Александр Колокольников
«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая
Князь спокойно снял с шеи амулет, под оторопелые взгляды окружающих, и передал Косте.
– Бери этих орлов, – князь показал на своих телохранителей, – найдите помещение и испытай на любом из них, какой тебе больше нравиться, или не нравиться.
– Нельзя так, ваше сиятельство, – ответил Костя, окинув взглядом ошеломлённых охранников.
– Почему нельзя? – удивился князь.
– Без подготовки неудобно, ваше сиятельство. Я прошлый раз гвардейский амулет пробивал, так у мужика берцовая кость сломалась и обломок через кожу вышел. И сухожилии лопнули. Так что, нам носилки нужны, ещё четыре стражника – тело нести и целитель – чтобы по дороге от болевого шока не умер, – деловито перечислял Костя, не обращая внимание на близких к обморочному состоянию телохранителей, сильно пожалевших о своём предыдущем грубом поведении.
– Разумно, – согласился князь. – Дайте задание посыльному, а пока всех соберут, ты мне расскажешь, что там на сцене все эти обезьяны делают.
– Значит так, ваше сиятельство: обезьяны похитили Маугли и хотят его сделать своим королём…
– Это ты на что намекаешь? Король обезьян, – кого под ним подразумеваешь?
– Никого, ваше сиятельство, Маугли и не хочет быть королём обезьян!
– Слышишь сынок, – князь обратился к барону Кубинскому. – Как же я понимаю этого Маугли – он не хочет быть королём обезьян, а вот здесь приходится…
– Ваше сиятельство, – шёпотом обратился Костя, – может разрешите телохранителям сесть, а то мне кажется, они сейчас упадут.
– Такая работа, – должны стоять в любом случае, пусть терпят, – громко ответил князь, и тоже тихо добавил: «Постарайся не изуродовать, – ребята они пусть грубоватые и недалёкие, зато преданные».
Посыльный сообщил, что стражники с целителем готовы. Костя, вместе с телохранителями, направились к выходу, причём теперь они поменялись местами – Костя вышагивал сзади, будто конвоируя. Вернулся он быстро и один. Подошёл к князю, и в поклоне протянул амулет.
Сейчас рядом с ним стояла его внучка – Бореска, теперь она поясняла князю происходящее на сцене. Князь попросил Бореску их оставить, та, совершив церемониальное приседание, отошла.
– Чего один, где остальные? – насторожено поинтересовался князь, принимая из рук Кости амулет.
Костя рассказал, что охранники сначала на щепках тянули, кто из них встанет под удар.
Тот, кому выпало стоять, обвинил другого в обмане, и они начали ругаться.
Костя тогда им объяснил, что его задача пробить амулет, а не калечить их. Поэтому, силу удара будет наращивать постепенно. Сначала встанет первый, если амулет выдерживает, встаёт другой, и тогда Костя в воздействие добавит ещё силы.
Получив удар, первый заявил, что почти ничего не почувствовал. Как оказалось, его неплохо приложило, но не подал вида, чтобы более сильный удар получил напарник. Костя ударил по второму, того сразу пришлось грузить на носилки, но и первый, то ли от боли, то ли от переживаний, тоже сомлел.
– Почему рассказываешь, а сам в сторону косишь?
– Меня предупредили, ваше сиятельство, – нельзя вам в лицо смотреть.
– А ну, смотри в глаза!
Костя, подняв голову, встретился с цепким взглядом князя.
–Эх, молодой совсем, мысли скрыть не можешь – всё на физиономии видно. Здесь, правда, я сам виноват: снял амулет, не подумал, что ты целитель. Ну как – успел рассмотреть мою требуху?
Костя молчал, опять уставившись вниз.
– Вот что с ним делать? – спросил князь, обращаясь к сыну. – Ему теперь известно целых два наших секрета: об амулете и моём здоровье. Может убить?
– Не надо его убивать, – он очень шустрый, – возразил барон Кубинской. – Он такой шустрый, что скоро и без нас выстроиться очередь его прибить.
– В том-то и дело, что очень шустёр. Вон и книгу уже успел написать, скоро напечатают. Наш дворцовый поэт, как узнал, чуть не удавился. Но книга по сказке – ладно, пусть даже и молодой слишком, но есть другое, а другое – мутный ты. Говоришь, с Тагильских островов – там жестокая тирания, а в тебя вежества нет, даже при обращении к членам княжеского рода, – за тобой же постоянно наблюдают и докладываю. Может ты из республик, но зачем тогда это скрываешь?
Князь долго молчал, следя за действием на сцене, но Костю не отпускал.
– Ты добрый и хороший мальчик, – вновь заговорил князь. – Вот, дедушку пожалел…
– Какого дедушку? – оторопело переспросил Костя.
– Меня, меня пожалел, как нутро моё увидел, – я ж по лицу твоему всё понял. Так, вот: ты добрый мальчик, и пользы от тебя много – детишек спасаешь, диверсанта взял, но вдруг пойдёшь в дурь, – тогда если не мы убьём, так Орден Смотрящих на тебя выйдет. Мы их сами не жалуем и сможем от них прикрыть, но это зависит, насколько ты будешь нам предан и полезен.
Всё, можешь идти, и передай Касилю , своему издателю, чтобы первые десять экземпляры книги отправил мне во дворец.
Когда Костя после поклона начал отходить, то князь добавил вдогонку: «И спасибо тебе за сказку, Костуш из Тагилии».
За несколько дней до Нового Года, в покоях особняка баронов Вейских, расположенного неподалёку от княжеского дворца, барон и баронесса Вейские, встретились вечером за лёгким ужином. Они были только вдвоём: дочери Пиррола и Илуна остались ночевать в детинце, сын барона давно проживал отдельно.
– Как девочки? – дежурно поинтересовался барон.
– Знаешь, у девочек размолвка, – поделилась баронесса. – Пиррола приревновала Илуну, и постоянно ей гадит по мелкому.
– И к кому же приревновала?
– К Костушу! К этому Древоходцу, который её вылечил.
– А почему она Илуну приревновала?
– Пирроле кажется, что Илуна тоже увлеклась Костушем, вот она и ревнует. Правда забавно?
– Ничего забавного здесь не вижу.
– Ну как же? Ты сам говорил, что Костуша заставили пить гусарские таблетки, и он теперь что-то навроде вола. Вол – это же кастрированный бык?
– Поражён твоими глубокими познаниями в скотоводстве. Только и после таблеток, не все гвардейцы поголовно становиться импотентами, а Древоходцы – никогда импотентами не становиться. У нас недавно возник разговор на эту тему, как раз из-за Костуша, и мне объяснили, что таблетки задерживают созревание Древоходцев, как мужчин. На сколько лет – у всех по-разному. А это значит, что Костуш – вол, в любой момент может превратиться в Костуша – жеребца. А как некоторые целители могут привязать к себе женщин – тебе твои же подруги рассказывали.
– Мы должны постараться, чтобы после этого представления, Илуна никогда бы больше с ним не встречалась, – высказалась баронесса.
– А чего одна Илуна, а Пиррола? – поинтересовался Барон.
– Она ребёнок, для неё Костуш, просто что-то вроде старшего братишки, которого Пирроле не хватает. Ведь нельзя же считать ей братиком твоего старшенького, твоего Ахтена, – не удержалась и в очередной раз ударила мужа по «больному месту» баронесса.
– Думаю, устроить так, чтобы с ним никогда больше не встречалась Илуна, да заодно и Пиррола – нетрудно, – пожав плечами ответил барон.
Время для Кости неслось очень быстро и Новый Год приближался стремительно.
Книгу напечатали, и Костя получил пять, пахнущих свежей краской экземпляров.
Пролистал, рассматривая картинки и остался горд, тем что ему удалось пронести на эту планету «слово белого человека».
Прошла генеральная репетиция, именно на той сцене, где и должна состоятся премьера спектакля – на большой сцене в дворцовом парке. Представление традиционно планировалось на третий день, после Нового Года и уже разослали огромное количество приглашений, не только дворянам, но и видным горожанам.
Настроение на генеральной репетиции было у всех приподнятое, и тон задавала баронесса Кубинскоя – она буквально летала вокруг сцены, заражая своей энергией и весельем остальных.
Хотя это и являлось государственной тайной, но все уже знали и даже Костя, – целители однозначно огласили, что у неё будет мальчик. Мечта баронессы обрести сына почти сбылась.
Свои пять книг, с дарственной подписью, Костя раздал мастеру Фабеху, мастеру Яричу, мастеру Мелиусу и, конечно, соседу по комнате. Один экземпляр оставил для товарища по школе – Рубиса, но сразу его не нашёл, а книгу потребовал сам мэтр Гарвил – пришлось отдать последнею.
Чтобы не обижать Рубиса – пошёл купить ещё одну в книжную лавку, и с удивлением узнал, что, готовясь к Новогоднему представлению во дворце, все приглашённые решили заранее прочитать сказку, и книг не осталось. В типографии Касиля в срочном порядке «гонят» книгу, но её расхватывают, как горячие пирожки, и, мало того, продавец книжной лавки слышал, что Касиль уже получил большой заказ от оптовых торговцев из империи.
Когда Костя пришёл на генеральную репетицию, Илуна показала ему свой экземпляр книги.
Он с удовольствием подписал Илуне: «Самой красивой и самой грациозной Багире, от одного из авторов книги». Такие надписи от авторов – инскрипты, были здесь не известны, но идея сразу понравилась, и все стали подсовывать Косте свои экземпляры. Он подписал: «Самой красивой и самой лучшей ведущей», – на книжке Борески, внучке князя. Даже артисту, исполняющему роль Балу, легко придумал что написать: «Самому стройному медведю», но совершенно растерялся, когда к нему со своим экземпляром подошла Пиррола.
– Никак не можешь придумать? – с притворным участием поинтересовалась Илуна. – Напиши правду, как она есть: «Самому подлинному, самому настоящему Табаки». Пиррола топнула на Илуну ногой, и грозно, подражая хрипловатому голосу князя, приказала: «Написал, быстро и хорошо!».
Получилось не очень похоже, но всё же узнаваемо.
– Как-то за князя у тебя не очень выходит, вот шакал – это твоё! – опять съехидничала Илуна.
Костя чуть-чуть помешкал и как можно аккуратней вывел: «Пирроле, благодаря любви к сказкам которой и появилась эта книга».
– Ну вот, – довольно сказала Пиррола, прочитав написанное, – не наорёшь, ничего не добьёшься.
Изданная книга, в среде участников представления, вызвала и много вопросов. Основные события, главные герои – всё это было похоже, но появилось много новых эпизодов, появилось образное описание мест действия, а главное изменились диалоги, причём в лучшую сторону за счёт ярких и запоминающиеся реплик у главных героев. Писатель Волит, даже не в лучшем творческом состоянии, а лучшим для него являлось состояние лёгкого подпития, всё равно талантом на голову превосходил придворного лизоблюда – поэта Жулизю.
Неожиданно, последние дни перед Новым Годом, у Кости оказались достаточно свободные. Он наконец-то нашёл время на тренировки у мастера Фабеха, который высказался, дескать, связался Костя с бездельниками из дворца, – совсем обленился, а не потерял физическую форму только потому, что настоящей-то у него никогда и не было.
Заметив, что дворцовые экипажи больше не приезжают забирать его ученика, мэтр Гарвил тут же подгрузил работай Древохолца.
Вечерами Костя пытался учить, пропущенные с подготовкой к представлению, лекции – печать ученика требовала восполнить упущенные знания, но по-настоящему сосредоточиться ему мешала строчка, вычитанная в библиотеке из «Сказания о Великом Герое-Древоходце Коласе, к которой он возвращался всё чаще и чаще: «И в ночь, с которой день растёт, само нам Древо путь даёт».
Эта ночь приближалась, и она рождала в нём надежды на новые возможности и на возвращение домой, на Землю.
Последний день старого года, был одновременно бестолковым и тягомотным. Все куда-то спешили, к чему-то готовились. Он ещё раньше узнал, что мэтр Гарвил получил приглашение для себя и жены на представление во дворце, как получил его и владелец типографии господин Касиль. Костя надеялся и ждал приглашение для себя, но именно в этот последний день года отчётливо понял – его не пригласят.
Костя здесь сильно возмужал, закалил свой характер. В нём проснулась несвойственная ему ранее на Земле мудрость и способность быстро принимать решения, но внутри всё ещё жил мальчик, которому едва исполнилось пятнадцать лет и у этого мальчика забрали мечту и надежду, – надежду в полной красе увидеть представление, в которое вложил так много сил, и потому ему было, конечно, больно.
Сильной обиды не было – к чему-то подобному он, всё же был готов. Костя видел, как низко в дворцовой среде ценятся лица низкого сословия. Даже те из неродовитых, кто чего-то добился своим трудом и талантом, постоянно встречались с едва прикрытое призрением, или надменной снисходительностью. Правда, по отношению к Косте, это было не совсем так. Во взглядах, обращённых на него, часто сквозил ещё и страх, пусть и с примесью брезгливости к его плебейскому происхождению, но всё же – страх.
Возможно, из всех благородных, только Пиррола и Илуна относились к нему без проявления какого-либо неприятия, или высокомерия.
Да, обиды не было, а было разочарование от несбывшейся мечты поприсутствовать на красивом представлении, проследить за реакцией зрителей, и, чего греха таить, ещё раз увидеть Илуну.
Но вот, последний день старого года закончился, и солнце покинуло небосвод княжества Либоргского. В какой период этой длинной, предновогодней ночи, он должен появиться у дерева и, как написано в сказании: «наполнить Древо мерой сил» – было неясно и как наполнять, и сколько в дарах эта мера.
Костя подумал, что лучше прибыть заблаговременно, до полуночи.
Экспериментировать решил на поляне, где впервые появился в этом мире.
На щиколотки застегнул браслеты с накопителями, когда-то снятые с Древоходца – диверсанта, повертел в руках кинжал древоходца, но брать не стал – без яда это было малоэффективное оружие. Взял масляный фонарь и, открыв дверь, вышел в пустой коридор: в здании не так много осталось учеников, большинство, как и его сосед по комнате Цыгаш, уехали на каникулы домой.
Через знакомую дырку в заборе покинул школьный двор. Поначалу он рассчитывал немного пройтись пешком, чтобы сэкономить дар, но буквально через сотню метров, эту затею отбросил – идти, просматривая перед собой только небольшой кружок дороги от фонаря, было муторно.
Он затушил фонарь, внутренним зрением нашёл нужную точку – миг, и он стоит на поляне.
Косте было известно: следящий за накопителями, по колебаниям поступления силы с поляны, может отследить проход Древоходца, но крайне сомнительно, что в эту безлунную зимнюю ночь, кто-либо будет нести дежурство на накопителях. На всякий случай постоял некоторое время, в ожидании сигнала трубы, сообщающей о проникновении – всё было тихо.
Находился он сейчас перед главным деревом, хотя из-за темноты и не видел его, но твёрдо знал – оно в нескольких шагах впереди – Костя сделал эти шаги.
Дальше, по наитию, обнимает ствол, прижимаясь всем телом, и просто толкает из себя силу в дерево, и сразу чувствует, как обжигают кожу на щиколотках накопители, отдавая и свою энергию. Отбор дара из Кости прекратился и перед его глазами появляется надпись на староимперском: «Поздравляем! Вы прошли вторую инициацию и теперь для вас открыта возможность посетить любую планету системы!
Вы готовы совершить сейчас перемещение?
Костя даже не совсем понимал, читает ли он эти слова, или слышит. Но вслух ответил: «Да!».
Дальше было предложению выбрать нужную планету. Все они шли под сложными номерами, и их было тысячи!
Ему удалось найти характеристики планет, но и в них он мало чего понял. Смог выделить планеты с разумной жизнью, дальше выбрал населённые существами похожими на людей. Ещё шёл уровень промышленного развития, но из этой классификации понял только про освоение бронзы, и указал на планеты, уже прошедшие этот этап.
Что дальше делать не знал, и просто просматривал расположение материков на выбранных планетах, в надежде найти знакомые очертания. Планет было много и неизвестно, сколько бы у него это заняло времени, но появилось предложение выбрать из списка миров, которые он уже посещал.
В списке находилась только одна планета и Костя сразу узнал: вот они родные – Африка, Америка, вот она – Земля!
Переместиться можно было только в указанные на планете точки. Их было не так уж и много: пара в Африке, пара в Индокитае, пара в Европе и по точке в Австралии и Южной Америке.
Из расположенных в Европе, одна, как Костя понял, и была его волшебная поляна рядом с городом Каменском.
Но прежде, чем он пожелал там оказаться, появилась информация, что сейчас для него перемещение недоступно, – в настоящее время на этой планете находится его дубль.
На предложение: «Желает ли он сейчас связаться с дублем?», Костя совершенно не понимая, что это значит ответил утвердительно.
Его просто ошеломил, поток воспоминаний, хлынувший в сознание.
Самое начало: вот у него из-за ошибки не получается перенос к дому бабушки, и он с полной корзиной грибов-опят бредёт почти в полной темноте к деревне.
Вот он, как ни в чём не, бывало, учиться в школе, тренируется пользоваться даром, но далеко в этом не продвигается. Вот открывается дверь в их квартире в Георгиевске и на пороге стоит счастливый отчим, держа на руках младенца – сестрёнку Кости, за ним маячит мать, с исхудавшим после родов лицом. Вот вытягивает на удочку огромного леща, но тот срывается. Дерётся в уличной разборке, пишет контрольную по математике, падает с велосипеда на повороте, при этом сильно об асфальт обдирает плечо. Важные и не очень события, случившиеся с ним на Земле за эти почти два года льются в его сознание.
Он не переместился сюда, а на этой планете, в тело, полностью соответствующие телу, проживающих здесь людей, воплотилось сознание мальчика с Земли – Кости Косова, а сам Костя, как ни в чём не бывало, продолжал жить на Земле, почти обычной жизнью советского школьника.
Последнее воспоминание: застолье, устроенного семьёй Штокман, по случаю отправки их сына Генки на срочную службу в армию, где Костя по ошибке выпивает стакан водки, после чего сразу возвращается в дом бабушки и, включив телевизор, садится на диван, – на этом всё.
Костуш, теперь только Костуш, потому как настоящий Костя – остался на Земле, очнулся.
Он лежал на поляне в той самой точке, куда вставали Древоходцы, прежде чем совершить перемещение. Как он там оказался – не помнил: от центрального дерева, ствол которого он обнимал, до этого места было метров пять. И ещё он заметил, что звёзды начинают бледнеть, и скоро взойдёт солнце нового года. Получается – он провёл на поляне почти всю ночь.
Костуш не чувствовал себя замёрзшим, и пока у него ещё имелось время, раскинув руки и закрыв глаза, старался выделить главное из той информации, которую сейчас получил.
Это было сложно, потому как постоянно налезали мелкие чепуховые воспоминания Кости, и он их отгонял, отбрасывал вглубь.
Из важного выделил следующие: он теперь в состоянии перемещаться между мирами, как легендарный герой Колас.
И не может попасть только на планету, где в настоящее время находится его дубль – Костя, но если Костя прыгнет в другой мир, покинув Землю, то в этом случае Костуш способен переместиться и на Землю.
Дубль может быть только один, и если Костуш, решит сейчас посетить другую планету, то из этого мира он исчезнет.
Ещё ему доступен обмен информацией с Костей, и для этого даже не обязательно находится на поляне силы, достаточно быть не очень далеко.
И самое главное: его практически невозможно убить, пока он обладает способностями Древоходца! Если, например, Костю убивают на Земле, то у Костуша появляется право на дубль, и он может переместиться на Землю, во вновь воссозданное тело Кости, – в этом случае Костуш из этого мира не исчезает.
От открывшихся возможностей просто кружилась голова!
Костуш вскочил и завопил что-то непонятное типа: «Биварара!» и потряс в воздухе сжатыми кулаками. На вопль ответили собаки у сторожки и даже заревел ковер – животина достаточно спокойная.
Костуш проверился – запас силы, благодаря накопителям, у него ещё оставался и не желая в эту безлунную ночь снова мотать перед собой фонариком, – прыгнул прямо во двор школы.
Около шеста с привязанными к нему ветками, изображающего Святое Дерево уже горели костры и шла какая-то подготовительная возня.
Костуш направился в спальный корпус и наткнулся на выходящего из него мастера Ярича.
– Уже проснулся? Или всю ночь не спал – волновался, какой подарок достанется? – съехидничал Ярич.
– Я подарок уже получил, – искренне ответил Костуш.
Собравшись у дерева, ученики ждали, пока шар солнца полностью поднимется над горизонтом, затем, повторяя хором за мэтром Гарвилом, досчитали до ста и запели молитву.
Костуш молитву не пел, но испытывал необыкновенный подъём, справедливо предполагая, что следующий год для него будет очень, ну очень интересный.
Конец второй книги. Декабрь 2022г. г. Тула.
