. – Применительно: те-бе!.. Черт с ним: с «повторением»! И что я – отобью ее: у тебя!.. Черт и с ней: с цикличностью! Которую я, к слову, как не замечал, так и не заметил. Я только лишь Софию – и видел!.. – По словам продекламировал последнее предложение Влад, оставляя за ним: большее внимание. – Но ты – видел; и ты – думал! Более того – знал: «Он-то!..». Я – могу!.. Что я мог – пойти: на такое. Опять же все: как… плохой брат!.. – Усмехнулся уже как-то же даже и измученно он и потер свои глаза обеими ладонями. – Но – на одни и те же грабли, серьезно?.. Я «настолько» – ограничен: в твоих глазах? Или настолько же все, но и, как раз таки, не органичен: ты?.. Что и до последнего-победного – не рассматривал: иной сценарий; и не рассматриваешь же все – до сих пор! Где мы с ней – подружились; и где бы я ее – спас: пока и вы же все как блюли, так и блюдете, не блюя – хрен пойми кого!.. Тот же все и Совет! Когда, и даже ведь ее «брат», собственный брат, вместо того, чтобы забрать и спрятать, хотя бы и у нас… с собою же все и Полькой, дитем-детьми, например, и на виду же все у нас, не прячет и не укрывает, уходит и… укрывается сам. Пря-чет-ся: сам! С ними. Но и: не с ней!.. Да и где же еще, а? У нас же. Ха!.. Без нее! Да-к еще – и под носом Розы!.. Серьезно?! – И в очередной же раз всплеснул руками, ударив ими по ногам. – На площадь еще – не выходил? С ней!.. Или без нее. Прогулялись бы! Чтобы вообще – не палиться. Ни капельки и… Ни граммульки! – И вытянул перед лицом Егора свою левую руку, показав «ничтожно малое» расстояние между указательным и большим пальцами: в моменте же еще отвлекая того от «себя» и своих же мыслей – на то, чтобы отшвырнуть ее обратно с правой: дабы не мешал-а обзору. – И никто же не задумывался, до этого же все самого момента: «Почему ее родной отец – не укрывает?.. Почему – и не знает о ней? Что с ней, и в действительности, происходит!..». Как Каринка… наша же все, к примеру. Все – знает. Всех – укрывает!.. Почти – переехала уже к нам, бедняжка: чтоб Софку не палить и Полинку не тиранить!
– Что ты хочешь от меня сейчас и здесь услышать, Влад? – Не отводя взгляда от и с дорожной полосы, спросил Егор: вымотанный впервые, казалось, настолько и во всех же формациях, что даже тон голоса поднять не получилось; не то, что выдать уж и какие-то хоть, пусть даже и не схожие с тем, но и эмоции и-ли чувства, ощущения!.. Да и не физически же, а морально. – Что я сожалею, что мы: скрывали ее – от тебя?.. Применительно же все: я; как ты и сказал! Что не хотел – «повторения»… прошлого? Не хотел, чтобы она подумала, что я ее «заменяю»?.. Она же все равно – подумает и поймет; прознает! – И грустная, в то же время и грубая усмешка – сорвалась с его губ. – Но – хотел, чтобы это было – позже; и чтобы я, именно я – успел все объяснить? Правильно – растолковать; и донести!.. Что не хотел терять, стоило тебе появиться – и «все» ей рассказать? Что хотел сам, но: подготовившись; и будучи готовым – ко всему и вся, всем? «Это же – невозможно»!.. – И покачал головой, ненадолго прикрыв глаза левой же ладонью, чтобы после сжать ее кулаком и опереться на него головой. – Невозможно – быть готовым: ко всему; как и к чему-то отдельному и… определенному. К разрыву же все и… «очередному», например!.. – И ударил по рулю правой рукой со всей дури.
– Ты бы мог мне – просто… об этом… «сказать»!.. – Поймал его яростный темно-синий взгляд своим уже, но и куда более спокойным и «тихим» рыжий, но и после чего же почти тут же отвел его в сторону: продолжая серьезно, пусть уже и не злостно-жестко. – Что не хочешь, чтобы я тебя: «сдавал». Черт, Егич!.. Я бы – и без этого… всего: не сдал! – Твердо отсек он и поджал губы, качая головой. – Да, прикинь!.. Даже, тем более: если бы ты мне об этом, да и в принципе не сказал; но – оставил тут. Как и все!.. Просто – предупредив… «заранее»: что ты делаешь; и сделаешь это – сам! Не мне же, так еще и тебе, разъяснять: «семейные заветы» и… «брат за брата»?.. – Ухмыльнулся он, слыша то же самое в затылок, но и с какой-то все же еще: горестью и отчужденностью. – Я бы – сделал: это!.. Не искал бы встреч. Не пытался бы – и «совратить», перенять: на свою сторону!.. Честно! Мне – не нужно это: было! И не есть!.. В последнюю очередь – я бы хотел: навредить тебе; и ей! Если бы и вообще: за-хотел; и стал!.. – И округлил глаза, сам еще и от себя же в шоке, но тот этого не увидел: разве почувствовал – его же напряжение и недоверие… к себе. – Я бы скорей – себе навредил и сделал все… самое плохое. Но!.. Не с тобой и ней. Не с вами и… всеми!.. И я не просто же так – ее сейчас и вообще: выделяю! – Вернулся взглядом к Егору Влад и кивнул на его немой вопрос. – Не потому и… что прямо-таки и хочу сейчас «выйти» на полном ходу; или снова пройти «недополет» вперед и… полный назад!.. – И блондин рассмеялся, куда добрее, по-доброму, да, и… впрямь дружелюбнее, да и по-братски же еще, что ли, отметая затем уже и своей головой: это все. – Вылететь и в лобовое! Я говорил тебе – об этом тогда, в мастерской, но ты опять, снова все переиначил и сделал на свой лад, увидев под «своим» углом, верно и… «правильно», для себя же все и… преломив, прочитал и между строк, но там были «строки»: черным… по белому!.. Без двойных смыслом. И стандартов. Без и подтекста! Да. Мне – нравилось… и нравится: с ней общаться!.. – Проговорил он, начиная буквально и будто бы еще «прощупывать» почву: на дальнейшие шаги… в «Сапере». Не без и своей влажно-разрыхленной земли!.. Да и пока же только – не «прочитывая»: наблюдая и следя. И, лишь словив его напряженный прищур, поправил себя же. – «Дружить», да? Друж-ба! Дру-зь-я!.. – И выдохнул затем, вместе же с Егором, поймав себя на мысли, что, вот, и только же лишь что: чуть ни был затоптан, а после чего же еще и сожран Грифоном. Хагрид бы ему этого – никогда: не простил!.. В его же все и случае: Ксан. И не простил бы… Владу: за и саму же неточность формулировок; ну и собственную же ошибку – в этом. – Мне – нравится: это! Нравится – она; и это же все…. в ней. И я не знаю, так ли это?.. Но и я будто же еще и сам – лучше становлюсь: когда имею возможность!.. – И закусил свою нижнюю губу, как-то даже же еще и разомлев-порозовев, а Егор вытаращился на него, как на еще одно же чудо… в перьях, точнее из и чудес света, что и чуть ли ни рвалось уже даже и само в драку, как и из машины, минутой ранее, а сейчас – так спокойно и мирно, нежно и мягко говорит про… его же девушку!.. Но и почему-то же все в этом, именно, как и в этот же все миг-момент – ревность молчала, как будто так и надо, полюбив-поверив вдруг, ни с того ни с сего; так еще в и тишину. – Переговорить – с ней: о чем и ком угодно. Да просто даже – взглядом: встретиться!.. Я не знаю, что это; и почему это. Но!.. Я чувствую – это; и ощущаю! И если тебе и стоило за что-то сожалеть!.. – Вернулся в серьезность и какую-то даже напускную, по случаю, злость Влад. – Чувствовать… вину. Так за то, что, возможно, я мог – и не встретиться с ней. Не выпал бы просто: случай. А Роза!.. – И уже Егор сдержанно рыкнул, похрустев костяшками пальцев. – Да!.. Закончила бы – все это, так и не начав: с нашей же все… и общей стороны. Вы бы – просто: продолжали ее скрывать; и до-скрывались бы. Без: «в». И все же!.. До всего же этого, да! Но – и без Софи. Ну а я бы, в свою очередь, просто – не простил бы уже и тебе самому этого, лишь только и чуточку же все, как и им же все… всем, Егор!.. – Сцепил челюсти рыжий, глядя на блондина из-под бровей. – Вот, что угодно: но – не это! И не прощу, если ты согласишься – на эту суку; и оставишь Софию: без себя! Не смей, понял?!
