Александр Андреевич Апосту
Внутри ауры
– Знакомые места, дорогой? – подчеркнула его перемену в настроении Марго.
– До боли, дорогая, – отрезал бесстрастно капитан. Как бы умело он ни скрывал свои чувства, наружу все равно вылезало его необъяснимое напряжение.
Запахло рыбой и влажностью тропиков. Небо выглядело пасмурным, но не предвещающим дождь. Перед путешественниками вырисовывались джунгли. Уже не в первозданной и девственной форме, но все же те, в которых индейцы выстраивали свою цивилизацию и были уничтожены чужеземцами. Разум обогащался образами диких племен, испанских кораблей и смертоносных схваток.
– А нас в жертву не принесут? – лукаво кокетничала Лизи с Яхой, пытаясь вытащить его из пленительных дум.
– Если только я на всю ночь, – подмигнул капитан, а затем резко изменился в лице, натянув оптимистичную маску. – Вот мы и прибыли на перешеек Северной и Южной Америки. Два громадных континента расположены по обе ваши руки. Совсем скоро вы познакомитесь с основоположником Магелланцев… С избранным древней Пандорой…
Марго тоже невольно притихла и будто на секунду погрузилась в воспоминания, связанные с их насыщенным прошлым. Всем остальным не терпелось узреть того самого разрекламированного супергероя. Кирилл с Машей до последнего скептично относились ко всем рассказам Яхи, считая их преувеличенными и частично искаженными его алкогольной интоксикацией, но несмотря на это, интерес к незаурядной личности нарастал.
– Сколько вы уже не виделись с твоим другом? – спросила Лизи.
– Прилично. Но будто бы и не прощались, – откровенная серьезность капитана настораживала и немного пугала. Весельчака не приходилось видеть до сих пор таким дисциплинированным.
– Только в глаза не смотрите, – добавил неожиданно он с улыбкой, когда сквозь прозрачную голубую воду показалось белоснежное дно.
Команда в смятении уставилась на товарища. Тот продолжал улыбаться, а затем засмеялся в своей привычной манере.
– Вы бы видели свои лица…
– Почему не смотреть в глаза?
– Красивые очень.
На пристани виднелся неподвижный силуэт, спокойно ожидающий долгожданных гостей. Яха с озорным взглядом посмотрел на встречающего, а затем добавил для затравки:
– Ну а еще однажды Молдован на своей вертушке разнес целый вражеский город в одиночку. Никто не понял, как это ему удалось, но целый батальон ИГИЛ был стерт с лица земли вместе с их домами и семьями…
Яха со своим шокирующим фактом поверг друзей в остолбенение, а сам, удовлетворенный произведенным эффектом, радостно крикнул загадочной фигуре:
– Здравствуй, дорогой друг!
Сомнений не оставалось, что прилипшим к деревянному старому пирсу незнакомцем был никто иной, как Молдован. Команда на какое-то время потеряла дар речи, в оцепенении разглядывая хозяина побережья. Одет мифический герой был по самой что ни на есть бытовой обыкновенности. Невзрачные сандалии, легкий черный комбинезон с коротким рукавом, чем-то напоминающий кимоно, на запястьях обхватывала руки череда браслетов и амулетов. Пышная мудрая борода горного старца, на голове копна седых волос, завязанная в пучок; поджарое жилистое тело. Мужчина до последнего стоял, опустив руки, но, когда услышал голос товарища, помахал в ответ приветственным жестом.
Сердце забилось чаще, затаившийся страх пробирался на волю. Где-то внутри инстинкт самосохранения начинал крутить свои шестеренки и намекать разуму, что рядом находится первоклассный убийца. Маша с Кириллом стояли, как вкопанные, будто ожидая, когда маньяк достанет из-за спины автомат и расстреляет странников за вторжение на его территорию. Девушки боялись опасности в той же мере, и лишь Яха разбавлял атмосферу, подключив свою легкомысленную болтовню:
– Ну что, старый, не спускал глаз с горизонта все это время?! Что-то ты совсем подсох! Раньше был мускулистой машиной, а сейчас, как сушеная вобла!
Яха лепетал в ускоренном режиме, будто боясь прерваться на тишину.
– Привет, Яха, – коротко отозвался Молдован. Его голос был предельно спокойным и тихим, совсем не выражающим бурных эмоций. – И вам привет, ребята.
Яху на секунду сразил культурный удар, но он продолжил бороться, пока Марго швартовалась.
– Не верю своим глазам, что ты еще жив! У тебя сколько жизней там?!
– Как у всех, – скромно ответил Молдован.
Подхватив трос, он закрепил его мощными руками к пирсу. Яха первым спрыгнул с палубы и налетел на друга с объятиями.
– Я тебя описал, как беспощадное орудие для убийства, а ты, оказывается, интеллигентом стал!
Капитан прижимал товарища к себе, а тот лишь с улыбкой похлопал его по плечу.
– Еще и бороду отрастил, как у монаха…
Молдован со снисхождением реагировал на напускные выскочки неугомонного Яхи. Много времени прошло с их последней встречи, и каждый заметил у другого кардинальные перемены.
– Я вас очень ждал, – поделился своими чувствами Молдован.
– Ну слава Богу, хе-хе, – восклицал Яха. – А то мы переживали, что нас никто не встретит.
– Нет. Я встречу.
Яха отошел в сторону и позволил остальным странникам поздороваться с приятелем. Маше с Кириллом не терпелось разглядеть глаза нового знакомого. Они привыкли опознавать человека именно по ним. Первой подошла Лизи.
– Добро пожаловать, – слегка поклонился Молдован. Глаз было не видно из-за опущенных век.
Женщина смущенно пожала руку и незамедлительно ринулась под защиту к Яхе. Следующей подошла Марго. Она была неестественно взволнована, вся ее храбрость в момент улетучилась.
– Привет, Марго, – без каких-либо существенных изменений в голосе встретился мужчина с давней подругой. – Я очень рад тебя снова видеть.
– И я тебя, – улыбка ее задрожала, но голова смиренно оставалась опущенной.
Молдован сам не стремился кого-то одаривать взглядом и будто в некоем почтении был сосредоточен на рукопожатии. Но все изменилось, когда очередь дошла до Кирилла и Маши. Парень подал руку девушке, и они предстали перед Магелланцем. Парочка с любопытством принялась изучать мужчину. Ни один мускул ни дрожал на его морщинистом лице. Все движения были плавными и неспешными. Приближаясь с каждым сантиметром все ближе к этому человеку, они ощущали его сильную энергетику. Чувство невозможно было описать. Определенно он внушал страх, но страх исходил от неизвестности и непредсказуемости. Как два маленьких беззащитных сурка, подростки предстали перед хищником, пока тот не принял их вызов и не поднял веки. Пробежал нервный импульс из головы до самых пяток. Маша поймала контакт с абсолютно черными глазами. То ли это была физиологическая особенность, то ли патология, но зрачки занимали большую часть неприкрытого глазного яблока. Радужка отсутствовала. Две черные пустоты столкнулись с глазами девушки и парня. Маша крепко сжала руку Кирилла. Ей показалось, что две пустоты растут и начинают поглощать ее.
– Добро пожаловать! – в аналогичной манере вдруг произнес Молдован. – Настолько юных путешественников я еще не встречал…
Ужас и желание сбежать неожиданно сменились чувством комфорта и исходящей доброжелательности. Молдован поднял вверх уголок рта и отвел глаза. Кирилл осознал, что отсутствовал в реальности последние несколько секунд. Он не помнил, что произошло и что он испытывал. Сейчас он был рад компании этого странного человека. Парень взглянул на Машу. Девушка улыбалась и ошеломленно хлопала ресницами.
– Нам очень приятно наконец познакомиться, – вырвалось у Маши.
– И мне, – согласно кивнул головой Молдован. – Вы вместе переплыли океан?
– Точно, старый, – захихикал Яха. Капитан заботливо подкрался сзади и обнял парочку:
– Это самые рискованные психи, которых я встречал! За их плечами уже чуть ли не весь земной шар… Скажи же, напоминают нас в молодости?
– Пускай у них будет лучше, – твердо, но благосклонно заявил мужчина.
– Да им все катастрофы мира ни по чем!
– Потому что они любят друг друга… – подытожил проницательно Молдован, который всех поголовно обескуражил своей персоной.
Маша с Кириллом взглянули друг на друга и застенчиво залились краской.
– Пойдемте к столу, – озвучил приглашение хозяин. – Надеюсь, вы проголодались. Мы очень долго готовили с Розой.
– Ого! Это твоя женщина?
– Мой хороший друг. У нее свой ресторан у причала, и она согласилась помочь встретить путешественников.
Молдован направился по скрипучему деревянному покрытию к лестнице. Его шаги были гармоничными и плавными. Он будто не передвигал двумя ногами, а плыл по воздуху. Гости без раздумий последовали за ним.
Маша с Кириллом специально притаились позади компании. Они воодушевлено посмотрели друг на друга и трепетно начали подбирать слова:
– Ты почувствовал?
– Что?
– Взгляд его.
– Вроде он нас не хочет убить…
– Меня будто от электрической розетки зарядили! – бушевал у Маши поток эмоций. – Я так тебя люблю!
Девушка внезапно потянулась к парню и крепко прижалась к родному телу. Кирилл оторопел и изумленно усмехнулся.
– Тебе даже заметно полегчало.
– Правда?
– Да. Щеки подрумянились. Губы порозовели. А то совсем была бледная.
Маша убедилась, что компания впереди на безопасном расстоянии и шепотом залепетала:
– Это все его глаза! Я… Я… Они черные-черные! Я увидела в них те пропасти, которые меня преследовали в припадке… Но… Но они были не опасные, они были добрые и успокаивающие… Я не знаю, как это возможно… Но они точь-в-точь похожи, только суть разная…
– Подожди, – прервал недоуменно Кирилл порыв девушки, – у него же глаза зеленые… Копия твоих…
Маша замолкла и застыла на месте. Они вдвоем глупо стояли напротив друг друга и пытались понять, что происходит, и кто из них мог ошибиться.
– Они у него точно были черные…
– Но я видел зеленые… Я ни с чем не перепутаю такие же, как у тебя, как аквариумы…
Маша еще секунду понаблюдала за тревожной реакцией Кирилла, а затем умиленно рассмеялась и еще раз обняла его, испытывая необъятную любовь.
– Эй, бандерлоги, вы чего там застряли? – крикнул Яха.
– Бежим! – Маша схватила руку парня и устремилась вверх по лестнице.
– Может, он фокусник-иллюзионист? – невзначай предположил Кирилл.
– Может быть.
Прибрежное кафе располагалось на краю каменного утеса, приблизительно на высоте семи метров над уровнем океана. Деревянные потрепанные временем столики и стулья, на которых ждали гостей расфасованные по склянкам местные специи и приправы, были выстроены четкими рядами. Уютная барная стойка, где можно было заказать поесть, выпить и отдохнуть от повседневных дел. Выбор алкоголя был не богатым, но перед открывающимся видом на Карибское море никто не смог бы устоять даже перед местной бурдой. Крыша собой представляла толстый слой соломы, по всей видимости надежно спасающий от тропических ливней. Заведению было минимум лет 20. На данный момент оно пустовало. Подобного стиля рестораны пользуются спросом в вечернее время суток, когда хочется после работы прийти промочить горло и полюбоваться морским закатом. Компания разместилась за зарезервированным заранее столом возле украшенного горшками с цветами деревянного заборчика. Отсюда открывался обзор на причал и широкий берег, заполненный суетливыми рыбаками.
– Знакомьтесь, – представил Молдован свою подругу, – это Розана.
Хлопотливая полноватая женщина весело засеменила из-за барной стойки к гостям. Выглядела она как типичная гостеприимная и любвеобильная хозяйка, лишь смуглая внешность и отдельные повадки которой выдавали индейские корни. Она сложила ладони в лодочку и уважительно склонила голову. Те, кто уже присели на стулья, незамедлительно привстали и поклонились в ответ.
– Розана пережила за последние два дня невероятный стресс, – заявил Молдован. – Ей пришлось столкнуться с приготовлением русских блюд. Она попробовала и с отвращением возмутилась, как мы это можем есть.
Все засмеялись, а Яха захохотал больше всех.
– Но потом я сказал, что пельмени сначала надо сварить и Розана пересмотрела точку зрения.
Новая волна смеха. Молдован перевел свою речь хозяйке на родной ей язык, и она присоединилась к смеху, а затем умопомрачительно начала о чем-то рассказывать. Молдован внимательно выслушал женщину и кивнул головой.
– Мы очень старались, – кратко донес он.
– Вы правда сделали для нас русские блюда? – воскликнула Лизи.
– Я хотел вас чем-то необычным порадовать, а затем понял, что самое необычное – это то родное, которое мы оставили в далеком прошлом. Так что мы с дорогой Розаной со вчерашнего дня варили борщ и лепили пельмени.
– Вроде кажется просто, а самые сложные блюда, – засмеялся Яха. – Не так ли, старый?
– Сложнее было отыскать ингредиенты. Местные фермеры никогда в жизни не слыхали о свекле.
Молдован весь диалог поддерживал с опущенными руками. Никаких жестов и мимики от него дождаться было невозможно, на физический контакт он шел только по исключительной необходимости. Он говорил тихо, будто боялся что-то спугнуть. Его монотонный голос убаюкивал и отдалял от окружающего мира. Бородатый худощавый мужчина стоял на месте и размеренно с большим удовольствием говорил о простых житейских вещах.
Розана спохватилась, сорвалась с места и понеслась на кухню. Дверные створки задрожали от столкновения с торопящейся женщиной.
– Я помогу Розане, – предупредил Молдован и отправился вслед за хозяйкой.
В кафе пахло свежестью, но и присутствовал аромат священного храма, источником которого, по всей видимости, были благовония. Гости вдыхали ненавязчивый аромат и с нетерпением ждали угощения. Вскоре щедрые хозяева пожаловали с подносами и к приготовленным заранее приборам выставили тарелки с угощением.
– Какой красный! – восторженно оценила Марго.
– Ты же знаешь, Марго, что нас в детстве кормили исключительно густыми и яркими блюдами, – напомнил Молдован. – Мне очень долго пришлось копаться в памяти, чтобы восстановить рецепт моих бабушки и дедушки…
– Вкус детства! – похвалил Яха. – Я будто сейчас вернулся на три десятилетия назад…
Компания жадно накинулась на вкусное угощение и даже не заметила, с какой скоростью уничтожала порции. Розане без слов была понятна оценка их трудов, и женщина расслаблено посмеялась. Кирилл с Машей причмокивали маслянистыми пельменями и блаженно поглядывали на жадные до еды лица. Сомнений не оставалось, что у каждого в душе царствовала ностальгия. Светлая меланхолия искрилась в глазах путешественников. Подопытные кролики стали жертвами единого.
– Заметили, какой здесь царит аромат? – Молдован не притрагивался к еде, предпочитая наблюдать за товарищами со стороны.
– Это благовония? – поинтересовалась Маша.
– Да. Розана долгое время подбирала идеальный состав, самостоятельно мешала и экспериментировала, и вот, что получилось, – он развел руками.
– Если было бы можно, мы взяли бы пару экземпляров на память, – подчеркнул Яха. – Отвезли бы на Атлантиду…
Хитрый психологический ход Яхи был нацелен на получение чувства сожаления, но Молдована не трогали его манипуляции. Если Яха и скучал по былому, то по Молдовану можно было понять, что тот вообще ни о чем не беспокоится. Он осознает свое существование только в настоящем времени, только в данную минуту. Если бы ему сказали, что он через час упадет замертво, то, скорее всего, он даже не шелохнулся бы, а начал рассказывать пошаговый рецепт пельменей.
– Конечно, у Розаны, я думаю, найдутся для вас палочки.
Яха где-то внутри был обижен на безответные чувства и возмущено ерзал на стуле.
– Совсем не скучаешь по прошлому? – предпринял он попытку нападения на аморфного друга.
– Ты же знаешь ответ, Яха, – спокойно отозвался Молдован и обратил на него свой пристальный взгляд, который последнее время держал на цепи.
– Да. Да, – дурашливо скривил защитную гримасу, – «громко не говори» и тому подобное.
Компания не поняла произнесенную фразу и спустя секунду озадаченности задала вопрос:
– Что ты сказал?
– Громко не говори. Главный девиз великого и ужасного Молдована. Хе-хе.
– Что он означает?
– Тишина – показатель того, что ты все понимаешь, – коротко ответил Молдован, не собираясь вдаваться в подробности.
– И что?
– И больше ничего уже не надо.
Мало кто понял то, что имеет в виду философ, но Яха нашел нужным ехидно вставить свой комментарий.
– Так все зэки говорят. Тюрьма есть тюрьма, а свобода есть свобода.
После этого мужчина резко поднялся с места и, не дожидаясь реакции оппонента, направился с сигаретой в зубах в сторону бара, где за стойкой открывался вид на холм и раскинувшиеся улицы с индейскими поселениями. Молдован с пониманием отнесся к колкости друга, который впервые продемонстрировал уязвимость.
– Как Атлантический океан? Я очень давно не был в плавании…
– Огромный, – впечатлительно отозвалась Лизи. – В какой-то момент показалось, что во время нашего путешествия случился апокалипсис и все материки ушли под воду, а мы просто теперь будем странствовать по океану до конца наших дней…
– Океан, действительно, кажется бесконечным, когда попадаешь в его власть, – кивнул с пониманием мужчина.
– А еще мы видели кита, – добавила Маша. – Он предоставил нам долгожданный душ…
Ребята засмеялись, вспоминая вонючий фонтан. Маша воспользовалась моментом и еще раз попыталась ухватить взгляд таинственного человека. Глаза оставались черными и бездонными. Слабый импульс превращался в огонек, согревающий верхнюю область живота.
– А светящийся планктон видели? – поинтересовался собеседник.
– Да-а, – протянула заинтригованно команда, – мы купались в нем!
– Яха, – неожиданно позвал друга Молдован и обратился к нему с душевным теплом, – а помнишь, как мы впервые встретились с волшебством Атлантического океана?
Яха надуто выдерживал молчание, но потом под напором сдался и крикнул в ответ:
– Помню!
– Помнишь, как ты подумал, что это мы померли и попали в рай?
Яха выкинул окурок и с тем же рвением развернулся и направился опровергнуть сказанное:
– Во-первых, я думал, что нас манят сирены, а не Бог! А во-вторых, я был изрядно пьян!
Все разом засмеялись.
– Как всегда, милый! – намекнула Лизи.
– А помнишь, – увлеченно накинулся Яха на друга, – как мы наконец причалили к побережью и притворились Магелланом и его командой из прошлого?
– Помню.
– Вы что, обдурили местных жителей? – посмеялся Кирилл.
– Мы так плохо выглядели, что они во все готовы были поверить. Ха-ха! – Яха отпустил затаившийся негатив и пустился в безудержный хохот. – Не, ну ты помнишь?! Помнишь их лица?!
Все были удивлены столь быстрой перемене в настроении Яхи. По щелчку пальцев он предстал абсолютной противоположностью себя трехминутной давности. Лишь Молдован кивал головой и продолжал гипнотизировать взглядом.
– Мы были самой крутой неуловимой бандой! Настоящими гангстерами! – гордо и манерно проявлял свой пафос Яха. – Будь сейчас мы такими молодыми, то в два счета расправились бы с этими бездарными Пиззздюками… Так их ведь кличут?
Молдован одобрительно подтвердил, но даже не изменился в лице, сохраняя холодное безразличие.
– Что вообще за прозвище себе дали… Сразу ясно: ни мозгов, ни веса…
– Они правда настолько опасны? – поинтересовалась Лизи.
Маша с Кириллом с открытыми ртами ждали комментария по этому поводу от первоисточника.
– На данный момент самая влиятельная, агрессивная, рвущаяся к власти мафия, – заключил спокойно Молдован. – С ними не может справиться ни правительство, ни международные конкуренты. Они подмяли под себя весь черный рынок, все террористические группировки, все полицейские участки штата. Они хотят творить беззаконие и хаос, но на каждую силу найдется большая сила. Таков закон жизни.
– Что-то они долго засиделись…
– Во все времена была мафии и были отморозки. Всем приходит конец. Просто пока не нашлось то, что их остановит.
Все задумчиво притихли, а Яха со всей серьезностью и осторожностью спросил:
– Ты точно уверен, что им нужен Ihticoyonpui? (пер.: пустота)
– Да. Они узнали про его силу и искали по резервациям. Мы должны вернуть священный корень туда, откуда он был изъят. Потому что, если он попадет в руки убийц, человечество может быть в опасности.
– Как они его могут использовать?
– Не знаю. Ihticoyonpui всегда несло в первую очередь разрушение и перерождение самого себя. Кто знает, каких границ достигнет разрушение в залитых кровью руках.
– Оно спрятано в яхте. Мы привезли все имеющиеся остатки.
– Значит все будет хорошо. Скоро мы избавим людей от божьего дара, который стал проклятием. Кстати, у нас еще десерт…
Молдован переключился вновь на другую тему. Разговор об Армагеддоне и человеческих злодеяниях его не прельщал. Он поспешно направился за очередным блюдом на кухню. Несмотря на набитые животы, гости с любопытством ждали очередного сюрприза от талантливого шеф-повара.
– Он всегда вкусно готовил, – признался с мягкой сентиментальной улыбкой Яха. – Для него кулинария была способом бегства от суровой реальности в детские радужные годы… Даже самому закаленному терминатору нужна своя отдушина.
Молдован вернулся с двумя емкостями, накрытыми полотенцами для парникового эффекта. Запах домашней выпечки беспощадно ударил по вкусовым рецепторам, и чувство голода накрыло новой волной.
– Это шарлотка с черничным вареньем, – он презентовал первый румяный и пышный десерт. – Я специально пирог делаю немного жидковатым, чтобы не казался сухим…
Кирилл с Машей окончательно влюбились в доброго старика, который совсем не походил на криминального авторитета и кровожадного убийцу. Да и всем остальным персонаж показался очень эмпатичным и чутким.
– А это… – заинтриговал он, – национальное блюдо, рецепт которого передавался в моей семье из поколения в поколение.
– Плацынды! – щелкнул пальцами Яха.
– Точно.
Полотенце слетело с угощения, и перед глазами гостей предстали жареные круглые лепешки.
– Все исключительно с брынзой и зеленью. Каждый должен обязательно попробовать.
Молдован передал все на стол, и компания принялась за очередной прием пищи.
– Оно как хачапури! – подметила Лизи. – Я обожаю хачапури, но теперь буду любить больше плацынды!
Молдован лишь благодарно опустил голову. Яха отведал фирменного деликатеса, а затем пристально разглядывал своего товарища. Он был до глубины души поражен его трансформацией. Пират был знаком с совершенно другой личностью и теперь не узнавал в ней прежнего, казалось бы, вдоль и поперек изученного друга.
– Интересно? – уловил его взгляд Молдован.
– Конечно, – на этот раз Яха не испугался и оставался сосредоточенным на мысли. – Ты сам понимаешь, что я вижу перед собой другого человека.
– Я тоже перед собой вижу счастливого и свободного весельчака.
– Я всегда таким был, – поспорил Яха.
– Нет, – категорично отрезал Молдован.
Пират дерзко ухмыльнулся:
– Значит мы после всего пережитого все-таки сумели обрести покой? Как же у тебя это получается?
Яха пытался разоблачить товарища, вытащить спрятанную им жестокую правду наружу, вскрыть болезненный гнойник. Он знал этого человека убийцей, изгнанником, преступником. Молдован отвлекся и потянулся за небольшим походным рюкзаком.
– Я рисую, – он достал рисунки, сделанные самыми разными материалами. Какие-то на холсте, какие-то на обрывке бумаги, какие-то на салфетке. – Рисую облака. Каждый вечер я нахожу подходящий ракурс и запечатлеваю то, что сотворила природа. И в этот момент я будто участвую в процессе. Создаю. Бессмысленно, бесполезно, но все равно это происходит. Облака не имеют особого значения и тем бесподобны своей судьбой.
Он показывал сохраненные на память закаты, рассветы, черные тучи, проливной дождь. Перебирая странные творения, он заглядывал в глаза слушателей и те уже не могли оторваться:
– Они всегда разные. У каждого свой размер, свой маршрут, свое местоположение, свое настроение. Они могут через мгновение исчезнуть и больше никогда не появиться на небе. Но когда я смотрю на них, мне спокойно. Я с ними. Все забывается, проясняется и упрощается. Они приносят в мою бессмысленность смысл. А я приношу смысл в их бессмысленность этими рисунками.
Он продолжал демонстрировать произведения.
– У меня много рисунков. Дома целые стопки макулатуры. Я люблю облака, а они каждый день рождаются новыми и непохожими на предыдущие. Получается, что и мне надо быть в завтрашнем продолжении жизни.
Терялся посыл сказанных слов. Яха даже забыл свой вопрос. Он переживал вместе с остальными в полной тишине заданное удивительным человеком чувство. Стало вмиг все понятно и очевидно, и будто бы эта простая ясность была изначально. Допытывающийся пират погрузился в тотальное смирение. Чужая гармония успокоила и его. Ему вдруг перестало быть необходимым что-то доказывать, достигать, избегать. Маша вновь прижалась тесно к Кириллу, тот был совсем не против, ибо сам ощущал любовную душевную тягу.
– Марго, почему ты ничего не ешь? – внезапно обратился к притихшей женщине Молдован. Все это время женщина не сказала ни слова и глазами испепеляла мужчину. Пылкая и воинственная по природе натура выглядела потерянной и тревожной. Когда Молдован обратил все свое внимание, и их зрительный контакт продержался несколько секунд, раздался шумный топот по паркету. Из-за стойки выбежала кучка детей, активно устремляющихся к гостям. Трое взъерошенных маленьких мальчиков и одна высокая девочка с косичками, своей неопрятностью и баловством напоминающие мартышек, накинулись на Молдована. Одеты они были в рваные спортивные футболки, принадлежащие какому-то неизвестному футбольному клубу и грязные бейсболки, которые до них носил еще старший брат или сестра. Они принялись трясти мужчину и громко и настырно тараторить просьбы. Молдован что-то спросил на их родном языке, а затем дети начали корчить гримасы и изображать плаксивость. Он отмахнулся и обратился к гостям:
– Извините, я обещал моим маленьким друзьям помочь одолеть команду из соседнего квартала в баскетбол. Они очень задиристые и высокомерные хулиганы, которых надо поставить на место.
Молдован поднялся со стула, и шпана восторжествовала. Самый маленький индеец не понимал вообще, что происходит и повторял движения за старшими товарищами. Ушастая девочка схватила его под руку и вместе с остальной детворой героически побежала к выходу.
– Площадка находится прямо за рестораном, так что можете присоединиться…
После этого герой детей ускорился вслед за малышней. Когда бег Молдована утих, общую тишину прервал плач. Марго не выдержала и прикрыла лицо ладонями. Из глаз ее хлынули слезы. Непоколебимая стена дала трещину.
– Кисуль, что с тобой? – запаниковала Лизи и засуетилась вокруг подруги. – Что случилось? Ну же…
Маша с Кириллом запереживали ни на шутку. Они не могли объяснить такую непредсказуемую реакцию сильной женщины и оставались в оцепенелом бездействии. Лишь Яха не отреагировал на эмоциональный взрыв и, замерев на стуле, наблюдал что-то для себя очевидное.
– Марго, милая, ну скажи же, что стряслось?! Кто тебя обидел?! – Лизи сама готова была расплакаться.
Вдруг послышался смех. Марго смеялась сквозь рыдания. Плаксивым голосом она ответила.
– Все хорошо. Это… Это из-за чертового Молдована…
– Это он тебя обидел?
Она вытирала непрекращающиеся реки с покрасневших щек.
– Хех… Нет… Просто… Просто в нем…
– Живет часть той божественной сущности, которую он отхватил у вселенной, – пояснил с полной уверенностью Яха, все так же апатично глядя в одну точку.
– Что…? – переспросила Лизи.
– Мы все же это чувствуем, – взорвался неожиданно Яха. – Все живое вокруг него. Он умеет внушать чувства. Он умеет видеть самые скрытые в нас переживания, страхи и желания. Умеет видеть и показывать всю подлинную суть. Я вон какой покладистый и примерный рядом с ним стал. Не курю, не пью, не матерюсь. Мне это будто стало не нужно. Меня будто освободили. Такой способностью обладал лишь священный корень. Частичка Пандоры будет навсегда жить в этом парне и уже никуда не денется. Она неописуемо мощная. Как рентген… Нет! Как ядерный взрыв! С жуткой радиацией! Вы как думаете, почему от этой дряни столько людей сошло с ума? У меня мозги чуть не полетели на второй черте, а этот безумец до самого предела добрался… Вот теперь и стал филиалом космоса…
– Вы хотите сказать…– затаила дыхание Лизи.
– Да, – подтвердила Марго, истерично смеясь и улыбаясь. – Я… Я выросла в многодетной бедной семье. На дворе стояли лихие 90-е. Отец один работал, мама сидела с детьми. Я была характером вся в папу. Такая же целеустремленная, справедливая и ответственная. Его зарезали в переулке по пути домой, когда мне было шестнадцать. Он заступился за незнакомого бедолагу и пытался отстаивать свою правду до последнего, но с ним покончили. Я долго пыталась разобраться в себе и окружающем мире. В итоге поняла, что больше всего ненавижу ту жестокую правду, за которую кто-то хочет бороться. Она уничтожает хороших людей, а значит ее не нужно касаться. Я связалась с преступниками, которые стали вскоре Магелланцами. Я старалась жить той жизнью, которая совсем противоречит моей коренной установке. Я думала, что если буду вольной и независимой, то смогу забыть утрату. Если буду жить не по правилам и законам, то спасусь от той душевной связи, которая меня роднила с отцом. Я боялась правды и думала, что вокруг меня были единомышленники. Но потом оказалось, что у Магелланцев есть своя правда. Ее больше, чем у кого бы то ни было на свете. Оказалось, что всю жизнь проведя с ними, я жила и выбирала именно правду. Она может быть разной. Бунтующей, аморальной, разрушающей, фанатичной и абсолютно уникальной. Я считала, что отказалась от самого святого в своей жизни. Но оно всегда находилось рядом. И папа был всегда рядом. Сейчас я заглянула в глаза Молдована и увидела там папу. Он стоял прямо около меня… Это была не галлюцинация и не фокус… Молдован действительно носит то, что за гранью человеческого понимания…
Глаза налились слезами, и женщина снова заплакала, а потом взяла себя в руки и сказала:
– Расстроил ли меня мой старый друг? Нет. Я его по-настоящему счастлива видеть. Просто очень тяжело с ним… Он будто не человек…
Всеобщее озарение охватило компанию. Через свои ощущения и восприятия каждый мог осмыслить то чувство, о котором говорила Марго. Молдован не проникал в душу, он позволял туда заглянуть самому человеку без защитных и искажающих механизмов психики. Если эффект истины такой сильный от внешнего носителя, то страшно было представить тот масштаб, который в себе носит источник. Все казалось похожим на какой-то сон, но реальность оставалась реальностью.
Мрачные тучи разгуливали над Карибским морем. Волны шатали лодки и яхты. Ветер дул в лицо и пробуждал облегчающее очищение.
– Какой бы ни был этот шаман, – шутливо заключила Марго, хлопнув по столу рукой, – он все равно остается нашим другом.
– Да, – подхватил Яха юмористичную нотку. – В семье не без урода.
