Александр Колокольников
«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая
Сначала все радостно поддержали, а затем, как-то вдруг замолчали, и повернули головы к баронессе Кубинской – по статусу она была сейчас самой высокопоставленной дамой в княжестве, и именно она принимала подобные решения.
Баронесса выдержала паузу, и спросила, обращаясь к Косте: – Как ты считаешь, кого, в твоей сказке буду играть я, кем ты меня там видишь? В комнате установилась абсолютная тишина, а в голове Кости опять забили тревожные колокола: «Молчать! Молчать! Молчать!».
Конечно, можно было посоветовать выигрышную и интересную для многих женщин роль пантеры-Багиры, или матери семейства волков, но такое предложение для Кареллы, баронессы Кубинской, с её «гитарой», могло быть воспринято как тонкое издевательство.
И опять Костя совершил ловкий и тонкий ход.
– Я бы вам, госпожа баронесса, рекомендовал бы роль матери Маугли.
– Я что-то такого персонажа в твоей сказке не помню.
– Я не рассказал полностью, как Маугли оказался один в лесу, госпожа баронесса. А началось всё с того, что на замок одного благородного господина, воспользовавшись тем, что вместе с большей частью дружины, он ушёл на войну, вероломно напали соседи. Когда оборона пала и в замок ворвались враги, жена владетеля с ребёнком бежит через потайной ход.
Ночью, когда она остановилась на отдых и разожгла костёр, на них нападает тигр Шер-Хан. Мать приказывает сыну бежать в лес, а сама, выхватив их костра горящую ветку, бросается на тигра, обжигает ему морду, и тигр убегает. Но найти ночью ребёнка в лесу не смогла, и дальше ищет его много лет и в конце концов они встречаются, когда Маугли уже станет взрослым юношей.
– А какой титул был у её мужа? – интересуется Карелла.
– Какой прикажите, госпожа баронесса! – ответил Костя.
– А как звали мать Маугли?
– Как прикажите, госпожа баронесса!
– Но какое-то имя у неё было по книге?
– Так нет никакой книги, не существует, госпожа баронесса!
У Кареллы было четыре дочери, но, к огромному сожалению, не было сына-наследника. Сейчас она снова беременна и пока пол ребёнка ещё неизвестен.
Сыграть же в спектакле благородную женщину, которая после больших испытаний обретает сына – эта роль ей показалось очень символичной и пророческой, поэтому она поднялась и звонко сказала: «Это будет грандиозное представление!».
По дворцу Костю провожал тот же пожилой слуга, что и вводил его в зал.
Покидал здание детинца он сейчас через чёрный вход, минуя подъездную парадную аллею.
Около выхода слуга попросил его пройти в небольшую комнату, объяснив, что здесь ему надо посидеть, подождать свой плащ, а ещё с ним желает встретится управляющий дворца.
Через некоторое время в комнату, в сопровождении очередного слуги, вошёл полный мужчина в серебристом камзоле. Костя сегодня уже его видел, и его разговор с военным смог подслушать.
Слуга, передав плащ и шляпу вышел, а управляющий дворца, усевшись в кресло, поставил перед Костей шкатулку из тёмного дерева, с вязью выполненной серебряной проволокой. Затем небрежно протянул ему листок бумаги и предложил ознакомиться с содержимым и расписаться.
Костя прочитал на листке список: кинжал древоходца в ножнах; шестьдесят золотых в имперских ассигнациях; одна золотая монета чеканки княжества Либоргского.
Он приоткрыл шкатулку, посмотрел содержимое и расписался в получении.
– Передать тебе шкатулку приказал барон Вейский. – сказал мужчина.
Костя понятливо кивнул.
– Господин управляющий, – извиняющимся тоном начал Костя, – мне баронесса Кубинскоя велела завтра явится в театральный зал, что в большом дворце, а пропуска у меня нет.
– Мне плевать, – коротко ответил управляющий.
– Там соберётся очень много важных людей, и я буду им рассказывать сказку для Новогоднего представления.
– Опять же – плевать!
– Если баронесса спросит, почему я не смог прийти, мне придётся сослаться на ваше: «Плевать!».
– Сучёныш мерзкий! – совершенно беззлобно произнёс управляющий. – Всё проверю, если это так, пропуск на тебя будет на третьем входе.
– Спасибо, господин управляющий! И ещё последние: «Сейчас выйду, куда поворачивать, чтобы найти извозчика?».
– С такой шкатулкой в руках, тебя самый честный извозчик с удовольствием ограбит, а нечестный – убьёт и ограбит!
В ответ Костя посмотрел на управляющего и улыбнулся «зубами», – сегодня он сам наглядно увидел на что способен.
– Ой, ой, ой! – совершенно безэмоционально произнёс управляющий. – Совсем забыл: ты тот самый страшный парень -Древоходец! Ты же сам сможешь оприходовать любого извозчика вместе с его кобылой! Ладно, поступим так: негоже тебе сейчас по темноте со шкатулкой в руках бегать, извозчика искать. Выделю тебе экипаж, но ты кучера не обижай…
– Да не нужны мне ни ваш кучер, ни его кобыла! – возмутился Костя.
– Я имел в виду – денежку отсыпь. Выезд не плановый – разбухтятся. И на будущие: со всеми подобными вопросами к секретарю баронессы.
Глава 11.
Костя возвращался в экипаже с гербами княжества и, развалившись на мягком удобном сиденье, размышлял над последними событиями. Его сильно смущало собственное поведение в некоторых моментах.
Рискованная беседа с баронессами – будто кто-то другой отпускал за него реплики, неожиданное решение подслушать разговор военного с управляющим. Всё это, как оказалось, сделано верно, правильно и принесло свои плоды, но это был, как бы, не совсем-то и он.
–Возможно, это неизвестное ему ранее, свойство Древоходцев, проявляющееся в важные моменты, – предположил Костя. – Но рассчитывать, что оно обязательно включится в нужный момент – опасно, надо и на свою голову полагаться.
Зайдя в комнату, он застал соседа ещё не спящим. Цыгаш его ждал, чтобы узнать, как всё прошло и какими блюдами во дворце его потчевали, чем сразу вызвал у Кости сильное раздражение – кроме двух стаканов воды, тот не получил ничего.
Своё негодование он сразу выплеснул на Цыгаша, швырнув ему в лицо его же штопанный носок.
– Когда мне подкладываешь, перед этим хотя бы стираешь?
– Зачем? – искренне удивился Цыгаш. – Как ты в них отпрыгаешься, они чистыми становиться и травкой пахнут – мятой.
Цыгаш получил второй носок себе в физиономию.
Прощение Цыгаш получил, вытащив два пирога с вишнёвой начинкой, которые они и съели, под рассказ Кости о приключениях во дворце, запивая кислющим вином из его же запасов.
Утром был вызван для отчёта к мэтру Гарвилу, на который предусмотрительно захватил полученную шкатулку со всем содержимым.
Вернулся без шкатулки, но сохранил кинжал древоходца и ассигнаций на тридцать золотых. Остальные тридцать конфисковал мэтр, объясняя это компенсацией, за те финансовые потери, которые понесёт школа, из-за предполагаемых отлучек Кости во дворец.
Мастер Ярич с мастером Фабехом, затащили его в комнату преподавателей. Во время пересказа событий вчерашнего дня, Ярич постоянно крутил кинжал древоходца в руке, изредка переводя с него взгляд на Костю, в самые ответственные моменты.
Всегда показательно демонстрирующий свою выдержку мастер Фабех, по окончанию рассказа не удержался и сказал: «Что же ты, Костуш, натворил?».
В последствии, каждый по отдельности, нашёл возможность встретиться с Костей на едине.
Мастер Ярич высказался, что своим необдуманным поведением он может привлечь к себе внимание Ордена Смотрящих, а ещё: ему ни в коем случае нельзя пробить амулет князя.
Мастер Фабех высказался, что своим необдуманным поведением он привлечёт к себе внимание высокородных мразей, которые решат поставить на место зарвавшегося простолюдина, а ещё: ему ни в коем случае нельзя пробить амулет князя.
На лекции в училище Костя не пошёл, а сразу после школы, наняв извозчика поехал во дворец.
На указанном управляющем детинца входе за номером три, его поджидал пропуск.
В этот раз, следуя за провожатым к театральному залу, Костя смог более детально рассмотреть богатое убранство большого дворца, и даже несколько раз позволил себе остановиться у привлекших внимание полотен, или статуй.
Особенно долго задержался перед групповым портретом семьи действующего князя. На нём он сразу узнал самого князя Либоргского – его портреты видел и раньше, рядом, понятно, покойная княгиня, а ещё опознал барона Вейского с женой и Кареллу – баронессу Кубинскою.
Он попросил помощи у провожатого, тот снисходительно улыбнулся Косте, а вот дальше, уже почтительным шепотком, объяснил, где на полотне брат и две сестры князя, сын князя – барон Кубинской, дочь князя с супругом. Совсем молодое поколение там изображено не было.
Войдя в помещение дворцового театра, Костя застыл в ступоре. Сам по себе зал был великолепен: с рядами обитых красивой материей кресел, с ложами, амфитеатром и балконом, общей вместимостью зала, примерно, на двести пятьдесят человек, но его смутило другое – почти все кресла были заняты, и все ждали его!
На сцену его провела баронесса Кубинскоя, сразу придав его незначительной фигуре высокий статус. После небольшого вступительного слова от баронессы, в котором она представила Костю, как носителя удивительных сказок южных островов, его оставили на сцене одного.
В зале сидели композиторы и хореографы, художники и постановщики акробатических трюков, и просто желающие услышать сказку, для Новогоднего представления. Было объявлена, что Костя обозначит общую фабулу, и все сразу начнут обдумывать тему и делать намётки к спектаклю, а полный текст диалогов и сценарий, с разбивкой на сценические эпизоды, появятся позже.
Костя, откашлявшись, начал повествование, с нападения на замок, по отредактированной баронессой Кубинской версии. Несмотря на хорошую акустику, в задних рядах было слышно не очень хорошо и Косте пришлось кричать. Так он прокричал, правда с перерывами, два часа, что по земному времени соответствует примерно пяти часам. Большинство в зале вели за ним запись, заставляя повторяться и пересказывать непонятные места.
В перерыве, он увидел Пирролу, и огибая желающих что-то у него уточнить, приблизился к ней и попросил достопочтимую Пирролу помочь ему встретится с секретарём баронессы Кубинской.
Оказывается, он тоже находился в зале, и Костя вывалил на него все свои насущные проблемы с пропуском и доставкой во дворец и обратно домой.
Утром Костя никуда не пошёл, накидывая на листки бумаги черновик окончания сказки, до которого в первый день, так и не добрался. В условленное время ему был подан экипаж, доставивший его во дворец.
И ещё день, ему вновь пришлось долго кричать со сцены, но всё же в этот раз добрался-таки до окончания своей сказки, но заключительный эпизод скомкал – полагая, что баронесса Кубинскоя найдёт автора, дописать концовку, устраивающую её в полной мере.
Опять на него посыпался шквал вопросов, но баронесса сразу их пресекла, обещая, что все получат сначала рукописный текст сказки, а затем и сценарий.
Костю познакомили с придворным писателем и поэтом, господином Жулизей, который и должен будет доработать текст сказки. Господин Жулизя имел длинные журавлиные ноги, зачёсанные назад волосы, производившие впечатление плохо промытых и очки с толстыми стёклами.
Ещё ему представили двух театральных специалистов: господина Пукоса – назначенного ответственным за постановку представления и его помощника – господина Кулера, который должен был выполнять задачи и сценариста, и режиссёра.
Пукос был высокий и полноватый мужчина с весёлыми глазами, его же помощник был невысок худ, но судя по чуть подпрыгивающей походке и острому взгляду – умён и энергичен.
Косте поставили условие, в течении максимум четырёх дней, как можно более полно перенести свой пересказ сказки на бумагу, и дальше, совместно с господином Жулизя, привести весь текст в приемлемый вид. На всё про всё, им отпускалось восемь дней – через восемь дней они были обязаны отдать экземпляр переписчикам, а господин Кулер, сразу должен приступить к разбивке сказки на сценки для представления.
А пока Костя запишет пересказ, писатель Жулизя и сценарист Кулер, должны доработать концовку и придумать другие сцены, в которых будет играть баронесса Кубинскоя, изображая мать Маугли.
Три дня Костя никуда не выходил из комнаты, скрипел пером, время от времени отбрасывая скомканные листы.
Неожиданно к нему пришло приглашение на ужин от господина Касиля , владельца городской типографии.
Костя решил, что ему необходим перерыв, а то он сойдёт с ума и передал с посыльным согласие.
Вечером, за ним прислали коляску, которая и отвезла его к дому господина Касиля.
Приняли его хорошо, усадили за семейный стол, где помимо Касиль присутствовала его супруга и их сын, который на пару лет был старше Кости. Дочки за столом не было, но её подвели поздороваться – она при этом действительно его узнала и одарила улыбкой.
Ужин прошёл весело. Касиль позволял своим близким подшучивать над ним, чем те постоянно пользовались. В конце он попросил оставить их с Костей вдвоём, сын сразу поднялся и ушёл, а жена расстроилась – она хотела послушать, как прошло у Кости чаепитие во дворце. Но муж, хоть и мягко, но настоял, чтобы их оставили, обещая потом пересказать, всё, что будет ей интересно.
Когда его близкие ушли, господин Касиль подлил Косте вина, и закурив трубку, попросил пересказать эпопею со спасением Пирролы.
Слушал не перебивая, чувствовалось, что эту историю он уже знал, но, когда Костя рассказал, как на поляну привезли виночерпия, неожиданно перебил его вопросом: «Что? Виночерпия убили не на месте схватки со степняками?».
– Да его никто и не убивал, он сам застрелился.
– А как ты думаешь, зачем виночерпия привезли на поляну Гуса Одноглазого?
– Да я и не думаю, я знаю: на опознание привезли. Древоходец передал ему яд и деньги за убийство.
– Как всё плохо, как всё плохо! – поднявшись из кресла и расхаживая по комнате проговорил господин Касиль.
– Что плохо? – поинтересовался Костя.
– Война скоро будет, и выступят против нас совместно республиканцы и степняки, а это очень, очень плохо.
– И когда?
– Думаю, года через два. Я знал, я слышал, что Древоходец должен был передать два очень ценных бриллианта из хранилища республиканцев на подкуп вождя степняков. А оказывается, перед этим, он ещё и пытался отравить барона Вейского – ослабить династию. Вот и получается, что республиканцы хотят подкупить степняков для совместной войны против нас. А если они хотят купить, то купят – денег у них полно.
– Ладно, Костуш, хватит об этом, расскажи, как прошло чаепитие во дворце, – попросил Касиль, – а то меня жена замучает.
Сначала Касиль слушал расслабленно, а затем резко выпрямился в кресле, стараясь не пропустить ни одного слова.
– Значит тебе в помощь дали этого придворного лизоблюда – Жулизя. Знаешь какая эпиграмма про него ходит? Касиль продекламировал: «И поэт, и льстец, и предатель, и подлец!».
Дальше Касиль объяснил, как они будут действовать. У него есть знакомый, очень талантливый писатель – Волит, правда запойный. Сейчас Костя с извозчиком передаст листки, которые уже написал, за ночь его переписчики снимут копии, а с утра, Костю привезут сюда и здесь вместе с писателем они допишут конец сказки.
Дальше, Костя с Волитом, как соавторы, заключают с ним договор на издание книги. Волит пишет книгу, Касиль её печатает, стараясь выпустить до Нового Года, или сразу после. Представление во дворце сделает книги сумасшедшую рекламу и её раскупят мгновенно. Жулизя останется с носом, а Костя останется, как соавтор – при деньгах.
– С картинками её надо, – высказал своё требование Костя.
– Будут тебе и картинки, – заверил Касиль.
Даже после того, как он сдал листки с содержанием сказки, Костю не оставляли в покое. Сначала постоянно терзал уточнениями Жулизя и сценарист Кулера. Затем давал консультации художникам и даже постановщикам танцев.
Активнейшее участие в постановке принимали дочери Вейских – Пиррола и Илуна.
Илуна была ровесницей Кости. В отличие от рыжих матери и сестры, волосы у неё были тёмно-каштановые, глаза зелёные с лёгкой, едва заметной косиной, идеальной формы ноги и вообще, вся она была очень гибкой и грациозной за что, с подачи Кости, её однозначно утвердили на роль Багиры.
Практически все воспитанники детинца, были задействованы в представлении, привлекали и отпрысков других благородных семей. Некоторый проблемы возникали с девочками – бандерлогов не все из них соглашались изображать, а персонажей-волков на всех не хватало.
В постановке было много музыкальных номеров с танцами: и на танец волков и на танец бандерлогов, иногда, подменяя детей, костюмы одевали профессиональные танцоры, как и профессиональные акробаты изображали обезьян похитивших Маугли и, прыгая на специальных подвешенных канатах, перебрасывали мальчика друг другу. Акробатка исполняла и роль старой кобры, защищавшей драгоценности.
Танец пантеры-Багиры, старшая дочь Вейских, Илуна исполняла сама, демонстрирую помимо гибкости и прекрасную фигуру, облачённую в обтягивающий костюмчик с чёрной шёрсткой.
Костя как-то неожиданно сдружился с Илуной. Она вела себя с ним как с равным, без всякого высокомерия. Он помогал ей придать образу пантеры живость: изображал ей жест Багиры, вылизывающей лапу, учил говорить мяукающим голосом и раздражённо фыркать. Когда он ей показывал, как должна пантера по-кошачьи бить лапой, та, повторяя движение, Илуна заехала Косте по носу. Удар получился неожиданно сильный, Костя отстранился, сделав несколько шагов назад, но Илуна подошла вплотную, и, извиняясь, погладила по плечу.
За исключением Пирролы, питомцы детинца, поначалу заметно сторонились его и только со временем отчуждение переставало быть столь явным, но никто, до этого случая с Илуной, к нему не прикасался.
Так получилось, что Костя фактически выполнял роль второго режиссёра, если не первого. Назначенные баронессой Кареллой, профессиональные постановщики представления не только этому не противились, а, наоборот, требовали от баронессы обеспечить постоянное участие Кости в процессе подготовки спектакля. У них было полно и своих трудностей с организацией такого масштабного представления, и они с удовольствием переложили на него часть своих обязанностей.
Костя когда-то смотрел по телевизору не только мультфильм, но и спектакль Маугли, поэтому сразу предложил, чтобы маски зверей, не закрывая полностью лицо, и артисты на четвереньки вставали только в крайнем случае, или во время танцев. Помогал он и художникам оформлять декорации для отдельных сцен спектакля, походу, вспомнив что-то интересное, вносил изменения в диалоги.
Каждое утро, экипаж с гербами княжества забирал Костю и отвозил во дворец. И в школе, и в училище целителей, вскоре должны были состояться экзамены, но он совсем забросил учёбу. Отказался и от работы в зубном кабинете мастера Бурша, сославшись на пожелание баронессы Кубинской.
Мэтр Фабех тоже не донимал его работой Древоходца, опасаясь княжеской немилости.
Всё же вопрос с экзаменами беспокоил Костю, и он с этим обратился к «всесильному» секретарю баронессы Кубинской и получил две записки: одну к администратору общеобразовательной школы, другую к начальнику училища целителей. После доставки записок адресатом, экзамены в школе посчитали сданными, а в училище всё же потребовали на них явиться, но положительный результат гарантировали.
Теперь Костя мог полностью отдаться творчеству.
Он даже находил время вечером заезжать к Волиту – писателю, который обрабатывал его записи, переделывая в полноценную книгу. Владелец типографии, господин Касиль, за ним приглядывал, и несмотря на уверения Волита, что по-настоящему хорошо он пишет только в лёгком подпитии, и именно в таком состоянии из-под его пера выходили лучшие его вещи, но Касиль возражал, говоря, что сейчас для него главное скорость, а следующую редакцию книги, он может шлифовать в любом состоянии.
С трудом, но Костя уговорил мастера Ярича, сопровождать его на подписание договора с издательством книги, и договора о соавторстве с Волитом. Как несовершеннолетний, он не имел на это право без опекуна, а Ярич настойчиво отговаривал, опасаясь, что своим соавторством, Костя привлечёт внимание Ордена Смотрящих. Костя его убеждал: история о волшебных говорящих зверях в тропических лесах, от мальчика с южных островов, ни у кого не вызовет подозрений – мало ли какие сказки бытуют среди туземцев. Он таки его уговорил.
В представлении были задействованы и взрослые из благородных. В основном они отыгрывали бойцов, защищающих, или, наоборот, нападающих на замок, в котором, по новой версии сказки, укрывалась мать Маугли. Ещё они учувствовали в различных эпизодах связанных, опять же с матерью Маугли в исполнении баронессы Кубинской, представляя её приближённых. Муж её, наследник княжеского престола, барон Кубинской, изображал отца Маугли – они остались мужем и женой и в спектакле
Из взрослых придворных выходить на сцену в роли зверей не желал почти никто. Тигр – персонаж, ладно злобный, но его ещё и мальчишка убивает. Вождь стаи Акела, – он промахнулся, а все благородные были суеверны. Нашёлся один, хотел быть медведем. Он был мал и худ – видимо комплексы подтолкнули к этой роли, но за бархатно-басовитый голос его утвердили. Правда, медведь получился, какой-то оголодавший, словно после спячки ранней весной.
Проблемы возникли с Пирролой – очень уж она хотела играть шакала Табаки, считая эту роль центровой и очень выигрышной. Пиррола постоянно проговаривала реплики Табаки – получалось очень неплохо, из-за удивительно мерзкого голоса, с отвратительным повизгиванием, которые она из себя извлекала.
Её все отговаривали: не вместно отпрыску княжеского рода изображать падальщика. В конце концов, нашли компромисс: исполняет небольшую роль волчонка, брата Маугли. Волчат-братьев Маугли и самого Маугли. было аж три комплекта – они же по ходу представления росли, взрослели, и актёры подменялись. Роль волчонка была короткая, но зато Пиррола весь спектакль из-за кулис должна была озвучивать Табаки, а в шкуре шакала пусть по сцене бегает сын одного из дворцовых слуг. Воспользовался её талантами и основной режиссёр, попросив изображать звуки джунглей – крики птиц и обезьян.
В постановке участвовали мальчики из благородных, ровесники Кости. Поначалу он часто перехватывал на себе их неприязненные взгляды, но баронессы явно оказывали Косте расположение, и поэтому на прямой конфликт никто не шёл, да и рядом с ним всегда вертелась Пиррола, готовая, как злая собачонка, сразу облаять любого. Постепенно и эта неприязнь сошла на нет – общая работа объединяет, а Костя старался всем помочь.
Обедал он поначалу вместе с артистами и другим задействованными в спектакле персоналом из «простых», но однажды, уже ближе к Новому Году, баронесса Кубинскоя потребовала, чтобы «сказочник» пообедал с ними, в голубом зале большого дворца, где принимали пищу все благородные участвующие в спектакле.
У Кости всё же возник конфликт с режиссёром спектакля: тот хотел изобразить сцену битвы волков с рыжими псами в виде танца, Костя же настаивал: пусть и под музыку, но воспроизводят более-менее реальную схватку. Исполнители его поддержали, и, для решения конфликта, режиссёр обратился к баронессе.
Так он впервые оказался за одним столом с представителями княжеской семьи. Конфликт, за один обед, разрешить не удалось, и Костя, как-то так, за столом и прописался, конечно, он с удовольствием вернулся бы к артистам, но не явится на обед, с возможным присутствием жены наследника, когда тебе там выделено место – смертельно опасно.
Вообще-то, обеды проходили достаточно непринуждённо – все обсуждали нюансы будущего представления.
Эти два месяца, по подготовке к новогоднему спектаклю, Косте запомнятся, как одни из самых счастливых в его жизни.
Да, и в эти дни случались неприятные моменты, один из них встреча с тем самым военным, который приказал ему ударить силой по человеку с гвардейским амулетом.
В тот день он уже направлялся на выход, а внутри замка Костя передвигался только с кем-то из прислуги, и вот, сопровождающий, не доходя до выхода передал его двум стражникам при оружии, и те, ничего не объясняя, сначала вели какими-то коридорам, а затем по ступенькам стали спускаться вниз.
Завели в комнату с тяжёлой дверью и с прикрученными к полу столом и лавками. За столом сидел тот самый военный. Он всё же удостоил Костю кивком, показав на одну из лавок. Поздоровавшись, Костя сел, но ничего спрашивать не стал – всё и так было понятно.
Затем зашли сразу четверо: уже знакомый Косте целитель, два стражника – они придерживали за плечи довольно полного человека, с обвисшими щеками в уже знакомой Косте одежде из мешковины, в которую здесь обычно облачали узников княжеских подвалов.
Целитель нацепил амулет на шею заключённому.
– Бей, всё равно, по ногам, – ответил он, на вопросительный взгляд Кости.
После удара, заключённый рухнул на пол и задёргался в конвульсиях, громко стукаясь головой о стену. Изо рта пошла пена.
– Как же так? – пронеслась у Кости растерянная мысль. – Я же только на три четверти вдарил! Неужели у меня так вырос резерв?
Целитель подошёл к дёргающемуся телу, пальцем взял кусок пены около рта заключённого, понюхал, протёр руку платком и с размах отвесил тому пинка.
– Мыло из бани прихватил? – задал вопрос целитель, а затем обернувшись к военному пояснил: «Симулирует, сволочь!».
– А ну встать, – скомандовал военный.
Заключённый послушно поднялся.
– Зачем симулировал?
– Так, господин, на всякий случай, чтобы, значит, отстали вы от меня.
– Что-нибудь почувствовал?
– Что-то было, господин – будто мясо под кожей на ногах задёргалось.
Костя, ещё трижды бил силой, по разным точкам тела: немного дёрнулись руки, раз сбилось незначительно дыхание – удары явно не проходили.
Заключённого увели.
– А почему вы на свиньях не испытываете? – решился задать вопрос Костя.
– Предлагаешь мне на свинью повесить княжеский амулет? – раздражённо произнёс военный.
– Княжеский? – изображая изумление, нараспев протянул Костя.
– Иной человек, хуже свиньи будет! —философски отметил целитель, не реагируя на показное удивление Кости
– Это да, – легко согласился военный. – Только где я тебе во дворце живую свинью найду?
– Так двуногих полно! – вставил целитель.
–Да, двуногих полно! – снова согласился военный, и они оба захохотали.
Следующим неприятным моментом была встреча с Ахтеном – сыном барона Вейского.
Он был единокровным братом Пирролы и Илуны: матери у них были разные – первая жена барона Вейского умерла вскоре после родов.
Он пришёл на одну из репетиций, подошёл к группе, где стояли Костя, Пиррола, Илуна и артист, изображавший Шер-Хана.
Не доходя несколько шагов, он остановился, раскачиваясь с пятки на носок. Ахтен был высок и красив, имел выпуклые глаза, которые казались какими-то остекленевшими.
– Насколько я понимаю, передо мной стоит герой-спаситель? – непонятно к кому обращаясь произнёс он.
Вся группа сразу обернулась к нему. Костя, на всякий случай, изобразил поклон, при этом, он почувствовал, как внутренне напряглись Пиррола и Илуна.
– Значит вот он какой, твой первый мужчина, Пиррола, с которым ты провела ночь наедине, – произнося это, Ахтен засмеялся. – Он же из дворняжек, даже обидно за тебя крошка-Пиррола.
Пиррола, обычно мгновенно выдающая ответные колкости, на этот раз растерянно молчала, видимо по малолетству, не совсем понимая подтекст сказанного.
Зато всё сразу поняла Илуна.
– Святые Первородители! Ахтен, какая же ты…, – начала она сдавленным от ярости голосом, но закончить не успела.
Предполагая, что с появлением Ахтена обязательно возникнут неприятности, к ним сразу быстрыми шагами устремилась баронесса Вейская. Она успела услышать его последнюю фразу. На ней был костюм волчицы: в спектакле, баронесса изображала мать-волчицу, приютившую Маугли, и сейчас, будто оставаясь в образе, она буквально отрывисто прорычала: «Ахтен, уходи отсюда!».
Он ещё некоторое время постоял, сверху вниз глядя на баронессу своим ничего не выражающим взглядом, затем криво улыбнулся и направился к выходу.
– Это мой братишка, – сказала Илуна, обращаясь к Косте.
– Я понял.
–Он мразь, – шёпотом добавила она.
– Я слышал, – также шёпотом ответил Костя.
Шли последние «прогоны», когда на одной из репетиций появился сам князь. Зашёл в компании сына – барона Кубинского, и ещё двух крепких мужчин, видимо, – охрана.
Кресла в зале были сдвинуты к одной стене, а на освободившемся месте, и в центре, и по углам шли репетиции разных групп. На основной же сцене, с музыкальным сопровождением, отыгрывался момент, когда питон Каа на развалинах заброшенного города гипнотизировал обезьян.
Местное население было знакомо с гипнозом, но им ничего не было известно о способностях змей гипнотизировать. Зато в их мифологии существовал летающий змей, муляж которого использовался раньше в каком-то представлении, а сейчас был извлечён из старого реквизита и задействован в представлении. Сценарий пришлось немного подкорректировать, заменив питона на летающего змея, и сейчас змей парил над сценой.
При появлении князя музыка замолкла, все повернулись к нему лицом, склонившись в поклоне.
– Продолжайте, продолжайте! Не обращайте на меня внимания, – приказал он, усаживаясь в кресло и все вернулись к работе.
Костя в это время слушал Бореску – дочь барона Кубинского. Она во время представления, попеременно, с профессиональным актёром, зачитывали пояснения к некоторым эпизодам спектакля. Сейчас в роли слушателя она выбрала Костю и время от времени дёргала его за рукав, привлекая внимание к своим словам, или интонациям.
– Слышь, сынок, – обратился князь к барону Кубинскому, —это что за мальчишка, которого моя внучка постоянно дёргает за руку. Кто такой, из чьих будет?
– Это…, —взял паузу барон Кубинской вглядываясь, – это тот самый Древоходец. Как его… – Костуш! Ну который…
– Который людоед и монстр, – закончил за него князь.
– Приведите его ко мне, – дал он указание охране.
Телохранители подошли, к беседующей паре, почтительно поклонились Бореске, а затем схватили Костю, и поднеся к его голове кинжалы, грубо, за шиворот, потащили. Поставив перед князем, замерли по бокам с кинжалами в руках.
Костя согнулся перед князем в поклоне, тот некоторое время молчал, затем пробормотал: – Да разогнись ты наконец, не позорь себя, да и меня таким поклоном. – будто медяк потерял и ищешь.
Костя послушно разогнулся и стоял, не поднимая глаз на князя.
– Амулет мой, что не пробил? Не смог, или побоялся?
– Я старался, ваше сиятельство, – дрожащим голосом ответил Костя.
– А если к дознавателю, к мозголому отведём?
Костя молчал.
– Как тебя…, Костуш. Вот цени: в моём княжестве больше миллиона людей живёт – мало кого помню, а твоё имя уже знаю. Значит так, Костуш: мой амулет – это предмет для княжества стратегический, и нам важно знать, сможешь ли ты его пробить не потому, что тебя боимся – ты нам не враг, но, если сможешь ты, значит найдётся такой и среди врагов.
