AnaVi
Черная Принцесса: История Розы. Часть 2
– Да я бы и сам – не простил, брат!.. – Хохотнул Егор, беря управление машиной теперь в левую же уже руку полноценно, в то же время, как и правой, кулаком, стукнув Влада и по левому же его плечу: решив сразу пока и не выдавать-возвращать ему все его же «подкаты» к нему же; хорошего же – понемногу. – Не простил бы – себе; и себя. Ни в том, ни и в ином, другом случае. Я… Я – не знаю, представляешь!.. – И расширил-раскрыл уже и свои посветлевшие глаза, будто бы только же лишь и сейчас, здесь: пробудившись ото сна. – Не знаю и до сих пор: почему именно, да и так же еще резко, согласился и сказал то, что «сказал». Это как!.. Как «на автомате», понимаешь? Вылетело-выстрелило!.. И все! – И продемонстрировал это еще даже, приложив правую руку к груди и тут же выкинув ее вперед. – Желание: защитить и… уберечь. Спасти!.. Я даже отчета себе не отдавал – в этом, как не отдаю же все и сейчас, как не ведал, так и не ведаю же, черт, что творю, веришь? Будто… «Выпал»: в том моменте!.. А вернулся – когда она, до тупого, обсмеяла меня. На смех подняла, дрянь!.. – Сплюнул он желчью, проглотив же уже даже и шалфей… с лавандой, почти и не поморщившись, и ударил уже даже и обеими руками по рулю. – Я же знал: с кем имею дело!.. Знаю – и сейчас! Но и на тот… конкретный момент и отрезок же времени: мне вдруг и показалось, что в ней… будто бы… и проснулась совесть; и она согласится на этот… бартер! – Сконфузился Егор, вызывая смех у и самого же уже рыжего. – Дашь на дашь!.. Чего не произошло, конечно! Опять же все: я знал, с кем имею дело. Но!.. И вот это же все… неутомимое-лимое желание… надеяться на лучшее и… жертвовать во благо!.. Не готовясь и к худшему…
– …разъебет нас когда-то на части, брат; и в одночасье! – Фыркнул Влад и теперь уже даже и сам вызвал одобрительный смех блондина, как и его кивок. – Да я-то – это все понял!.. То есть. По-ни-мал: на подкорке!.. – И стукнул себя же по виску – соответствующим и левым же указательным пальцем. – Что это – адреналин; или еще какой… химический элемент-процесс. И что ты – цепляешься за все: лишь бы не цеплялась уже – она; и к Софи! То же еще б… «болото». Но!.. В том-то же и дело, что в этом: были «мы». А она?.. Что бы ты – ей сказал, согласись уже и Анна… на «это»? – И оперся на кулак левой руки, вставшей ровно в такой же подлокотник, и уставился серьезно на задумчивого Егора: будто из партера же теперь и следя за театрально-драматической паузой – перед очередным монологом одного актера… на сцене. – Как бы это – выглядело?.. И выглядело ли?
– Хочешь сказать, я уехал бы – не попрощавшись? Без прощания?!.. Если уж и: без прощения! – Прищурился блондин и глянул на него с непроницаемым выражением лица: даже ухмылка не исказила его. – Поматросил и бросил, так ты себе это представляешь?
– «В закат»; и с Анной? Почему нет?!.. – Пожал плечами рыжий, будучи же еще и на серьезном голосе, как и лице: вот и только же все – стараясь не заржать и сразу же: от удивленного и, между тем, доверчивого и, в очередной же все раз, поверившего ему взгляда напротив. И ему так захотелось, ко всему, и глаза же еще закатить, но та обида потихоньку отмирала, да и итог его «сценки» – должен был скрасить эту нелепую заминку между ними; так что!.. «Ладно!.. Прощаю». – Я бы – и не удивился! Как и тому!.. – И его губы исказились в животном и голодном оскале. – Что твой мозг и сердце – уже были бы, к тому моменту, распакованы и расфасованы по шкатулкам и-ли пакетам: в багажнике!..
– Придурок!.. – Пнул его, теперь уже и локтем правой руки под левые же ребра, Егор. – Я же… Я же уже – чуть было: ни поверил!
– Что?.. – Никак особо не отреагировал на этот его «пинок» Влад, только и вновь же все спокойно вскинул свой янтарный взгляд на него, как и темные же брови под линию роста волос, расположившись ровно на кресле и лишь головой-лицом повернувшись к нему. – Что я могу так о тебе подумать? – Кивок. – Тогда и сразу же вновь заметь и то, что я никак не отреагировал на твое же уже и «Поматросил и бросил» в мою же сторону: не рассмотрел это – как «шпильку». Почему-то смог – представить это, что ты мог, и «смог», подумать и сказать, выразиться-оценить меня: так. А «почему», Егор?.. И кто, действительно, плохой: из нас двоих… здесь? Не беря в расчет – тех: «на задних партах»!
– Прости, Влад!.. – Грузно выдохнул Егор и потер глаза своей правой рукой. – Да… Такой я себе и за себя, «брат», конечно! Но!.. И ты же – не лучше! – И вновь встал на дабы: в нападении, а там же еще-уже и защите. – Согласись!.. И я же соглашусь с тем, что зря так думал о тебе; и был о тебе же – такого и не, не мнения. Но… Да. Бы-л!.. – Кивнул он, выделяя прошлое время и… еще немного повинившись. – Прости!.. Может, ты и прав, что и я сам забивал в тебе – эти повадки альтруизма, не давая простора! Не смотрел и не видел!.. Равно, как не слушал-слышал. Я… постараюсь: исправить это. Постараюсь – и исправиться, побороться: с этим. Как и за тебя!.. Пусть даже, а там и «тем более» – мы так с тобой и не все, да и до конца же еще обсудили. Еще – то же и за «Анну»… год назад!..
– А девчонка-то – в тебя пошла, как думаешь?.. – Усмехнулся Влад и сразу же продолжил-дополнил, «поясняя»: под непонимающим взглядом того же. – Могла б – «пойти», во всяком случае. Или: еще даже… и пойдет. Я – про Софию! По стопам: лучших. «Кумира» и… Пар-ня!.. Прикольно. С карьерой-то еще – и на костях, так сказать.
– О чем ты?.. – Продолжал же все и недопонимать его блондин.
– Да все – о том же, брат мой. О том!.. – И откинулся на подголовник, мечтательно вздохнув и, подняв затем лишь только свой лучезарный янтарный взгляд к потолку, прикрыл и его. – Как думаешь, если бы она знала ваш с Анной диалог? Ну!.. Или сама Анна – предложила ей. Как… и дьявол прямо, черт возьми! То, что предложила и тебе. Но подстроив-переделав, приукрасив: под нее. Что-то же еще и из рубрики: «Откажись от него, в пользу меня, и останешься жива; вместе со всеми». Она бы согласилась, как ты?
– Теперь – понял!.. – Кивнул Егор и тоже ухмыльнулся, закусив нижнюю губу. – Думаю, что нет! – И поймал на себе хитрый, но и одобрительный же взгляд того: из-под полуприкрытых век. – «Нет»!.. Да. Она бы «заложила» – меня и… нас! «Заложила» бы – и себя: как-то. Неважно – как!.. Но… И всю себя! Отдалась бы – в это; и на это. Причем!.. – И сделал акцент, подняв правый указательный палец с руля. – Полностью – ликвидируя: «вторую» часть. Выпросив, возможно, себя же – в жертву; и себя, как жертву. Одну!.. Только бы – она не трогала остальных, тронув лишь ее. Пожертвовала бы – собой, в общем!.. – Фыркнул он, но и как-то же все до боли грустно, даже печально. – Но – оставила бы все так, как есть. «Нас»!.. И так, как есть! Мучилась бы – сама; и мучила – себя. Переживала бы – в себе и… перемирала: как было и… до. Но!.. Нет! – И покачал головой: с легкого… истеричного смешка. – Не согласилась бы – так: просто и… «легко». Не отдала бы – все это!.. Отдала бы – себя; и всю себя! Но и никого, как и ничего: кроме!.. – Пауза. В которой Егор ненадолго прерывается и обрывает сам себя, замолкая и утыкаясь своим как и никогда-нигде да и ни с кем же еще пустым и стеклянным синим взглядом в белую пластиковую эмблему на руле, и слышит, пусть где-то же и все так же, но и «на фоне», словно бы еще через туман и вату, воду – ехидный смешок Влада. – Вот черт!..
– Теперь – точно: «дошло»!.. – Заржал уже даже он и в голос: над растерянным и «ничего непонимающим» теперь уже и явно-окончательно парнем; ведь и не понимающим уже даже – и себя. – Да вы ж – стоите друг друга! Фактически – ты же отдаешь: все свое, как и всю же ее, как девушку и невесту, жену!.. Не знаю… – И закатил глаза, отмахиваясь. – Будущую мать твоего ребенка! «Детей»!.. И она – отдает все свое, как и всего же тебя: свой «свет» и себя, как… ангела. Членство и в Совете… Свои отношения и… Пар-ня! Будущую же, и с ним все, «семью»… Нет!.. – Покачал головой Влад и фыркнул, тут же и «соглашаясь» с собой. – Ребенка-то бы – ей Анна оставила и так; и без этого. Он ей – и не сдался; как и не сдавался. Но вот!.. «Сдалась» бы и она, София, уже и тебе – без всего этого; и с ребенком? «Демон». М?.. И… Со-фи-я! – И вновь округлил свои глаза, только и теперь уже как-то и по правде, еще и сам не представляя этого – в реальности: разве только фантазируя и воображая в себе. – Де-мон!.. Снова – причем: демон! А сдался бы и ты ей – со своими уже: прошениями и просьбами… о прощении? – Сузил глаза рыжий и поджал губы, смотря на и так «потухшего», а теперь еще и затухающего Егора. – Когда она такое «заложила»!.. А ты – так легко и спокойно, просто: отказался. Пусть – и в защиту ее, спасение!.. Но и – отказался же! Как минимум – она бы расстроилась, что и не первая в этом!.. Не успела: сама! А и как максимум…
– …бросила бы меня? – Дополнил, будто и не про себя, а и кого-то там, как и не в виде же все вопроса блондин; и тот – утвердительно кивнул. – Я… думал об этом. Правда, уже после!.. И… Да!.. После уже того, как сказал и… обдумал то, что и «сказал».
– И что: надумал?.. – Скрестил руки на груди рыжий, склонив голову к своему правому плечу. – Хотя, нет!.. Стой! Мол-чи… Судя же и уже все по очередному твоему спокойному тону – ничего стр… «хорошего»! И ни к чему… такому же – не пришел; и это же все – не привело!.. Именно тебя и… сейчас. Здесь!.. И не «приведет» – ее же: после! – И, поджав огорченно губы, продолжил чуть строже. – Так и!.. Что ж. И как бы выглядело… все это? Ну!.. Твое: «прощание»!
– Обнадежил!.. Никак! – Хмыкнул блондин. – Его бы – и не было! А мы бы – были.
– И ты – такой спокойный: потому что… «уверен»?.. Или потому что – не; да и еще же ведешь машину: нехотя, чтобы мы разбились, а те бы воспользовались этим и сбежали?! – Егор напрягся, но Влад уже и сам догадался: что к чему. Но и ему же все – нужен был еще хотя бы один сигнал, какой-либо: чтобы полностью уже подтвердить-удостовериться!.. И он – был дан. «Сглатывание»! Напряженное… сглатывание. «Кома» в горле и… Егором!.. – Не уверен! Понятненько… Так и знай же теперь, Егор!.. – Подвинулся к нему с шепотом рыжий и затем гулко прорычал. – Лучше бы ты – разъебал эту тачку сейчас, чем разъебал-ся бы сам… и в конце; в конце – всего же этого! – И, отлетев тут же от него, продолжил на повышенных тонах, как и при все той же своей «широте» жестов. – То, что ты держишь сейчас это в себе, с такой же еще спокойной и… убивающей меня нахер этим же все самым и «спокойствием»… миной, ни к чему хорошему, а там и лучшему – уже точно не приведет! Ни ее. Ни меня… Ни тебя!.. Да и не «к плохому», так же все и к слову, а к ужасно-отвратно-худшему!.. Да в куске же металла – было бы больше тебя, чем сейчас и… здесь! В куске «мяса»… от тебя же все – было бы больше тебя, чем в тебе же… и из него же «возрожденного»! Ты – чахнешь над этим, и буквально же еще-уже, как Кощей! А для чего?.. Для кого и… Кому?! «Кому» будет нужен – этот «брод», когда ты дашь всем: лишь только эмоций и чувств, ощущений… сброд? Не настоящих. Не искренних и… Не твоих-своих!..
– Влад, ты не понимаешь!.. – Горько выдохнул Егор, но тот его снова перебил: – Нет! Я-то, как раз, «понимаю»; и более же все того – знаю, а вот ты!.. Не-т! Ты же бежишь – не от них. Не от: эмоций и чувств, ощущений!.. Не от и нее. Софии!.. Не от и Анны. Розы. Меня. Семьи!.. И «кучи» еще каких-то – второстепенных… людей! – А, поймав его еще затем и злобный прищур, и бровью не повел: стойко выдержав его; и продолжил, как ни в чем не бывало. – Да, Егор, «второстепенных»! Потому что от главного – ты тоже еще-уже бежишь; но – одного. От… себя: как от огня! Не хочешь же – признать и сознаться в том, что пусть и на какой-то лишь процент, только процент, да, но и твоей же все… «черной» души: тебе хотелось – вернуться домой! – И ударил его в грудь, слегка, и левым же все кулаком: тут же остановив и его «открывающийся поток слов». – И не загоняй мне сейчас про то, что это – ни к селу ни к городу. Нет!.. К ним… «родимым»! Ты же бежишь – и от них. А там же еще и изначально: начал – с и от них. И «бесишься» ты сейчас и здесь, по большей же все и части, как и в принципе, поэтому же: что тебе хотелось, хочется, но ты – не стал! Не смог… И не «захотел»: найти! Да и черт с ним!.. Уже. Верно?.. Ты же – нашел их! – И глянул на него… с широченной улыбкой на губах, поддевая на новый развод, но и тот же был все как всегда статичен и спокоен: только глаза, предатели, с душой же все и на пару, выдавали его с потрохами – нервным подергиванием зрачков и век; в желании спрятать и спрятать-ся, но и не поддаваться. Никогда!.. – Наверняка, да, нашел – и был же еще все какое-то время: где-то поблизости, ошивался, засранец-сталкер!.. Но и благо же все… еще: не домушник-медвежатник! Я же знаю – тебя: как не знаю себя! Знаю – и особую твою… «приверженность»: к и семье! К семейному укладу и… их ценностям! Ты же просто не мог – так все оставить: как не мог оставить – и меня; не до конца! Ты не мог – бросить меня и… совсем! Опять же: потому, что… я, блять, какая-никакая, а и все же, до сих пор – твоя семья! – Рявкнул Влад и поймал ошалелый, но и, в то же время, положительный взгляд его. – Та… «ячейка»!.. За которую – ты… горой: был и будешь. За которую – ты и останешься. Не «состаришься», да, но и точно же – умрешь. И пусть ты и сам не признаешь, может, хотя бы и себе, про себя признаешься все же, этого – до последнего-победного, во всеуслышание, как и я. Мы ж – мужики!.. Мы – не плачем! – И хохотнул, и сам закатив глаза. – И не признаемся в этой… «сопливой херне»! Опять же: до последнего и… не первыми. Но и не только же все потому, что, как и мужик – мужику!.. Не потому, что: так и делают – лишь «бабы». Как… друг другу; так и «своему» мужику. Каждая – своему… Да и не своему!.. И не потому, что мы – слишком много и многих теряли. Любили… и теряли. Нам – изменяли! Нас – предавали и… меняли! Мы – изменяли и… предавали! Мы – меняли… и теряли. А потому, что: нам – и не нужны эти «названия»!.. – Спокойно отсек все это он и еще за это – заслужил одобрительный кивок блондина: под усмешку и такой же свой кивок; подтверждая себя же и его. – Не нужны – слова и мысли, размышления… «Действия»! Мы и так – это все понимаем. Потому, что держимся – за это, как за последнюю веточку: к себе же самим; в этом болоте и зыбучих песках! К людям – тянемся; и держимся! К людскому!.. «Человеческому». Что не чуждо – и нам!.. Это: наше! Свое. А это – уют!.. – Выставил правую руку перед собой уже и ним, в этот раз, он и начал перечислять: загибая пальцы. – Это – очаг. Это – семья!.. Это – любовь! Принятие и… благополучие! Признай!.. – И ткнул этой же все и рукой – в правое плечо его же. – Хотелось – покаяться, вымолить и прощения; попросить – и защиты… Попросить – укрытия и безопасности!.. Попросить – их, в конце концов! Для себя и… себе! Попросить: себя же!.. Хотелось – вернуться к ним; и зажить – нормальной и адекватной… жизнью!.. Но желание сделать все «самому», все же и как-то ведь «выделиться», как и у меня, показать и доказать свою самостоятельность и самодостаточность, как и у Софии же все, между прочим!.. – Сделал саечку-засечку он и ухмыльнулся – своей же, одновременно, мысли о «незыблемости трио»; пусть и идиотского и… идиотического – по некоторым же все и местам: как и сейчас же все, например. – Стала – основополагающим: в твоем мозгу и… изживает, на корню, все «параллельные» вещи. Всех и параллельных… людей, жизни и судьбы!.. Изживает – меня; и ее! И как тебе – сейчас с этим, м? – Прошипел он, цедя сквозь зубы. – Быть – одиночкой… в своем мозгу; и проявить это – вовне?! Во благо, конечно же! Как, Егор?!
– Плохо!.. – Рявкнул уже и сам он и остановился, наконец, у черного бревенчатого одноэтажного дома, за которым Роза все же «замолвила словечко» и восстановила: дабы скрыться и не палиться – еще и в таких мелочах, вроде «полуразрушенного здания у дороги»; без пожара, землетрясения и наводнения… взрыва и обвала, обрушения. С ничего! Так и от которого же еще чуть ранее – отъезжала и сама Анна, так удачно и удобно же уже оставив его данные: в навигаторе. И, сняв руки таки уже нормально, полноценно и с руля – утопил их в своих светлых волосах, падая затем лицом в него же. – Очень… плохо! И это, пиздец, как ебет мне душу!.. Гордость – это?.. Или… Не знаю!.. Уже ли и гордыня?! Один черт, демон и… дьявол!.. Грехом больше – грехом меньше!
– Ба!.. Какая партия! Достойная!.. Нет, серьезно! – Поднял руки перед собой и ним тут же, но и в защитном же уже даже и жесте, рыжий: только лишь и увидев, как в его сторону глянули порядком уже даже и потемневше-черневшие глаза. – Выбор и ответ – достойный: своего же хозяина. Как и ее… за себя же. Во благо – вам; и вас! Где семья или (ты) она? Но!.. Где семья и… Другая семья? Что?!.. Ты кому – лучше делаешь, деля все это: на два? И ты понимаешь: о чем я!.. – Качнул головой Влад: на его прямо-таки и «явное» недоумение. – Ты не сможешь – притворяться, что твое во благо: вылилось – куда более и во что-то же годное; нежели н-ее. Она бы – и не узнала, по факту!.. Ведь, возможно бы, и не дожила! И да!.. – Снова выставил руки перед собой он, грубо уже и открыто нарываясь на его рык. – Я прошу прощения – за вещи, названные своими-моими именами. Но!.. Давай уж, хоть раз, назовем это все нормально – и изничтожим! Так оно – и есть! Ведь и ты?.. Был бы с Анной – и рвался бы?.. К Софии?! Да!.. Так и кого ты сейчас же все и здесь – пытаешься обмануть; а и главное же все – разуверить? Себя и… Сам? Это Александр – мог; и «делит». Делит – себя: и «на два»? Справляется – с двумя семьями. Пусть – с последней, в последнее же все и время, не особо успешно. Но!.. Кто и сказал, что Роза – семья? А с Софией, и вполне же себе, достойно! Сразу – и одним махом. А ты?.. – И изогнул свою левую бровь, выставив и ту же все руку, в этот раз уже и одну, перед собой: вновь загибая пальцы. – Своей-первой, где ты сын. Своей-второй, где ты… сын. Ее же все и!.. Софкиной! Самой Софией, как семьей, где ты пока еще: «парень». И… С Анной, где ты… Кто?! – И расправил ее, уставившись на блондина с прямым вопросом: еще и в них. – Это – прямо уже: за гранью, Егор! И ты – больной ублюдок, в таком случае! Хуже; и одновременно лучше – еще никого не было. И вряд ли уже когда-либо: будет. И это – не то!.. – И поднял левый указательный палец в воздух. – Где ты – худший, среди лучших; или лучший, среди худших. Ты просто – худший; и «одновременно» лучший! Лучший – потому, что: и вроде как же еще «спас». А худший – потому, что и в этом же самом уравнении затем: не «вроде как», а именно не «спас»! Ни их. Ни себя… Ни-ко-го! Так еще и сделал – только хуже; во сто крат! И разорвал себя еще – на четыре!.. – Показал он вновь и те же самые все свои: четыре пальца… левой руки. – На четверых! Так себе!.. – И хмыкнул, скрючившись. – Так себе: четверых. Не справившись же и ни с чем-кем, по итогу. Как… за двумя зайцами же! Только, если и в случае же все Ксана, он сам – и не раз стрелянный; и от того же еще – при-стреленный, глазом; то ты!.. – И прикусил губу, стараясь правильно подобрать слова: и если уж за что-то и «получать», то за правду, а и не формулировку ее. – За четверыми; и «никого»! Но и знаешь, что?.. Ты – сделал мое чертово существование, и буквально, в который уже раз, за… все века! Ну и мой день, вот, сегодня! Прямо, «красава», бра-тан!.. – И показал ему большой палец левой руки, до этого спрятанный и не использовавшийся: явно же еще – иронизируя и с сарказмом.
– Выходи!.. Приехали! – Открыл двери блондин и покинул салон: с уже извлеченными ключами из замка зажигания.
– Ты не можешь – сейчас меня про- и игнорировать, Егор! – Вышел следом за ним Влад, хлопая дверью: но и чуть тише, чем сам блондин. – И не будешь! Не тогда, когда мы добрались, в кои-то веки, до сути и истины. До болевого нерва и… больной же точки!
– Нет, это ты не можешь здесь – меня порицать!.. – Подошел к багажнику, со своей и левой же все стороны, Егор. – Как и Ксандер! Как и… Софи. И остальные… «второстепенные»!.. – Показал он затем и в воздухе же кавычки: с закатанными глазами. – Как ты их: назвал и обо-звал! Ситуации – разные; и люди – тоже «разные»! Существа – разные! И ты – не имеешь никакого права!.. Ты же не знаешь – всего. И… Делать выводы – по тому лишь, что ты и только знаешь? – Изогнул уже и он свою светлую левую бровь, поджав правую, и рассмеялся. – Где ты – краем уха услышал, краем глаза увидел и краем же все своего имеющегося мозга додумал: выдав краем рта и краем языка… без костей?! – Но, и открыв лишь только крышку багажника, не успел даже еще и руку просунуть: как и тут же был практически отброшен в сторону – и крышка захлопнулась сама… вновь: – Не знаю! – Облокотился на машину Влад, скрестив руки на груди. – Но знаю, что если… кто что и делил и делал разным – так это ты: а мы же – пытались «соединить». Пытались сделать: общим… и целым. Своим и… одним!.. Мне же и этого – достаточно, чтобы сделать вывод! Первое впечатление – не обманчиво: оно – прекрасно и основополагающе. Заметь!.. – И указал на него правым указательным пальцем, заискивающе усмехнувшись. – В оба… конца! В обоих: нас же все… и с тобой. Ты – тоже: многого обо мне – не знаешь. Но!.. Выводы-то. Выводы – делаешь. Мы – с тобой, да, разные! Но и почему-то себе – ты позволяешь высказываться так, а не по-другому и… иначе. И не так!.. По- всякому! – Развел он руками и закатил глаза. – Когда же и я – права не имею: что-либо сказать против!.. Может, я и не твой брат, единокровный и родной, не «семья», в которой ты был рожден и… слава дьяволу! И это не потому, что им – и тебя хватило: за глаза!..
– От этой стенки – уже можно и нужно бы было: запихнуть тебя к Андрею и Анне… в багажник. И следом же – впихнуть к вам: выхлопную трубу. Тебе же все, и в частности!.. И им, как в общем. Для дыхания… «кислородом»!.. – Плюнул блондин.
– …как и меня! – Продолжил рыжий, будто и не слыша чего-то и кого-то: кроме себя. – А потому, что мы бы – и не встретились. Возможно, «история» бы – по-другому пошла. Будь мы – и родными. Будь мы – и братьями, «семьей»; и… изначально же все: с тобой! Мы бы – не стали и теми, кем стали!.. Не нашли бы – друг друга «так», как нашли сейчас. Не «обрели» бы – так, как сейчас!.. Не в этом… состоянии; и в этом «составе». Ко второму же – мы бы и не пришли. Могли бы – не прийти; и вовсе! Опять же: кроме тебя!.. – И, не став более «тыкать», просто кивнул в его сторону головой – и тут же покачал ей, горько рассмеявшись. – У тебя на роду же написано – сие; а я б – и не выбрался! Во всех смыслах. Точнее: в «хорошем» – я, а в плохом – Никитос. Не встретили бы – и Ксана! Он бы – нас не спас; и не помог бы найти-сь – самим и… в себе! Найти – и друг друга; и нас же все – друг в друге!.. И да! Я лишь могу только «представить» – твое самочувствие и -ощущение: сейчас! – Пожал плечами он и облокотился руками на багажник. – Вообразить и нафантазировать – твои мысли и… размышления. Все, что сейчас колобродит, странно, что и не через а, как и в случае с… «-центрами», в тебе; и хочет уесть – меня! А после – и съесть: совсем. Сожрать – меня… с потрохами! Но это – твой выбор. Как и все!.. Как и во всем! Всех и… Вся. И будь уж – по-твоему, знаешь? Если я и смог тебя разговорить – это же еще не значит, ничего не значит, что я смог тебя и на что-то же выто-подтолкнуть. Или к чему-то!.. Куда уж там: и к кому–то! – Грузно выдохнул он и кивнул сам себе. – Да и не в этом же – была моя основная: задача и цель. В любом же случае, тебе все равно еще придется – рассказать все это… остальным. Рассказать – и Софии. Семье!.. Но и подводя же все-таки уже черту и всему, вся и всем же, более-менее, тому, что мы обговорили и обдумали в себе, обсудили – это ты пытался, как и пытаешься же все до сих пор: все сделать – сам и отделить себя… от них. От нас! А отделяя и отделив уже и себя, не принимая себя и семью, себя же в ней, ты отделил – и ее. Отделил: Софию!.. – Отчеканил Влад и глянул строго на Егора, сузив глаза. – Не принял – сам; и подставил. Не под удар, нет. Но!.. Буквально. «Отвадив» же – от того, «что» могло: сохранить ее… и уберечь! Пусть – и не от всего. Как и всех же. Вся… Но и хотя бы уж – от «шрамирования»!.. Ты – не палил ее собой, опять же все, нет! Как и не был же ей нужен больше, чем и она же сама, но… «Убивал» – сам же. Если и уже: не убил!.. Если и еще: ни убьешь! Своими же все и руками… За душу и… За-ду-шив – ее. За тело – телом и… В самом теле! – А, не найдя никакого сопротивления или желания перебить его в глазах Егора, как и в его полузакрытой по рукам, но и не ногам, спокойной позе, а найдя лишь внутреннюю борьбу и размышления, Влад продолжил, но и уже отойдя от машины и начиная не спеша подходить к нему: временами же еще – широко жестикулируя руками; и пропорционально им, как и ногам, поднимать высоко голос. – Ты делал ей больно – до, делаешь больно и после. Там – она «снесла»; и даже поняла. Приняла: как-то! Но!.. Будет ли – что-то подобное; и сейчас?.. Когда ты почти уже уверил ее – в ее же идентичности и… индивидуальности, молодец; а по итогу?!.. Спасешь – ее, окончательно угробив! – И склонил голову к своему правому плечу, обреченно простонав. – Она – не заслуживает этого, Егор!.. Не заслуживала – «мучеником»; не заслуживает: и сейчас. Обрести покой – в муках, мучениях и… боли, страданиях?! Она заслужила – тебя; как и ты – ее!.. – И утвердил еще и тоном, не терпящим пересуд и возражений; после чего – и клацнув зубами, чтоб наверняка. – Ты не уверен был – в этом, как и она; я зато был уверен – в этом. Значит, я буду – уверен: за вас! И твоя «путаница» в словах – мне же это затем еще и доказала. Ты согласился – с Анной и на нее: не потому, что был на эмоциях!.. А потому, что получил на руки – все свои нереализованные проекты: под одним кодовым названием «Семья»; и где-то, только лишь пусть, но и на задворках, схватившись все же за это, понял, что ничем это не обернется. Что если слетели – те, слетит и это. И эт-а!.. Но она – не слетит! – Свел руки перед собой Влад, будто бы уже даже и в «молебном жесте», но и кончиками же пальцев все же к блондину, «тыкая» вновь этим в него. – Но и когда ты уже прекратишь строить из себя мученика и жертву, не хуже, чем и она же все сама, и обратишься-таки: за помощью и подмогой! Обратишься – за поддержкой и мотивацией! То же, что легко делится – так же легко: и соединяется! Легко – объединяется; и даже «множится». Ты – не один! – И взглянул на него: поддерживающе-не-обнадеживающе, по-доброму и -братски. – Ты же видишь, в основном, только плохое; один лишь негатив! Готовишься и к худшему, даже и не надеясь на лучшее. Не любишь и… обнадеживаться. И!.. Показываем – мы это; или нет. Неважно!.. Ты же находишь – сотню оправданий, чтобы только лишь еще, но и «пометить» же уже человека плохим: но не находишь и одной причины, чтобы выделить его хорошим. Тебе – так проще и легче, спокойнее!.. Но знаешь, что? – И тут уже он встал впритык к нему, смотря точно и прямо в его синие глаза: сложив-уложив, как и он, «открывшись», руки уже и в передние карманы джинсов. – Мы не знаем – многого и многое: друг о друге. Не потому, что не рассказываем этого; или не слушаем, не слышим! А потому, что приходим – только на плохое: помогать и разгребать!.. И никогда не приходим, не появляемся: когда хорошо. Когда есть и было бы – с кем это разделить! С кем этим – поделиться!.. И уж если так совпало!.. – Дернул плечами Влад, будто бы и делая одолжение, но и на деле: как обычно же все дурачась и стараясь вывести на эмоции Егора; тот же, в свою очередь, ничего ему на это не ответил, оставаясь статичным, как и практически всю и по всей же его тираде-монологе, но правую бровь все же изогнул, поджав левую: в ожидании продолжения. – Я буду – тем, кто эту традицию: начнет!.. И разделит с тобой – то хорошее, что и таки, наконец, произошло: с тобой; и мной! – И Егор усмехнулся, покачав головой, но и подстроил все же губы под бровь, не без язвы, конечно же, еще; но и с явным же уже принятием, как и без упрека. – Да!.. В уже знакомом, нам же все и обоим, лице: но в другой сборке и… с иной внутренностью! С «таким же» содержанием; и… вообще с другой!.. Я разделю это – с тобой! – И положил руки ему на плечи, встряхнув: на что уже и блондин, конечно, нахмурился и сморщился, но руки его так с себя и не снял. – И дам – хорошего пинка под зад… в эту же сторону: даже, а и «тем более» – если против твоего… морского ветра! Ты полетишь – дальше, чем видишь; и прилетишь – ровно-прямо к ней. Упадешь – к ее ногам!.. И если эти ноги скроются по ту сторону двери и хлопнут ею перед твоим лицом, с каким-то нелицеприятным комментарием, хоть и вполне себе заслуженным, ты полетишь – уже за ней; и к ней! – Ухмыльнулся рыжий и тут же посерьезнел: вместе с Егором; да, шутки шутками, а насмешка – это куда-то уже совершенно в другое русло и не к ним. – Но и я же разделю это снова – с тобой, как негатив и… позитив: уже ведь и все же – напополам! Сказав же еще что-то между и вроде: «Убирайся!.. И чтоб глаза мои тебя не видели – без нее!». Ха!.. Так и назло же еще буду, как и ты же все, где-то рядом: чтобы ты даже не по-, а там и думал отвертеться. Но ты ведь и так – не отвертишься!.. – И блондину ничего не осталось, как только кивнуть и тяжко выдохнуть: поздно артачиться и вертеться – все на глазах и перед ним-и; так – все и будет. И Влад сам подмигнул ему, одобрительно постучав правой рукой по его же левому плечу. – Ведь, как ни крути, а с минусом – я знаю тебя: куда лучше и дольше; чем с плюсом. И пора, наверное, что-то менять; как думаешь?
