Алиса Медовникова
Моритур
Как он был зол! Все эти месяцы он был зол на кустодиамов за то, что он возродили его вместо того, чтобы дать ему спокойно умереть. Он был в ярости, но старательно скрывал свои эмоции, выполняя все требования и соответствуя ожиданиям. А перед Водой раскрылся. И она забрала всю боль, забралась весь гнев, всю ярость, всю злость. Но не оставило его дырявым как решето. О, нет! Она залечила и наполнила все пустоты любовью. А еще даровала ответ на самый главный вопрос и принятие ответа и свое судьбы.
Парню было так хорошо и спокойно в колодце, что он потерял свет времени. Может быть его беседа длилась несколько часов, а может всего пару минут, он не знал, но ему не хотелось, чтобы это закончилось, ведь только вода понимала его. Но спустя десять минут, вода выпустила его из объятий и вернула обратно она сцену.
Глава бонумов развернул свиток, и легкая тень улыбки тронула его губы. Михаил кивнул Амалиэлю. Кустодиам снова подошел к нишам в стене и на этот раз его выбор пал не на плащаницу.
– Нарекаю тебя Сайрес! – громогласно провозгласил Михаил. – Отныне служение твое будет в рядах беллаторов, а наставником твоим избран Витиум!
– Что, конечно же, не стало сюрпризом. – усмехнулся Амалиэль, подающий новоиспеченному беллатору артефакт – меч Михаила.
Сайрес, оправдывающий свое имя и сверкающий как солнце, счастливо улыбался. Он взял в руки меч и случилось то, чего не ожидали присутствующие, но то, на что так надеялся глава бонумов. Меч в руках Сайреса засветился и окутал парня серебряным вихрем, подтверждая тем самым, что он не просто беллатор. Он – верум беллатор.
Присутствующие в зале видели лишь дымку, беллатор же видел призрак воина, живущего в древнем артефакте. Хранитель меча поклонился Сайресу и произнес «Mea virtute tua! Gladium meum, vestrum est! Mea ferox anima tua!». В голове Сайреса откуда-то вспылили нужные слова, и он ответил: «Ut sit sic in aeternum, et in aeternum!» и подал правую руку для скрепления договора. Как только рука призрака соединилась с рукой нового верума, по ней поползли серебряные нити, собравшиеся в причудливый браслет. Руку бонума обожгло и браслет врос в кожу, не оставив после себя и следа. Он впечатался в саму суть кустодиама и соединил с ним меч Михала. А призрак, поклонившись новому веруму, растаял и вернулся в меч.
Публика в Пропозитуме была поражена. Потрясенный не меньше остальных Сайрес вернул меч Амалиэлю, а после того, как Михаил шепнул ему на ухо наставление и похлопал по плечу, облегченно выдохнул и вернулся на свое место в зале.
– Собратья, только что мы видели рождение нового верум беллатора! – провозгласил Михаил и по залу прошел шепот. Глава не стал развивать тему, присутствующие все видели сами, потому перешел к не менее волнительному действию. – А сейчас приглашаю на сцену последнего, но не по значимости, новичка в наших рядах. Ласточка, прошу.
Селена шла к сцене медленнее всех, но после того, как Михаил шепнул ей что-то на ухо, лицо девушки прояснилось. Куда более уверенным шагом она прошла к колодцу и шагнула в воду. Ее не было больше пятнадцати минут и Вар с Сайресом начали волноваться. Но Селена была не обычным новичком, потому ее обряд посвящения длился куда дольше. Колодец Истины должен быть убедиться в том, что она подходит для столь важной и ответственной роли как Стратера.
Девушка переживала, что во время обряда ей придется проходить испытания, пересказывать наизусть Кодекс Кустодиамов или справочник сверхъестественных существ, но ничего этого не потребовалось. Воду не интересовали полученные знания, ей было дело только до сути девушки. Та ее более чем устроила, потому вода даже не стала менять имя, тем более девушка пока жила две жизни: кустодиамскую и человеческую. Это потом, когда она станет старше и мудрее, переживет всех своих знакомых и сотворит много полезных дел к ее имени добавится второе – самое важное, отражающее ее поступки. А пока она будет просто Селеной – девушкой, которая получила не только ответ на свой главный вопрос, но и возможность стать той, кем ее хотели видеть не только окружающие.
Девушка вынырнула из Колодца Истины со счастливой улыбкой на лице и с такой же улыбкой ее встретили Михаил и Амалиэль.
– Нарекаю тебя Селена! – голос Михаила отразился от сводов Пропозитума. – Отныне ты станешь Стратерой – хранительницей времени и баланса, а наставником твоим будет Амалиэль.
Селена не получила нового имени, но получила новый цвет волос. Из колодца она вынырнула с волосами серебряного оттенка, лишёнными былой позолоты, что не удивило Вара. Он давно заметил, что волосы его возлюбленной начали менять цвет и в одной из старинных книг прочитал, что все стратеры седовласые о чем как-то раз даже упомянул, чтобы подготовить девушку к возможной смене цвета волос.
Амалиэль уже подготовил для Селены подходящий артефакт – Часы Баланса. Стратера взяла в руки часы и теперь уже ее заволокло серебристой дымкой.
Присутствующие в зале видели лишь туман, Селена же видела призрака, живущего в древнем артефакте. Хранитель Времени поклонился стратере и с достоинством произнес «Tempus est in parte. Uti sapienter!». Девушка поклонилась в ответ и произнесла неожиданно пришедшие на ум слова: «Secundum mea merita, et dono mihi». Хранитель взял девушку за руки, и по ним побежали серебряные нити. Они расползлись по телу, а после собрались воедино на груди. Сердце девушки обожгло и пока на нем выжигалась серебряная печать Селена не могла шевелиться и дышать. Громкий выдох девушки, символизирующий прощание с прошлой жизнью, унес жар от печати. Глубоких вдох известил о начале новой, которую будет направлять печать, не оставившей после себя даже следа. Она впечаталась в саму суть стратеры и отныне будет направлять ее и раскрывать ей новые грани ее самой. Селена улыбнулась, а призрак поклонился и вернулся обратно в Часы.
Вернув артефакт Амалиэлю, Селена сошла со сцены и под восхищенные возгласы и удивленные взгляды пошла к своему месту. Чужое мнение ее теперь мало волновало, та прошлая, неуверенная в себе, постоянно сомневавшаяся и застенчивая девушка растворилась в водах Колодца Истины Новая же Селена сфокусировала взгляд на влюбленном и восхищенном Ингваре.
– Бонумы, поздравляю вас с прохождением Обряда Посвящения. – после того, как определилась судьба Селены Михаил снова взял слово, и заключительная речь не была столь формальной. – Сегодня важный день! День, когда вы начинаете новую жизнь. Отныне и навеки, вы – кустодиамы и ваша миссия – следить за соблюдением мира. Работа наша тяжела, но почетна и удостаиваются ее самые чистые сердца и души. Большинство из вас стало обсерваторами, чьи деяния будут связаны с наблюдением. Но сегодняшний день знаменателем еще и тем, что мы получили двух особенных кустодиамов. Верума – истинного воина и Стратеру! Конечно, всем нам не хватает погибшего Гадриэля, но Сайрес станет достойной заменой павшему воину. Именно Гадриэль обучал Сайреса после возрождения, потому он лучшая его замена. А появление Стратеры – это почет, которого мы с вами удостоились впервые за тысячу лет и все мы должны гордиться, что присутствуем в такой исторически важный момент. Ну а теперь идем праздновать!
Глава Заставы взмахнул рукой, и присутствующие переместились в центральное крыло, мгновенно покинув Пропозитум. Стихла торжественная музыка, освещение стало приглушенным и древнейший зал снова погрузился в сон. Как и Колодец Истины, возле которого задержался Амалиэль, чтобы поблагодарить его гостей, играющих важную роль в проведении обряда посвящения.
Во время посвящения гости колодца не только стирали все беды и тревоги прошлого, но и наносили на новичка тайные символы, активирующиеся в случае предательства. Символы эти просыпались в тот момент, когда бонум, в сознании которого укоренилась мысль о предательстве, покидает территорию Заставы. Древние письмена загорались на теле и стирали дезертиру всю память о жизни в качестве кустодиама. Знания сбежавшего о бонумах исчезали и восстановлению не подлежали, а спустя пару дней оторванный от сородичей и предавший свое служение кустодиам погибал. Иногда поддавшийся искушению приходил каяться и тогда глава лично проводил Обряд Развоплощения: активировал символы и стирал память о жизни в качестве кустодиама. В отличие от предателей, покаявшиеся бонумы получали возможность прожить человеческую жизнь. Их прощали за провинности, коими чаще всего бывала любовь, а ввиду признания грехов давали еще одну возможность сделать мир лучше, но уже в качестве человека.
В этот раз Колодец Истины посвятил новичков и поставил на них защиту, еще и даровал два великих статуса – верума и стратеры, но все это мало волновало невзрачного мужчину, недовольно ворчащего себе под нос. Куда больше его беспокоило, что десятки ног примяли сочную траву, а немытые ручонки замарали древние артефактах и все это придется возвращать первозданный вид именно его. На праздник, в отличие от всех остальных, этот мужчина не спешил.
Главным развлечением хранителя Пропозитума были не светские рауты, а натирание стекол, за которыми прятались его любимые артефакты. Именно так считали все бонумы, а молчаливому мужчине такое заблуждение лишь помогало. Пусть все и дальше думают, что он затворник, который обожает запах плесени, и держатся от него как можно дальше, чем знают, кто он на самом деле и почему не разделяет со всеми радость сегодняшнего дня.
Хранитель древнего зала и его тайн давно привык к одиночеству, оно его вполне устраивало. Казавшаяся многим скучная и рутинная жизнь без общения в десятки раз была лучше той, что была ему уготована. Лучше стирать пыль, да за цветами ухаживать, чем принять то, что было даровано ему от рождения. Лучше быть одному, чем сблизившись с кем-то подставить себя под удар и выдать главную тайну. Лучше уныло жевать бутерброд, усевшись на краешек уснувшего колодца, чем подвергать себя опасности объедаясь деликатесами на празднике в Центральном крыле. Лучше уж быть скучным затворником, чем мертвецом, лишившим жизни еще и всю свою семью.
глава 29
Как вы представляете себе героя и борца со злом? Отважным воином с мечом или ангелом со светящимся нимбом? Кем-то из Мстителей или Лиги Справедливости? Психованным номером два из академии «Амбрелла» или лысой девочкой с номером одиннадцать из «Очень странных дел»? Или же кем-то более реалистичным? Депутатом, который и сам не берет взятки и другим не дает? Ребятами из «зеленых» обществ, борющимися за чистоту природы и свободу для бедных животных, на которых тестируют косметику? Сотрудниками благотворительных организаций, помогающими нуждающимся или больным? Или ветеранами, со слезами на глазах, принимающими цветы в начале мая? А может для вас герой – это не «далекий» и выдуманный персонаж, а кто-то, наоборот, очень близкий и реальный? Любимый человек, ежедневно окружающий заботой или принесший неожиданную пятерку сын-троечник? Давшие жизнь мама и папа, поддерживающие и понимающие? Успевший вытащить с того света сосед-врач или добрый учитель, который помог в трудный момент? Не оставивший в беде лучший друг или любимый пес, который привлек внимание прохожих после твоего падения под тонкий лед?
Понятие о героях и героизме у всех разное. И у каждого оно свое. Выросший на комиксах Сайрес представлял героев как людей, затянутых в латекс и с развивающимися плащами за спиной. Но вот любимчика ему пришлось сменить. Горячо обожаемый им в прошлой жизни Дэдпул не был примером добродетели, кою теперь отождествлял парень.
Выросшая на любовных романах Селена представляла героев как рыцарей в сияющих доспехах. Но любимчика пришлось сменить и ей. Горячо обожаемый ей в прошлой жизни Рыцарь Лишённый Наследства не был примером честности, кою теперь отождествляла девушка.
Но ни Селена, ни Сайрес ни разу не представляли героев и борцов со злом каким-то секретным обществом, состоящим из кустодиамов. И тем более не представляли, что таковыми станут сами. Где они – любители пухлых томиков и вафель под кофе и где защитники мира? Это только в их любимых историях серые мышки или парни-изгои становились избранными, супергероями, богами или волшебниками. Они же были обычными людьми, у которых была самая обычная жизнь. Такая, как и у всех, со своими бедами и испытания. Куда им суперспособности и трудности мирового масштаба?! Своими бы решить. Куда им разбирать с упырями и берендеями? Тут сессия на носу и сдача тестовой версии нового приложения. Но судьба распорядилась иначе и Селена с Сайресом и сами стали «героями книг» – эдакими Золушками, у которых жизнь в одночасье перевернулась. И как и Золушка не знала, что ее ждёт после слов «и жили они долго и счастливо», хотя тут-то и начиналось самое интересное, так и лучшие друзья не представляли того, что ждет их после официального посвящения в кустодиамы. Да и испытания им были уготованы явно куда более трудные, чем разбросанные по дворцу носки, пятничные пирушки принца со своими дружками и обоссаный стульчак.
Друзья не знали, что им предстоит пережить дальше, потому хотели взять судьбу в свои руки, тем более она наконец дала им такой шанс. Сайрес и Селена стали полноправными кустодиамами, а манипулировавший ими Михаил последние месяцы был затворником, что также было им на руку.
Сайрес рвался в бой и хотел проявить себя, потому блистал как на дополнительных занятиях с Амалиэлем, так и на тренировках с Витиумом. Новоявленный беллатор штудировал море учебников и боролся с тенью. Он знал какими знаниями должен обладать глава кустодиамов и больше тысячи способов уничтожения темных тварей, но не мог ни поделиться знаниями, ни сразиться с врагами реальными. Полевая работа, еще и с «плохишами», Сайресу не дозволялась до тех пор, пока он не обретет контроль над Тьмой, мучащей абсолютно всех верумов. И дабы усмирить хитрую тварь, призывающую убивать всех направо и налево, беллатор обучался искусству не только войны, но и медитации.
Витиум убеждал подопечного, что только внутреннее спокойствие и умение контролировать эмоции поможет ему не слететь с катушек в тот момент, когда дремлющая в нем Тьма войдет в полную силу, после первого совершенного им убийства. А убийство это маячило на горизонте, учитывая подозрительную активность в рядах темных.
Умудренный опытом Витиум помнил во что превращался движимый Тьмой Гадриэль и хотел избежать прошлых ошибок с Сайресом. Он не мог лишить бонумов единственного верума, еще и претендента на должность главы бонумов, которого следовало сменить как можно скорей. Витиум усиленно тренировал Сайреса по обновлённый «спецпрограмме», включающей в себя исправление ошибок прошлого и был уже готов уступить парню и выпустить его на «полевую работу», как неожиданно вернувшийся к командованию Заставой Михаил поставил на это запрет.
Витиуму не нравилось ни то, как Мишаня выглядел, ни то, что он творил. Особенно по отношению к новенькому Сайресу и к его подопечным беллаторам. Он давал какие-то несуразные задания и приказы, подвергающие ребят Витиума необоснованному риску. И закаленный боями воин не собирался с этим мириться, потому давил на Амалиэля. Просил, чтобы тот принял у братца бразды правления на парочку лет, пока он тренирует и готовит к «восшествию на престол» законного «наследника» Сайреса.
Амалиэль – единственный, кто мог «официально» сместить с поста поехавшего кукухой Мишаню, занять его место отказался. Якобы это как-то «не по-человечески». Витиум негодовал, потому что даже отговорка у Амалиэля была никудышная. Все они давным-давно людьми быть перестали. Десятки лет прошли с тех пор, как они стали кустодиамами и защитниками людей. Но сейчас защищать людей следовало не только от темных тварей, но и от чокнуто Мишани, который своими приказами мог и руки монстрам развязать и войну между кланами устроить. И это так, на досуге, во время отдыха от всей остальной фигни, что творил в рабочее время.
Злился и Сайрес. Он чувствовал, что звание верума навалило куда более щедрую порцию ответственности на его плечи, чем на других бонумов. А гибель всеми любимого Гадриэля, место которого он «занял», вообще превращала эту ответственность в неподъемный груз. Сайресу хотелось верить в то, что испытания даются по силам, но ему не давали этого проверить. Михаил, использовавший Сайреса в своих целях в жизни прошлой, не давал ему покоя и в жизни новой. Глава бонумов, неожиданно вылезший из своей зимней спячки, тронулся умом, как и разбуженный не вовремя медведь-шатун, потому Сайрес старался держаться от него максимально далеко, но тот приходил на занятия для «передачи опыта руководства». А лучше бы давал не опыт, а свободу. Сайресу катастрофически не хватало простора для обучения, потому что он был «заточен» Михаилом на территории Заставы.
Ни одного только Сайреса Михаил держал на поводке. Селену также не покидало ощущение, что она снова марионетка, а глава бонумов в очередной раз дергает за ниточки. Девушка ожидала, что после посвящения начнётся углубленное обучение и развитие ее способностей, а еще реальная работа с другими кустодиамами. Она думала, что вместе с предикторами будет толковать видения, а беллаторы будут брать ее на рейды, где помогут отточить мастерство «заморозки», но вместо этого сидела в Заставе или в коттедже, что наводило на мысли. Мысли о том, что испугавшись историй о прошлых двух стратерах, особенно о той, что сдружилась с Дарком, Михаил решил вообще не учить ее пользоваться всеми своими возможностями. Подобная ситуация Селену не устраивала, и она обратилась за помощью.
Единственным, кому девушка доверяла помимо Вара и Сайреса, был Амалиэль. Она нашла старца в библиотеке, куда кроме него и Вара никто особо не заглядывал. Амалиэль сидел в глубине библиотеки за заваленный книгами большим деревянным столом. Свет от зеленой библиотечной лампы падал на огромную кружку с дымящимся горячим чаем, а на стопке книжек примостилось тарелочка с орешками, сухофруктами и кусками вишневого пирога, чей ароматный запах перемешивался с книжным. Увлеченно читающий мужчина выглядел не таким, каким привыкла видеть его Селена. Сейчас он напоминал скорее озорного мальчишку, с запоем читающего о захватывающих приключениях любимых героев и поглощающего под такую историю тонну вкусняшек, чем привычного старца. Да и внешний вид наставника был непривычен. Вместо типового наряда а-ля монашеская ряса светлых тонов, Амалиэль был одет в темно-зеленые вельветовые брюки и черную водолазку, а лицо его украшали модные очки в коричневой оправе.
– А я все ждал, когда ты придёшь. – признался Амалиэль, отрываясь от чтения книги. – Присаживайся, наливай себе чайку и побеседуем. Разговор нам предстоит приватный, правильно?
– Да! – кивнула девушка, усаживаясь на противоположной стороне стола. Она с удивлением разглядывала мужчину и в итоге признала: – Вы сегодня очень необычно выглядите. Мне нравится!
– Раскрою тебе секрет… – заговорщически прошептал мужчина. – …именно так я и выгляжу под своей рясой в пол.
– А зачем тогда ее носите?
– Часть имиджа, как черные очки у Карла Лагерфельда. – подмигнул Амалиэль. – А если серьёзно, то у каждого из нас есть своя причина скрывать истинное лицо, вот и у меня она тоже есть.
– Из-за брата вашего, да? Блистает он, а вы в тени, хотя все и должно быть наоборот. – не стеснялась в суждениях Селена.
– И из-за него в том числе. Тут ты попала. Есть и другие причины, а это уже тема для отдельной беседы. Но ты же сегодня не о моих пристрастиях в одежде и причинах затворничества пришла поговорить, а о моем брате? А точнее о его ужасном плане твоего обучения, не включающем ничего полезного?
– Полезного там много, для общего развития и понимания жизни в роли кустодиама, но чего-то реально помогающего мне развивать силы стратеры вообще нет. Это как будто меня учат кататься на лыжах в пустыне. Рассказывают о том, какой холодный снег и как по нему приятно скользить, а с меня градом пот льется, потому что, сколько снег не представляй, он в пустыне не пойдет. А мне все это уже надоело! Я уже слышала, что все эти перестраховки из-за того, что две прошлые стратеры каких-то там дел наделали, а вторая вообще в Дарка влюбилась, но при чем тут я?! Нечего на меня ответственность за ошибки других перекладывать!
Выплеснувшая эмоции девушка ударила в конце своей яркой тирады по столу и выплеснула еще и чай из кружки. Амалиэль протянул ей бумажную салфетку, параллельно принимая извинения за то, что сорвалась.
– Я как никто другой понимаю твои эмоции и уверяю тебя, ты имеешь полное право и злиться, и кулаками по столу стучать, потому что тебя лишают того, что твое по праву. Если бы дело было и правда в ошибках тех девушек, я бы и сам перестраховывался и твой план обучения урезал. – устало признал Амалиэль, протирая очки. – Только дело, что тогда, что сейчас – в страхе глав кустодиамов. Ты просто не представляешь, какая мощь была в руках этих удивительных девушек. И не трудно догадаться, что в те времена мужчины не могли себе позволить, чтобы женщина была сильнее и могущественнее их. Одну признали сумасшедшей и нацепив на нее блокирующий силы амулет сослали в далекую деревеньку, где она, лишенная сил, со временем скончалась от болезни. Вторую признали отступницей якобы за отношения с Дарком, которых, ясное дело не было, а потом еще и навесили на нее клеймо убийцы, да казнили.
Мурашки побежали по телу Селену. В учебниках, что она читала, ничего подобного про жизнь прошлых стратер не писали. О них вообще писали до неприличия мало, даже не упоминая имен. Только лишь ограничились строчкой о том, что «Стратера – могущественный кустодиам, женщина, хранительница времени и баланса. За всю историю известно о существовании только двух стратер, которые могли творить удивительные вещи». И больше ничего. Остальное Селена обычно придумывала сама, но в ее фантазиях это были удивительные таланты и приключения, а никак не отвержение кустодиамским обществом.
– Получается, что все эти высокопарные речи об уникальных стратерах, их важности до кустодиамов и удивительных перспективах – просто болтовня?
– Не совсем, но побольше части все же пустой треп. Да, ситуация в мире изменилась, женщины отвоевали себе большее количество прав, но давай с тобой честно признаем, милая, это все также «This is a man's world». И в этом мире мужчин такой талантливой девушке как ты не дадут развить дар и все силы также, как и твоим предшественницам.
– И что же мне делать? Ждать, когда сочтут психопаткой и сошлют в Сибирь или гадать, когда признают убийцей и казнят во имя Кодекса?
– Быть умнее, милая, быть умнее. Скрываться и скрывать. Скрываться у всех на виду, надев ту «маску», что хотят видеть окружающие и скрывать то, какая сильная ты на самом деле.
– Но… но я ведь только недавно обрела свободу и начала осознавать, кто же я. А теперь мне снова придется притворяться и играть по чужим правилам.
– Да, но в этот раз ты будешь притворяться не ради других, а ради себя. Ради того, чтобы твое превращение из маленького семечка в большое растущее дерево с мощными корнями, произошло спокойно. И когда ты станешь этим сильным, могучим деревом ты сможешь сбросить все маски и показать какая ты на самом деле. Вот тогда уже никто не встанет против тебя, ибо такой мощи они не смогут противостоять.
– И как я это сделаю? Как я стану самой сильной стратерой, если у меня нет учителя?!
– Учитель у тебя есть. Причем самый лучший!
У Селены в душе затеплилась надежда.
– Вы?
– Мне льстит, что ты считаешь меня достойным учителем, но им буду не я. Им станет Агриппина – первая стратера.
– Агриппина. Так вот как ее знали. Красивое имя.
– Да и сама она была очень красивой, что только прибавляло ей проблем, а еще очень мудрой. У нее был сильно развитый дар предвидения, и она знала, что следующим стратерам тоже будет непросто, потому решила помочь. В той глухой деревеньке, где она доживала свои годы, Агриппина готовила подсказку для следующих стратер. Она не сдалась, как думали те, кто от нее избавился. У нее не было сил, зато были бумага и чернила. И она написала огромную книгу для последующих стратер, чтобы помочь развить дар в полной мере.
– А почему никто не учит меня по этой книге? Хотя, стойте, не говорите, сама догадаюсь. Эту книгу сожгли сразу же после смерти Агриппины?
– О, да! Уверен, что ее бы сожгли сразу же, как о ней узнали. Но нет. Об этой книге знал один единственный человек, который был лично знаком с Агриппиной. И по счастливому стечению обстоятельств с ним знаком и я.
Зрачки девушки расширились.
– Кто-то из темных?
– Да. Но ему можно верить. Темным тоже не чужда честь. И этот темный сдержал данное Агриппине слово и сохранил книгу до появления стратеры, что «придет в мир, когда люди будет общаться через маленькие коробочки, а по дорогам будет ездить металлические лошади». Он сохранил ее для того, чтобы передать тебе.
После этих слов Амалиэль сунул руку в карман, достал небольшой кулон на серебряной цепочке и вручил его Селене.
Девушка приняла подарок трясущимися руками. В ее руках украшенный сапфиром кулон засиял.
– Признал! – довольно улыбнулся Амалиэль.
– Как его открыть? – дрожащим голосом полюбопытствовала Селена.
– Эту тайну сможешь раскрыть только ты. Агриппина сумела защитить книгу от посторонних даже без своих сил, так что ты понимаешь, какой могущественной она была. Думаю, на помощь тебе приедет гравировка на кулоне.
– А у вас есть идеи, как превратить его в книгу?
– Миллион и еще десяток, и не одной толковой. Думаю, когда действительно приедет время, ты сможешь открыть кулон, достать из него книгу и воспользоваться ею.
– Буду верить. – Селена сжала кулон в руках. – Спасибо, что меня поддерживаете. Это очень ценно.
– Я всегда приду тебе на помощь. Но только нам придется хранить историю амулета в тайне даже от Вара. Скажи ему, что этот кулон я тебе на посвящение подарил. Он поверит, тем более я и ему подарок на посвящение делал, поскромнее правда, всего лишь очень редкую книгу сказок, но все же. Я понимаю, тяжело хранить секреты от любимых, но это только до тех пор, пока ты не откроешь тайну кулона. Как только он дарует тебе книгу ты имеешь полное право рассказать о ней возлюбленному. Это тоже было в просьбе Агриппины, что она передала через темного, и я думаю, что предупреждение это она попросила пронести через века не просто так. Ты же сможешь сохранить эту тайну?
– Клянусь! – серьёзно ответила девушка. Да, ей не хотелось иметь секреты от Вара, но он все поймёт и простит, когда она расскажет ему правду.
– Тогда я буду тебя тихонько направлять. Когда будет совсем тяжело, приходи в библиотеку. Она, как и твой коттедж, защищена от прослушки и возможности видений об этом месте. Может братец и запрещает мне артефакты из хранилищ изучать и использовать, я поступаю по-своему. Тем более они отлично прячутся в глубокие карманы моей широченной рясы.
Селена улыбнулась.
– Надо и себе одежду с кармашками поглубже прикупить.
– Обязательно! – кивнул мужчина. – Сейчас же вынужден буду откланяться, у меня занятие через полчаса, а еще переодеться надо. Самим собой я могу побыть только здесь и только в одиночестве, остальным надо официальное лицо предъявлять. Но помни мои наставления. Делай так же, как и я. Все, что просят выполняй с милым личиком, а дома твори то, что хочешь ты.
– Обещаю. – кивнула девушка и переместилась из библиотеки прямиком в свой коттедж. После посвящения такая возможность была ей наконец дарована.
Не успела девушка скинуть с ног кроссовки, как у нее затрезвонил телефон. На дисплее появилась надпись «Мама» и Селена решила не игнорировать звонок.
Разговор, по традиции, начался с претензий:
– У тебя совесть вообще есть?! Неделю на связь не выходишь, даже с праздником мать родную не поздравила, не говоря уже о подарках. А я целый год говорила, что Новый год хочу в Красной Поляне отметить, и что в итоге? В итоге я весь праздник слушала нытье твоего папаши, сидя у себя на кухне, а не в ресторане с приличной публикой! И это я молчу о том, что вместо золотых сережек, ты мне на уши лапши навешала, что занята подготовкой к сессии и позвонить не можешь!
Селена к подобной гневной тираде была готова, потому спокойно ответила:
– Если сообщения тебе недостаточно, то скажу еще и словами: С новым годом, мама. Подарки вы от меня с папой еще тридцатого числа с курьером получили, и я подарила вам то, что захотела сама, а не то, что ты в очередной раз пыталась с меня выжать.
– Ты на что это намекаешь?! – Валентина Викторовна зажглась быстрее спички. Еще не хватало, чтобы собственная дочь ее поучать начала. Нахалку следовало сразу поставить на место, чтобы не смела матери перечить. – Да это ты с меня всю жизнь дерешь три шкуры! Мать тебе последнее отдает, а ты бессовестная, даже не ценишь его. Я всю жизнь на тебя положила, а ты…
– А я всю жизнь старалась соответствовать твоим непомерным требованиям. Но теперь живу отдельно, и сама выбираю свой путь. А ты, наконец-то, можешь сделать все то, что я так мешала тебе делать все эти годы, которые ты меня обслуживала и последнее мне отдавала. Больше мне ничего давать не надо, живи в свое удовольствие, мама.
– Ах, вот так ты заговорила! Начиталась умных книжек про эту вашу сепарацию и теперь мать у нее отдельно, мать больше любить не надо. Ее нужно бросить и пусть подыхает одна, без еды и денег. А дочурка ее шиковать будет на стипендии незаслуженные, да с дружком своим богатеньким в его коттеджике жить как распутница.
– Мама, я тебя очень люблю и буду любить всегда. Но я выросла и теперь у меня своя жизнь. А у тебя есть папа и большая пенсия, так что с едой и финансами у тебя все в порядке. И у меня теперь все в порядке, потому что я делаю то, что я хочу, а не то, что ты требуешь. И так теперь будет всегда. А если тебе хочется, чтобы я и дальше продолжала с тобой общаться, то давай в наших разговорах обойдемся без претензий.
– Без претензий?! Это я что ли претензии тебе предъявляю? Да это ты только что меня грязью с ног до головы облила!
– Мне очень жаль, что ты слышишь только то, что хочешь, а не то, что я тебе говорю. Потому продолжать беседу я смысла не вижу. Еще раз поздравляю тебя с наступившим новым годом и спокойной тебе ночи.
Селена сбросила звонок, тем более маме давно пора было спать, у нее было уже десять, и оставив телефон на тумбочке возле входной двери прошла в гостиную, где ее уже ждал Инвар с вкусным обедом. А беседа с мамой осталась лишь в телефоне, но никак не в голове или в сердце девушки.
После обеда Вара вызвали в Заставу, а Селена осталась одна дома и попыталась разгадать тайну полученного от Амалиэля амулета. Она шептала просьбы и мольбы, замораживала его и останавливала для его время, даже заклинания из Гарри Поттера применяла. Но кулон, с которым она просидела несколько часов, не открылся даже после «Алохамора!» и взмаха волшебной палочкой, полученной в подарок от Ингвара в новогоднюю ночь.
