Александр Колокольников
«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая
– Конечно, «уравновешенный», как ты говоришь – это по вине таблеток. Вся подростковая дурь от буйства гормонов, а он, получается, спокойный как вол. Значит можно его пускать во дворец к нашим девочкам. Он так же безопасен, как и я теперь.
–Нет, ваша светлость! Вы намного, вы намного опасней в этом плане! – опять без тени улыбки заметил Подран.
– Вот за что я больше всего уважаю тебя Подран – так это за абсолютную честность!
– Я, ваша светлость, ещё и предан!
– Ну, это не так заметно.
Глава 10.
Костя жил своей перегруженной, сверх ненормальной жизнью: общеобразовательная школа; училище целителей; работа Древоходцем; зубной кабинет; практические занятия с мастером Яричем и мастером Мелиусом.
Печать ученика заставляла его добросовестно относиться к учёбе, но возможности организма уже просто не позволяли выполнять всё в полной мере.
А здесь произошло ещё одно событие, превратившее его жизнь в какой-то неконтролируемый хаос.
Началось всё с того, что к нему в школу прискакал официальный посланник от княжеского дома и вручил приглашение от баронессы Вейской.
Приглашали его на совместное чаепитие, которое будет проходить в княжеском детинце, в апартаментах семьи Вейских. День был указан выходной – последний день пятидневки. Прибыть следовало ровно в полдень, по принятому в Либоргском княжестве отсчёту времени, это пять часов.
Костя, взяв приглашение, выполненное на белой плотной бумаге, с оттеснённым гербом баронства Вейского, сразу направился к мэтру Гарвилу: в выходные дни, как обычно, ему полагалось отрабатывать Древоходцем, и он обязан был ознакомить мэтра с приглашением.
Прочитав, мэтр небрежно отшвырнул бумагу в сторону, отчего плотный листок, пролетев метра три, врезался в книжный шкаф и обессиленно сполз по дверце на пол.
Мэтр Гарвил, несмотря на всё своё скептическое отношение к проявлению благодарности со стороны княжеского семейства, всё же не терял надежды, что, по случаю спасения члена княжеской семьи, получит приглашение на аудиенцию во дворец князя, или, хотя бы, на встречу с бароном Вейским.
Содержание письма мэтра расстроило: он знал, что прибыл посланник из дворца, и теперь не смог сдержать эмоций, отправив приглашение от баронессы в полёт.
– Мне не ходить на эту встречу? – немного опешив от реакции учителя, спросил Костя.
– Куда деваться? Не пойдёшь – оскорбление! Оденься только получше и приглашение с пола подбери, – без него в детинец не пустят.
Костя покинул кабинет, а мэтр вслед несколько раз выругался: надо теперь договариваться с заказчиком, что перенос его ребёнка будет делать Бубок, а не Костуш.
– Наверное скидку большую потребует, – предположил мэтр Фабех. – Одни неприятности и убытки от этих высокородных. Хорошо хоть перенос своей дочери, барон Вейский всё же вспомнил, всё же оплатил. Вот в республиках этих благородных к ногтю прижали, и правильно сделали, – мэтр Фабех привычно перешёл на крамольные мысли, как делал почти всегда, после обид, полученных от высшего сословия.
Костя, вышел во двор, и, остановившись у входа в административное здание, стал размышлять с кем можно посоветоваться насчёт одежды для чаепития у баронессы.
Немного подумав, он пришёл к выводу, что советоваться надо с наставником по физическому воспитанию, с мастером Фабехом. Из всех преподавателей школы, самые близкие и доверительные отношения у него сложились с мастером Яричем, но он вспомнил, что Фабех пусть и имперский, но дворянин и к кому как не к дворянину надо обращаться по этому вопросу.
Фабех всегда держался отстранённо и по отношению к преподавателям и, тем более, ученикам, но после последней поездки на поляну Гуса Одноглазого, они как-то сблизились. Мастер Фабех даже сам лично пересказал Косте, про бой со степняками и последующем допросе пленных.
Нашёл он мастера Фабеха, как и предполагал, в спортивном зале, где тот «мучил» растяжками нескольких учеников.
– Молодец, наконец-то нашёл время потренироваться! Переодевайся, проходи, – сразу предложил мастер, заметив Костю.
Костя отрицательно замотал головой, замотал с такой интенсивность, что несколько учеников понимающе хихикнули, выражая полное одобрение его реакции на такие предложения.
Попросив выделить ему несколько секунд внимания, он вкратце обрисовал свою проблему с одеждой.
– Твоя одежда – это самое меньшее, о чём ты должен сейчас думать, – ответил мастер Фабех.
Они договорились завтра встретится, по предложению мастера, в «Под Вязами». Под Вязами – это было название ресторанчика. Заведение было настолько старое, что все близлежащие вязы сгнили, или их срубили, но название осталось. Славилось оно хорошей кухней и достаточно высокими ценами.
Когда, на следующий день, Костя зашёл в ресторан, мастер Фабех уже сидел за столиком в углу, вместе со своим сыном. Сына Костя знал, он обучался также в школе Гарвила на несколько курсов постарше, и был знаменит, как отличный фехтовальщик.
Не спрашивая мнения Кости, мастер Фабех заказал для него телячью отбивную, рыбу горячего копчения, жаренные колбаски и всё с разными гарнирами. Ещё какое-то заливное, или жиле, салаты, моллюсков похожих на толстых осклизлых червей. Себе же с сыном взял только по бокалу вина.
– Я столько не смогу съесть, – растерянно произнёс Костя.
– Главное, чтобы смог оплатить! – ответил мастер и добавил, что это ещё не всё.
Под каждое блюдо, Косте меняли столовые приборы: ножи, вилки, вилочки и ложечки.
– Для полостной операции меньше требуется, – позволил заметить он.
Каждый раз, когда он отставлял недоеденное блюдо, его с радостью подвигал к себе сын Фабеха, и, по-простому, без дворянских изысков, пользуясь всё той же вилкой быстро его приканчивал.
– А почему вы не терзаете и его с этими вилками-ложками, а только меня? – обиженно спросил Костя.
– Зачем? Он учится на твоём примере. И потом, во дворец приглашён ты, а не он.
– Но я приглашён только на чай, а вы все блюда мира, пытаетесь в меня впихнуть.
– Ты же не знаешь, что во дворце понимают под чаем? И, не переживай, до чая мы тоже доберёмся.
К подаче чая полностью выдохся не только Костя, но и сын Фабеха. Тогда мастер взял удар на себя – ловко действуя какими-то щипчиками и вилочками начал поглощать различные сладости, положенные к чаю. Каждый раз, всё тщательно прожевав и проглотив, он только тогда объяснял, как надо брать то, или иное лакомство и сколько надо брать, чтобы выглядело прилично.
От обилия информации у Кости разболелась голова.
– Может не надо? Изображу из себя дикаря: мол год назад в шкурах ходил, соплями умывался?
– Ты во дворце будешь представлять нашу школу! Пусть все видят, что мы можем за год из дикаря получить, считай, почти нормального человека!
– Так в школьной столовой ничего кроме деревянных-то ложек и нет!
– Не думаю, что княжеская семья когда-нибудь удостоит посещением нашу столовую, – из-за куска пирожного во рту, глухо пробубнил сын Фабеха.
Он всё же нашёл силы, засунуть в себя шоколадное пирожное.
– Нельзя говорить с набитым ртом, – с удовольствием рявкнул на него Костя.
Затем принесли два счёта – один для Фабехов, другой для него. Те бросили серебрушку, а Костя, мучительно пыхтя, по причине раздутого живота, пальцами, одну за одной, извлек две золотые монетки из отделения в специальном поясе, из другого отделения, с таким же трудом, вытаскивал и выкладывал на стол серебрушки.
Отец и сын, одинаково склонив головы набок, с удовольствием наблюдали за Костиной маетой.
– Хорошее обучение, и стоить должно хорошо, – заметил сын Фабеха и сытно рыгнул.
– Нельзя рыгать за столом! – опять отыгрался Костя.
– Мне можно! Мне с принцессками чаи не гонять!
– Это да! – согласился мастер Фабех, – тебе, сынок, по большей части, придётся у военного костра грызть сухари, да впихивать в себя протухшую вяленину.
– А как мне быть с одеждой? Вы обещали помочь, – подал голос Костя.
– С одеждой всё проще. Удивить двор богатством наряда тебе не удастся. Пройдём сейчас в лавку, подберём тебе штаны, куртку и сорочку, соответствующие ученику целителя, только получше качеством, ну и ботинки поприличней.
Мастер Фабех допил остатки вина из бокала, но по-прежнему остался сидеть за столом.
– И самое главное, – начал он. – Помнишь барона Береса, чей охранник чуть не убил тебя за один взгляд на дочку? А ведь мог приказать убить, и ничего этому надутому индюку за это не было бы.
Во дворце мразей, подобных барону Бересу полно, и за любую свою фразу, ты можешь получить наказание кнутом. Многие из них не будут считать тебя за полноценного человека, и при каждой возможности это показывать: ты не благородный, ты бесправное и беззащитное существо, с которым они могут себе позволить сделать всё что угодно. Правда сейчас, когда у тебя появился статус ученика, за твоё убийства придётся выплатить большую виру мэтру Гарвилу, но выпороть могут совсем безнаказанно.
Заметив искру, проскочившую во взгляде Кости, мастер Фабех понимающе кивнул.
– А вот это самое важное, ради чего я сегодня с тобой встретился, – продолжил он. – И ты, и я понимаем, что сейчас, со своими возможностями, ты можешь легко убить любого, несмотря ни на какие их амулеты. Те, кто об этом знает, а такие среди них уже есть, те, да, будут опасаться, но есть которые не знают, и ещё просто дураки, где чванливость в голове заменяет ум. Ты молод, у тебя впереди длинный путь, а как Древоходец можешь спасти жизни множества детей, – постарайся сохранить себя хотя бы для них.
Немного помолчав, предоставив Косте время обдумать сказанное, мастер Фабех начал давать Косте основные правила его поведения во дворце: на вопросы отвечать вежливо и коротко, самому вопросы не задавать. Стараться не вызвать ничьего раздражения – а для этого молчать. Не показывать себя более умным, или более знающим, чем собеседник из благородных, – а для этого молчать. Если в свой адрес услышит насмешку, или оскорбление – промолчать.
– Несложные правила, – отметил Костя. – Ну а вам я могу задать вопрос?
– Мне можешь.
– Вы же сами из благородных, почему не такой, как они?
– Я имперский дворянин. Дворянин «от шпаги», к шпаге приложились и успехи моего предка на ниве целительства. А ещё в империи существует достаточно независимая судебная система, сильно бьющая по рукам и кошельку зарвавшихся благородных, заставляя их уважительно относиться к простым людям. Здесь же в княжествах – заповедник самодурства.
Костю заинтересовал ответ про дворянство, и он уточнил: «Предки получили дворянство за целительство? Такое сейчас может быть?».
– В империи может, в княжествах нет. И мои предки добились не просто личного дворянство, а даже потомственного. Но в империи целители получают дворянство, как правило, геройски проявившие себя на войне, как и было с моими предками.
День, когда Костя должен был появиться во дворце, выдался дождливым.
Обновив свой гардероб и купив ботинки, он не озаботился покупкой нового плаща. Извозчики у ворот школы были гости не частые, а единственным школьным экипажем с крытым верхом, пользовался почти исключительно мэтр Гарвил.
Ввиду чрезвычайных обстоятельств – не каждый день его ученики приглашаются во дворец, Гарвил дал согласие и до центра города Костя торжественно проследовал в экипаже.
Его высадили на Княжеском Проходе – центральной улице Либорга рядом с магазином готовой одежды. Экипаж поехал обратно, а Костя, звякнув колокольчиком, подвешенным к двери, вошёл в магазин.
По причине дождя и пасмурной походы, в помещении зажгли масляные светильники. Все три покупателя, вместе с приказчиком, собрались именно у вешала с плащами.
На Костю никто даже не посмотрел. Оказывается, покупатель был один, а двое остальных просто находились при нём, – помочь в выборе и вести дальше торг с приказчиком. Этого покупателя Костя узнал сразу, – господин Касиль, владелец самой большой типографии, с дочерью которого он не так давно перемещался.
Когда взгляд Касиля случайно упал на Костю, тот вежливо поклонился и произнёс: «Добрый день, господин Касиль».
Несколько секунд мужчина смотрел на него молча.
– А, вспомнил! Наш Древоходец! Как тебя там…?
– Костуш, – помог Костя.
– Наверное, как и я: начались дожди только тогда и вспомнил о плаще?
– Нет, баронесса Вейская на чаепитие пригласила, а у меня плащ старый, во дворец с ним неудобно, – поддержал светский разговор Костя.
Наступила пауза – все сразу и вдруг замолчали. Единственная живая реакция последовала от приказчика магазина, который наконец-то повернулся лицом к Косте.
– Не ты ли тот Древоходец, который спас дочку барона Вейского? – сопоставив слышанные им факты и слухи, сделал заключение Касиль, и приобняв Костю за плечи, энергично оттащил в сторону от остальных присутствующих.
– Я есть он. То есть я, – напористо увлекаемый в дальний угол магазина, косноязычно ответил Костя.
– Знаешь, Костуш, мне бы очень хотелось услышать эту историю от тебя, от участника, да и моя дочь будет очень рада тебя увидеть. Приглашаю поужинать у меня дома. Несколько дней я буду в отъезде, а как вернусь в Либорг, пришлю тебе записочку.
Сотрудники службы безопасности княжества, предупредили Костю о неразглашении подробностей о событиях на поляне Гуса Одноглазого. Но после того, как от своего одноклассника Рубиса, услышал почти точную версию всего там случившегося, причём, с подробностями, о которых и сам Костя не знал, то к этому предупреждению служб, стал относиться весьма скептически.
Отказываться от предложения господина Касиля – одного из самых уважаемых и влиятельных граждан города, – было полной глупостью и Косте осталось только поблагодарить за приглашение.
Узнав, что встреча во дворце назначена на полдень, Касиль достал из кармана часы, и предложил сначала одеть Костю – не так много времени у того в запасе.
В выборе плаща участие приняли все и подобрали быстро, и это было не сложно: фасон плаща для целителя единообразен, а расцветки – все оттенки тёмного, от тёмно-синего до чёрного. Ещё, дополнительно, заставили купить шейный платок, но уже светлый в горошек.
Попрощавшись, Костя вышел из магазина и направился на параллельную улицу к стоянке извозчиков.
Присмотрев коляску поприличней, стал торговаться. Стоящие впереди извозчики начали возмущаться – не по очереди, но хозяин выбранного экипажа быстро их укоротил: дескать молодому господину во дворец, не ехать же ему туда на их помойках.
Княжеский дворец был огромный, и извозчик не знал, где подъезд к детинцу. Пришлось останавливаться и уточнять у стражника.
Тот, проявляя служебное рвение, сразу потребовал объяснить причину интереса. Косте пришлось доставать и показывать приглашение, но издалека. Стражник-то было протянул руку за листком, но Костя не отдал, остановив служивого вопросом: «Мыл ли он руки, хотя бы вчера?». Стражник обидчиво засопел, но связываться с посетителем дворца не стал.
Высадив у указанных стражником ворот, извозчик немного задержался и только убедившись, что его клиента впустили, уехал.
Охрана сразу открыла калитку, но ещё долго продержала у ворот. Это был парадный въезд: Костя, как приглашённый, имел право им воспользоваться, но гости сюда обычно заезжали верхом, или на экипажах, а не приходили на своих двоих.
Среди высокородных семей встречались наделённые даром, но они не носили специальную шляпу и очки, сейчас же охрана видела, что перед ними простолюдин, и потому особого рвения не проявляла. Наконец, посланный конный вестовой вернулся и сообщил, что свободных экипажей нет – придётся гостю добираться пешком. Тот же вестовой верхом сопроводил Костю по аллее, тянущейся через парк к очередным воротам, уже непосредственно перед самим детинцем.
Здание детинца располагалось на некотором удалении от княжеского дворца, но было связанно с ним, как позже узнал Костя, крытым застеклённым переходом, внутри которого находились различные растения, подобранными таким образом, чтобы, чередуясь, круглый год какое-то из них распускалось цветами.
Косте опять открыли калитку и стоящий там караул гвардейцев, тут же передал его двум мужчинам, одетым во что-то напоминающее земные фраки. В такой одежде ходили почти вся обслуга внутри княжеского дворца и детинца.
Поднявшись по белоснежной мраморной лестнице и приоткрыв перед Костей тяжёлую украшенную позолоченным орнаментом дверь, его провели в большой холл, в центре которого располагалась ещё одна мраморная лестница, ведущая наверх.
Вопреки ожиданий, его повели не на эту лестницу, а куда-то в сторону, в боковой коридор.
В комнате, куда его доставили, на принадлежности к дворцу, указывали только мраморный пол и оконные рамы с позолоченными решётками, сама же обстановка была достаточно непонятной.
Видимо комнату обставляли отслужившей свой срок, или вышедшей из моды мебелью – одних стульев было четыре разных вида.
Помимо двух сопровождающих, в помещении его ждали ещё двое мужчин. Один в очках и обычной одежде, на другом же военный мундир.
– Раздевайся! – скомандовал военный.
Костя послушно снял плащ и шляпу, которые тут же принял один из сопровождавших и куда-то унёс
– Куртку!
Куртку ощупали, и, не найдя ничего кроме приглашения, бросили на диван.
– Пояс!
Из пояса вытащили все монеты, затем аккуратно засунули обратно.
Снимай штаны!
– Да лишнее это, – вмешался штатский в очках, – какой смысл искать у него оружие, когда он сам оружие?
– Да причём здесь оружие, – скривился военный. – Эти бараны прогнали его пешком по аллее под дождём. Предлагаешь отправить на встречу к баронессе с мокрыми штанинами? И ботинки тоже забрать и почистить! – добавил он.
Когда Костя снял ботинки, всем стала видна заштопанная пятка на одном из носков.
–Надо же! Носки штопает, а говорили: очень хорошо зарабатывает, – заметил военный. – Учитель, мэтр Фабех, наверное, всё забирает?
– Цыгаш, сволочь! – процедил сквозь зубы Костя.
– Это Цыгаш все деньги забирает? Кто таков?
– Сосед по комнате. Он свои штопанные носки в мой ящик тишком подсовывает. Если не замечу и переход в них сделаю – штопка исчезает, и он их обратно берёт.
– Находчивый мальчик и рачительный, – смеясь, похвалил мужчина в очках.
– Время у нас ещё есть, и мы хотим посмотреть, какие защитные амулеты ты можешь пробить. —сообщил военный
– Прямо сейчас? – удивился Костя.
– Да, а чего ждать? – ответил военный и скомандовал: «Заводите!».
В дверь вошли двое солдат держа за плечи мужчину в балахоне из мешковины, со связанными сзади руками.
Он, прищурив воспалённые глаза, осмотрел комнату, задержав взгляд на Косте, в куртке и с голыми ногами, восседающем на диване.
– Всё как договаривались? – обратился к нему военный. – Тебя отвели в баню, постригли, дали выпить кувшин вина, хорошо покормили?
– Всё так, – согласился мужчина.
После этих слов, на него надели защитный амулет и поставили к стене, напротив Кости.
– На нём гвардейский, – пояснил военный. – Давай, во всю силу.
Показывать всю свою силу, Костя не собирался, но подобный эксперимент он уже проводил.
Мастер Ярич, однажды, тоже решив проверить силу его удара, у кого-то позаимствовал гвардейский амулет и повесил его на огромного борова.
Задействовав только три четверти своих возможностей, Костя сразу пробил защиту. Из этого опыта особой тайны не делали. Понимая, что слух об этом эксперименте мог дойти и до этого военного, он решил и сейчас пробить гвардейский амулет.
– Надо перевесить ниже: я ударю по ногам. Он хорошо поел, а если удар направлю ближе к амулету, как висит сейчас, то попаду в живот, и вам здесь придётся долго убираться.
– А это так важно? – поинтересовался военный. – Гвардейский обязан прикрывать не только человека, но и его коня!
– Важно, – ответил Костя, – чем дальше от амулета, тем легче пробить.
Амулет перевесили пониже, и Костя ударил, как и до этого на борове примерно на три четверти своих возможностей.
Хлопок от рвущихся сухожилий, как у лопнувшей тетивы лука, вопль боли и треск ломающихся костей – всё слилось в один звук.
Костя ошарашенный вскочил с дивана, собираясь оказать помочь, но его остановил окрик: «Сядь на место!». Костя послушно сел, а к пострадавшему подбежал мужчина в очках и приложив руку к его голове сразу успокоил, погрузив в беспамятство –явно он был целителем и неплохим.
Затем на носилки, уложили пострадавшего и вчетвером вынесли из помещения, целитель тоже ушёл с ними.
Теперь с военным они остались в комнате вдвоём. Сидели молча, не комментирую и не обсуждая случившиеся. В голове у Кости металась запоздавшая мысль, что боров весил раза в три больше испытуемого мужчины, и видимо поэтому боров таких страшных последствий не получил.
Его начало потряхивать: пришло осознание – он только что изувечил человека, ничего плохого ему не сделавшего. Костя погрузился в себя, стараясь по методике мастера Мелиуса успокоиться и привести мысли в порядок.
Постучав, зашла женщина из дворцовой прислуги. На ней было длинное синее платье с голубым фартуком, в руках держала обшитую материей корзину, из которой достала высушенные Костины штаны и ботинки.
– Госпожа баронесса Кубинскоя слышала какой-то крик и приказала разобраться, а госпожа баронесса Вейская, просила больше не задерживать её гостя и направить к ней, – высказалась женщина и тоже вышла.
Костя стоя натягивал штаны, когда в комнату ворвался полный мужчина в серебристом камзоле.
– Ты что творишь! В детинце пыточную устроил! Заключённых пытаешь! Совсем с ума сошёл! – сходу начал кричать он.
– Тише, тише! Я выполняю прямое указание князя! – возразил военный и, посмотрев на одевающегося Костю, предложил мужчине выйти в коридор и там поговорить.
Костя внутренне не смог полностью отойти от шока и успокоится, – он только что переломал кости не свинье, не собаке, а беззащитному человеку. Сквозь эмоции всё же пробилась мысль, что надо обязательно постараться подслушать их разговор.
Пользуясь тем, что он только в носках, беззвучно подбежал к не совсем плотно прикрытой двери и прислушался.
– Князь дал распоряжение срочно проверить, пробьёт ли мальчишка его личный амулет защиты, – донёсся голос военного.
– И что? Этот заключённый, которого уносили… Неужели пробил?
–Пробил, но это был гвардейский. Княжеский хотели на следующем.
– Следующего здесь не будет! Не позволю!
Дальше Костя уже не слушал: вернулся к дивану и начал срочно обуваться.
– Ага, пробивать амулет князя – дурака нашли! Мне жить хочется! – мудрые соображения пробралась через хаос в его голове.
Когда вернулся военный, Костя навытяжку стоял перед диваном, уже полностью одетый.
Критически осмотрев мальчика, мужчина дёрнул висевший на стене шнур, видимо вызывая кого-то из обслуги дворца. Появился молодой парень с испуганными глазами. Военный повернулся спиной к Косте и дал команду: «Увести!», затем поправился: «Провести к баронессе Вейской».
Костя вышел не прощаясь, проследовал через холл, затем поднялся по мраморной лестнице наверх. Там его принял другой, уже пожилой слуга во фраке, украшенном по воротнику позолоченными вензелями, и повёл дальше. Костя передвигался как в тумане, скользя взглядом по картинам и гобеленам, развешанным на стенах. По причине дождливой погоды, внутри дворца царил полусумрак, и что было там изображено, даже пожелай Костя рассмотреть, – всё равно бы не смог.
Наконец они подошли к широкой двухстворчатой двери, украшенной, как и все двери в дворце, позолотой. Пожилой слуга раскрытой ладонью показал – стоять, а сам, в едва приоткрытую створку, просочился вовнутрь.
Через несколько секунд створка открылась полностью, слуга приглашающим жестом предложил войти.
Он оказался внутри достаточно просторного помещения, центр которого занимал длинный стол. Если по углам стен, обитых голубой материей, царил всё тот же сумрак, то сам стол был хорошо освещён расставленными на нём светильниками, на высоких ножках, стилизованных под различные цветы.
Его провели к свободному от стульев торцу стола, где он, предварительно сотворив поклон, так и остался стоять. Напротив, на другом конце, восседали две женщины, примерно одинакового возраста, кто из них был баронессой Вейской, для Кости оставалось загадкой. Рядом с ними, но уже сбоку, сидели ещё две женщины.
Далее располагались около десяти девочек, различных возрастов. Две, самые старшие из них, были примерно ровесницы Кости. Ещё имелись три мальчика, возрастом от десяти до двенадцати лет. В конце стола, ближе к Косте, сидели пять женщин, с прямыми напряжёнными спинами, в строгих одеждах – явно гувернантки. Вокруг выстроились шестеро слуг, с перекинутыми через руку салфетками. Около окон дежурили ещё четыре человека, одетых как дворцовая прислуга, но судя по позе и взгляду, – явно охрана.
Вся, сидевшая за столом, разодетая в шелка и кружева разновозрастная публика, молча воззрилась на него, продолжая есть и пить, единственно, только Пиррола, что-то пискнула и помахала рукой. Одна из женщин во главе стола сделала ей замечание и девочка опустила глаза вниз.
– Значит вот ты какой – герой, о котором она прожужжала все уши, – сказала женщина, до этого сделавшая замечание Пирроле. – Думала, ты будешь постарше и покрепче.
– Сними свои тёмные очки герой, – вмешалась вторая женщина.
– Я целитель, достопочтенная госпожа, я обязан их всегда носить в городе, – срывающимся голосом ответил Костя.
– У нас не принято, чтобы целители расхаживали по дворцу в тёмных очках – это глупый закон для города. И подойди-ка ближе, – тебя еле слышно.
Костя, убрав в карман очки, на одеревеневших ногах, отправился к началу стола.
Не доходя метров трёх, остановился. Навстречу поднялась женщина, сделавшая замечание Пирроле.
– Что такой напряжённый? Не бойся мы тебя не съедим, мы же не людоеды, – под смешок сидящей подруги высказалась она. – Я слышала, что вот у вас на Тагилии их много. Это правда?
Костя до сих пор не мог внутренне отойти после криков заключённого, и вида переломанных костей, а теперь его ещё сильно напрягала и роль диковинной зверушки, которую ему отводили, но всё же смог собраться и ответить.
– Я тоже слышал, достопочтенная госпожа, что у нас в Тагилии много людоедов. Слышал, правда, только здесь, в Либорге.
– Обращайся ко мне баронесса, я баронесса Вейская, – улыбнувшись на его реплику, ответила она. – А это моя подруга – Карелла, она же баронесса Кубинскоя. – представила она соседку. Затем представила остальных двух женщин, называя и их титулы.
– Баронесса Кубинскоя – жена наследника престола, – пронеслось в голове у Кости.
Баронесса Вейская подошла вплотную к Косте.
– Благодарю за дочь, – произнесла она и протянула руку, чтобы погладить его по щеке.
Вдруг один из охранников, стоявших у окна, воскликнул: «Не притрагивайтесь к нему баронесса, он убивает одним касанием!».
Женщина сначала испуганно отдёрнула руку, а затем топнула ногой и гневно прокричала: «Вон отсюда, идиот!». Охранник произнёс: «Простите баронесса!», и понуро пошёл к выходу.
Она всё же погладила Костю по щеке и кокетливо спросила: «Ты же не будешь меня убивать?».
Костя поначалу хотел пламенно заверить, что нет, ни в коем случае, но затем, под бьющими в его голове тревожным колоколом из правил от мастера Фабеха: «Молчать! Молчать! Молчать!», неожиданно для себя высказался: – Извините, госпожа баронесса, не знаю, что и ответить. Я просто как-то не думал над этим.
– Не думал? Так это только пока! Ты просто плохо её знаешь! – громко захохотала баронесса Кубинскоя. – Да полдворца мечтают её прибить!
Сидевшие за столом взрослые женщины, заражённые её смехом, тоже позволили себе улыбнуться, захихикали и некоторые из детей.
– Карелла! – возмутилась баронесса Вейская, – Ну что ты такое говоришь!
– Ты же не веришь, что меня желают прибить полдворца? – спросила она, обращаясь к Косте.
– Возможно женщины? – пожав плечами, ответил Костя. – Из зависти к вашей красоте, госпожа баронесса.
Вейская позволила себе улыбнуться.
– Но в таком случае и вы тоже в большой опасности, госпожа баронесса, – продолжил Костя, обращаясь уже к Карелле.
– Во мёда налил! – деланно возмутилась она. – Хотела уйти, но кажется придётся остаться, послушать твои сказки. Видно, сказочник ты затейный.
– Какие сказки? – ошеломлённо произнёс Костя, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Сказку про мальчика Маугли, которого воспитывают волки, – пояснила баронесса Вейская, – сказку, которую ты так и недосказал Пирроле.
– Пройдёмте все в большую классную аудиторию, там лучше слышимость, —поднимаясь, распорядилась баронесса Кубинскоя.
Костя почти не преувеличивал, восхваляя красоту баронесс: Вейская, с золотистыми, как и у Пирролы, волосами, точёными чертами лица безупречной фигурой.
А у баронессы Кубинской – белая кожа, чёрные волосы, синие глаза, но вот фигура, можно сказать, на любителя. Бабушка Кости таких называла: женщина с гитарой. Не то чтобы её зад был очень выдающимся, или хуже того, обвислым – нет, но при достаточно тонкой талии, переход к столь вычурно-округлым формам был весьма неординарным. Мало того, специально, или непроизвольно, но она постоянно оглаживала свои плотно обтянутые тканью бёдра ладонями, тем самым привязывая взгляд всех окружающих мужчин к своему богатству.
Дети, связанные родственными узами с семьёй князя, большую часть времени проводили в детинце. Сюда к ним приезжали учителя, здесь же они ели, развлекались, а иногда и оставались ночевать. У каждой значимой семьи в детинце имелись закреплённые за ними апартаменты.
Много времени в детинце проводили и их матери, желая быть почаще с детьми и, заодно, пообщаться между собой.
Большая классная аудитория, куда привели Костю, имела полукруглую форму и обладала отменной акустикой.
Заняв место преподавателя, Костя со вздохом вспомнил наставлении мастера Фабеха: «Молчать! Молчать! Молчать! и… заговорил: «К логову волков, живущих в джунглях южного материка, приблизился шакал-падальщик – Табаки…».
Сказку с удовольствием слушали все: и дети, и их матери, и слуги, и охрана. Он сделал перерыв, во время которого к нему подбежала Пиррола и сообщила, что он пропустил какой – то важный с её точки зрения эпизод.
– Достопочтенная Пиррола, – ответил он, – знаете, я был приглашён на чаепитие. Как-то чаепитие я представлял немного по-другому. У меня пересохло во рту и мне срочно нужен хотя бы стаканчик простой воды. Вскоре около него появился слуга с подносом, на котором стоял один стакан чистой воды.
После перерыва, Костя опять встал за кафедру и продолжил рычать тигром; бубнить медведем; мяукать пантерой.
Наконец баронесса Кубинскоя предложила на сегодня закончить и обязательно продолжить завтра, после уроков. Но в этот момент, поднялась её старшая дочь, Бореска. Она до этого о чём-то шепталась с сестрой Пирролы – Илуной, и та явно на что-то её подбивала. И вот теперь Бореска это озвучила, предложив из сказки Маугли сделать праздничное музыкальное представление к Новому Году.
