AnaVi
Черная Принцесса: История Розы. Часть 2
– Кого-то… среднего: между тем и тем!.. – Загробным голосом прошептал парень и взорвался затем смехом: вместе с Софией. – Тебя же залечили, малыш!.. Да и даже: если бы и нет! Серьезно?!.. – И, изогнув свою правую бровь, поджав левую, подавился новой порцией смеха: с так и не прошедшим внутрь, как и не вышедшим наружу и ее же воздухом. – Наличие всего того дерьма, что было на и в тебе, что и выходило же еще из тебя, пока и когда же мы только лишь везли тебя сюда – дало наводку разве что и на то, что тебя стоит меньше касаться: именно в этом месте и такой же стороне; чтобы не перегружать, не причинить лишней боли и… И все!.. На этом – все и закончилось. Вместо левой стороны – мы бы, например, «юзали» так же все, но и уже правую. В-се!.. Никаких «уродств» – это бы не вызвало: ни в голове, ни и на деле… А уж и тем более: теле!..
– Вызвало!.. – Отрицательно покачнула головой девушка, вздрогнув и вновь же не согласившись со всем этим: так еще и «внутренне». – Внутренние же… «уродства». И вот тут-то, как раз: внутреннее над внешним; чего нет снаружи – есть внутри. У меня – «коллапс души», понимаешь?.. – Вымученно изрекла она и еще больше сгорбилась, уменьшившись в размерах. – Души и… Над телом. Все же, что было на теле – теперь я вижу: внутри. То же самое… все то же самое, но и уже с душой. А после – и на теле… Из души! Проецируя и вынося – наружу. Из внутреннего… на внешнее. И пошло-поехало!..
– А все – от чего?.. – Фыркнул он и поддел их сцепленными ладонями ее же подбородок, чтобы поднять ее голову и взгляд на себя. – От того: что и всегда!.. Ты чаще – используешь мозг, чем… а не сердце. Один орган – главенствует над другим. Сознание – над чувствами!.. И это же уже не тот момент, где один имеет другой – это тот самый момент, где один за- и добивает: другой. Убивает: другой!.. – Отсек властно он и сузил глаза. – Прекращай – излишне думать и загоняться! Начни уже, блин, чувствовать, Софи!.. Ощущать и… жить, в конце концов! Пока за тебя не начала жить: та. Ей и своего – много!
– Ты – «ее»: запер?.. – Хлюпнула носом брюнетка, решив все же уже и перевести тему, оставив ее: для другого, лучшего случая. И пусть, правда же все пока, и не зная, не понимая да и не придумав же еще: какой может и, главное, подойдет, под «промывку»; вряд ли такие и вообще есть, да-к еще и у них же все будут, как и сказал, на той же все и своей скале, сам парень; но и все же – иначе ведь начнет и уже сама никогда не закончит.
– Да… – Нахмурился Егор, с полуслова понимая: куда она ведет и что хочет сделать, но и решил-ся же все же ей подыграть; только сейчас, здесь и в этот же раз. Да и если же все получится, а и тем более не – потом и сам уж, если что, выведет обратно: свернет там, где им обоим будет нужно; ему еще-уже сейчас, а она – подстроится и уже после сама поймет, что и ей, впрочем, как и всегда. – Перед этим, правда… – и замолчал, поджимая губы и опуская их сцепленные между собой руки вместе с головой и лицом, глазами вниз, принимая еще, таким образом, поражение и повинность, – …потаскали ее еще немного. Влад – по стене и до!.. А я… то есть Никита и Карина… с моего же все и согласия-разрешения… по стеклам и ступенькам: когда уже и возвращали, вернули в квартиру… через окно, таща в кладовую. Прости!.. – Быстро протараторил он, растягивая уже и последнее свое слово-просьбу: особенно тщательно; затмевая ею и все предыдущие же просто слова. – Нужно попробовать поискать способ – как-то разделить вас: насовсем. Перед тем, как и… избавиться от нее уже: совсем! – Гневно прорычал он и сжал челюсти, цедя сквозь зубы. – Отделить и отцепить: друг от друга. Не только телами, как сейчас, а еще и душевно. Всеми эмоциями и… чувствами, ощущениями!.. Подальше: друг от друга.
– Да?.. – Усмехнулась София и, коснувшись уже и сама его колючего подбородка ненадолго освободившейся своей правой рукой, приподняла его сразу же и потухший серо-зеленый взгляд и на свой же все уровень глаз. – Хочешь сказать, что кухня тебе – не «зашла», да?.. Точнее: тот ее уголок. Да и как… все прошлые же… с тобой… разы. Все!..
– Да причем тут это?!.. – Скинул ее руку с себя он и тут же сжал ее: такой же своей правой. Но и не из-за ее же к нему жеста!.. Ему была приятна – ее отдача, но и все еще так же неприятно – вспоминать это все: тем более же еще – и в разрезе не ее, а… той; недооригинала-перекопии, так еще и недодемона-не-переангела! Он ведь чувствовал – измену, и да ладно же еще измену, как и «на измене» же все и будучи, ощущал, что и «предал»: так еще и в который же уже раз; смешав настоящее… «с прошлым», да-к и выбрав же еще… «второе»… пусть и в тот конкретный же, как и с той же все, момент времени. Так еще и не понимал – ее такую спокойную реакцию: на это!.. Он ведь ждал – чего угодно! Истерики… И криков. Слез и… Даже: драки. Обвинений и, в конце концов, разрыва… Развала и… «Расхода». Но и точно же не этого – не понятия и, неожиданно же еще, принятия!.. – Это ж – не ты была! – Теперь уже и она опустила голову, в след же все и за ним, будто бы еще и «повторяя», издеваясь, так еще и промолчала, да и замолчала же вовсе, молча долго и… до последнего, до последнего и победного, прямо-таки и давя, глуша упорно и в себе все свои тихие потуги смеха, в попытке и все же их удержать и сдержать, как и улыбку во все тридцать два зуба, но и все-таки не выдержала и резко подняла голову, как и он же все, уже и за ней, уловив таки ее кряхтение и дрожь: на что уже и в его глазах – читалось сначала явное и полное непонимание, а после и какая-то даже обида и досада, отражающиеся в ее и находящие ответ – разве что и лишь только в разрезе все веселья и издевательства, как по нему; и оттого же еще затем – переходя и вновь же все в злость, а там и гнев и ярость… не за горами. – София!.. – И девушка тут же взрывается смехом: под строгим прищуром и нахмуренным выражением его лица. – Это, что, получается?.. Вместо одной партизанки, бессовестной врушки – у нас теперь их: две?
– Ну… – Закинула голову назад она, дабы и загнать еще пока и мелкие же все слезинки в уголках глаз обратно: теперь уже и от смеха; да и будучи же вновь под отсутствием и в свободном же доступе рук. – Этого – следовало ожидать!.. А и особенно, когда: меня – размножило. Но «нет»!.. Я все – про те… ее и мои, «наши» же уже и с ней: чувства и эмоции, ощущения; которые ты, и до сих пор же все, так хочешь да и так же все разделить. Мне – нравилось!.. – Сделала теперь уже и она акцент, после чего еще и так же все не натурально обиделась, надув губы. – И по-нравилось. В отличие: от некоторых!..
Мгновение в тишине и бездействии – пролетает между ними «с щелчка»: и вот, она уже и прижата к кровати, нависшим над ней сверху Егором!..
– Даже: так? – Коснулся он правой ладонью ее левой щеки, пальцами слегка проведя по скуле: и большим же еще и в конце – надавив на ее нижнюю губу; мешая, еще и таким же все образом, уже и сладость сиреневой сирени с ее же все и скошенной травой. – То есть!.. Ты все-все – чувствовала; и так же – ощущала?
– Да. Только, и в отличие же все от нее, чуть еще и с большим откликом!.. – Откинула она уже и сама вновь голову чуть назад, дабы проще было говорить и сбить его ладонь: хотя бы и на подбородок. – Как и отдачей. Все-таки – она же «ваша»; и ей – это привычней. В плане!.. Извращений. Разврата и… «Пошлости». Да и всяких же еще таких и не, всяческих же и буквально пошлостей! А с учетом еще и моего же все уже небольшого количества, как и качества партнеров, за всю жизнь… – и осеклась, с небольшой затем уже и долей смущения, как и чуть зардевшись, продолжив почти шепотом, – …опыта, что и «никакого»: чувствовалось и ощущалось это – вдвойне и втройне сильнее, мощнее и… приятнее. Но и сейчас – все будет чувствовать и ощущать: уже она!.. Не думаю, что…
– Вот – и не думай!.. – Сомкнул ее губы окончательно Егор, только и готовясь заменить их своими, но и пока же лишь не давая сказать ей: еще какую-нибудь глупость. А ей, казалось, только этого – и не хватало: надо было!.. Стоило же ему лишь сжать ее губы, как она, все-таки и извернувшись, укусила его: вызвав прямо-таки и раскрытие его потемневших синих глаз, как и расширение их и без того же все больших черных зрачков. – Главное, что она – отдельно; и не в тебе!.. Как мухи… с говном – отдельно. Конфеты с котлетами – отдельно. Примеры-параллели – «подгони» сама!.. Будь то хоть: верхи и… «верхи» верхом же все на и в верхах, хамло; не мешая же уже и не взбалтыва-сбалтывая… лишнего; и-ли «низы». Так еще и не выступая же «свиньей»: и мне же все подкинуто-подброшенной. Пусть теперь и она – «по-завидует»; и молча!..
Ну а в и следующую же секунду – он уже просто смотрел ей в глаза, как и она ему, но и смотря уже далеко не друг на друга, а друг и в друга, друг другу… в душу и души, в которых уже пылал огонь желания, но и они же еще сами все оттягивали его: каждый – по исключительно и личной, собственной же причине, но и сходясь же тут же все в одном – им нравилось то, что было внутри них самих; и что так и находило отклик… напротив, да-к еще и снаружи, что отражалось и… было «отражением» их же собственных чертей. И трудно было сказать затем, кто и действительно же все не выдержал первой или первым, но и спустя же все каких-то несколько секунд – они таки оба и слились же в поцелуе: где уже и сама София была вновь прижата, но и уже не только и не столько сильным мужским телом и к кровати, но и будто бы же еще и к самому же этому самому сильному мужскому телу – ей; чувствуя его мягкие губы на своих и такую же, почти и ту же мягкость белых шелковых простыней под собой. Не то, что с той твердой и плиточной стеной!.. И еще даже и от этого контраста, реалии и воспоминания, не выдержала напора с двух, а там и четырех сторон – и тихо простонала: – Я не хочу отрываться от тебя!..
– Так, не отрывайся!.. – Почти так же, но еще и с хрипотцой в голове, ответил уже и он ей: сквозь поцелуй; пока и она же вновь начала забываться и прямо-таки погружаться, тонуть и… утопать в нем, с каждым разом только интенсивнее сжимая его и сжимаясь же сама в его руках. – И более того: если кто-то, уже и не из нас, сам это сделает – повторит судьбу Артема!.. А может, и того хуже.
И, обвив покрепче обеими руками его шею, сама уже прижалась ближе к нему. Хотя, и казалось бы вновь, куда?!.. Но ей же все – откуда: хотелось так, хотелось больше. Ближе… И дальше. Дольше и… Глубже! Буквально же все: впитаться и, опустившись таки и на самое же все крайне-последнее дно, в хорошем смысле этого слова и словосочетания, до конца ощущать и ощутить, про- и чувствовать его, как самого и его же душу, так и тело, которое и не впервой-то было для нее таким еще и плотным, но и словно бы впервые и даже здесь, тем более здесь, все было, как и в первый же все раз. Да и благо же еще, с того и самого же все момента в баре, она перестала их и как-либо же еще сравнивать. Хоть, и если же честно, для нее же, как еще и того эстета, познавшего таки и мужскую же все красоту, на «татуировках» их такое же все и какое-либо сходство и закончилось: так толком же еще и не начавшись. Причем: и никакое же, как еще и таковое-то, по факту. Ведь и «изображения» же – были разными. Но и почему-то же ей хотелось, на тот же все и момент, как-то их сблизить: и найти хоть и какой-то повод, причину, а там скорее же все и причуду, после чего же уже и решение – почему именно тот, а не этот, затем наоборот, выявив и такой же все какой-то уже паттерн-триггер; чтобы объяснить и себе – почему они. Но и все же, как и обычное же бывает и из-за «мысленных растяжек», как и желания найти причинно-следственные связи, где их и нет, а есть только исключение, совпадение-случайность и… думаю, это оказалось: напрасно-ненужным. Это-т!.. Он! Без всяких: «но» и «если», может и воз-можно, наверно и скорее всего; как и навсегда. И не потому, что противоположности притягиваются; а как раз таки схожести – отдаляются. Не факт – в обоих случаях. Но если чем и бить неверную формулировку – ей.
– Радует, что не только Влад идет в комплекте: с таким негативом!.. – Оторвалась от него ненадолго она, набирая так недостающего сейчас и своего, и в принципе воздуха в легкие: пока и он же все продолжал неотрывно следовать и исследовать губами ее лицо, срываясь иногда с подбородка на шею; будто еще и с той же все скалы-обрыва – в пучину.
– В очередь, малышка… – Прошептал он ей в губы, но и скорее даже «прошипел», заставив ее вновь потеряться в ощущениях и чувствах, уйдя же еще затем и в эмоции: как в туман. И вот, опять же все, казалось бы, боясь и опасаясь, до этого же все и момента, именно змея и в нем, того же самого все и удава: она и не обратила внимания на это, ни должного, никакого, пропустив просто это мимо ушей, слыша же сейчас все и здесь – только свое сбивчивое дыхание, такое же сердцебиение и сиплые стоны, вперемешку с хрипами-всхлипами. – Я же сказал!.. Кто косякнет первым – тому и тапки. Белые!..
– Но и Артема-то ты – не убил…
– Приберег: «на всякий с»!.. – Усмехнулся он на ее левое ухо, покусывая мочку и водя кончиком языка по его раковине. – Вдруг найдется повод и «покруче» того, что мы и уже имеем: на сегодняшний момент. И да!.. Это, и уже же все, конечно, никак его не умаляет. Но… Хотелось бы иметь и еще одну причину… знаешь… похуже. Для Совета!.. Для их уже и именно саечки-галочки, так сказать. Чтобы, и в случае же чего, вдруг, не простили и не отпустили: уже точно. А не только и имея же все в распоряжении то, что он… обесчестил дочь одного из их членов, будучи сыном другого: в этом, разве что, и за меня – будет только лишь твой отец да и наш же все общий… и иже уже и с ним.
Ну а последней каплей и к окончательному же все прямо-таки возбуждению и такому же почти что и полному «отключению» всего же и вся, всех, не только разума частного, но и сознания же общего и в целом, помимо страстного поцелуя, последовавшего за тем, стала, и буквально же еще, с «в», моментальная и его же все эрекция, что так и упиралась в бедра девушки, медленно, но верно уже и разводимые его же все и руками в стороны: пока и ее же руки, спустившись уже и с шеи, скользили вновь к ней, но и особо, особенно все же и по его груди, вверх и на его плечи, чтобы избавить его и от его же все белой рубашки, пусть и фактически же уже даже и висевшей, но и висевшей же еще; а его – уже и преспокойненько расположились на ее ягодицах. И стоило же только ему сжать их, как она вновь издала свой тихий стон, но уже без слов и до конца, еще крепче сплетясь своим языком с его!.. Но а когда он уже и сам избавился от мешавшей ей, как и ему, верхней части своего же гардероба на себе, ненадолго еще и оторвавшись от нее, чтобы отправить ее в полет, куда-то и в сторону же все своей левой тумбы, а там и к самому же шкафу, не особо следя да и проследив за этим, преступать с этим и к ней – пока не спешил: не хотел пугать ее, как и давить; буквально и еще же на больное; начав просто и в какой-то же все момент прямо-таки и срывать с нее всю уже и ее одежду. Терминатор – Терминатором, но и не во всем, вся и со всеми. Нужно же было все же перед этим, и коль уж «да», подготовить ее: к этому!.. Хотя бы и просто же все натолкнуть ее и саму же все на мысль, как и желательно же все ее-свою собственную, об избавлении от лишнего, а и изначально же еще о и в принципе же все лишнем, всем и на ее же теле: для нее же, как и него… под ним. Чтобы уже и она сама – захотела: уравнять шансы!.. Но и когда же его руки не скромно и не тонко намекая проникли уже и под ее же черную кофту, только лишь и начав оглаживать ее бока и живот, она вдруг вспомнила о том, о чем думала еще же и в прошлый раз да и раз-ы, так еще и в этой же все комнате… и с ним и, сев под ним, провела ладонями по его торсу со словами-просьбой: – Покажешь?..
– Внутреннее над «внешним», говоришь?.. – Навис над ней уже и сам парень, заставив ее чуть накрениться, выгнувшись в пояснице и спине, но так и не коснуться спиной постели, пока и темно-синий цвет глаз его поблек, а затем и вовсе же потух, оставляя за собой только лишь темноту. – Соф…
– Одним глазком!.. – Свела ладони перед собой в молящем жесте она, а когда поняла, что и это не прокатило, еще затем и всплеснула ими, как обиженный ребенок. – Ну блин… Ты сам виноват!.. Рассказал, значит, такой: столько… А «показал»?.. Чуть-чуть. Да и причем: не в том порядке!.. Но и не суть. Прям: возбудим и не дадим, ей богу!..
– Ты же в курсе, что описала себя сейчас, да? – Изогнул свою правую бровь Егор, поджав левую, и прикусил нижнюю губу у левого угла, в хитрой ухмылке.
– Пожалуйста!..
Но, и скрестив пока только руки на обнаженной груди, он так же все принял вертикальное положение тела, сев, как и она, только и чуть еще над ней, возвышаясь, и склонил голову к своему правому плечу, поджав уже и в задумчивости губы; так и рассматривая ее еще внимательно и с прищуром, прямо-таки и осматривая, раздумывая.
– Тогда… Ночуешь – здесь! – Выдал на одном же все и выдохе он, а она же сама вдруг и подавилась им, расширив не то еще в шоке, не то уже даже и в панике свои светло-карие глаза. – Собственно, как и любые следующие и по-следующие ночи: в этой… нашей квартире. «Переезжая» – сюда же: от Никиты и… Жени же уже с Полиной.
– Ничего себе… «расценочки»!.. – Надулась София, тут же почти принимая и его же позу, но и без склоненной головы: смотря ровно и прямо в его глаза, что и вернули-таки свой свет и блеск; но и скорее – от хитрости же и игры. – А можно весь прейскурант посмотреть?.. Готова рассмотреть… и согласиться – на часть этой красоты; и одну ночь.
– Ты не в том положении, детка, чтобы условия мне ставить! – Оскалился блондин, смочив нижнюю губу кончиком языком, так и после чего еще и совсем облизнувшись, пройдясь им, не спеша, по верхней и нижней губе: будто и специально медля, чтобы она проследила весь процесс; что она и сделала, собственно, да-к и представив же еще этот самый его язык «раздвоенным»; а он – все смаковал!.. – Процессом – рулю я; и мне – ставить их, как и… правила. Либо так, либо… никак. Все… Или ничего. Тебе – выбирать!..
И, тяжело вздохнув, как и не менее же все тяжело выдохнув, она таки и сдалась: что ж, рано или поздно – все равно бы это случилось, пусть, конечно же все, и не в виде же пока окончательного переезда и в сам же их дом, но и до него же все было недалеко, буквально же рукой подать, палкой докинуть… и ей же пристрелить, судя же еще и по тому, как и уже же «статус» обязывал – к кому-то; и сразу же: чему-то.
– Хорошо… – Развела руками брюнетка, подмечая, как и он же делает то же самое и как-то даже еще расслабляется: в позе и мимике; да и легче же, глубже начинает дышать. Неужели, сомневался?.. Точно: не более, чем она. По крайней мере, ей так казалось; и хотелось же все думать. – Хотя «душу заложить» – было бы куда сподручнее!
– Поздно!.. – Прошипел уже точно, и не как, а и именно же все змей, он. И тот финт с языком, наконец, полностью и безоговорочно – обрел свое начало и… исток, не раздвоенный, да, и на практике, а и только лишь в теории, но и какая разница, когда и есть же уже «вторая» и… фантазия с воображением же все – «хорошие»; да и обе же еще – хороши?! Захотят, вон, придумают и «первую». – Она и так – моя: как была; и останется!
И, не теряя уже больше да и даром же все времени, явил ей все, что было в, а теперь же еще и проявилось на его теле, вместе с черными глазами и чуть взбухшими такими же венами под ними: «обратившись», правда, не до конца; но ей и этого – вполне же все хватило и было же достаточно, с лихвой!.. Да-к еще и так, что и замерев, будто бы еще и громом-грозой пораженная, ну а на деле же вспомнив все того же кролика и такого же удава, но уже и с двумя зияющими черными дырами вместо глаз, она только спустя какое-то время и таки более-менее же все отойдя, выбралась из-под него и, сев на колени перед ним, решила, что с руками его она еще разберется да и как-нибудь уже в другой раз, тем более, что и часть их она и так видела, а перед этим же еще и читала… «Божественную комедию», не представляя, а теперь как сразу и представила же «семь грехов» по левой его руке и столько же «добродетелей», «перебитых» повторно, но и уже прямо-таки и в «противоположность» же первым по правой, что и решила пока не зацикливаться особо на них, дабы уж и точно не перебить аппетит; а у кого и какой «стол», как говорится; а уделить все свое внимание его грудным татуировкам, точнее же все одной и одному, лику ангела-демона с половиной нимба и рога, открытым глазом и прищуром, блаженной улыбкой и хитрым оскалом, объединяющему и тут же отделяющему зерна от плевел, мух от котлет, конфеты от… говна и властвующему над обоими теми мирами, где-то «меж» еще, по образу же все и подобию, «ваяя» третий: не по своему же все, естественно, хотя и кто ему еще и под «тогу-то» заглядывал. И, в этот же все уже раз используя не ладони, а кончики пальцев, она не спеша повела ими, стараясь, как в лабиринте, найти выход из него – по линиям, найти его начало; ну а после чего – уже и «конец». Но, и каждый раз же прерываясь, сбиваясь, не злилась и не ругала же себя, как и ранее же все Карина, а перескакивала на новые линии, контур и тень, образ и продолжала свое прямо-таки и увлекательное, если и не высокоинтеллектуальное занятие. И, так и увлеченная же им, даже и не заметила, как за ней, как и она же все внимательно, но и по нему, следил сам Егор и тихо, беззвучно посмеивался одними губами и их уголками: от ее не по годам сосредоточенности и тут же детской непосредственности, как и у ребенка же, что раскрашивал раскраску, боясь зайти за края. Еще – и язык высунула, прикусив!.. Как и всегда же еще это, кстати, делала, когда была крайне поглощена и прямо-таки углублена: и где ее никак нельзя было отвлекать. Ни в коем случае!.. Как и когда же она все писала, например. Да-да!.. Она-то – не знала, а он наблюдал, видел и все запоминал. Все – подмечал; и прямо-таки записывал!.. До каждого чувства и ощущения. До каждой и эмоции!.. Внутри… и снаружи. Мимической и морщинки. «Лишнего» удара сердца или такого же все и сбитого вдоха и-ли выдоха. Каждую деталь и… щепотку. «Незначительную»: для кого-то; но и значительную, значимую для него самого. Каждую и мелочь: так же все и для всех; но и не для него. Она, как и он, была же еще тем ребенком, которому все было интересно; и все надо: сразу и сейчас. Здесь… и сейчас!.. И чтобы еще все – как: в первый!.. Чтоб обхватить – всю территорию; и увидеть – все и вся. Да!.. Вот только и дети – так не целуют; да и не целуют-ся вообще! За редким исключением. Коим была, видима, еще и она!.. Что он уже понял и сам, правда же и все спустя мгновение, но и когда уже и до конца ощутил прикосновение не подушечек ее пальцев рук к себе, а другой кожи… к коже: сначала – одной из губ, второй; а после уже и полноценно – всего ее рта. Так еще и где-то же пробиваясь – на сам язык, его кончик и… кончик-и же зубов. При этом же еще – продолжая оглаживать левой рукой участок его груди под ключицей, когда же и правой уже пробралась в его светлую шевелюру и чуть откинула-оттянула его голову от себя назад, рассматривая шею, но и уже скорее для вида, фоном, как и те же все руки и «девять кругов ада» же, кстати: только уже в «миниатюре», разрезе и перевертыше «горы», с ледяным же озером Коцит – на ней!.. Что ж, контакт «кожа к коже», в разрезе же все рук и пальцев, был интересен ей ровно до того момента, пока в ее же все и голову не пришла, прямо-таки же еще и просочившись, гениальная идея-мысль о «пробе пера», а и точнее же все губ. Языка!.. А затем же уже и с ними – и всего же рта. Ну и цепляя, кое-где, еще и зубами. Так и вводя же их еще в действие и процесс: где-то постепенно и прикусывая, как кошка, играя; не мытьем, так катаньем, как говорится, не руки, так «грудак», от нее-себя; а где-то и резко, как и самый настоящий же уже хищник, хищная кошка!.. А его же надсадные хрипы и тихие стоны – еще и создавали ей «дополнительную» атмосферу. Ну а уже и редкое, но и меткое, при этом же всем, сипение-шипение, говорило о том: что и все же она делает правильно; хоть и где-то же все же можно, а там даже и нужно было бы и ускориться, добавить и силы давления, на-жатия. Но и ей уже самой – не хотелось этого. По крайней мере: пока!.. Хотелось – растянуть и по-тянуть момент. Удовольствие!.. И власти. Но а когда все-таки уже и перешла, добралась-таки и до левой части его шеи, не без восторга оценила его новый аксессуар, для нее, конечно же все, новый, для него, скорее же всего, уже и старый, но и когда, если не сейчас, рассмотреть все и в таких же еще подробностях, прям же еще и в «пикселях», так и не боясь же уже быть застуканной и налететь на какую-то из его острот, на эту тему: рассматривания и разглядывания. Хоть и сейчас бы она явно по-другому ему бы ответила, да и понравилось бы еще, наверняка. Что-то уже: и на прямо-таки извращенном!.. Ну и пусть же тогда все прошлое – остается там же и с тем же, таким же: в далеком и долгом, глубоком… прошлом; не имея возможности и уже «экологично» быть примененным здесь. И, подцепив его, а и точнее же все ее, ведь и это же была сережка в виде серебряного кольца, зубами, она потянула ее на себя, создавая уже и резкий контраст с тем, что делала левой рукой на его груди, правой в его волосах и зубами с ухом: и натяжение в разные стороны – дало-таки эффект, так еще и какой: разорвавшейся и той самой же все бомбы!.. Комнату и в мгновение же ока прямо-таки и сотряс такой утробный рык, прогремевший еще в его грудной клетке и вырвавшийся уже через его рот, до того звериный и неудержимый, животный, что и ей бы стоило, а там и следовало оторваться от него и отлететь в какой-нибудь угол комнаты, в поисках спасения и укрытия, но она, и ни на миллиметр не отодвинувшись, продолжила свое занятие: разве выпустив сережку и перейдя губами на его левую щеку, после чего губы и на правую, затем нос; как и не забыв, так же все и по очереди, зацепить и каждое из нижних его век. Потом таки отстранилась, но и только для того, чтобы соединиться кончиком носа с его, как они уже и делали это друг с другом не единожды, и замерла, будучи ровно-прямо, напротив его глаз.
– То, что у тебя внутри – никогда не заменит того, что снаружи; как и наоборот… – Прошептала она, стараясь донести и, параллельно-одновременно же еще, вбить это в его голову. – Как и то, что ты не признаешь и не признаешь свою природу… Пусть!.. Если ты не переубедишь сам себя – не переубедит никто. Не «переубежу» – и я!.. Но и пускай, да, пускай, так оно – и будет. Я – не буду: пытаться! Не буду и «стараться»… – Продолжила говорить она, спокойно и вкрадчиво, почти не слышно. – Хотя бы и потому, что я так же не признаю – свою природу. Но и я буду держать это «на подкорке» и заднем плане. Фоном!.. Чтобы помнить: как в принципе, так и то, «что» нам стоит пересмотреть; а после, возможно, даже – и поменять. Но и уже – не поодиночке, а вместе!.. И я буду ждать – этого самого момента! – Улыбнулась она и слегка прикусила уже и свою нижнюю губу. – Позволь только мне, хоть и иногда, но и видеть тебя: таким. Чтобы считать и, главное, знать, что ты, даже и такой, тем более и будучи «таким», мой! Как и я – твоя: такая и не!..
И, затем отстранившись на вытянутых руках, продолжила смотреть на него, глаза в глаза, ладонями держа его голову перед собой: фиксируя его еще, таким образом, не давая отвернуться и большими пальцами оглаживая его вены под веками; как и он, не спеша, но и в такт же ей, касался ее спины. Не ожидая, да и не прося же еще особо, а и тем более не требуя какой-то реакции или ответа от него, но она все-таки же и получила легкий положительный кивок и такой же поцелуй!.. То самое касание губ, как тогда и у стены. Нежное и неторопливое. Осторожное!.. Распробывающее и… привыкающее. Адаптирующееся!.. Перебирая же ее губы, но и не кусая их, не углубляя и сам поцелуй, он будто просто сцеловывал, даже и не съедал, что-то, что было на них, словно бы еще, и став, будучи же бабочкой, присаживался на цветок, после чего так же с него слетал и снова садился на него: стараясь же уже и сам, таким образом, без слов показать и до-казать, что именно – она для него значит; кто она для него и что пробуждает, будит, что заставляет и трепетать и, без малого, «жить», чувствовать и ощущать, как и эмоционировать: внутри и снаружи его. Будто и демон же, что в нем, был просто-напросто большим, нет, огромным черным котом, породы Мейн-кун или помеси Чаузи и Камышового кота, по кличке же еще и «Бегемот» из романа «Мастер и Маргарита», что еще и оборотень, прямо-таки и демоническое создание, волк в овечье шкуре, но и только стоит же ему как-то не так сесть или лечь, как и человеку же все на спине уснуть, как и сразу же начинает мурчать, храпеть, и продолжения, нравится, просить; как в и на ручки!.. Затем оторвался уже и сам от нее и коснулся ее носа своим, соединяя и лбы, и смотря, наблюдая за ней, глаза в глаза, вернул-таки и свой же цвет: теперь уже и темно-синие «зрили в корень» и таких же почти, но и темно-карих. Открытый «голод» глядел в почти такой же голод: в другой, да, чуть больше и «душевный», но и не менее животный. И прошептал хрипло в ее губы, неожиданно же еще, как и она же все в его, вместе с ней:
– Насмотрелась?..
– Научишь так же проникать в сознание?.. – И дабы он сам не успел опомниться, а там и сразу же отказаться, как и она же уже сама дать заднюю и отступить, продолжила с тем же напором. – Как это делаешь – ты! Вдруг это – и моя способность: тоже?.. Девчонки мне так ничего дельного и не сказали, кроме же все опять и того: чтобы снова ждать и… само это как-то придет!..
– Этому не учат, да и «без повторов»: ты же еще это и сама прекрасно знаешь!.. Либо это есть и сразу, либо… проявится со временем. Постепенно!.. Нет – не таких. Все мы – просто: разные. Кто-то – растет быстрее. Физически… Кто-то – и так же созревает. Морально… Все в порядке, если ты – в порядке. Остальное – придет!.. Ну а если уж и на то пошло… – Улыбнулся он и потерся кончиком носа об ее. – И тебе прям и самой же еще хочется – чего-то такого… этакого: у тебя же и самой уже есть все задатки – в виде света отца и… тьмы Андрея!.. И вот, уже и до «серого» – рукой подать. Главное, когда почувствуешь, что «да», а ты почувствуешь, это будет и прямо-таки симбиоз-синергия души и тела, сосредоточиться и представить то, что первая хочет показать, ну а последнее и проявить – в нужной же вам ситуации; как делаю это и я же сам, только наоборот; и все пойдет-поедет: как по маслу!.. Просто: еще, видимо, не время. Научись – ждать!..
