Александр Колокольников
«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая
Раскрывать свои способности, – «перелетать» к месту силы с большого расстояния, Костя, опять же остерегался, и потерянно мямлил, о том, что понимал необходимость, прежде чем уходить, убить Древоходца, – не оставлять свидетеля, но не мог на это решиться и тянул до последнего.
У людей, посвятивших свою жизнь охране княжеской семьи, нерешительность в вопросе убийства человека, ради безопасности родственницы князя была непонятна.
Да и вообще, как уже заметил Костя, если среди обычных жителей княжества, человеческая жизнь представляла определённую ценность, то среди «благородного» сословия жизнь простого человека оценивалась очень низко.
– Но ты же целитель! Ты же должен спокойно относиться к смерти человека! – говорили ему.
– Я же целитель, а не мертвитель! – возражал он. – Целитель исцеляет, а не убивает!
–Целитель, когда надо, и убивает, – открывали они для него новую грань в работе целителей.
Следователи, конечно, понимали, что ему немного лет, что он ещё «не заматерел», и, изрядно помучив, в конце концов, всё же оставили его в покое.
Охрану ему выделили, но не гвардейцев, а городских стражников, которые для его перевозки привлекли зазевавшегося городского извозчика.
Извозчик был недоволен: стражники выдавали им бумажки, по которым получать деньги за поездку нужно было в бухгалтерии мэрии. А там всё, как везде в бюрократических заведениях: или денег нет, или кассир заболел, или срок представления бумаги к оплате истёк.
Он даже застонал от горя, когда узнал, что ему предстоит ехать через весь город к школе Гарвила.
Чтобы не привлекать внимания, Костя остановил свой кортеж, не доезжая ворот, поблагодарил стражников и постарался, через известную ему дырку в заборе, незаметно проникнуть на территорию школы.
Он прокрался в свою комнату, сбросил пропотевшие после допроса, теперь уже две свои рубашки в корзину для грязного белья. Туда же отправил штаны, и вдруг застыл, оставшись в трусах, размышляя, как поступить с появившимися у него новыми носками из мешковины. За этими размышлениями его и застал мастер артефакторики Тулбас.
Возвращение Кости было замечено и сразу доведено до Тулбаса. Навесив на Костю почти все самые ценные артефакты, мастер очень переживал за их сохранность и заставил своих учеников дежурить попеременно и немедленно доложить о появлении Кости.
Узнав, тут же прибежал к нему в комнату, держа в руках сундучок под амулеты и с удовольствием наблюдал за раздетым Костей, наглядно демонстрирующем все навешанные на него браслеты в целости и сохранности.
Следующим, явив большую честь комнате Кости, в ней появился сам мэтр Гарвил.
Даже не здороваясь, сразу спросил у Тулбаса всё ли в сохранности. В этот момент открылась дверь, и в проёме растерянно застыл сосед по комнате Цыгаш, пялясь на мэтра. Тот также молча смотрел на него несколько секунд, но видя, что Цыгуш не реагирует, обхватил рукой его лицо и вытолкнул вон.
– Всё на месте, – закончил подсчёты Тулбас, укладывая накопители в сундучок. – И даже есть кое-какой прибыток.
При этих словах он протянул мэтру поясок снятый с Древоходца. Мэтр Гарвил внимательно его рассмотрели и, удовлетворённо хмыкнув, протянул Тулбасу, чтобы тот убрал ко всем остальным.
– Да, как здоровье дочки барона? – вспомнил мэтр.
– Всё хорошо, – прощаясь с надеждами оставить поясок себе, скучным голосом ответил Костя.
Мэтр Гарвил с мастером Тулбасом, уселись на его койку, оставив Костю стоять перед ними в трусах и потребовали отчёт о его приключениях.
Во время рассказа мэтр очень заинтересовался суммой в четыреста золотых найденной у Древоходца.
– Барон тебе ничего из этой суммы не выделил?
– Нет мэтр.
– Может попытаться встретиться с бароном и попросить у него часть суммы, – предложил мастер Тулбас.
– Навряд ли, что удастся, но попробовать можно, – согласился мэтр Гарвил. – Если не деньгами, то можно какие-нибудь привилегии выпросить.
– А кроме пояска тебе больше ничего не досталось? – поинтересовался мэтр.
– Рубашка, – Костя кивнул на корзину с бельём. – И вот ещё, – в этот раз он указал вниз, на носки из мешковины, в которых стоял.
– Красивые носки! – похвалил мэтр. – Хотя бы поясок с накопителями удалось прихватить, а то от этих благородных и за спасение жизни родного ребёнка, награды не дождёшься.
– Счёт от школы за прыжок с ребёнком тоже не оплатят? —удивился Костя.
– Кот их знает… У княжеской семьи свои Древоходцы на службе. Пока ребёнок ещё не крупный, при любом чохе Древоходцы детишек из семей приближённых переносят бесплатно. Может считают, – и ты обязан для них прыгать бесплатно, – ответил мэтр.
Тулбас с Гарвилом ушли, а Костя аккуратно стал стягивать носки. Он не мог под печатью ученика на прямо заданный вопрос врать мэтру, но у него оставалась возможность недоговаривать. Благодаря этой уловке, сейчас на его ногах остались два тонких браслета, снятых с тела Древоходца и до этого скрытые носками из мешковины.
Через день, после возвращения с занятий, Костю сразу провели в кабинет мэтра Гарвила, где его уже ждали два из тех трёх следователей, которые уже допрашивали его раньше.
От них он узнал, что бриллианты так и не нашли, и сейчас, не успокоившись, продолжая «рыть» глубже, решили допросить его повторно, через мэтра Гарвила.
Костя спокойно отвечал на вопросы, что этих камней никогда не видел, где они находятся не знает.
Мэтр Гарвил монотонно зачитывал вопросы на одной ноте, следователям откровенно было скучно, а Костя, как автомат отвечал практически не задумываясь и вдруг на вопрос: «Брал ли он какие-либо вещи из рюкзака?», он равнодушно ответил: «Не брал», и неожиданно поперхнулся, начал кашлять. Ему стало не хватать воздуха, словно какая-то невидимая рука сжала ему горло.
– Соврал! – тут же вскочили оба следователя.
– Что ты взял из рюкзака? – повторил вопрос мэтр.
– Сладкие ореховые палочки и рубашку, – с трудом выдавил из себя Костя, после чего сразу почувствовал облегчение.
– Где они?
– Подождите, дайте отдышаться! – попросил паузу Костя.
Следователи напряжённо застыли, оба опустив головы и согнув плечи, похожие на охотничьих собак, учуявших дичь.
– Мы съели по одной палочке, вместе с достопочтенной Пирролой. Вдруг горло ему опять перехватило.
– Нет, нет! Она одну, а я две съел, – быстро поправился Костя.
Он некоторое время постоял, восстанавливая дыхание.
– Во дела! – изумлённо произнёс Костя. – Да я и не помнил до этого, сколько их съел!
– А ты что хотел? Думал печать подчинения – это просто так? Нет, мой дорогой ученик – впредь будь внимательней! – наставительно произнёс мэтр Гарвил.
– Мы могли тогда проглотить камни? – спросил Костя.
– Нет, – ответил один из следователей, – каждый камень около двадцати миллиметров в длину и восьми в диаметре.
Услышав размер камней, мэтр восхищённо присвистнул.
– А рубашка где?
– Может быть на мне, – подёргал на себе рубашку Костя, – может быть в комнате.
– Ты их не различаешь? Не можешь отличить? Хочешь сказать, что Древоходец, который уложил нашего гвардейца, был такой же тощий мозгляк? – напористо спросил один из следователей.
– Одежда после переходов иногда меняет и цвет, и размер. Его рубашка была мне велика, но сейчас – как раз.
Следователь вопросительно посмотрел на мэтра Гарвила, тот медленно кивнул, подтверждая правдивость сказанного.
Всей компанией они отправились в комнату Кости и провели осмотр с прощупыванием трёх остальных рубашек Кости, но ничего не нашли. Рубашку, которая была на нём, проверили ещё в кабинете, заставив раздеться.
Следователи было решили провести обыск и в комнате, но мэтру всё надоело, и он позволил себе резко заметить, что мальчик никогда не видел эти бриллианты, – соврать не мог и какой тогда смысл искать место, где Костя спрятал камни, если он никогда их не видел.
– Какой самый крупный алмаз, или бриллиант тебе довелось видеть? – задал вопрос мэтр Гарвил, чтобы успокоить следователей.
– Вот такой видел, в ювелирной лавке, – ответил Костя, показав между пальцами расстояние примерно в пять миллиметров.
– Всё ясно? – спросил мэтр, обращаясь к следователям. – Рад был вам помочь, а теперь – до свидания!
– Подождите, подождите! Спросите, какой самый большой, светло-жёлтый, полупрозрачный, драгоценный камень он видел, – всё не сдаваясь, попросил один из следователей.
Костя, опять между пальцами, показал размер.
– Подходит! – переглянувшись, дружно отметили они.
– Когда это было? – озвучил мэтр.
Костя полностью внутренне собрался перед ответом: расплата за неточность, как он уже понял, была весьма неприятна.
– Мне часто приходится перемещаться с камнями, – медленно и осторожно начал он. – Последний раз я мог видеть такой камень, самое меньшее – десять дней назад, не раньше, – наконец-то, подобрав безопасную формулировку, выдавил он из себя.
Следователи синхронно подняли головы и впились в него взглядом, но не дождавшись признаков удушья, успокоились. Они немного постояли и было хотели задать ещё какой-то вопрос, но поймав раздражённый взгляд мэтра Гарвила, предпочли попрощаться и покинуть комнату.
Где-то через пятидневку, после визита следователей, Костю, идущего к себе в комнату, окликнула прачка. Звали её Дориной, она работала при школе мэтра Гарвила, стирала постельное бельё. За своей же одеждой, учащиеся обязаны были следить и ухаживать сами. У Кости появились деньги, и он, как и некоторые другие ученики, нанял Дорину за несколько монеток стирать личную одежду.
Иногда он приносил ей вещи для стирки сам, а, иногда, когда у неё появлялось свободное время, Дорина сама заходила в комнату Кости и забирала грязную одежду из корзины.
– Костуш, ты уж извини меня, – обратилась она, – я тут закрутилась – матушка приболела, к ней уходила по хозяйству помогать и совсем забыла…
Я рубашку, когда твою стирала, в кармашке два камешка гранатовых нашла, завёрнутых в тряпочку. Бросила их в коробку с пуговицами и запамятовала. У тебя из-за них неприятности случились? – с тревогой заглядывая во вдруг закаменевшее лицо Кости, спросила она.
Все знали, что Древоходцы контрабандой перемещаются с чужими камнями, делая на этом небольшой приработок и, конечно, камни они обязаны вернуть хозяину.
– Ничего страшного не случилось – разобрался, – стараясь не выдавать волнения, как можно спокойней, ответил Костя.
Он прошёл за Дориной к прачечной и остался ждать у двери. Она появилась с плетённой коробочкой в руках и, покопавшись в пуговицах, положила на ладонь Косте два прозрачных камешка с лёгким жёлтым оттенком.
На Земле этот минерал получил название «гранат», за сходство по цвету с алыми дольками плода граната. Под Либоргом тоже добывали минерал – гранат, но здесь он был не алым, а имел светло-жёлтый оттенок.
Он считался не очень дорогим камнем, тем более в городе Либорге, расположенном недалеко от его месторождений в предгорьях.
Дорина с украшениями из местного граната была знакома, знала о достаточно умеренной цене на поделки из него, доступной даже для неё – для прачки и, конечно, ей и в голову не могло прийти, что сейчас, на ладонь Кости, она положила не два обработанных граната, а два бриллианта, стоящих целого состояния.
Костя поблагодарил прачку и протянул ей монетку-серебрушку. Дорина некоторое время отказывалась: мол, забыла про камешки, подвела Костю, но всё же улыбнувшись забрала монетку.
Костя не пожадничал, а проявил осторожность, выдавая столь скромную награду: большая сумма привлекла бы внимание к камням, а это, естественно, совсем не входило в его планы.
Небрежно бросив бриллианты всё в тот же карман рубашки, он направился в свою комнату.
Пользуясь отсутствием соседа, Костя стоя у окна, долго рассматривал бриллианты в лучах уже заходящего солнца.
Они оба имели форму капли, или точнее: укороченной палицы, где тонкая часть немного отходила от центральной оси – очень подходящая форма серёг для чьих-нибудь королевских ушек.
Ювелирные традиции здесь были не столь консервативны, как на Земле. И если утолщённая часть получила привычную нам огранку, то остальные две трети «палицы» были гладкими и просто хорошо отполированными.
Размеры бриллиантов, были такими, что, вспомнив свой вопрос следователям: «Могли мы проглотить камни, когда ели ореховые палочки?», теперь Костя понял: «Я бы точно подавился, тем более Пиррола».
Всю ночь он не спал, обдумывая, куда спрятать бриллианты.
Продать, когда каждый сотрудник службы безопасности княжества знает, как выглядят камни – абсолютная глупость. Отнести в хранилище Имперского банка – также опасно. Оставалось только хорошенько припрятать, и ждать случая, выгодно и не подставляясь «пристроить» камни. Костя почему-то не сомневался, что такая возможность появиться и скорее рано, чем поздно.
После попытки отравления барона Вейского – племянника действующего князя Либорского и последующих за ним событий, в кабинете князя собралось совещание, на котором помимо самого хозяина кабинета, присутствовал его сын – барон Кубинской, далее, глава службы безопасности княжества – господин Подран и, конечно, сам барон Вейский – жертва покушения.
В основном, обсуждали что стоит за этими событиями: шашни торгашей – республиканцев, затевающих просто какую- либо аферу с целью получения прибыли, или же серьёзное дело с военным вторжением объединённых сил степняков и республиканцев на территорию княжеств, в первую очередь, конечно, княжества Древленского, на порты которого республиканцы давно «облизываются», из-за установленных там высоких таможенных пошлин, но в этом случае под удар попадёт и княжество Либорское, как вечный союзник Древленского, и как хорошая цель для степняков, с их любовью к грабежам и мародёрству.
Совещание происходило в достаточно неофициальной, почти семейной обстановке.
Старый князь, последнее время сильно «сдающий» здоровьем, а посему старающейся «сдать» и дела, своему сыну – барону Кубинскому, сидел, попыхивая трубкой.
Через стол, напротив князя, в сдвинутых друг к другу креслах расположились его сын – барон Кубенской и барон Вейский. Они сидели рядом, от чего их внешнее сходство было весьма очевидно, точно они не двоюродные братья, а чуть ли не братья-близнецы. Сейчас они вели ленивую беседу меж собой, перекидываясь редкими фразами.
Глава службы безопасности – господин Подран, сделав глоток вина из бокала, не вставая, но всё же дождавшись, когда оба барона замолчат, спокойным ровным голосом начал рассказывать, что стало известно следствию на данном этапе.
Яд, оставшийся в бокале барона Вейского и в бутылке, принесённой виночерпием на пикник, полностью совпадал с ядом, найденным в коробочке из рюкзака Древоходца-диверсанта.
Личность самого диверсанта, пока установить не удалось, типографская распечатки его портрета переправлены доверенным людям во все три государства республиканского содружества, но его принадлежность к ним – маловероятна.
Древоходец -диверсант – личность очень заметная и не одноразовая: таких существует не так уж много. Своего приближённого на такое дело не отправят. Поэтому, однозначно, – высокооплачиваемый наёмник, без роду и племени, а при малочисленности свободных охотников такой квалификации, вычислить его дело нескольких дней, но, по большому счёту, – это ничего не даст.
Точно установлено, что прибыл он в город Либорг официально. Появился на поляне в районе садков, это на юго-западной окраине города.
Зарегистрировался, как мастер Малиш из Колтян, служащий торговой компании Гроссов.
Ожидаемо, в представительстве этой компании в городе Либорг, от этого сотрудника сразу категорически отреклись.
Постоянного наблюдения за ним не вели, по причине малочисленности агентов службы безопасности в Либорге, связанным с недостаточным финансированием ведомства.
Высказывание про недостаточное финансирование, господин Подран произнёс спокойно, не выделив ни интонацией, ни паузой, просто констатировал, не ожидая на эту фразу никакой реакции – он её и не получил, разве что лёгкий взмах кисти барона Кубинского, больше похожий на жест, отгоняющий назойливое насекомое.
Допрос хозяина и прислуги гостиницы, где остановился Древоходец -диверсант, – тоже ничего не дал.
Покинул города, он опять же перемещением, за три дня до попытки отравления. В этот же день, виночерпий отправил свою семью из города, под видом болезни родственницы.
Допрос степняков тоже ничего не дал, но всё же от них поступила информация: скоро состоится встреча глав племён центральной и южной части степи, по выбору военного лидера всех племён. На эту встречу, со дня на день, и должен отправиться их вождь – Осомаха.
Выборы неожиданностей принести не должны: уже всем известно, что золотую плеть военного лидера получит вождь приозёрных – Янцыз.
Все сидящие сейчас в кабинете князя знали, что избрание военного вождя у степняков – это почти обязательно объединённый поход нескольких племён. Нет, не сразу – через год, а может и через два. И совсем неизвестно, на какое государство он будет направлен, и пусть даже на империю, то на какую её часть.
Другое дело, если степняки выступят вместе с республиканцами – в этом случае, однозначно, совместный удар будет нанесён по княжествам Древленскому и Либоргскому.
– В этой истории с Древоходцем- диверсантом, чётко прослеживается цепочка: государство Хабор – степняки, – начал формулировать выводы господин Подран. – Хабор решил переправить бриллианты Осамахе, чтобы тот на встрече вождей передал их будущему военному лидеру -Янцызу.
Два бриллианта из Братьев стоят не очень дорого, но вот полный комплект из всех пяти камней – огромные деньги. Два из пяти – это просто аванс, а по принятии Янцызом нужного им решения, тот получит остальные три.
Решение же, к которому республиканцы подталкивают Янцыза вполне очевидно – совместное нападение на наши княжества.
– И чем же оно так очевидно? – поинтересовался старый князь?
– Попыткой отравления господина барона Вейского, – спокойно произнёс Подран.
– Вообще-то, я не очень понимаю, зачем республиканцы хотели меня убить, – произнёс барон Вейский.
– Ослабление княжеской семьи, перед войной.
– Но для этого надо в первую очередь устранять не меня!
– Очерёдность большой роли не играет: просто вы в этот момент оказались более доступны.
Случись что с их сиятельствами, власть спокойным образом перейдёт к вам, ведь господин барон Кубинской наследниками мужского пола до сих пор не озаботился, а убрав вас, наследником становится ваш сын. А все знают, что сын барона Вейского на княжеском престоле, – это лучше бы нас враги завоевали.
– Ну не надо о больном, – поморщился барон Вейский.
–А я тебе сколько раз говорил, отнесись серьёзно к вопросу наследника, – вмешался старый князь, обращаясь к сыну, барону Кубинскому.
– Папа, – раздражённо ответил барон, —мы стараемся, Карелла уже четверых родила – раз в три года рожает и у неё опять задержка.
– И когда можно будет определить мальчик, или девочка?
– Месяца через два.
– Если опять будет девочка, – ищи другую жену. Я тебе сразу говорил, что у Кареллы задница очень большая – нужна жена с не очень широкой кормой. Я давно обратил внимание, что если у женщины большая задница, то она чаще рожает девочек.
– Господин барон, – обратился Подран, – может у вас бастард какой есть мужского пола, – давайте его официально признаем.
– Шутки шутим! – возмутился старый князь. – Ты глава безопасности, ты лучше меня знаешь, что мой сынок, кроме толстой задницы Кареллы, больше ничего не видит и не признаёт.
– Я как мужчина его вполне понимаю! – с совершенно серьёзным лицом, заявил барон Вейский.
– Всё, хватит обсуждать задницу моей жены. Нам всем угрожает опасность, а вы другой темы не можете придумать.
– Это точно, – согласился князь, прибьют вас и останусь я один, как пустой символ власти, вместе с бабами. Но, думаю справлюсь, хотя сейчас, правда, я кое-что подзабыл, зато всё остальное вообще не помню. – Князь в одиночестве посмеялся своей шутке.
Он лукавил: с головой и с памятью у него пока было всё хорошо, но вот жить ему по вине неизлечимой болезни оставалось недолго.
– Может введём как в Верхнерульском княжестве, – предложил барон Вейский, – разрешим наследовать княжеский престол детям женского пола. Мы здесь с братиком постарались хорошо – он четырёх, я двух. И опасность убийства, заодно, с себя снимем.
– Империя недовольна будет, у них с женщинами строго: нельзя, якобы, власть бабам доверять, – задумчиво произнёс князь. – Но от Верхнерульских подобное самоуправство стерпели и от нас, думаю, стерпят.
– Сколько лет сейчас твоей старшенькой, Бореске, – обратился он к сыну.
– Только пятнадцать! Ты что папа задумал?
– Да ничего плохого. Жениха ей надо удобного для нас подыскать, если всё-таки решим внести изменения в закон о наследовании.
После некоторой паузы, при которой все обдумывали новые расклады, молчание прервал барон Вейский.
– Что по письму, которое нашли у Древоходца, – поинтересовался он у главы безопасности.
– Всё то же. Писавший письмо, в основном ссылается на вопросы, обсуждаемые когда-то с его доверенным человеком. Кто этот доверенный человек – неясно. Видимо когда-то отправляли засланца к Янцызу. Выяснить кто это был и кого представлял – так и не удалось.
Единственно более-менее понятна последняя строчка, что если получатель примет участие в совместной охоте, то ему доставят оставшиеся три предмета. Три предмета – это конечно три Брата.
– А совместная охота – это охота, где дичь мы с Древленскими, – заметил барон Кубинской.
– Но их планы мы смогли расстроить, – высказался барон Вейский, – камешки то он не получит. Жаль, конечно, что и мы их не нашли.
– А хорошо ли искали? – спросил старый князь.
– Всю землю рядом с трупом Древоходца и по пути его движения, на глубину штыка перекопали и через сито просеяли, – ответил Подран. – Теперь там получилось такое большое поле, прямо готовое под посадку корнеплодов. Избушку чуть по брёвнышку не раскатали, даже заначку Гуса Одноглазого нашли – пятнадцать золотых и двадцать серебряных в кувшине. Всех участников поиска через дознавателя пропустили, вместе с теми, кто изначально с бароном был.
– Мальчишку тоже через дознавателя? – поинтересовался барон Вейский.
– Нет, он же ученик целителя. Его мои люди через мэтра Гарвила допрашивали. Старались, говорят, чуть ли до удушья не довели.
– А что так? Неужто соврать пытался? – заинтересовался барон.
– Да нет, он просто неопытный. Спросили у него, что из рюкзака брал, он ответил, дескать брал одну ореховую палочку и съел. А оказывается – съел две, да забыл. Пока про вторую вспомнил – чуть не помер.
Все посмеялись.
– Так что всех допросили через дознавателя, кроме вас, господин барон, и Пирролы, – сказал Подран и уставился в потолок.
– Ты что хочешь этим сказать? Что я алмазы спёр? – прошипел барон Вейский, приподнимаясь из кресла.
– Я сказал, только то, что сказал, – ответил Подран, переведя взгляд с потолка на бокал вина и протягивая к нему руку. – Я совершенно не сомневаюсь в вашей порядочности, господин барон, но вот Пиррола – она ребёнок…
– В том-то и дело, что ребёнок, – прервал его князь, – были бы алмазы у неё, давно бы похвасталась, показала, а твои соглядатаи из слуг – сразу донесли.
– И не надо так резко реагировать на Подрана, – князь перевёл взгляд на барона Вейского, – прекрасно же знаешь: у него и работа такая, да и сам он такой. Ты лучше мне объясни: как тебя с четырьмя гвардейцами, да с вами ещё и какой-то наставник по боевым искусствам был, и как вас шестерых вооружённых чуть не раскатал безоружный, этот Древоходец-диверсант?
Барон сморщился и поёрзал в кресле.
– Чего рассказывать? Я уже столько раз пересказывал. Шустрый гад оказался и сильный дар у него – гвардейский амулет пробил.
– Это я всё слышал, а как же мальчонка с ним справился, с таким невероятно опасным, да ещё всю ночь продержал, пока вы не появились?
– Этот сопляк, ошарашил его, показав Пирролу, и пока тот был в растерянности, приложил его силой.
– Как это, как это? Пиррола что-то сказала? Я знаю – она своими словами, или звуками, может ошарашить любого.
– Не знаю, что сказала. Кажется, просто её увидел растерялся и …
– Давно её не видел. Приведи как-нибудь. Что ж такого с ней случилось, что при виде её лихой Древоходец-диверсант в ступор впадает.
Громко захохотал сын князя.
– Так вы, отец, сами запретили ей появляться при дворе, во время больших приёмов. Помните, как-то при утверждении главы Совета, избранный главой Бравич, подошёл к вам получить указ о его утверждении, а когда нагнулся в поклоне, Пиррола губами изобразила звук рвущейся ткани. Он весь багровым сделался – думали удар хватит, еле приём достоял, а потом сразу к целителям поехал.
Сейчас захохотали все.
– Получается, вшестером не справились, а Пиррола его одна уложила, – вытирая слёзы от смеха, произнёс князь.
– Ладно, – отсмеявшись, продолжил князь, – мальчишку-то хотя бы хорошо отблагодарил? Он, говорят четыреста золотых тебе передал, что у Древоходца нашёл. Сколько же ты ему вернул за спасение дочки? Понятно, сколько бы не дал – всё было бы мало, за члена княжеской семьи, – это ясно, а вот остальные почему в казну не внёс, или все мальчишке вернул?
Барон в ответ молчал.
– Ты чего молчишь? – спросил князь. – Или у тебя с деньгами очень плохо – решил себе забрать?
– В казну и не собирался сдавать: у меня четверо гвардейцев убитых и четверо раненных. Думал потратить на помощь семьям и ещё раненым на лечение. А мальчишке чего давать – он и так у меня пояс с накопителями выклянчил.
– Пояс с накопителями, Костуш – так мальчика зовут, вместе с кинжалом древоходца с диверсанта этого снял, – пояснил Подран. – Он попросил пояс ему вернуть, чтобы Пирролу к княжескому детинцу перенести. Когда мои агенты школу посещали, захотели ещё раз пояс осмотреть – его уже мэтр Гарвил себе забрал.
– Вот так и деньги бы у него Гарвил забрал, – заметил барон Вейский.
– Это уже не твоё дело – забрал, или нет, – заметил князь. – Ты можешь считать мальчишку безродным ничтожеством, называть сопляком, как до этого только что обзывал – я запомнил, но ты обязан был наградить его по-княжески. А ни дав ничего, всем показал, как низко ценишь жизнь члена княжеского рода.
И ещё: твоё стремление помочь семьям погибших гвардейцев похвально. Только это пока ещё мои гвардейцы, мой гвардейский полк, и я сам разберусь с их семьями.
– А кинжал древоходца, который мальчишка отобрал у диверсанта, ты ему вернул? – поинтересовался сын князя. – Тебе же он не к чему, ты не Древоходец.
Барон Вейский опять молчал.
– А хотя бы школе Гарвила перенос Пирролы оплатил? —продолжил допрос сын князя. – У них переносы детей платные, они за счёт этого работников содержат.
– Да что вы мне здесь устроили? – взорвался барон Вейский. – Про школу просто не знал, а на мальчишку зол, потому что он мою дочь использовал как приманку, чтобы диверсанта из дома выманить.
– А может ты на него злишься – он один с диверсантом справился, а вы вшестером мало того оплошали, так ещё два погибших, да и за виночерпием не уследили? – предположил князь.
– Может и так, – некоторое время помолчав, тихо произнёс барон.
– Господин барон, – начал Подран, – существует поверье, что если Древоходец спас ребёнка, необходимо золотой ему подарить, а то счастья ребёнку не будет. Вы хоть золотой ему передали?
– Всё, хватит! Ещё услышу слова про этого мальчишку – убью! – взвился барон.
– Извините, господин барон, – спокойно продолжал Подран, – кого убьёте меня, или мальчишку? Если мальчишку, то как прикажете мне отвечать вашей супруге?
Баронесса Вейская прислала нам запрос, на допуск Костуша в княжеский детинец. Что мне ей сказать, или просто подождать пока вы с мальчишкой разберётесь?
– Зачем он ей понадобился? – неподдельно изумился барон.
– Я, конечно, не отец Пирролы, но знаю, что Костуш на ночь рассказывал сказку, и теперь ей очень хочется услышать окончание, – по-прежнему спокойно, без намёка на ехидство, сказал Подран.
– Если Пиррола требует, то разрешайте, – обречённо высказался барон, – Она сейчас считает, что спасла мне жизнь, пользуется этим, а я, понимая, что вообще-то она права и пока не могу быть к ней строгим.
– А он неопасен, этот Костуш? – заинтересовался князь.
– Ну как опасен? – будто раздумывая начал Подран, – Так-то он выходец с диких южных островов, где по слухам, процветает каннибализм. Однажды и у нас был обвинён в людоедстве, но смог получить оправдание.
– И как же он оправдался? – заинтересовался князь. – Сказал, что человечину жевал, но не проглатывал – выплёвывал?
– Ещё, – будто не замечая реплики князя, продолжил Подран, – из источников в самой школе Гарвила, мы получили данные, что сейчас он владеет таким уровнем силы, что легко пробьёт почти любой амулет. А преподаватели во время тренировок с применением дара, запрещают ему бить больше, чем в треть силы, боясь получить переломы конечностей. Такой запрет существует только для него, остальным ученикам дозволяется работать без ограничений.
Я имел беседу с мастером Фабехом, – преподавателе физического воспитание в школе, который также принимал участие в последних событиях на поляне Гуса Одноглазого.
На вопрос: «Имел ли Костуш шанс победить в прямом столкновении с тем Древоходцем-диверсантом?».
Мастер Фабех ответил, что Костуш и в прямом столкновении имел бы неплохие шансы. И он мне пояснил: «Диверсант не знал с кем имеет дело, и если во время стычки решил бы не уходить с линии удара Костуша, а предпринял попытку развеять, или ослабить удар, то тоже бы валяться скрюченным на земле».
– И вы, по настоянию какой-то маленькой девочки, собираетесь пустить этого монстра в детинец?
– Отец, не всё так страшно! – вмешался барон Кубинской, – Историю про ученика-людоеда даже я слышал. Мальчик на уроке пересказал прочитанную им в какой-то книги сказку о людоедах. Видимо, он знает много сказок. Дети, а главное их родители, приняли это всё за правду. Вызвали дознавателя из храма, который выяснил, что мальчик вообще никогда человечину не ел.
Да я тебе сам эту историю пересказывал. Помнишь, тогда трактир в городе закрыли из-за мяса кошек.
– Да, да! Теперь вспомнил! Так это был тот же парнишка? Чувствую, любовь к сказкам до добра его не доведёт. Но то, что наделён большой силой – тоже представляет опасность. Насколько он владеет собой, насколько выдержан?
– Он же под печатью ученика, под контролем, – напомнил Подран.
–Только не надо! Как будто ученики под печатью ни разу не чудили.
– Я лично разговаривал с мальчиком. Он произвёл на меня впечатление уравновешенного, владеющего собой, своими эмоциями человека, и более…, как бы, более разумного для своего возраста. Возможно, причина ещё и в том, что недавно он пропил курс гвардейских таблеток.
