Алиса Медовникова
Моритур
глава 20
«Истина – основа всего» – гласит одна из основных заповедей кустодиамов, которые не могут лгать. Но некоторые все же обходят это правило, причем вполне искуссно. Да, они не лгут, но легко утаивают истину. Выдают ее порционно, а то и вовсе замалчивают. И речь идет не о чемпионе по лжи мистере Дарке, а о его оппоненте Михаиле. Глава бонумов постоянно играл с истиной, но убеждал себя, что действует во благо, в отличие от главы малумов. Вот только благо, что Михаила, что Дарка – вещь сугубо субъективная, не несущая пользы никому, кроме них самих. Ни тот, ни другой об этом никогда не задумывались. В их шахматной партии, что кустодиамы, что люди, что магические существа были только пешками.
В отличие от заигравшихся глав кустодиамов Лиза задумывалась о том, к чему способно привести утаивание той правды, что ей открылась. Она не помнила, что пыталась убить Мэшера, но чувствовала, что в ней что-то изменилось и это что-то ее пугало, даже без «музыкального вечера». А если принять во внимание и его, а также все песни про смерть, становилось еще хуже. Один раз она уже убила, но то была самозащита, по крайне мере именно так она себя успокаивала, когда лежала ночами без сна думала о том мужчине, чье тело лежало на дне реки. Сейчас же ей хотелось причинять людям боль не ради того, чтобы защитить свою жизнь, а ради того, чтобы отобрать их.
Лиза начала бояться сама себя. Теперь, глядя на Вара и Селену она видела не своих друзей, а двух подопытных кроликов, которым можно было ломать конечности и смотреть, как быстро они восстановятся благодаря кустодиамской регенерации.
В такие моменты Лиза как никогда остро чувствовала отсутствие Мэша. Только ему она была готова честно признаться в своих темных желаниях, потому что знала: он – единственный, кто ее поймет. Но Мэшер исчез и Лиза справлялась в одиночку.
Известие об исчезновение Мэша ударило в самое сердце Лизы. И хоть Селена с Варом ненавидели этого монстра, им было жаль Лизу. Но она держалась и верила в то, что малум жив. Пусть даже все люди и все песни мира ей будут твердить об обратном. Она все равно будет верить в то, что Мэшер жив, потому что вера поддерживала жизнь в ней самой. Она оставляла хотя бы искорку света, в той непроглядной тьме, что звала Лизу, нашептывала ей столь опасные, но столько заманчивые предложения. Только вера в то, что Мэш жив, что она сможет его найти, а потом они вместе разберутся с той тьмой, что поселилась у нее внутри, поддерживала девушку. Лиза знала, что другой помощи и у нее нет и не будет и пока Мэша нет, она может рассчитывать только на себя.
В первые дни после исчезновения Мэшера Лиза еще пыталась найти помощь у Селены и Вара. Она призналась друзьям, что чувствует себя плохо и у нее есть желание причинять вред. Но вместо того, чтобы дослушать подругу, Селена решила в очередной раз поиграть в психолога, тем более целый год на него училась. Девушка перебила подругу и вынесла вердикт: где-то в глубине души Лиза винит себя за отношения с Мэшером, потому хочет причинять вред, наказывая себя тем самым за влюбленность в убийцу. А все это желание причинять боль вылезло только сейчас, потому что было вызвано стрессом из-за исчезновения Мэша. И проецируется оно на других, потому что они не защитили ее от связи с малумом. Вар тоже не собирался слушать Лизу, несмотря на их недавнюю беседу. Он Селену поддержал и пообещал, что они с ней помогут пережить Лизе резкий выход из токсичных отношений, вызванный исчезновение малума.
Натянув фальшивую улыбку, Лиза поблагодарила друзей и отправилась вся такая «прибободренная» к себе в комнату. Но не спать, как ей советовали, а размышлять над тем, как быстро некоторые современные «психологи» ставят диагноз, даже не выслушав и не разобравшись в проблеме, еще и через призму собственных суждений. Не на такую помощь рассчитывала Лиза, когда рассказывала друзьям о Тьме, что живет внутри нее и требует жертв. Но спасибо и на том, что пять тысяч за консультацию не взяли.
Лиза переживала, что Селена будет и дальше ее «лечить», но после того вечернего разговора они с Варом во Фрейдов больше не играли. Да и вообще делали вид, что все хорошо. Раз они не замечают проблему, то ее и нет. Лиза друзей винить не стала, но их метод «прикрыть говно газеткой» использовать не собиралась. Ей ближе был Геракл, который авгиевы конюшни все-таки вычистил.
Лиза чувствовала, что ей тоже придется выполнить подвиг сродни шестому у Геракла, но продолжала искать помощи. Оставался Гадриэль, тем более к нему и сказал обратиться Мэшер в случае беды, но он в коттедже больше не появлялся. После выписки из лазарета он за переделы Заставы не выходил и на сообщения Лизы не отвечал. А Лизе очень нужен был помощник, потому она решила сама наведаться в Заставу, тем более один раз ее туда уже впустили. Но в этот раз прогулку она решила совершать днем. Одевшись потеплее, ведь пару дней назад выпал снег, девушка двинулась в путь.
Алтайский лес был красив даже заснеженным, хотя Лиза поклонницей снега не была. Она любила тепло и солнышко, потому и жила на юге. Снег она видела раз в году и в лучшем случае пару дней, за которые нужно было и на санках покататься, и в снежки поиграть, и снежного ангела сделать, и снеговика слепить. Ну и еще пару фотографий «со снегом» сделать. И несмотря на то, что ведущая к Заставе тропинка была кем-то заботливо очищена, Лиза с нее сходила, чтобы похрустеть снегом. Она набирала снег в ладони и подкидывала его над головой, любуясь тем, как кружатся снежинки. Стряхивала снежинки с деревьев и ловила их ртом и даже слепила крошечного снеговичка. По привычной южной традиции, девушка хотела успеть насладиться снегом, который к утру мог стать лишь воспоминанием.
Но теперь Лиза была не на юге, а в других широтах, где снег лежал минимум полгода и редким гостем была привычная ей жара. Девушка не знала бонумы поддерживали непривычную для этих мест теплоту как можно дольше, чтобы адаптация Селены к новому климату прошла как можно мягче, потому снег пошел только в первых числах декабря.
Белое снежное одеяло, укутывающее лес, манило Лизу. Она поддалась соблазну и плюхнулась в сугроб, чтобы сделать еще и снежного ангела. Раз уж выполнять снежную программу, то всю. Лежа на спине и глядя в зимнее небо, девушка вспомнила о том, что скоро Новый год, а она пропустила свою традицию ежегодно наряжать дом к любимому празднику 1 декабря.
Размышляя о том, где раздобыть украшения и елочку Лиза повернула голову налево и увидела красивую сосну, которая идеально бы смотрелась в гостиной коттеджа, рядышком с камином.
– Даже не думай. Деревья без разрешения Духа Леса срубать нельзя.
От неожиданности Лиза подскочила на ноги и испортила своего снежного ангела. Она оглядывалась по сторонам, но никого не увидела.
Решив, что крыша у нее едет окончательно девушка ускорила шаг, планируя быстрее добрать до Заставы пока не влипла в очередные неприятности, но путь ей перегородил усевшийся на тропинку черный кот с какими-то очень длинными ушками.
Лизе он очень понравился, и она наклонилась его погладить, ласково приговаривая:
– Ух ты, какой необычный котик!
– Сама ты котик!
Лиза одернула руку.
– Котик у тебя дома живет и вискас жрет. – животное раскрыло крылья как у летучей мыши. – А я потомственный коргоруши!
– Корго… кто? – Лиза не стала удивляться, что в этом лесу водятся длинноухие крылатые коты. Она и похуже тварей видала, этот хотя бы был милый и не собирался ее прикончить. По крайне мере пока.
– Коргоруши! Только не говори, что не знаешь кто мы. Понабирают в бонумы всех подряд и даже основам не учат, позорище!
– А я и не бонум. Я самая обычная девушка. – призналась Лиза, присев на корточки. Ей показалась, что вести беседу сидя на одном уровне с коргоруши будет любезнее. – У меня подружка бонум, а я так, за компанию приехала.
– За компанию говоришь?! – фыркнул кот. – А я-то бегу по своим делам и вижу, действительно, самая обычная девушка в снегу валяется, подумаешь, Тьмой пораженная. Такие же сплошь и рядом встречаются в мире вашем человеческом. Куда не плюнь, везде в такую попадешь. Не то, что в нашем мире, магическом, у нас такие большая редкость, если даже коргоруши знакомится подходят.
Девушка поняла, что отпираться бесполезно. Зверек, в отличие от ее друзей, видел, что с ней происходит что-то неладное.
– Лиза. – представилась самая обычная девушка.
– Инок четвертый. – зверь потянул лапу для рукопожатия, и девушка ее пожала. – Потомственный коргоруши в восемьсоть пятнадцатом колене. Служу своему ведьмаку верой и правдой. Точнее служил верой и правдой.
– А что с ним случилось?
– Бонумы недавно убили. Хозяин у меня дикий был. Мало того, что ведьмак, так еще и берендей. В мишку перекидывался, да людей драл, вот его бонумы и отправили за Завесу. Говорил я ему, по краю Кодекса ходишь, но какой ведьмак своего духа-помощника слушает. Вот я один и остался. Прибился к двору одному богатому и к домовому в помощники напросился. Но не тот это размах, не тот. Мой род всю жизнь у ведьм, да ведьмаков на службе, а я домовому служу. Позорище. Но лучше уж так, чем смерть.
Зверек печально повесил голову, и Лиза его легонько по ней погладила, а потом почесала за ушками. Коргоруши это понравилось.
– А ты случаем не будущая ведьма? – воспрял духом не котик. – А то я бы пошел к тебе на службу, я знаешь какой помощник отличный. Я все могу!
– Нет. Я не ведьма. Вроде.
– Ну Тьма-то в тебе живет? Живет! Я же за версту чую ее запах. Так что может ты ведьма, просто пока не знаешь об этом? Как у тебя с проклятьями и зельями? А извести род людской хочешь?
– С проклятьями и зельями у меня никак. Хотя мой зелёный борщ можно с назвать зельем, слабительным правда. Род людской извести не хочу, но некоторых личностей изувечила бы с радостью.
– Ну вот. Людей хочешь убивать, с зельями тоже дело движется, а остальное приложится. Не зря я тебя заприметил. Сама судьба мне новую хозяйку послала.
– Так я что, получается, ведьма? – Лиза подумала, что этот зверек первый и пока единственный, что хоть что-то может ей подсказать, потому решила разузнать побольше о себе самой. – Раз во мне Тьма и я убивать людей хочу.
– Ну… технически нет… Но, если в тебе живет Тьма, то ты уже не совсем и человек. Может ведьма будущая, может еще кто. Может вообще проклятье на тебе какое, что Тьму призвало, а может артефакт какой. Ты случаем цацки никакие не подбирала?
Лиза отрицательно помотала головой.
– А то бывший мой хозяин фокусы такие любил. Заговоренные побрякушки разбрасывал, а глупые людишки их находили, да на себя цепляли. И все. Тьма их поглощала и со свету они сначала близких сживали, а потом себя. Точно не брала себе ничего такого?
– Точно!
– Ладно, значит не проклятье на тебе. Может, ведьма ты все-таки?
– Да не знаю я! – не выдержала девушка. – Я вообще не понимаю, что со мной происходит, вот и шла за помощью к знакомому одному.
– Ты мне только поклянись, ежели ты ведьмой окажешься или еще кем сродни, ты меня к себе в помощники возьмёшь.
– Обещаю.
– Обещает она, на крови клянись! – потребовал коргоруши. – Обещания не стоят ничего, а вот клятва на крови да. Ее не нарушить.
– Не слишком ли серьезная эта клятва на крови, чтобы я с ее помощью тебе обещание давала? – Лиза вспомнила непреложный обет из любимой книги.
– А еще говоришь, что не ведьма! – фыркнул в очередной раз зверек, который явно обожал это делать. – Вон какая хитрая!
– Не хитрая, а начитанная! Но давай так, если я и правда окажусь ведьмой или еще кем сродни, то возьму в помощники именно тебя. С тобой-то мы уже знакомы, и ты мне понравился. Это же лучше, чем не пойми кого на работу брать.
– Не на работу, а на службу. Но ты правда. Я куда лучше всяких там других духов-помощников буду. Я же потомственный. Так что, как определишься кто ты – ведьма или какая другая мадама, ты меня кликни, и я тут же прибегу и посмотрим, смогу я тебе послужить или нет. А то при домовом совсем тоскливо мне, а ты девчонка явно толковая, с тобой не заскучаешь. Я же и Тьму чувствую твою и метку любви запретной. Ох, заживем мы с тобой, дел наворотим! Я же чую, что темные дела тебя ждут и много. Я в таких делах не ошибаюсь, при ведьмаке жил.
– Наворотим-наворотим, в этом я профи. Вот только как я тебя кликну то?
– Очень просто. Произнесешь: «Инок-инок, четвертый мой друг, приди ко мне ради важных услуг» и вон он я. Тут как тут, рядышком с тобой.
– А прям обязательно стишок произносить? Как-то это по-детски.
– Обязательно! Это дань традициям. Вот молодежь пошла, даже стишок лень запомнить! Святые угодники, сколько же тебя придется учить! – кот хлопнул себя лапкой по лбу. -Но это после, а сейчас я уже опаздываю. Домовой не ведьмак, конечно, но тоже с характером, может и крылья прищемить и уши поджечь, если плохо буду служить. Так что я побежал. Да и ты вроде торопилась.
Лиза вдруг поняла, что заболталась с удивительным зверем и забыла о цели своей прогулки. Она поднялась с корточек и начала переминаться с ноги на ногу.
– Прощай, Инок. – девушка погладила зверька по голове.
– Не прощай, а до свидания! – мурлыкнул не кот. – Еще свидимся, ведьмочка, и надеюсь, что не раз.
Коргоруши расправил свои крылья и упорхнул от девушки. А Лиза продолжила путь в Заставу, размышляя о необычном звере, встретившимся на пути. Даже он знал о мире куда больше самой Лизы, и она собиралась восполнить пробелы и почитать учебники Селены, чтобы при следующей встрече хотя бы понимать, кто перед ней и чего ждать.
С мыслями о том, что она может быть ведьмой, Лиза дошла до Заставы, возле которой ее встретил один из беллаторов-охранников. Он же кинул Зов Гадриэлю и проводил девушку на территорию Заставы, в уютную тёплую беседку, где Лиза наконец смогла сбросить зимнюю куртку и согреться чаем, которым ее также угостил этот сверх любезный беллатор.
Лиза пила вкусный травяной чай вприкуску с печеньями, когда к ней подошел Гадриэль. Несмотря на тревогу, беседу она начала с вопроса неожиданного:
– И почему Вар не мог Селене свидание в этой беседке устроить? Нам бы не пришлось все на себе таскать.
– Я ему такой же вопрос задал. – Гадриэль вспомнил, как они носили мебель и готовили еду для первого свидания Ингвара и Селены. – Он сказал, что она не романтичная.
– Не романтичная? – такого варианта девушка, любующаяся поросшей плющом беседкой, не ожидала. Она считала это место очень даже романтичным.
– Именно. Но все дело в том, что она находится на защищенной территории. Селене сюда пока нельзя.
– А мне тогда почему можно?
– Ты же моя возлюбленная, я тебя у Мэша отбил. А раз тебе в Заставу с лазаретом можно, то можно и в беседку.
Лиза покраснела. Вот Гадри и припомнил ей фокус, благодаря которому она попала в их Заставу в первый раз. Видимо этот же фокус нужно было благодарить за сегодняшнюю любезность охранника и печенья с чаем.
Но беллатор не стал дальше подкалывать девушку, только похлопал по лавочке, приглашая сесть. А потом спросил прямо:
– Ты же о Мэше хочешь поговорить?
Лиза покраснела еще больше. Она пришла рассказать о своих страхах и попросить о помощи, но услышав имя любимого, сердце предательски екнуло. Конечно же, она хотела поговорить о Мэше, но не с беллатором же беседовать, он малума терпеть не может, да и ее недолюбливает.
Размышления девушки были написаны на лице и Гадриэль все понял. Как понял и то, что настал тот самый момент, когда Лизе нужна поддержка и он не мог отказать. Еще вчера он бы и слушать ее душевные переживания относительно Мэшера не стал, даже несмотря на недавнее видение от альянги, но после утреннего необычного разговора с самой необычной личностью, он изменил свое мнение. Мир даровал ему чудо, и он хотел отплатить той же монетой.
– Давай, вперед! – разрешил Гадриэль. – Кроме меня никто слушать не будет.
– Если честно, я пришла поговорить совсем о другом. Но… – девушка прикусила губу. – Ты не знаешь, что с ним случилось? Вар сказал только, что он пропал, а Селена старательно прячет довольную улыбку и изо всех сил изображает сострадание, от которого фальшью разит за километр.
– Хочешь правду?
– Псевдоободряющего вранья я еще в первый день наслушалась, а от того, как они делаю вид, что ничего не произошло, бешусь уже какой день.
– Скорее всего он давно мертв или умрет в ближайшие дни. Но ты знаешь об этом не хуже меня. У тебя интуиция хорошая.
Лиза еще сильнее прикусила губу, но слезы все равно потекли. Гадриэль не собирался ни успокаивать ее, ни утирать ей слезы. Она захотела правду, он сказал правду.
– То, что я сейчас скажу, будет странным, но я скажу. Я не понимаю, как ты влюбилась в Мэша. Но любовь штука странная. Мне ли не знать. Но если ваши чувства искренние, если ты веришь в них и в совместное будущее, шанс есть. Будешь верить, что любимый жив, он будет жив.
Девушка внимательно пригляделась к Гадриэлю, пытаясь найти намек на шутку, но он был серьезен как никогда.
– А ты бы верил?
– Я верил. Всегда. Любовь и есть вера. Если в тебе нет веры, нет и любви.
– Как же я хочу верить в то, что ты прав и что моей любви хватит на то, чтобы Мэш остался жив.
– Вот и верь! Пусть все даже имя его забудут, а ты верь, как в тот самом стихотворении.
Девушка тоже вспомнила это пронзительное стихотворение, которое когда-то учила в школе, и улыбнулась, а после утерла слезы. Ей захотелось верить, что любовь и правда творит чудеса.
Дав Лизе немного времени на размышления, беллатор вернулся к основной теме беседы:
– О чем пришла поговорить?
– Ну… – Лиза замялась, а потом одернула себя. Глупо строить из себя пушистую кошечку, когда в тебе живет хищная пантера. – Я даже не знаю, как правильно все сформулировать. Со мной происходит что-то странное. Если коротко, мне постоянно хочется навредить или Вару, или Селене. И это не желания из разряда «Вот уроды, снова обувь всю в прихожей разбросали, сейчас возьму и спрячу ее, будут знать как на место не ставить». Нет, Гадриэль, все куда хуже. Увидев немытую кружку Вара, я представляю, как затолкаю ее ему прямо в глотку, а потом налью туда еще и кипяточка. А увидев немытую тарелку, я жажду разбить о голову Селены. А лучше весь сервиз. И это самое милое, что приходило мне на ум за эти дни. Остальное я даже озвучивать боюсь.
– Я понял. – кивнул Гадриэль. – Можешь не продолжать. Все это мне очень знакомо.
– Так я не одна такая? – Лизе стало значительно легче. – Я что и правда ведьма? Ты сможешь мне помочь?
– Нет, ты не ведьма. Хотя характер тот еще. Не, я не могу помочь. Но может кое-кто другой и сейчас мы к нему заглянем.
Гадриэль обнял девушку и перенёс внутрь Заставы, прямо к кабинету Михаила. Надо отдать должное, в этот раз завтрак Лиза удержала в себе. Беллатор попросил Лизу немного подождать и быстро переговорил с главой бонумов. Вернувшись к девушке, он дал ей наставления, а после открыл дверь, приглашая в кабинет. Лиза замерла на пороге, немного подумала и сделала шаг внутрь. Дверь за ней захлопнулась. Гадриэля на беседу не пригласили. Но он и не рвался, он хотел переговорить с Витиумом, чтобы тот помог Лизе, как когда-то помог и ему, потому что сомневался, что Михаил предоставит девушке реальную помощь.
Лиза вошла в кабинет и замерла на пороге не зная, как начать разговор.
– Приятно, когда люди говорят о себе даже не самую лестную правду. – начал беседу глава бонумов, впуская девушку в кабинет и усаживая в кресло напротив него. – И вдвойне приятно, что вы не пустили все на самотек и обратились за помощью именно к нам.
– Я привыкла решать проблемы сама, но тут без помощи не обойтись. Я чувствую, что во мне пробудилось какое-то зло, постоянно нашептывающее на ухо, что я должна кого-то прикончить. И это меня пугает. Сможете успокоить меня и сказать, что это не шизофрения? Только давайте без псевдоодобряющего вранья, его мне хватило.
– Мы же кустодиамы, мы не можем лгать. И да, у вас не шизофрения. У вас предназначение. Правда в вашем случае и не понятно, что хуже.
– Что за предназначение? Типа стратеры у Селены?
– Можно и так сказать. Когда Селена пройдет Посвящение, то пойдет по пути Предназначения, станет Стратерой и получит возможность полноценно вмешиваться в ход времени, а не просто притормаживать его.
– Ничего себе… – брови Лизы взлетели вверх. Она не была уверена, что подобную силу стоит даровать кому-то, даже ее подруге. Особенно ее подруге. Очень внушаемой, крайне доверчивой и легко манипулируемой подруге. Такую как Селена любой обманет. А с такой силой, как ей будет дарована, придет и немалая ответственность, к которой ее никто не подготовил.
Своими переживаниями Лиза поделилась с Михаилом:
– Подобную мощь нельзя отдавать в одни руки, причем столь юные и неподготовленные.
– Да, сила и правда немалая. И некоторые уже хотят прибрать ее к рукам.
– А разве ее можно отобрать?
– Оказывается, можно. Мы долго не могли сложить все происходящее в единую картину, но после подсчёта жертв, Амалиэль вспомнил об обряде «Отай Жрети», относящемся к разряду сказок. О нем не слышали более двух тысяч лет и сведения об этом обряде мы отыскали лишь после предложения Ингвара расширить поиски информации и перейти от реальных фактов к мифам. – Михаил ювелирно искажал ту историю, в которой Ингвар нашел правду в книге сказок, а он обозвал его идиотом и сделал вид, что ничего общего с происходящим эта сказочка не имеет.
Лизу передернуло от воспоминаний о прошлом обряде и гибели Кира, потому она сразу поинтересовалась:
– Это какой-то обряд по типу того, что мы видели?
– Да, но более сложный. Первый цикл «Отай Жрети» – обряд, схожий с нашим обрядом Круга Времени. Отличается он тем, что в жертву не приносят всю дюжину злобных душ, совершивших убийство. Последняя девушка должна возродиться благодаря самопожертвованию человека, который ее любит.
– Получается, что мы сыграли на руку какому-то уроду, который хочет прихватизировать силы Селены?
– И продолжаем играть, потому что никто его не остановил и идет второй цикл «Отай Жрети». Для него нужно совершить ритуальные жертвоприношения и убить четырех людей, четырех бонумов и четырех малумов.
– До завершения цикла осталось всего две жертвы? Или.. – Лиза запнулась. Не хотелось ей даже думать о том, кого именно могли посчитать за одиннадцатую жертву.
– Осталось двое. Анимариум не в счет, он темное существо. Последних двух приберегают напоследок, для завершающего этапа, церемонии новолуния. Проводится она в новолунии и присутствуют на ней четыре человека – будущая стратера, два кустодиама – ее наблюдатели и тресфасьем. Кустодиамы погибнут, закрыв тем самым дюжину жертв.
– Наблюдатели – это же Вар и Мэш?! Они точно погибнут?
– И да, и нет. Селена использует единственную имеющуюся у нее возможно изменить время – проверочную, что таится в ее кольце, и спасет Ингвара. Она использует силу до посвящения и стратерой стать уже не сможет, потому что не пройдет проверку на искушение временем. Как только Вар оживет, кольцо перейдёт к более достойному – тому, кто провел обряд. Но заполучить кольцо может только тресфасьем, как тот, кто тоже может хранить баланс.
– А если Селена его не оживит?
– Тресфасьем не сможет заполучить ее силы. Селена пройдёт проверку, потом Посвящение и станет полноправной Стратерой с огромными силами и мощью. Но мы же знаем, что она спасет Вара, а возможность кроить время как ему захочется перейдет к тому, кто стоит за всеми убийствами.
Лиза молчала, но ее мозг складывал воедино всю информацию. Мэш пропал, а когда он «найдётся» на обряде, тут же умрет. Селена и Вар в опасности, а Гадриэль только выкарабкался с того света и даже в беседке с трудом сидел. Михаил, который вдруг вызвался ей помогать, ведет свою игру, а Кир, который помогал ему в прошлый раз, уже мертв. И все этого из-за того, что какой-то урод решил поиграть не только их жизнями, но и миром в целом.
– И давайте угадаем, а кто же стоит за всеми этим убийствами. Случайно не тот единственный, кто сможет принять силы Селены?! Я сорву джекпот, если скажу, что это … как его там… трес-фась-ем. Интересно, это не мистер ли Дарк?
– Нет, тресфасьем не Дарк. Этим термином называют успевших побывать в трех ипостасях – человека, бонума и малума. Подобные индивидуумы огромная редкость и об их существовании я не слышал.
– Так уж и не слышали? А кто тогда это все устроил? Мартовский заяц?! Зубная фея?! Или Санта Клаус?! Все вы знаете, не надо меня обманывать. Сами ратуете за правду, а мне врете. Вы точно знаете, кто тресфасьем. Но имя мне не так и важно. Мне важно знать, как его остановить. И остановить так, чтобы все, включая Мэша, остались живы.
– Подобная информация есть у Гадриэля и воспользуется ей именно он. Он верум и может призвать меч, способный убить тресфасьема.
– Так какого хрена вы до сих пор не воспользовались этим супероружием?! У вас и меч есть и знание о том, что такой этот тресфасьем. Как Мэшу шрамы на лице оставлять – так меч брать можно, а как ублюдка остановить, который пачками всех режет – так нет, меч не тронь, он на десерт! – Лиза перестала скрывать ярость. Мало того, что этот псевдохиппи «я топлю за правду и мир во всем мире» знает, кто такой тресфасьем, так еще и позволяет ему убивать всех направо и налево, хотя есть оружие, способное его остановить и те, кто могут им воспользоваться.
– Мы не можем его найти. – картинно развел руками мужчина. – Предикторы бессильны. Появление Селены вывело их из строя. Видений больше нет, а если и появляются, то обрывочные.
– Да все с вами ясно. Вы просто не хотите убивать этого тресфасьема! Сын он ваш что ли?! Есть у вас сын? А? Признавайтесь!
– Нет, нет у меня сына. И не все так просто, как тебе кажется. – оправдывался Михаил, который вдруг перешел с девушкой на «ты». – У нас будет единственная возможность подобраться к тресфасьему в финальный день обряда, потому что мы точно знает день и место, где он будет. Но и он знает, что именно в этот день мы попробуем его остановить.
– Охуе… – девушка с трудом удержалась от того, чтобы не выругаться. – А вы не думали о том, что этот ваш тресфасьем парень умный и знает, что убить его сможет только Гадриэль? И прикончит он его раньше, чем Гадри успеет сказать: «Привет!». Вы поэтому его до сих пор в лазарете держите и из Заставы не выпускаете, да? Сохраняете ему жизнь до этого идиотского обряда, где принесете в жертву ради своих якобы пацифистских идеалов?!
Михаилу нечего было сказать. Он молчал. Снова молчала и Лиза. Но в отличие от бонума, она не чувством вины терзалась, а размышляла и хорошая идея к ней пришла.
– Нужен эффект неожиданности! – воскликнула Лиза. – Он же ждет Гадриэля, а появитесь вы. Вы глава, должны уметь меч призывать.
– Не могу. Меня он ждет больше остальных, потому что я виноват в одной из его смертей. Не уберег одаренного мальчика, толкнул его во тьму. И не могу снова поступить с ним также. – ответил Михаил, не желающий признаваться в том, что меч к нему не придет. Он знал, как его призвать, но не мог, потому что не был его достоин.
– Занятная история вырисовывается. Убийцу вы знаете лично, еще и любите, даже больше своего любимчика Гадриэля, раз второго отдаёт на убийство первому. И в комплекте у вас идет комплекс плохого родителя, который заставляет бездействовать. А лучше бы взяли пример с Тараса Бульбы: «Я тебя породил, я тебя и убью» и все такое. Убили бы его дело с концом. Все живы и здоровы.
– Не могу. Это древние верили, что у создателя есть власть над своим созданием. Я подобное считаю аморальным.
– Ну конечно, вы же только наблюдатель, о чем кричите на каждом углу, хотя вечно лезете в чужие дела. Аморально значит убить одного монстра, который уже укокошил десять человек, а потом получит власть над временем и мир превратит хоть в Диснейленд, хоть в семь кругов Данте. А убивать Гадриэля, который ежедневно делает реальные вещи для защиты мира и людей, а не просто жопу для сидения в белоснежном кресле качает – это значит не аморально? А заставлять несчастную Селену смотреть, как умирает ее любимый разве не аморально? Или манипулировать мной, как вы сейчас делаете, это не аморально? Если нет, то у меня для вас печальные новости: вы такой же говнюк, как и Дарк.
Одарив уничижительным взглядом Михаила, Лиза потребовала:
– Не надо больше высокопарных слов, перейдем наконец к цели нашей беседы. Вы пригласили меня не для того, чтобы выдать про меж делом те сведения, которые и кустодиамам знать не положено, не то, что смертной девчонке. Девчонке, в голове которой так удачно пугающий голос кричит «Убей, убей, убей их всех». Не надо юлить, я здесь не просто так! И я имею ввиду не только этот кабинет, но и саму Заставу и коттедж, а возможно даже знакомство с Селеной и мой переезд в Моритур. Вы, так же как Дарк, знаете, что за дерьмо у меня там сидит, но молчите, потому что это вам выгодно. Но Мэш сказал мне идти к вам, потому я пришла. И не думайте, что я делаю все это ради вас. Я делаю это для ради своих друзей, потому что вы их защитить не желаете. Вы – трус. И на вас рассчитывать нельзя, а защитить всех кто-то должен! Кто-то, кто любит своих друзей и близких и не отправляет одних убивать других!
– А ты жестокая… – Михаил бы поражен. Таким тоном с ним никто и никогда не разговаривал, даже Витиум и тот был потише.
– Нет, я честная! Просто вы давно позабыли, что такое истина, вот и не узнаете ее вестников.
Михаил пристыженно опустил голову, но быстро взял себя в руки и перешел к делу:
– Колодец Истины поведал, что твое вмешательство дает самый лучший результат развития событий. Но существует вероятность того, что некоторые все же погибнут, включая тебя.
– Такая вероятность существует всегда, может меня завтра током шарахнет или машина собьет. Но вы же в курсе нашей с Мэшером стычки с кровососами, так что знаете, что я не боюсь постоять за других. А еще у меня связи в руководстве кустодиамов и я уверена, что они если меня не откачают, то в качестве бонума возродят. – Лиза держалась за эту мысль как за соломинку.
– А ты везде выход найдешь! – улыбнулся Михаил, не собирающийся сообщать девушке, что у нее нет ни единого шанса стать бонумом. – Неужели не боишься?
– Конечно, боюсь. До дрожи в коленях и онемения конечностей, до ужаса и кошмаров по ночам. Но разве желание спасти друзей и Мэша, которого убьют на обряде как наблюдателя Селены – это достойная цель для девушки, которая чувствует, что долго не протянет?
– Возможно. – размыто ответил Михаил, предусмотрительно не сообщивший девушке о том, что Мэша причислили к мертвым, а Селене выбирают нового смотрителя и именно ему суждено погибнуть на обряде. Узнав такое, девушка ни за что не примет участие в его плане.
