Александр Колокольников
«Древоходец». Приблудный ученик. Книга первая
Жилые дома и хозяйственные постройки – почти все из камня, с красной черепичной крышей. Некоторые побольше и побогаче – оштукатурены. Рядом с каждым имелся садик, или огород. Гораздо больший интерес, чем дома пригорода, у Кости вызывал вид на реку, широкая лента которой время от времени показывалась в промежутках, между растущими вдоль дороги деревьями.
По реке, непрерывными цепочками, двигались навстречу друг-другу небольшие парусно-вёсельные лодки. Вот их паруса не только привлекли внимание, но и вызвали настоящее восхищение у Кости. Судёнышки имели не просто разноцветные паруса, а ещё на многих из них были нарисованы яркие картины, с различными сюжетами: от просто пейзажа, до борьбы закованных в броню воинов с какими-то чудовищами.
Встречные конные и пешие, иногда кивали мастеру Яричу – приветствуя. Некоторые проходили молча, но почти все: кто с удивлением, кто с жалостью, а большинство с улыбкой, смотрели на Костю – болтающегося на пони. Однажды навстречу показался открытый экипаж, с золотыми гербами на дверцах. В нём, помимо кучера, сидели мужчина с женщиной. Мастер Ярич, заметив его, поспешно сошёл на обочину, пропуская экипаж и, пока тот проезжал мимо, стоял опустив голову.
Река стала уходить в сторону от города и дорога, по которой они ехали, разделилась на три. Одна поворачивала к реке, другая к городу, а третья – самая узкая, шла прямо. Вот по ней, по самой узкой и слабо наезженной, они дальше и потрусили.
Костя сверился со своим внутренним зрением и убедился, – они направлялись к той самой поляне, где он появился в этом мире.
Подъехали к небольшой сторожке, из которой вышел караульный. Возможно, он бы его и не признал, но охранник сам поинтересовался, долго ли болела голова у Кости после удара дубинкой и захохотал. Всё также веселясь, просил не держать обид на дядюшку Боруша. Он говорил что-то ещё, но Костя дальше уже не понимал смысла фраз.
Мастер Ярич несколькими резкими словами стёр и улыбку с лица охранника, одновременно остановив его поток слов, затем протянул какую-то бумагу. Боруш, долго держал бумагу перед глазами, а после, как бы нехотя, всё же вернул обратно, и показал рукой – проезжайте, ушёл в сторожку.
Доехали до полянки и остановились. Дальше к дереву Костя подходил уже один, оставив Ярича с лошадьми за её границей. И в этот раз ему не удалось переместиться домой. Возвращаясь обратно и проезжая мимо сторожки, они опять увидели Боруша. Тот, пропустил их молча, не сказав ни слова.
Дальше Костя ехал, отрешённо смотря в землю, и очнулся от своих горестных мыслей, только когда под копытами пони зацокала каменная мостовая. Растерянно оглянувшись, увидел, что они уже миновали пригород и въезжают в сам город.
Вскоре спешившись перед большим двухэтажным домом. Отдав поводья подбежавшему мальчишке, мастер Ярич провёл Костю внутрь здания, где они сразу оказались в заставленном столами обеденном зале. Ярич о чём-то побеседовал со стоящим за стойкой мужчиной, передал ему деньги, получив взамен большой ключ. Затем поднялись на второй этаж, и мастер ключом открыл одну из нескольких, выходивших в коридор дверей.
Внутри всё было просто: стол, кровать, на стене несколько вешалок для одежды. Ещё в углу находился, как поначалу показалось Косте, большой гардероб, но Ярич подвёл его к гардеробу, открыл дверь, и показал, что внутри туалет, в котором рядом с подобием унитаза, прикрытого деревянной крышкой, стояли два ведра с водой, для смыва. Рукомойник же висел на стене над унитазом
Стул в комнате был один, мастер усадил на него Костю, а сам разместился напротив на кровати и начал пытаться что-то объяснить Косте.
После каждой фразы, Ярич требовал от мальчика подтверждения, что тот всё понял, если подтверждения не получал, – искал другие слова.
Куцый словарный запас, с трудом позволил Косте разобраться, что хотел донести до него Ярич и то не полностью. Собрав, понятые ему слова в озвученной последовательности, он получил примерно такой ряд: здесь один сидеть; спать; утром забрать; ехать; опять туда; плохо; не делать; молчать.
Если большая часть расшифровывалась легко: Ярич оставляет его здесь на ночь, заберёт утром и они опять поедут на полянку, то концовка со словами: плохо; не делать; молчать – ставила его в тупик и вызывала опасливое недоумение.
Раздался деликатный стук в дверь, мастер Ярич встал и впустил в комнату двух женщин-прислужниц. Они, из принесённых корзин, стали выставлять еду. Водрузили на стол и большой горшок с горячей куриной лапшой. В заключении достали посуду с приборами, два полотенца и бутылку вина.
Женщины ушли. Обед, по понятным причинам, проходил в полном молчании. Единственно перед началом трапезы, мастер Ярич сложил на угол стола в отдельную миску несколько ломтей хлеба с куском колбасы, рядом поставил кувшин с водой и, указав на всё это рукой, сказал: «Тебе ужин». Костя понятливо кивнул головой.
Пообедав, мастер Ярич и вызвав прислугу убрать грязную посуду, после чего ушёл, закрыв дверь на замок и унося ключ с собой. Костя остался один. Сначала подтащил стул к окну. Поставив локти на подоконник и подперев голову, долго так сидел, рассматривая пока ещё чуждый для него мир.
По улице проезжали всадники, громыхали гружёные повозки, с чуть меньшим шумом – пролётки с пассажирами. Однажды мимо проследовал помпезный экипаж, запряжённый четвёркой белых лошадей. Рабочий день был в разгаре – прохожих не очень много. Но даже при такой слабой выборке, замечалась большая свобода в одежде. Да, женщин в мини-юбках и брюках в обтяжку не было, но в остальном полная свобода: с головными уборами и без них, в длинных шароварах и в шароварах, укороченных по щиколотку, в юбках чуть ниже колена и в платьях до земли.
Такое же разнообразие в одежде и у мужчин. Выделялись военные в мундирах и, кажется, полицейские с чем-то вроде сабли на боку.
Привлёк внимание старик в такой же шляпе, в таких же тёмных очках, как у мастера Ярича. При ходьбе он опирался на чёрную трость. Костя вспомнил, что почти точно такие же имелись у всех старших учеников школы, – они зачем-то брали их с собой, когда шли тренироваться на спортивную площадку.
Костя, устав наблюдать, поужинал и лёг спать. Уснуть сразу не смог. Он уже начал осознавать, что не удастся вернуться домой, но полностью ещё этого не принял. Лежал, вспоминая дом, родных и плакал. Всё так же всхлипывая, наконец-то стал засыпать, но внизу в зале заиграла музыка. Затем кто-то начал петь. Сначала песни были заунывные, но вскоре перешли на ритмичные и весёлые, под которые стали плясать с громким дружным топотом. Затем по стенам его комнаты запрыгали световые сполохи.
Костя поднялся и подошёл к окну. На улицу пришла ночь. Перед входом в гостиницу горели прикреплённые к невысоким столбам факелы. Их колеблющиеся пламя одновременно завораживало и пугало.
Факелы, бросающие вверх, во тьму искры, топот от плясок, сотрясающий стены – всё это, диковатое и непривычное, неожиданно вызвало у мальчика резкое прояснение сознания и в голове выкристаллизовались вполне уверенно-чёткие и зрелые мысли: «Хватит скулить! Мне в этом мире придётся долго жить! Надо постараться быстро здесь освоиться и чего-то добиться!».
Когда утром в комнате появился мастер Ярич, Костя ещё спал. Разбуженный, быстро умылся, оделся и, вместе с мастером, вышел на улицу.
Тем же порядком, что и прошлым днём: впереди всадник, а сзади на верёвке пони с ёрзающем в седле Костей, выехали из города и направились к полянке.
Охранник на въезде стоял другой. Поздоровавшись с Яричем, молча просмотрел поданную бумагу и, пропуская, отошёл в сторону.
Спешившись у коновязи и привязав лошадей, они направились к поляне.
Устроившись в тени, мастер Ярич, спокойно наблюдал за безуспешными попытками Кости вернуться домой, а когда, сдавшись, тот повернулся к выходу, остановил мальчика. Сначала он показал ему большой плоский камень, лежащий недалеко от основного дерева. На камне были выбиты три символа.
– Запомни! – сказал мастер, передовая Косте листочек бумаги из своего блокнота, с записанными этими же символами.
– Маяк для прыжка, – сразу догадался Костя, понимающе закивал головой и спрятал бумажку в карман.
– Я сейчас куда? – спросил Костя у мастера Ярича.
– Школа, – ответил мастер.
Костя опять кивнул, и они пошли отвязывать лошадей.
Пока ехали к школе, мастер Ярич несколько раз повторял: «Ты говорить- был дома, плохо дома».
– Повтори, – потребовал мастер.
–Был дома. Плохо дома, – добросовестно воспроизводил Костя.
Глава 4.
Возвращение прошло обыденно, будто никто и не сомневался, что Костя вернётся. Но кое-что изменилось – он теперь стал своим. И некоторая напряжённость при взглядах на него, сейчас исчезла. Любой сотрудник школы от простых подсобных работников до преподавателей понимал: у них появился «золотой мальчик», у них появился ещё один Древоходец.
Разместили его в обычной комнате для учеников, рассчитанной на трёх человек, но сейчас, вместе с Костей, их было только двое.
Мальчика-соседа звали Цыгаш. Он был чернявый, весёлый и очень подвижный. А когда на старших курсах разрешили делать причёски подлиннее, выяснилось, что у Цыгаша волосы закручиваются в очень мелкие кудряшки. У Кости в этом теле волосы тоже завивались, но до каракуля Цыгаша, ему было далеко.
Впрочем, как потом убедился Костя, почти половина жителей этого мира, имела в той, или иной степени кудрявые волосы.
Имя и характер соседа, заставляли Костю машинально оговариваться и вместо Цыгаш, произносить иногда – Цыган. Тот в свою очередь требовал пояснить: «Почему цыган?», и Косте пришлось рассказывать о весёлом, замечательном народе, населяющем его родину. Цыгаш объяснение выслушивал с большим подозрением – слишком честное выражение лица было у Кости, при рассказе о замечательных цыганах.
Сразу же в день возвращения, как только Костя пообедал и заселился в комнату, к нему зашёл мастер Мелиус с учеником, тащившим толстую книгу в кожаном переплёте.
Костю усадили за стол, положили на него книгу, рядом поставили пузырёк из мутного стекла. Так, внешне безобидно, началась… пытка.
Сначала мастер Мелиус наложил ладони на виски Кости и долго так стоял, закрыв глаза. Костя почувствовал что-то вроде щекотки в голове, неприятные ощущения всё усиливались и постепенно стали почти невыносимыми. Костя даже застонал. Мастер отнял ладони, кивнул ученику, и тот, отлив примерно треть объёма жидкости из принесённого флакона в стоящую на столе кружку, показал Косте, что это надо выпить.
После лекарства боль прошла, а проявилась какая-то поразительная ясность в сознании.
Ученик открыл книгу на первой странице. Там были представлены все основные цвета радуги.
– Красный, оранжевый, жёлтый …, —сначала ученик показывал на цвет и тут же сам озвучивал вслух. – Повторить, – велел он.
– Красный, оранжевый…, – начал бубнить за ним Костя.
Немного понаблюдав, мастер Мелиус ещё раз приложил ладонь к голове Кости и, убедившись, что всё хорошо, ушёл.
В книге было очень много картинок. Ученик называл, что изображено на каждой, а Костя повторял. Этого ученика сменил другой. Прежде чем продолжить, Костя показал сменщику на голову – она опять разболелась. Ему налили ещё лекарства.
На ужин Костя брёл как в тумане. Вернувшись, упал на кровать и заснул. Ночью его разбудил сосед по комнате. Со стоном оторвав голову от подушки, он сначала с непониманием уставился на Цыгаша, стоявшего перед кроватью с масляной лампой в одной руке и кружкой с лекарством в другой. Молча выпив, снова уснул.
Утром издевательства над головой Кости продолжились. Сначала он сам, листая книгу, повторял пройденное, а при необходимости его поправляли. Костя был просто поражён, как мало было этих поправок.
С двумя суточными перерывами на отдых, Костя за десять дней изучил всю книгу. Связно говорить, конечно, ещё не мог, но названия почти всех окружающих предметов уже знал.
Сразу, как привёз обратно Костю, после неудачной попытки того вернуться домой, мастер Ярич направился к директору школы мэтру Гарвилу.
Они обговорили, как в дальнейшем преподносить историю появления Кости здесь. Решили сделать его выходцем с островного государства – Тагилия. Острова эти были далеко, и даже просто об их существовании мало кто знал. Доходившая скупая информация, больше похожая на слухи, говорила, что там правит кровавый тиран-деспот и часто бывает массовый голод. Государство Тагилия очень закрытое – им никто не нужен, как, впрочем, и они тоже никому особо не нужны.
Вот так Костя и стал Тагильцем.
Закончив с происхождением Кости, дальше обсудили как проверить его на способности Древоходца. Домой новичок не смог вернуться, а может ли он вообще стабильно перемещаться?
– Быстрее всего, конечно, сможет, – высказался мэтр Гарвил. – Он за первую ночь, и это сразу после перемещения, выдал восемьдесят Даров силы. Сейчас постоянно, по словам Тулбаса, выдаёт за сто. И сам знаешь: он ещё молод, Дар будет только расти.
– Попробовать всё же стоит, – заметил мастер Ярич. – Сами знаете – способности у всех разные. Нагрузим его заготовками и запустим с Синей Лощины, на поляну, где он появился, к его другу, к Борушу. На один переход разрешение у нас есть. И надо полный потенциал проверить: чувствую он нас удивит. Пусть Тулбус с утра мальчишку обследует, и сам же с амулетом поедет встречать. На месте замеры Дара проведёт, сразу после перехода. Вот тогда появиться полная ясность – какой силы Древоходца заполучили.
–Хорошо, так и поступим, – согласился мэтр Гарвил. – Даже если он с заготовками удерёт, переметнувшись домой, – потеря небольшая.
– Пока печать ученика не наложите – так и будет каждый раз пытаться сбежать домой, —сказал Ярич. – Толку то что? Я уверен, уверен теперь абсолютно – иномирец он, а им дорога назад закрыта. Другое дело, кто-нибудь попытается переманить у нас. Как скоро печать поставите?
– Не скоро. К сожалению, не скоро. Тулбас его осматривал – только через полгода.
– А что так?
– Молод он ещё.
–Молод? А как же переход совершил? – удивился Ярич.
– Значит не уследили, или родители не подозревали, что он Древоходец, и прошла у него спонтанная инициация. Сам знаешь, отец обычно инициирует сына только после четырнадцати.
– Так это у нас с четырнадцати, а у них – кто знает? – заметил Ярич. – Я вообще думал, что до четырнадцати лет Древоходцев не бывает, , считал такое просто невозможно.
– Нет, я знал, – и моложе бывали, и дара на переход хватало, но только кому нужен слабый Древоходец? Сколько он с собой возьмёт? А насчёт: пока без печати могут переманить , – продолжил мэтр Гарвил, – требуется пригляд. В городскую школу всё равно придётся отправлять, не стоит вызывать лишних подозрений – дескать прячем кого.
– Я, наверное, немного его припугну. – предложил Ярич. —Расскажу, что к нам, бывает, попадают иномирцы. Орден Смотрящих таких ищет, охотится за ними. А если Орден кого находит, то те потом пропадают навсегда. Намекну: догадываюсь кто он. Сами понимаете, впрямую говорить ничего не буду, чтобы при допросе, не дай Святые Первородители случится такому, он не сможет сказать, что я знал и не донёс. А так запуганный – будет крепче за нас держаться и на посулы не поведётся.
– Орденом сразу припугни, дабы лишнего никому не сболтнул, и присматривай, присматривай, пока печать ученика не поставим. А сразу, как только Мелиус боле-менее языку обучит, опробуем, какой он Древоходец, – закончил разговор мэтр Гарвил.
Поляна, на которой Костя появился в этом мире, была платная. Её арендовало у княжества одно небольшое товарищество, состоящие в основном из местных горожан.
Поляну окружили заборами с медными сетками, нашли накопители для сбора силы, наняли специалистов и охрану. Боруш, который первым встретил здесь Костю и приложил своей дубинкой, числился там старшим над охранниками.
Пользоваться поляной для перемещения можно было только за деньги.
Впрочем, такой порядок существовал и почти во всех подобных местах, расположенных неподалеку, но только на прилегающему к городу берегу. За рекой же, по большей части, места силы были открытыми и доступны для всех. Оборудовать их под сбор силы опасались, по причине частых набегов кочевников-степняков.
Костя, угодивший при переносе с Земли на платную поляну, должен был отдать деньги охраннику по положенному тарифу, или предъявить документ на право использования. Костя же бросился бежать, что в глазах охранника выглядело явным уклонением от уплаты, за что был пойман, оглушён, и, как несовершеннолетний, доставлен в ближайшую школу – школу мэтра Гаврила.
Там его продержали положенный срок, используя в качестве живого источника для зарядки амулетов.
Если же Древоходец был взрослый, но не имел средств расплатится, его отвозили в специальную камеру при мэрии и тоже «доили», пока не набирали достаточно силы для возмещения ущерба. По распоряжению Ордена Смотрящих, срок задержания не мог продолжаться больше месяца. Так как «доить» Древоходцев было делом очень выгодным, – никто раньше месяца их и не отпускал. При выходе, заключённый получал право на одно бесплатное перемещение, или мог это право продать.
У Кости было честно заработанное именное право на одно перемещение с этой полянки, или наоборот – к ней. Никто, конечно, его не поставил в известность, что своё право он может продать, а оплаченное перемещение решили использовать для проверки возможностей Кости, как Древоходца.
К этому дню Костя уже боле -менее научился говорить. Занимался с ним сам мастер Ярич, что никого особенно не удивляло: Древоходец являлся для школы очень ценным ресурсом, заслуживал особого внимания и отношения.
Благодаря «разгону мозга» от мастера Мелиуса, Костя выучил название почти всех окружающих предметов и глаголов, а мастер Ярич, с привлечённым в помощь учеником, помогали освоить местоимения, наречия и союзы, прибегая даже к мини спектаклям, изображая житейские сценки.
Костя выпросил блокнот, где карандашом записывал транскрипцию слова и перевод. Мастер Ярич, взглянул на непонятные для него каракули, и сам стал вписывать в блокнот изучаемое слово на Либоргском языке.
Мастер Ярич, однажды оставшись с ним один на один, объявил, что Костя, судя по всему, выходец из далёкого островного государства – Тагилия.
– Почему Тагилия? – уместно употребил недавно изученное наречие в вопросе Костя.
– Мы с мэтром Гарвилом догадались. Мэтр Гарвил говорил, что ты возможно из другого мира, а таких надо сдавать в Орден Смотрящих. Но сейчас мы уверены – ты с Тагилии. Я вот посмотрел твои записи в блокноте – ты пишешь на Тагильском. Языка вашего, я, правда, не знаю, но письменность как-то видел и сразу узнал.
Костя обдумал услышанное, сразу вычленил основное: если он не с Тагилии, а иномирец, то его сдадут в Орден Смотрящих.
– Ты говорил, зовут тебя Костя? – продолжил Ярич.
– Костя – сокращённое, короткое имя. Полное – Константин.
– Это у вас в Тагилии есть Константины, у нас таких нет. С этого дня будешь – Костуш. Нравится?
Новоявленный Костуш неопределённо пожал плечами.
– А полностью: Костуш Тагильский, ученик мэтра Гарвила из Либорга.
Пиши, записывай своими закорючками, – добавил Ярич, заметив, что Костя потянулся к блокноту. – Только учти – учеником сможешь полноправно называться, только когда мэтр поставит тебе ученическую печать.
– А какие звери в Тагилии водятся? – неожиданно для мастера поинтересовался теперь уже Костуш . – А то кто-нибудь спросит, какие там звери…
– Я откуда знаю? Это ты у нас с Тагилии, – зевая, перебил его Ярич.
– Просто я жил на маленьком острове и там почти не было зверей.
Ярич на экспромт с маленьким островом одобрительно хмыкнул:
– Я только помню, что в вашем островном государстве достаточно давно правит кровавый деспот- тиран и там часто бывает голод. Может вы с голодухи всех зверей сожрали. Вы, кажется, и людей подъедаете, – я что-то такое тоже слышал.
– Получается, я людоед? – печально спросил Костя.
– Это как вам будет угодно. Но даже не надейся – человечинкой подкармливать не будем, и не мечтай! У нас Святые Первородители запрещают человечину есть – большой грех. Так что, придётся потерпеть, – хохотнул мастер Ярич.
– А как побольше узнать о своей родине, о Тагилии?
– Есть книги в библиотеке по географии, но лучше в городскую сходить.
– Но я не умею читать!
– Вот и учись. Тебе всё равно надо и читать, и писать, и не только на нашем, но и на имперском.
А сейчас, внимательно слушай, если не понимаешь, переспрашивай – это очень важно для тебя! Когда на ночь оставлял тебя в трактире, я всем в школе сказал: новичок отправился к своей семье в Тагилию. Потому как не надо, не стоит им знать, что два раза подряд ты не смог переместится домой: все бы решили, – плохой, нестабильный Древоходцец, или, того хуже, – иномирец. Конечно, далеко не многие, но некоторые знают, что только иномирцы не могут вернуться домой.
А сейчас запомни, всё происходило так: в первый день ты переместился в родную Тагилию, объявил родственникам, что остаёшься учиться в школе, а на следующий день вернулся к нам. Всё уяснил? Теперь осмысливай.
Костя – Костуш, несмотря на ещё существующие трудности с языком, сразу всё понял, а ещё и сообразил, домыслил несказанное: сам мастер Ярич настолько боится Ордена Смотрящих, что, дав ему чётко понять – он знает, он уверен – Костя иномирец, но даже произнести это вслух опасается. По-видимому, разгонка мозга, устроенная мастером Мелиусом ещё сохранялась, и Костя теперь стал подмечать нюансы в разговоре и делать на их основе выводы.
Вечером, перед пробной попыткой перемещения, его предупредили, – не подключать устройство для отбора Силы. До этого он постоянно спал со ставшим уже привычным браслетом на ноге. Утром к нему в комнату зашёл сам мастер-артефактор Тулбас, с небольшим прибором из стекла и меди. Взяв его в одну руку, плотно прижал грушевидную нижнюю часть к груди Кости, отслеживая по часам-луковицам время. Затем извлёк из прибора прозрачную пробирку с рисками, заполненную красноватой жидкостью, и стал записывать в блокнот уровень, до которого поднялась жидкость.
– Прямо как градусник, – подумал про себя Костя.
– Сто пятьдесят единиц дара, – громко объявил мастер, вызвав завистливо – восхищённое восклицание у Цыгаша, соседа Кости по комнате.
– Иди на завтрак, а затем к воротам и жди мастера Ярича, – распорядился Тулбас перед тем, как выйти.
Ждать мастера Ярича около ворот пришлось недолго. Он появился опять же в шляпе, очках и полностью обвешанный оружием: на поясе два пистолета, за плечом ружьё, а в руках ещё и трость. К этому времени Костя уже знал, что трость разборная – если особым образом повернуть и опустить рукоять, то из трости извлекается что-то похожее на шпагу, а опущенная рукоять служит эфесом.
Стражник у ворот, указав на трость, предложил мастеру заменить «эту тыкалку» на палаш, но Ярич беззаботно отмахнулся, сказав, что степняки в это время обычно уводят стада ближе к морю и опасность наткнуться небольшая.
Вынырнув из двери учебного корпуса, ним быстрым шагом направился Пусташ, ученик мастера Тулбаса, несущий мешок с пришитыми лямками наподобие рюкзака, который он, подойдя вплотную и поздоровавшись с мастером, сразу протянул Косте. Мастер Ярич перехватил рюкзак и некоторое время держал его за лямки оценивая вес.
– Что так много? – обратился он к Пусташу.
– Не знаю – мастер Тулбас приказал столько, – ответил тот, пожимая плечами.
– А не утащит всё Костуш, куда я остатки дену – в карманы, в шляпу?
Ярич вопросительно уставился на ученика, но тот опять только пожал плечами.
– Живо, за пустым мешком! – рявкнул мастер.
Пусташ сорвался с места и быстро вернулся с запасным мешком. Мастер Ярич открыл первый рюкзак, чтобы сверху уложить пустой, и Костя увидел, что в нём, точно семечки, насыпаны прозрачные, продолговатые полусферы. Они выглядели абсолютно одинаковыми и размером не превышали сантиметра в длину. Костя, спросив разрешения, достал одну полусферу и посмотрел через неё на солнце – ничего особенного, просто стекло.
– Что это? – поинтересовался он у мастера.
– Ничего особенного, пока просто стекло, – почти эхом его мыслей прозвучал ответ.
Рюкзак водрузили на плечи Кости, и они с мастером прошли через ворота и направились к реке.
По дороге Костя начал расспрашивать мастера Ярича: для чего нужны эти стёклышки и зачем ему сейчас надо совершать переход вместе с ними.
Костя уже знал, что на этой планете существует много мест, куда он может переместиться.
Обычно в этом месте растёт большое, высокое дерево. Как со временем выяснилось, это совсем необязательно, но раньше сверхъестественными, волшебными свойствами люди наделяли именно это высокое дерево, а не всё место, где оно растёт, поэтому людей, умеющих перемещению между ними, и стали называть Древоходцами.
Подобные волшебные места не встречаются в пустыне, или полупустыне – только среди пышной растительности, пусть и без очень высоких деревьев. Ещё, и это обязательно, недалеко от реки, но не на самом берегу, а, как правило, в трёх – пяти километрах от него.
Кроме способности к перемещению, Древоходцы наделены и другими уникальными свойствами: какие бы тяжёлые, даже смертельные раны не получал Древоходец, после перехода становился опять совершенно здоров.
Имели возможность и исцелять при переходе тех, кого могли перенести, что издревле использовали для лечения детей. Взрослого человека с собой забрать не могли – не хватало сил, а вот с маленьким ребёнком – пожалуйста. Сильные Древоходцы в состоянии были брать с собой больных детей постарше, потяжелее и вместе совершить переход, появляясь затем в точке выхода с совершенно здоровым ребёнком.
Что же касается стеклянных полусфер, которые в рюкзаке нёс сейчас Костя, то, как объяснил мастер Ярич, – это заготовки под накопители силы. Их использовали в работе и врачи, и создатели артефактов, и изготовители целебных настоек – все, кому для работы требовалась сила, или как её здесь называли – Дар.
В обычном стекле Дар не задерживается, но если Древоходец совершит с ними перемещение, то эти стеклянные сферы потом можно будет напитать силой, и они некоторое время её хранили.
Стекляшки -заготовки стоили ничтожно мало, после перехода с Древоходцем, они в несколько раз поднимались в цене. Затем их насыщали силой, вставляли по двадцать штук в специальные ремни-ленты с гнёздышками и наклеивали бумажную пломбу, где указывали дату зарядки – в течение двадцати дней их надо было использовать, после этого они быстро теряли заряд. На пломбе писали и порядковый номер зарядки. Сами же стеклянные сферы после десятой зарядки приходили в негодность и их выбрасывали.
Такие ремни-амулеты изготавливались в первую очередь для употребления на месте, в этом городе, или в близлежащих поселениях.
Другое дело – драгоценные камни. Изготовление, а затем продажа амулетов из рубинов и сапфиров составляла львиную долю в доходах города. Их россыпи встречались в предгорьях, на северо-востоке княжества.
Чтобы упорядочить внутреннюю структуру драгоценных камней для амулетов, их требовалось тоже подвергнуть перемещению. И если стеклянная сфера вмещала силы только в один Дар, то рубин, вдвое меньшего размера, вмещал двадцать Дар, при этом, прежде чем развалиться, выдерживал несколько сотен зарядок. Амулет же из алмаза, считалось, мог выдержать и несколько тысяч циклов.
Пока мастер Ярич, рассказывал Косте о назначении стеклянных сфер и преимуществах драгоценных камней в амулетах, они подошли к небольшому причалу на реке, где их уже ждала лодка с двумя гребцами. В роли гребцов выступали подсобные работника из школы.
Одного, по имени Прошак, Костя знал хорошо: тот по просьбе Ярича учил его две последние недели верховой езде. Не сказать, чтоб в этом особенно преуспел, но кое-как держаться в седле и управлять лошадью Костя научился. Судя по тому, что гребцы были из работников школы, видимо и сама лодка принадлежала школе.
Немного забирая против течения, гребцы направили лодку к противоположному берегу.
– Обратно когда вас забирать? —обратился Прошак к мастеру Яричу.
– Может найду с кем переправиться, а если не сложится – разожгу костёр, но не думаю, что раньше ужина.
– А что так поздно?
– Да надеюсь на обратной дороге поохотится, – ответил Ярич, показывая на ружьё.
Причалив к такой же небольшой пристани на другом берегу, и, привязав лодку, стали ждать подхода отряда, который должен был сопровождать Ярича с Костей до места. К ним подошли несколько женщин с полными корзинами фруктов и стали договариваться с гребцами о переправе на другой берег.
Когда на дороге к пристани появилась группа конных, с двумя запасными лошадьми на поводу, мастер Ярич разрешил работникам отправляться обратно, а сам с Костей, пошёл им навстречу.
Четверо бородатых, длинноволосых всадника в разнобой поздоровались.
Один из них, по-видимому, старший, указал на ружьё за спиной мастера Ярича и поинтересовался зачем взял.
– Хочу поохотиться. Посодействуете? —спросил Ярич.
– А разрешение на охоту есть? А ну покажи! – напустив строгость в голос, потребовал старший.
Номинально они сейчас находились в землях княжества, где для охоты повсеместно требовалось разрешение, но за рекой, а тем более при удалении от её берега в сторону степи, на запрет никто не обращал внимания, в том числе и княжеские егеря. Здесь в поисках добычи часто рыскали небольшие отряды степняков, и охотник легко могсам превратиться в дичь. Отсюда, желающих поохотится находилось мало, – рядом с берегом всю живность повыбивали, а заезжать подальше, – да пожалуйста, если хватает смелости. Поэтому, требование разрешения на охоту, было просто шуткой, которую мастер Ярич проигнорировал.
– Серебряный каждому, – предложил мастер.
Раздались возмущённые крики, что за серебряный носится по лесу, они не будут. Начался яростный торг, где обговаривались все нюансы и охоты, и последующей оплаты.
Пока они спорили, Костя разглядывал коней и амуницию. Все всадники имели кольчугу, спускающуюся до бедра. Шлем, больше похожий на обшитую кожей каску, был приторочен к седлу. За поясом, как и у мастера Ярича, по два кремниевых пистолета. Сбоку в ножнах, что-то вроде сабли. Восседали они на животных, похожих на смесь лошади и верблюда, коими, как узнал потом Костя, и являлись, а их название было производным от первых слогов прародителей. В русском варианте это бы звучало как «ковер»: конь – верблюд. Так и будем их называть: ковер, коверы.
Для мастера Ярича и Кости привели двух обычных лошадей – жеребца и кобылу, мало отличимых от Земных.
Отряд, нанятый сопровождать их до места переноса, состоял из бойцов особого сословия, схожего по своей сути с нашими казаками. Они не платили налоги, но в случае нападения на княжество, со своим оружием и ездовыми животными присоединялись к войскам князя. В мирное время несли службу по охране границы со степью.
