Александр Колокольников
«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая
Одновременно он достал свой прибор и стал проводить у Кости замеры остаточной силы после перехода.
– Больше часа сидел рядом с источником! Что толку теперь с моих замеров! – начал было причитать Тулбас и вдруг резко замолчал. До него стало доходить, что ему рассказывает Костя.
– Чего, чего? Ты хочешь сказать – в мастера Ярича стреляли? Могли убить?
Тулбус, раз за разом заставлял Костю повторять каждый эпизод недавних приключений, время от времени возмущаясь, когда мальчик не понимал вопроса, или сам мастер не понимал ответа.
Уяснив, что мешок пробил арбалетный болт и много заготовок высыпалось, он, прикинув в руке вес, сказал: «Не так уж много и пропало». Но когда развязал и обнаружил уложенный мастером Яричем сверху запасной мешок, понял – осталось чуть больше половины. Тулбас набросился на мальчика требуя объяснений: почему тот при переходе не вытащил запасной мешок.
Костя, устало вздохнув, закинул за спину мешок и, сломав веточку, стал отыгрывать пантомиму, как в него стреляют из арбалета, – веточка изображала арбалетный болт. Придерживая её рукой за спиной, он упал на живот и стал сучить ногами, показывая избавление от сапог.
Растерянно понаблюдав за лежащим на земле Костей, с прутиком в заведённой назад руке и судорожно дрыгающего ногами, Тулбас решил прекратить допрос.
Они проехали значительное расстояние по направлению к школе. Всю дорогу мастер Тулбас анализировал косноязычное объяснение Кости, и у него в голове наконец-то полностью сформировалась картина случившегося, но остался один непонятный момент: что означают слова: «Я прыгнул к поляне силы». Как он прыгнул. Откуда прыгнул? Посмотрев на Костю, он посчитал: мальчик вроде бы успокоился, – не упадёт опять на землю дрыгая ногами и решил уточнить неясный момент.
– Ты сказал, что прыгнул на поляну Гуса Одноглазого, – подъехав ближе, спросил Тулбас.
Костя молча кивнул головой.
– А откуда ты прыгнул на поляну? С лошади?
– Нет с земли. С лошади раньше упал.
– А почему ты прыгал до поляны? Ты поранил ногу?
Костя непонимающе посмотрел на Тулбуса, и здесь в его голове появилась интересная мысль: «Возможно, местные Древоходцы и не могут, как я, прыгать из любого места к поляне силы. Возможно, они способны перемещаться только между волшебными полянами. А тогда, зачем мне раскрывать свой секрет?».
Приняв мудрое решение, будто подсказанное извне, Костя понёс, коверкая слова:
– С лошадь упал. Да. Нога больно, плохой нога. Прыг – пошёл, прыг-пошёл на полянка…
Мастер Толбус понимающе кивнул и отъехал.
Добравшись до школы, они узнали: мастера Ярича нашли и уже переправили в больницу. Управляющий школы вместе с мастером Мелиус уехали проведать его и узнать подробности. Мастер Фабех, отвечавший за физическое развитие учеников, забрав трёх сторожей, уехал тоже – искать Костю, потому как, по словам посыльного от казаков, Костя пропал, а убили его наёмники, или забрали с собой – неизвестно.
Мэтр Гарвил вернулся поздно вечером. Котя уже спал, и управляющий решил его не будить, ограничившись докладом Тулбуса.
Мастер Фабех со сторожами появились утром. Они привезли с собой сапоги Кости и, найденные, там же на месте силы и измазанные кровью заготовки под амулеты.
Всё это им передали казаки из той части сторожевого отряда, которая отправилась на поляну Гуса Одноглазого. Они и рассказали, что наёмники убили двух охранников и всех собак. Ещё троих работников нашли связанными, с мешками на головах, но живыми.
Казаки, при преследовании наёмников, особо не усердствовали – дали им уйти почти спокойно. После погони им достались, как трофеи, несколько брошенных лошадей. По дороге нашли ещё тела двух убитых мастером Яричем наёмников, слегка прикопанных в лесу. Их осмотрели – оба погибли от пули в голову. На одном висел достаточно дорогой амулет, защищающий от воздействия силы. Амулет казаки разыграли между собой.
В кабинет мэтра Гарвила отвели Костю только после завтрака, где, в присутствии остальных преподавателей школы, он, как мог, пересказал всё с ним случившиеся, благоразумно утаив способ перемещения на поляну Гуса Одноглазого.
Мэтр, одобряющее похлопал мальчика по плечу, а в заключение, словно вручая награду за доблесть, торжественно верну ему его же сапоги. Прежде чем уйти, Костя поинтересовался здоровьем мастера Ярича. Его заверили, что с Яричем всё хорошо и дней через десять тот появиться в школе.
Нападение наёмников наделало много шума в городе. Все догадывались, что в разгроме поляны Гуса Одноглазого замешаны некоторые влиятельные горожане, контролирующие окружающие места силы.
История с нападением на место силы, имела ещё продолжение, превратившее подозрения в уверенность.
Через три дня, один из разъездов казаков наткнулся на отставшего от своего отряда молодого наёмника.
Этот наёмник не стал выполнять приказ командира бросить лошадь и выходить к реке пешком. Сообщив сотоварищам, чтобы те уходили с поляны, сам на лошади попытался догнать свой основной отряд. Не получилось: не зная дорог заплутал и, в конце концов, попался на глаза разъезду.
Казаки передали его городским стражникам. Те поместили в городскую тюрьму, но, в первую же ночь, он умер в одиночной камере от остановки сердца, так и не дождавшись допроса следователя.
Глава 5.
Костя, а по-местному – Костуш, потихоньку привыкал к жизни в школе, к её распорядку.
Утро начиналось с физической зарядки, на которой обязаны были присутствовать все учащиеся, за исключением учеников последних, старших групп. Те, по сути, были уже молодыми специалистами, работали в больнице и ходили на вызовы по домам.
Как ученика младших групп, Костю обстригли очень коротко. Сейчас почти все младшие уехали на каникулы и на утреннею физзарядку, таких как он, сверкающих стриженными затылками, выходило от силы пять человек. Остальные все были с длинными волосами, но и их было тоже немного.
Наставник по физической подготовке, мастер Фабех, пользуясь малочисленность учеников, решил особое внимание уделить развитию Кости, делая упор на растяжках, для укрепления связок и придания телу гибкости.
После некоторых упражнений на развитие гибкости, Костя навряд ли смог бы самостоятельно добраться до кровати, но мастер Фабех, после значительных нагрузок, проводил восстановительный массаж с применением своей силы.
Благодаря этим «издевательствам» – по-другому Костя эти занятия про себя не называл, уже через два месяца в положении стоя, он мог почесать пяткой правой ноги своё левое ухо.
Но, как оказывается, эксперименты с его телом решил проводить не только преподаватель физкультуры.
По распоряжению управляющего школы, Косте стали выдавать таблетки императорских гвардейцев. Чтобы вырастить высоких и статных воинов, мальчикам-подросткам, выбранным для службы в гвардейцах императора, давали пропить курс таких таблеток, после чего они вырастали намного выше среднего человека.
Как объяснили Косте, расчёт мэтра Гарвила был простой: чем больше костная и мускульная масса Древоходца, тем больший вес он может пронести при переходе. Особенно это было важно для излечения детей. Мощный и сильный Древоходец, даже без амулетов, мог переместится с ребёнком весом в двадцать килограмм, а с амулетами и того больше.
Конечно, Костя хотел быть большим и сильным, – таблетки принимал очень ответственно.
После памятного перемещения с арбалетной стрелой в спине, он ещё тройку раз перемещался и опять же со стеклянными амулетами, а затем его предупредили, что на период приёма таблеток и месяц после, переходы совершать нельзя. Объяснили: переход может нивелировать действие препарата.
Позже, к Косте пришла простая мысль: «Да, таблетки эти дорогие, но почему разные там князья-бароны их не пьют? Неужели они не хотят быть высокими и сильными?».
Эту свою мысль он озвучил мастеру Мелиус, когда тот объявил, что курс закончен и теперь он опять может совершать перемещения.
– Всё просто и очень просто! – как обычно улыбаясь, начал объяснять Мелиус. – Препарат задерживает половое созревание, – ты намного позже станешь настоящим мужиком. Период созревания сильно удлинится, трубчатые кости продолжат расти, создадут тебе прекрасный костный каркас, а мы потом нарастим на него мясца, хорошего такого твоего молодого мясца! На твой же вопрос: «Почему остальные боятся принимать?», отвечу: часто, от гвардейских таблеточек, наступает полная импотенция. Ага, очень часто: у семи из десяти импотенция полная – сразу и на всю жизнь. Представь, как император доволен: гвардейцы во дворце и высокие, и красивые, а придворные дамы от них шарахаются. – Мастер Мелиус посмеялся и затем продолжил уже с серьёзным лицом. – Так что, таблетки употреблять боятся, все боятся. Есть, конечно, жадные и ничтожные люди, отдающие сыновей в гвардейцы, – считай, продают здоровье своих детей.
– А я? Я тоже могу стать импотентом? – оторопело спросил Костя.
– Во-первых, мой мальчик: не «могу стать импотентом», а «могу остаться». Во-вторых: тебе рано об этом думать и подобными вещами интересоваться. Тем более теперь, после курса таблеток – совсем, совсем рано, – ответил мастер Мелиус и опять заразительно засмеялся.
– То, что я Древоходец – ничего не меняет? Ничем не поможет? – проговорил Костя, с надеждой смотря на мастера.
– Да, именно так: это всё меняет и это поможет, – успокоил Мелиус. – Ещё скажу, что таким высоким, как императорский гвардеец, ты не станешь. Будешь покрупнее, чем тебе дано от природы, но гвардейских размеров не достигнешь – при переходах чрезмерности сглаживаются, выравниваются.
Давать Древоходцам гвардейские таблетки стали пробовать давно – база данных обширная, – продолжил просвещать Костю мастер, – но проблема ещё и в том, что инициация в Древоходцы проводят обычно в четырнадцать лет, а к этим годам у многих половое созревания идёт вовсю и таблеточки принимать поздно.
После курса таблеток, Костю опять привлекли к перемещениям по точкам силы. Прыгал он и с больными щенками от породистых гончих, и с ранеными охотничьими соколами, но основной груз – стеклянные заготовки под амулеты.
Самым частым и самым нелюбимым, был прыжок от Синей Лощины к поляне Гуса Одноглазого. Теперь этот маршрут был бесплатный и, из экономии, постоянно гоняли по нему.
Традиционно, перед каждым перемещением, Костя сначала пытался попасть к себе домой, на Землю, и, только очередной раз убедившись в невозможности, прыгал в точку, которую задали.
Древоходцев , не считая Костю, в школе было трое: Бубок; Ильхома и Теллис.
Бубок был здоровенный парень – внешне, почти взрослый мужик. У него были явные отклонения в умственном развитии. С трудом научился читать по слогам и на этом его образование закончилось. Естественно, никаких других техник использования силы он не освоил, но очень ценился руководством за способность перемещаться с детьми.
Бубок всегда носил загадочную улыбку на своей толстой маслянистой физиономии. Любил пошутить, и часто это делал, хотя шуток у него было только две.
Одна из них: входя в столовую, когда ученики спокойно обедали, он, выпучив глаза орал: «Кто сегодня чистил сортиры?», и, не дожидаясь ответа, подходил к кому-либо из младших, наставлял на него палец и опять орал: «Почему всё очко в дерьме?».
Вторая шутка, столь же незатейливая, проходила также во время еды, и отрывался он опять же с младшими учениками.
Бубок смотрел выбранной жертве в тарелку и спрашивал: «Что это у тебя там – мясо? А почему оно зелёное?», – после чего изображал звук рвоты.
Среди учеников школы не было аристократов, – большинство дети из простых семей, максимум, из среднего сословия, но и у них, его выходки считались тупой мерзостью полудурка.
Вторым Древоходцем был Ильхом, мальчик года на два старше Кости.
Отец у Ильхома бригадирствовал в одной из артелей на верфи в городе Райме – крупном портовом городе Древленского княжества.
Обучение в школе было платным. Бесплатным только для тех детей, чьи родители подписали контракт с империей, при этом, отучившиеся по контракту выпускники, были обязаны отслужить десять лет медиками в имперской армии, и именно в той части, куда их отправят.
Родители Ильхома скопили денег на год обучения в Либоргской школа целительства и артефакторики мэтра Гарвила. Выбирали, ориентируясь только на цену, а у мэтра Гарвила она была самой низкой в городе.
Через год, денег на следующий курс не нашлось, и его собрались было забирать домой, но у Ильхома, изначально наделённого весьма средними способностями, неожиданно стал быстро расти резерв и достиг ста единиц – рубеж, после которого одарённый мог превратится в Древоходца. Не все с резервом в сто единиц эволюционируют в Древоходцев, но у Ильхома всё получилось, и сейчас сама школа должна была отчислять родителям процент, за использование сына, как Древоходца.
Ильхома был жизнерадостным пареньком с вечной улыбкой на лице, но жизнь в школе ему сильно портило стремление воспитателей, добиться увеличения его веса. Принимать таблетки императорских гвардейцев было уже поздно, а просто закармливать – бесполезно. Жир в организме не сильно усиливал возможности при переносе – нужно было наращивать мышечную массу. Его нещадно гонял на своих занятиях мастер Фабех, качая ему мышцы, затем заставлял жрать всякую питательную гадость мастер Мелиус.
Костя как-то сразу нашёл с ним общий язык. Хотя Ильхом был и постарше, перед Костей он не зазнавался и отношения между ними всегда оставались приятельскими.
Общения же с Бубком, Костя старался избегать. Да и какое могло быть общение с дебилом.
Третьим Древоходцем в школе был высокий и красивый юноша, с неулыбчивым лицом, по имени Теллис. При разговоре он никогда не смотрел в глаза собеседнику, отводя взгляд в сторону, а говорил всегда тихо и как бы замедленно.
Привёз его в школу приказчик какого-то барона. Этот же приказчик, примерно раз в два месяца, появлялся в школе забрать деньги, заработанное Теллисом.
Вот с Теллисом у Кости отношения изначально не задались, начавшись сразу с конфликта.
В тот день, Костя, вымотанный тренировкой по программе мастера Фабеха, брёл к сарайчику с душем, когда, на площадке для единоборств, увидел пару старших учеников, ведущих учебный бой. Они фехтовали на клинках, подобных тем, что размещались у одарённых в трости.
Костя остановился около небольшого столика, и стал наблюдать за быстрыми перемещениями бойцов по площадке, стараясь запомнить их приёмы и стойки.
Бились они, держа в одной руке внутреннюю часть трости в виде шпаги, а в другой внешнюю, выполняющую функцию ножен, и на которую тоже принимались удары.
Соперником Теллиса был сын преподавателя физподготовки мастера Фабеха. Сын тоже учился в школе мэтра Гарвила и славился, как сильнейший фехтовальщик.
Бой закончилось тем, что шпага Теллиса, вывернутая ловким круговым движением соперника, упала на землю.
Теллис с раздражением стал срывать с себя защитную амуницию и швырять её в специальный ящик. Перекинувшись парой слов с одержавшем победу сыном Фабеха, поднял с земли шпагу, протёр специальной тряпочкой и засунул в ножны, собрав в трость.
На маленьком столе, рядом с Костей, стоял кувшин с какой-то, судя по запаху, травяной настойкой. Теллис подошёл к столу, взяв кувшин, сделал несколько глотков и сунул наполовину полный кувшин в руки Косте, а затем ещё протянул ему своё собранное в трость оружие.
– Отнесёшь всё ко мне в комнату, – приказал он.
Костя поинтересовался, где в комнате надо поставить трость.
Реакция на вроде бы безобидный вопрос была совершенно неожиданной.
По лицу Теллиса прошла гримаса ярости, он что-то прошипел, после чего резкая судорога скрутила ноги Кости, заставив свалиться на землю.
Подняв упавший кувшин и сунув трость под мышку, Теллис ушёл, оставив мальчика корчиться от боли.
Судороги стали уже постепенно отпускать, когда на площадке появился мастер Ярич.
Ярич до конца не оправился от ран – левая рука, пробитая арбалетным болтом, действовала всё ещё плохо и сейчас, согнув в локте, он прижимал её к груди.
– Кто это тебя так? —спросил он у Кости.
– Теллис! – на выдохе, сквозь зубы просипел Костя
– Теллис парень спокойный. С чего вдруг? – говоря это, мастер Ярич прикоснулся здоровой рукой к ноге мальчика, стараясь облегчить последствия судорог.
Костя, массируя руками мышцы ног, стал объяснять, что совсем не понимает: «С чего вдруг», с ним так поступили, и, как смог, пересказал недавние события.
Выслушав, Ярич заставил повторить, что именно Костя спросил у Теллиса, и как сформулировал вопрос.
Потом, на своих длинных ногах, стал расхаживать перед уже сидящим на земле Костей, и читал нотацию о необходимости не лениться, полностью отдавать себя учёбе. И в первую очередь скорейшим образом осваивать язык.
– Ты обязан повторить употребление вопросительных слов и предлогов. Ты должен учиться и учиться, а если не станешь стараться, так и будешь постоянно валяться, как сейчас, обоссанный, – закончил он нотацию.
– Я не обоссанный – это вода из кувшина, – обиженно пробурчал Костя.
Ярич на замечание не прореагировал, посчитав несущественным.
– Тебе нужно было сказать: «Где у тебя поставить трость?», ты же сказал: «Куда тебе вставить трость?». Вроде ошибка небольшая, но смысл фразы изменился и изменился очень обидно для Теллиса.
Костя поначалу разницы не улавливал, но всё же, мастер, Ярич смог донести смысловое различие между глаголами «поставить» и «вставить».
– Ну и ладно, ошибся немного! За что же так-то со мной? – вопрошал Костя.
Мастер Ярич начал было объяснять, но поняв, что Костя никаких намёков не понимает, смешался, и после паузы, решил с объяснениями закончить, не вдаваясь дальше в нюансы и оставить эту тему Косте на самообразование.
– Я, конечно, твой воспитатель, но заниматься просветительством в этих вопросах – не обязан. Вырастишь Костуш – узнаешь, а пока учись правильному употреблению предлогов и глаголов.
В полной мере, оценить свою ошибку, Костя смог позже, уже после каникул.
Всё растолковал ему сосед по комнате – Цыгаш. Он рассказал, что старшие ученики часто посещают по вызову пациентов на дому.
Некоторые городские дамы во всю пользуются вызовом для решения своих интимных проблем. Благодаря навыкам целительства, многие из учеников-целителей способны сильно возбудить дам и доставить им каскад приятностей.
Теллис, за свои внешние данные, пользовался огромной популярностью у местных любительниц запредельной сладости, и у него был свой круг почитательниц. Существовала и конкуренция среди целителей на этом рынке наслаждений. Видимо, какой-то особо «щедрый цветок», с этой поляны, предпочёл, чтобы Теллиус его «опылял», и стал только Теллиуса одаривать золотым нектаром.
Предыдущий поставщик удовольствий «щедрому цветку», сильно раздосадованный потерей доходов, распустил слух, якобы, Теллиус пользуется успехом не только у дам.
Взбешённый грязной инсинуацией, Теллиус нашёл и жестоко разобрался с распространителем гнусных домыслов, после чего тема была закрыта, но сам он не мог успокоиться и зачастую неадекватно, как в случае с Костей, реагировал на малейший намёк, или даже на то, что могло показаться ему намёком.
Просветительские беседы с Цыгашем, оказались весьма информативными для Кости, и он наконец-то осознал, почему, на вроде бы безобидную ошибку с предлогом, Теллис так злобно отреагировал.
Каникулы закончились, и толпа малолетних учеников вновь заполнила свои спальни, создавая постоянное столпотворение в умывальне и столовой, а для Кости это явилось концом более-менее размеренной и ненапряжной жизни.
В империи существовало положение, по которому все одарённые, изучающие навыки использования силы, обязаны иметь документ о начальном образовании.
Начальное образование гражданин империи получал обычно после завершения шестилетнего обучения и сдачи экзаменов. Это положение было принято и во всех княжествах и баронствах, находившихся под протекторатом империи.
Соискатель из одарённых, на комиссии по присвоению звание целителя, или артефактора, обязан был представить документ о начальном образовании.
Стать мастером, можно было только уже со средним общим образованием, которое составляло минимум восемь лет обучения. А звание мэтра, присваивалось после окончания университета.
Некоторые школы для одарённых города Либорга, имели свой штат преподавателей общеобразовательных дисциплин, но в заведении мэтра Гарвила такого не было, и его ученикам приходилось посещать обычные городские школы.
Сложная ситуация сложилась с Костей: он не очень уверенно знал язык княжества, не знал имперский и был полный профан в вопросах религии. Не всё гладко обстояло и с арифметикой, опять же из-за незнания языка – считал-то он хорошо.
Отдавать в первый класс к восьмилетним детишкам – посчитали нерациональным и решили на полгода нанять ему репетитора, в роли которого выступил администратор ближайшей городской школы. Помочь пройти курс четырёх лет за полгода Косте опять же должен был помочь мастер Мелиус со своим «разгоном».
Сам школьный администратор с Костей практически не занимался, отправляя ему молодых преподавателей.
Первые три месяца обучения были для Кости сплошным кошмаром: ему заливали в голову всё подряд в огромных количествах, в надежде, что разгон мастера Мелиуса спасёт и всё расставит в голове по своим местам.
Но как можно изучать имперский язык, пусть он и сродственный языку княжества Либорского, когда ты ещё полностью не изучил и Либоргский? То же самое с догматами веры – без хорошего знания языка, они просто превращались в набор звуков.
Прорыв произошёл неожиданно. Из всех Древоходцев школы мэтра Гарвила, только Костя внутренним зрением мог видеть готовность точки силы к переносу. Вроде бы, чем-то подобным был наделён и Бубок, но при его бестолковости, практического смысла это не имело.
Приняли решение: прежде чем отправлять своих Древоходцев к местам силы, предварительно уточнять у Кости о готовности той, или иной точки к перемещению. Для этого Косте пришлось посетить и запомнить ещё двенадцать мест силы вокруг города.
Когда точки силы закрывались, становясь недоступными для перехода, то перед внутренним зрением Кости они светились красным светом. Переходы делались нерабочими сразу в нескольких местах, если рядом с ними проходил грозовой фронт. Закрывались и когда точкой воспользовалось много Древоходцев. Обычно могла пропустить в сутки шесть-восемь человек, а затем как говорили – «схлопывалась» на отдых. А довольно часто закрывались и вообще по неизвестным причинам.
Заметив приближающую грозу, спрогнозировать что-то ещё было возможно, но в остальных случаях Древоходцу часто приходилось возвращаться назад, так и недожавшись открытия перехода.
В тот день Костя благополучно добрался до очередной точки, и как можно быстрее постарался запомнить новое для себя место.
Ещё на подъезде, Костя заметил, – точка обозначающая цель прыжка постепенно меняла цвет с зелёного – перенос возможен, на жёлтый, при котором тоже возможен, но следующим, в любой момент, мог стать оранжевый и тогда переместиться не получиться, поэтому он торопился.
Прыжок надо было выполнить на полянку, впервые принявшую его в этом мире. Встречать его там должен был один из школьных сторожей с запасной лошадью.
Всё, вроде бы, прошло гладко, и, оказавшись после переноса на нужной поляне, Костя спокойно пошёл к сторожке, где обычно его поджидали встречающие, но в этот раз там никого не было, кроме всё того же Боруша – охранника, когда-то, «вырубившего» Костю дубинкой.
Тот обрадовался, будто увидел родного сына и, расплываясь в улыбке, объявил, что его ждали здесь три дня назад, а он появился только сейчас. А теперь, Костю они обязаны проводить до школы и взыскать с мэтра Гарвила деньги и за перенос, и за сопровождение. Пока, сидя на лавочки дожидались сменщика, Боруш объяснил, что подобное с Древоходцами иногда случается и называется: «Завис».
Если в момент отправки закрывается точка назначения, то Древоходец «зависает» и в таком состоянии может пребывать не один день, причём, для него самого время проходят совершенно незаметно.
Бывает это не очень часто, но практически каждый Лревоходец за свою жизнь хотя бы раз попадал в «завис». При этом, по прибытии резерв, как правило, полный.
Костю отконвоировали в школу. Встретили его там достаточно спокойно – никто не думал, что он сбежал: узнав, что полянка, куда направлялся Костя закрылась, так и решили – попал в «завис».
Но оказалось, эти три дня в «зависшем» состоянии» для Кости не прошли бесследно: каким-то волшебным образом, он полностью освоил имперский язык. Он теперь не только свободно говорил, но и грамотно писал, чем потряс своего репетитора, показав почти доскональное знание весьма запутанных правил грамматики имперского языка.
После такого серьёзного прорыва, Костя легко освоил язык княжества, бывшим, по сути, одним из диалектов имперского. Немного потерял время с зубрёжкой молитв и религиозных догм, но к Новому Году его посчитали уже готовым к сдаче экзаменов за четыре класса.
Сдал без проблем, а после Новогодних праздников, должен был учиться уже в пятом классе.
Зима в княжестве Либоргском была не холодная и только в самый разгар зимы, вода около берега реки иногда покрывалась плёнкой льда. Снег был редкостью и не только снег, но и дождь. Из-за отсутствия осадков зимой часто возникали пыльные бури.
Главным атрибутом праздника, как и на Земле, было тоже дерево, правда, не ель, а вещее дерево, через которое на планету Эре прибыли Святые Первородители с частью своего семейства.
На площадях и во дворах некоторых домов побогаче, ставили и укрепляли шесты, к которым привязывали ветки различных деревьев, не сбрасывающих на зиму листву. Украшали настоящими плодами, или картонными муляжами.
Празднование начиналось через сто ударов сердца после того, как восходящее солнце полностью вставало над горизонтом. Встречали солнце всеобщим пением Новогодней молитвы и дальше праздник продолжался, до поздней ночи.
На центральной городской площади, рядом с главным, самым высоким деревом города, устраивали площадку для плясок, трактиры выставляли столы, выкатывали бочки с вином и пивом.
К вечеру, на главной площади, при свете факелов, начинался карнавал. Людей без масок, или в дешёвой одежде, деликатно отправляли праздновать на другие площадки, попроще, а к центральной, в нанятых экипажах, или в своих, но оставленных далеко, дабы соблюсти инкогнито, подъезжал весь цвет Либоргского княжества.
Каждый год, на карнавале случалось много курьёзов и недоразумений, которые затем смаковал весь город.
За порядком следил специальный Совет из уважаемых горожан, которому были приданы три отделения стражников. Во время карнавала, решением Совета, с самых отвязных участников могли публично сорвать маски. Однажды, за приставание к мужчинам, с особо похабными предложениями, сняли маску с восьмидесятилетней кормилицы князя.
Ещё как-то, за непристойный танец сорвали маску с визжащей и отбивающейся дочери бургомистра.
Попал и брат князя: безмерно залившись вином, он вырвал из крепления горящий факел и, размахивая им, гонялся за очумевшими от страха участниками карнавала. Сначала кто-то ловкий удачно выбил из его рук факел, затем, аж четыре стражника, с трудом завалили буяна на землю, а сняв маску, застыли в почтительном поклоне, и так простояли согнувшись, пока подбежавшие слуги не забрали уже спокойно похрапывающие высокородное тело.
Следующая за Новым Годом праздничная неделя, называлась – Неделей Невест.
Начиная с императорского дворца, где проходили великосветские приёмы с пышными балами, и заканчивая избой старосты в захудалой деревушке, где тоже устраивались, но уже посиделки с плясками, – по всей империи на этой неделе молодёжь имела удобный случай познакомиться и наметить себе пару.
По традиции, никто ни смел обижать пришедших на смотрины женихов из соседних деревень, а высокородным недопустимо было в эти дни затевать дуэли – это считалось очень серьёзным грехом перед Священными Первородителями и особенно перед Матерью Первородительницей.
В школе мэтра Гарвила, к дереву, установленному на спортивной площадке, встречать утром Новый Год, вышло меньше половины учащихся: младшие, не живущие в Либорге, почти все разъехались, отмечать праздники домой, как и часть старших.
Собравшись у дерева, ученики ждали, пока шар солнца полностью поднимется над горизонтом, затем, повторяя за мэтром Гарвилом, досчитали до ста, и, кое-как, вразнобой, пропели Новогоднюю молитву.
Под дерево принесли украшенные цветными лентами корзины, из которых стали доставать и раздавать подарки. Все старшие ученики, в основном, получили в подарок амулеты. Камни они должны были раздобыть сами, а задавали свойства артефакту и делали оправу уже в мастерской при школе.
Многие из старших учеников планировали на Неделе Невест посетить несколько мероприятий, устраиваемых городской мэрией, где лучшим подарком для избранницы, способным надёжно закрепить знакомство, был бы амулет.
Дарили в основном успокаивающие амулеты для скорейшего засыпания, или с лёгким обезболивающим эффектом. Преподнести в подарок, улучшающий пищеварение, или снижающий потливость – считалось чудовищным оскорблением, не говоря уже о противозачаточном амулете.
Младшим же ученикам выдавали незатейливый кулёк со сладостями и фруктами.
Косте достались два мандарина, одно пожухлое яблоко и покрытый сахарной глазурью пряник в виде коня, каменной твёрдости.
К вечеру школа совсем опустела. Косте не спалось. Он вышел во двор – около ворот два оставшихся сторожа о чём-то спорили пьяными голосами. Не так далеко в небо взлетела шутиха и послышались радостные крики. Из четырёх домов, где жили подсобные работники, только в одном горел свет и изредка за занавесками мелькали чьи-то тени.
Костя вернулся в свою комнату, достал подаренный пряник и постарался отгрызть кусок. На пряник капали слёзы из глаз мальчика, делая покрывающую его глазурь липкой, но середина по-прежнему не поддавалась, оставаясь исключительно твёрдой. В конце концов, со злостью швырнул обмусоленный пряник в стену, и, уже перестав плакать, долго лежал в темноте с открытыми глазами, вспоминая Новый Год на Земле и оставшихся там родных, пока не заснул.
Оставшиеся праздничные дни, Костя готовился к школе. Он должен был пойти в пятый класс с середины учебного года, – старался подтянуть знания по географии, истории и другим предметам, которые его одноклассники прошли за полугодие.
В городскую школу его отвёл мастер Ярич. Он передал Костю всё тому же администратору, – бывшему его репетитору.
Выслушав несколько напутственных фраз, что учёба наше всё, а прилежность и дисциплина – залог успеха, Костя по длинному коридору, полутёмному из-за высоких кустов за окнами, направился в свой новый класс. В одной руке он нёс небольшой мешочек с письменными принадлежностями: чернильницу с завинчивающейся крышкой, ручку со стальным пером и карандаш. Другой рукой прижимал к телу единственную, но очень толстую тетрадь.
