Александр Андреевич Апосту
Внутри ауры
– А теперь ты подумай, – раздался разъярённый тон Кирилла из темноты, – как тебя будут драть черви во все дыры, которые я сделаю тебе этим ножом?!
Палыч на мгновение потерял контроль над ситуацией и широко открытыми глазами пытался рассмотреть в зеркало заднее сиденье.
– Хотя даже черви не стали бы есть такую падаль, как ты…, – нож прижимался всё плотнее к грубой щетинистой коже, а вторая рука крепче сдавливала голову.
Мужчина не поддался аффекту и даже не сопротивлялся. Через мгновение он сам обратился к не на шутку разозлённому Кириллу, который совсем забыл о страхе:
– Дурилка… Ты же понимаешь, что угрожаешь живому человеку?
– Еще как!
– И ты думаешь, что сможешь дойти до конца?
Палыч нащупывал слабые психологические точки незнакомца.
– С тобой – даже и глазом не поведу! – но Кирилл тоже был непоколебим в своих мотивах и возможностях.
– И сможешь с этим жить дальше?
– С радостью!
– Кирилл…, – жалобным писком вмешалась Маша.
– О, – ухмыльнулся Палыч, – вы знакомы… Специально спланировали это… И чего же вы хотите?
Кирилл рычал от злобы. Слишком давно он не чувствовал той звериной неконтролируемой ненависти, жертвой которой становились не только другие, но и в первую очередь он сам.
– Денег, – ответила скорее Маша.
– Так я бы тебе и сам заплатил, милая, – вернул Палыч свой мерзкий тон, – только заработать следовало…
Кирилл наклонился вперёд и на шее мужчины появилась тонкая полоска крови.
– Ты нам так отдашь их!
Палычу стало тяжело дышать, но он всё равно выдавил смех.
– Вы, детишки, решили взрослого дядю напугать?
– Ага, – в улыбке заскрипел зубами Кирилл.
Маша потеряла дар речи и с выпученными глазами наблюдала за происходящим.
– Ты, пацанчик, думаешь, что я тебя боюсь? Кхе-кхе…
– Мне на это плевать.
– Но ты же на что-то рассчитываешь …
– Что никогда больше не встречусь с подобными тебе.
– Ты вообще знаешь, кто я?! Кто я в этом сраном городе?! – уязвленная гордость Палыча даже под угрозой смерти продолжала отстаивать себя. – А ты, блять, кто вообще?! Чтобы человеку нож подставлять к горлу?! Ты кто, сука?
– Не важно, кто я. – отрезал Кирилл. – Важно, что мне нечем дорожить. А вот ты дорожишь многим. Ты создаешь вид неуязвимого, но, на самом деле, больше всех остальных боишься сдохнуть и потерять всё, что имеешь, – хихикал ему на ухо Кирилл, – разве не так?
Палыч увидел, наконец, в зеркале глаза нападающего и не обнаружил в них страха.
– Что ты с этими деньгами будешь делать, браток? – смеялся мужик, показывая свое всеобъемлющее безразличие. – Матери лечение оплатишь? Бате-алкашу купишь телевизор? Или подумаешь, что сам сможешь выбраться со своего дна и дорогие цацки тебя смогут превратить в успешного человека? К красивой жизни, пацанчик, стремишься?
– Я вообще к жизни не стремлюсь, – отрезал мгновенно Кирилл, – каждый день человек постепенно умирает. Глупо как ты за что-то хвататься. У меня нет ни матери, ни отца, ни планов, ни желаний. И у неё тоже. А на своём «дне» мы планируем устроить вечеринку. Чтоб если и подыхать, то с улыбкой на лице. Давно ты искренне улыбался, а, старик?
Палыч притих, осмысляя услышанное. Он явно понимал, что ошибся с шаблоном и попал не на тех, кем можно управлять. Ребята владели собой даже в экстремальной ситуации. И, конечно, не стали бы его убивать. Но не потому, что боялись. Денег у мужчины было в достатке, и он жил, пусть и по своим аморальным, но всё же законам и установкам, которые привык подсознательно соблюдать. Его тело оставалось расслабленным, но животной сущности больше не нужно было искать лазейку в душе врага.
– Вас же найдут и накажут, – смотрел он на действительность рациональным взглядом.
– Не поймают, – уверил Кирилл, – мы тебя ограбим и отправимся путешествовать. Тратить деньги, пить, веселиться и танцевать. Потом еще и еще. Когда нам это наскучит, мы грабанем банк, дождемся ментов и в перестрелке умрем, держась за руки. Как тебе?
Палыч заржал. Одеревеневшее тело раскачивало кресло. Речь Кирилла его по-настоящему зацепила.
– Смело. Но всё же инфантильно, как я и предполагал.
– Мы же дети. Нам всё по колено, потому что по хую.
Тут Палыч заржал еще пуще прежнего. Одна рука потянулась вытереть слезы, не касаясь подставленного ножа, а другая – к карману. Оттуда появился кошелек, из которого он щедро достал всю наличку.
– Держи! – Кириллу прилетела пачка розовых купюр. – Я направлялся сюда, чтобы меня хорошо поимели, так это и случилось!
Маша шокировано наблюдала непредвиденный исход событий. Палыч продолжал хихикать и всей своей добродушной расположенностью давал понять, что не замышляет ничего плохого. Кирилл засунул деньги в куртку и убрал нож от шеи.
– Привет жене и детям!
После этого парень с девушкой открыли двери и в помутнении сознания вышли на улицу. Свинцовые ноги бесцельно направились вперёд.
– Эй, детишки, – тут же их остановил голос мужчины.
Кирилл резко обернулся, даже не в силах предполагать, что можно ожидать. Из окна Палыч направлял на них чёрный пистолет. Он продолжительное время, ощущаемое как целая вечность, держал дуло нацеленным на ребят, но затем перевернул ствол рукояткой в обратную сторону.
– Держите. В перестрелке пригодится.
У Маши сердце ушло в пятки. Кирилл не мог поверить, что происходящее – не просто плод фантазии. Он потянулся за подарком. Палыч наблюдал за лицами подростков со своей победоносной ухмылкой. Пистолет оказался в руках парня. В тот же момент мужчина завел мотор и, не сказав больше ни слова, медленно укатил прочь.
Кирилл с Машей долго переглядывались между собой, не в силах объяснить друг другу пережитое.
– И… Что будем делать? – тяжело сглотнула слюну девушка.
– Лучше свалить из города, – принял решение Кирилл, убирая пистолет под куртку.
6.
В бреду преследования парочка добралась до вокзала и купила билеты на первую «Ласточку» до Москвы.
– Адрес фестиваля запомнила?
– Да.
С напряжёнными тревожными лицами они уселись на свободные места и, только когда двери поезда закрылись, смогли окончательно выдохнуть.
– У нас получилось, – выдавил Кирилл.
– Не думала, что это будет так сложно, – усмехнулась Маша.
– У меня теперь психотравма.
Девушка долго смотрела на каменное лицо парня, а потом резким движением поцеловала его в щеку.
– Спасибо, что не бросил меня.
Кирилл улыбнулся, а затем демонстративно вытер место поцелуя.
– Еще и обслюнявила вдобавок!
Девушка ударила шутника в бок. На сердце пришло облегчение, что всё осталось позади. Кирилл достал из кармана награбленное и принялся считать.
– Твою мать, здесь почти 50 тысяч!
Маша ахнула:
– А у нас неплохо получается зарабатывать!
– И это я еще свои фокусы не показывал!
– Боюсь представить, что там за фокусы.
– Лучшие на свете.
Кирилл убрал обратно деньги и молча уставился в окно. Электричка вновь уносила их от очередного города. Парень пристально наблюдал за каждой молниеносно проносящейся деталью, предчувствуя, что и сюда они больше не вернутся.
…
Высадившись на Ленинградском вокзале, они направились по платформе в сторону высоток, в окнах которых преломлялся яркий ослепляющий закат.
– Не хочешь отметить наш успех? – предложил Кирилл.
– Только думала предложить, – улыбнулась Маша.
– Кажется, мы еще успеваем в «КБ».
– Сегодня у нас явно должно всё получаться.
Кирилл хотел сказать что-то умное про судьбу, но уже начал понимать, что они едины с ней. У них не осталось планов и порядка действий, они жили абсолютной спонтанностью.
Купив дорогой «Jägermeister», бутылку «Колы», пачку сигарет и мороженое, они с самодостаточными физиономиями отправились на фестиваль.
– Неужели на концерте всё будет точь-в-точь, как в моем видении…, – мечтательно гадала под шум метро Маша.
– Так красиво было? – Кирилл смешивал в стаканах коктейль.
– Ага.
– Значит, будет точно так.
– Почему ты так считаешь?
– Потому что нет ничего красивее двух беспризорников с кучей денег, без перспективы на будущее, мчащих на незнакомый фестиваль электронной музыки в самый разгар лета.
– Вообще да, – посмеялась Маша.
Кирилл отсчитывал нужную станцию.
– А если даже этот фестиваль не оправдает надежды, то поедем на другой. Нам все равно больше нечем заниматься.
Девушка начала замечать на лице Кирилла изменения. Его розовый оттенок кожи на лице сменился бледностью. В глазах стало постепенно меркнуть. Да и в разговоре проскальзывал значительный энергетический спад. Но девушка старалась гнать от себя скверные мысли и крепко сжала ладонь Кирилла в своей. Он улыбнулся и будто бы снова расцвёл.
Путь лежал через городской парк, по которому гуляли местные обыватели. Ребятам казалось странным, что столь альтернативное мероприятие проводят в публичном месте. Но вскоре стали появляться неформальные на вид индивидуумы, устремляющиеся вперед все в одном направлении. Пристроившись к компании крашенных татуированных подростков, Маша с Кириллом не сомневались, что следуют по верному маршруту. Подростки ржали, матерились и обсуждали наркотики.
– Прикинь, если кто-нибудь исполнит музыку «кристалов»? – пыталась Маша растормошить Кирилла.
– Было бы круто, – монотонно отвечал парень, но потом насильно прибавлял бодрости, – мне кажется, тут чуть ли не каждый второй является их фанатом.
– Да, – протянула Маша, – а ты какой бы хотел трек услышать?
– «Sad silence». А ты?
– «Char».
Они сделали еще по глотку травянистого напитка и, завернув за угол, наткнулись на очередь. Впереди стояла охрана и две машины скорой помощи. Толпа подростков постепенно подбиралась ко входу. Каждому не терпелось попасть внутрь до того, как накроет приход. Те, кому повезло меньше, уже блаженно улыбались и любвеобильно лезли к окружающим обниматься и признаваться в любви. Охранники старались закрывать на неадекватное поведение глаза, как на неотъемлемую часть мероприятия. Место проведения было похоже на старый завод, затесавшийся среди городского рабочего квартала. Металлические стены служили эффективной шумоизоляцией, поэтому, видимо, с жалобами местных проблем не возникало.
Кирилл с Машей зашли без какого-либо досмотра. Только потом парень схватился за голову, вспоминая, что всё это время у него в штанах было спрятано оружие.
– Надо аккуратно с этим, – посмеялась девушка с выпученными глазами у гардероба.
– Надо хотя бы привыкнуть, что мы теперь гангстеры.
Маша посмеялась и начала на носочках выглядывать сцену. Парочка не стала сдавать верхнюю одежду и направилась сразу на танцпол. Большое пространство наводнило солидное количество народу. На сцене с любого ракурса можно было наблюдать выступающего диджея за пультом. Артист носил прямоугольное отражающее зеркало вместо очков и качался под свой собственный ритм.
– А кто играет? – спросил Кирилл у подростка рэперской внешности.
– «Plenka», бро.
– Спасибо.
Остановившись на середине, парочка уставилась вперёд.
– Ну что, похоже на твое видение? – спросил с любопытством Кирилл.
Маша с честными глазами пожала в непонятности плечами.
– Пока не знаю.
– Надо выпить и всё прояснится, – заключил Кирилл и направился к бару.
Маша осталась ждать, понемногу погружаясь в задаваемый бит. Через некоторое время вернулся добытчик с двумя зелёными огромными стаканами.
– Это что?
– «Зомби». Бармен сказал, что башку снесет напрочь.
– Звучит интересно, но и страшно.
– Проверим! – чокнулся с ней Кирилл.
Ноги и руки соединялись с музыкой в одно целое. Улетучивались мысли. Пахло электронными сигаретами, антисептиком и дешевым парфюмом, смешанным с потом.
Артист покинул сцену и его место под громкие аплодисменты занял патлатый школьник под ником «DVRST».
– Кажется, он любимец публики, – подметил Кирилл общий восторг.
– Я знаю его, – воскликнула радостно Маша, – у него есть хит про закрытые глаза.
– Как тут не закрыть, когда так плющит.
Маша посмеялась и погрузилась в медитативную атмосферу, создаваемую музыкой. Треки сопровождались психоделическими нарезками из аниме, транслируемыми на экране. Во рту стоял приятный кислый привкус коктейля, а разум плавал в безмятежности бытия.
– А он хорош! – оценила Маша и обратила внимание на Кирилла.
Парень старался не подавать виду, но его апатичное настроение становилось заметно невооружённым глазом. Он еле двигался, накапливая в выражении лица тоску и чудовищную необратимость. Маша начинала понимать, что неминуемо грядет рецидив заболевания, но не желала мириться с этим.
– Хочешь закинемся чем-нибудь?
Кирилл удивленно уставился на Машу и прочитал в её глазах волнение. Осознавая готовность идти на жертвы, Кирилл вновь поборол в себе подступающий недуг и улыбнулся.
– Пойдем покурим лучше и посмотрим на подростковые передозы.
Парочка вышла на улицу, где было практически так же тепло, как и в здании. В выделенном для курения месте оказалось мало свободного пространства, но девушка с парнем всё равно отыскали себе уютный уголок.
– Подступает? – напрямую задала вопрос Маша, закуривая сигарету.
Кирилл взглянул на неё и, когда слезы неконтролируемо начали наворачиваться на глаза, кивнул и опустил голову.
Маша взяла его руку в свою и крепко сжала. Кирилл вытер лицо и улыбнулся, всматриваясь в одну точку на стене.
– Что будем с этим делать? – тихо спросила она его.
– Ничего, – ответил он, – продолжать веселиться и отвлекаться, пока само не пройдет. Другого лекарства нет.
– Хорошо, – улыбнулась девушка и вновь взяла его руку в свою. Нежная гладкая кожа прошлась ласково по его холодным пальцам. – Вместе мы справимся.
Кирилл выдержал улыбку и окинул Машу благодарным взглядом. Внутри завода повисла тишина, а после объявления ведущего выступающего взорвались шумные овации. Слоняющиеся с сигаретами подростки мигом побросали своё занятие и скорее кинулись внутрь.
– Кажется, нас там ждет что-то стоящее, – предположил Кирилл и, не отпуская руку девушки, направился на танцпол.
Прожектора засияли новыми красками, в воздухе кружила разноцветная дымка, на всю площадку раздался предупредительный сигнал. На сцену вышел худощавый парень в кепке и, не медля, запустил вертушки. Его музыка раскачивала постепенно. Начиная с самых отдалённых нервных клеток, она плавно подступала к мозгу. В какой-то момент по воле мастера мозг выпустил накопленную энергию и тело начало содрогаться в танце. Колонки достигли такой мощности вибраций, что их можно было ощутить на коже. Руки сотен людей поднялись вверх и неустанно держались в высоте.
– У меня дежавю, – восторженно крикнула Маша на ухо Кириллу, – это тот самый момент.
По телу девушки побежали мурашки, и она от блаженства прикрыла глаза. Кирилл смотрел на неё и ему на мгновение стало неподдельно хорошо. Он интенсивно завертелся вокруг, желая выведать информацию о треке, который он никогда не забудет.
– Скажите, кто это и что за трек? – докопался он до кружка девочек.
Те замялись, но потом на перегонки ответили:
– Это «LXST», трек «Unity».
Кирилл несколько раз повторил название у себя в голове, чтобы в будущие дни включать его на повторе. Он приобщился к экстазу, исходящему со стороны, и отправился в невиданное измерение, куда-то за пределы космоса и сознания. Треки плавно сменялись, погружая слушателей во внутренний мир всё глубже и глубже. И каждому было уготовано встретиться с тем, что было забыто, но до сих пор там обитало.
Щелчок перемены случился мгновенно. Маша наблюдала в течение выступления артиста за удовлетворенным лицом Кирилла, но когда в следующий раз открыла глаза, то обнаружила тотальную грусть и сдерживаемую боль. Ей стало невыносимо жалко парня, она приблизилась губами к его уху и спросила:
– Хочешь пойдем отсюда?
– Давай дослушаем его. Он музыкой может показать больше, чем я сам себе могу сказать, – ответил он, продолжая пронзительным взором созерцать сцену.
Маша кивнула и продолжила во второй раз переживать предсказание своей ауры, точно осознавая, что сейчас всё в своей жизни делает правильно.
7.
Кирилл с Машей покинули фестиваль, когда на сцену вышел новый исполнитель. Они быстро обогнули толпу и двинулись вперёд, совершенно не имея ориентира. Девушка пыталась что-то спросить у парня, но тот, если отвечал, то делал это абсолютно необдуманно и впопыхах. Кирилл сам не понимал, куда идет и что с ним происходит. Вокруг ему всё казалось чужим. Хотелось упасть на землю и свернуться в клубок. Но затем его воля заставляла не унывать и действовать. Он продолжал метаться из стороны в сторону, не в силах найти покой.
– Кирилл…, – позвала его перепуганная Маша.
Его пустые отчаянные глаза уставились на девушку.
– Пойдем туда, где громко, – пробубнил он сухими губами, – туда, где много людей.
Парень осознавал, что боится этой пустоты. Притаившегося в ней одиночества. Ему было необходимо чем-то заполнить лишённое всего существование. Маша следовала за ним беспрекословно, надеясь, что ему хоть немного полегчает.
Они нашли первый встречный по дороге клуб. Но у входа Маша притормозила.
– Давай ствол спрячем!
Осмотрев местность, они отошли в соседний двор и на детской площадке закинули пистолет под лавочку. О риске никто даже думать не стал, так как душевнобольной явно находился не в себе. Он старался подавлять в себе накатывающие волны расстройства, но со стороны результат выглядел ещё более безумно.
Они вернулись мгновенно к клубу, заплатили за билеты и зашли внутрь. Дискотека собрала огромное количество молодёжи. Музыка уже другого характера вновь ударила по ушам. Простояв в очереди, Маша заметила, что Кирилл отвлекся, и ей самой стало спокойнее. Оставив куртки, они направились к бару. Несмотря на поздний час, свободных мест в заведении оказалось мало.
– Ну что, выпьем? – как ни в чем не бывало заискрился Кирилл радостью.
Девушка не понимала – являлось ли его чувство замаскированным напускным оптимизмом, или плодом нарушения психики.
– Конечно, – перекричала она музыку.
Парень заказал вновь коктейли. Бармен улыбался оставленным хорошим чаевым и старался не облажаться. Кирилл вернулся и с горящими глазами повторял в бреду:
– Не уйдем, пока весь бар не исчерпается!
– Точно.
Маша сделала несколько глотков. Вокруг плясали люди. Кто быстро, кто медленно. Они с Кириллом держались обособленно, по желанию двигая уставшими телами. Раз в короткий промежуток времени проходящий мимо вдыхал из надувного шарика веселящий газ и начинал громко ржать. Представители моды и гламура бродили с разноцветными шариками и смеялись до колик в животе, словно дети. Каждый хотел сделать из скучного взросления синтетическое детство. На несколько минут это у них получалось, затем необходимо было снова вдыхать газ.
Маша ощутила, как в голову ударил алкоголь. Тепло разлилось по ногам, и в глазах замелькало приятное кружение. Проблем и воспоминаний снова не существовало, лишь только красота момента и постоянство испытываемых эмоций. Она танцевала свободно и счастливо. Кирилл присел рядом на край стула и смотрел на девушку. Он был безмерно рад за неё. Маша была готова танцевать ночи напролет, без разницы, где, когда и почему. Казалось, что не существует в мире ничего, кроме этого отстраненного и независимого от всего бытия танца.
Кирилл понимал, что обмануть себя ему так и не удалось. Подступающая невыносимая грусть сжала его горло. Он больше не мог убегать от неё. Парень сидел смирно и покорно впускал её в свою душу. Та разъедала его и наносила удар по самым болезненным еще незажившим ранам. Убеждала, что теперь она не уйдет и останется навсегда. Всё, что было без неё, казалось иллюзией, лишь её неотвратимость являлась теперь истиной.
Тут Маша подошла к Кириллу и вплотную приблизила своё лицо. Она всё отчётливо понимала, но именно сейчас была уверена, что сможет помочь. Её добрая улыбка на счастливом лице позвала его истязаемое сознание следовать за ней. Они вышли из клуба, спустились по ступеням и оказались на свежем утреннем воздухе. Маша медленно повела его в тот двор, Кирилл оставался целиком податлив, и они уселись на лавочку возле детской площадки.
Заря блеклым светом освещала окна местных новостроек и на коже поднимались волосы от прохладного ветра. Стоило их взглядам встретиться, Кирилл не выдержал и заплакал. Он плакал без причины. Нельзя было найти повода или триггера. Невозможно отыскать психотравмы и обидчика. Человек не может иметь постоянный контроль над всем вокруг, а тем более над собой. Это была хроническая естественная грусть. Маша знала это и с сочувствующей улыбкой взяла в свои руки голову Кирилла и прижала к себе.
– Это… Это… Пустота… Она всегда… Всегда со мной… Я не могу от неё избавиться…
Маша нежно гладила его по волосам, пытаясь с улыбкой успокоить.
– Бывает у меня получается отвлечься или обмануть её… Но… Но она всё равно настигает… И нет из неё выхода… Нет…
Кирилл то жалостливо всхлипывал и завывал, то истерично смеялся.
– Она сейчас меня изнутри разъедает… Прямо сейчас… Потом уйдет, и я останусь пустым… Ни с чем…
Утраты, осознания и продолжение жизни оставили глубокий отпечаток, который невозможно ничем было замазать и прикрыть. Маша это как никто другой знала, потому что пережила подобное сама. Видимо, это и сыграло решающую роль.
– Я буду с тобой…
Кирилл дрожал всем телом, а Маша продолжала быть рядом, пытаясь отдать ему свои бесконечные силы и забрать его боль.
– Моя мама, – растянулось её озорное лицо в улыбке, – когда мне было плохо, рассказывала сказки…
Она заботливо положила голову Кирилла к себе на колени и, не переставая гладить, убаюкивающим голосом принялась сочинять сказку, в которую она верила всей душой:
– Однажды…В одной глухой деревне жил шаман. Он умел игрой в бубен творить чудеса. Сердца и чувства людей находились в его руках. Его волшебство всегда имело благородные мотивы, но народ относился злобно к тому, что не понимал. Они считали его умения проделками дьявола. В один день они прогнали шамана в лес. Но душа шамана не очерствела даже в полном одиночестве.
Он отчуждено скитался в лесах, пока не нашёл новую отдушину своему таланту. Шаман начал заглядывать на кладбище и там играть свою музыку. Местный народ начал замечать, что из леса стал доноситься странный шум. На абсолютно безлюдной территории царили топот и смех, мешающие спать по ночам.
Дальше события обрели совершенно паранормальный характер. В самой деревне необъяснимо стали вершиться добрые дела. То кто-то дом починит, то огород вспашет, то рыбным уловом угостит. Народ пребывал в недоумении и, наконец, решил разобраться, в чем же дело.
Вся деревня собрала воинственное полчище и с факелами направилась в лес. Забравшись в глубокую чащу, люди были шокированы увиденным. На старом кладбище танцевали их похороненные когда-то родственники. Мертвецы безмятежно плясали, смеялись и веселились, а за организацией невероятного праздника стоял изгнанный шаман со своим музыкальным инструментом. Людям казалось, что всё происходящее является колдовским коварством. Но когда мертвецы заметили потомков, то в миг радостно кинулись им в объятия. Кто потерял со страху сознание, кто дар речи, но мертвецы всё-таки раскрыли тайну. Оказывается, шаман своей игрой задал ритм загробному окоченению. Из полной тишины постепенно вернул сердечной мышце пульсацию и оживил мертвые тела. Пока продолжалась игра, трупы наслаждались подаренной жизнью и помогали своей живой родне.
Люди опешили от услышанной правды и, осознав свой глупый поспешный поступок, начали звать шамана обратно в деревню. Но тот не пошел. Он сказал, что будет находиться с теми, кто ценит своё мимолетное пребывание в жизни, потому что и ему самому это служит уроком. Он назвал ту часть леса Аркадией. Своей страной счастья и свободы. Там и остался шаман. Он продолжил оживлять добрых мертвецов и учиться каждый день у тех, кто всё утратил и посмотрел на жизнь с иной стороны…
История подошла к концу. Кирилл слушал на одном дыхании и даже не заметил, куда подевалась его грусть. Её не существовало там, куда пожаловала любовь. Он вытер слезы рукавом и аккуратно отпрянул от тёплых Машиных колен. Она смотрела на него чистой искренней душой, у которой получилось излечить другого человека. Кирилл медленно подался вперёд и поцеловал девушку в губы. Она не сопротивлялась и ответила на его благодарный позыв. Он готов был остановить время ради этого момента, но слезы снова потекли из глаз и парню пришлось прерваться.
– Прости…, – посмеялся он, – это уже точно слезы счастья.
Маша смущенно покраснела и лучезарными глазами взглянула на Кирилла:
– Буду привыкать к твоим гормональным сбоям.
Парень посмеялся ещё раз и радостно посмотрел прямо на солнце, знаменующее собой новый день и озаренное исцеление.
– Ну и чем займемся? – игриво поинтересовалась Маша.
– Как обычно, – подмигнул в своей прежней неугомонной манере Кирилл, – всем на свете!
Глава 6. Невыносимая легкость аддикций.
1.
– Ну что, страшно? – криком поинтересовался Кирилл.
– Как тебе сказать, – посмеялась Маша, напрягая голосовые связки, – вроде уже нет.
Приходилось повышать голос, чтобы расслышать друг друга. Двух безумных людей разделяла шумная столичная дорожная полоса. Кирилл беспечно шёл по разделительной линии навстречу проезжающим машинам. Маша делала параллельно шаг за шагом по каменному ограждению, возвышающемуся над Москвой-рекой. Угольки двух дымящихся сигарет тлели параллельно друг другу.
– Это медитативная практика, – заявил Кирилл, полагаясь на свои умозаключения, – человек привыкает ко всему в жизни, но ощущает жизнь только в момент, когда выходит за границу сформированной привычки.
– А-а, – протянула саркастично Маша, – а я думала, мы просто выдумываем всякую галиматью, верим в неё, а затем восполняем в реальность.
– Во-от, – сделал продолжительное ударение на гласной парень, – ты постигла смысл всего человеческого бытия.
Нога в ногу они бесстрашно шагали вперед, пытаясь докричаться до друг друга через ветер и шум сигналов разъярённых и ошеломленных водителей транспорта. Кирилл духовно отстранился от окружающего возмущения и делал под влиянием своих компульсивных неконтролируемых желаний всё, что придет в голову. Параллельно белой линии он продолжал двигаться дальше. Его силуэт освещали фары машин, резко сворачивающие в бок. Возле ног оставались чёрные полосы от колёс, вовремя среагировавших на дорожную сумасшедшую помеху. Брань и угрозы летели в сторону олицетворения безумства и умиротворения, но его они не интересовали. Вскоре спешащие водители из открытого окна махали смиренно рукой и возвращались к своим делам, забывая навсегда про парня.
– Кажется, тебя прокляли уже сотни уважаемых бизнесменов столицы нашей Родины, – предупредила Маша, с долей тревоги, каждый раз наблюдая на эмоциональный срыв очередного невротика.
– Я пришёл на эту землю с миссией послужить закалкой моральной устойчивости суетливых людей, – с почётом провозгласил Кирилл, – но, если что, у меня есть ствол.
Девушка захохотала и чуть не потеряла равновесие. Она шла по куполообразному выступу, созерцая плавные волны реки. Твёрдое покрытие под ногами вследствие стойкой жаркой погоды оставалось сухим, но навязчивые мысли о глубине реки и кислотный оттенок пены призывали соблюдать осторожность.
Прохожие украдкой смотрели, но никто не стремился остановить действия дурной парочки. Жители, по всей видимости, свыклись с нравами молодёжи и даже подлинную попытку суицида посчитали бы новым трендом в социальной сети. Но ни телефонов, ни подписчиков, ни суицидальных наклонностей у Маши с Кириллом не было, лишь поглощающая изнутри идея полной вседозволенности.
– Представляешь, – поделилась девушка мыслью, – а ведь мы сейчас могли праздновать окончание школы и поступать в институт со всеми ребятами…
Кирилл выждал многозначительную паузу, а затем с иронией выдал:
– Жаль этих ребят.
– Почему?
– А кто из них вырастит? Алкоголики? Эгоисты? Извращенцы? Олигархи? Самоубийцы? Больные старики? Угробили свой потенциал…
– Какой ещё потенциал?
– Стать беззаботным веселым перегноем для мироздания.
– Не оправдывай себя, – претенциозно усмехнулась Маша.
– Зачем себя оправдывать, когда мы сами по себе – ходячая правда жизни. Полностью доступны для её воздействий и движемся согласно её хаотичному потоку.
Машины продолжали лететь на встречу, развевая на ветру русые локоны парня. Гудки машин беспокоили вечернюю обстановку города, но никто так и не удосужился вызвать психиатрическую бригаду скорой помощи или хотя бы дорожный патруль.
Над рекой раскинулся летний закат, напоминавший вишневый торт. Ярко-красное зарево обволакивало пышные мягкие облачные коржи, стекая прямиком на блюдцевую гладь воды. Розовая дорожка игралась мерцанием, прожигая отражённые в воде высотные здания. Маша наблюдала за пейзажем с вожделением и внутренним благодушием. Она не чувствовала себя обездоленной, наоборот, она знала, что у неё есть то, что невозможно отнять. Повсюду преследующая и настигающая пустота… Они её с Кириллом начали постепенно приручать.
– Чувствую себя долголетней мудрой неторопливой черепахой, – неожиданный голос девушку заставил встрепенуться и с испугом сдвинуться с края, чтобы удержаться на месте.
– Я чуть сейчас её соседкой по месту жительства не стала, – девушка с дрожью в ватных ногах уселась на каменный выступ и свесила стопы.
Кирилл встретился пронзительным взглядом с принимающими вызов глазами Маши.
– А знаешь, что каждой черепахе нужно? – спросил он, медленно приближаясь.
– Львенок, лежащий на солнышке? – предположила Маша, хитро улыбаясь.
– Не угадала, – серьезно ответил Кирилл, – в первую очередь, ей нужен дом, который она будет таскать повсюду с собой.
2.
Девушка с парнем отыскали по пути подходящий торговый центр. На улице смеркалось, но магазины продолжали работать, ссылаясь на летний сезон и повышенный спрос. Кирилл взял тележку и без какого-либо чувства ответственности и культуры поведения перемещался с ней из одного магазина в другой. Его каменное лицо, прикрытое чёрными очками, выражало тотальный постироничный цинизм к окружающей обстановке и установленным правилам. Складывая вещи в одну кучу, Кирилл без стыда и совести продолжал прогулку по торговому центру, проходя мимо касс. Он набирал в корзину всё подряд, прислушиваясь к необъяснимым прихотям своей души. Зубные щетки, сковородка, фонарик, топор, набор покера, зимние меховые шапки, шампура– и это не полный список того барахла, которым вскоре оказалась наполнена тележка неуравновешенного шопоголика.
Маша первое время исследовала, до какого предела сможет дойти действие болезненной интермиссии Кирилла, но вскоре не выдержала и взорвалась со смеху.
– Ну вот скажи мне, – пыталась она досказать предложение, – ну вот резиновая уточка тебе зачем?
– Мне она понравилась, – четким ответом исчерпывающе отрезал Кирилл, изображая недовольство от постороннего вмешательства в его утонченный внутренний мир.
